Страница:
Немедийская тайная служба (носящая скромное название «пятый департамент личной канцелярии короля») считается лучшей во всех странах Заката. Таковой ее создал мой предшественник, герцог Лаварон. Мои шпионы (давайте уж называть вещи своими именами…) работают во всех столицах, от пределов Поднебесной Империи Кхитая до пиктских границ. Король, раз в два дня получающий мои доклады, знает о большинстве самых невероятных тайн, тщательно скрываемых прочими владыками, волшебниками или известнейшими купцами. Мы, тайная служба Немедии, способны предотвратить заговор против какого-нибудь туранского эмира (да и устроить его при необходимости мы тоже вполне в состоянии…), перехватить контрабандный груз, захватить и доставить в тюремную крепость Бельверуса злодея короны или опаснейшего пирата, не дающего проходу мирным судам у берегов Западного океана… В общем-то, мы можем все или почти все.
Я не удержался от того, чтобы тихонько рассмеяться. Если могущество тайной службы принимать всерьез, то встает законный и сам собой напрашивающийся вопрос: кто, в таком случае, правит страной? Я, король или первый министр Тимон? Или все вместе? Самое смешное в том, что бразды правления остаются, как и было спокон веку, в руках короля. Именно он решает, выделить ли из казны лишние деньги на подкуп офирского министра или нет, дать нам для запланированного покушения на шадизарского торговца серым лотосом лишний отряд или не дать… Однако на решение короля всегда можно слегка повлиять. А главное — точно просчитать все действия, заранее опережая соперника на три хода.
Конечно же, добрые отношения с Тимоном или принцами тоже играют свою роль. Не забуду, как Его высочество принц немедийский Зинген, третий сын короля, уговорил папу выслать из страны посланника асгалунского городского совета. Последний — скользкий и неприятный тип — был главой в шайке торговцев черными рабами, но король шемиту благоволил. За слишком богатые подарки. Нимед и слушать не хотел о том, что его дорогой друг из Асгалуна занимается неприглядным ремеслом и требовал предоставить доказательства того, что шемитом нарушается эдикт о запрете работорговли в нашем королевстве.
Ну, и представили мы ему доказательства. Я упросил принца Зингена поговорить с шемитом о покупке десятка черномазых рабов, тот попал на крючок и доставил живой товар (скрытно, правда) аж в сам королевский дворец. Скандал был!.. История не самая интересная, но показательная.
— Папа! — дверь распахнулась и в кабинет буквально влетел Вестри, красный и тяжело дышащий. Как видно, с груши он все-таки слез, и даже без дополнительного приглашения со стороны Хейд. Или дерево попросту сломалось. — Папа, почему Ольден не дает мне поиграть с твоим мечом? Скажи ему, чтобы отдал!
Начинается. Сейчас ему нужен меч, ко второму послеполуденному колоколу Вестри потребует лодку, чтобы покататься на озере, а к вечеру захочет лук, чтобы пострелять белок в парке. Не удивляюсь, что Ольден, его воспитатель, иногда отвешивает мальчишке тяжеленные подзатыльники. Я вообще-то не против таких наказаний, с Вестри действительно нет никакого слада. Ничего, через полтора года отправлю его в Академию, а там маленького обормота быстро научат уважать старших и умерять свои желания.
