Страница:
вывернуть дело так, будто во всем виноваты они с Рыбаком. , - Сколько ты
остался должен? - спросил он. Опять мелькнула та же хитрая гримаса подлости.
Сукин сын знал, что деваться им некуда и они уплатят его долги.
- Ты прав, ублюдок, - рявкнул старик. - Мы прикроем тебя на этот раз.
Но один из нас проследит, чтобы ты уплатил все. И больше ты не получишь ни
медяка. А потом, из своей доли, вернешь нам все сполна, до последней крошки.
С процентами.
- Зря ты так со мной, Рыбак.
- Не хочешь, чтобы с тобой обращались как с дерьмом, тогда не веди себя
как последнее дерьмо, - сказал Рыбак. - А начнешь снова выделываться -
берегись. В следующий раз тебе придется куда хуже.
Неприкрытая угроза в голосе старика напугала Талли. Он усох и умоляюще
посмотрел на Смеда, но тот поддержал Рыбака.
- Я тоже не хочу, чтобы меня угрохали только потому, что ты никак не
привыкнешь отвечать за свои поступки, - буркнул он. - Бери Тимми за ноги.
Потащим его наверх. А по дороге гляди на него во все глаза. Чтобы как
следует запомнить, как он выглядел, и хорошенько подумать, когда у тебя
опять засвербит в заднице от желания выкинуть новый фортель.
Талли взглянул на Тимми.
- Я не смогу, - прохныкал он.
- Еще как сможешь. Просто вообрази себе, что кто-то его найдет,
выяснит, кто он такой, а потом припомнит, где, когда и с кем его видел. Бери
его за ноги, кому говорю!
***
Они подняли все тела по лестнице наверх и дождались сумерек. Рыбак знал
поблизости одно подходящее место. Когда шли дожди, оно становилось топким,
болотистым рассадником всякой заразы. Саперы имперских войск давно
использовали его как свалку. Когда-нибудь все эти трупы окажутся в
пятидесяти футах под новыми городскими улицами.
Конечно, первым делом они отнесли Тимми, ведь именно с ним был связан
основной риск. За ним отправился тот, кто его допрашивал. Оставался еще
головорез-коротышка. Пока Смед с Талли таскали трупы, Рыбак рыскал по
окрестностям, высматривая, нет ли поблизости серых или каких-нибудь
случайных свидетелей.
Все шло отлично. Пока они не потащили последнее тело.
- Кто-то идет, - тихо прошептал Рыбак. - Тащите тело дальше, будто
ничего не заметили. Если эти ребята пришли сюда по нашу душу, я разберусь с
ними сам.
Жабодав недоумевал. Его товарищи по несчастью вели себя как-то странно.
Они копали с громадным энтузиазмом, безжалостно выматывая себя, но вся их
решимость кончалась там, где надо было сделать совсем простую вещь,
необходимую, чтобы поддержать собственные силы. На четвертый день Жабодаву
надоело голодать, и он прикончил слабейшего. Насытившись, он оставил
остальным объедки. И им понадобилось не так уж много времени, чтобы
преодолеть предрассудки и инстинктивное отвращение. Зато энтузиазм возрос.
Никому не хотелось стать следующим пунктом меню.
Однако копать пришлось еще целых восемь дней На поверхность из-под
земли выбрался только монстр. Впрочем, даже если бы работа заняла всего один
час, результат был бы тот же самый.
Кромешную темноту подземелья он сменил на мрак ночи. Но найти след
оказалось нетрудно: с момента вероломного, подлого предательства на землю не
упало ни капли дождя. Ха! Так и есть! Значит, снова на север!
Жабодав пустился в путь неторопливой рысцой. Согревшись и размяв мышцы,
он стал наращивать скорость, пока не перешел на волчий мах, каждый час
оставляя позади более двенадцати миль. Он ни разу не остановился, пока не
добрался до границ Империи, до того места, где Хромой впервые столкнулся с
серьезным препятствием. Там он принялся рыскать по сторонам и принюхиваться,
пока не понял, что произошло.
Да, Хромого никто не собирался приветствовать со слезами радости на
глазах.
Ветер донес до него какой-то свежий запах. Жабодав огляделся и приметил
вдали черного всадника, вооруженного горящим копьем. Тот тоже заметил его и
метнул полыхающий ярким пламенем снаряд в северном направлении.
Жабодав возобновил свой бег. Он был слегка озадачен.
Он добрался до того места, где Хромой нарвался на очередные
препятствия. И снова увидел черного всадника с пылающим копьем. И снова
всадник метнул копье на север.
И третий раз было то же самое. Тогда монстр понял, что ему всячески
помогают наверстать упущенное время, нагнать Хромого. Что его подстрекают на
неизбежную схватку. Что по дороге на север Хромого сдерживают и тот теряет
кучу времени на преодоление разных препон.
Но если даже погоня закончится удачно, что с того? Ведь он не ровня
этому сыну тьмы.
Следующий черный всадник стоял у ворот Берилла. Он метнул свое пылающее
копье на восток. Жабодав послушно свернул в ту сторону. И очень скоро снова
взял след.
Вот оно что. Значит, старого дьявола заставили пуститься в обход,
вокруг моря. Бешеной твари и тысяча миль - не круг. Жабодав помчался еще
быстрее. Теперь на трех милях он отыгрывал две. Он переплыл Реку Изуверов,
обогнул Столпы Раздетости, с быстротой молнии пересек семидесятимильную,
серебристую и плоскую, как зеркало, пустыню, известную под названием Нищий
Раджа, пробежал между и мимо бесчисленных могильных курганов Варвара,
промчался заброшенными караванными путями Лейб Радоров. Затем он обогнул
населенные призраками руины Хана и миновал пирамиды Хватка, стоявшие на
вечной страже над Каньонами Бессмертных.
Предельно осторожно, он далеко стороной обошел храмы города
Марша-Разрушителя, где воздух до сих пор содрогался от криков бесчисленных
жертв, чьи дымящиеся, вырванные из груди сердца были некогда возложены на
алтари равнодушного, презрительно взиравшего на мир бога.
След с каждым часом становился все горячей.
Он добрался до провинции Безводус, миновал сторожевые заставы, где
несли службу наемники из союза кочевых племен Одождей. Они свирепо и
ревностно защищали границы Империи от опустошительных набегов других
кочевников. Гораздо надежнее, чем то, могли бы сделать имперские легионы.
Черный всадник пылающим копьем направил его стремительный бег на плато
Дхама-Пато, где некогда сотни армий в бесчисленных сражениях оспаривали
право прохода на север, юг или восток. Древние легенды гласили, что именно
на этом плато произойдет Последняя Битва Времени между Светом и Тьмой.
За плоскогорьем лежали горы Синь-янь. Там, в их мрачных первобытных
ущельях, он нашел доказательства того, что Хромой был не раз задержан, не
избежав многочисленных и коварных ловушек, поджидавших его на обрывистом и
опасном пути.
