Страница:
кто-то узнал ее на улице и теперь пытается выловить рыбку из мутной воды.
Сомнительно. Я, во всяком случае, не поверил. На мой взгляд, если бы ее
узнал некто, не втянутый в наши дела, такой человек обязательно попытался бы
получить награду за ее поимку. А стоила она не мало. Серые не стали бы
скупиться. Они щедро заплатили бы и за Молчуна. Даже за братьев Крученых они
отвалили бы кусок, достаточно жирный для того, чтобы надолго обеспечить
предателю сытую жизнь.
Ворон думал так же. Но спорить с Душечкой он не стал, а перевел
разговор на Серебряный Клин, спросив, успешно ли идут его поиски.
- Нет, - ответила она. - Мы все еще топчемся там, где уже успели
побывать другие охотники. Глотаем поднятую ими пыль. Пока - никаких следов.
А наши маленькие союзники заняты слежкой за теми, которых удалось выявить
нашим здешним сторонникам.
Боманц потребовал имена. Он их тут же получил. Длиннющую кишку,
включавшую с полдюжины свежеиспеченных покойников. - Ну что, знаешь
кого-нибудь из этих людей? - спросил Ворон.
- Нет. Но я долго был не у дел. Мне кажется очень странным, что никто
из Башни Чар до сих пор не обратил внимания на здешние события. Клин привлек
сюда каждого деревенского колдуна, каждую гадалку на кофейной гуще, у
которых имелась хоть какая-то тень честолюбия. Близнецы же, ухватившись за
благоприятный случай, делают то, что и следовало от них ждать. Но ведь такие
новости распространяются повсюду с быстротой молнии. Они давно уже должны
были достигнуть Чар. Почему же никто из тамошних волкодавов до сих пор не
появился здесь, чтобы поставить сестер на место?
- Потому что у них нет летающих китов, чтобы доставить их сюда в
мгновение ока, - предположил я. - А все их ковры-самолеты давным-давно
превратились в кучу бесполезного хлама.
- У них есть другие возможности, - возразил Боманц.
Пустой разговор. Все равно от ответа на этот вопрос ничего не зависело.
Ворон поинтересовался, каким образом другие пытаются добиться желаемого
результата.
- Может, - предположил он, - все дело в том, что остальные охотники за
Клином просто хватают проблему не с той стороны?
- Паутинка и Шелкопряд возобновили повальные обыски, - ответила
Душечка. - Кроме того, они не спускают глаз с остальных охотников,
пытающихся найти тех, кто похитил Серебряный Клин и принес его в Весло.
- А почему все так уверены, что эта хреновина находится в городе? -
спросил я.
- Многие просто чувствуют это, - ответил Боманц. - От Клина исходят
миазмы зла.
- Значит, ты можешь определить, где он?
- Очень смутно. Сейчас Клин находится где-то к северу от нас. Но я могу
определить направление лишь с точностью до тридцати градусов. - Он развел
руки в стороны, наглядно показывая, о чем говорит. - Природа Клина такова,
что он способствует разрастанию любого зла вокруг себя. Если бы его было
легко обнаружить, то он не смог бы так просто умножать окружающий хаос. Он
не обладает разумом, но способен улавливать и усиливать самые черные
чувства, мысли и устремления тех, кто находится поблизости. Но вернемся к
делу. Возможно, нам удастся обнаружить людей, доставивших сюда Клин из
Курганья, если мы займемся поисками тех, кто находился вне города в
соответствующий промежуток времени, а теперь ведет себя не так, как раньше.
Или, выражаясь точнее, все они сейчас должны проявлять ярко выраженное
пристрастие потакать самым худшим своим наклонностям.
Молчун перевел речь Боманца Душечке. Та, на языке жестов, ответила:
- Такой путь мы уже испробовали. Безуспешно. Нападение Хромого привело
к гибели слишком многих, а выжившие настолько выбиты из колеи, что собрать
такую информацию просто невозможно.
- Все же это хоть какой-то способ, - возразил Ворон.
- Паутинка и Шелкопряд уже используют его, - сказал один из местных
ребят. - Они собрали в городе целую толпу головорезов в надежде, что
похитители ударятся в панику и каким-то образом выдадут себя-. Рано или
поздно.
- Идиотизм, - сказал Ворон, презрительно улыбаясь. - Парням надо всего
лишь обрезать все ведущие к ним концы и лечь на дно. Уж как-нибудь
сообразят.
- Именно так они и поступили. Во всяком случае, мы так полагаем. -
Местный принялся рассказывать о появившейся в городе отвратительной заразе.
Эту болезнь прозвали "черная рука". Удалось выяснить, что следы ведут к
одному врачу, которого зарезали сразу же после того, как близнецы наглухо
заткнули все входы и выходы из города. Тот, кто первым заболел "черной
рукой", скорее всего, случайно коснулся Клина, а затем заразил врача, к
которому обратился за помощью. Так считало большинство, хотя были и другие
мнения. Позже врач заразил всех своих пациентов, а от тех болезнь начала
передаваться дальше, пока солдатам не удалось выловить и изолировать всех
инфицированных.
- Близнецы придерживаются того же мнения, - показала знаками Душечка. -
А убийство врача служит лишним тому доказательством. В нем замешаны два
человека. Но установить их личность пока не удалось. Описания свидетелей
недостаточны для опознания.
Один из местных снова начал излагать всякие домыслы. Он считал, что ни
один из заразившихся не имел никакого отношения к похищению Клина. Близнецы,
сказал он, тоже в этом уверены. Значит, где-то сейчас по улицам разгуливает
парень, ухлопавший дока, который его вылечил. Именно так считало большинство
охотников за Клином, орудовавших в городе.
- Может, оно и так, - сказал я. - А может быть, у его подельников
хватило ума. Тогда его надо искать не на улицах, а шестью футами ниже.
Похоже, такая возможность никому еще не приходила в голову. Порядочные
люди почему-то считают, что все остальные тоже должны вести себя порядочно.
- И еще, - продолжал я. - Что там насчет роз? Если ваши люди здесь ни
при чем, тогда кто? И зачем?
- Очевидно, отвлекающий маневр, - предположил Ворон. - Но кто бы за
этим ни стоял, мы сильно продвинемся вперед, если сможем схватить его.
- Пойди поучи свою бабушку, как яичницу жарить, - опять воткнулся в
разговор местный. - Сейчас почти все наши ходят по улицам, успокаивают людей
и задают им вопросы. А ночью мы возьмем под наблюдение наиболее вероятные
места, где могут появиться те артисты. Если кто-нибудь из них подвернется
нам под руку, он и глазом моргнуть не успеет, как уже будет сидеть здесь и
отвечать на вопросы.
- Они не попадутся в вашу ловушку. Хочешь, поспорим на что угодно? -
спросил я, устраиваясь поудобнее, чтобы вздремнуть.
Устал я от этого трепа.
