Страница:
Явился призрак старого Ворона. Его оболочка была готова вот-вот
лопнуть.
- Да уж, - пробормотал я. - Лихие ребята. Стиля хоть отбавляй. Выбрали
самое удачное время, чтобы высунуться и заорать на весь свет: "Лови меня,
коли ты такой ловкий!" - Ты ничего не понял, Кейс. Совсем ничего.
Скорее всего, они сейчас прячутся в конуре, которой и свинья
побрезговала бы. Наверняка сидят до смерти напуганные и грязные, не зная,
как выбраться живыми из этой переделки. Но не сломались. Вот что главное. До
последней минуты будут рвать зубами и когтями морды волков и вампиров,
готовых сожрать их живьем, со всеми потрохами. Теперь понял?
Если б я признался, что ни черта не понял, то провел бы остаток дня,
внимая нравоучениям о том, что сдаваться нельзя никогда. Даже если земля под
тобой ходуном ходит от чужого идиотизма, предательства и зла.
Моя уступчивость помогла. Он оставил меня в покое и принялся о чем-то
спорить с Молчуном и Душечкой. Чем бы дитя ни тешилось.
Зато на меня тут же насел Боманц. Ему не давали покоя некоторые
моральные издержки Серебряного Клина. У него была куча вопросов, на которые
никто не мог толком ответить. Я лично не уверен, что такие ответы вообще
были. Этот Клин напоминал мне каплю чернил, упавшую в лужу без того грязной
воды и расплывшуюся в этой чертовой луже. Он уже отравил Весло. Мы могли
сопротивляться его влиянию только потому, что знали о нем и могли принимать
осознанные решения. Но что произойдет, если нашей компании выпадет
сомнительная удача его найти?
Страшно подумать.
И что они собирались делать, если им удастся заполучить поганую
железку? Ни разу не слышал, чтобы эти шуты гороховые обсуждали такой вопрос.
Разговоры все больше крутились вокруг того, чтобы помешать присвоить ее
кому-нибудь другому.
А ведь и в прошлый раз все они были уверены, что нашли для Клина
чертовски надежное место.
Лично у меня никаких идей не было. Во всяком случае разумных. На всей
земле не найти такого места, куда можно было бы спрятать Клин и быть
уверенным, что его никто оттуда не выудит. Разве что бросить в самую
глубокую океанскую впадину. Да и то...
Какая-нибудь долбанная рыбина тут же заглотит его, а потом выбросится
на берег. Или ее поймает какой-нибудь чертов рыбак с врожденными
способностями к колдовству и тайными талантами завоевателя-конкистадора.
Такова природа любого амулета, в котором заключено зло.
Вот два лучших варианта, что пришли мне в голову. Первый: собрать кучу
колдунов, чтобы они подняли Клин на небесную сферу и затолкали его на
какую-нибудь из пролетающих мимо комет. Второй: заставить тех же колдунов
продолбить дырку в параллельный мир, запихнуть железку туда и сразу как
следует дырку законопатить.
Оба эти способа предполагали попытку перевалить свои заботы на чужие
плечи: либо на людей из будущего, которым рано или поздно свалится на голову
комета, либо на людей из другого мира.
Я видел фрагменты оживленного обмена мнениями на пальцах между Вороном,
Душечкой и Молчуном, но не обращал на них особого внимания. Как иногда
улавливаешь обрывки чужого разговора, который тебя не слишком интересует.
Ворон вошел в раж. Он даже на языке жестов умудрялся сердито ворчать. Вот
вроде все сидят тут и ни хрена не делают, а ждут, пока что-нибудь не
случится само по себе. Вместо того чтобы вылезти наружу, подсуетиться и
помочь случаю. В общем, выдвигал свежую идею о том, что под лежачий камень
вода не течет.
Парень полностью оклемался. Наконец-то я увидел прежнего Ворона. Во
всей красе. Если кто-то создает тебе проблемы, значит, надо пришить гада.
Или уж, самое малое, врезать ему между глаз так, чтобы у него из ушей
потекло.
Меня так и подмывало прервать его мужественные декларации, особенно
когда он начал предлагать свои, а заодно - и мои, услуги. С целью
обследовать место, где случилось утреннее побоище. Я едва удержался от
возмущения. В надежде, что Душечка и без меня промоет ему мозги.
Пора уж мне было бы знать, что на ведьму нельзя полагаться ни в чем.
Она вдруг объявила эту идею великолепной, а заодно велела нам
прихватить с собой Боманца. Вдруг, дескать, там пригодится колдун.
Молчун не смог удержаться и расплылся до ушей. Чертов хвост рассчитывал
использовать каждое мгновение нашего отсутствия, чтобы до отвала накормить
Душечку своими баснями и попытаться восстановить ее против нас.
Если мне будет суждено провести остаток дней в рядах повстанцев,
займусь набором рекрутов, решил я. Движение явно нуждалось в большем
количестве женщин. И в меньшем количестве сексуально озабоченных колдунов.
***
Боманц соорудил очередную маленькую галлюцинацию, после чего мы с
важным видом прошествовали вниз по ступенькам и вышли через парадные двери.
Будто всегда тут жили. Да разве мы могли вообще здесь оказаться, если бы
были посторонними, мудро заметил Ворон.
Каков Ворон! Сама невозмутимость. Выдержка. Стиль. И мужества полные
штаны.
Труп, разумеется, уже увезли. Но место мы нашли легко. Там оставались
пятна крови, а вокруг болталась стайка подростков, радостно сообщавших всем
и каждому, что тут стряслось.
Ворон едва удостоил взглядом следы преступления. Боманц тоже. Обоих
интересовали не покойники, а живые.
Мы не спеша пошли в глубь аллеи, по которой удирал убийца. Я спрашивал
себя, почему здесь нет солдат. Конечно, рассчитывать, что убийца сюда
вернется, они не могли. Но любому мало-мальски соображающему офицеру мысль о
засаде должна бы прийти в голову. Правда, офицеры очень редко используют
голову по прямому назначению.
Найти то место, где бандит ухлопал двух солдат, оказалось не так
просто. Казалось, туда никогда не попадал ни один луч света. А еще казалось,
что это место населено потусторонними тенями, которым наше вторжение совсем
не по душе. Людям здесь было нечего делать.
Странное ощущение. У меня даже мурашки по коже побежали. Может,
поблизости до сих пор слоняются души убитых солдат?
Но тут Боманц сотворил в воздухе огненный клубок, осветивший
окрестности.
- Так будет лучше, - сказал он. - А то мне уже начали чудиться
привидения.
Да уж. Вот и Боманц хоть на что-то сгодился.
Они с Вороном принялись шарить вокруг. Но смотреть тут, по-моему, было
не на что. Я нашел кучу каких-то битых камней, уселся на нее и принялся
ждать, пока они закончат осмотр.
Мимо важно прошествовала жирная крыса. Вот сволочь. Ни тени почтения к
существам высшей расы. Я запустил в нее куском кирпича.
