Страница:
двинулись к городу. Со спин воздушных китов в воздух тучами взмывали стаи
мант. Некоторые разлетелись во все стороны, проводя воздушную разведку, но
большинство барражировало над городом, то и дело проносясь за нашими
спинами. Чтобы любому олуху стало ясно, что мы находимся под их надежной
охраной, а город полностью окружен.
Душечка приподнялась на стременах и тяжелым взглядом окинула изрядно
струхнувших имперцев, как бы выискивая среди них несогласных с тем, что
сегодняшний день - это день Белой Розы.
Гладкая снежная поверхность близ стен Весла лопнула; из-под земли
прорезались каменные зубы.
Это появились менгиры. Занимая заранее отведенные места, они принялись
постепенно формировать каркас стены, начавшей расти вокруг Хромого.
Душечка снова опустилась в седло. Она была довольна собой. Казалось,
все вокруг проглотили языки и теперь молча ждали объяснений. Включая
Хромого.
На лице Боманца, обращенном на север, читались решимость,
настороженность и непоколебимость. Казалось, никакие события не могли
отвлечь старика от выполнения обязанностей охранника. Молчун, почти с тем же
выражением лица, не спускал глаз с южной части крепостной стены. А мы с
Крученым шарили глазами, по толпе, пытаясь глядеть во все стороны сразу.
- Кейс! - сказал Боманц. - Передай ей, что прибыл Изгнанник.
Я подал лошадь назад так, чтобы она могла видеть мои руки, не упуская
при этом из виду Хромого и держа в поле зрения воинство с Равнины Страха,
продолжавшее разворачивать свои боевые порядки, и передал сообщение Боманца,
а от себя добавил, что заметил Паутинку и Шелкопряда, подкрадывающихся к нам
с севера и с юга.
Она только кивнула. С самым невозмутимым видом.
Изгнанник шел пешком, никуда особо не торопясь. Как ни в чем не бывало.
Он явно не собирался ничего предпринимать, пока сам, лично, не разберется в
истинных масштабах возникших затруднений. Меня удивило, как молодо он
выглядит. Хотя чему тут удивляться? Умудрялась же Госпожа, в свои четыреста
с гаком, смотреться на двадцать с небольшим. Заметил я и того шустрого
старика, любителя орудовать ножом. Он следовал за Изгнанником, как тень.
Изгнанник подошел ближе и в одно мгновение оценил ситуацию. Но никак не
отреагировал, если не считать короткого взгляда, которым предостерег
Паутинку и Шелкопряда от необдуманных действий.
- Весьма впечатляюще. Весьма, - сказал он, обращаясь к Душечке.
По-моему, он совершенно не впечатлился. - Вы меня просто ошеломили. - И
ошеломленным он тоже не выглядел. - Меня зовут Изгнанник. А как прикажете
называть вас? И кто будет говорить от вашего имени?
Ничего себе. Парень выбрал самый подходящий момент для официальных
представлений.
Боманц с Молчуном были при деле. Крученый в счет не шел, он слишком
плохо владел языком. Как в прямом, так и в переносном смысле. Оставался один
старина Кейс. Я единогласно утвердил себя толмачом.
- Белая Роза. - Я сделал приличествующий случаю жест.
- Очень приятно, - поклонился Изгнанник. Остальных я называть не
собирался. Но Боманц решил иначе.
, - Боманц, - сказал он. - Тот, Кто Пробудил Зло.
Изгнанник приподнял одну бровь, демонстрируя легкое удивление. Боманц?
Что ж, репутация солидная. Но ведь, кажется, предполагалось, что он мертв?
Затем я представил Молчуна.
- Молчун. Прежде служил в Черном Отряде. А мое имя - Филодендрон.
Про Крученого не было сказано ни слова. Мысль о том, что надо бы
оставить Изгнаннику над чем поломать голову, показалась мне удачной.
- Полагаю, вас привела сюда та же причина, что и всех остальных? -
спросил Изгнанник. Он поглядывал одним глазом в сторону Хромого, как я
заметил. А тот, похоже, уже оценил ситуацию и принял решение, как ему
действовать дальше.
Я обменялся несколькими знаками с Душечкой, после чего сказал
Изгнаннику:
- Верно. Серебряный Клин. Дерево-бог решило любой ценой не допустить,
чтобы этот сгусток зла попал в руки тех, кто хочет умножить с его помощью
свое могущество.
- Я так и понял, - сказал Изгнанник. А чего тут было не понять.
Казалось, под стенами Весла собрались все причудливые порождения Равнины
Страха. - Но у того типа, - Изгнанник кивнул в сторону Хромого, - есть свое
мнение на этот счет.
Душечка быстро подала мне несколько знаков. - Мы разделаемся с ним, -
перевел я. - Если у вас не получится. Дерево-бог решило, что он принес в мир
слишком много зла и с ним пора покончить.
Изгнанник хотел сказать еще что-то, но такой возможности у него уже не
было. Наверно, Хромой расслышал наш разговор, пришел в бешенство и решил
доказать, что его рано сбрасывать со счетов. Он напряг все свои силы и
попытался прорваться в нашу сторону. Это ему почти удалось, но тут Паутинка
нанесла ему удар, после которого он полетел вверх тормашками. Хромой тут же
начал изрыгать заклинания. Он ревел так, что земля дрожала. Шелкопряд
вмазала ему хорошенько с другой стороны, затем на него посыпался град
метательных снарядов. С юга, где я только сейчас заметил отряд черных
всадников, восседавших на самых отвратительных монстрах, которых мне
когда-либо приходилось видеть, в сторону Хромого протянулась дуга
ослепительно сиявших красных шаров. Среди монстров я узнал нашего старого
приятеля, Жабодава. Падая на землю, красные шары взрывались, испаряя снег,
сотрясая почву, оставляя на ней дымящиеся черные ямы.
Изгнанник, засунув руки в карманы, невозмутимо наблюдал за
происходящим.
Наша команда тоже пока не вмешивалась в схватку.
На свободное пространство у стены выдвинулись Ночные Пластуны.
Чистенькие, на форме - ни пылинки, они маршировали, чеканя шаг под звуки
военного оркестра. Они начали занимать свои позиции с таким видом, будто
здесь происходила всего лишь смена почетного караула. Бригадир Головня, в
парадном мундире, церемониальным шагом подошла к Изгнаннику и отдала рапорт.
Тем временем шум за стеной слегка подутих. Хромой пока избежал
серьезных повреждений, но и сам не нанес никому ощутимого вреда.
Головня посмотрела в нашу сторону. Я не удержался и подмигнул ей. Она
даже вздрогнула от удивления. Тогда я решил подпустить еще одну шпильку.
- Что ты собираешься делать сегодня после работы, сладкая? - елейным
голосом спросил я.