След стал совсем горячим. К тяжелому духу Хромого примешивался запах
свежих могил.
Он поднялся на возвышенность, господствовавшую над проливом Ангин, где
пресная вода Невольничьих Озер смешивалась с горько-солеными водами Моря
Мук. Место оказалось очень удобным для наблюдения. Скальный выступ нависал
над узкой горловиной пролива, которую мореплаватели прозвали Вратами
Дьявола, а путники окрестили Мостом на Небеса.
Внизу творился кромешный ад.
Хромой пытался переправиться с южного берега пролива на северный. Те,
кто находился на северном берегу, держали серьезный отпор.
Жабодав лег на брюхо, положил голову на передние лапы и стал наблюдать.
Он считал, что обнаруживать себя пока рано. Может быть, он сделает это у
Башни Чар. Если Хромой поддастся жажде мщения и свернет на запад.
Словно почувствовав, что Жабодав уже здесь, защитники северного берега
прикрыли лавочку и смотали удочки. Хромой напряг все свое колдовское
могущество, чтобы обрушить на них кару, но расстояние было слишком велико.
Он опять не смог причинить противнику никакого вреда.
Хромой стремительно ринулся через пролив. И тут же едва не угодил в
новую западню. Жабодав решил рискнуть переправиться на тот берег в Другом,
более широком месте. Под покровом темноты.
Нужда в спешке отпала. Теперь Хромой от него уже не оторвется. Можно
спокойно распределить силы и время. Можно, дав круг вперед, залечь в засаде.
А можно выследить врагов своего врага.
И попытаться выяснить, что за игру они затеяли.
Наступил переломный момент. Я листал книгу, которую одолжил у нашего
хозяина-подпольщика, когда в комнату ввалился Ворон. - Хватит валяться,
Кейс. Вставай. У нас изменения, - сказал он. Я отложил книгу в сторону,
встал, спросил:
- Ну, что там еще стряслось?
- Расскажу по дороге.
Он сунулся в соседнюю комнату и принялся что-то орать, ссылаясь на
Душечку. Вскоре к нам присоединился один из Крученых. Мы поспешно вышли на
улицу. Там Ворон начал объяснять:
- Один из пигмеев с Равнины Страха напал на золотую жилу. Ему удалось
подслушать, как какой-то тип рассказывал своим дружкам историю о стычке, в
которой почти наверняка участвовали люди, похитившие Серебряный Клин.
Ворон был возбужден. Он так и рвался выполнить первое поручение
Душечки.
- Потише, - буркнул я. - На тебя уже солдаты начинают оглядываться. -
Он поутих. - Так что сказал тот тип?
- Его и еще двух головорезов наняли, чтобы похитить и помочь допросить
одного человека. Они так и сделали. Но их кто-то выследил. Спастись удалось
только этому парню. Мы должны зацапать его, заставить рассказать все. И
показать нам, где это случилось.
Ладно.
Меня все это как-то не слишком вдохновляло. Но за неимением лучшего...
- Если тот тип треплется направо и налево, - сказал я, - мы окажемся в
самом хвосте очереди желающих с ним поговорить.
- Мы узнали о его россказнях первыми. Почти сразу. Пока что мы
опережаем остальную свору гончих. Именно поэтому я так спешу.
Я заметил, что он почти не хромает.
- Что, бедро все-таки начало подживать?
- Столько проторчав без дела, только и оставалось заниматься своим
здоровьем.
- Кстати, о здоровье. После обеда я ходил за пивом. Слышал, как
болтали, что у Южных Ворот был ряд случаев холеры.
Несколько минут мы шли молча. Потом Крученый - я так и не узнал, как на
самом деле зовут братьев, - сказал:
- Плохо дело. Если начнется вспышка холеры, этот чертов котел наверняка
взорвется. Ворон проворчал что-то неразборчивое. Может быть, у нас не было
лучшего варианта, но он мог оказаться единственным. С этим приходилось
считаться.
***
Мы ввалились в кабак с дурацким названием "Кляп". Ворон быстро
огляделся вокруг. - Наш человек еще здесь. Как и следовало ожидать, - сказал
он. В его голосе зазвенел металл. Когда мы шли сюда, он менялся на глазах,
пока окончательно не превратился в того Ворона, самого крутого из Черного
Отряда.
Наш человек сидел один. Он был пьян. Похоже, сегодня нам улыбнулась
удача.
- Закажите себе пива, ребята, - сказал Ворон. - Да поглядывайте вокруг.
А я пока с ним поболтаю.
Так мы и сделали. Не знаю, что уж там он такое сказал, но мы с Крученым
даже не успели заказать по второй, как Ворон встал из-за стола. Тот парень -
тоже. Через минуту мы все оказались на улице. Похоже, наш новый друг не был
удовлетворен краткой беседой. Мы ему не очень-то понравились.
- Я предложил этому Улыбчивому два варианта, - сообщил Ворон. - На
выбор. Ему больше понравились пятьдесят оболов. Теперь он покажет нам город.
Сперва Улыбчивый привел нас в темную аллею.
- Мы прихватили парня тут, - нехотя сказал он.
Мы двинулись дальше. По дороге Ворон продолжал задавать вопросы:
- Ты знаешь хоть что-нибудь про него? Откуда он появился, куда
собирался потом?
- Я уже объяснял. Дело затеял Авель. Он поручил его Коротышке.
Коротышка нанял меня и Танкера, чтобы мы помогли ему схватить однорукого.
Авель пронюхал, что тот часто здесь ходит. Может, Коротышка и знал, в чем
тут дело. А я не знаю.
- Продолжай.
- Да. Чем больше думаю, тем больше уверен, что после того, как мы
приволокли парня в подвал, они велели мне и Танкеру болтаться поблизости
только затем, чтобы потом прикончить и нас. Если бы им удалось вышибить из
него то, чего они добивались.
- Наверно, ты прав. Такие ребята обычно так и делают.
- Они - да. А вы?
- Мы - нет. Если нас не пытаются обвести вокруг пальца. Показывай, где
тот подвал.
Я шел, угрюмо глядя под ноги. Похоже, золотая жила оказалась карманом с
обыкновенной дыркой. Тех, кто мог бы ответить на наши вопросы, уже успели
оприходовать.
Ворон хотел взглянуть на трупы. Надеялся выяснить хоть что-то. Я был
готов поспорить, что ни черта мы там не узнаем.
- Поганое место, - пробормотал я. - Долго еще?
- Да примерно с квартал...
- Стоп! - скомандовал Ворон. - Замрите! Я прислушался. Но ничего не
услышал. Зато мои глаза неплохо видели в темноте. И я сумел разглядеть вдали
неясные тени. Трое парней куда-то тащили четвертого. Похоже, они очень
спешили.
Так я и сказал Ворону.
- Ты знаешь этот район? - спросил он.
- Очень смутно.
- Обойди их спереди. Они тащат тело, поэтому не могут идти слишком
быстро. А мы нападем на них сзади.