Она остановилась, оглянулась на меня. Ее красные глазки яростно
сверкнули. Какая наглая тварь! Я схватил еще один обломок кирпича и
пододвинул к себе сломанную доску.
Крыса стремительно метнулась ко мне.
Она была бешеная! Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, как я
очутился на самом верху каменной кучи, сжимая в руках доску. Куча
обвалилась, я съехал по ней вниз, неистово лягаясь, изрыгая проклятия. Крыса
увернулась от пинка, спокойно вильнула в сторону и скрылась.
Ей было чем похвастать перед своими приятельницами.
- Стой-кто-идет! - заорал незаметно подошедший Ворон. - Слава Великому
Охотнику! Виват Грозе всего Крысиного Рода! - Он страшно веселился.
- Заткнись! - злобно огрызнулся я, встал на четвереньки и буквально
уткнулся лицом в какую-то изодранную парусиновую тряпку, торчавшую из-под
осыпавшихся камней. Обидевшись на Ворона, я решил немного схитрить.
Я встал, отряхнулся, снова уселся на кучу и потихоньку откопал свою
находку, предоставив Ворону дальше обнюхивать местные закоулки. Мне
показалось, что это мог быть заплечный мешок того негодяя. Наверно, из-за
него он и задержался здесь, когда мог просто ускользнуть через пролом,
оставив солдат с носом.
Наконец Ворон заподозрил что-то неладное.
- Что ты там разглядываешь? - крикнул он. Боманц ничего не спросил. Но
его глазенки сразу засветились.
Оба быстро поняли, в чем дело. Ворон хотел немедля вскрыть мешок, но
Боманц удержал его.
- Потом, - сказал он. - Надо уходить. В любую минуту здесь может
появиться кто-нибудь еще.
Сперва мы хотели уйти тем же путем, как и убийца, через пролом в стене.
Это была отличная мысль, но оказалось, что дыра плотно забита изнутри.
- Ладно, - сказал Ворон. - Надеюсь, мы сможем вернуться к храму прежним
путем.
***
В конце аллеи нас ждала засада. Около дюжины солдат, и все настороже.
Не будь с нами ручного колдуна, мы бы наверняка влипли. Старик учуял их
вовремя.
Вернувшись чуть назад, мы посовещались. Боманц считал, что сейчас все
входы и выходы из лабиринтов квартала перекрыты наглухо. Вероятно, скоро
начнется облава. Старик мог вывести нас отсюда в любой момент, но ему
пришлось бы пустить в ход столько фокусов и пиротехники, что Изгнанник сразу
бы допер, в чем дело.
- Значит, по крышам, - беспечно сказал Ворон. Будто это было самое
простое и обычное дело.
- Звучит неплохо, - буркнул Боманц. - Но я старик. Мне давно перевалило
за пятую сотню. И я колдун, а не мартышка.
- Отдай ему мешок, Кейс. Пусть утрет сопли и валит домой, к мамочке. В
одиночку пройдет. А мы поиграем в пятнашки с солдатиками.
- Что? А... Конечно. Ты ведь сам из этих.., любителей - в пятнашки.
Отличная школа и прекрасный стиль, - проворчал я, но вещмешок снял. Боманц,
покряхтывая, влез в лямки. Мешок для него явно был великоват.
- Только не делай глупостей, - тихонько сказал он мне на прощание. -
Она очень хочет, чтобы ты вернулся.
Вдоль хребта волосы встали дыбом. Наверно, я все-таки псих, мелькнула
мысль. А то, что я нахожусь здесь, - лучшее доказательство. Никогда прежде
возделывание картофельных грядок не казалось мне таким заманчивым занятием.
Не знаю, расслышал ли Ворон последние слова Боманца. Виду во всяком
случае не подал. Вскоре мы уже пробирались по крышам.
Другой мир. Причем такой, от которого запросто можно рехнуться. Крыши
были то плоские, то изломанные под самыми немыслимыми углами, вкривь и вкось
утыканные трубами, крытые чем угодно: железом, медью, шифером, черепицей,
дранкой, даже тростником и соломой. Похоже, в этом районе не нашлось и двух
строителей, которым пришло бы в голову использовать одни и те же материалы.
Мы спотыкались, цеплялись за какие-то выступы и делали все возможное, чтобы
сломать себе ноги или свернуть шею. В общем, уцелели только чудом.
Некоторое время казалось, что это идиотское карабканье по крышам ничего
нам не даст. Если была возможность, мы осторожно поглядывали вниз. Солдаты
были везде.
- Как ты насчет голубятины? - наконец спросил я Ворона. - Похоже, пора
открывать охотничий сезон. Сдается мне, что мы проторчим на этих дурацких
крышах остаток своих дней.
Как раз в этот момент, примерно оттуда, где мы оставили старого
колдуна, раздались громкие вопли. Все солдаты, насколько мы могли видеть,
бросились в ту сторону. Бегом.
- Наверно, старый мешок с дерьмом применил какую-нибудь особо тонкую
магию, - предположил я. - К примеру, превратил серого офицера в жабу.
- И чего ты вечно ехидничаешь, Кейс? - спросил Ворон. Похоже, он
забавлялся.
- Я? Да чтоб мне провалиться! Да никогда в жизни! С чего ты взял?
- Ладно. Путь свободен. Прямо здесь.
- Здесь? Это что, подначка? "Прямо здесь" означало прыжок с третьего
этажа. На неровную булыжную мостовую.
- Никаких подначек.
- Тогда валяй первый. Чтобы я смог спрыгнуть на тебя. Все же - помягче.
- Опять ехидничаешь. Разве нет? Прыгай.
- Нет уж. Благодарю покорно. Пойду поищу место, где можно спокойно
спуститься, не свернув при этом шею. А ты давай.
Может быть, я слегка перегнул палку. Он бросил на меня презрительный
взгляд и сказал:
- Черт с тобой. Поступай как знаешь. Но я не собираюсь околачиваться
внизу, дожидаясь, пока ты меня догонишь.
Он решительно съехал к краю крыши, повис на руках, оттолкнулся и
спрыгнул. Олух царя небесного.
Хотел утереть мне нос. Пустить пыль в глаза. Ну и получил, на что
напрашивался: растянул связки на лодыжке. Я подождал, пока он кончит шипеть
и ругаться, потом сказал:
- Не суетись. Жди меня. Через пару минут буду.
Какая там пара минут.
Я пробрался еще через две крыши, нашел место, где смог нормально
спуститься, и оказался на параллельной улице. Подтянув штаны, я деловито
нырнул в ближайший поперечный переулок и... И с разбегу налетел на целую
толпу серых.
- Будь я проклят! - засмеялся их сержант. - Вот парень, который так
мечтал поскорее с нами встретиться, что мчался впереди собственного визга.
Боюсь, я слегка подрастерялся. Стоял и пялился на них секунд на пять
дольше, чем следовало. А когда решил, что пора делать ноги, было слишком
поздно. Меня уже окружили пятеро. В руках - здоровенные дубинки; на мордах -
грязные ухмылки. Шутить они не собирались.