Она бросила в ответ какое-то оскорбительное замечание. Дала понять, что
я ей не ровня. Тьфу ты, ну ты! Ну и черт с тобой. Для меня она все равно
была слишком стара.
Едва Головня с Изгнанником принялись обсуждать тактику дальнейших
действий, как на крепостную стену набежала громадная тень. То снижался,
занимая позицию над нашими головами, исполинский воздушный кит. Впечатляющее
зрелище.
Изгнанник тоже заметил перемещение кита. По его лицу впервые скользнула
тень беспокойства, но он не прервал свой разговор с Головней о тактике
действий. Хромой явно готовился что-то предпринять. Тем временем черные
всадники спешились. Их чертовы скакуны куда-то исчезли; Пес-Жабодав - тоже.
Всадники постепенно приближались. Я обратил внимание, что говорящие камни,
ходячие деревья, кентавры и прочая нечисть с Равнины Страха, пропустив
всадников вперед, тронулись за ними следом.
Окутав себя черным облаком. Хромой бросился на штурм стены. На него
опять навалились со всех сторон, но на этот раз - безуспешно. Он высоко
подпрыгнул и ударил в стену ногой, пробив в ней брешь чуть ли не в пятьдесят
ярдов шириной. Теперь в игру включился Изгнанник, обрушив на Хромого целые
водопады огня.
Когда мы дрались с Хромым у монастыря, он боялся огня больше всего на
свете, но теперь не обратил на него никакого внимания. Он явно хотел
обрушить тот участок стены, на котором мы стояли. Нанеся два удара, он
пробил еще две бреши, слева и справа от нас. Потом чуть отступил назад,
обдумывая, как поступить дальше. Изгнанник продолжал заниматься
пиротехникой. Без особого успеха.
Ночные Пластуны в бешеном темпе заделывали проломы.
Если бы я был Хромым, то твердо знал бы, что делать дальше. Я бы
прорвался сквозь любой из проломов и постарался бы разделаться со своими
главными врагами.
Он быстро сообразил это сам. Умная сволочь. Почти такая же умная, как
я.
Снег под стеной был весь истоптан, но один нетронутый кусочек снежной
целины там все же оставался. На него-то и отступил Хромой, размышляя, какой
пролом лучше всего атаковать. Тогда из-под земли выстрелило больше полусотни
тонких зеленых щупалец, которые оплели глиняное тело, пытаясь разорвать его
на куски. И сразу же словно вскипел весь остальной снег. Отовсюду
повыскакивали кошмарные чудовища, и Хромой почти скрылся под шевелящейся
кучей. Пес-Жабодав сомкнул челюсти на его шее, пытаясь откусить голову.
Другое чудище ловко затолкало ему в рот здоровенное копыто, чтобы тот не
смог пустить в ход заклинания. Черные всадники бегом приближались к месту
свалки.
Близнецы с Изгнанником, казалось, не обращали никакого внимания на
происходящее внизу. Они теперь смотрели назад, в сторону города, делая
сложные согласованные пассы руками. Будто приманивали кого-то. Из глубины
города взмыла и понеслась в нашу сторону громадная стая птиц. Когда она была
уже совсем рядом, я разглядел, что то были совсем не птицы, а чертова прорва
какого-то деревянного хлама.
Весь этот хлам опустился за крепостной стеной, приняв аккуратную
пирамидальную форму погребального костра. Они что, собирались поджарить
Хромого, что ли? Но ведь огонь его не берет, в этом они уже убедились.
Нет. Дело было в другом.
Вслед за дровами появился громадный котел с водой. Он плюхнулся на
заранее подготовленное место посреди кучи дров. А за котлом последовала
большущая крышка. Пока, в ожидании дальнейших событий, она просто повисла в
воздухе.
Черные всадники наконец добрались до места сражения и присоединились ко
всеобщей потехе. Каждый из участников свалки норовил отрезать, отрубить или
откусить от Хромого хотя бы кусочек.
- Тут, похоже, собрались варить суп, - сказал я Крученому. - У тебя не
найдется пары луковиц, чтобы бросить в котелок? А то бульон получится
слишком пресным.
- Каков храбрец, а? - пробормотала бригадир Головня. И подмигнула,
когда я на нее оглянулся.
Храбрец? Да во мне и капли храбрости не осталось. Какого черта меня
опять угораздило влезть в чужие разборки? Вдобавок бедро разболелось так,
что я мог отрубиться в любую минуту.
Хромой откусил копыто, засунутое ему в рот, выплюнул его и издал рев,
сотрясший небо и землю. Полный апокалипсис, подумал я. Во все стороны
полетели тела и куски тел, удержался только один Жабодав, вцепившийся в
Хромого мертвой хваткой. Они покатились по земле, издавая вопли и звериное
рычание. Остальные опять начали подбираться ближе, выбирая момент, чтобы
снова ринуться в драку.
Изгнанник оценил потери и взглянул на меня.
- Хромой слишком силен для нас, - сказал он. - Надежд на успех немного.
Не хотите ли внести посильный вклад?
- Он просит помощи, - перевел я Душечке. Она кивнула, не отрывая
взгляда от катавшегося внизу клубка. На какой-то момент мне показалось, что
она не собирается отвечать. Но вот она подняла руку и сделала несколько
быстрых, непонятных мне знаков пальцами. Орел спрыгнул с ее плеча, взмахнул
могучими крыльями и быстро взмыл вверх.
Посмотрев вниз, я понял, что имел в виду Изгнанник, говоря о силе
Хромого. Одно из чудищ снова заткнуло ему рот лапой, не давая пользоваться
заклинаниями. Жабодав продолжал висеть на нем, упираясь всеми четырьмя
лапами в спину, сжимая в зубах голову, которую уже почти открутил. Но
остальным никак не удавалось лишить Хромого возможности двигать руками и
ногами, которыми он производил настоящее опустошение в рядах противника.
Тень воздушного кита увеличилась в размерах. Он снизился настолько, что
я уже ощущал исходившую от него вонь.
Зависнув над землей, он запустил свои щупальца в самую гущу схватки и
схватил Хромого, не особо заботясь о том, чтобы не зацепить остальных. В
жутких объятиях его щупалец оказались сам Хромой, Жабодав, парочка других
монстров и несколько человеческих существ, не успевших даже вскрикнуть перед
тем, как были раздавлены. Воздушный кит мог с легкостью выдергивать из земли
пятисотлетние дубы. У Хромого такой силы все-таки не было. Кит поднял весь
этот шевелящийся комок в воздух, раскрошил на мелкие кусочки и бросил в
гигантский котел.
Что делать, иногда без грубой силы просто не обойтись.
Крышка котла с грохотом упала вниз. Звякнули защелки. И сразу заревело
пламя погребального костра.