Устает ли глина? А земля? Нет. Глиняный человек мчался на север. Час за
часом, миля за милей, днем и ночью, преодолевая расстояние длинными
скачками. Он останавливался редко и ненадолго, лишь для того, чтобы прочесть
несколько заклинаний и подновить слой жира, удерживавший в нем влагу, чтобы
глина не теряла свою эластичность.
Миля за милей. Возникали, проносились мимо и оставались позади руины
разрушенных им городов. Восходы сменялись закатами.
Однажды ранним утром он пересек южную границу Северной Империи. Это
случилось ранним утром.
И очень скоро обнаружил, что его преследует имперская конница. Тогда он
замедлил бег. И они попридержали коней. Он остановился. Они тоже. Вне
пределов его досягаемости. Выжидая.
Да, они оказались здесь из-за него. Его возвращение не было
неожиданностью.
Но кто? Кто мог ждать его появления? И как давно? Какие сюрпризы они
успели для него заготовить?
Он возобновил свой бег, но теперь двигался медленнее, стараясь держать
свое бешенство в узде.
Подразделения кавалеристов, преследовавшие его, сменялись каждые пять
миль. Как только он поворачивался к ним лицом, они отступали. Но стоило ему
опять двинуться вперед, и они снова подбирались ближе, как бы бросая ему
осторожный вызов. Он подозревал, что кто-то хочет заставить его повернуть.
Он не поддался на такую уловку, а продолжал свой путь. Постепенно он снова
увеличил скорость.
Ему противостоял проницательный, искушенный разум.
Прошло совсем немного времени. Вдруг очертания отряда конников начали
меняться. Похоже, кавалеристы перестраивались, готовясь к атаке...
Это отвлекло его внимание, поэтому он едва не проглядел впереди чуть
просевший участок дороги. Но все же заметил западню. Останавливаться было
поздно, и он оттолкнулся от земли, бросив свое тело вперед в длинном,
чудовищно длинном прыжке.
Воздух загудел от камней, пущенных из пращи. Несколько штук попало в
него, едва не сбив с ног, и он понял, что его таки подловили. Он еще не
успел восстановить равновесие, как вокруг засвистели арбалетные стрелы.
Верховые слева слишком осмелели. Он повернулся, готовый стереть их с лица
земли.
Пятисотфунтовый камень чиркнул по его правому плечу, содрав защитную
смазку. Он извернулся и прыгнул в сторону. Если бы эта глыба угодила прямо в
него... Он снова повернулся, готовясь излить душившую его ярость. Всадники
скакали прочь. Они избежали возмездия, были уже вне пределов его
досягаемости.
Он повыдергивал из своего тела все стрелы, осмотрелся. Никакой ямы на
дороге не оказалось. Лишь ее искусная имитация и хорошо замаскированная
спусковая доска там, куда он должен был приземлиться после прыжка. Его
спасло только то, что катапульта, метнувшая камень, стояла достаточно
далеко. Да, на сей раз его уберегла слепая фортуна.
Но это была лишь первая ловушка. Следующая ждала его на мосту,
переброшенном через тихую болотистую речушку. Под мостом были укрыты бочки с
нефтью и механизм, который должен был опрокинуть их и поджечь нефть, едва,
он дойдет до середины настила.
Кавалеристы, отвлекавшие внимание, на этот раз ждали его за рекой, на
крутом, обрывистом берегу. Град камней из легких катапульт посыпался на него
как раз в тот момент, когда он пытался заклинаниями вывести из строя
механизм, предназначенный для поджога нефти.
Здоровенный пятифунтовый булыжник угодил ему прямо в грудь, опрокинув
на спину. Взвыв от злобы, он вскочил на ноги и очертя голову ринулся на
своих преследователей.
Середина настила, опиравшаяся лишь на пару хилых жердей, провалилась
под его весом. Бочонки с нефтью вдребезги разнесло падавшими бревнами и
балками. Он еще не успел плюхнуться в воду, как сверху посыпался настоящий
дождь зажигательных снарядов. Второй раз его сумели провести.
До третьего эти свиньи не доживут, поклялся он.
Рыча от боли и бешенства, он выбрался на отмель чуть ниже по течению.
Мост пылал, сверху посыпался новый град зажигательных снарядов...
Он запутался в чем-то, споткнулся, упал. Его тут же накрыла сверху
большая сеть, сплетенная из прочных, как железо, но эластичных шнуров. Шнуры
были свиты из клейких, липких нитей, напоминавших паутину. Чем больше он
метался, тем сильнее запутывался. Сеть стягивалась все туже и тащила его
назад, в реку. Оказавшись под водой, он не смог бы использовать словесные
заклинания, наполовину лишившись своего колдовского могущества.
Впервые его кольнула ледяная игла предчувствия, что он может потерпеть
поражение в схватке с жалкими, слабыми существами, ничтожными пигмеями. Он
натолкнулся на такое сопротивление, которое нельзя было одолеть одной грубой
силой.
На него накатила липкая волна страха. А ведь он даже себя сумел убедить
в том, что это чувство ему незнакомо. Но страх помог; он смирил в себе
неуправляемую ярость, позволил трезво оценить положение и принять верное
решение.
Быстро произнес пару заклинаний, одно из которых подействовало. В сети,
уже почти утащившей его под воду, появилась дыра. Он осторожно выбрался из
реки. Удвоив внимание. Только это и спасло его, помогло избежать очередного
капкана, оснащенного механическим мечом, удар которого запросто мог
развалить его надвое. Опасность миновала. Теперь можно было оценить
полученные повреждения. Пустяки. Но еще дюжина таких стычек, и ему придется
по-настоящему худо.
Чего они добиваются? Просто хотят измотать его? Похоже на то, хотя
каждая из ловушек в отдельности, сама по себе, таила нешуточную, смертельную
угрозу.
Наконец, сумев обуздать свой безумный гнев, с максимальной
осторожностью он двинулся дальше. С местью можно и подождать. Пока он не
одержит там, на севере, свою триумфальную победу. А когда ключи к
неслыханному могуществу окажутся в его руках... Вот тогда он тысячекратно
отплатит всему миру за те оскорбления и унижения, которым когда-либо
подвергся.
Впереди его ждало множество ловушек, по большей части столь же
смертоносных и хитроумных. Несмотря на все свое внимание, ему не удалось
миновать их без всякого ущерба для себя. Враги почти не пользовались
колдовством, предпочитая всякие механизмы, используя разные психологические
уловки, справиться с которыми ему было гораздо труднее.
Он так ни разу и не заметил поблизости никого, кроме всадников,
вцепившихся в него мертвой хваткой.
Ворота большого портового города Берилла оказались открытыми, ни души
вокруг. Ветер с моря гонял по пустынным улицам листья и сухой мусор. Очаги в
домах давным-давно остыли. В воздухе не было видно ни одной птицы. Мертвый
город покинули даже крысы.