- Поздравляю тебя, солдат, - сказал сержант. - Вали в строй, к
остальным новобранцам.
Тут я разглядел чуть в стороне кучку каких-то очумелых парней, человек
десять. В изрядно поистасканной одежонке.
- Что ты несешь, дядя? - спросил я. - Какие еще новобранцы?
- Ты призван в армию, - довольно хихикнул сержант. - Только и всего.
Второй батальон второго полка Сил Самообороны Весла. Большая честь.
- Черта с два!
- У тебя есть возражения? Неужели? Я взглянул на серых. Они напряглись
и сжали дубинки покрепче. А на "новобранцев" рассчитывать явно не
приходилось.
- Не сейчас, дядя. Мои возражения мы обсудим позже. Один на один.
Я довольно удачно воспроизвел одну из лучших улыбочек Ворона. Типа: "На
мне будут совсем неплохо смотреться бусы из твоих зубов!" Сержант меня
понял.
Он хотел было отпустить еще какую-нибудь поганую шуточку, но передумал.
- Вали в строй, - почти примирительно повторил он. - И не стоит меня
подъелдыкивать. Вся эта чертовщина нравится нам ничуть не больше, чем тебе.
Вот так я снова угодил в армию.
Ворон подождал немного, потом забеспокоился и, ковыляя, обошел квартал.
Ничего. Кейс словно сквозь землю провалился.
Он мог, рискуя собственной шкурой, потратить немало часов на бесплодные
поиски. А мог вернуться в храм и озаботить случившимся Молчуна и Боманца.
Либо так, либо эдак.
Лодыжка адски болела; проснулась и старая, грызущая боль в бедре.
Приходилось хромать сразу на обе ноги. Резвости в нем сейчас осталось не
больше, чем в древнем паралитике. Н-нда. Хорош герой.
До храма он добрался без осложнений, вошел в башню и начал карабкаться
вверх по ступенькам. Каждая клеточка тела протестовала против такого
надругательства. На самом верху колокольни дежурил часовой, но Молчун
прикрыл Ворона, наслав на солдатика незаметную временную слепоту.
Стоило переступить порог, как Боманц сразу накинулся с вопросами:
- Ну? Что стряслось? Где Кейс?
- Понятия не имею. Бесследно исчез. Может, сделаешь что-нибудь с моей
лодыжкой, пока я буду говорить? - Ворон почти рухнул, привалился к стене,
сунул старику под нос больную ногу и стал рассказывать.
Боманц потыкал в лодыжку сперва пальцем, потом - чем-то острым, потом
повернул, дернул. Ворон вздрогнул и поморщился.
- Здесь ничего нельзя сделать, - сказал колдун. - Могу только снять
боль. Попробуй ты, Молчун. Тебе приходилось лечить такие штуки. Мне - нет.
Молчун прервал свою беседу с Душечкой, подошел и с отвращением взялся
за дело. Тем временем Боманц принялся бродить по комнате и шарить по углам.
- Надо отыскать какую-нибудь вещь. Какую угодно, лишь бы она пробыла с
ним достаточно долго, чтобы сохранить его ментальный отпечаток. - Он
продолжал ворчать, копаясь в нехитрых пожитках Кейса, пока не выудил на свет
божий дневник. - Пожалуй, то, что надо, - фыркнул старик, зашаркал в свой
угол и принялся там бормотать заклинания, судорожно дергаясь и размахивая
руками.
Молчун тоже мало чем сумел помочь Ворону. Хотя боль в лодыжке унялась,
но стоило опереться на эту ногу, как она сразу подгибалась. На ближайшие
несколько дней ему пришлось отставить в сторону все мечты о карьере
скорохода.
Все напряженно ждали, чем закончатся манипуляции Боманца. Никто не
решался высказать вслух общие опасения. Кейса могли схватить солдаты
Изгнанника.
Боманц дернулся последний раз и буркнул:
- Мне нужна карта города.
Молчун взял план города у Душечки, передал старику.
Тот поколдовал немного над этой бумажкой, потом решительно ткнул в нее
пальцем:
- Где-то здесь.
- Это же тот пустырь, где мы слезли с летающего кита, - сказал Ворон,
поглядев, куда указывал старик.
- Верно.
- А какого черта он там делает?
- Откуда мне знать? Будет куда лучше, если кто-нибудь отправится туда и
попытается выяснить, в чем дело. - Старик осекся, но было уже поздно. -
Проклятье! - буркнул он. - И дернул же меня черт за язык!
Он действительно влип. Душечка щелкнула языком, чтобы привлечь к себе
внимание, показала на старика пальцем, ободряюще подмигнула. Тот повздыхал и
пошел к дверям.
Ворон прикрыл глаза, ненадолго расслабился, дожидаясь, пока не отступят
напряжение и боль, потом спросил:
- А что оказалось в том мешке?
- Чертова прорва денег, - ответил один из братьев Крученых. - Я такой
никогда не видел. Парень таскал за плечами кучу сокровищ. Мешок в углу.
Можешь заглянуть туда сам.
- Была охота, - проворчал Ворон, но все же кое-как поднялся на ноги и
заковылял в указанном направлении. - Но хоть что-нибудь полезное там было?
- Чтобы деньги оказались бесполезными? Со мной еще такого не случалось,
- буркнул Крученый.
Ворон только отмахнулся и принялся копаться в мешке. Его постигло
разочарование. Как и следовало ожидать. Он вздохнул, посмотрел на Душечку.
- Ничего? - спросила она.
- Ничего, - покачал головой Ворон, потом добавил: - Но мы получили
доказательство, что убийца, а значит - и тот, кого он прикончил, причастны к
краже Серебряного Клина. Тут куча барахла из Курганья. Некоторые из этих
монет уже не одну сотню лет были в обращении только там. Боманц, наверное,
уже сказал об этом.
Она кивнула.
- А разве старик не смог использовать содержимое мешка, чтобы выяснить,
где сейчас тот парень? По типу фокуса с Кейсом?
Душечка отрицательно качнула головой, встала и принялась мерить шагами
комнату, время от времени выглядывая наружу. Потом она подозвала Молчуна и
жестами потребовала:
- Спустись вниз и постарайся подслушать, каковы намерения Изгнанника.
Будь очень осторожен. Нельзя допустить, чтобы он нас опередил.
Боманц вернулся лишь после полуночи.
- Где тебя черти носили? - сварливо спросил Ворон. - Мы уже начали
беспокоиться. Нам только не хватало, чтобы и ты пропал.
- По городу сейчас совсем просто пройти, - так же сварливо ответил
старый колдун. - Повсюду патрули. Пытаются подавить в зародыше любую смуту.
Но все равно вспыхивают случайные стычки. То тут, то там. Изгнанник
перевалил на Паутинку с Шелкопрядом всю грязную работу. Они должны отловить
ведьм, шаманов и всех прочих охотников за Клином. Этим объясняется
сегодняшний ночной тарарам. Но настоящая свалка начнется чуть позже. Из-за
холеры. Болезнь расползлась по всему городу.