Я спрашивал себя, неужели Хромому удастся выпутаться на этот раз?
Прежде он умудрялся уцелеть и не в таких передрягах.
- Как будем решать с Серебряным Клином? - спросил я Изгнанника. Мой
вопрос явно не доставил ему удовольствия. - Вы не смогли самостоятельно
справиться с Хромым. Тем более не сможете справиться с нами, - добавил я.
Для ясности.
Задумчиво взглянув на воздушных китов, на говорящие камни, на ходячие
деревья, на кентавров и мант, он ответил:
- В этом есть доля истины. С другой стороны, как я могу капитулировать,
отдать вам орудие, с помощью которого может быть разрушена Империя? У меня
хорошие солдаты. Кто знает, что окажется хуже - капитуляция или сражение?
Он не знал. Я - тем более. Поэтому просто передал его слова Душечке.
Все окружающие наблюдали за нами, ожидая сигнала к дальнейшим действиям.
Хотя Хромого удалось вывести из игры, общее напряжение не спадало.
Душечка передала мне свое знамя, чтобы освободить для ответа обе руки.
Приняв его, я испытал странное чувство. Будто меня заставили присягнуть
делу, которое я поддерживал далеко не безоговорочно. На сей раз ответ Белой
Розы был достаточно подробным.
- Серебряный Клин не должен использоваться никогда и никем, - перевел я
Изгнаннику. - Дерево-бог решило помешать этому любой ценой. Оно уже
подготовило для этого средоточия зла надежное место: область первозданного
хаоса между двумя вселенными, откуда его сможет извлечь лишь зло, неизмеримо
более могущественное, чем то, которое заключено в самом Клине.
Сам я эти слова понял так, что если когда-нибудь и найдется кто-то
достаточно могущественный, чтобы завладеть проклятой железкой, то она просто
не будет ему нужна, так как ничего не добавит.
Изгнанник еще раз взглянул на воинство с Равнины Страха и пожал
плечами.
- Такой вариант меня устраивает, - сказал он. - Мы и сами хотели
изолировать Клин навсегда.
Но ваш метод кажется мне более надежным, чем тот, о котором думали мы.
Конец его фразы потонул в грохоте и треске, полыхнула вспышка. Боманц
выкрикнул заклинание, после которого Паутинка, шатаясь как пьяная, сделала
несколько неверных шагов и свалилась вниз с крепостного вала.
- Она была не согласна с принятым решением, - пояснил старый колдун.
Изгнанник пристально посмотрел на Шелкопряда. Та замерла, не закончив
начатого движения. Потом медленно расслабилась, опустила горящие глаза, а
спустя минуту отправилась вниз, проверить, что случилось с ее сестрой.
Я успокоил Боманца. Старина был вполне доволен собой.
Кстати, о стариках. Куда подевался тот хмырь, что пришел сюда вместе с
Изгнанником?
Испарился. А я даже не заметил когда.
Да уж. Этому старому ублюдку ни одно привидение и в подметки не
годилось.
Ворон приходил в себя медленно, с трудом. Его трясло. Сперва вернулось
воспоминание о мелькнувшем перед глазами ботинке и о страшном ударе. Затем
он осознал, как дико болит, просто разламывается его голова. Потом
почувствовал свирепую боль в бедре. И наконец понял, что руки и ноги кажутся
ему теплыми потому, что он вот-вот замерзнет насмерть.
На мгновение Ворон впал в панику, заметался. И осознал, что конечности
почти не подчиняются ему. Он запаниковал еще сильнее, но потом все же взял
себя в руки. Извиваясь, он выбрался из-под снежной кучи, а затем очень
осторожно поднялся на ноги. Почувствовав себя чуть лучше, Ворон соскреб с
лица смерзшуюся кровь. Да уж, ублюдок въехал ему от всей души. Против своей
воли он почти восхищался этими ребятами, с такой яростью сражавшимися против
целого мира.
Путь наверх по откосу рва оказался тягостным, мучительным. Но вот Ворон
добрался до верха и выпрямился, покачиваясь на ватных ногах, почти теряя
сознание от грызущей боли в бедре. Обстановка в городе изменилась. В небе он
увидел воздушных китов, а в той стороне, где была крепостная стена, заметил
полыхание колдовских огней.
Значит, Хромой уже здесь. А Душечка сейчас в центре событий. И при этом
его нет рядом.
Она наверняка подумала, что он опять сбежал.
***
Ворон появился на месте заварухи как раз в тот момент, когда Паутинка
свалилась со стены. После этого все присутствующие как-то сразу
расслабились. Хромой больше не представлял собой непосредственной угрозы.
Вся толпа двинулась вниз по аппарели. Солдаты подвели лошадей
Изгнаннику и бригадиру Головне. Сопровождаемые взводом Ночных Пластунов, они
двинулись на север. Похоже было на то, что Душечке удалось заключить с
Изгнанником сделку.
Не приходилось даже думать о том, чтобы догнать их на непослушных,
подгибающихся ногах.
Близнецы склонили головы друг к другу. Они о чем-то перешептывались,
злобно поглядывая вслед уехавшим. От них прямо-таки разило вонью подлости и
готовящегося предательства.
С обеих нельзя было спускать глаз.
Когда чудовища начали плавать по всему небу, Смеда охватил приступ
осторожности. Не зная другого места, где можно было бы спрятаться, он
повернул назад к дренажному рву.
Парень, которому он въехал ногой по мозгам, еще валялся внизу, но уже
начал пошевеливаться. Смед встал так, чтобы его не было видно, и принялся
наблюдать, что за этим последует. Спустя какое-то время тот поднялся на
ноги, выбрался из рва и нетвердой походкой потащился прочь. Хорошо. По
крайней мере теперь у него появилось место, где можно дождаться Старого
Рыбака. Смед обошел водосток, забрался в трубу с северного конца, пробрался
к своему наблюдательному пункту и стал ждать.
Рыбак появился не скоро. Он остановился на пешеходном мосту,
прислонившись к перилам... Синей сумки у него не было. Проклятие. Смед
свистнул достаточно громко, чтобы привлечь его внимание, потом осторожно
махнул рукой.
- Что там стряслось? - спросил он, когда Рыбак залез в трубу. - Где
последняя сумка?
Старик объяснил, как повернулись дела, а Смед рассказал ему свою часть
истории.
- Теперь нам необходимо убраться из города, - сказал Рыбак, выслушав
его. - Наверно, мы сможем выбраться через один из проломов, когда в
очередной раз поднимется суматоха. Можно рассчитывать на удачу, когда
разгорится последняя схватка за чертов Клин. А она обязательно разгорится.