Тихо шурша по углам, леденящим, мертвым шепотом бормотал что-то ветер.
Царившее вокруг запустение было настолько абсолютным, что даже он внезапно
ощутил тоскливое чувство одиночества.
В порту не было видно ни одного корабля, на пустынном побережье - ни
одной шлюпки.
Ни одной, даже самой завалящей, жалкой плоскодонки. Лишь в море, далеко
за портовым маяком, виднелись смутные очертания одинокой пятидесятивесельной
черной галеры, покачивающейся на волнах.
Она служила немым предупреждением. Пересечь море ему не позволят, это
ясно. Он не сомневался, что вдоль всего побережья, в обе стороны от Берилла,
ему не удастся найти ни одного суденышка.
Он подумал о том, чтобы отправиться вплавь. Но ведь черная галера
оставлена здесь именно на такой случай. Глиняное тело было слишком тяжелым.
Ему потребуются все его силы, чтобы удержаться на плаву. Значит, он будет
почти беззащитен.
Вдобавок соленая вода может проникнуть сквозь защитную скорлупу
заклинаний. Тогда она начнет разъедать сперва слой жира, а потом и глину...
Похоже, ему просто не оставили никакого выбора. Ладно. Придется сделать
то, к чему его подталкивают. Он нарисовал карту и выбрал кратчайшую из
окружных дорог. На восток. Теперь он бежал на восток.
Всадники следовали за ним до исхода дня, а затем исчезли, растворившись
в сумерках. Через несколько часов он убедился в этом окончательно и снова
увеличил скорость. Будь они прокляты. Придется делать то, к чему его
принуждали. Но еще придет его время. Его месть будет сладка.
Снова миля за милей оставались позади. Он мчался почти так же быстро,
как прежде, еще до того, как пересек границу Империи. Бег не мешал ему
размышлять в поисках причины, по которой его заставили пуститься в долгий
кружной путь.
Но докопаться до сути он так и не смог.
Позволив себе лишь небольшую передышку, Смед отправился на поиски
Старого Рыбака. Тот выслушал внимательно, не сводя глаз с его лица все то
время, пока он говорил.
- Вот уж не думал, что у тебя хватит духу на такое, - сказал он,
дослушав до конца.
- И я не думал. Зато я все время думал, как бы не обделаться со страху.
- Но думал. Это главное. И сделал то, что должен был сделать. Хорошо.
Как полагаешь, ты сможешь узнать того парня, который удрал?
- Не знаю. Было темно. Мне ни разу не удалось разглядеть его как
следует.
- Ладно. О нем мы позаботимся позже. Сейчас главное - избавиться от
трупов. Где Талли?
- Кто его знает? Спит, наверное. А почему не оставить их там, где они
есть? Они лежат не в таком месте, чтобы кто-нибудь скоро споткнулся.
- Потому что, кроме тебя и меня, есть еще один тип, который про них
знает. Он может рассказать кому-то, кто пойдет и посмотрит. А тот человек
может узнать в Тимми Локане парня, болтавшегося повсюду вместе со мной, с
тобой и с Талли. Дошло?
- Теперь дошло.
Вдобавок Рыбак наверняка хотел убедиться, что Тимми умер именно так,
как рассказал Смед. Все-таки Смед был родственником Талли, а старик уже
давно взял за правило не принимать на веру ни единого сказанного им слова.
- Одним словом, буди Талли и - вперед! Смед вошел в "Скелет", мимоходом
кивнув капралу Ночных Пластунов. Хозяин бросил на него недружелюбный взгляд
исподлобья. Смеду пришлось пройти мимо него.
- Собираетесь платить за комнату, парни? - спросил хозяин. - Вы
задолжали уже за два дня.
- Платить должен Талли. Его очередь.
- Вот как, приятель? Но Талли не платит. Да и за пиво он мне должен
черт знает сколько. Денек-другой еще потерплю, а потом поболтаю об этом с
твоим приятелем, капралом.
Хозяин мерзко улыбнулся. Он был бы на седьмом небе от счастья,
спровадив их всех в рабочую команду.
Смед смотрел на него в упор, пока тот не отвел глаза, потом швырнул
монету.
- Это за комнату, - сказал он. - Счет за пиво Талли пускай оплачивает
сам. Я скажу ему.
Талли не спал. Притворялся. Наверно, подслушал разговор.
- Вставай, - сказал Смед. - Дело есть. Талли не шевелился. Тогда Смед
добавил:
- Считаю до пяти. После этого переломаю тебе ребра.
- Черт бы тебя побрал, Смед. - Талли сел на кровати. - Ты с каждым днем
становишься все больше похож на твоего дружка Рыбака. На кой ляд ты меня
разбудил? Небо на землю упало, что ли?
- Выйдем на улицу, - узнаешь на кой! - Смед не хотел говорить здесь,
где их мог подслушать кто угодно. - По дороге не забудь заплатить хозяину за
пиво. Он давно точит на нас зуб. Обещал поболтать насчет тебя с капралом.
- Вот дерьмо вонючее. - Талли весь как-то передернулся. - Слушай, Смед,
заплати за меня, а? Я верну. Как только доберусь до своей заначки.
- Ладно. - Смед пристально посмотрел на братца. - Мы ждем на улице. И
не вздумай валять дурака.
Он вышел из комнаты. Проходя мимо хозяина, он швырнул ему еще одну, на
этот раз - более увесистую монету.
- Ничего ему в кредит не давай, - процедил он сквозь зубы.
Старый Рыбак уже ждал на улице.
- Когда мы только пришли в город, - сказал Смед старику, - я считал,
что моей доли наличных хватит на четыре года безбедной жизни. Даже на пять.
А ты?
- Не шуми. Я старый человек. Мне не так много нужно. А что случилось?
- Талли. Каким бы придурком он ни был, разве можно спустить столько
денег за три-четыре недели?
- Рассказывай.
- Он начал брать у меня в долг. Пару раз отдавал быстро. Последние три
раза не отдал вообще. Я только что узнал, что он не заплатил за комнату и
сильно задолжал за пиво.
- Вот как? - По лицу Рыбака скользнула мрачная тень. - Мне надо кое-что
проверить. Когда он выйдет, дуйте прямиком на место. Я вас догоню. - С этими
словами старив словно растворился в воздухе.
Минутой позже притопал Талли.
- Все в норме, - сообщил он. - Я уже здесь. А где старик и Тимми?
- У Рыбака есть небольшое дельце. - Смед подозревал, какое именно. - Он
нас догонит. А Тимми умер. Его убили. Нам надо его похоронить.
- Шутишь? - тупо спросил Талли и споткнулся. Забыл, что надо глядеть
себе под ноги.
- Пошел ты. Какие тут шутки.
Урывками, когда его не мог слышать никто посторонний, Смед рассказал,
что случилось. На улице было полно народу. Все слонялись без дела, вели себя
беспокойно. В воздухе пахло мятежом. Нет, серые не смогут долго продержать
город под колпаком, подумал Смед. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. А
потом немного удачи - и они обязательно прорвутся сквозь осаду.