Все продолжали нетерпеливо таращиться на колдуна.
- Не тяни кота за хвост, старый болтун! - рявкнул Ворон. - Что с
Кейсом?
Боманц слабо улыбнулся. Улыбка вышла какой-то невеселой.
- Парень снова носит серую форму. Вернулся в армию.
Душечка быстро подала несколько знаков Ворону. Тот сказал:
- Она права. Кончай ходить вокруг да около. Выкладывай все как есть.
- Серые разбили на том большом пустыре лагерь. Обнесли его забором.
Приволокли туда мужчин в возрасте от пятнадцати до тридцати пяти. Всех, кого
сумели схватить. И назвали это безобразие Бригадой Сил Самообороны Весла.
Они собираются слегка поднатаскать этих ребят, чтобы заткнуть ими самые
опасные дыры, когда Хромой ринется в атаку. Но главная причина, по-моему, в
том, что Изгнанник просто хочет держать под контролем самую опасную часть
населения. Взаперти. Чтобы они не создавали лишних хлопот серым.
- Как бы нам вытащить его? - спросила Душечка.
- Не знаю. Но боюсь, что ему придется выбираться самому. - Боманц
предостерегающе поднял руку, увидев, как остальные придвинулись к нему с
угрожающим видом. - Не думайте. Я пытался. Я подошел прямо к воротам и
рассказал охранникам длинную слезливую историю о том, что они ошибочно
схватили моего любимого внука, лишили меня единственной, последней опоры в
жизни. Они довольно долго держались со мной вежливо, но сказали, что никто
из новобранцев пока не просился к дедушке. К тому же они не помнили среди
новеньких никого по имени Филодендрон Кейс. А такое имя трудно позабыть.
- Фактически Кейс - дезертир, - сказал Ворон. - Даже если он теперь
единственный, оставшийся в живых из всей Гвардии. Поэтому он наверняка
назвался другим имеНем. - Я и сам сообразил, пока там распинался. И
прекратил разговор, пока охранники не успели сильно разозлиться. Они и так
были слишком снисходительны, если учесть, что люди донимают их круглые
сутки.
Все посмотрели на Душечку. Ее пальцы замелькали в воздухе:
- Пока оставим все как есть. Пока он там в большей безопасности, чем мы
здесь. Есть другие неотложные дела, которыми необходимо заняться. Нас сильно
поджимает время. И всех остальных в городе - тоже.
Отсутствие Смеда сперва тревожило Старого Рыбака, потом начало пугать.
Конечно, парень решил проблему, связанную с живым Талли Стахом. Но как быть
с проблемой Талли Стаха - покойника? Тело-то осталось у серых. Если они
установят имя, много ли им потребуется времени, чтобы выяснить, кто его
пришил?
То-то и оно, что совсем немного. Сколько-то времени Смед сумел
отыграть, но песок в песочных часах вечности не прекращал неумолимо сыпаться
вниз, а трупы продолжали громоздиться друг на Друга.
Да, с Серебряным Клином шутить не приходилось. Пока им удавалось
избегать неизбежного. Но с каждым разом полоса, отделявшая их от края
пропасти, сужалась. А цена возможной ошибки росла, становясь поистине
ужасной. Такой, какую невозможно окупить никакими деньгами.
Рыбак не особо расстраивался по поводу Талли Стаха. Тот и сам давно
напрашивался. Еще удивительно, как долго они терпели его выходки. Но вот
из-за Тимми Локана его мучили угрызения совести. Из них четверых Тимми
меньше всех заслуживал такой страшной участи.
Он уже почти решился махнуть рукой на Смеда и снова спрятаться в
развалинах, когда до него дошли слухи, каким именно образом серые призывают
на воинскую службу всех горожан, способных носить оружие.
Тогда интуиция подсказала ему, что произошло. Значит, Смед оказался в
армии. Пожалуй, там сейчас было безопаснее, чем где-либо. Если, конечно, у
парня хватило ума назваться чужим имеНем. Наверняка хватило.
Рыбак направился в сторону развалин, намереваясь снова укрыться там от
охотников за Клином. Но по дороге его озарило. Почему бы ему тоже не
спрятаться у всех на виду? В армии? Серые, конечно, поспорят слегка. Сперва.
Скажут, что он староват, но потом все равно возьмут. Вдобавок армия -
неплохая защита от грядущих лишений. Жизнь у солдат, даже ополченцев, уж
всяко посытнее, чем у парней, прячущихся по разрушенным подвалам. К тому же
нынешние правители Весла будут беречь от холеры своих солдат куда более
тщательно, чем простых горожан.
И старик повернул в сторону разбитого на пустыре лагеря Сил
Самообороны...
Вышло почти так, как он ожидал. Серые сперва поспорили немного, потом
быстренько проверили, нет ли у него признаков холеры, и он очутился в
лагере. Он записался под именем Малыш Рыболов, позволив себе насмешку над
серыми. Да и над собой тоже. Это имя он получил при рождении, но все знавшие
его давным-давно померли.
Или были убиты.
Хотя черные всадники продолжали неутомимо доставать Хромого, раз за
разом задерживая его и приводя в неистовство своими неожиданными ловушками,
они по-прежнему почти не прибегали ни к каким магическим иллюзиям. Смысл
таких действий оставался ему непонятен, их игра беспокоила его, хотя он себе
в этом не признавался. Хромой был уверен, что прорвется всюду за счет грубой
силы, что в мире сейчас не осталось никого, кто мог бы сравниться с ним в
могуществе. Они тоже это знали. Как раз это и беспокоило его. У них не было
ни единого шанса справиться с ним, и все же они неотступно преследовали его,
продолжая изводить по мелочам, будто были уверены в том, что их действия
будут иметь результат. Он начал подозревать, что где-то впереди ему уже
приготовлена очередная, смертельно опасная западня.
Его противники так редко прибегали к волшебству, что он перестал
остерегаться. Сам он избрал тактику сокрушительных ударов, более не ожидая
от своих врагов колдовских хитростей и тонкого коварства.
Ему потребовалось трижды пробежать мимо уродливого бесформенного
дерева, прежде чем он, на четвертый раз, наконец сообразил, что к чему.
Подлецы! Они сумели заставить идти его по кругу длиной миль в пятьдесят с
лишком. И последние несколько сотен он неутомимо шел по собственному следу.
Очередная задержка. Проклятье!
Ярость вспыхнула в нем с такой силой, что он едва сумел сдержать ее,
чтобы выбраться из этого замкнутого круга. Прорвавшись, Хромой ненадолго
остановился. Надо было обследовать состояние своего тела и сориентироваться.
Он находился чуть к северу от Башни. Близость Чар ощущалась во всем.
Как насмешка, как вызов, как приглашение к схватке. Как публичное
оскорбление.