- Пожалуй, мне пора, - сказал Улыбчивый.
- Нет, - отрезал Ворон. - Пойдешь с нами, Может, узнаешь кого-нибудь из
них в лицо.
Улыбчивый тихо выругался.
Я двинулся вперед. Вообще-то все это казалось мне пустой тратой
времени, но попытка - не пытка.
Я прошел около трехсот ярдов и вдруг оказался на открытом месте.
Похоже, где-то здесь мы высаживались с летающего кита. Поблизости никого не
было видно. Прикинув приблизительно, где они могли быть, я двинулся налево
вдоль края развалин.
Пусто. Пусто. Совсем пусто. Так я и знал. Но где же остальные? Я начал
беспокоиться, даже собрался было окликнуть их, но потом передумал. Не хотел
выглядеть глупо. А зря.
Мне казалось, что я довольно осторожен. К сожалению, только казалось.
Человек возник из ниоткуда и с ходу пнул меня в пах. Отличный удар. Все
во мне взорвалось дикой болью. Я сразу согнулся пополам и начал блевать,
полностью отключившись от внешнего мира. Еще бы.
Тут он шарахнул меня сзади по голове. Я рухнул, пропахав рылом
мостовую. Он тут же навалился сзади, окунув меня лицом в грязь. Парень особо
не церемонился. Я вывихнул ему пару пальцев, пытаясь оказать сопротивление.
Бесполезно. Он завернул мне руку за спину так, что хрустнул сустав. - Мне не
нравится, когда у меня путаются под ногами, малыш, - прошептал он мне на
ухо. Слышишь?
Я не ответил.
Он еще разок крутанул мне руку. Я взвыл. И сдался. Гораздо быстрее, чем
мне хотелось бы.
- Так ты слышишь меня, малыш?
- Д-да.
- Если я еще раз увижу тебя или кого-нибудь из твоих приятелей, порежу
на мелкие кусочки.;
Серым придется собирать вас по запчастям по веемую Веслу. Усек?
- Да.
- А этой шлюхе передай, чтобы она занялась своими делами и перестала
совать нос в чужие. Иначе и дня не пройдет, как серые пустят ее по рукам. По
всем, сколько их есть в городе. Слышишь?
- Да.
- Вот и хорошо.
Он опять шарахнул меня по голове. Уж не знаю почему - может, потому,
что у меня на голове действительно можно было кол тесать, как утверждал мой
папа, - но только я не вырубился до конца. Я был раздавлен, не мог
пошевелиться, но оставался в полном сознании, когда эта падла пару раз
полоснула ножом по моей левой щеке. Потом он поднялся на ноги и растворился
в ночи, оставив на память о себе мерзкую тошноту, боль и унижение.
Потребовалось время, прежде чем меня начали держать ноги. Тогда я,
спотыкаясь, отправился искать Ворона. Такой жестокой трепки мне давно не
доставалось. С тех пор как я был еще пацаном. Щеку жгло адским огнем. Но
рана оказалась не такой страшной, как я боялся.
Если учесть обстоятельства, остальных я нашел довольно быстро. И
пятнадцати минут не прошло. Стало чуть больше света: ближе к Южной Окраине
полыхало пламя громадного костра. Позже я узнал, что именно в ту ночь серые
сожгли первую сотню горожан, умерших от холеры. Близняшки предвидели начало
массовых эпидемий. Имперские саперы давно получили приказ собирать обломки
деревянных конструкций и всякий горючий хлам из разрушенных домов. А найти
Ворона оказалось совсем просто. Я споткнулся об него и упал. Он был плотно
отключен. В его щеке зияла точно такая же дырка, как в моей.
Крученый валялся футах в десяти. Он шевелился и хрипел, но еще не
пришел в себя. Та же самая дыра в щеке. Так.
Та же дырка была и у Улыбчивого. Плюс горло, перерезанное от уха до
уха. От синяков парню страдать уже не придется.
Надо понимать так, что эти сволочи нас обставили.
Ладно.
***
Столь же меткого пинка, как мне в пах, Ворону не досталось. Но уж по
голове его шарахнули... Держи-лови. Когда мы явились с докладом, его еще
шатало. Даже руки тряслись. Все же он кое-как объяснил Душечке, на пальцах:
- Думаю, там был всего один человек. Застал нас врасплох. - Ворон был в
замешательстве.
Притом в таком замешательстве, в каком я раньше никогда его не видел.
Еще бы. Раньше он так никогда не получал.
Когда пришла моя очередь рассказывать, я тоже как-то чувствовал себя не
в своей тарелке, поскольку от меня требовалось передать каждое слово в
точности. Я опасался, что мне придется пояснять Душечке смысл некоторых
выражений.
Но она оказалась вовсе не такой невежественной, как я наивно полагал.
- Мост Королевы, - показал ей на пальцах Молчун и коснулся своей щеки.
Душечка кивнула. А я ничего не понял и переспросил.
- После нашего сражения с Ночными Пластунами они захватили в плен
восемнадцать человек у моста. Позже они поставили каждому на щеку по такому
же кресту и отпустили их на все четыре стороны, - пояснил Молчун.
Я все еще ничего не понимал.
- Что за черт? Значит, Клин у Пластунов? Может, именно поэтому они
никак не могут его найти? Значит, бригадир Головня затеяла какую-то
собственную игру?
Я машинально выдал всю эту чепуху на языке знаков. Если долго
находишься рядом с Душечкой, такой способ поневоле входит в привычку.
Она как-то странно смотрела на меня несколько секунд. Потом ответила.
Сперва мне показалось - невпопад.
- Надо немедленно уходить. Солдаты - и не Ночные Пластуны, а другие -
могут нагрянуть сюда в любую минуту.
И тут до меня дошло.
С нами разделался сумасшедший гений. Настоящий кудесник по части
импровизации. За те несколько минут, что мы находились в его власти, он
сколотил и запустил в действие план, который должен был наверняка затянуть
Весло в кровавый водоворот хаоса и насилия.
Он пощадил нас только затем, чтобы мы стали той искрой, которая вызовет
взрыв. И тогда в городе начнется бойня.
Солдаты близняшек схватят нас, а значит - устранят угрозу Белой Розы.
Слухи об этом расползутся быстро, и в городе вспыхнет мятеж. Тем временем
близнецы отправят нас на дыбу, где вытряхнут из нас все, что мы знаем. У них
появится лишняя причина подозревать Ночных Пластунов и их начальницу. Но те
не только не допустят ее ареста, но даже не позволят отстранить от
командования.
Серых из других полков в городе гораздо больше, чем Ночных Пластунов,
но эти крутые парни способны выиграть любую драку, если только в нее не
вмешаются сами близняшки.
Кровожадный гений. Разве кто-нибудь сможет продолжать поиски Клина,
когда начнется кровавая потеха?