Повсюду, если только рядом не было серых, люди перешептывались о белых
розах. Ползли слухи, что сама Белая Роза находится в Весле и ждет лишь
добрых предзнаменований, чтобы поднять восстание.
У серых были свои уши повсюду, Смед это знал. Почти все новые слухи
доходили до Паутинки и Шелкопряда быстрее чем за час. И даже если эти слухи
были абсурдны, близняшки вынуждены были реагировать. Не ровен час,
какому-нибудь олуху почудится, что он увидел знамение, и тут же вспыхнет
мятеж.
Потихоньку полз и другой слушок, куда более зловещий, чем глупая
болтовня о Белой Розе. Добраться до его истоков было сложнее, потому что
передававшие его вели себя гораздо осторожнее.
Эта сплетня утверждала, что близнецов поджимает время. Поэтому,
дескать, они решили приступить к массовым казням мужской части населения
Весла. Казни будут продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не купит себе
жизнь, выдав, где находится Серебряный Клин.
Смысл происходящего уже ни для кого не был тайной. О Серебряном Клине
знали все. Что ж, такая осведомленность вполне могла оказаться тем взмахом
дирижерской палочки, за которым последует первый такт увертюры, открывающей
долгую мрачную оперу ужасов. Талли мельтешил, все беспокоился по поводу
надвигающейся резни. Пока они не подошли к кварталу выгоревших домов, где
повсеместно были трупы. Тут он сменил тему своего нытья.
- Я не пойду туда, Смед, - уперся он. - Они все равно померли. Ну и
пусть лежат, где лежат.
- Еще как пойдешь. Вся эта каша заварилась из-за той единственной
мыслишки, которая случайно завелась в твоей тупой башке. Ты пойдешь и
поможешь нам сделать то, что требуется, чтобы выжить. Или я сам раскрою твою
гнилую тыкву.
- Чепуха, - презрительно ухмыльнулся Талли. - Пытаешься запугать? Меня?
- Может, и так. Будет лучше, если ты поверишь мне на слово. Ну?!
Талли вздрогнул и пошел дальше. Интонации Смеда его изрядно напугали.
Спустя минуту их догнал Рыбак. Обменявшись взглядом со Смедом, он сказал:
- За нами никто не следил. Идите чуть медленней, пока я не разнюхаю,
что там впереди.
Он исчез, но через пару минут снова появился и махнул рукой, показывая,
что все чисто. Тогда Смед проскользнул в знакомый дом.
Запах тлена, хотя не очень заметный, уже витал в воздухе. Снаружи
что-то злобно прорычал Рыбак. Талли огрызнулся, но тяжело протопал внутрь.
Смед осторожно спустился по лестнице в подвал и остановился посередине
комнаты-покойницкой, удивленный тем, что ее до сих пор освещали огарки
свечей, зажженных, как ему казалось, целую вечность назад Здесь почти ничто
не изменилось. Трупное окоченение уже прошло. Правда, появилась бездна мух,
облепивших глаза, ноздри, рты трупов. И раны.
- О черт! - прошептал Талли, и его тут же вырвало.
- Я видал места похуже, - сказал Рыбак, остановившийся в дверном
проеме. - Очень может быть, что и это место скоро будет выглядеть гораздо
хуже. Сядь-ка на стул, Талли.
- Что?
- Садись. Прежде чем браться за дело, нам надо потолковать. Выяснить,
кто залез в те деньги, которые Тимми хранил в спинке кровати.
Талли вздрогнул, побледнел, но еще пытался хорохориться.
- Врешь, Рыбак, - сказал он. - Чей грешок хочешь на меня повесить? Уж
не свой ли?
- Садись, задница! - рявкнул Смед. - Рассказывай, как вышло, что ты
обокрал Тимми, а потом клянчил деньги у меня. И это сразу после того, как ты
оторвал самый крупный куш в своей говенной жизни!
- Какого хрена вы... - начал было Талли. Но Рыбак врезал ему по носу и
тычком в грудь усадил на стул.
- Шутки в сторону, Талли, - сказал он. - Дело чертовски серьезное. А до
тебя все никак не дойдет. Протри глаза, черт бы тебя побрал! Видишь, как
мухи жрут парня? А ведь это был наш товарищ, Тимми Локан. Веселый,
беззаботный мальчишка, которого ты поманил богатством. Посмотри, что с ним
сделали эти головорезы. Хотя они невинней любой девственницы по сравнению с
теми, кто сейчас идет по нашему следу. Посмотри, что пришлось сделать Смеду.
Ну! Посмотри на этих парней, Талли. Ты оказался слишком глуп, чтобы вовремя
испугаться, слишком туп, чтобы сидеть тише воды, ниже травы, пока не
пронесется гроза. А теперь скажи нам, каких дел ты натворил, в какое дерьмо
вляпался на этот раз?
В глазах Талли заблестели слезы бессильной злобы. Он, похоже, собирался
упрямиться дальше, хотя упрямствовать было бесполезно.
- Ты просто чокнутый придурок, брат, - сказал Смед. - Один раз за всю
твою поганую жизнь у тебя появилась неплохая идея. Но стоило нам за нее
взяться, как ты сразу начал путаться у всех под ногами. Так и норовил
подставить нас и испортить все дело. Ну? Так что ты натворил? Мы уже в
заднице или еще не совсем? Отвечай, скотина!
Лицо Талли на какое-то мгновение озарилось вспышкой хитрости и
коварства.
- Пустяки, - сказал он. - Сделал пару неудачных ставок, и все.
- Пару? - взвыл Смед. - И за пару раз проиграл столько, что пришлось
воровать деньги у Тимми?
На лице Талли опять появилось выражение тупого упрямства. Но Рыбак тут
же заставил его проглотить нагловатую ухмылку, еще разок съездив по морде.
- Азартные игры, - сказал старик. - Дерьмо вонючее. Небось играл с
кем-нибудь из старых знакомых, кретин. Из тех, кто знает, что раньше у тебя
даже своего ночного горшка не было. Рассказывай все.
Теперь слова так и посыпались из Талли. Оправдались наихудшие
подозрения Смеда. Братец рассказал идиотскую историю о том, как он
проигрался, удвоил ставки, опять проиграл и снова удвоил. Потом - еще и еще.
Пока не оказалось, что Талли Стах не только разорен, но и выдал целую кучу
долговых расписок, добавив к тем, что успел выдать раньше. А те, кто имел
его расписки, не стали бы шутить, не уплати он вовремя. Так что выбора у
него не оставалось. Но он, конечно, собирался все вернуть Тимми, как только
получит свою долю за Клин, поэтому...