Похоже, его враги просто мечтали, чтобы он свернул туда и опять
лопнуть.
- Да уж, - пробормотал я. - Лихие ребята. Стиля хоть отбавляй. Выбрали
самое удачное время, чтобы высунуться и заорать на весь свет: "Лови меня,
коли ты такой ловкий!" - Ты ничего не понял, Кейс. Совсем ничего.
Скорее всего, они сейчас прячутся в конуре, которой и свинья
побрезговала бы. Наверняка сидят до смерти напуганные и грязные, не зная,
как выбраться живыми из этой переделки. Но не сломались. Вот что главное. До
последней минуты будут рвать зубами и когтями морды волков и вампиров,
готовых сожрать их живьем, со всеми потрохами. Теперь понял?
Если б я признался, что ни черта не понял, то провел бы остаток дня,
внимая нравоучениям о том, что сдаваться нельзя никогда. Даже если земля под
тобой ходуном ходит от чужого идиотизма, предательства и зла.
Моя уступчивость помогла. Он оставил меня в покое и принялся о чем-то
спорить с Молчуном и Душечкой. Чем бы дитя ни тешилось.
Зато на меня тут же насел Боманц. Ему не давали покоя некоторые
моральные издержки Серебряного Клина. У него была куча вопросов, на которые
никто не мог толком ответить. Я лично не уверен, что такие ответы вообще
были. Этот Клин напоминал мне каплю чернил, упавшую в лужу без того грязной
воды и расплывшуюся в этой чертовой луже. Он уже отравил Весло. Мы могли
сопротивляться его влиянию только потому, что знали о нем и могли принимать
осознанные решения. Но что произойдет, если нашей компании выпадет
сомнительная удача его найти?
Страшно подумать.
И что они собирались делать, если им удастся заполучить поганую
железку? Ни разу не слышал, чтобы эти шуты гороховые обсуждали такой вопрос.
Разговоры все больше крутились вокруг того, чтобы помешать присвоить ее
кому-нибудь другому.
А ведь и в прошлый раз все они были уверены, что нашли для Клина
чертовски надежное место.
Лично у меня никаких идей не было. Во всяком случае разумных. На всей
земле не найти такого места, куда можно было бы спрятать Клин и быть
уверенным, что его никто оттуда не выудит. Разве что бросить в самую
глубокую океанскую впадину. Да и то...
Какая-нибудь долбанная рыбина тут же заглотит его, а потом выбросится
на берег. Или ее поймает какой-нибудь чертов рыбак с врожденными
способностями к колдовству и тайными талантами завоевателя-конкистадора.
Такова природа любого амулета, в котором заключено зло.
Вот два лучших варианта, что пришли мне в голову. Первый: собрать кучу
колдунов, чтобы они подняли Клин на небесную сферу и затолкали его на
какую-нибудь из пролетающих мимо комет. Второй: заставить тех же колдунов
продолбить дырку в параллельный мир, запихнуть железку туда и сразу как
следует дырку законопатить.
Оба эти способа предполагали попытку перевалить свои заботы на чужие
плечи: либо на людей из будущего, которым рано или поздно свалится на голову
комета, либо на людей из другого мира.
Я видел фрагменты оживленного обмена мнениями на пальцах между Вороном,
Душечкой и Молчуном, но не обращал на них особого внимания. Как иногда
улавливаешь обрывки чужого разговора, который тебя не слишком интересует.
Ворон вошел в раж. Он даже на языке жестов умудрялся сердито ворчать. Вот
вроде все сидят тут и ни хрена не делают, а ждут, пока что-нибудь не
случится само по себе. Вместо того чтобы вылезти наружу, подсуетиться и
помочь случаю. В общем, выдвигал свежую идею о том, что под лежачий камень
вода не течет.
Парень полностью оклемался. Наконец-то я увидел прежнего Ворона. Во
всей красе. Если кто-то создает тебе проблемы, значит, надо пришить гада.
Или уж, самое малое, врезать ему между глаз так, чтобы у него из ушей
потекло.
Меня так и подмывало прервать его мужественные декларации, особенно
когда он начал предлагать свои, а заодно - и мои, услуги. С целью
обследовать место, где случилось утреннее побоище. Я едва удержался от
возмущения. В надежде, что Душечка и без меня промоет ему мозги.
Пора уж мне было бы знать, что на ведьму нельзя полагаться ни в чем.
Она вдруг объявила эту идею великолепной, а заодно велела нам
прихватить с собой Боманца. Вдруг, дескать, там пригодится колдун.
Молчун не смог удержаться и расплылся до ушей. Чертов хвост рассчитывал
использовать каждое мгновение нашего отсутствия, чтобы до отвала накормить
Душечку своими баснями и попытаться восстановить ее против нас.
Если мне будет суждено провести остаток дней в рядах повстанцев,
займусь набором рекрутов, решил я. Движение явно нуждалось в большем
количестве женщин. И в меньшем количестве сексуально озабоченных колдунов.
***
Боманц соорудил очередную маленькую галлюцинацию, после чего мы с
важным видом прошествовали вниз по ступенькам и вышли через парадные двери.
Будто всегда тут жили. Да разве мы могли вообще здесь оказаться, если бы
были посторонними, мудро заметил Ворон.
Каков Ворон! Сама невозмутимость. Выдержка. Стиль. И мужества полные
штаны.
Труп, разумеется, уже увезли. Но место мы нашли легко. Там оставались
пятна крови, а вокруг болталась стайка подростков, радостно сообщавших всем
и каждому, что тут стряслось.
Ворон едва удостоил взглядом следы преступления. Боманц тоже. Обоих
интересовали не покойники, а живые.
Мы не спеша пошли в глубь аллеи, по которой удирал убийца. Я спрашивал
себя, почему здесь нет солдат. Конечно, рассчитывать, что убийца сюда
вернется, они не могли. Но любому мало-мальски соображающему офицеру мысль о
засаде должна бы прийти в голову. Правда, офицеры очень редко используют
голову по прямому назначению.
Найти то место, где бандит ухлопал двух солдат, оказалось не так
просто. Казалось, туда никогда не попадал ни один луч света. А еще казалось,
что это место населено потусторонними тенями, которым наше вторжение совсем
не по душе. Людям здесь было нечего делать.
Странное ощущение. У меня даже мурашки по коже побежали. Может,
поблизости до сих пор слоняются души убитых солдат?
Но тут Боманц сотворил в воздухе огненный клубок, осветивший
окрестности.
- Так будет лучше, - сказал он. - А то мне уже начали чудиться
привидения.
Да уж. Вот и Боманц хоть на что-то сгодился.
Они с Вороном принялись шарить вокруг. Но смотреть тут, по-моему, было
не на что. Я нашел кучу каких-то битых камней, уселся на нее и принялся
ждать, пока они закончат осмотр.
Мимо важно прошествовала жирная крыса. Вот сволочь. Ни тени почтения к
существам высшей расы. Я запустил в нее куском кирпича.