Они взяли мешок Смеда и синие сумки, предварительно извозив их в грязи,
и отправились к городской стене, поближе к тому месту, где Хромой пробил в
ней три дыры. Город казался обителью призраков. А живые отсиживались за
запертыми дверями своих домов, задвинув занавески, затворив окна ставнями,
молясь своим богам, чтобы те охранили их от жутких пришельцев извне и от
страшной холеры внутри собственных стен.
Раздававшиеся время от времени полные смертной муки завывания очередной
жертвы холеры скорее наводили Смеда на мысли о привидениях, чем о живых и
страдающих людях.
Изгнанник не сказал нам, где спрятан Серебряный Клин. И дело было не в
том, что он собирался кого-то обвести вокруг пальца. Скорее он хотел
участвовать во всей этой истории до самого конца, хотел взглянуть на причину
разразившейся в Весле страшной заварухи. Я его в этом не виню. Мне и самому
хотелось посмотреть, как выглядит чертова железка сейчас. Когда я видел ее в
последний раз, то был просто большой серебряный кол.
Он привел нас к Северным Воротам, поднялся на крепостную стену и
принялся ходить по ее гребню, отсчитывая шаги. Мы держались рядом. За стеной
войска наших союзников тоже переместились к северу. Изгнанник приказал
бригадиру Головне наглухо перекрыть все подходы к этому участку стены.
Чертов кусок металла и так причинил нам всем достаточно хлопот. Затем он
приказал доставить сюда каменщиков, а также тяжелое подъемное оборудование.
Проклятый Клин был замурован в стене! Понятно, почему до сих пор до
него никто не сумел добраться.
Головня отдала несколько приказов. Ночные Пластуны плотным кольцом
окружили место работ. Я забеспокоился. Если бы не летающие гиганты у нас над
головами, я беспокоился бы гораздо сильнее.
- На доставку оборудования и рабочих ушло два часа. Еще час - на
подготовку к работам. Наконец они начали разбирать стену. Никто не смог бы
все это время оставаться в постоянном напряжении, и люди немного
расслабились.
Пока длилось ожидание, Боманц в какой-то момент спросил Изгнанника:
- Какие распоряжения вы отдали по поводу костра? Вытопить из Хромого
сало - отличная идея, но его придется варить не один день. Между тем мне
кажется, что огонь затухает.
Изгнанник посмотрел в ту сторону. Боманц был прав. Тогда Изгнанник
нахмурился, выругался и зарычал на Головню. Через какую-то минуту около
костра, подкидывая топливо, засуетились мои старые знакомые-ополченцы. Но
они не слишком хорошо делали свою работу.
Когда все было на мази. Изгнанник спросил Душечку, готова ли она к
тому, чтобы извлечь Клин. Та махнула рукой, сделав знак начинать.
Напряжение опять возросло. Нервы у всех были на пределе. Мне кажется,
многие мечтали о том, чтобы кто-нибудь сорвался и выкинул какой-нибудь
фортель. Просто чтобы спустить пар, разделавшись с этим болваном.
Каменщики загрохотали кувалдами, зазвенели колами, принялись орудовать
рычагами и через десять минут уже вывернули из стены первый камень.
День клонился к вечеру, когда рабочие добрались до того слоя
строительного раствора, где должен был находиться Серебряный Клин. На минуту
все забыли о разделявшей их вражде и столпились у стены, чтобы взглянуть на
выступавший наружу, почерневший от времени хвостовик Клина. Душечка
приказала Молчуну извлечь Клин целиком.
Молчун взял у каменщика кувалду, надел толстые кожаные рукавицы,
приготовил кожаный мешок и чью-то старую рубашку, чтобы завернуть в нее
чертову железку. Он сделал все, чтобы избежать случайного соприкосновения с
Клином.
У Душечки уже был наготове небольшой деревянный сундучок.
Когда Молчун последним ударом вывернул Клин наружу, я случайно
оглянулся в сторону стоявшего на костре котла и поэтому пропустил начало
новой заварухи вокруг меня. Зато заметил начало той свалки, которая
разгорелась вокруг котла. Ополченцы, поддерживавшие огонь, вдруг бросились
врассыпную, словно стайка мальков при появлении голодной щуки.
Крышку с котла сорвало, и она отлетела в сторону.
Чудовище, состоявшее из кусков всех существ, брошенных в котел
воздушным китом, с огромным количеством конечностей, каждая из которых
находилась не на своем месте, перевалилось через край и рухнуло в огонь.
И тут же кто-то истошно закричал за моей спиной. Я резко обернулся.
Один легковооруженный Ночной Пластун только что сбросил со стены
бригадира Головню, а второй вонзил нож в Изгнанника. Первый, не
останавливаясь, сразу же бросился на Боманца.
Паутинка и Шелкопряд!
Боманц отступил назад, нелепо взмахнул руками, словно пытаясь
схватиться за воздух, свалился вниз и воткнулся головой в сугроб, который
намело у стены.
Одна Душечка не потеряла присутствия духа. Отбросив в сторону знамя
Белой Розы, она выхватила меч, нанесла сильный удар обидчице Боманца и
отправила ее вслед за стариком вниз со стены.
Напавшая на Изгнанника испустила страшный хриплый вопль.
Этот крик парализовал нас всех. Ведьма вихрем налетела на Молчуна,
осыпая его градом, ударов. Наконец она вырвала у него Серебряный Клин,
подняла его над головой и дико, торжествующе взвыла.
Из ниоткуда возник Ворон, ударил ее ножом в грудь и попытался выбить у
нее из рук Клин. Со второй попытки это ему удалось. Клин кувыркнулся в
воздухе и упал в снег. С наружной стороны стены. Ворон и уцелевшая
сестра-колдунья тут же бросились за ним следом. Ворон еще несколько раз
пырнул ее ножом в брюхо, не обращая внимания на то, что она страшно орала и
пыталась его задушить.
А к стене тем временем приближалось кошмарное чудовище, выбравшееся из
котла. Оно нетвердо ступало по снегу, шаталось, но продолжало неуклонно
тащиться в нашу сторону, невзирая на бешеное сопротивление всего воинства с
Равнины Страха.
Нам пора, - сказал Старый Рыбак Смеду.
Они выбрались из своего убежища и, положившись на волю богов,
решительно направились к ближайшему пролому. Люди, попадавшиеся навстречу,
были полоумными от ужаса, а потому не обращали на них никакого внимания. Они
вскарабкались по осыпи из битого камня, выбрались на ту сторону, спрыгнули
вниз и быстрым шагом направились на юг. Смед все боялся, что за ближайшим
поворотом их ожидает какая-нибудь очередная напасть. Наконец они перевалили
первую гряду низких холмов, скрывшую от них Весло. Только тогда Смед
вздохнул свободнее.
- Все-таки мы сделали это! - воскликнул он. - Черт меня возьми! Мы
действительно прорвались!
