Страница:
В «боинге» они оказались отдельно от Рефата и Георгия, хотя легко со своих мест в двадцатом ряду могли видеть их затылки. Пассажиров было немного, человек тридцать. В основном это были турки, летевшие до Стамбула. Только несколько немцев, похоже, летели дальше.
Георгий и Рефат о чем-то постоянно разговаривали. Смуглая стюардесса-турчанка предложила Виктору и Нику красного вина. Они не отказались.
За иллюминатором самолета начиналась Турция.
Вино было с горчинкой. Ник пил его и думал о Сергее Сахно. Он все еще пытался понять: когда Сапер мог выдать свой отпечаток пальца? Было ли это до побега из Киева или уже после того, как они расстались?
Виктор молча смотрел в иллюминатор. Его беспокоили мысли о жене и дочке.
Время от времени он бросал взгляд вперед на затылки Георгия и Рефата.
Минут через сорок пять самолет стал снижаться.
Во время короткой стоянки в Стамбуле половина пассажиров вышла, но зашло много новых. Были здесь и турки, и итальянцы, видимо возвращавшиеся домой.
Пространство между ними и Рефатом с Георгием оказалось теперь занято множеством пассажиров и, чтобы высмотреть своих «начальников», теперь пришлось бы встать.
В Риме Нику и Виктору не удалось даже из аэропорта выйти. Георгий куда-то ушел, оставив их с Рефатом в транзитном зале.
— Не расслабляйтесь, — сказал им Рефат. — Нам еще часа три лететь дальше…
Виктор представил себе карту Европы и пытался просчитать: полет до какой точки на карте занял бы три часа. В это расстояние укладывались страны Скандинавии и, конечно, все европейское СНГ.
— Пойдемте, угощу кофейком, — предложил Рефат, показывая на кафе-оазис в центре транзитного зала.
Уселись за пластмассовый столик. Рефат выкрикнул свой заказ по-итальянски, и усатый бармен, стоявший за передвижной стойкой на колесиках, кивнул. Минуты через две он принес три маленьких чашечки кофе. Сахарница и сливочник уже стояли на столике.
— Ну что, дела идут! — улыбнулся Рефат, обведя взглядом хитроватых слегка раскосых глаз Ника и Виктора. Он пригубил кофе.
— А куда мы .дальше летим? — спросил Виктор.
— На Кипр, — спокойно ответил Рефат. Улыбка словно приклеилась к его лицу.
— Но мы же только что оттуда прилетели, — удивился Виктор.
Ник добавил в свой кофе сливок, сыпнул маленькую ложечку сахара. Размешал.
Посмотрел сначала на Рефата, потом на Виктора. Пожевал в раздумье губами.
Теперь уже удивился Рефат. Он повернул голову к Нику.
— А что с вами должно быть? — неподвижная улыбка ушла с его лица. — С вами все будет в порядке! Лишь бы с нами все было хорошо… Тебе-то уж точно мы хорошую жизнь устроим… Ну а Виктору, — Рефат перевел взгляд на Слуцкого, — это от него зависит…
Ник скривил губы. Обещание «устроить ему хорошую жизнь» прозвучало если не двусмысленно, то по крайней мере неубедительно.
— Не думайте пока об этом! — успокаивающим тоном произнес Рефат, смотря на свой «Ролекс». — Доведем все до конца, тогда и поговорим! А сейчас мы действительно на Кипр полетим, только на его греческую половину!
Рефат обернулся и посмотрел в сторону стойки регистрации транзитных пассажиров. От стойки как раз отходил Георгий, сжимая в руке несколько авиабилетов.
Через полчаса все четверо снова уселись в удобные кресла «боинга». И снова Георгий и Рефат сидели впереди, а Нику и Виктору достался пятнадцатый ряд.
Самолет, был битком набит пассажирами. Стюардессы-итальянки лениво прошлись по рядам, проверяя, у всех ли пристегнуты ремни.
В этом самолете и поили, и кормили лучше, чем в турецком.
Сначала к Виктору и Нику подошла стюардесса и поинтересовалась по-английски, не вегетарианцы ли они. Отказавшись от предложенного вегетарианства, они получили по горячей куриной ноге с рисом и с рокфорным горячим соусом. Вкусный обед поднял настроение и отодвинул вопросы о будущем на второй план.
После обеда Виктор попросил еще вина и они получили по маленькой пластмассовой бутылочке «кьянти». Разлили по стаканчикам.
— А твой товарищ, — осторожно заговорил Виктор, — с которым ты из Киева бежал… Он сейчас где?
— Не знаю… — выдохнул Ник.
Виктор задумался. Он опять сидел у иллюминатора и, отвернувшись от Ника, уставился на легкие облака, прикрывавшие Италию от его взгляда.
В аэропорту Ларнаки светило солнце. В бетонном зале с невысоким потолком громко работали кондиционеры.
Выйдя из приземистого здания аэропорта, Георгий повел всех к длинному черному лимузину. Возле лимузина стоял араб в черных брюках и белой рубашке. Он разговаривал с кем-то по мобильному. Увидев приближающегося Георгия, он заулыбался, сказал что-то напоследок в трубку и сунул мобильный в нагрудный карман рубашки.
Поздоровавшись по-русски с Георгием и Рефатом, араб открыл дверцы лимузина.
Ехали они около часа. Машина изнутри была похожа на роскошный микроавтобус — три ряда пассажирских сидений на таком расстоянии друг от друга, что можно было спокойно протягивать ноги.
Ника и Виктора запустили на заднее сиденье. Рефат и Георгий сидели сразу за отсеком водителя.
— Захария здесь? — спросил Рефат у араба.
— Здесь, здесь, — ответил тот по-русски почти без акцента. — Он уже ждет.
— А новости получили? — поинтересовался Георгий.
— Не знаю… Я сюда прямо со склада ехал…
В машине зазвонил телефон, и араб поднял тяжелую толстую трубку автомобильного аппарата. Говорил с кем-то по-арабски. Потом опустил трубку на место. Ее место как раз располагалось слева, сразу за рычагом переключения скоростей.
Въехали в Лимасол. По обе стороны дороги появились некрасивые железобетонные коробочки с плоскими крышами, из которых торчали антенны и необрезанные прутья арматуры.
Машин на дороге было немного, но зато из тех, что ехали навстречу, половина оказалась такими же старенькими лимузинами.
— Что это здесь построили? — удивленно спросил Георгий, глядя на высотную башню какой-то новостройки.
— А, это банк будет, — ответил араб. — Банк и офисы… Минут через десять лимузин остановился у немного обшарпанного семиэтажного здания.
— Посидите пока здесь! — обернувшись, сказал Нику и Виктору Георгий.
Георгий и Рефат вышли из машины. Араб проводил их до входа в здание, потом вернулся.
— Кушать хотите? — спросил он и тут же открыл их дверцу. — Выходите, перекусим!
Он подвел их к маленькой забегаловке на первом этаже соседнего дома.
Снаружи на тротуаре стоял деревянный столик и пять стульев. Внутри на вертикальном вертеле крутилась, шипя от газового огня, большущая мясная «груша». За прилавком стоял грек в белой, давно не стиранной поварской куртке.
Араб показал ему три пальца и ткнул на вертикальный вертел. Тот кивнул и взял в руки длинный кухонный нож.
— Вы что, из Москвы? — спросил араб, повернувшись к Виктору и Нику.
— Нет, — ответил Ник. — Он из Киева, а я из ниоткуда… Араб кивнул.
— Меня зовут Халед… Я сам из Ирака, но здесь живу., Давно… Садитесь!