Она остановилась, оглянулась на меня. Ее красные глазки яростно
сверкнули. Какая наглая тварь! Я схватил еще один обломок кирпича и
пододвинул к себе сломанную доску.
Крыса стремительно метнулась ко мне.
Она была бешеная! Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, как я
очутился на самом верху каменной кучи, сжимая в руках доску. Куча
обвалилась, я съехал по ней вниз, неистово лягаясь, изрыгая проклятия. Крыса
увернулась от пинка, спокойно вильнула в сторону и скрылась.
Ей было чем похвастать перед своими приятельницами.
- Стой-кто-идет! - заорал незаметно подошедший Ворон. - Слава Великому
Охотнику! Виват Грозе всего Крысиного Рода! - Он страшно веселился.
- Заткнись! - злобно огрызнулся я, встал на четвереньки и буквально
уткнулся лицом в какую-то изодранную парусиновую тряпку, торчавшую из-под
осыпавшихся камней. Обидевшись на Ворона, я решил немного схитрить.
Я встал, отряхнулся, снова уселся на кучу и потихоньку откопал свою
находку, предоставив Ворону дальше обнюхивать местные закоулки. Мне
показалось, что это мог быть заплечный мешок того негодяя. Наверно, из-за
него он и задержался здесь, когда мог просто ускользнуть через пролом,
оставив солдат с носом.
Наконец Ворон заподозрил что-то неладное.
- Что ты там разглядываешь? - крикнул он. Боманц ничего не спросил. Но
его глазенки сразу засветились.
Оба быстро поняли, в чем дело. Ворон хотел немедля вскрыть мешок, но
Боманц удержал его.
- Потом, - сказал он. - Надо уходить. В любую минуту здесь может
появиться кто-нибудь еще.
Сперва мы хотели уйти тем же путем, как и убийца, через пролом в стене.
Это была отличная мысль, но оказалось, что дыра плотно забита изнутри.
- Ладно, - сказал Ворон. - Надеюсь, мы сможем вернуться к храму прежним
путем.
***
В конце аллеи нас ждала засада. Около дюжины солдат, и все настороже.
Не будь с нами ручного колдуна, мы бы наверняка влипли. Старик учуял их
вовремя.
Вернувшись чуть назад, мы посовещались. Боманц считал, что сейчас все
входы и выходы из лабиринтов квартала перекрыты наглухо. Вероятно, скоро
начнется облава. Старик мог вывести нас отсюда в любой момент, но ему
пришлось бы пустить в ход столько фокусов и пиротехники, что Изгнанник сразу
бы допер, в чем дело.
- Значит, по крышам, - беспечно сказал Ворон. Будто это было самое
простое и обычное дело.
- Звучит неплохо, - буркнул Боманц. - Но я старик. Мне давно перевалило
за пятую сотню. И я колдун, а не мартышка.
- Отдай ему мешок, Кейс. Пусть утрет сопли и валит домой, к мамочке. В
одиночку пройдет. А мы поиграем в пятнашки с солдатиками.
- Что? А... Конечно. Ты ведь сам из этих.., любителей - в пятнашки.
Отличная школа и прекрасный стиль, - проворчал я, но вещмешок снял. Боманц,
покряхтывая, влез в лямки. Мешок для него явно был великоват.
- Только не делай глупостей, - тихонько сказал он мне на прощание. -
Она очень хочет, чтобы ты вернулся.
Вдоль хребта волосы встали дыбом. Наверно, я все-таки псих, мелькнула
мысль. А то, что я нахожусь здесь, - лучшее доказательство. Никогда прежде
возделывание картофельных грядок не казалось мне таким заманчивым занятием.
Не знаю, расслышал ли Ворон последние слова Боманца. Виду во всяком
случае не подал. Вскоре мы уже пробирались по крышам.
Другой мир. Причем такой, от которого запросто можно рехнуться. Крыши
были то плоские, то изломанные под самыми немыслимыми углами, вкривь и вкось
утыканные трубами, крытые чем угодно: железом, медью, шифером, черепицей,
дранкой, даже тростником и соломой. Похоже, в этом районе не нашлось и двух
строителей, которым пришло бы в голову использовать одни и те же материалы.
Мы спотыкались, цеплялись за какие-то выступы и делали все возможное, чтобы
сломать себе ноги или свернуть шею. В общем, уцелели только чудом.
Некоторое время казалось, что это идиотское карабканье по крышам ничего
нам не даст. Если была возможность, мы осторожно поглядывали вниз. Солдаты
были везде.
- Как ты насчет голубятины? - наконец спросил я Ворона. - Похоже, пора
открывать охотничий сезон. Сдается мне, что мы проторчим на этих дурацких
крышах остаток своих дней.
Как раз в этот момент, примерно оттуда, где мы оставили старого
колдуна, раздались громкие вопли. Все солдаты, насколько мы могли видеть,
бросились в ту сторону. Бегом.
- Наверно, старый мешок с дерьмом применил какую-нибудь особо тонкую
магию, - предположил я. - К примеру, превратил серого офицера в жабу.
- И чего ты вечно ехидничаешь, Кейс? - спросил Ворон. Похоже, он
забавлялся.
- Я? Да чтоб мне провалиться! Да никогда в жизни! С чего ты взял?
- Ладно. Путь свободен. Прямо здесь.
- Здесь? Это что, подначка? "Прямо здесь" означало прыжок с третьего
этажа. На неровную булыжную мостовую.
- Никаких подначек.
- Тогда валяй первый. Чтобы я смог спрыгнуть на тебя. Все же - помягче.
- Опять ехидничаешь. Разве нет? Прыгай.
- Нет уж. Благодарю покорно. Пойду поищу место, где можно спокойно
спуститься, не свернув при этом шею. А ты давай.
Может быть, я слегка перегнул палку. Он бросил на меня презрительный
взгляд и сказал:
- Черт с тобой. Поступай как знаешь. Но я не собираюсь околачиваться
внизу, дожидаясь, пока ты меня догонишь.
Он решительно съехал к краю крыши, повис на руках, оттолкнулся и
спрыгнул. Олух царя небесного.
Хотел утереть мне нос. Пустить пыль в глаза. Ну и получил, на что
напрашивался: растянул связки на лодыжке. Я подождал, пока он кончит шипеть
и ругаться, потом сказал:
- Не суетись. Жди меня. Через пару минут буду.
Какая там пара минут.
Я пробрался еще через две крыши, нашел место, где смог нормально
спуститься, и оказался на параллельной улице. Подтянув штаны, я деловито
нырнул в ближайший поперечный переулок и... И с разбегу налетел на целую
толпу серых.
- Будь я проклят! - засмеялся их сержант. - Вот парень, который так
мечтал поскорее с нами встретиться, что мчался впереди собственного визга.
Боюсь, я слегка подрастерялся. Стоял и пялился на них секунд на пять
дольше, чем следовало. А когда решил, что пора делать ноги, было слишком
поздно. Меня уже окружили пятеро. В руках - здоровенные дубинки; на мордах -
грязные ухмылки. Шутить они не собирались.