Я сам, кстати, вырос среди людей, и моя мать была человеком. Отец — Гроин, сын Фарина — происходил из рода гномов. Да, мой родитель самый настоящий подгорный гном. Не надо думать, будто племя рудознатцев совсем вымерло. Мои родичи посейчас живут в Кезанкии, Граскаале и Эйглофиате. Гномов не слишком много, гораздо меньше, чем людей. Так получается потому, что прокормить больше двух детей семье гномов довольно сложно. Особенно, если клан почти не общается с людьми и не выходит торговать на поверхность. Конечно, за долгую жизнь (лет двести пятьдесят-триста) родить и воспитать всего двоих детей — это мало. Между прочим, я унаследовал от отца не только небольшой рост, но и долголетие. Мне сейчас под шестьдесят, а в бороде седых волос еще нет. И чувствую я себя довольно неплохо, а жена утверждает, будто выгляжу, самое большее, лет на тридцать с лишним…
Так вот, о детях. Мы с Рингой долго думали, стоит ли ей родить от меня ребенка. Все-таки мы представляем насквозь противоположные расы. Ринга, моя жена — урожденный гуль (а если выражаться понятнее — вампир…) из Рабирийских гор, хотя выглядит точь-в-точь как обыкновенный человек. Никаких внешних отличий. Я — наполовину гном. Тринадцать лет назад мы сходили к известному мудрецу и лекарю, жившему в Нумалии. Старца звали Серфиосом, и поговорить с ним мне посоветовали знающие люди при дворе Нимеда. На наш с Рингой вопрос Серфиос ответил, что все мы — дети Единого, а потому никакие отличия не повлияют на рождение ребенка. Так и получилось: Вестри родился здоровым и крепким, а потом на свет появилась Долиана. От меня они получили в наследство не слишком большой рост и гномью силу, а от матери — опять же долголетие и, как это ни странно звучит, отличные крепкие зубы…
Я люблю детей. Я готов потворствовать их шалостям — в конце концов, Вестри и Долиана пока только лишь маленькие дети. Гораздо хуже, когда они тебя отрывают от работы. К сожалению, Ринга не в состоянии уделять им слишком много внимания — она постоянно в разъездах, а я, обычно, освобождаюсь только к вечеру. В результате все бедствия, причиняемые в основном Вестри, сваливаются на Хейд и Ольдена.
— Папа! — напомнил о себе мой сорванец. — Так ты мне позволишь поиграть твоим мечом?
— Нет, — решительно ответил я. — Если хочешь, вечером мы потренируемся на деревянных клинках, а боевой тебе еще рано брать в руки.
— Ну-у… — скривился Вестри. — Мне надоели эти деревяшки! Хочу настоящий.
— Выйди, пожалуйста, из кабинета, и плотно затвори дверь, — строго сказал я. — Не мешай работать. Обо все мы поговорим после шестого полуденного колокола.
— Ты всегда так говоришь — после шестого, после седьмого, — обиженно сказал Вестри, развернулся и ушел.
Я вздохнул и взялся за первое письмо. Ого! Напомнила о себе старая и добрая знакомая, почтенная госпожа Стейна из Султанапура. Стейна — содержательница и владелица нескольких замечательных домов свиданий в столице полуночного Турана. Я с ней познакомился тогда же, когда и с Конаном Киммерийцем, ставшим теперь не кем-нибудь, а аквилонским королем. Я ему многим обязан — не будь Конана, я, наверное, до сих пор сидел бы на презренной должности надсмотрщика в Кезанкийских горах. Этот человек притягивал к себе неприятности и приключения, как губка — воду, и последняя наша с ним авантюра закончилась для меня здесь, в Бельверусе. Именно благодаря Конану меня заметил герцог Лаварон и взял в тайную службу короля. А Конан поехал дальше — искать новых приключений на свою голову…
Итак, что же пишет Стейна, мой лучший туранский осведомитель?
«Привет тебе, милый Мораддин! Огромное спасибо за сундук с золотом, переданный мне немедийским посланником. Не понимаю, как ты можешь выбивать у своего короля такие большие деньги для старой, бедной и больной женщины? Не думаю, что мои услуги столь ценны и значительны. Но все равно спасибо.
Недавно к нам заходил кофийский тысячник, по имени Астарус. Он гостит во дворце эмира Хааб-Берди, а ночами ходит развлекаться в мое заведение. Какое счастье, что я не уехала домой, а подслушала его пьяный разговор с одной из девочек! Он кричал, будто скоро король Страбонус станет повелителем всего заката, только сначала он сбросит проклятого варвара, севшего на аквилонский трон, туда, где ему самое место — в навозную кучу. До нас уже дошли слухи, что наш старый приятель Конан добился своего и стал самым настоящим королем. Хотела было ему письмо написать, да застеснялась. Он теперь такая важная персона… Хотя напомнить ему о том, как вы спалили мое первое заведение — ты ведь помнишь, оно называлось «Врата Ста Удовольствий»? — следовало бы.
Мне жаль, но кофиец не сказал более ничего вразумительного. Только ругался на Конана и грозил. Но все равно — его слова могут быть тебе интересны. Я знаю, что ты с подозрением относишься к всему, что связано со Страбонусом.