Пока я обдумывал все это. Душечка отдавала приказания. Направо и
налево. Маленькие сущности с Равнины Страха отправились на разведку,
посмотреть, что творится поблизости, не идут ли сюда солдаты. Братьев
Крученых она послала предупредить наших друзей из рядов повстанцев. Боманца
и Молчуна - обследовать место, где мы угодили в засаду. Вдруг они, используя
свои возможности, обнаружат там что-то полезное?
Некоторое время она переводила свой взгляд с Ворона на меня и обратно,
решая, кто покажет дорогу нашим колдунам.
Она выбрала Ворона.
Думаю, Молчун был доволен, что ему не придется оставлять Душечку
наедине с Вороном. Все же он нахмурился. Но тут вернулся один из маленьких
разведчиков и доложил, что по соседству все чисто. Если не считать какого-то
старого пьяницы, валявшегося прямо на деревянном тротуаре в полуквартале
отсюда.
- Уходим, - просигналила Душечка.
Мы вышли на улицу.
Меньше чем через час по городу покатилась волна обысков и арестов.
Смед взглянул на двоюродного брата, сидящего за столиком напротив. Тот
продолжал угрюмо надираться, но сам Смед был трезв как стеклышко. Он все
никак не мог забыть те трупы. Ужас какой-то. И те люди, что выслеживали их
ночью. Костры на Южной Окраине, где жгли тела умерших от холеры. Отряды
солдат, марширующие по улицам, творящие по ночам дела, о которых повсюду
ползут жуткие слухи. Наступило время, когда никто ни от чего не был
гарантирован.
Солдаты - по крайней мере, кое-кто из них - тоже были встревожены.
Некоторое время назад несколько Ночных Пластунов зашли посоветоваться с
капралом. Только что вся эта толпа вывалила на улицу. Парни выглядели так,
словно ждали больших неприятностей.
У Смеда даже дыхание перехватило.
- Похоже, началось, - сказал он. - Все трещит по швам.
Талли кивнул; его колотила нервная дрожь.
- Чертов Клин, - пробормотал он. - Если б знать заранее, чем все это
обернется, сразу бы послал его подальше, - Задним умом все крепки, братец.
Хотя и тогда можно было сообразить, что жирный куш еще никому не давался
даром.
- Да уж. Не смог продумать все до конца. Иначе я бы допер, что из-за
этой штуки у людей мозги совсем отсыреют. Что сюда нагрянет куча народа,
готовая пойти на все, прикончить кого угодно, лишь бы захапать эту железку.
Черт! Ну и пиво! Воняет крысиной мочой.
- Радуйся такому, какое есть. Наслаждайся. - Рядом со столиком, словно
из-под земли, возник Рыбак. Он выглядел встрепанным и каким-то осунувшимся.
- Может, это вообще последнее пиво в городе. - Старик обессиленно плюхнулся
на стул. - Я сделал все, что мог. Теперь остается только ждать. И надеяться.
- Что там за суматоха? - спросил Смед. - Солдаты словно с ума
посходили.
- Они устроили облаву на повстанцев. Собираются утром казнить кучу
народу. После этого почти наверняка вспыхнет мятеж и чертова осада
разлетится вдребезги.
- А если нет? - спросил Талли.
- Если нет, тогда нам хана. Они доберутся до нас рано или поздно.
Методом исключения. Рыбак взял кружку Смеда, отхлебнул. - Ладно. Выше нос!
Еще есть холера. Может, она доберется до них раньше, чем они доберутся до
нас.
- Ч-черт!
- Нам всем надо хоть немного поспать.
- Издеваешься, что ли?
- Надо. Надо хотя бы попытаться. Сейчас самое лучшее - не мозолить
серым глаза. Как говорится, с глаз долой - из сердца вон.
***
Смед заснул в две секунды.
Он не мог сообразить, что его разбудило. Солнце давно уже встало. Талли
и Рыбак - тоже. Едва поднявшись, оба куда-то слиняли. Отчего-то его пробрала
нервная дрожь. Он вышел в общий зал. Там было пусто.
Он направился к двери. И тут до него вдруг дошло.
Тишина.
Вокруг царила мертвая тишина. Если бы не звук его собственных шагов,
Смед, наверно, решил бы, что оглох. Он толкнул дверь. Та пронзительно
заскрипела и открылась.
Улица была полна людей. Все они молча глядели в сторону главной площади
Весла. Чего-то ждали.
Ожидание оказалось недолгим.
Казалось, сама земля вздрогнула под ногами, прежде чем на Смеда
обрушилась лавина звуков, яростный рев толпы, подобный раскатам грома.
- Они все-таки приступили к массовым казням, - сказал ему на ухо
незаметно подошедший Рыбак. - А то я уж переживал, что могут побояться Рев
становился все громче, накатываясь грохочущей волной. Похоже, все жители
города одновременно решили, что пришла пора положить конец безумной
жестокости и притеснениям.
Волна докатилась до улицы, где стоял "Скелет". Толпа дрогнула.
И сразу же матери принялись загонять детей по домам, а мужчины
завороженно двинулись к центру города. Слепая ярость гнала их на верную
смерть. Вооружены были лишь немногие: в ходе повальных обысков серым удалось
конфисковать у горожан почти все оружие. Они не оставили в личном
пользовании ничего режущего, кроме кухонных ножей.
Смед решил, что ему давно пора стать полным циником. Не было никакой
нужды влезать в это дело именно сейчас. Он не двинулся с места.
Рыбак тоже. Талли дернулся было вслед за всеми, но быстро остыл.
Многие из толпившихся на улице повели себя точно так же. Гнев был
подобен холере: он цеплял не всех сразу. Но и то и другое многих еще
прихватит, прежде чем все пойдет на спад.
Рыбак привел Смеда и Талли назад, в "Скелет", и усадил за стол.
- Мы остаемся здесь, - сказал он. - Будем ждать новостей. Если они
будут благоприятными, двинемся к городской стене, чтобы не упустить шанса на
побег. Смед! Иди собирай свой мешок. Суй туда все барахло, которое может
пригодиться в пути.
- А как насчет Клина? - тихо спросил Талли.
- Эта штука позаботится о себе сама.
- Да где же он спрятан, в конце концов?
- Иди пакуй барахло, Смед! Я не знаю, Талли. И знать не хочу. Смед
нашел для него хорошее место. Такое хорошее, что чертову хреновину до сих
пор никто не обнаружил. Этого с меня достаточно.
Уходя, Смед спиной почувствовал пристальный злобный взгляд Талли.
***
Первый шквал слухов красноречиво свидетельствовал о том, что горожанами
двигало бешенство отчаяния, а не абстрактное благородство идеи.
Зная настроение толпы, солдаты оказались не подготовлены к взрыву,
последовавшему после первой же казни. Неистовая сила смяла их в мгновение
ока. Восемьсот солдат погибли раньше, чем на помощь подоспело не очень
организованное, порядком напуганное подкрепление. Еще семьсот военных и
несколько тысяч граждан были убиты прежде, чем удалось подавить этот первый,
стихийный взрыв. Бежавшие с площади горожане прихватили с собой
остался должен? - спросил он. Опять мелькнула та же хитрая гримаса подлости.