Рыбак оборвал его до того, как Талли принялся оправдываться. Правильно,
подумал Смед. Он знал, что стоит позволить брату продолжать, и тот сумеет
Сомнительно. Я, во всяком случае, не поверил. На мой взгляд, если бы ее
узнал некто, не втянутый в наши дела, такой человек обязательно попытался бы
получить награду за ее поимку. А стоила она не мало. Серые не стали бы
скупиться. Они щедро заплатили бы и за Молчуна. Даже за братьев Крученых они
отвалили бы кусок, достаточно жирный для того, чтобы надолго обеспечить
предателю сытую жизнь.
Ворон думал так же. Но спорить с Душечкой он не стал, а перевел
разговор на Серебряный Клин, спросив, успешно ли идут его поиски.
- Нет, - ответила она. - Мы все еще топчемся там, где уже успели
побывать другие охотники. Глотаем поднятую ими пыль. Пока - никаких следов.
А наши маленькие союзники заняты слежкой за теми, которых удалось выявить
нашим здешним сторонникам.
Боманц потребовал имена. Он их тут же получил. Длиннющую кишку,
включавшую с полдюжины свежеиспеченных покойников. - Ну что, знаешь
кого-нибудь из этих людей? - спросил Ворон.
- Нет. Но я долго был не у дел. Мне кажется очень странным, что никто
из Башни Чар до сих пор не обратил внимания на здешние события. Клин привлек
сюда каждого деревенского колдуна, каждую гадалку на кофейной гуще, у
которых имелась хоть какая-то тень честолюбия. Близнецы же, ухватившись за
благоприятный случай, делают то, что и следовало от них ждать. Но ведь такие
новости распространяются повсюду с быстротой молнии. Они давно уже должны
были достигнуть Чар. Почему же никто из тамошних волкодавов до сих пор не
появился здесь, чтобы поставить сестер на место?
- Потому что у них нет летающих китов, чтобы доставить их сюда в
мгновение ока, - предположил я. - А все их ковры-самолеты давным-давно
превратились в кучу бесполезного хлама.
- У них есть другие возможности, - возразил Боманц.
Пустой разговор. Все равно от ответа на этот вопрос ничего не зависело.
Ворон поинтересовался, каким образом другие пытаются добиться желаемого
результата.
- Может, - предположил он, - все дело в том, что остальные охотники за
Клином просто хватают проблему не с той стороны?
- Паутинка и Шелкопряд возобновили повальные обыски, - ответила
Душечка. - Кроме того, они не спускают глаз с остальных охотников,
пытающихся найти тех, кто похитил Серебряный Клин и принес его в Весло.
- А почему все так уверены, что эта хреновина находится в городе? -
спросил я.
- Многие просто чувствуют это, - ответил Боманц. - От Клина исходят
миазмы зла.
- Значит, ты можешь определить, где он?
- Очень смутно. Сейчас Клин находится где-то к северу от нас. Но я могу
определить направление лишь с точностью до тридцати градусов. - Он развел
руки в стороны, наглядно показывая, о чем говорит. - Природа Клина такова,
что он способствует разрастанию любого зла вокруг себя. Если бы его было
легко обнаружить, то он не смог бы так просто умножать окружающий хаос. Он
не обладает разумом, но способен улавливать и усиливать самые черные
чувства, мысли и устремления тех, кто находится поблизости. Но вернемся к
делу. Возможно, нам удастся обнаружить людей, доставивших сюда Клин из
Курганья, если мы займемся поисками тех, кто находился вне города в
соответствующий промежуток времени, а теперь ведет себя не так, как раньше.
Или, выражаясь точнее, все они сейчас должны проявлять ярко выраженное
пристрастие потакать самым худшим своим наклонностям.
Молчун перевел речь Боманца Душечке. Та, на языке жестов, ответила:
- Такой путь мы уже испробовали. Безуспешно. Нападение Хромого привело
к гибели слишком многих, а выжившие настолько выбиты из колеи, что собрать
такую информацию просто невозможно.
- Все же это хоть какой-то способ, - возразил Ворон.
- Паутинка и Шелкопряд уже используют его, - сказал один из местных
ребят. - Они собрали в городе целую толпу головорезов в надежде, что
похитители ударятся в панику и каким-то образом выдадут себя-. Рано или
поздно.
- Идиотизм, - сказал Ворон, презрительно улыбаясь. - Парням надо всего
лишь обрезать все ведущие к ним концы и лечь на дно. Уж как-нибудь
сообразят.
- Именно так они и поступили. Во всяком случае, мы так полагаем. -
Местный принялся рассказывать о появившейся в городе отвратительной заразе.
Эту болезнь прозвали "черная рука". Удалось выяснить, что следы ведут к
одному врачу, которого зарезали сразу же после того, как близнецы наглухо
заткнули все входы и выходы из города. Тот, кто первым заболел "черной
рукой", скорее всего, случайно коснулся Клина, а затем заразил врача, к
которому обратился за помощью. Так считало большинство, хотя были и другие
мнения. Позже врач заразил всех своих пациентов, а от тех болезнь начала
передаваться дальше, пока солдатам не удалось выловить и изолировать всех
инфицированных.
- Близнецы придерживаются того же мнения, - показала знаками Душечка. -
А убийство врача служит лишним тому доказательством. В нем замешаны два
человека. Но установить их личность пока не удалось. Описания свидетелей
недостаточны для опознания.
Один из местных снова начал излагать всякие домыслы. Он считал, что ни
один из заразившихся не имел никакого отношения к похищению Клина. Близнецы,
сказал он, тоже в этом уверены. Значит, где-то сейчас по улицам разгуливает
парень, ухлопавший дока, который его вылечил. Именно так считало большинство
охотников за Клином, орудовавших в городе.
- Может, оно и так, - сказал я. - А может быть, у его подельников
хватило ума. Тогда его надо искать не на улицах, а шестью футами ниже.
Похоже, такая возможность никому еще не приходила в голову. Порядочные
люди почему-то считают, что все остальные тоже должны вести себя порядочно.
- И еще, - продолжал я. - Что там насчет роз? Если ваши люди здесь ни
при чем, тогда кто? И зачем?
- Очевидно, отвлекающий маневр, - предположил Ворон. - Но кто бы за
этим ни стоял, мы сильно продвинемся вперед, если сможем схватить его.
- Пойди поучи свою бабушку, как яичницу жарить, - опять воткнулся в
разговор местный. - Сейчас почти все наши ходят по улицам, успокаивают людей
и задают им вопросы. А ночью мы возьмем под наблюдение наиболее вероятные
места, где могут появиться те артисты. Если кто-нибудь из них подвернется
нам под руку, он и глазом моргнуть не успеет, как уже будет сидеть здесь и
отвечать на вопросы.
- Они не попадутся в вашу ловушку. Хочешь, поспорим на что угодно? -
спросил я, устраиваясь поудобнее, чтобы вздремнуть.
Устал я от этого трепа.