У нас поспели персики и я хотела тебе послать пару ящиков, но везти такие нежные фрукты через сотни лиг невозможно. Они наверняка сгниют. А жаль.
Если вдруг окажешься в Султанапуре — обязательно заходи. Заведение стоит на прежнем месте, а я живу в Верхнем городе, на Абрикосовой улице, собственный дом. Ты его сразу узнаешь, он такой миленький…
С поклоном, твоя Стейна. Шестнадцатый день второй летней луны сто шестого года Огненного Дракона, Султанапур.»
Из этой невероятной женской болтовни можно было выделить только несколько полезных слов. Мы всегда знали, что Коф и король Страбонус представляют собой опасность для мирной жизни стран заката. Страбонус страдает манией величия, а его придворный колдун Тсота-Ланти таковую манию старательно поддерживает. Из письма Стейны можно заключить, что в Кофе строят какие-то замыслы и планы насчет Аквилонии и Конана, который, по моим сведениям, пока не слишком крепко держится на троне. Какое счастье, что на свете есть дорогие публичные дома и посещающие их подгулявшие вельможи, которые порой начинают говорить лишнее…
Одним словом, по этому делу придется назначить специальное разыскание. Я думаю, что надо послать гонца в Хоршемиш, к немедийскому послу, а он уже передаст приказ нашему человеку во дворце Страбонуса…
В дверь снова постучали. Да не робко, как все домашние, знающие, что отвлекать меня во время работы не следует, а настойчиво и громко. Проснувшаяся собака грозно заворчала. Бриан может напугать кого угодно, кроме, единственно, моих детей… Они считают пса громадной пушистой игрушкой и отравляют ему жизнь как только могут.
— Что такое? — вскинулся я. — Войдите!
Этого еще не хватало… На пороге кабинета стоял королевский гвардеец со знаками отличия капитана срочной королевской почты. Я его знал — капитан Дартус ездил гонцом лично от самого Нимеда. Иногда он доставлял мне очень важные документы.
— Милорд граф, — отчеканил Дартус даже не поздоровавшись. — Его величеством мне приказано передать на словах следующее: «Пусть Мораддин, граф Эрде, немедленно прибудет в наш дворец в Бельверусе. На полуночных границах страны происходят события, ставящие под угрозу безопасность трона и всей Немедии.» Собирайтесь, граф, мне поручено сопровождать вас.
Волкодав прекратил рычать и уронил голову на лапы. Наверное, узнал гонца.
Интересные новости… Что такое могло приключиться? Не война же с Пограничьем? Король Эрхард не в состоянии начинать боевые действия против нас. Да он и станет этого делать — внутри его страны и так полно неотложных забот. Бунт мелких дворян или землевладельцев? Исключено. На полуночи люди довольны жизнью и поддерживают короля, тем более, что наместником в тех провинциях младший сын Нимеда, принц Ольтен, очень разумный и деятельный молодой человек. Какие-нибудь неприятности с Бритунией? Э, да чего гадать! Надо ехать.
Я знал, что при срочной необходимости можно появляться во дворце без парадного платья, а потому только схватил меч, накинул плащ и пошел вслед за Дартусом к конюшням.
— Папа! — Вестри подбежал ко мне, когда мы уже садились на лошадей. — Ты ведь обещал побиться со мной на деревянных мечах вечером! Ты скоро вернешься?
— Скоро, скоро, — успокоил я его. — Слушайся Хейд и учителя. Если будешь безобразничать — вернусь и накажу.
Вестри обиженно засопел, но промолчал и, развернувшись, пошел к дому. И тут на крыльцо вышла Долиана вместе с Хейд. Дочка, одетая в синее платье, держалась за руку няни и внимательно смотрела на меня. У Долианы глаза моей жены — огромные, светло-желтые и загадочные — а потому мне всегда кажется, что она даже в восемь лет понимает и знает о жизни больше, чем я или кто-либо другой.
— Счастливо, малышка! — махнул я рукой. — Жди к вечеру, я тебе почитаю книжку о святом Эпимитриусе и его чудесах.
Долиана ничего не ответила, просто стояла и смотрела, как я уезжаю.
Кони сорвались с места и вынесли нас с Дартусом за ворота замка.