Сукин сын знал, что деваться им некуда и они уплатят его долги.
- Ты прав, ублюдок, - рявкнул старик. - Мы прикроем тебя на этот раз.
Но один из нас проследит, чтобы ты уплатил все. И больше ты не получишь ни
медяка. А потом, из своей доли, вернешь нам все сполна, до последней крошки.
С процентами.
- Зря ты так со мной, Рыбак.
- Не хочешь, чтобы с тобой обращались как с дерьмом, тогда не веди себя
как последнее дерьмо, - сказал Рыбак. - А начнешь снова выделываться -
берегись. В следующий раз тебе придется куда хуже.
Неприкрытая угроза в голосе старика напугала Талли. Он усох и умоляюще
посмотрел на Смеда, но тот поддержал Рыбака.
- Я тоже не хочу, чтобы меня угрохали только потому, что ты никак не
привыкнешь отвечать за свои поступки, - буркнул он. - Бери Тимми за ноги.
Потащим его наверх. А по дороге гляди на него во все глаза. Чтобы как
следует запомнить, как он выглядел, и хорошенько подумать, когда у тебя
опять засвербит в заднице от желания выкинуть новый фортель.
Талли взглянул на Тимми.
- Я не смогу, - прохныкал он.
- Еще как сможешь. Просто вообрази себе, что кто-то его найдет,
выяснит, кто он такой, а потом припомнит, где, когда и с кем его видел. Бери
его за ноги, кому говорю!
***
Они подняли все тела по лестнице наверх и дождались сумерек. Рыбак знал
поблизости одно подходящее место. Когда шли дожди, оно становилось топким,
болотистым рассадником всякой заразы. Саперы имперских войск давно
использовали его как свалку. Когда-нибудь все эти трупы окажутся в
пятидесяти футах под новыми городскими улицами.
Конечно, первым делом они отнесли Тимми, ведь именно с ним был связан
основной риск. За ним отправился тот, кто его допрашивал. Оставался еще
головорез-коротышка. Пока Смед с Талли таскали трупы, Рыбак рыскал по
окрестностям, высматривая, нет ли поблизости серых или каких-нибудь
случайных свидетелей.
Все шло отлично. Пока они не потащили последнее тело.
- Кто-то идет, - тихо прошептал Рыбак. - Тащите тело дальше, будто
ничего не заметили. Если эти ребята пришли сюда по нашу душу, я разберусь с
ними сам.
Жабодав недоумевал. Его товарищи по несчастью вели себя как-то странно.
Они копали с громадным энтузиазмом, безжалостно выматывая себя, но вся их
решимость кончалась там, где надо было сделать совсем простую вещь,
необходимую, чтобы поддержать собственные силы. На четвертый день Жабодаву
надоело голодать, и он прикончил слабейшего. Насытившись, он оставил
остальным объедки. И им понадобилось не так уж много времени, чтобы
преодолеть предрассудки и инстинктивное отвращение. Зато энтузиазм возрос.
Никому не хотелось стать следующим пунктом меню.
Однако копать пришлось еще целых восемь дней На поверхность из-под
земли выбрался только монстр. Впрочем, даже если бы работа заняла всего один
час, результат был бы тот же самый.
Кромешную темноту подземелья он сменил на мрак ночи. Но найти след
оказалось нетрудно: с момента вероломного, подлого предательства на землю не
упало ни капли дождя. Ха! Так и есть! Значит, снова на север!
Жабодав пустился в путь неторопливой рысцой. Согревшись и размяв мышцы,
он стал наращивать скорость, пока не перешел на волчий мах, каждый час
оставляя позади более двенадцати миль. Он ни разу не остановился, пока не
добрался до границ Империи, до того места, где Хромой впервые столкнулся с
серьезным препятствием. Там он принялся рыскать по сторонам и принюхиваться,
пока не понял, что произошло.
Да, Хромого никто не собирался приветствовать со слезами радости на
глазах.
Ветер донес до него какой-то свежий запах. Жабодав огляделся и приметил
вдали черного всадника, вооруженного горящим копьем. Тот тоже заметил его и
метнул полыхающий ярким пламенем снаряд в северном направлении.
Жабодав возобновил свой бег. Он был слегка озадачен.
Он добрался до того места, где Хромой нарвался на очередные
препятствия. И снова увидел черного всадника с пылающим копьем. И снова
всадник метнул копье на север.
И третий раз было то же самое. Тогда монстр понял, что ему всячески
помогают наверстать упущенное время, нагнать Хромого. Что его подстрекают на
неизбежную схватку. Что по дороге на север Хромого сдерживают и тот теряет
кучу времени на преодоление разных препон.
Но если даже погоня закончится удачно, что с того? Ведь он не ровня
этому сыну тьмы.
Следующий черный всадник стоял у ворот Берилла. Он метнул свое пылающее
копье на восток. Жабодав послушно свернул в ту сторону. И очень скоро снова
взял след.
Вот оно что. Значит, старого дьявола заставили пуститься в обход,
вокруг моря. Бешеной твари и тысяча миль - не круг. Жабодав помчался еще
быстрее. Теперь на трех милях он отыгрывал две. Он переплыл Реку Изуверов,
обогнул Столпы Раздетости, с быстротой молнии пересек семидесятимильную,
серебристую и плоскую, как зеркало, пустыню, известную под названием Нищий
Раджа, пробежал между и мимо бесчисленных могильных курганов Варвара,
промчался заброшенными караванными путями Лейб Радоров. Затем он обогнул
населенные призраками руины Хана и миновал пирамиды Хватка, стоявшие на
вечной страже над Каньонами Бессмертных.
Предельно осторожно, он далеко стороной обошел храмы города
Марша-Разрушителя, где воздух до сих пор содрогался от криков бесчисленных
жертв, чьи дымящиеся, вырванные из груди сердца были некогда возложены на
алтари равнодушного, презрительно взиравшего на мир бога.
След с каждым часом становился все горячей.
Он добрался до провинции Безводус, миновал сторожевые заставы, где
несли службу наемники из союза кочевых племен Одождей. Они свирепо и
ревностно защищали границы Империи от опустошительных набегов других
кочевников. Гораздо надежнее, чем то, могли бы сделать имперские легионы.
Черный всадник пылающим копьем направил его стремительный бег на плато
Дхама-Пато, где некогда сотни армий в бесчисленных сражениях оспаривали
право прохода на север, юг или восток. Древние легенды гласили, что именно
на этом плато произойдет Последняя Битва Времени между Светом и Тьмой.
За плоскогорьем лежали горы Синь-янь. Там, в их мрачных первобытных
ущельях, он нашел доказательства того, что Хромой был не раз задержан, не
избежав многочисленных и коварных ловушек, поджидавших его на обрывистом и
опасном пути.
След стал совсем горячим. К тяжелому духу Хромого примешивался запах
свежих могил.