- Сплюнь, - предостерегающе сказал Рыбак. - Вся свора еще может нас
мант. Некоторые разлетелись во все стороны, проводя воздушную разведку, но
большинство барражировало над городом, то и дело проносясь за нашими
спинами. Чтобы любому олуху стало ясно, что мы находимся под их надежной
охраной, а город полностью окружен.
Душечка приподнялась на стременах и тяжелым взглядом окинула изрядно
струхнувших имперцев, как бы выискивая среди них несогласных с тем, что
сегодняшний день - это день Белой Розы.
Гладкая снежная поверхность близ стен Весла лопнула; из-под земли
прорезались каменные зубы.
Это появились менгиры. Занимая заранее отведенные места, они принялись
постепенно формировать каркас стены, начавшей расти вокруг Хромого.
Душечка снова опустилась в седло. Она была довольна собой. Казалось,
все вокруг проглотили языки и теперь молча ждали объяснений. Включая
Хромого.
На лице Боманца, обращенном на север, читались решимость,
настороженность и непоколебимость. Казалось, никакие события не могли
отвлечь старика от выполнения обязанностей охранника. Молчун, почти с тем же
выражением лица, не спускал глаз с южной части крепостной стены. А мы с
Крученым шарили глазами, по толпе, пытаясь глядеть во все стороны сразу.
- Кейс! - сказал Боманц. - Передай ей, что прибыл Изгнанник.
Я подал лошадь назад так, чтобы она могла видеть мои руки, не упуская
при этом из виду Хромого и держа в поле зрения воинство с Равнины Страха,
продолжавшее разворачивать свои боевые порядки, и передал сообщение Боманца,
а от себя добавил, что заметил Паутинку и Шелкопряда, подкрадывающихся к нам
с севера и с юга.
Она только кивнула. С самым невозмутимым видом.
Изгнанник шел пешком, никуда особо не торопясь. Как ни в чем не бывало.
Он явно не собирался ничего предпринимать, пока сам, лично, не разберется в
истинных масштабах возникших затруднений. Меня удивило, как молодо он
выглядит. Хотя чему тут удивляться? Умудрялась же Госпожа, в свои четыреста
с гаком, смотреться на двадцать с небольшим. Заметил я и того шустрого
старика, любителя орудовать ножом. Он следовал за Изгнанником, как тень.
Изгнанник подошел ближе и в одно мгновение оценил ситуацию. Но никак не
отреагировал, если не считать короткого взгляда, которым предостерег
Паутинку и Шелкопряда от необдуманных действий.
- Весьма впечатляюще. Весьма, - сказал он, обращаясь к Душечке.
По-моему, он совершенно не впечатлился. - Вы меня просто ошеломили. - И
ошеломленным он тоже не выглядел. - Меня зовут Изгнанник. А как прикажете
называть вас? И кто будет говорить от вашего имени?
Ничего себе. Парень выбрал самый подходящий момент для официальных
представлений.
Боманц с Молчуном были при деле. Крученый в счет не шел, он слишком
плохо владел языком. Как в прямом, так и в переносном смысле. Оставался один
старина Кейс. Я единогласно утвердил себя толмачом.
- Белая Роза. - Я сделал приличествующий случаю жест.
- Очень приятно, - поклонился Изгнанник. Остальных я называть не
собирался. Но Боманц решил иначе.
, - Боманц, - сказал он. - Тот, Кто Пробудил Зло.
Изгнанник приподнял одну бровь, демонстрируя легкое удивление. Боманц?
Что ж, репутация солидная. Но ведь, кажется, предполагалось, что он мертв?
Затем я представил Молчуна.
- Молчун. Прежде служил в Черном Отряде. А мое имя - Филодендрон.
Про Крученого не было сказано ни слова. Мысль о том, что надо бы
оставить Изгнаннику над чем поломать голову, показалась мне удачной.
- Полагаю, вас привела сюда та же причина, что и всех остальных? -
спросил Изгнанник. Он поглядывал одним глазом в сторону Хромого, как я
заметил. А тот, похоже, уже оценил ситуацию и принял решение, как ему
действовать дальше.
Я обменялся несколькими знаками с Душечкой, после чего сказал
Изгнаннику:
- Верно. Серебряный Клин. Дерево-бог решило любой ценой не допустить,
чтобы этот сгусток зла попал в руки тех, кто хочет умножить с его помощью
свое могущество.
- Я так и понял, - сказал Изгнанник. А чего тут было не понять.
Казалось, под стенами Весла собрались все причудливые порождения Равнины
Страха. - Но у того типа, - Изгнанник кивнул в сторону Хромого, - есть свое
мнение на этот счет.
Душечка быстро подала мне несколько знаков. - Мы разделаемся с ним, -
перевел я. - Если у вас не получится. Дерево-бог решило, что он принес в мир
слишком много зла и с ним пора покончить.
Изгнанник хотел сказать еще что-то, но такой возможности у него уже не
было. Наверно, Хромой расслышал наш разговор, пришел в бешенство и решил
доказать, что его рано сбрасывать со счетов. Он напряг все свои силы и
попытался прорваться в нашу сторону. Это ему почти удалось, но тут Паутинка
нанесла ему удар, после которого он полетел вверх тормашками. Хромой тут же
начал изрыгать заклинания. Он ревел так, что земля дрожала. Шелкопряд
вмазала ему хорошенько с другой стороны, затем на него посыпался град
метательных снарядов. С юга, где я только сейчас заметил отряд черных
всадников, восседавших на самых отвратительных монстрах, которых мне
когда-либо приходилось видеть, в сторону Хромого протянулась дуга
ослепительно сиявших красных шаров. Среди монстров я узнал нашего старого
приятеля, Жабодава. Падая на землю, красные шары взрывались, испаряя снег,
сотрясая почву, оставляя на ней дымящиеся черные ямы.
Изгнанник, засунув руки в карманы, невозмутимо наблюдал за
происходящим.
Наша команда тоже пока не вмешивалась в схватку.
На свободное пространство у стены выдвинулись Ночные Пластуны.
Чистенькие, на форме - ни пылинки, они маршировали, чеканя шаг под звуки
военного оркестра. Они начали занимать свои позиции с таким видом, будто
здесь происходила всего лишь смена почетного караула. Бригадир Головня, в
парадном мундире, церемониальным шагом подошла к Изгнаннику и отдала рапорт.
Тем временем шум за стеной слегка подутих. Хромой пока избежал
серьезных повреждений, но и сам не нанес никому ощутимого вреда.
Головня посмотрела в нашу сторону. Я не удержался и подмигнул ей. Она
даже вздрогнула от удивления. Тогда я решил подпустить еще одну шпильку.
- Что ты собираешься делать сегодня после работы, сладкая? - елейным
голосом спросил я.