- Поздравляю тебя, солдат, - сказал сержант. - Вали в строй, к
остальным новобранцам.
Тут я разглядел чуть в стороне кучку каких-то очумелых парней, человек
десять. В изрядно поистасканной одежонке.
- Что ты несешь, дядя? - спросил я. - Какие еще новобранцы?
- Ты призван в армию, - довольно хихикнул сержант. - Только и всего.
Второй батальон второго полка Сил Самообороны Весла. Большая честь.
- Черта с два!
- У тебя есть возражения? Неужели? Я взглянул на серых. Они напряглись
и сжали дубинки покрепче. А на "новобранцев" рассчитывать явно не
приходилось.
- Не сейчас, дядя. Мои возражения мы обсудим позже. Один на один.
Я довольно удачно воспроизвел одну из лучших улыбочек Ворона. Типа: "На
мне будут совсем неплохо смотреться бусы из твоих зубов!" Сержант меня
понял.
Он хотел было отпустить еще какую-нибудь поганую шуточку, но передумал.
- Вали в строй, - почти примирительно повторил он. - И не стоит меня
подъелдыкивать. Вся эта чертовщина нравится нам ничуть не больше, чем тебе.
Вот так я снова угодил в армию.
Ворон подождал немного, потом забеспокоился и, ковыляя, обошел квартал.
Ничего. Кейс словно сквозь землю провалился.
Он мог, рискуя собственной шкурой, потратить немало часов на бесплодные
поиски. А мог вернуться в храм и озаботить случившимся Молчуна и Боманца.
Либо так, либо эдак.
Лодыжка адски болела; проснулась и старая, грызущая боль в бедре.
Приходилось хромать сразу на обе ноги. Резвости в нем сейчас осталось не
больше, чем в древнем паралитике. Н-нда. Хорош герой.
До храма он добрался без осложнений, вошел в башню и начал карабкаться
вверх по ступенькам. Каждая клеточка тела протестовала против такого
надругательства. На самом верху колокольни дежурил часовой, но Молчун
прикрыл Ворона, наслав на солдатика незаметную временную слепоту.
Стоило переступить порог, как Боманц сразу накинулся с вопросами:
- Ну? Что стряслось? Где Кейс?
- Понятия не имею. Бесследно исчез. Может, сделаешь что-нибудь с моей
лодыжкой, пока я буду говорить? - Ворон почти рухнул, привалился к стене,
сунул старику под нос больную ногу и стал рассказывать.
Боманц потыкал в лодыжку сперва пальцем, потом - чем-то острым, потом
повернул, дернул. Ворон вздрогнул и поморщился.
- Здесь ничего нельзя сделать, - сказал колдун. - Могу только снять
боль. Попробуй ты, Молчун. Тебе приходилось лечить такие штуки. Мне - нет.
Молчун прервал свою беседу с Душечкой, подошел и с отвращением взялся
за дело. Тем временем Боманц принялся бродить по комнате и шарить по углам.
- Надо отыскать какую-нибудь вещь. Какую угодно, лишь бы она пробыла с
ним достаточно долго, чтобы сохранить его ментальный отпечаток. - Он
продолжал ворчать, копаясь в нехитрых пожитках Кейса, пока не выудил на свет
божий дневник. - Пожалуй, то, что надо, - фыркнул старик, зашаркал в свой
угол и принялся там бормотать заклинания, судорожно дергаясь и размахивая
руками.
Молчун тоже мало чем сумел помочь Ворону. Хотя боль в лодыжке унялась,
но стоило опереться на эту ногу, как она сразу подгибалась. На ближайшие
несколько дней ему пришлось отставить в сторону все мечты о карьере
скорохода.
Все напряженно ждали, чем закончатся манипуляции Боманца. Никто не
решался высказать вслух общие опасения. Кейса могли схватить солдаты
Изгнанника.
Боманц дернулся последний раз и буркнул:
- Мне нужна карта города.
Молчун взял план города у Душечки, передал старику.
Тот поколдовал немного над этой бумажкой, потом решительно ткнул в нее
пальцем:
- Где-то здесь.
- Это же тот пустырь, где мы слезли с летающего кита, - сказал Ворон,
поглядев, куда указывал старик.
- Верно.
- А какого черта он там делает?
- Откуда мне знать? Будет куда лучше, если кто-нибудь отправится туда и
попытается выяснить, в чем дело. - Старик осекся, но было уже поздно. -
Проклятье! - буркнул он. - И дернул же меня черт за язык!
Он действительно влип. Душечка щелкнула языком, чтобы привлечь к себе
внимание, показала на старика пальцем, ободряюще подмигнула. Тот повздыхал и
пошел к дверям.
Ворон прикрыл глаза, ненадолго расслабился, дожидаясь, пока не отступят
напряжение и боль, потом спросил:
- А что оказалось в том мешке?
- Чертова прорва денег, - ответил один из братьев Крученых. - Я такой
никогда не видел. Парень таскал за плечами кучу сокровищ. Мешок в углу.
Можешь заглянуть туда сам.
- Была охота, - проворчал Ворон, но все же кое-как поднялся на ноги и
заковылял в указанном направлении. - Но хоть что-нибудь полезное там было?
- Чтобы деньги оказались бесполезными? Со мной еще такого не случалось,
- буркнул Крученый.
Ворон только отмахнулся и принялся копаться в мешке. Его постигло
разочарование. Как и следовало ожидать. Он вздохнул, посмотрел на Душечку.
- Ничего? - спросила она.
- Ничего, - покачал головой Ворон, потом добавил: - Но мы получили
доказательство, что убийца, а значит - и тот, кого он прикончил, причастны к
краже Серебряного Клина. Тут куча барахла из Курганья. Некоторые из этих
монет уже не одну сотню лет были в обращении только там. Боманц, наверное,
уже сказал об этом.
Она кивнула.
- А разве старик не смог использовать содержимое мешка, чтобы выяснить,
где сейчас тот парень? По типу фокуса с Кейсом?
Душечка отрицательно качнула головой, встала и принялась мерить шагами
комнату, время от времени выглядывая наружу. Потом она подозвала Молчуна и
жестами потребовала:
- Спустись вниз и постарайся подслушать, каковы намерения Изгнанника.
Будь очень осторожен. Нельзя допустить, чтобы он нас опередил.
Боманц вернулся лишь после полуночи.
- Где тебя черти носили? - сварливо спросил Ворон. - Мы уже начали
беспокоиться. Нам только не хватало, чтобы и ты пропал.
- По городу сейчас совсем просто пройти, - так же сварливо ответил
старый колдун. - Повсюду патрули. Пытаются подавить в зародыше любую смуту.
Но все равно вспыхивают случайные стычки. То тут, то там. Изгнанник
перевалил на Паутинку с Шелкопрядом всю грязную работу. Они должны отловить
ведьм, шаманов и всех прочих охотников за Клином. Этим объясняется
сегодняшний ночной тарарам. Но настоящая свалка начнется чуть позже. Из-за
холеры. Болезнь расползлась по всему городу.