Они уселись за столик. Грек принес им по кебабу.
— Я раньше коммунистом был, — говорил Халед. — В университете Патриса Лумумбы учился…
— Хэлло, Захария! — поздоровался Георгий.
— Заходите, заходите! — пригласил Захария по-английски Рефата и Георгия.
Девушка лет двадцати, увидев гостей, сразу поднялась из-за стола в первой комнате. На ее лице заиграла приветливая улыбка.
— А Надя выросла! — сказал Георгий.
— Конечно! Чужие дети быстро растут! — ответил, бросив взгляд на дочку, Захария. — Пойдемте ко мне. Надя, — он еще раз обернулся к дочери, — сделай нам кофе!
В кабинете Захарии на огромном столе красовались два телефона и компьютер.
Но пространство перед креслом было завалено деловыми письмами, поверх которых лежала открытая широкая тетрадь с расчерченными листами. На развороте тетради вразброс были написаны какие-то суммы. Приглядевшись, можно было, конечно, понять, что каждая сумма, состоящая из шести или семи цифр, была расположена на строгом пересечении горизонтальной и вертикальной линий.
За стеклами стоящего в углу шкафчика красовались десятки пачек разных сигарет.
— Садитесь! — Захария указал на два стула для посетителей, стоящих по другую сторону стола. — Сейчас кофейку выпьем! Долетели хорошо?
— Да, отлично, — Рефат кивнул. — Через Рим. Захария тяжело опустился на кресло.
— Там все прошло нормально? — спросил он, уже устроившись за столом и закрывая бухгалтерскую книгу.
— Да, — сказал Георгий.
Зазвонил телефон. Захария снял трубку. Сказал что-то по-арабски, потом, не отнимая трубку от уха, снова подтянул к себе широкую тетрадь. Раскрыл ее, взял ручку и, переспросив что-то у телефонного собеседника, вписал на страницу новую сумму.
Опустив трубку на место, он улыбнулся.
— Тут все готово? — спросил по-английски Георгий. В его голосе чувствовалось напряжение.
— Тут? Конечно! Это самое надежное место! Пока не приходило подтверждение, но как только придет — мне позвонят! — Захария кивнул на телефоны.
Надя внесла поднос с кофе. В комнате запахло корицей. Оказалось, что корица присутствовала и в кофе..
Минуты три сидели молча.
— Георгий, — вкрадчиво заговорил Захария. — Я хотел уточнить… Немного подорожали складские услуги…
— Ты хочешь доплаты? — спросил Георгий. Захария медленно кивнул.
— Сколько?
— Немного, полмиллиона хватило бы…
Георгий и Рефат переглянулись.
— А к погрузке все готово? — спросил Рефат.
— Все! — улыбнулся Захария. — Вы же знаете, у меня все работает, как швейцарский банк. Если что не так, я же не убегу! Рефат вздохнул.
— Я отсюда позвоню! — сказал он, поворачивая один из телефонов к себе.
— Пускай через «Вестерн Юнион» переведут, это больше часа не займет! — произнес негромко Захария. Рефат дозвонился в Москву быстро.
— Запиши, — приказал он человеку на другом конце провода. — Через «Вестерн Юнион» дослать пять и пять нулей.
Когда Рефат опустил трубку на аппарат, на лице Захарии улыбались не только губы, но и глаза. Даже его крупный нос, казалось, тоже как-то по-своему улыбался.
Снова наступило молчание и длилось оно минут десять, пока не зазвонил один из телефонов. Захария снял трубку, внимательно выслушал кого-то.
— Все отлично, — сказал он, опустив трубку на место. — Из Фамагусты пришло подтверждение… Думаю, из Москвы тоже сейчас придет!
Следующий звонок раздался только через полчаса. Все это время троица сидела спокойно и молча.
— Ну все, — Захария поднялся из-за стола. — Теперь можем ехать!
Они вышли к лифту.
— Я один спущусь, — сказал Захария, заходя в узенький лифт.
Когда двери закрылись, Рефат посмотрел на Георгия с улыбкой.
— Лишь бы не застрял! — сказал он, кивая на дверцу лифта. — В нем килограммов двести будет! Опять поправился!
Лимузин остановился перед одним из проездов. Халед вышел из машины и прошел за натянутую цепь. Через минуту он уже возвращался, а за его спиной мужчина в черной форме частной охранной фирмы опускал перекрывавшую проезд цепь.
Лимузин проехал вперед. Остались позади выстроенные в три ряда в высоту контейнеры. Машина остановилась внутри огромного крытого склада.
Виктор смотрел на контейнеры и думал о Занозине. Нашли его или нет? Где он теперь?
— Оставайтесь пока здесь! — сказал Виктору и Нику Георгий, выходя из лимузина.
Их позвали минут через пять. Теперь все шли следом за Захарией и за директором склада — тоже крупным, но не таким высоким, как Захария, арабом.
Остановились перед коричневым контейнером, на котором белела трафаретная надпись «Либерия ТРАНС».
Директор склада сорвал пломбу с дверцы контейнера, открыл замок и потянул на себя высокую металлическую половинку двери.
Изнутри во всю высоту контейнер был заставлен картонными коробками, на которых кроме различных предупреждающих значков, стояли две большие синие буквы «LM».
Захария дотянулся до коробки в третьем ряду. Вытащил ее, поставил перед собой на бетонный пол. Георгий и Рефат подошли ближе. Георгий обернулся и кивнул Нику и Виктору, чтобы они тоже подошли.
Разорвав клейкую ленту коробки, Захария открыл ее и отступил.
Георгий наклонился и вытащил из коробки пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке. Ник тоже наклонился и увидел внутри коробки плотно уложенные друг к другу такие же пачки.
Георгий удовлетворенно кивнул. Посмотрел на Рефата и слегка улыбнулся.
Он опустил пачку на место. После этого директор склада закрыл коробку и поставил ее обратно в контейнер. Контейнер закрыли и снова опломбировали.
— Оставайтесь здесь! — приказал Рефат Нику и Виктору. — От контейнера ни на шаг!
Они остались. Остальные пошли куда-то дальше. Теперь рядом никого не было.
Только откуда-то из-за ряда контейнеров доносились отдельные фразы на греческом.
— Представляешь, сколько здесь? — спросил Виктор у Ника, кивая на контейнер «Либерия ТРАНС». Ник тяжело вздохнул.
— Это больше чем деньги! — произнес он уставшим голосом. — Их слишком много.
— Да, — согласился Виктор.
Они стояли с полчаса, пока к ним не подошел Георгий.
— Сейчас начнется погрузка, — сказал он. — Оставайтесь здесь и проследите, чтоб все было в порядке! Доведете его до корабля.
— До какого корабля? — спросил Виктор.
— Контейнеровоз «Лисичанск». Увидите.
Георгий ушел, но Ник и Виктор оставались одни не дольше пяти минут. Из-под крыши склада донеслось механическое жужжание, к ним подошли несколько рабочих в синих комбинезонах. У одного из них в руках был пульт управления с тремя большими кнопками. От пульта под потолок, к застывшей там лебедке уходил провод. Он нажал одну из кнопок и вниз поползла косичка из четырех тросов с крюками. Рабочие приставили к стоящим один на другом трем контейнерам металлическую лестницу и покарабкались вверх. А в это время в широком коридоре между рядами контейнеров показался грузовик с пустой платформой вместо кузова.