Я и не предполагал, что вернуться домой получится лишь через несколько месяцев…
Во дворце царил настоящий переполох. Я сразу понял — случилось нечто действительно серьезное. У дверей личных королевских покоев стража была усилена, к королю пропускали только по его приглашению, а кроме того, начальник стражи, встречавший меня и Дартуса на главном дворе, успел шепнуть, что прибыло срочное посольство из Пограничья. Значит, я был отчасти прав. Неприятности начались в королевстве Эрхарда. Но каким образом они могут затронуть нашу державу, уже много лет славящуюся могуществом и спокойствием? И потом, Пограничье, известное своей переменчивостью во власти, никогда прежде не направляло посольства в Бельверус. По крайней мере, на моей памяти.
— Король ждет тебя, — сказал начальник стражи. — Идем быстрее. Буквально только что к Его величеству провели посла из Вольфгарда и барона Клеве.
Я вспомнил, что ленное владение Клеве располагалось у самых рубежей Пограничья, возле Соленых Озер. Если барону потребовалось приезжать в столицу, чтобы встретиться с королем, значит, события происходят необычайные.
Алые пикинеры, личная стража Нимеда, пропустили меня беспрепятственно, задержав, однако, капитана Дартуса. Ему пройти к королю не позволили. Я прошел через несколько комнат к рабочему кабинету Его величества. Если Нимед принимает чужестранных послов не в парадной зале, а у себя, это тоже о многом говорит.
Дверь была приоткрыта, а безмолвные пикинеры, стоящие возле нее, на меня и не взглянули. Значит, можно войти.
— Государь, — я вошел в кабинет. — Будет ли мне позволено присутствовать?
— Только тебя и ждем, дорогой граф, — отозвался король. — Входи и присаживайся.
Все присутствующие сидели за большим овальным столом из красного шемского дерева. Нимед выглядел слегка подавленным, если не сказать — напуганным.
Король у нас человек пожилой — через два года Нимеду стукнет шестьдесят, — но государственного ума и хватки ему не занимать. Он правит страной уже несколько десятилетий, и за это время успел многое сделать. Усмирил баронскую вольницу, понизил налоги, не причинив ущерба казне, несколько раз воевал с соседями, причем победоносно. Вот и сейчас он не сбрасывает дела на Тимона, сидящего от него по левую руку, или наследного принца Нимеда-младшего. Предпочитает все делать сам.
Я внимательно оглядел всех людей, собравшихся в кабинете короля. Канцлер Тимон, старый надутый индюк, сидел с видом куда более величественным, нежели у монарха, принц обеспокоено потирал короткую бородку, а вот трое остальных были мне незнакомы. Наверное, это и есть посольство Эрхарда.
— Позволь, я сам представлю тебе гостей, — сказал Нимед, рукой указывая на кресло слева от Тимона. Министр посмотрел на меня недовольно. — Это сам посланник государя Пограничья Эрхарда. Его зовут Веллан Бритуниец.
Я глянул на светловолосого крепкого человека, сидящего напротив Его величества, наткнулся на ответный уверенный взгляд ярко-синих глаз, и мне стало не по себе. От предков-гномов я получил умение чувствовать , и сейчас оно мне весьма пригодилось. Месьор Веллан выглядел человеком, но что-то мне подсказывало — этот посол такой же «человек», как и моя жена Ринга. Впрочем, сейчас неважно, гуль он там или кто другой. Я спокойно отношусь к представителям других разумных рас.
— Этот человек называет себя Эйвиндом из Райты, вольным землевладельцем, — продолжил король, указывая на здоровенного долговязого парня. Так, понятно, крестьянин. Эрхард что, совсем ополоумел? Присылать ко двору Нимеда крестьянских сыновей? Или что в таком случае стряслось в Пограничье, если не нашлось даже самого захудалого дворянчика?
— Тот, который спит, — король невесело усмехнулся, кивая в сторону молодого человека лет двадцати пяти, слегка похрапывающего в своем кресле, — является бароном Клеве. Месьор Веллан, разбудите барона, пожалуйста.
Посол ткнул Клеве локтем так, что тот подпрыгнул. Однако смущения на лице барона не было никакого. Он из породы тех северян, которые неимоверно кичатся своей баронской цепью и многочисленными благородными предками. Их нельзя напугать даже королевским гневом, но в то же время северные дворяне никогда не забывают о правилах этикета. Как видно, барон слишком устал с дороги, раз позволил себе заснуть перед лицом правителя.