Устает ли глина? А земля? Нет. Глиняный человек мчался на север. Час за
часом, миля за милей, днем и ночью, преодолевая расстояние длинными
скачками. Он останавливался редко и ненадолго, лишь для того, чтобы прочесть
несколько заклинаний и подновить слой жира, удерживавший в нем влагу, чтобы
глина не теряла свою эластичность.
Миля за милей. Возникали, проносились мимо и оставались позади руины
разрушенных им городов. Восходы сменялись закатами.
Однажды ранним утром он пересек южную границу Северной Империи. Это
случилось ранним утром.
И очень скоро обнаружил, что его преследует имперская конница. Тогда он
замедлил бег. И они попридержали коней. Он остановился. Они тоже. Вне
пределов его досягаемости. Выжидая.
Да, они оказались здесь из-за него. Его возвращение не было
неожиданностью.
Но кто? Кто мог ждать его появления? И как давно? Какие сюрпризы они
успели для него заготовить?
Он возобновил свой бег, но теперь двигался медленнее, стараясь держать
свое бешенство в узде.
Подразделения кавалеристов, преследовавшие его, сменялись каждые пять
миль. Как только он поворачивался к ним лицом, они отступали. Но стоило ему
опять двинуться вперед, и они снова подбирались ближе, как бы бросая ему
осторожный вызов. Он подозревал, что кто-то хочет заставить его повернуть.
Он не поддался на такую уловку, а продолжал свой путь. Постепенно он снова
увеличил скорость.
Ему противостоял проницательный, искушенный разум.
Прошло совсем немного времени. Вдруг очертания отряда конников начали
меняться. Похоже, кавалеристы перестраивались, готовясь к атаке...
Это отвлекло его внимание, поэтому он едва не проглядел впереди чуть
просевший участок дороги. Но все же заметил западню. Останавливаться было
поздно, и он оттолкнулся от земли, бросив свое тело вперед в длинном,
чудовищно длинном прыжке.
Воздух загудел от камней, пущенных из пращи. Несколько штук попало в
него, едва не сбив с ног, и он понял, что его таки подловили. Он еще не
успел восстановить равновесие, как вокруг засвистели арбалетные стрелы.
Верховые слева слишком осмелели. Он повернулся, готовый стереть их с лица
земли.
Пятисотфунтовый камень чиркнул по его правому плечу, содрав защитную
смазку. Он извернулся и прыгнул в сторону. Если бы эта глыба угодила прямо в
него... Он снова повернулся, готовясь излить душившую его ярость. Всадники
скакали прочь. Они избежали возмездия, были уже вне пределов его
досягаемости.
Он повыдергивал из своего тела все стрелы, осмотрелся. Никакой ямы на
дороге не оказалось. Лишь ее искусная имитация и хорошо замаскированная
спусковая доска там, куда он должен был приземлиться после прыжка. Его
спасло только то, что катапульта, метнувшая камень, стояла достаточно
далеко. Да, на сей раз его уберегла слепая фортуна.
Но это была лишь первая ловушка. Следующая ждала его на мосту,
переброшенном через тихую болотистую речушку. Под мостом были укрыты бочки с
нефтью и механизм, который должен был опрокинуть их и поджечь нефть, едва,
он дойдет до середины настила.
Кавалеристы, отвлекавшие внимание, на этот раз ждали его за рекой, на
крутом, обрывистом берегу. Град камней из легких катапульт посыпался на него
как раз в тот момент, когда он пытался заклинаниями вывести из строя
механизм, предназначенный для поджога нефти.
Здоровенный пятифунтовый булыжник угодил ему прямо в грудь, опрокинув
на спину. Взвыв от злобы, он вскочил на ноги и очертя голову ринулся на
своих преследователей.
Середина настила, опиравшаяся лишь на пару хилых жердей, провалилась
под его весом. Бочонки с нефтью вдребезги разнесло падавшими бревнами и
балками. Он еще не успел плюхнуться в воду, как сверху посыпался настоящий
дождь зажигательных снарядов. Второй раз его сумели провести.
До третьего эти свиньи не доживут, поклялся он.
Рыча от боли и бешенства, он выбрался на отмель чуть ниже по течению.
Мост пылал, сверху посыпался новый град зажигательных снарядов...
Он запутался в чем-то, споткнулся, упал. Его тут же накрыла сверху
большая сеть, сплетенная из прочных, как железо, но эластичных шнуров. Шнуры
были свиты из клейких, липких нитей, напоминавших паутину. Чем больше он
метался, тем сильнее запутывался. Сеть стягивалась все туже и тащила его
назад, в реку. Оказавшись под водой, он не смог бы использовать словесные
заклинания, наполовину лишившись своего колдовского могущества.
Впервые его кольнула ледяная игла предчувствия, что он может потерпеть
поражение в схватке с жалкими, слабыми существами, ничтожными пигмеями. Он
натолкнулся на такое сопротивление, которое нельзя было одолеть одной грубой
силой.
На него накатила липкая волна страха. А ведь он даже себя сумел убедить
в том, что это чувство ему незнакомо. Но страх помог; он смирил в себе
неуправляемую ярость, позволил трезво оценить положение и принять верное
решение.
Быстро произнес пару заклинаний, одно из которых подействовало. В сети,
уже почти утащившей его под воду, появилась дыра. Он осторожно выбрался из
реки. Удвоив внимание. Только это и спасло его, помогло избежать очередного
капкана, оснащенного механическим мечом, удар которого запросто мог
развалить его надвое. Опасность миновала. Теперь можно было оценить
полученные повреждения. Пустяки. Но еще дюжина таких стычек, и ему придется
по-настоящему худо.
Чего они добиваются? Просто хотят измотать его? Похоже на то, хотя
каждая из ловушек в отдельности, сама по себе, таила нешуточную, смертельную
угрозу.
Наконец, сумев обуздать свой безумный гнев, с максимальной
осторожностью он двинулся дальше. С местью можно и подождать. Пока он не
одержит там, на севере, свою триумфальную победу. А когда ключи к
неслыханному могуществу окажутся в его руках... Вот тогда он тысячекратно
отплатит всему миру за те оскорбления и унижения, которым когда-либо
подвергся.
Впереди его ждало множество ловушек, по большей части столь же
смертоносных и хитроумных. Несмотря на все свое внимание, ему не удалось
миновать их без всякого ущерба для себя. Враги почти не пользовались
колдовством, предпочитая всякие механизмы, используя разные психологические
уловки, справиться с которыми ему было гораздо труднее.
Он так ни разу и не заметил поблизости никого, кроме всадников,
вцепившихся в него мертвой хваткой.
Ворота большого портового города Берилла оказались открытыми, ни души
вокруг. Ветер с моря гонял по пустынным улицам листья и сухой мусор. Очаги в
домах давным-давно остыли. В воздухе не было видно ни одной птицы. Мертвый
город покинули даже крысы.
Тихо шурша по углам, леденящим, мертвым шепотом бормотал что-то ветер.