Верхние два контейнера сняли лебедкой, потом нижний погрузили на платформу грузовика. Грузовик медленно поехал назад. Виктор и Ник шли быстрым шагом за ним. Склад тянулся метров двести, а в его торце были открыты большие металлические ворота, выводившие прямо к пришвартованным контейнеровозам.
Машина повернула направо, в сторону моря. Виктор заметил впереди развевающийся украинский флаг. На душе воцарилось радостное спокойствие. «Это уже конец всей этой истории», — подумал он и вспомнил о Киеве. Ник тоже заметил желто-голубой флаг, но никаких особенных чувств он у Ника не вызвал. На душе было тяжело. Его все еще мучили уже трудно объяснимые предчувствия опасности.
Над контейнеровозом «Лисичанск» завис невысокий портовый кран, опускавший в этот момент на палубу очередной контейнер. Там уже были выстроены в два этажа несколько десятков контейнеров. Вскоре очередь дошла и до контейнера, подвезенного на грузовике. Как только его поднял с платформы портовый кран, Ник и Виктор, не сговариваясь, пошли к трапу судна. Поднялись наверх.
— Лоуэр, лоуэр! — на ломаном английском кричал один из матросов. Сверху, из кабины портового крана, выглядывал круглолицый грек с орлиным носом.
Казалось, он вот-вот вывалится — так внимательно он высматривал куда «ложится» очередной контейнер.
Ник и Виктор остановились за спиной у украинского матроса, командовавшего установкой контейнера. Рядом суетились еще несколько матросов. Они пододвигали зависший в полуметре от палубы контейнер вплотную к другому, уже установленному.
— 0'кей! — закричал крановщику старший матрос. Контейнер сел на металл палубы и вибрация прошлась под ногами у Виктора и Ника.
— Вася, — закричал старший матрос кому-то из своих. — Там еще три штуки влезет?
— Впихнем! — ответил из-за контейнеров невидимый Вася. Ник и Виктор подошли к «своему» контейнеру и тут же перед ними возник старший матрос.
— Шо надо?
— Мы сопровождающие, — спокойно ответил Виктор.
— А капитан знает?
— Знает, — ответил Виктор.
— Ну тогда ладно, — старший матрос пожал плечами и ушел.
Над кораблем ярко светило солнце. Стоял запах разогретого металла и дешевой краски.
— А что дальше? — спросил Ник у Виктора. — Я бы поел или пива выпил…
— Я бы тоже, — кивнул Виктор. — Подождем! Эти подойдут…
«Эти» подошли через полчаса. По лицам было видно, что все идет хорошо.
Георгий держал в руке открытую жестянку пива.
— Ну что? — спросил он Виктора и Ника.
— Все в порядке, — Виктор кивнул на контейнер.
— Сейчас отчаливаем, — сказал Рефат. — Давайте договоримся так, вы будете или по очереди здесь дежурить или вдвоем. Решайте!
Ник и Виктор переглянулись Ник тяжело вздохнул. Опять навалилась на плечи усталость. Ничего ему не хотелось, но меньше чем ничего ему хотелось оставаться одному возле этого контейнера. — Вдвоем, — прошептал он.
Виктор, помедлив несколько секунд, кивнул.
— Ладно, — решительно произнес Рефат. — Тогда каюта вам не нужна. Еду вам будут приносить сюда, да и мы будем подходить время от времени. Если что… — Рефат передал Виктору черную коробочку с двумя кнопками, похожую на телевизионный пульт управления. — Левая кнопка — вызов, там «call» стоит, правая — тревога.
Георгий и Рефат ушли. Вскоре молодой матрос притащил два пластмассовых креслица.
— Держите! — сказал он. — Вы что, будете здесь все время? Что ж там внутри? — вопросительно кивнул он на контейнер.
— Груз, — выдохнул Виктор.
Матрос покивал головой и ушел.
Контейнеровоз покачнулся, отвалил от причала, но ни Виктор, ни Ник этого не видели. Только чувствовали. Они сидели в контейнерном лесу, где-то в его середине. Над ними светило солнце. Только небо и было доступно их взглядам, да и то оно было урезано прямыми углами возвышающихся на несколько метров контейнеров.
Над контейнерами пролетали, перекрикиваясь, чайки. Морской ветер искал выход из контейнерного лабиринта и натыкался все время на Ника и Виктора.
Прошло какое-то время и другой матрос поставил на палубу перед ними трехэтажный металлический судок с ручкой. Выдал им по ложке и по два куска хлеба. Разобрав судок, они обнаружили в нижних двух мисках борщ, а в верхней — жаркое со свининой.
Неожиданно быстро стало вечереть. Слышнее стали волны, да и ощутимее.
Началась небольшая качка. Но есть борщ она особенно не мешала.
— Ты знаешь, мне квартиру обещали в Киеве. Для всей семьи, — заговорил Ник. — Как раз вот за эти деньги… Я думаю, что за эти… За их возвращение…
Квартиру и работу в органах… А теперь я не знаю, что делать…
— В каких органах?
Ник пожевал губами, словно решая: рассказывать подробнее Виктору или нет.
Пристально посмотрел на своего напарника.
— В новых… В Федеральном Бюро Украины, на которое парламент не хотел выделять деньги. Так мне Иван Львович объяснил…
— Так оно уже создано, только называется по-другому. Национальное бюро расследований.
— Ты у них работаешь? — спросил Ник.
— Надеюсь, что уже да… А вообще-то я в милиции…
Вскоре подошел Георгий с капитаном.
Капитан, крепко сбитый мужик с аккуратной опоясывающей подбородок бородкой, пожал руки Нику и Виктору, посмотрел пристально на контейнер.
— Часа через четыре они подойдут и будут вести до Ильичевска, — сказал капитан. — И тогда уже все, прямым ходом придется…
— Четыре часа? — сам себя спросил вслух Георгий, словно позабыв о находящихся рядом Нике и Викторе. — Успеем. «Грозный» уже отправил катер. А вас пускай ведут!
Теперь уже капитан поднял взгляд на темнеющее небо. Задумался.
— Да, — сказал он. — Шторма не ожидается, так что четырех часов хватит…
— Не скучайте! — Георгий улыбнулся Нику и Виктору, и они с капитаном ушли.
Ветер притих, но качка не уменьшилась. Звезд на небе не было, они оказались по другую сторону неба, закрытые пеленой облаков.
Загудели где-то рядом шаги. Виктор обернулся и увидел Георгия, Рефата и капитана. Они подошли быстро, по-деловому. У Рефата в руке были кусачки. Он сорвал со стыка дверей контейнера пломбу, потом открыл замок и, подняв вертикальный стопор, закрепил его в свободном положении. Потянул правую половинку дверцы на себя.
— Этот! — показал Георгий на картонный ящик в предпоследнем верхнем ряду.
Рефат дотянулся до него, подцепил рукой и поймал. Георгий оглянулся на Виктора и Ника.
— Смотрите по сторонам! — приказал он.
Ник посмотрел по сторонам и возвратил свой взгляд на площадочку перед контейнером, где Георгий уже сорвал коричневую клейкую ленту со шва картонной кодрбки. Открыл коробку и подозвал жестом капитана.
Потом, когда капитан подошел, Георгий вытащил десять пачек банкнот и протянул Виктору, вторые десять пачек дал Нику. Снова возвратил взгляд на капитана.
— Остальное твое. Здесь восемьсот тысяч. Если хочешь, поплыли с нами, ведь в Ильичевске такой шмон будет! А мы тебя до Стамбула добросим.
Капитан поднял картонную коробку из-под сигарет и, кивнув, унес.
Рефат закрыл дверцу контейнера.
— Пошли! — скомандовал Виктору и Нику.