— Этого господина можно называть Мораддином, графом Эрде, — представил меня Нимед. Гости кивнули. Больше всех стеснялся деревенский парень, он даже покраснел, когда я ему слегка поклонился.
— Рассказывайте, — требовательным голосом сказал король, когда я сел на свое место. — Месьор Веллан, изложите дело еще раз и со всеми подробностями.
— Ваше величество, — глубоким голосом начал посол. — Король Эрхард отправил нас в столицу твоего великолепного королевства с дурными вестями…
— Поймите, — мягко перебил его Нимед. — Нам сейчас не до соблюдения приличий. Оставьте вступления и переходите прямо к делу.
— Ну, если так, — послу явно стало легче. Этот странный Веллан наверняка не владел пышным дворцовым языком. — Значит, вот что получилось. Поехали мы с королем Эрхардом на ярмарку. Ярмарка у нас бывает каждый год, в большом поселке под названием Хезер. Это возле предгорий Граскааля…
Я заметил, как Тимон скривился. Ну конечно, этот обленившийся аристократ, всю жизнь проведший в дворцовых покоях, не представляет, как можно царственной особе таскаться по ярмаркам. В отличие от Тимона, я неплохо осведомлен о положении дел в Пограничном королевстве. Там король должен заниматься любыми делами самостоятельно. Не удивлюсь, если Веллан скажет, будто Эрхард пил пиво с купцами. Хорошая торговля необходима Пограничью, как воздух, а потому тамошний король в лепешку расшибется, лишь бы угодить заезжим торговцам из соседних стран.
— …Я ходил проверить перевал, пострадавший после землетрясения, — продолжал тем временем Веллан, уже рассказав о ярмарке и случившейся судороге гор. — Возвращаясь в поселок, я встретил вот его, — светловолосый бритуниец ткнул пальцем в Эйвинда, постоянно ерзавшего в кресле. Сидение было рассчитано на человека нормальной комплекции, а не на детинушку, внешним видом напоминавшего предводителя ванахеймских пиратов. По моему мнению, этот крестьянин был урожденным асиром и превосходил меня ростом раза в два.
— Да, — робко сказал Эйвинд, с почтением косясь на Нимеда. — Я ходил на охоту, когда случилось землетрясение. Возле моего поселка из земли вырвалось что-то странное. Вроде зеленого облака или струи огня. Все родичи исчезли.
— Ты про гнома лучше расскажи, — шепнул Веллан.
— Да, было дело, — прогудел крестьянин. — У нас гномы всегда жили. Провизию покупали за золото и камешки. По дороге домой я нашел возле старой шахты гнома и потащил в Хезер. Он такого нарассказывал…
— Что именно? — подал голос наследный принц. — И где сейчас этот гном?
— Умер, — вздохнул Эйвинд. — Он сильно обгорел, а лекарь сказал, что не сумеет его спасти.
— Гном Нори из клана Фрерина успел рассказать немногое, — перебил Веллан. — Мы поняли, что рудознатцы раскопали в глубине гор некую вещь. Огромную, из неизвестного им металла, похожего на хорошую сталь. Конечно, они попытались проникнуть внутрь этой штуковины, а, когда им это удалось, стряслось бедствие. Появился странный зеленый огонь, разрушивший гномьи подземелья, а потом начались неприятности в нашем королевстве.
— Какие же? — прищурился Нимед. — Опишите более подробно.
— Рассказывай про свою деревню, — Веллан взглянул на Эйвинда. — Со всеми деталями.
Из сбивчивой повести рыжего здоровяка я понял только одно: все население его поселка исчезло неведомо куда, дома остались нетронутыми, а рядом с деревней обнаружился странного вида провал в земле. Интересным было замечание о трупе некоего невиданного доселе существа — с прозрачной кожей, лицом демона и светящимися ногтями.
— Вот и все, — пожал плечами Эйвинд, закончив свою историю. — А я потом пошел в Хезер и потащил с собой найденного гнома.
— Что было дальше? — король перевел взгляд на Веллана.