Она бросила в ответ какое-то оскорбительное замечание. Дала понять, что
я ей не ровня. Тьфу ты, ну ты! Ну и черт с тобой. Для меня она все равно
была слишком стара.
Едва Головня с Изгнанником принялись обсуждать тактику дальнейших
действий, как на крепостную стену набежала громадная тень. То снижался,
занимая позицию над нашими головами, исполинский воздушный кит. Впечатляющее
зрелище.
Изгнанник тоже заметил перемещение кита. По его лицу впервые скользнула
тень беспокойства, но он не прервал свой разговор с Головней о тактике
действий. Хромой явно готовился что-то предпринять. Тем временем черные
всадники спешились. Их чертовы скакуны куда-то исчезли; Пес-Жабодав - тоже.
Всадники постепенно приближались. Я обратил внимание, что говорящие камни,
ходячие деревья, кентавры и прочая нечисть с Равнины Страха, пропустив
всадников вперед, тронулись за ними следом.
Окутав себя черным облаком. Хромой бросился на штурм стены. На него
опять навалились со всех сторон, но на этот раз - безуспешно. Он высоко
подпрыгнул и ударил в стену ногой, пробив в ней брешь чуть ли не в пятьдесят
ярдов шириной. Теперь в игру включился Изгнанник, обрушив на Хромого целые
водопады огня.
Когда мы дрались с Хромым у монастыря, он боялся огня больше всего на
свете, но теперь не обратил на него никакого внимания. Он явно хотел
обрушить тот участок стены, на котором мы стояли. Нанеся два удара, он
пробил еще две бреши, слева и справа от нас. Потом чуть отступил назад,
обдумывая, как поступить дальше. Изгнанник продолжал заниматься
пиротехникой. Без особого успеха.
Ночные Пластуны в бешеном темпе заделывали проломы.
Если бы я был Хромым, то твердо знал бы, что делать дальше. Я бы
прорвался сквозь любой из проломов и постарался бы разделаться со своими
главными врагами.
Он быстро сообразил это сам. Умная сволочь. Почти такая же умная, как
я.
Снег под стеной был весь истоптан, но один нетронутый кусочек снежной
целины там все же оставался. На него-то и отступил Хромой, размышляя, какой
пролом лучше всего атаковать. Тогда из-под земли выстрелило больше полусотни
тонких зеленых щупалец, которые оплели глиняное тело, пытаясь разорвать его
на куски. И сразу же словно вскипел весь остальной снег. Отовсюду
повыскакивали кошмарные чудовища, и Хромой почти скрылся под шевелящейся
кучей. Пес-Жабодав сомкнул челюсти на его шее, пытаясь откусить голову.
Другое чудище ловко затолкало ему в рот здоровенное копыто, чтобы тот не
смог пустить в ход заклинания. Черные всадники бегом приближались к месту
свалки.
Близнецы с Изгнанником, казалось, не обращали никакого внимания на
происходящее внизу. Они теперь смотрели назад, в сторону города, делая
сложные согласованные пассы руками. Будто приманивали кого-то. Из глубины
города взмыла и понеслась в нашу сторону громадная стая птиц. Когда она была
уже совсем рядом, я разглядел, что то были совсем не птицы, а чертова прорва
какого-то деревянного хлама.
Весь этот хлам опустился за крепостной стеной, приняв аккуратную
пирамидальную форму погребального костра. Они что, собирались поджарить
Хромого, что ли? Но ведь огонь его не берет, в этом они уже убедились.
Нет. Дело было в другом.
Вслед за дровами появился громадный котел с водой. Он плюхнулся на
заранее подготовленное место посреди кучи дров. А за котлом последовала
большущая крышка. Пока, в ожидании дальнейших событий, она просто повисла в
воздухе.
Черные всадники наконец добрались до места сражения и присоединились ко
всеобщей потехе. Каждый из участников свалки норовил отрезать, отрубить или
откусить от Хромого хотя бы кусочек.
- Тут, похоже, собрались варить суп, - сказал я Крученому. - У тебя не
найдется пары луковиц, чтобы бросить в котелок? А то бульон получится
слишком пресным.
- Каков храбрец, а? - пробормотала бригадир Головня. И подмигнула,
когда я на нее оглянулся.
Храбрец? Да во мне и капли храбрости не осталось. Какого черта меня
опять угораздило влезть в чужие разборки? Вдобавок бедро разболелось так,
что я мог отрубиться в любую минуту.
Хромой откусил копыто, засунутое ему в рот, выплюнул его и издал рев,
сотрясший небо и землю. Полный апокалипсис, подумал я. Во все стороны
полетели тела и куски тел, удержался только один Жабодав, вцепившийся в
Хромого мертвой хваткой. Они покатились по земле, издавая вопли и звериное
рычание. Остальные опять начали подбираться ближе, выбирая момент, чтобы
снова ринуться в драку.
Изгнанник оценил потери и взглянул на меня.
- Хромой слишком силен для нас, - сказал он. - Надежд на успех немного.
Не хотите ли внести посильный вклад?
- Он просит помощи, - перевел я Душечке. Она кивнула, не отрывая
взгляда от катавшегося внизу клубка. На какой-то момент мне показалось, что
она не собирается отвечать. Но вот она подняла руку и сделала несколько
быстрых, непонятных мне знаков пальцами. Орел спрыгнул с ее плеча, взмахнул
могучими крыльями и быстро взмыл вверх.
Посмотрев вниз, я понял, что имел в виду Изгнанник, говоря о силе
Хромого. Одно из чудищ снова заткнуло ему рот лапой, не давая пользоваться
заклинаниями. Жабодав продолжал висеть на нем, упираясь всеми четырьмя
лапами в спину, сжимая в зубах голову, которую уже почти открутил. Но
остальным никак не удавалось лишить Хромого возможности двигать руками и
ногами, которыми он производил настоящее опустошение в рядах противника.
Тень воздушного кита увеличилась в размерах. Он снизился настолько, что
я уже ощущал исходившую от него вонь.
Зависнув над землей, он запустил свои щупальца в самую гущу схватки и
схватил Хромого, не особо заботясь о том, чтобы не зацепить остальных. В
жутких объятиях его щупалец оказались сам Хромой, Жабодав, парочка других
монстров и несколько человеческих существ, не успевших даже вскрикнуть перед
тем, как были раздавлены. Воздушный кит мог с легкостью выдергивать из земли
пятисотлетние дубы. У Хромого такой силы все-таки не было. Кит поднял весь
этот шевелящийся комок в воздух, раскрошил на мелкие кусочки и бросил в
гигантский котел.
Что делать, иногда без грубой силы просто не обойтись.
Крышка котла с грохотом упала вниз. Звякнули защелки. И сразу заревело
пламя погребального костра.
Я спрашивал себя, неужели Хромому удастся выпутаться на этот раз?