Он поднялся на возвышенность, господствовавшую над проливом Ангин, где
пресная вода Невольничьих Озер смешивалась с горько-солеными водами Моря
Мук. Место оказалось очень удобным для наблюдения. Скальный выступ нависал
над узкой горловиной пролива, которую мореплаватели прозвали Вратами
Дьявола, а путники окрестили Мостом на Небеса.
Внизу творился кромешный ад.
Хромой пытался переправиться с южного берега пролива на северный. Те,
кто находился на северном берегу, держали серьезный отпор.
Жабодав лег на брюхо, положил голову на передние лапы и стал наблюдать.
Он считал, что обнаруживать себя пока рано. Может быть, он сделает это у
Башни Чар. Если Хромой поддастся жажде мщения и свернет на запад.
Словно почувствовав, что Жабодав уже здесь, защитники северного берега
прикрыли лавочку и смотали удочки. Хромой напряг все свое колдовское
могущество, чтобы обрушить на них кару, но расстояние было слишком велико.
Он опять не смог причинить противнику никакого вреда.
Хромой стремительно ринулся через пролив. И тут же едва не угодил в
новую западню. Жабодав решил рискнуть переправиться на тот берег в Другом,
более широком месте. Под покровом темноты.
Нужда в спешке отпала. Теперь Хромой от него уже не оторвется. Можно
спокойно распределить силы и время. Можно, дав круг вперед, залечь в засаде.
А можно выследить врагов своего врага.
И попытаться выяснить, что за игру они затеяли.
Наступил переломный момент. Я листал книгу, которую одолжил у нашего
хозяина-подпольщика, когда в комнату ввалился Ворон. - Хватит валяться,
Кейс. Вставай. У нас изменения, - сказал он. Я отложил книгу в сторону,
встал, спросил:
- Ну, что там еще стряслось?
- Расскажу по дороге.
Он сунулся в соседнюю комнату и принялся что-то орать, ссылаясь на
Душечку. Вскоре к нам присоединился один из Крученых. Мы поспешно вышли на
улицу. Там Ворон начал объяснять:
- Один из пигмеев с Равнины Страха напал на золотую жилу. Ему удалось
подслушать, как какой-то тип рассказывал своим дружкам историю о стычке, в
которой почти наверняка участвовали люди, похитившие Серебряный Клин.
Ворон был возбужден. Он так и рвался выполнить первое поручение
Душечки.
- Потише, - буркнул я. - На тебя уже солдаты начинают оглядываться. -
Он поутих. - Так что сказал тот тип?
- Его и еще двух головорезов наняли, чтобы похитить и помочь допросить
одного человека. Они так и сделали. Но их кто-то выследил. Спастись удалось
только этому парню. Мы должны зацапать его, заставить рассказать все. И
показать нам, где это случилось.
Ладно.
Меня все это как-то не слишком вдохновляло. Но за неимением лучшего...
- Если тот тип треплется направо и налево, - сказал я, - мы окажемся в
самом хвосте очереди желающих с ним поговорить.
- Мы узнали о его россказнях первыми. Почти сразу. Пока что мы
опережаем остальную свору гончих. Именно поэтому я так спешу.
Я заметил, что он почти не хромает.
- Что, бедро все-таки начало подживать?
- Столько проторчав без дела, только и оставалось заниматься своим
здоровьем.
- Кстати, о здоровье. После обеда я ходил за пивом. Слышал, как
болтали, что у Южных Ворот был ряд случаев холеры.
Несколько минут мы шли молча. Потом Крученый - я так и не узнал, как на
самом деле зовут братьев, - сказал:
- Плохо дело. Если начнется вспышка холеры, этот чертов котел наверняка
взорвется. Ворон проворчал что-то неразборчивое. Может быть, у нас не было
лучшего варианта, но он мог оказаться единственным. С этим приходилось
считаться.
***
Мы ввалились в кабак с дурацким названием "Кляп". Ворон быстро
огляделся вокруг. - Наш человек еще здесь. Как и следовало ожидать, - сказал
он. В его голосе зазвенел металл. Когда мы шли сюда, он менялся на глазах,
пока окончательно не превратился в того Ворона, самого крутого из Черного
Отряда.
Наш человек сидел один. Он был пьян. Похоже, сегодня нам улыбнулась
удача.
- Закажите себе пива, ребята, - сказал Ворон. - Да поглядывайте вокруг.
А я пока с ним поболтаю.
Так мы и сделали. Не знаю, что уж там он такое сказал, но мы с Крученым
даже не успели заказать по второй, как Ворон встал из-за стола. Тот парень -
тоже. Через минуту мы все оказались на улице. Похоже, наш новый друг не был
удовлетворен краткой беседой. Мы ему не очень-то понравились.
- Я предложил этому Улыбчивому два варианта, - сообщил Ворон. - На
выбор. Ему больше понравились пятьдесят оболов. Теперь он покажет нам город.
Сперва Улыбчивый привел нас в темную аллею.
- Мы прихватили парня тут, - нехотя сказал он.
Мы двинулись дальше. По дороге Ворон продолжал задавать вопросы:
- Ты знаешь хоть что-нибудь про него? Откуда он появился, куда
собирался потом?
- Я уже объяснял. Дело затеял Авель. Он поручил его Коротышке.
Коротышка нанял меня и Танкера, чтобы мы помогли ему схватить однорукого.
Авель пронюхал, что тот часто здесь ходит. Может, Коротышка и знал, в чем
тут дело. А я не знаю.
- Продолжай.
- Да. Чем больше думаю, тем больше уверен, что после того, как мы
приволокли парня в подвал, они велели мне и Танкеру болтаться поблизости
только затем, чтобы потом прикончить и нас. Если бы им удалось вышибить из
него то, чего они добивались.
- Наверно, ты прав. Такие ребята обычно так и делают.
- Они - да. А вы?
- Мы - нет. Если нас не пытаются обвести вокруг пальца. Показывай, где
тот подвал.
Я шел, угрюмо глядя под ноги. Похоже, золотая жила оказалась карманом с
обыкновенной дыркой. Тех, кто мог бы ответить на наши вопросы, уже успели
оприходовать.
Ворон хотел взглянуть на трупы. Надеялся выяснить хоть что-то. Я был
готов поспорить, что ни черта мы там не узнаем.
- Поганое место, - пробормотал я. - Долго еще?
- Да примерно с квартал...
- Стоп! - скомандовал Ворон. - Замрите! Я прислушался. Но ничего не
услышал. Зато мои глаза неплохо видели в темноте. И я сумел разглядеть вдали
неясные тени. Трое парней куда-то тащили четвертого. Похоже, они очень
спешили.
Так я и сказал Ворону.
- Ты знаешь этот район? - спросил он.
- Очень смутно.
- Обойди их спереди. Они тащат тело, поэтому не могут идти слишком
быстро. А мы нападем на них сзади.
- Пожалуй, мне пора, - сказал Улыбчивый.