— Хреново было, — брякнул посол. Тимон после этих слов возмущенно засопел. Наверное, канцлер и не слышал подобного нигде, кроме гвардейских караулок. Тимон некоторое время служил в армии. Очень давно. — Через два дня похожий фонтан зеленого пламени появился около деревни Арбро, десятью лигами южнее Райты. Когда примчался отряд королевской стражи, обнаружилось, что поселок опустел. К сожалению, в этом году уже в первый осенний месяц выпал снег и после метели стража не смогла отыскать никаких следов. Однако почти в центре поселка десятник нашел причудливую трещину в земле. А жители ближайшей деревни видели, как ночью в небеса ударила струя зеленого огня… Да и мы с королем видели. Издалека.
— А потом? — принц Нимед-младший оперся обеими руками на стол и глаза в глаза уставился на Веллана. — Где-нибудь еще случалось извержение?
— Случалось, — сокрушенно кивнул Веллан. — Мы проследили, что огненные струи появляются только по ночам и их движение направлено к границам вашего королевства, — — выдержка неожиданно подвела Веллана и посол почти выкрикнул: — Мы потеряли пять деревень! Не меньше тысячи человек делись неизвестно куда! Только один раз стража обнаружила тела существ, которые описывал Эйвинд…
— Я видел этих существ, — не выдержал наконец барон Клеве и, не спросив позволения, вмешался в разговор. — Я живу возле Соленых озер, там стоит мой замок. Выброс зеленого пламени случился в ближайшей от замка деревне четыре дня назад. После полуночи меня разбудил мажордом и сказал, что происходит нечто невероятное…
— Ты видел фонтан пламени своими глазами? — я решил, что стоит расспросить молодого барона более подробно.
— Видел, — наклонил голову Клеве. — Едва зарево погасло и начался рассвет, я взял дружину и поехал к деревне, — в его голосе слышались испуганные нотки. — Мы застали жуткую картину — какие-то твари, лишь отдаленно похожие на людей, собирались в толпу на площади перед домом старосты.
— Ты рассмотрел этих существ вблизи? — снова спросил я.
— Конечно, — ответил барон. — Как сейчас вижу тебя. Они точь-в-точь такие, как описывал этот человек из Пограничья. Через кожу видны все внутренности, лица треугольные, голова будто яйцо… Но самое нехорошее в том, что твари на наших глазах сбрасывали людскую одежду.
— Что-о?.. — наклонился вперед первый министр. — Ты хочешь сказать, будто прежде это были настоящие люди?
— Не знаю, — честно признался Клеве, разводя руками, — однако похоже, что дело обстоит именно так. Может быть, зеленый огонь, вырвавшийся из воронки возле деревни, изменил их?
— Абсурд! — Тимон ударил ладонью по столу. — Ничто не может изменить сущность человека! Если ты родился человеком, значит, ты им останешься на всю жизнь.
Я заметил, как Веллан чуть усмехнулся уголком губ. Любопытно…
— Погодите, погодите, — прервал первого министра король. — А дальше? Ну рассказывайте же, барон!
— Мы увидели, как твари всем скопом направились прочь из поселка, — продолжил свою повесть Клеве. — Ни я, ни дружинники не решились подъехать к ним поближе, уж больно жутко было. Чудовища ушли в сторону Пограничного королевства, на полночь. Я немедленно отправился в столицу, чтобы сообщить властям о случившемся, а по пути нагнал месьора Веллана и его сопровождающих…
— А на следующий день ты замечал что-нибудь необычное в пределах своих ленных земель? — задал я вопрос барону Клеве.
— Да, — подумав, ответил он. — В лесах около брошенной деревни начало дохнуть зверье. Олени, барсуки, волки…
— Я перебью почтенного барона, — вдруг подал голос молчавший Веллан. — Думаю, что государь Нимед и его верные слуги знают о том, что в моей стране обитают не только люди и гномы, но и народ, обычно называемый оборотнями. Полулюди-полуволки.
— Да, я слышал об этом, — согласился король. — Возле ваших рубежей и в некоторых баронствах Немедии тоже обитают создания из этого немногочисленного племени. Одно время оборотни даже служили у меня в гвардии, да и сейчас в столице можно найти с десяток таких существ. Я не вижу в них ничего плохого или опасного, равно как в гномах или альвах. А в чем, собственно, дело?