Прежде он умудрялся уцелеть и не в таких передрягах.
- Как будем решать с Серебряным Клином? - спросил я Изгнанника. Мой
вопрос явно не доставил ему удовольствия. - Вы не смогли самостоятельно
справиться с Хромым. Тем более не сможете справиться с нами, - добавил я.
Для ясности.
Задумчиво взглянув на воздушных китов, на говорящие камни, на ходячие
деревья, на кентавров и мант, он ответил:
- В этом есть доля истины. С другой стороны, как я могу капитулировать,
отдать вам орудие, с помощью которого может быть разрушена Империя? У меня
хорошие солдаты. Кто знает, что окажется хуже - капитуляция или сражение?
Он не знал. Я - тем более. Поэтому просто передал его слова Душечке.
Все окружающие наблюдали за нами, ожидая сигнала к дальнейшим действиям.
Хотя Хромого удалось вывести из игры, общее напряжение не спадало.
Душечка передала мне свое знамя, чтобы освободить для ответа обе руки.
Приняв его, я испытал странное чувство. Будто меня заставили присягнуть
делу, которое я поддерживал далеко не безоговорочно. На сей раз ответ Белой
Розы был достаточно подробным.
- Серебряный Клин не должен использоваться никогда и никем, - перевел я
Изгнаннику. - Дерево-бог решило помешать этому любой ценой. Оно уже
подготовило для этого средоточия зла надежное место: область первозданного
хаоса между двумя вселенными, откуда его сможет извлечь лишь зло, неизмеримо
более могущественное, чем то, которое заключено в самом Клине.
Сам я эти слова понял так, что если когда-нибудь и найдется кто-то
достаточно могущественный, чтобы завладеть проклятой железкой, то она просто
не будет ему нужна, так как ничего не добавит.
Изгнанник еще раз взглянул на воинство с Равнины Страха и пожал
плечами.
- Такой вариант меня устраивает, - сказал он. - Мы и сами хотели
изолировать Клин навсегда.
Но ваш метод кажется мне более надежным, чем тот, о котором думали мы.
Конец его фразы потонул в грохоте и треске, полыхнула вспышка. Боманц
выкрикнул заклинание, после которого Паутинка, шатаясь как пьяная, сделала
несколько неверных шагов и свалилась вниз с крепостного вала.
- Она была не согласна с принятым решением, - пояснил старый колдун.
Изгнанник пристально посмотрел на Шелкопряда. Та замерла, не закончив
начатого движения. Потом медленно расслабилась, опустила горящие глаза, а
спустя минуту отправилась вниз, проверить, что случилось с ее сестрой.
Я успокоил Боманца. Старина был вполне доволен собой.
Кстати, о стариках. Куда подевался тот хмырь, что пришел сюда вместе с
Изгнанником?
Испарился. А я даже не заметил когда.
Да уж. Этому старому ублюдку ни одно привидение и в подметки не
годилось.
Ворон приходил в себя медленно, с трудом. Его трясло. Сперва вернулось
воспоминание о мелькнувшем перед глазами ботинке и о страшном ударе. Затем
он осознал, как дико болит, просто разламывается его голова. Потом
почувствовал свирепую боль в бедре. И наконец понял, что руки и ноги кажутся
ему теплыми потому, что он вот-вот замерзнет насмерть.
На мгновение Ворон впал в панику, заметался. И осознал, что конечности
почти не подчиняются ему. Он запаниковал еще сильнее, но потом все же взял
себя в руки. Извиваясь, он выбрался из-под снежной кучи, а затем очень
осторожно поднялся на ноги. Почувствовав себя чуть лучше, Ворон соскреб с
лица смерзшуюся кровь. Да уж, ублюдок въехал ему от всей души. Против своей
воли он почти восхищался этими ребятами, с такой яростью сражавшимися против
целого мира.
Путь наверх по откосу рва оказался тягостным, мучительным. Но вот Ворон
добрался до верха и выпрямился, покачиваясь на ватных ногах, почти теряя
сознание от грызущей боли в бедре. Обстановка в городе изменилась. В небе он
увидел воздушных китов, а в той стороне, где была крепостная стена, заметил
полыхание колдовских огней.
Значит, Хромой уже здесь. А Душечка сейчас в центре событий. И при этом
его нет рядом.
Она наверняка подумала, что он опять сбежал.
***
Ворон появился на месте заварухи как раз в тот момент, когда Паутинка
свалилась со стены. После этого все присутствующие как-то сразу
расслабились. Хромой больше не представлял собой непосредственной угрозы.
Вся толпа двинулась вниз по аппарели. Солдаты подвели лошадей
Изгнаннику и бригадиру Головне. Сопровождаемые взводом Ночных Пластунов, они
двинулись на север. Похоже было на то, что Душечке удалось заключить с
Изгнанником сделку.
Не приходилось даже думать о том, чтобы догнать их на непослушных,
подгибающихся ногах.
Близнецы склонили головы друг к другу. Они о чем-то перешептывались,
злобно поглядывая вслед уехавшим. От них прямо-таки разило вонью подлости и
готовящегося предательства.
С обеих нельзя было спускать глаз.
Когда чудовища начали плавать по всему небу, Смеда охватил приступ
осторожности. Не зная другого места, где можно было бы спрятаться, он
повернул назад к дренажному рву.
Парень, которому он въехал ногой по мозгам, еще валялся внизу, но уже
начал пошевеливаться. Смед встал так, чтобы его не было видно, и принялся
наблюдать, что за этим последует. Спустя какое-то время тот поднялся на
ноги, выбрался из рва и нетвердой походкой потащился прочь. Хорошо. По
крайней мере теперь у него появилось место, где можно дождаться Старого
Рыбака. Смед обошел водосток, забрался в трубу с северного конца, пробрался
к своему наблюдательному пункту и стал ждать.
Рыбак появился не скоро. Он остановился на пешеходном мосту,
прислонившись к перилам... Синей сумки у него не было. Проклятие. Смед
свистнул достаточно громко, чтобы привлечь его внимание, потом осторожно
махнул рукой.
- Что там стряслось? - спросил он, когда Рыбак залез в трубу. - Где
последняя сумка?
Старик объяснил, как повернулись дела, а Смед рассказал ему свою часть
истории.
- Теперь нам необходимо убраться из города, - сказал Рыбак, выслушав
его. - Наверно, мы сможем выбраться через один из проломов, когда в
очередной раз поднимется суматоха. Можно рассчитывать на удачу, когда
разгорится последняя схватка за чертов Клин. А она обязательно разгорится.