Подошли к борту. Там, метрах в двух внизу покачивалась на воде моторная яхта с небольшой террасой на крыше.
Георгий перенес ногу за борт и взялся за зацепленную двумя крюками металлическую лестницу с упорами, отталкивавшими ее от борта.
Виктор удивленно оглянулся, посмотрел вопросительно на Рефата.
— А остальные деньги? — спросил он.
— Остальные не там, — усмехнулся Рефат. — Там, — он кивнул в сторону контейнеров, — контрабандные сигареты. Они до Украины доплывут, тем более при сопровождении отечественных военно-морских сил! Пошли вниз!
Моторная яхта почти беззвучно отвалила от борта контейнеровоза и пошла в открытое море. На горизонте в нескольких местах светились огни судов. В том направлении, на которое взяла курс яхта, Ник насчитал, по крайней мере, три корабля.
Через два часа яхта подошла к огромному контейнеровозу, на носу которого красовалась надпись «Грозный». Снизу меньшими буквами стоял порт приписки Новороссийск.
«Грозный» покачивался на волнах в полной тишине. Двигатели не работали.
Пока яхта обходила корабль с другого борта, сверху донеслись мужские голоса.
Георгий всматривался вверх, на борта.
Ник и Виктор сидели внутри в кают-компании. Пили кофе, приготовленный Димитрисом — владельцем яхты. Рефат вышел на минуту, потом вернулся.
— Ну что, — сказал он. — Теперь у вас действительно есть выбор. Временный, но выбор.
Он выдержал паузу, пристально посмотрев сначала на Ника, потом на Виктора.
— В ближайшее время ваша помощь не нужна, мы идем на Новороссийск.
Димитрис готов подбросить вас до Пирея в Греции, оттуда можете ехать куда хотите…
— Почему Новороссийск? — удивился Виктор. — Разве деньги не в Украину идут?
— Нет, — Рефат вздохнул. — Деньги на этом судне и они идут в Россию в счет погашения Украиной долга за поставки газа. Об этом есть договоренность с будущим правительством… Если они попадут сейчас в Киев, их власть потратит на собственные перевыборы. А так будет надежнее! Понятно?
Виктор молчал. Ник тоже.
— Я хочу назад в Киев, — твердо сказал после паузы Виктор.
— В этом я не сомневался. Я поэтому и сказал, что у вас есть выбор. Можешь плыть с нами до Новороссийска, а там через Крым вернешься домой. А ты что решаешь? — Рефат повернулся к Нику.
Ник молчал.
— В любом случае мы вас будем еще беспокоить, сами понимаете! — сказал Рефат. — И оберегать вас будем. Вы, конечно, не такие дорогие, какими мы были, но миллиарда два стоите! Так куда будете путь держать?
— Я в Париж, — тихо произнес Ник.
— Не нужно. По крайней мере сейчас. Тебе тут факс пришел, на, посмотри!
И он протянул Нику свернутый лист бумаги. Ник развернул, и глаза его широко раскрылись. В верхней части факса была изображена черно-белая фотография, на которой Сергей Сахно со своей глухонемой Улли полусидели на капоте все того же похоронного лимузина на фоне темной стеклянной витрины с белой надписью «Sachs Funerals». Под фотографией было приписано:
"Привет, Ценский! Поздравляю с большими деньгами. Я тут в Праге открыл похоронное бюро — уже масса клиентов! Нужен помощник. Приезжай! Жду.
Покатаемся! Мой адрес: Прага, ул. Марцела Попэлара, 18, тел. 134-53-64".
Ник молча сложил факс и спрятал его в нагрудный карман джинсовой куртки.
— Ну так что? — спросил Рефат.
— Я до Пирея, — негромко сказал Ник.
— Отлично! Привет Саперу. Советую вам держаться вместе, вы уже друг к другу привыкли, — Рефат снова улыбнулся, Потом посмотрел на Виктора.
— Пошли!
На прощанье Ник и Виктор обнялись. Нику теперь было жалко расставаться с Виктором, что-то ему нравилось в этом простом и прямолинейном парне. Его легче вуло понимать, чем Георгия или Рефата, которые, кажется, даже друг другу доверяли не полностью, по крайней мере время от времени они посматривали друг на друга если не напряженно, то уж точно вопросительно.
Георгий и Виктор первыми поднялись на борт «Грозного». Рефат на минутку задержался.
— Дашь греку пару тысяч баксов за работу, но только когда дойдете до Пирея. И не забудь беречь свои пальцы! — сказал он Нику и протянул руку на прощанье. — Да, чуть не забыл! Ты карточку «Американ экспресс» не потерял?
— Нет, — рука Ника потянулась к нагрудному карману. Он вдруг понял, что все время эта карточка лежала у него без пользы.
— Оставь себе, — остановил Рефат Ника, собиравшегося было уже вытаскивать ее из кармана. — На крайний случай. Считай ее подарком от Ивана Львовича.
— А где он? Что с ним? — Ник даже встрепенулся, услышав имя-отчество полковника, отправившего его в это приключение.
— Прячется где-то за границей, — Рефат пожал плечами. — Нацбюро расследований без него открыли. Он все равно бы до этих денег не добрался.
Удивительно, что ты добрался! Ладно. Еще свидимся!
Резко зазвучавший двигатель «Грозного» разрушил шепотливую морскую тишину.
Ник из окошка яхты наблюдал удаляющийся борт огромного контейнеровоза. Потом и яхта завибрировала — Димитрис запустил движок. Яхта пошла вперед, резко развернулась, накренившись, и чашка с недопитым остывшим кофе, проехавшись до края стола, застыла, наткнувшись на невысокий пластмассовый бортик.
А Ник все еще смотрел в квадратное, какое-то неморское окошко кают-компании, за которым разливалась ночная средиземноморская темнота и даже далеких корабельных огней больше видно не было.
Вспомнились две Татьяны — жена и Tatjana из Парижа. Обе — близкие и одновременно далекие. До Tatjani из Парижа было ближе. Она его, наверно, еще ждала. И он заедет к ней. Но что будет потом — неизвестно. Судьба забрасывала его с его же молчаливого согласия в разные страны, и теперь впереди лежал грязный шумный Пирей с его оптовыми магазинами, складами дешевых шуб и приставучими продавцами-арабами. Может, он когда-нибудь и вернется домой.
Только для этого сначала должен появиться этот дом. А где он появится? В России? В Киеве? В Минске? В Париже? Об этом надо было еще думать. Долго думать. Может, месяц. Может, год. А пока он устроится в Праге в похоронном бюро Сергея Сахно и будет оттуда наведываться в Париж и писать письма в Саратов.
Надо будет и деньги в Саратов послать, чтобы купили Таня с Володькой себе хорошую квартиру и не сердились на него. Они ему дороги, но он уже другой.
Жизнь исковеркала его и теперь необходимо было время, время, которое вылечит и расставит все по своим местам.
Георгий и Рефат о чем-то постоянно разговаривали. Смуглая стюардесса-турчанка предложила Виктору и Нику красного вина. Они не отказались.
За иллюминатором самолета начиналась Турция.
Вино было с горчинкой. Ник пил его и думал о Сергее Сахно. Он все еще пытался понять: когда Сапер мог выдать свой отпечаток пальца? Было ли это до побега из Киева или уже после того, как они расстались?
Виктор молча смотрел в иллюминатор. Его беспокоили мысли о жене и дочке.
Время от времени он бросал взгляд вперед на затылки Георгия и Рефата.
Минут через сорок пять самолет стал снижаться.