— В покинутых деревнях стража Эрхарда находила мертвых оборотней, постоянно живших там вместе с людьми, — пояснил Веллан. — Если люди исчезают или, как предполагается, становятся некими жуткими тварями, то оборотни просто умирают. Как волки, про которых упомянул барон. Оборотень по сути стоит ближе к миру животных, и поэтому порождение гор действует на него, как и на других зверей…
— Понятно, — пробормотал я. Сообщения с полуночи действительно настораживали. Но самое неприятное было впереди…
— Теперь время сказать мне, — король выпрямился и обвел взглядом всех собравшихся. — Подтверждения прозвучавшим рассказам я получаю уже в течении трех дней. Зеленый огонь продвигается вглубь страны. Он возникает почти каждую ночь. Уже погибло несколько деревень в стороне от баронства Клеве. С каждым разом фонтан появляется на несколько лиг ближе к столице.
Я не удержался от того, чтобы тихонько рассмеяться. Если могущество тайной службы принимать всерьез, то встает законный и сам собой напрашивающийся вопрос: кто, в таком случае, правит страной? Я, король или первый министр Тимон? Или все вместе? Самое смешное в том, что бразды правления остаются, как и было спокон веку, в руках короля. Именно он решает, выделить ли из казны лишние деньги на подкуп офирского министра или нет, дать нам для запланированного покушения на шадизарского торговца серым лотосом лишний отряд или не дать… Однако на решение короля всегда можно слегка повлиять. А главное — точно просчитать все действия, заранее опережая соперника на три хода.
Конечно же, добрые отношения с Тимоном или принцами тоже играют свою роль. Не забуду, как Его высочество принц немедийский Зинген, третий сын короля, уговорил папу выслать из страны посланника асгалунского городского совета. Последний — скользкий и неприятный тип — был главой в шайке торговцев черными рабами, но король шемиту благоволил. За слишком богатые подарки. Нимед и слушать не хотел о том, что его дорогой друг из Асгалуна занимается неприглядным ремеслом и требовал предоставить доказательства того, что шемитом нарушается эдикт о запрете работорговли в нашем королевстве.
Ну, и представили мы ему доказательства. Я упросил принца Зингена поговорить с шемитом о покупке десятка черномазых рабов, тот попал на крючок и доставил живой товар (скрытно, правда) аж в сам королевский дворец. Скандал был!.. История не самая интересная, но показательная.
— Папа! — дверь распахнулась и в кабинет буквально влетел Вестри, красный и тяжело дышащий. Как видно, с груши он все-таки слез, и даже без дополнительного приглашения со стороны Хейд. Или дерево попросту сломалось. — Папа, почему Ольден не дает мне поиграть с твоим мечом? Скажи ему, чтобы отдал!
Начинается. Сейчас ему нужен меч, ко второму послеполуденному колоколу Вестри потребует лодку, чтобы покататься на озере, а к вечеру захочет лук, чтобы пострелять белок в парке. Не удивляюсь, что Ольден, его воспитатель, иногда отвешивает мальчишке тяжеленные подзатыльники. Я вообще-то не против таких наказаний, с Вестри действительно нет никакого слада. Ничего, через полтора года отправлю его в Академию, а там маленького обормота быстро научат уважать старших и умерять свои желания.