Они взяли мешок Смеда и синие сумки, предварительно извозив их в грязи,
и отправились к городской стене, поближе к тому месту, где Хромой пробил в
ней три дыры. Город казался обителью призраков. А живые отсиживались за
запертыми дверями своих домов, задвинув занавески, затворив окна ставнями,
молясь своим богам, чтобы те охранили их от жутких пришельцев извне и от
страшной холеры внутри собственных стен.
Раздававшиеся время от времени полные смертной муки завывания очередной
жертвы холеры скорее наводили Смеда на мысли о привидениях, чем о живых и
страдающих людях.
Изгнанник не сказал нам, где спрятан Серебряный Клин. И дело было не в
том, что он собирался кого-то обвести вокруг пальца. Скорее он хотел
участвовать во всей этой истории до самого конца, хотел взглянуть на причину
разразившейся в Весле страшной заварухи. Я его в этом не виню. Мне и самому
хотелось посмотреть, как выглядит чертова железка сейчас. Когда я видел ее в
последний раз, то был просто большой серебряный кол.
Он привел нас к Северным Воротам, поднялся на крепостную стену и
принялся ходить по ее гребню, отсчитывая шаги. Мы держались рядом. За стеной
войска наших союзников тоже переместились к северу. Изгнанник приказал
бригадиру Головне наглухо перекрыть все подходы к этому участку стены.
Чертов кусок металла и так причинил нам всем достаточно хлопот. Затем он
приказал доставить сюда каменщиков, а также тяжелое подъемное оборудование.
Проклятый Клин был замурован в стене! Понятно, почему до сих пор до
него никто не сумел добраться.
Головня отдала несколько приказов. Ночные Пластуны плотным кольцом
окружили место работ. Я забеспокоился. Если бы не летающие гиганты у нас над
головами, я беспокоился бы гораздо сильнее.
- На доставку оборудования и рабочих ушло два часа. Еще час - на
подготовку к работам. Наконец они начали разбирать стену. Никто не смог бы
все это время оставаться в постоянном напряжении, и люди немного
расслабились.
Пока длилось ожидание, Боманц в какой-то момент спросил Изгнанника:
- Какие распоряжения вы отдали по поводу костра? Вытопить из Хромого
сало - отличная идея, но его придется варить не один день. Между тем мне
кажется, что огонь затухает.
Изгнанник посмотрел в ту сторону. Боманц был прав. Тогда Изгнанник
нахмурился, выругался и зарычал на Головню. Через какую-то минуту около
костра, подкидывая топливо, засуетились мои старые знакомые-ополченцы. Но
они не слишком хорошо делали свою работу.
Когда все было на мази. Изгнанник спросил Душечку, готова ли она к
тому, чтобы извлечь Клин. Та махнула рукой, сделав знак начинать.
Напряжение опять возросло. Нервы у всех были на пределе. Мне кажется,
многие мечтали о том, чтобы кто-нибудь сорвался и выкинул какой-нибудь
фортель. Просто чтобы спустить пар, разделавшись с этим болваном.
Каменщики загрохотали кувалдами, зазвенели колами, принялись орудовать
рычагами и через десять минут уже вывернули из стены первый камень.
День клонился к вечеру, когда рабочие добрались до того слоя
строительного раствора, где должен был находиться Серебряный Клин. На минуту
все забыли о разделявшей их вражде и столпились у стены, чтобы взглянуть на
выступавший наружу, почерневший от времени хвостовик Клина. Душечка
приказала Молчуну извлечь Клин целиком.
Молчун взял у каменщика кувалду, надел толстые кожаные рукавицы,
приготовил кожаный мешок и чью-то старую рубашку, чтобы завернуть в нее
чертову железку. Он сделал все, чтобы избежать случайного соприкосновения с
Клином.
У Душечки уже был наготове небольшой деревянный сундучок.
Когда Молчун последним ударом вывернул Клин наружу, я случайно
оглянулся в сторону стоявшего на костре котла и поэтому пропустил начало
новой заварухи вокруг меня. Зато заметил начало той свалки, которая
разгорелась вокруг котла. Ополченцы, поддерживавшие огонь, вдруг бросились
врассыпную, словно стайка мальков при появлении голодной щуки.
Крышку с котла сорвало, и она отлетела в сторону.
Чудовище, состоявшее из кусков всех существ, брошенных в котел
воздушным китом, с огромным количеством конечностей, каждая из которых
находилась не на своем месте, перевалилось через край и рухнуло в огонь.
И тут же кто-то истошно закричал за моей спиной. Я резко обернулся.
Один легковооруженный Ночной Пластун только что сбросил со стены
бригадира Головню, а второй вонзил нож в Изгнанника. Первый, не
останавливаясь, сразу же бросился на Боманца.
Паутинка и Шелкопряд!
Боманц отступил назад, нелепо взмахнул руками, словно пытаясь
схватиться за воздух, свалился вниз и воткнулся головой в сугроб, который
намело у стены.
Одна Душечка не потеряла присутствия духа. Отбросив в сторону знамя
Белой Розы, она выхватила меч, нанесла сильный удар обидчице Боманца и
отправила ее вслед за стариком вниз со стены.
Напавшая на Изгнанника испустила страшный хриплый вопль.
Этот крик парализовал нас всех. Ведьма вихрем налетела на Молчуна,
осыпая его градом, ударов. Наконец она вырвала у него Серебряный Клин,
подняла его над головой и дико, торжествующе взвыла.
Из ниоткуда возник Ворон, ударил ее ножом в грудь и попытался выбить у
нее из рук Клин. Со второй попытки это ему удалось. Клин кувыркнулся в
воздухе и упал в снег. С наружной стороны стены. Ворон и уцелевшая
сестра-колдунья тут же бросились за ним следом. Ворон еще несколько раз
пырнул ее ножом в брюхо, не обращая внимания на то, что она страшно орала и
пыталась его задушить.
А к стене тем временем приближалось кошмарное чудовище, выбравшееся из
котла. Оно нетвердо ступало по снегу, шаталось, но продолжало неуклонно
тащиться в нашу сторону, невзирая на бешеное сопротивление всего воинства с
Равнины Страха.
Нам пора, - сказал Старый Рыбак Смеду.
Они выбрались из своего убежища и, положившись на волю богов,
решительно направились к ближайшему пролому. Люди, попадавшиеся навстречу,
были полоумными от ужаса, а потому не обращали на них никакого внимания. Они
вскарабкались по осыпи из битого камня, выбрались на ту сторону, спрыгнули
вниз и быстрым шагом направились на юг. Смед все боялся, что за ближайшим
поворотом их ожидает какая-нибудь очередная напасть. Наконец они перевалили
первую гряду низких холмов, скрывшую от них Весло. Только тогда Смед
вздохнул свободнее.
- Все-таки мы сделали это! - воскликнул он. - Черт меня возьми! Мы
действительно прорвались!
- Сплюнь, - предостерегающе сказал Рыбак. - Вся свора еще может нас