Во время короткой стоянки в Стамбуле половина пассажиров вышла, но зашло много новых. Были здесь и турки, и итальянцы, видимо возвращавшиеся домой.
Пространство между ними и Рефатом с Георгием оказалось теперь занято множеством пассажиров и, чтобы высмотреть своих «начальников», теперь пришлось бы встать.
В Риме Нику и Виктору не удалось даже из аэропорта выйти. Георгий куда-то ушел, оставив их с Рефатом в транзитном зале.
— Не расслабляйтесь, — сказал им Рефат. — Нам еще часа три лететь дальше…
Виктор представил себе карту Европы и пытался просчитать: полет до какой точки на карте занял бы три часа. В это расстояние укладывались страны Скандинавии и, конечно, все европейское СНГ.
— Пойдемте, угощу кофейком, — предложил Рефат, показывая на кафе-оазис в центре транзитного зала.
Уселись за пластмассовый столик. Рефат выкрикнул свой заказ по-итальянски, и усатый бармен, стоявший за передвижной стойкой на колесиках, кивнул. Минуты через две он принес три маленьких чашечки кофе. Сахарница и сливочник уже стояли на столике.
— Ну что, дела идут! — улыбнулся Рефат, обведя взглядом хитроватых слегка раскосых глаз Ника и Виктора. Он пригубил кофе.
— А куда мы .дальше летим? — спросил Виктор.
— На Кипр, — спокойно ответил Рефат. Улыбка словно приклеилась к его лицу.
— Но мы же только что оттуда прилетели, — удивился Виктор.
Ник добавил в свой кофе сливок, сыпнул маленькую ложечку сахара. Размешал.
Посмотрел сначала на Рефата, потом на Виктора. Пожевал в раздумье губами.
* * *
— А что будет с нами? — спросил он неожиданно и в его голосе прозвучали нотки обреченности.Теперь уже удивился Рефат. Он повернул голову к Нику.
— А что с вами должно быть? — неподвижная улыбка ушла с его лица. — С вами все будет в порядке! Лишь бы с нами все было хорошо… Тебе-то уж точно мы хорошую жизнь устроим… Ну а Виктору, — Рефат перевел взгляд на Слуцкого, — это от него зависит…
Ник скривил губы. Обещание «устроить ему хорошую жизнь» прозвучало если не двусмысленно, то по крайней мере неубедительно.
— Не думайте пока об этом! — успокаивающим тоном произнес Рефат, смотря на свой «Ролекс». — Доведем все до конца, тогда и поговорим! А сейчас мы действительно на Кипр полетим, только на его греческую половину!
Рефат обернулся и посмотрел в сторону стойки регистрации транзитных пассажиров. От стойки как раз отходил Георгий, сжимая в руке несколько авиабилетов.
Через полчаса все четверо снова уселись в удобные кресла «боинга». И снова Георгий и Рефат сидели впереди, а Нику и Виктору достался пятнадцатый ряд.
Самолет, был битком набит пассажирами. Стюардессы-итальянки лениво прошлись по рядам, проверяя, у всех ли пристегнуты ремни.
В этом самолете и поили, и кормили лучше, чем в турецком.
Сначала к Виктору и Нику подошла стюардесса и поинтересовалась по-английски, не вегетарианцы ли они. Отказавшись от предложенного вегетарианства, они получили по горячей куриной ноге с рисом и с рокфорным горячим соусом. Вкусный обед поднял настроение и отодвинул вопросы о будущем на второй план.
После обеда Виктор попросил еще вина и они получили по маленькой пластмассовой бутылочке «кьянти». Разлили по стаканчикам.
— А твой товарищ, — осторожно заговорил Виктор, — с которым ты из Киева бежал… Он сейчас где?
— Не знаю… — выдохнул Ник.
Виктор задумался. Он опять сидел у иллюминатора и, отвернувшись от Ника, уставился на легкие облака, прикрывавшие Италию от его взгляда.
В аэропорту Ларнаки светило солнце. В бетонном зале с невысоким потолком громко работали кондиционеры.
Выйдя из приземистого здания аэропорта, Георгий повел всех к длинному черному лимузину. Возле лимузина стоял араб в черных брюках и белой рубашке. Он разговаривал с кем-то по мобильному. Увидев приближающегося Георгия, он заулыбался, сказал что-то напоследок в трубку и сунул мобильный в нагрудный карман рубашки.
Поздоровавшись по-русски с Георгием и Рефатом, араб открыл дверцы лимузина.
Ехали они около часа. Машина изнутри была похожа на роскошный микроавтобус — три ряда пассажирских сидений на таком расстоянии друг от друга, что можно было спокойно протягивать ноги.
Ника и Виктора запустили на заднее сиденье. Рефат и Георгий сидели сразу за отсеком водителя.
— Захария здесь? — спросил Рефат у араба.
— Здесь, здесь, — ответил тот по-русски почти без акцента. — Он уже ждет.
— А новости получили? — поинтересовался Георгий.
— Не знаю… Я сюда прямо со склада ехал…
В машине зазвонил телефон, и араб поднял тяжелую толстую трубку автомобильного аппарата. Говорил с кем-то по-арабски. Потом опустил трубку на место. Ее место как раз располагалось слева, сразу за рычагом переключения скоростей.
Въехали в Лимасол. По обе стороны дороги появились некрасивые железобетонные коробочки с плоскими крышами, из которых торчали антенны и необрезанные прутья арматуры.
Машин на дороге было немного, но зато из тех, что ехали навстречу, половина оказалась такими же старенькими лимузинами.
— Что это здесь построили? — удивленно спросил Георгий, глядя на высотную башню какой-то новостройки.
— А, это банк будет, — ответил араб. — Банк и офисы… Минут через десять лимузин остановился у немного обшарпанного семиэтажного здания.
— Посидите пока здесь! — обернувшись, сказал Нику и Виктору Георгий.
Георгий и Рефат вышли из машины. Араб проводил их до входа в здание, потом вернулся.
— Кушать хотите? — спросил он и тут же открыл их дверцу. — Выходите, перекусим!
Он подвел их к маленькой забегаловке на первом этаже соседнего дома.
Снаружи на тротуаре стоял деревянный столик и пять стульев. Внутри на вертикальном вертеле крутилась, шипя от газового огня, большущая мясная «груша». За прилавком стоял грек в белой, давно не стиранной поварской куртке.
Араб показал ему три пальца и ткнул на вертикальный вертел. Тот кивнул и взял в руки длинный кухонный нож.
— Вы что, из Москвы? — спросил араб, повернувшись к Виктору и Нику.
— Нет, — ответил Ник. — Он из Киева, а я из ниоткуда… Араб кивнул.
— Меня зовут Халед… Я сам из Ирака, но здесь живу., Давно… Садитесь!
Они уселись за столик. Грек принес им по кебабу.
— Я раньше коммунистом был, — говорил Халед. — В университете Патриса Лумумбы учился…
* * *
На седьмом этаже, выйдя из узенького лифта, в котором и троим было бы тесно, Георгий и Рефат остановились перед белой пластиковой дверью, справа от которой висела скромная табличка «Костакас и К°». Не успел Рефат протянуть руку к аккуратной дверной ручке, как дверь открылась и на пороге с улыбкой застыл крупный смуглый араб почти двухметрового роста.— Хэлло, Захария! — поздоровался Георгий.
— Заходите, заходите! — пригласил Захария по-английски Рефата и Георгия.