- Нет, - отрезал Ворон. - Пойдешь с нами, Может, узнаешь кого-нибудь из
них в лицо.
Улыбчивый тихо выругался.
Я двинулся вперед. Вообще-то все это казалось мне пустой тратой
времени, но попытка - не пытка.
Я прошел около трехсот ярдов и вдруг оказался на открытом месте.
Похоже, где-то здесь мы высаживались с летающего кита. Поблизости никого не
было видно. Прикинув приблизительно, где они могли быть, я двинулся налево
вдоль края развалин.
Пусто. Пусто. Совсем пусто. Так я и знал. Но где же остальные? Я начал
беспокоиться, даже собрался было окликнуть их, но потом передумал. Не хотел
выглядеть глупо. А зря.
Мне казалось, что я довольно осторожен. К сожалению, только казалось.
Человек возник из ниоткуда и с ходу пнул меня в пах. Отличный удар. Все
во мне взорвалось дикой болью. Я сразу согнулся пополам и начал блевать,
полностью отключившись от внешнего мира. Еще бы.
Тут он шарахнул меня сзади по голове. Я рухнул, пропахав рылом
мостовую. Он тут же навалился сзади, окунув меня лицом в грязь. Парень особо
не церемонился. Я вывихнул ему пару пальцев, пытаясь оказать сопротивление.
Бесполезно. Он завернул мне руку за спину так, что хрустнул сустав. - Мне не
нравится, когда у меня путаются под ногами, малыш, - прошептал он мне на
ухо. Слышишь?
Я не ответил.
Он еще разок крутанул мне руку. Я взвыл. И сдался. Гораздо быстрее, чем
мне хотелось бы.
- Так ты слышишь меня, малыш?
- Д-да.
- Если я еще раз увижу тебя или кого-нибудь из твоих приятелей, порежу
на мелкие кусочки.;
Серым придется собирать вас по запчастям по веемую Веслу. Усек?
- Да.
- А этой шлюхе передай, чтобы она занялась своими делами и перестала
совать нос в чужие. Иначе и дня не пройдет, как серые пустят ее по рукам. По
всем, сколько их есть в городе. Слышишь?
- Да.
- Вот и хорошо.
Он опять шарахнул меня по голове. Уж не знаю почему - может, потому,
что у меня на голове действительно можно было кол тесать, как утверждал мой
папа, - но только я не вырубился до конца. Я был раздавлен, не мог
пошевелиться, но оставался в полном сознании, когда эта падла пару раз
полоснула ножом по моей левой щеке. Потом он поднялся на ноги и растворился
в ночи, оставив на память о себе мерзкую тошноту, боль и унижение.
Потребовалось время, прежде чем меня начали держать ноги. Тогда я,
спотыкаясь, отправился искать Ворона. Такой жестокой трепки мне давно не
доставалось. С тех пор как я был еще пацаном. Щеку жгло адским огнем. Но
рана оказалась не такой страшной, как я боялся.
Если учесть обстоятельства, остальных я нашел довольно быстро. И
пятнадцати минут не прошло. Стало чуть больше света: ближе к Южной Окраине
полыхало пламя громадного костра. Позже я узнал, что именно в ту ночь серые
сожгли первую сотню горожан, умерших от холеры. Близняшки предвидели начало
массовых эпидемий. Имперские саперы давно получили приказ собирать обломки
деревянных конструкций и всякий горючий хлам из разрушенных домов. А найти
Ворона оказалось совсем просто. Я споткнулся об него и упал. Он был плотно
отключен. В его щеке зияла точно такая же дырка, как в моей.
Крученый валялся футах в десяти. Он шевелился и хрипел, но еще не
пришел в себя. Та же самая дыра в щеке. Так.
Та же дырка была и у Улыбчивого. Плюс горло, перерезанное от уха до
уха. От синяков парню страдать уже не придется.
Надо понимать так, что эти сволочи нас обставили.
Ладно.
***
Столь же меткого пинка, как мне в пах, Ворону не досталось. Но уж по
голове его шарахнули... Держи-лови. Когда мы явились с докладом, его еще
шатало. Даже руки тряслись. Все же он кое-как объяснил Душечке, на пальцах:
- Думаю, там был всего один человек. Застал нас врасплох. - Ворон был в
замешательстве.
Притом в таком замешательстве, в каком я раньше никогда его не видел.
Еще бы. Раньше он так никогда не получал.
Когда пришла моя очередь рассказывать, я тоже как-то чувствовал себя не
в своей тарелке, поскольку от меня требовалось передать каждое слово в
точности. Я опасался, что мне придется пояснять Душечке смысл некоторых
выражений.
Но она оказалась вовсе не такой невежественной, как я наивно полагал.
- Мост Королевы, - показал ей на пальцах Молчун и коснулся своей щеки.
Душечка кивнула. А я ничего не понял и переспросил.
- После нашего сражения с Ночными Пластунами они захватили в плен
восемнадцать человек у моста. Позже они поставили каждому на щеку по такому
же кресту и отпустили их на все четыре стороны, - пояснил Молчун.
Я все еще ничего не понимал.
- Что за черт? Значит, Клин у Пластунов? Может, именно поэтому они
никак не могут его найти? Значит, бригадир Головня затеяла какую-то
собственную игру?
Я машинально выдал всю эту чепуху на языке знаков. Если долго
находишься рядом с Душечкой, такой способ поневоле входит в привычку.
Она как-то странно смотрела на меня несколько секунд. Потом ответила.
Сперва мне показалось - невпопад.
- Надо немедленно уходить. Солдаты - и не Ночные Пластуны, а другие -
могут нагрянуть сюда в любую минуту.
И тут до меня дошло.
С нами разделался сумасшедший гений. Настоящий кудесник по части
импровизации. За те несколько минут, что мы находились в его власти, он
сколотил и запустил в действие план, который должен был наверняка затянуть
Весло в кровавый водоворот хаоса и насилия.
Он пощадил нас только затем, чтобы мы стали той искрой, которая вызовет
взрыв. И тогда в городе начнется бойня.
Солдаты близняшек схватят нас, а значит - устранят угрозу Белой Розы.
Слухи об этом расползутся быстро, и в городе вспыхнет мятеж. Тем временем
близнецы отправят нас на дыбу, где вытряхнут из нас все, что мы знаем. У них
появится лишняя причина подозревать Ночных Пластунов и их начальницу. Но те
не только не допустят ее ареста, но даже не позволят отстранить от
командования.
Серых из других полков в городе гораздо больше, чем Ночных Пластунов,
но эти крутые парни способны выиграть любую драку, если только в нее не
вмешаются сами близняшки.
Кровожадный гений. Разве кто-нибудь сможет продолжать поиски Клина,
когда начнется кровавая потеха?