Царившее вокруг запустение было настолько абсолютным, что даже он внезапно
ощутил тоскливое чувство одиночества.
В порту не было видно ни одного корабля, на пустынном побережье - ни
одной шлюпки.
Ни одной, даже самой завалящей, жалкой плоскодонки. Лишь в море, далеко
за портовым маяком, виднелись смутные очертания одинокой пятидесятивесельной
черной галеры, покачивающейся на волнах.
Она служила немым предупреждением. Пересечь море ему не позволят, это
ясно. Он не сомневался, что вдоль всего побережья, в обе стороны от Берилла,
ему не удастся найти ни одного суденышка.
Он подумал о том, чтобы отправиться вплавь. Но ведь черная галера
оставлена здесь именно на такой случай. Глиняное тело было слишком тяжелым.
Ему потребуются все его силы, чтобы удержаться на плаву. Значит, он будет
почти беззащитен.
Вдобавок соленая вода может проникнуть сквозь защитную скорлупу
заклинаний. Тогда она начнет разъедать сперва слой жира, а потом и глину...
Похоже, ему просто не оставили никакого выбора. Ладно. Придется сделать
то, к чему его подталкивают. Он нарисовал карту и выбрал кратчайшую из
окружных дорог. На восток. Теперь он бежал на восток.
Всадники следовали за ним до исхода дня, а затем исчезли, растворившись
в сумерках. Через несколько часов он убедился в этом окончательно и снова
увеличил скорость. Будь они прокляты. Придется делать то, к чему его
принуждали. Но еще придет его время. Его месть будет сладка.
Снова миля за милей оставались позади. Он мчался почти так же быстро,
как прежде, еще до того, как пересек границу Империи. Бег не мешал ему
размышлять в поисках причины, по которой его заставили пуститься в долгий
кружной путь.
Но докопаться до сути он так и не смог.
Позволив себе лишь небольшую передышку, Смед отправился на поиски
Старого Рыбака. Тот выслушал внимательно, не сводя глаз с его лица все то
время, пока он говорил.
- Вот уж не думал, что у тебя хватит духу на такое, - сказал он,
дослушав до конца.
- И я не думал. Зато я все время думал, как бы не обделаться со страху.
- Но думал. Это главное. И сделал то, что должен был сделать. Хорошо.
Как полагаешь, ты сможешь узнать того парня, который удрал?
- Не знаю. Было темно. Мне ни разу не удалось разглядеть его как
следует.
- Ладно. О нем мы позаботимся позже. Сейчас главное - избавиться от
трупов. Где Талли?
- Кто его знает? Спит, наверное. А почему не оставить их там, где они
есть? Они лежат не в таком месте, чтобы кто-нибудь скоро споткнулся.
- Потому что, кроме тебя и меня, есть еще один тип, который про них
знает. Он может рассказать кому-то, кто пойдет и посмотрит. А тот человек
может узнать в Тимми Локане парня, болтавшегося повсюду вместе со мной, с
тобой и с Талли. Дошло?
- Теперь дошло.
Вдобавок Рыбак наверняка хотел убедиться, что Тимми умер именно так,
как рассказал Смед. Все-таки Смед был родственником Талли, а старик уже
давно взял за правило не принимать на веру ни единого сказанного им слова.
- Одним словом, буди Талли и - вперед! Смед вошел в "Скелет", мимоходом
кивнув капралу Ночных Пластунов. Хозяин бросил на него недружелюбный взгляд
исподлобья. Смеду пришлось пройти мимо него.
- Собираетесь платить за комнату, парни? - спросил хозяин. - Вы
задолжали уже за два дня.
- Платить должен Талли. Его очередь.
- Вот как, приятель? Но Талли не платит. Да и за пиво он мне должен
черт знает сколько. Денек-другой еще потерплю, а потом поболтаю об этом с
твоим приятелем, капралом.
Хозяин мерзко улыбнулся. Он был бы на седьмом небе от счастья,
спровадив их всех в рабочую команду.
Смед смотрел на него в упор, пока тот не отвел глаза, потом швырнул
монету.
- Это за комнату, - сказал он. - Счет за пиво Талли пускай оплачивает
сам. Я скажу ему.
Талли не спал. Притворялся. Наверно, подслушал разговор.
- Вставай, - сказал Смед. - Дело есть. Талли не шевелился. Тогда Смед
добавил:
- Считаю до пяти. После этого переломаю тебе ребра.
- Черт бы тебя побрал, Смед. - Талли сел на кровати. - Ты с каждым днем
становишься все больше похож на твоего дружка Рыбака. На кой ляд ты меня
разбудил? Небо на землю упало, что ли?
- Выйдем на улицу, - узнаешь на кой! - Смед не хотел говорить здесь,
где их мог подслушать кто угодно. - По дороге не забудь заплатить хозяину за
пиво. Он давно точит на нас зуб. Обещал поболтать насчет тебя с капралом.
- Вот дерьмо вонючее. - Талли весь как-то передернулся. - Слушай, Смед,
заплати за меня, а? Я верну. Как только доберусь до своей заначки.
- Ладно. - Смед пристально посмотрел на братца. - Мы ждем на улице. И
не вздумай валять дурака.
Он вышел из комнаты. Проходя мимо хозяина, он швырнул ему еще одну, на
этот раз - более увесистую монету.
- Ничего ему в кредит не давай, - процедил он сквозь зубы.
Старый Рыбак уже ждал на улице.
- Когда мы только пришли в город, - сказал Смед старику, - я считал,
что моей доли наличных хватит на четыре года безбедной жизни. Даже на пять.
А ты?
- Не шуми. Я старый человек. Мне не так много нужно. А что случилось?
- Талли. Каким бы придурком он ни был, разве можно спустить столько
денег за три-четыре недели?
- Рассказывай.
- Он начал брать у меня в долг. Пару раз отдавал быстро. Последние три
раза не отдал вообще. Я только что узнал, что он не заплатил за комнату и
сильно задолжал за пиво.
- Вот как? - По лицу Рыбака скользнула мрачная тень. - Мне надо кое-что
проверить. Когда он выйдет, дуйте прямиком на место. Я вас догоню. - С этими
словами старив словно растворился в воздухе.
Минутой позже притопал Талли.
- Все в норме, - сообщил он. - Я уже здесь. А где старик и Тимми?
- У Рыбака есть небольшое дельце. - Смед подозревал, какое именно. - Он
нас догонит. А Тимми умер. Его убили. Нам надо его похоронить.
- Шутишь? - тупо спросил Талли и споткнулся. Забыл, что надо глядеть
себе под ноги.
- Пошел ты. Какие тут шутки.
Урывками, когда его не мог слышать никто посторонний, Смед рассказал,
что случилось. На улице было полно народу. Все слонялись без дела, вели себя
беспокойно. В воздухе пахло мятежом. Нет, серые не смогут долго продержать
город под колпаком, подумал Смед. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. А
потом немного удачи - и они обязательно прорвутся сквозь осаду.