* * *
Внутри офис «Костакас и К°» состоял из двух небольших комнат с широкими окнами, из которых открывался вид практически на весь Лимасол.Девушка лет двадцати, увидев гостей, сразу поднялась из-за стола в первой комнате. На ее лице заиграла приветливая улыбка.
— А Надя выросла! — сказал Георгий.
— Конечно! Чужие дети быстро растут! — ответил, бросив взгляд на дочку, Захария. — Пойдемте ко мне. Надя, — он еще раз обернулся к дочери, — сделай нам кофе!
В кабинете Захарии на огромном столе красовались два телефона и компьютер.
Но пространство перед креслом было завалено деловыми письмами, поверх которых лежала открытая широкая тетрадь с расчерченными листами. На развороте тетради вразброс были написаны какие-то суммы. Приглядевшись, можно было, конечно, понять, что каждая сумма, состоящая из шести или семи цифр, была расположена на строгом пересечении горизонтальной и вертикальной линий.
За стеклами стоящего в углу шкафчика красовались десятки пачек разных сигарет.
— Садитесь! — Захария указал на два стула для посетителей, стоящих по другую сторону стола. — Сейчас кофейку выпьем! Долетели хорошо?
— Да, отлично, — Рефат кивнул. — Через Рим. Захария тяжело опустился на кресло.
— Там все прошло нормально? — спросил он, уже устроившись за столом и закрывая бухгалтерскую книгу.
— Да, — сказал Георгий.
Зазвонил телефон. Захария снял трубку. Сказал что-то по-арабски, потом, не отнимая трубку от уха, снова подтянул к себе широкую тетрадь. Раскрыл ее, взял ручку и, переспросив что-то у телефонного собеседника, вписал на страницу новую сумму.
Опустив трубку на место, он улыбнулся.
— Тут все готово? — спросил по-английски Георгий. В его голосе чувствовалось напряжение.
— Тут? Конечно! Это самое надежное место! Пока не приходило подтверждение, но как только придет — мне позвонят! — Захария кивнул на телефоны.
Надя внесла поднос с кофе. В комнате запахло корицей. Оказалось, что корица присутствовала и в кофе..
Минуты три сидели молча.
— Георгий, — вкрадчиво заговорил Захария. — Я хотел уточнить… Немного подорожали складские услуги…
— Ты хочешь доплаты? — спросил Георгий. Захария медленно кивнул.
— Сколько?
— Немного, полмиллиона хватило бы…
Георгий и Рефат переглянулись.
— А к погрузке все готово? — спросил Рефат.
— Все! — улыбнулся Захария. — Вы же знаете, у меня все работает, как швейцарский банк. Если что не так, я же не убегу! Рефат вздохнул.
— Я отсюда позвоню! — сказал он, поворачивая один из телефонов к себе.
— Пускай через «Вестерн Юнион» переведут, это больше часа не займет! — произнес негромко Захария. Рефат дозвонился в Москву быстро.
— Запиши, — приказал он человеку на другом конце провода. — Через «Вестерн Юнион» дослать пять и пять нулей.
Когда Рефат опустил трубку на аппарат, на лице Захарии улыбались не только губы, но и глаза. Даже его крупный нос, казалось, тоже как-то по-своему улыбался.
Снова наступило молчание и длилось оно минут десять, пока не зазвонил один из телефонов. Захария снял трубку, внимательно выслушал кого-то.
— Все отлично, — сказал он, опустив трубку на место. — Из Фамагусты пришло подтверждение… Думаю, из Москвы тоже сейчас придет!
Следующий звонок раздался только через полчаса. Все это время троица сидела спокойно и молча.
— Ну все, — Захария поднялся из-за стола. — Теперь можем ехать!
Они вышли к лифту.
— Я один спущусь, — сказал Захария, заходя в узенький лифт.
Когда двери закрылись, Рефат посмотрел на Георгия с улыбкой.
— Лишь бы не застрял! — сказал он, кивая на дверцу лифта. — В нем килограммов двести будет! Опять поправился!
* * *
Пока ехали в порт, машина, казалось, кренилась вперед, как корабль под весом Захарии, сидевшего рядом с Халедом. Вдоль набережного шоссе вдруг вместо открытых ресторанов и магазинчиков потянулись бетонные заборы. Слева, со стороны моря, эти заборы прерывались открытыми проездами, через которые были натянуты тяжелые цепи. Иногда через эти проезды можно было разглядеть невысокие радиомачты пришвартованных кораблей.Лимузин остановился перед одним из проездов. Халед вышел из машины и прошел за натянутую цепь. Через минуту он уже возвращался, а за его спиной мужчина в черной форме частной охранной фирмы опускал перекрывавшую проезд цепь.
Лимузин проехал вперед. Остались позади выстроенные в три ряда в высоту контейнеры. Машина остановилась внутри огромного крытого склада.
Виктор смотрел на контейнеры и думал о Занозине. Нашли его или нет? Где он теперь?
— Оставайтесь пока здесь! — сказал Виктору и Нику Георгий, выходя из лимузина.
Их позвали минут через пять. Теперь все шли следом за Захарией и за директором склада — тоже крупным, но не таким высоким, как Захария, арабом.
Остановились перед коричневым контейнером, на котором белела трафаретная надпись «Либерия ТРАНС».
Директор склада сорвал пломбу с дверцы контейнера, открыл замок и потянул на себя высокую металлическую половинку двери.
Изнутри во всю высоту контейнер был заставлен картонными коробками, на которых кроме различных предупреждающих значков, стояли две большие синие буквы «LM».
Захария дотянулся до коробки в третьем ряду. Вытащил ее, поставил перед собой на бетонный пол. Георгий и Рефат подошли ближе. Георгий обернулся и кивнул Нику и Виктору, чтобы они тоже подошли.
Разорвав клейкую ленту коробки, Захария открыл ее и отступил.
Георгий наклонился и вытащил из коробки пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке. Ник тоже наклонился и увидел внутри коробки плотно уложенные друг к другу такие же пачки.
Георгий удовлетворенно кивнул. Посмотрел на Рефата и слегка улыбнулся.
Он опустил пачку на место. После этого директор склада закрыл коробку и поставил ее обратно в контейнер. Контейнер закрыли и снова опломбировали.
— Оставайтесь здесь! — приказал Рефат Нику и Виктору. — От контейнера ни на шаг!
Они остались. Остальные пошли куда-то дальше. Теперь рядом никого не было.
Только откуда-то из-за ряда контейнеров доносились отдельные фразы на греческом.
— Представляешь, сколько здесь? — спросил Виктор у Ника, кивая на контейнер «Либерия ТРАНС». Ник тяжело вздохнул.
— Это больше чем деньги! — произнес он уставшим голосом. — Их слишком много.
— Да, — согласился Виктор.
Они стояли с полчаса, пока к ним не подошел Георгий.
— Сейчас начнется погрузка, — сказал он. — Оставайтесь здесь и проследите, чтоб все было в порядке! Доведете его до корабля.
— До какого корабля? — спросил Виктор.
— Контейнеровоз «Лисичанск». Увидите.
Георгий ушел, но Ник и Виктор оставались одни не дольше пяти минут. Из-под крыши склада донеслось механическое жужжание, к ним подошли несколько рабочих в синих комбинезонах. У одного из них в руках был пульт управления с тремя большими кнопками. От пульта под потолок, к застывшей там лебедке уходил провод. Он нажал одну из кнопок и вниз поползла косичка из четырех тросов с крюками. Рабочие приставили к стоящим один на другом трем контейнерам металлическую лестницу и покарабкались вверх. А в это время в широком коридоре между рядами контейнеров показался грузовик с пустой платформой вместо кузова.