Все продолжали нетерпеливо таращиться на колдуна.
- Не тяни кота за хвост, старый болтун! - рявкнул Ворон. - Что с
Кейсом?
Боманц слабо улыбнулся. Улыбка вышла какой-то невеселой.
- Парень снова носит серую форму. Вернулся в армию.
Душечка быстро подала несколько знаков Ворону. Тот сказал:
- Она права. Кончай ходить вокруг да около. Выкладывай все как есть.
- Серые разбили на том большом пустыре лагерь. Обнесли его забором.
Приволокли туда мужчин в возрасте от пятнадцати до тридцати пяти. Всех, кого
сумели схватить. И назвали это безобразие Бригадой Сил Самообороны Весла.
Они собираются слегка поднатаскать этих ребят, чтобы заткнуть ими самые
опасные дыры, когда Хромой ринется в атаку. Но главная причина, по-моему, в
том, что Изгнанник просто хочет держать под контролем самую опасную часть
населения. Взаперти. Чтобы они не создавали лишних хлопот серым.
- Как бы нам вытащить его? - спросила Душечка.
- Не знаю. Но боюсь, что ему придется выбираться самому. - Боманц
предостерегающе поднял руку, увидев, как остальные придвинулись к нему с
угрожающим видом. - Не думайте. Я пытался. Я подошел прямо к воротам и
рассказал охранникам длинную слезливую историю о том, что они ошибочно
схватили моего любимого внука, лишили меня единственной, последней опоры в
жизни. Они довольно долго держались со мной вежливо, но сказали, что никто
из новобранцев пока не просился к дедушке. К тому же они не помнили среди
новеньких никого по имени Филодендрон Кейс. А такое имя трудно позабыть.
- Фактически Кейс - дезертир, - сказал Ворон. - Даже если он теперь
единственный, оставшийся в живых из всей Гвардии. Поэтому он наверняка
назвался другим имеНем. - Я и сам сообразил, пока там распинался. И
прекратил разговор, пока охранники не успели сильно разозлиться. Они и так
были слишком снисходительны, если учесть, что люди донимают их круглые
сутки.
Все посмотрели на Душечку. Ее пальцы замелькали в воздухе:
- Пока оставим все как есть. Пока он там в большей безопасности, чем мы
здесь. Есть другие неотложные дела, которыми необходимо заняться. Нас сильно
поджимает время. И всех остальных в городе - тоже.
Отсутствие Смеда сперва тревожило Старого Рыбака, потом начало пугать.
Конечно, парень решил проблему, связанную с живым Талли Стахом. Но как быть
с проблемой Талли Стаха - покойника? Тело-то осталось у серых. Если они
установят имя, много ли им потребуется времени, чтобы выяснить, кто его
пришил?
То-то и оно, что совсем немного. Сколько-то времени Смед сумел
отыграть, но песок в песочных часах вечности не прекращал неумолимо сыпаться
вниз, а трупы продолжали громоздиться друг на Друга.
Да, с Серебряным Клином шутить не приходилось. Пока им удавалось
избегать неизбежного. Но с каждым разом полоса, отделявшая их от края
пропасти, сужалась. А цена возможной ошибки росла, становясь поистине
ужасной. Такой, какую невозможно окупить никакими деньгами.
Рыбак не особо расстраивался по поводу Талли Стаха. Тот и сам давно
напрашивался. Еще удивительно, как долго они терпели его выходки. Но вот
из-за Тимми Локана его мучили угрызения совести. Из них четверых Тимми
меньше всех заслуживал такой страшной участи.
Он уже почти решился махнуть рукой на Смеда и снова спрятаться в
развалинах, когда до него дошли слухи, каким именно образом серые призывают
на воинскую службу всех горожан, способных носить оружие.
Тогда интуиция подсказала ему, что произошло. Значит, Смед оказался в
армии. Пожалуй, там сейчас было безопаснее, чем где-либо. Если, конечно, у
парня хватило ума назваться чужим имеНем. Наверняка хватило.
Рыбак направился в сторону развалин, намереваясь снова укрыться там от
охотников за Клином. Но по дороге его озарило. Почему бы ему тоже не
спрятаться у всех на виду? В армии? Серые, конечно, поспорят слегка. Сперва.
Скажут, что он староват, но потом все равно возьмут. Вдобавок армия -
неплохая защита от грядущих лишений. Жизнь у солдат, даже ополченцев, уж
всяко посытнее, чем у парней, прячущихся по разрушенным подвалам. К тому же
нынешние правители Весла будут беречь от холеры своих солдат куда более
тщательно, чем простых горожан.
И старик повернул в сторону разбитого на пустыре лагеря Сил
Самообороны...
Вышло почти так, как он ожидал. Серые сперва поспорили немного, потом
быстренько проверили, нет ли у него признаков холеры, и он очутился в
лагере. Он записался под именем Малыш Рыболов, позволив себе насмешку над
серыми. Да и над собой тоже. Это имя он получил при рождении, но все знавшие
его давным-давно померли.
Или были убиты.
Хотя черные всадники продолжали неутомимо доставать Хромого, раз за
разом задерживая его и приводя в неистовство своими неожиданными ловушками,
они по-прежнему почти не прибегали ни к каким магическим иллюзиям. Смысл
таких действий оставался ему непонятен, их игра беспокоила его, хотя он себе
в этом не признавался. Хромой был уверен, что прорвется всюду за счет грубой
силы, что в мире сейчас не осталось никого, кто мог бы сравниться с ним в
могуществе. Они тоже это знали. Как раз это и беспокоило его. У них не было
ни единого шанса справиться с ним, и все же они неотступно преследовали его,
продолжая изводить по мелочам, будто были уверены в том, что их действия
будут иметь результат. Он начал подозревать, что где-то впереди ему уже
приготовлена очередная, смертельно опасная западня.
Его противники так редко прибегали к волшебству, что он перестал
остерегаться. Сам он избрал тактику сокрушительных ударов, более не ожидая
от своих врагов колдовских хитростей и тонкого коварства.
Ему потребовалось трижды пробежать мимо уродливого бесформенного
дерева, прежде чем он, на четвертый раз, наконец сообразил, что к чему.
Подлецы! Они сумели заставить идти его по кругу длиной миль в пятьдесят с
лишком. И последние несколько сотен он неутомимо шел по собственному следу.
Очередная задержка. Проклятье!
Ярость вспыхнула в нем с такой силой, что он едва сумел сдержать ее,
чтобы выбраться из этого замкнутого круга. Прорвавшись, Хромой ненадолго
остановился. Надо было обследовать состояние своего тела и сориентироваться.
Он находился чуть к северу от Башни. Близость Чар ощущалась во всем.
Как насмешка, как вызов, как приглашение к схватке. Как публичное
оскорбление.
Похоже, его враги просто мечтали, чтобы он свернул туда и опять