Пока я обдумывал все это. Душечка отдавала приказания. Направо и
налево. Маленькие сущности с Равнины Страха отправились на разведку,
посмотреть, что творится поблизости, не идут ли сюда солдаты. Братьев
Крученых она послала предупредить наших друзей из рядов повстанцев. Боманца
и Молчуна - обследовать место, где мы угодили в засаду. Вдруг они, используя
свои возможности, обнаружат там что-то полезное?
Некоторое время она переводила свой взгляд с Ворона на меня и обратно,
решая, кто покажет дорогу нашим колдунам.
Она выбрала Ворона.
Думаю, Молчун был доволен, что ему не придется оставлять Душечку
наедине с Вороном. Все же он нахмурился. Но тут вернулся один из маленьких
разведчиков и доложил, что по соседству все чисто. Если не считать какого-то
старого пьяницы, валявшегося прямо на деревянном тротуаре в полуквартале
отсюда.
- Уходим, - просигналила Душечка.
Мы вышли на улицу.
Меньше чем через час по городу покатилась волна обысков и арестов.
Смед взглянул на двоюродного брата, сидящего за столиком напротив. Тот
продолжал угрюмо надираться, но сам Смед был трезв как стеклышко. Он все
никак не мог забыть те трупы. Ужас какой-то. И те люди, что выслеживали их
ночью. Костры на Южной Окраине, где жгли тела умерших от холеры. Отряды
солдат, марширующие по улицам, творящие по ночам дела, о которых повсюду
ползут жуткие слухи. Наступило время, когда никто ни от чего не был
гарантирован.
Солдаты - по крайней мере, кое-кто из них - тоже были встревожены.
Некоторое время назад несколько Ночных Пластунов зашли посоветоваться с
капралом. Только что вся эта толпа вывалила на улицу. Парни выглядели так,
словно ждали больших неприятностей.
У Смеда даже дыхание перехватило.
- Похоже, началось, - сказал он. - Все трещит по швам.
Талли кивнул; его колотила нервная дрожь.
- Чертов Клин, - пробормотал он. - Если б знать заранее, чем все это
обернется, сразу бы послал его подальше, - Задним умом все крепки, братец.
Хотя и тогда можно было сообразить, что жирный куш еще никому не давался
даром.
- Да уж. Не смог продумать все до конца. Иначе я бы допер, что из-за
этой штуки у людей мозги совсем отсыреют. Что сюда нагрянет куча народа,
готовая пойти на все, прикончить кого угодно, лишь бы захапать эту железку.
Черт! Ну и пиво! Воняет крысиной мочой.
- Радуйся такому, какое есть. Наслаждайся. - Рядом со столиком, словно
из-под земли, возник Рыбак. Он выглядел встрепанным и каким-то осунувшимся.
- Может, это вообще последнее пиво в городе. - Старик обессиленно плюхнулся
на стул. - Я сделал все, что мог. Теперь остается только ждать. И надеяться.
- Что там за суматоха? - спросил Смед. - Солдаты словно с ума
посходили.
- Они устроили облаву на повстанцев. Собираются утром казнить кучу
народу. После этого почти наверняка вспыхнет мятеж и чертова осада
разлетится вдребезги.
- А если нет? - спросил Талли.
- Если нет, тогда нам хана. Они доберутся до нас рано или поздно.
Методом исключения. Рыбак взял кружку Смеда, отхлебнул. - Ладно. Выше нос!
Еще есть холера. Может, она доберется до них раньше, чем они доберутся до
нас.
- Ч-черт!
- Нам всем надо хоть немного поспать.
- Издеваешься, что ли?
- Надо. Надо хотя бы попытаться. Сейчас самое лучшее - не мозолить
серым глаза. Как говорится, с глаз долой - из сердца вон.
***
Смед заснул в две секунды.
Он не мог сообразить, что его разбудило. Солнце давно уже встало. Талли
и Рыбак - тоже. Едва поднявшись, оба куда-то слиняли. Отчего-то его пробрала
нервная дрожь. Он вышел в общий зал. Там было пусто.
Он направился к двери. И тут до него вдруг дошло.
Тишина.
Вокруг царила мертвая тишина. Если бы не звук его собственных шагов,
Смед, наверно, решил бы, что оглох. Он толкнул дверь. Та пронзительно
заскрипела и открылась.
Улица была полна людей. Все они молча глядели в сторону главной площади
Весла. Чего-то ждали.
Ожидание оказалось недолгим.
Казалось, сама земля вздрогнула под ногами, прежде чем на Смеда
обрушилась лавина звуков, яростный рев толпы, подобный раскатам грома.
- Они все-таки приступили к массовым казням, - сказал ему на ухо
незаметно подошедший Рыбак. - А то я уж переживал, что могут побояться Рев
становился все громче, накатываясь грохочущей волной. Похоже, все жители
города одновременно решили, что пришла пора положить конец безумной
жестокости и притеснениям.
Волна докатилась до улицы, где стоял "Скелет". Толпа дрогнула.
И сразу же матери принялись загонять детей по домам, а мужчины
завороженно двинулись к центру города. Слепая ярость гнала их на верную
смерть. Вооружены были лишь немногие: в ходе повальных обысков серым удалось
конфисковать у горожан почти все оружие. Они не оставили в личном
пользовании ничего режущего, кроме кухонных ножей.
Смед решил, что ему давно пора стать полным циником. Не было никакой
нужды влезать в это дело именно сейчас. Он не двинулся с места.
Рыбак тоже. Талли дернулся было вслед за всеми, но быстро остыл.
Многие из толпившихся на улице повели себя точно так же. Гнев был
подобен холере: он цеплял не всех сразу. Но и то и другое многих еще
прихватит, прежде чем все пойдет на спад.
Рыбак привел Смеда и Талли назад, в "Скелет", и усадил за стол.
- Мы остаемся здесь, - сказал он. - Будем ждать новостей. Если они
будут благоприятными, двинемся к городской стене, чтобы не упустить шанса на
побег. Смед! Иди собирай свой мешок. Суй туда все барахло, которое может
пригодиться в пути.
- А как насчет Клина? - тихо спросил Талли.
- Эта штука позаботится о себе сама.
- Да где же он спрятан, в конце концов?
- Иди пакуй барахло, Смед! Я не знаю, Талли. И знать не хочу. Смед
нашел для него хорошее место. Такое хорошее, что чертову хреновину до сих
пор никто не обнаружил. Этого с меня достаточно.
Уходя, Смед спиной почувствовал пристальный злобный взгляд Талли.
***
Первый шквал слухов красноречиво свидетельствовал о том, что горожанами
двигало бешенство отчаяния, а не абстрактное благородство идеи.
Зная настроение толпы, солдаты оказались не подготовлены к взрыву,
последовавшему после первой же казни. Неистовая сила смяла их в мгновение
ока. Восемьсот солдат погибли раньше, чем на помощь подоспело не очень
организованное, порядком напуганное подкрепление. Еще семьсот военных и
несколько тысяч граждан были убиты прежде, чем удалось подавить этот первый,
стихийный взрыв. Бежавшие с площади горожане прихватили с собой