Верхние два контейнера сняли лебедкой, потом нижний погрузили на платформу грузовика. Грузовик медленно поехал назад. Виктор и Ник шли быстрым шагом за ним. Склад тянулся метров двести, а в его торце были открыты большие металлические ворота, выводившие прямо к пришвартованным контейнеровозам.
Машина повернула направо, в сторону моря. Виктор заметил впереди развевающийся украинский флаг. На душе воцарилось радостное спокойствие. «Это уже конец всей этой истории», — подумал он и вспомнил о Киеве. Ник тоже заметил желто-голубой флаг, но никаких особенных чувств он у Ника не вызвал. На душе было тяжело. Его все еще мучили уже трудно объяснимые предчувствия опасности.
Над контейнеровозом «Лисичанск» завис невысокий портовый кран, опускавший в этот момент на палубу очередной контейнер. Там уже были выстроены в два этажа несколько десятков контейнеров. Вскоре очередь дошла и до контейнера, подвезенного на грузовике. Как только его поднял с платформы портовый кран, Ник и Виктор, не сговариваясь, пошли к трапу судна. Поднялись наверх.
— Лоуэр, лоуэр! — на ломаном английском кричал один из матросов. Сверху, из кабины портового крана, выглядывал круглолицый грек с орлиным носом.
Казалось, он вот-вот вывалится — так внимательно он высматривал куда «ложится» очередной контейнер.
Ник и Виктор остановились за спиной у украинского матроса, командовавшего установкой контейнера. Рядом суетились еще несколько матросов. Они пододвигали зависший в полуметре от палубы контейнер вплотную к другому, уже установленному.
— 0'кей! — закричал крановщику старший матрос. Контейнер сел на металл палубы и вибрация прошлась под ногами у Виктора и Ника.
— Вася, — закричал старший матрос кому-то из своих. — Там еще три штуки влезет?
— Впихнем! — ответил из-за контейнеров невидимый Вася. Ник и Виктор подошли к «своему» контейнеру и тут же перед ними возник старший матрос.
— Шо надо?
— Мы сопровождающие, — спокойно ответил Виктор.
— А капитан знает?
— Знает, — ответил Виктор.
— Ну тогда ладно, — старший матрос пожал плечами и ушел.
Над кораблем ярко светило солнце. Стоял запах разогретого металла и дешевой краски.
— А что дальше? — спросил Ник у Виктора. — Я бы поел или пива выпил…
— Я бы тоже, — кивнул Виктор. — Подождем! Эти подойдут…
«Эти» подошли через полчаса. По лицам было видно, что все идет хорошо.
Георгий держал в руке открытую жестянку пива.
— Ну что? — спросил он Виктора и Ника.
— Все в порядке, — Виктор кивнул на контейнер.
— Сейчас отчаливаем, — сказал Рефат. — Давайте договоримся так, вы будете или по очереди здесь дежурить или вдвоем. Решайте!
Ник и Виктор переглянулись Ник тяжело вздохнул. Опять навалилась на плечи усталость. Ничего ему не хотелось, но меньше чем ничего ему хотелось оставаться одному возле этого контейнера. — Вдвоем, — прошептал он.
Виктор, помедлив несколько секунд, кивнул.
— Ладно, — решительно произнес Рефат. — Тогда каюта вам не нужна. Еду вам будут приносить сюда, да и мы будем подходить время от времени. Если что… — Рефат передал Виктору черную коробочку с двумя кнопками, похожую на телевизионный пульт управления. — Левая кнопка — вызов, там «call» стоит, правая — тревога.
Георгий и Рефат ушли. Вскоре молодой матрос притащил два пластмассовых креслица.
— Держите! — сказал он. — Вы что, будете здесь все время? Что ж там внутри? — вопросительно кивнул он на контейнер.
— Груз, — выдохнул Виктор.
Матрос покивал головой и ушел.
Контейнеровоз покачнулся, отвалил от причала, но ни Виктор, ни Ник этого не видели. Только чувствовали. Они сидели в контейнерном лесу, где-то в его середине. Над ними светило солнце. Только небо и было доступно их взглядам, да и то оно было урезано прямыми углами возвышающихся на несколько метров контейнеров.
Над контейнерами пролетали, перекрикиваясь, чайки. Морской ветер искал выход из контейнерного лабиринта и натыкался все время на Ника и Виктора.
Прошло какое-то время и другой матрос поставил на палубу перед ними трехэтажный металлический судок с ручкой. Выдал им по ложке и по два куска хлеба. Разобрав судок, они обнаружили в нижних двух мисках борщ, а в верхней — жаркое со свининой.
Неожиданно быстро стало вечереть. Слышнее стали волны, да и ощутимее.
Началась небольшая качка. Но есть борщ она особенно не мешала.
— Ты знаешь, мне квартиру обещали в Киеве. Для всей семьи, — заговорил Ник. — Как раз вот за эти деньги… Я думаю, что за эти… За их возвращение…
Квартиру и работу в органах… А теперь я не знаю, что делать…
— В каких органах?
Ник пожевал губами, словно решая: рассказывать подробнее Виктору или нет.
Пристально посмотрел на своего напарника.
— В новых… В Федеральном Бюро Украины, на которое парламент не хотел выделять деньги. Так мне Иван Львович объяснил…
— Так оно уже создано, только называется по-другому. Национальное бюро расследований.
— Ты у них работаешь? — спросил Ник.
— Надеюсь, что уже да… А вообще-то я в милиции…
Вскоре подошел Георгий с капитаном.
Капитан, крепко сбитый мужик с аккуратной опоясывающей подбородок бородкой, пожал руки Нику и Виктору, посмотрел пристально на контейнер.
— Часа через четыре они подойдут и будут вести до Ильичевска, — сказал капитан. — И тогда уже все, прямым ходом придется…
— Четыре часа? — сам себя спросил вслух Георгий, словно позабыв о находящихся рядом Нике и Викторе. — Успеем. «Грозный» уже отправил катер. А вас пускай ведут!
Теперь уже капитан поднял взгляд на темнеющее небо. Задумался.
— Да, — сказал он. — Шторма не ожидается, так что четырех часов хватит…
— Не скучайте! — Георгий улыбнулся Нику и Виктору, и они с капитаном ушли.
* * *
Небо, потемнев, полностью опустилось на Средиземное море, на все шедшие своими курсами корабли. Слабый прожектор ронял свой свет на контейнеры, но до металла палубы свет не добирался. Башня с капитанской рубкой светилась поярче, но ее из-за контейнеров Виктору и Нику видно не было, как не было им видно и ярких огней радиомачты контейнеровоза.Ветер притих, но качка не уменьшилась. Звезд на небе не было, они оказались по другую сторону неба, закрытые пеленой облаков.
Загудели где-то рядом шаги. Виктор обернулся и увидел Георгия, Рефата и капитана. Они подошли быстро, по-деловому. У Рефата в руке были кусачки. Он сорвал со стыка дверей контейнера пломбу, потом открыл замок и, подняв вертикальный стопор, закрепил его в свободном положении. Потянул правую половинку дверцы на себя.
— Этот! — показал Георгий на картонный ящик в предпоследнем верхнем ряду.
Рефат дотянулся до него, подцепил рукой и поймал. Георгий оглянулся на Виктора и Ника.
— Смотрите по сторонам! — приказал он.
Ник посмотрел по сторонам и возвратил свой взгляд на площадочку перед контейнером, где Георгий уже сорвал коричневую клейкую ленту со шва картонной кодрбки. Открыл коробку и подозвал жестом капитана.