Повсюду, если только рядом не было серых, люди перешептывались о белых
розах. Ползли слухи, что сама Белая Роза находится в Весле и ждет лишь
добрых предзнаменований, чтобы поднять восстание.
У серых были свои уши повсюду, Смед это знал. Почти все новые слухи
доходили до Паутинки и Шелкопряда быстрее чем за час. И даже если эти слухи
были абсурдны, близняшки вынуждены были реагировать. Не ровен час,
какому-нибудь олуху почудится, что он увидел знамение, и тут же вспыхнет
мятеж.
Потихоньку полз и другой слушок, куда более зловещий, чем глупая
болтовня о Белой Розе. Добраться до его истоков было сложнее, потому что
передававшие его вели себя гораздо осторожнее.
Эта сплетня утверждала, что близнецов поджимает время. Поэтому,
дескать, они решили приступить к массовым казням мужской части населения
Весла. Казни будут продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не купит себе
жизнь, выдав, где находится Серебряный Клин.
Смысл происходящего уже ни для кого не был тайной. О Серебряном Клине
знали все. Что ж, такая осведомленность вполне могла оказаться тем взмахом
дирижерской палочки, за которым последует первый такт увертюры, открывающей
долгую мрачную оперу ужасов. Талли мельтешил, все беспокоился по поводу
надвигающейся резни. Пока они не подошли к кварталу выгоревших домов, где
повсеместно были трупы. Тут он сменил тему своего нытья.
- Я не пойду туда, Смед, - уперся он. - Они все равно померли. Ну и
пусть лежат, где лежат.
- Еще как пойдешь. Вся эта каша заварилась из-за той единственной
мыслишки, которая случайно завелась в твоей тупой башке. Ты пойдешь и
поможешь нам сделать то, что требуется, чтобы выжить. Или я сам раскрою твою
гнилую тыкву.
- Чепуха, - презрительно ухмыльнулся Талли. - Пытаешься запугать? Меня?
- Может, и так. Будет лучше, если ты поверишь мне на слово. Ну?!
Талли вздрогнул и пошел дальше. Интонации Смеда его изрядно напугали.
Спустя минуту их догнал Рыбак. Обменявшись взглядом со Смедом, он сказал:
- За нами никто не следил. Идите чуть медленней, пока я не разнюхаю,
что там впереди.
Он исчез, но через пару минут снова появился и махнул рукой, показывая,
что все чисто. Тогда Смед проскользнул в знакомый дом.
Запах тлена, хотя не очень заметный, уже витал в воздухе. Снаружи
что-то злобно прорычал Рыбак. Талли огрызнулся, но тяжело протопал внутрь.
Смед осторожно спустился по лестнице в подвал и остановился посередине
комнаты-покойницкой, удивленный тем, что ее до сих пор освещали огарки
свечей, зажженных, как ему казалось, целую вечность назад Здесь почти ничто
не изменилось. Трупное окоченение уже прошло. Правда, появилась бездна мух,
облепивших глаза, ноздри, рты трупов. И раны.
- О черт! - прошептал Талли, и его тут же вырвало.
- Я видал места похуже, - сказал Рыбак, остановившийся в дверном
проеме. - Очень может быть, что и это место скоро будет выглядеть гораздо
хуже. Сядь-ка на стул, Талли.
- Что?
- Садись. Прежде чем браться за дело, нам надо потолковать. Выяснить,
кто залез в те деньги, которые Тимми хранил в спинке кровати.
Талли вздрогнул, побледнел, но еще пытался хорохориться.
- Врешь, Рыбак, - сказал он. - Чей грешок хочешь на меня повесить? Уж
не свой ли?
- Садись, задница! - рявкнул Смед. - Рассказывай, как вышло, что ты
обокрал Тимми, а потом клянчил деньги у меня. И это сразу после того, как ты
оторвал самый крупный куш в своей говенной жизни!
- Какого хрена вы... - начал было Талли. Но Рыбак врезал ему по носу и
тычком в грудь усадил на стул.
- Шутки в сторону, Талли, - сказал он. - Дело чертовски серьезное. А до
тебя все никак не дойдет. Протри глаза, черт бы тебя побрал! Видишь, как
мухи жрут парня? А ведь это был наш товарищ, Тимми Локан. Веселый,
беззаботный мальчишка, которого ты поманил богатством. Посмотри, что с ним
сделали эти головорезы. Хотя они невинней любой девственницы по сравнению с
теми, кто сейчас идет по нашему следу. Посмотри, что пришлось сделать Смеду.
Ну! Посмотри на этих парней, Талли. Ты оказался слишком глуп, чтобы вовремя
испугаться, слишком туп, чтобы сидеть тише воды, ниже травы, пока не
пронесется гроза. А теперь скажи нам, каких дел ты натворил, в какое дерьмо
вляпался на этот раз?
В глазах Талли заблестели слезы бессильной злобы. Он, похоже, собирался
упрямиться дальше, хотя упрямствовать было бесполезно.
- Ты просто чокнутый придурок, брат, - сказал Смед. - Один раз за всю
твою поганую жизнь у тебя появилась неплохая идея. Но стоило нам за нее
взяться, как ты сразу начал путаться у всех под ногами. Так и норовил
подставить нас и испортить все дело. Ну? Так что ты натворил? Мы уже в
заднице или еще не совсем? Отвечай, скотина!
Лицо Талли на какое-то мгновение озарилось вспышкой хитрости и
коварства.
- Пустяки, - сказал он. - Сделал пару неудачных ставок, и все.
- Пару? - взвыл Смед. - И за пару раз проиграл столько, что пришлось
воровать деньги у Тимми?
На лице Талли опять появилось выражение тупого упрямства. Но Рыбак тут
же заставил его проглотить нагловатую ухмылку, еще разок съездив по морде.
- Азартные игры, - сказал старик. - Дерьмо вонючее. Небось играл с
кем-нибудь из старых знакомых, кретин. Из тех, кто знает, что раньше у тебя
даже своего ночного горшка не было. Рассказывай все.
Теперь слова так и посыпались из Талли. Оправдались наихудшие
подозрения Смеда. Братец рассказал идиотскую историю о том, как он
проигрался, удвоил ставки, опять проиграл и снова удвоил. Потом - еще и еще.
Пока не оказалось, что Талли Стах не только разорен, но и выдал целую кучу
долговых расписок, добавив к тем, что успел выдать раньше. А те, кто имел
его расписки, не стали бы шутить, не уплати он вовремя. Так что выбора у
него не оставалось. Но он, конечно, собирался все вернуть Тимми, как только
получит свою долю за Клин, поэтому...
Рыбак оборвал его до того, как Талли принялся оправдываться. Правильно,
подумал Смед. Он знал, что стоит позволить брату продолжать, и тот сумеет