Потом, когда капитан подошел, Георгий вытащил десять пачек банкнот и протянул Виктору, вторые десять пачек дал Нику. Снова возвратил взгляд на капитана.
— Остальное твое. Здесь восемьсот тысяч. Если хочешь, поплыли с нами, ведь в Ильичевске такой шмон будет! А мы тебя до Стамбула добросим.
* * *
— Не надо, не беспокойся, — сказал капитан. — У меня тут такие закутки есть! Можно танк провезти и никакая таможня его не найдет!Капитан поднял картонную коробку из-под сигарет и, кивнув, унес.
Рефат закрыл дверцу контейнера.
— Пошли! — скомандовал Виктору и Нику.
Подошли к борту. Там, метрах в двух внизу покачивалась на воде моторная яхта с небольшой террасой на крыше.
Георгий перенес ногу за борт и взялся за зацепленную двумя крюками металлическую лестницу с упорами, отталкивавшими ее от борта.
Виктор удивленно оглянулся, посмотрел вопросительно на Рефата.
— А остальные деньги? — спросил он.
— Остальные не там, — усмехнулся Рефат. — Там, — он кивнул в сторону контейнеров, — контрабандные сигареты. Они до Украины доплывут, тем более при сопровождении отечественных военно-морских сил! Пошли вниз!
Моторная яхта почти беззвучно отвалила от борта контейнеровоза и пошла в открытое море. На горизонте в нескольких местах светились огни судов. В том направлении, на которое взяла курс яхта, Ник насчитал, по крайней мере, три корабля.
Через два часа яхта подошла к огромному контейнеровозу, на носу которого красовалась надпись «Грозный». Снизу меньшими буквами стоял порт приписки Новороссийск.
«Грозный» покачивался на волнах в полной тишине. Двигатели не работали.
Пока яхта обходила корабль с другого борта, сверху донеслись мужские голоса.
Георгий всматривался вверх, на борта.
Ник и Виктор сидели внутри в кают-компании. Пили кофе, приготовленный Димитрисом — владельцем яхты. Рефат вышел на минуту, потом вернулся.
— Ну что, — сказал он. — Теперь у вас действительно есть выбор. Временный, но выбор.
Он выдержал паузу, пристально посмотрев сначала на Ника, потом на Виктора.
— В ближайшее время ваша помощь не нужна, мы идем на Новороссийск.
Димитрис готов подбросить вас до Пирея в Греции, оттуда можете ехать куда хотите…
— Почему Новороссийск? — удивился Виктор. — Разве деньги не в Украину идут?
— Нет, — Рефат вздохнул. — Деньги на этом судне и они идут в Россию в счет погашения Украиной долга за поставки газа. Об этом есть договоренность с будущим правительством… Если они попадут сейчас в Киев, их власть потратит на собственные перевыборы. А так будет надежнее! Понятно?
Виктор молчал. Ник тоже.
— Я хочу назад в Киев, — твердо сказал после паузы Виктор.
— В этом я не сомневался. Я поэтому и сказал, что у вас есть выбор. Можешь плыть с нами до Новороссийска, а там через Крым вернешься домой. А ты что решаешь? — Рефат повернулся к Нику.
Ник молчал.
— В любом случае мы вас будем еще беспокоить, сами понимаете! — сказал Рефат. — И оберегать вас будем. Вы, конечно, не такие дорогие, какими мы были, но миллиарда два стоите! Так куда будете путь держать?
— Я в Париж, — тихо произнес Ник.
— Не нужно. По крайней мере сейчас. Тебе тут факс пришел, на, посмотри!
И он протянул Нику свернутый лист бумаги. Ник развернул, и глаза его широко раскрылись. В верхней части факса была изображена черно-белая фотография, на которой Сергей Сахно со своей глухонемой Улли полусидели на капоте все того же похоронного лимузина на фоне темной стеклянной витрины с белой надписью «Sachs Funerals». Под фотографией было приписано:
"Привет, Ценский! Поздравляю с большими деньгами. Я тут в Праге открыл похоронное бюро — уже масса клиентов! Нужен помощник. Приезжай! Жду.
Покатаемся! Мой адрес: Прага, ул. Марцела Попэлара, 18, тел. 134-53-64".
Ник молча сложил факс и спрятал его в нагрудный карман джинсовой куртки.
— Ну так что? — спросил Рефат.
— Я до Пирея, — негромко сказал Ник.
— Отлично! Привет Саперу. Советую вам держаться вместе, вы уже друг к другу привыкли, — Рефат снова улыбнулся, Потом посмотрел на Виктора.
— Пошли!
На прощанье Ник и Виктор обнялись. Нику теперь было жалко расставаться с Виктором, что-то ему нравилось в этом простом и прямолинейном парне. Его легче вуло понимать, чем Георгия или Рефата, которые, кажется, даже друг другу доверяли не полностью, по крайней мере время от времени они посматривали друг на друга если не напряженно, то уж точно вопросительно.
Георгий и Виктор первыми поднялись на борт «Грозного». Рефат на минутку задержался.
— Дашь греку пару тысяч баксов за работу, но только когда дойдете до Пирея. И не забудь беречь свои пальцы! — сказал он Нику и протянул руку на прощанье. — Да, чуть не забыл! Ты карточку «Американ экспресс» не потерял?
— Нет, — рука Ника потянулась к нагрудному карману. Он вдруг понял, что все время эта карточка лежала у него без пользы.
— Оставь себе, — остановил Рефат Ника, собиравшегося было уже вытаскивать ее из кармана. — На крайний случай. Считай ее подарком от Ивана Львовича.
— А где он? Что с ним? — Ник даже встрепенулся, услышав имя-отчество полковника, отправившего его в это приключение.
— Прячется где-то за границей, — Рефат пожал плечами. — Нацбюро расследований без него открыли. Он все равно бы до этих денег не добрался.
Удивительно, что ты добрался! Ладно. Еще свидимся!
Резко зазвучавший двигатель «Грозного» разрушил шепотливую морскую тишину.
Ник из окошка яхты наблюдал удаляющийся борт огромного контейнеровоза. Потом и яхта завибрировала — Димитрис запустил движок. Яхта пошла вперед, резко развернулась, накренившись, и чашка с недопитым остывшим кофе, проехавшись до края стола, застыла, наткнувшись на невысокий пластмассовый бортик.
А Ник все еще смотрел в квадратное, какое-то неморское окошко кают-компании, за которым разливалась ночная средиземноморская темнота и даже далеких корабельных огней больше видно не было.
Вспомнились две Татьяны — жена и Tatjana из Парижа. Обе — близкие и одновременно далекие. До Tatjani из Парижа было ближе. Она его, наверно, еще ждала. И он заедет к ней. Но что будет потом — неизвестно. Судьба забрасывала его с его же молчаливого согласия в разные страны, и теперь впереди лежал грязный шумный Пирей с его оптовыми магазинами, складами дешевых шуб и приставучими продавцами-арабами. Может, он когда-нибудь и вернется домой.
Только для этого сначала должен появиться этот дом. А где он появится? В России? В Киеве? В Минске? В Париже? Об этом надо было еще думать. Долго думать. Может, месяц. Может, год. А пока он устроится в Праге в похоронном бюро Сергея Сахно и будет оттуда наведываться в Париж и писать письма в Саратов.
Надо будет и деньги в Саратов послать, чтобы купили Таня с Володькой себе хорошую квартиру и не сердились на него. Они ему дороги, но он уже другой.
Жизнь исковеркала его и теперь необходимо было время, время, которое вылечит и расставит все по своим местам.