Я сам, кстати, вырос среди людей, и моя мать была человеком. Отец — Гроин, сын Фарина — происходил из рода гномов. Да, мой родитель самый настоящий подгорный гном. Не надо думать, будто племя рудознатцев совсем вымерло. Мои родичи посейчас живут в Кезанкии, Граскаале и Эйглофиате. Гномов не слишком много, гораздо меньше, чем людей. Так получается потому, что прокормить больше двух детей семье гномов довольно сложно. Особенно, если клан почти не общается с людьми и не выходит торговать на поверхность. Конечно, за долгую жизнь (лет двести пятьдесят-триста) родить и воспитать всего двоих детей — это мало. Между прочим, я унаследовал от отца не только небольшой рост, но и долголетие. Мне сейчас под шестьдесят, а в бороде седых волос еще нет. И чувствую я себя довольно неплохо, а жена утверждает, будто выгляжу, самое большее, лет на тридцать с лишним…
Так вот, о детях. Мы с Рингой долго думали, стоит ли ей родить от меня ребенка. Все-таки мы представляем насквозь противоположные расы. Ринга, моя жена — урожденный гуль (а если выражаться понятнее — вампир…) из Рабирийских гор, хотя выглядит точь-в-точь как обыкновенный человек. Никаких внешних отличий. Я — наполовину гном. Тринадцать лет назад мы сходили к известному мудрецу и лекарю, жившему в Нумалии. Старца звали Серфиосом, и поговорить с ним мне посоветовали знающие люди при дворе Нимеда. На наш с Рингой вопрос Серфиос ответил, что все мы — дети Единого, а потому никакие отличия не повлияют на рождение ребенка. Так и получилось: Вестри родился здоровым и крепким, а потом на свет появилась Долиана. От меня они получили в наследство не слишком большой рост и гномью силу, а от матери — опять же долголетие и, как это ни странно звучит, отличные крепкие зубы…
Я люблю детей. Я готов потворствовать их шалостям — в конце концов, Вестри и Долиана пока только лишь маленькие дети. Гораздо хуже, когда они тебя отрывают от работы. К сожалению, Ринга не в состоянии уделять им слишком много внимания — она постоянно в разъездах, а я, обычно, освобождаюсь только к вечеру. В результате все бедствия, причиняемые в основном Вестри, сваливаются на Хейд и Ольдена.
— Папа! — напомнил о себе мой сорванец. — Так ты мне позволишь поиграть твоим мечом?
— Нет, — решительно ответил я. — Если хочешь, вечером мы потренируемся на деревянных клинках, а боевой тебе еще рано брать в руки.
— Ну-у… — скривился Вестри. — Мне надоели эти деревяшки! Хочу настоящий.
— Выйди, пожалуйста, из кабинета, и плотно затвори дверь, — строго сказал я. — Не мешай работать. Обо все мы поговорим после шестого полуденного колокола.
— Ты всегда так говоришь — после шестого, после седьмого, — обиженно сказал Вестри, развернулся и ушел.
Я вздохнул и взялся за первое письмо. Ого! Напомнила о себе старая и добрая знакомая, почтенная госпожа Стейна из Султанапура. Стейна — содержательница и владелица нескольких замечательных домов свиданий в столице полуночного Турана. Я с ней познакомился тогда же, когда и с Конаном Киммерийцем, ставшим теперь не кем-нибудь, а аквилонским королем. Я ему многим обязан — не будь Конана, я, наверное, до сих пор сидел бы на презренной должности надсмотрщика в Кезанкийских горах. Этот человек притягивал к себе неприятности и приключения, как губка — воду, и последняя наша с ним авантюра закончилась для меня здесь, в Бельверусе. Именно благодаря Конану меня заметил герцог Лаварон и взял в тайную службу короля. А Конан поехал дальше — искать новых приключений на свою голову…
Итак, что же пишет Стейна, мой лучший туранский осведомитель?
«Привет тебе, милый Мораддин! Огромное спасибо за сундук с золотом, переданный мне немедийским посланником. Не понимаю, как ты можешь выбивать у своего короля такие большие деньги для старой, бедной и больной женщины? Не думаю, что мои услуги столь ценны и значительны. Но все равно спасибо.
Недавно к нам заходил кофийский тысячник, по имени Астарус. Он гостит во дворце эмира Хааб-Берди, а ночами ходит развлекаться в мое заведение. Какое счастье, что я не уехала домой, а подслушала его пьяный разговор с одной из девочек! Он кричал, будто скоро король Страбонус станет повелителем всего заката, только сначала он сбросит проклятого варвара, севшего на аквилонский трон, туда, где ему самое место — в навозную кучу. До нас уже дошли слухи, что наш старый приятель Конан добился своего и стал самым настоящим королем. Хотела было ему письмо написать, да застеснялась. Он теперь такая важная персона… Хотя напомнить ему о том, как вы спалили мое первое заведение — ты ведь помнишь, оно называлось «Врата Ста Удовольствий»? — следовало бы.
Мне жаль, но кофиец не сказал более ничего вразумительного. Только ругался на Конана и грозил. Но все равно — его слова могут быть тебе интересны. Я знаю, что ты с подозрением относишься к всему, что связано со Страбонусом.
У нас поспели персики и я хотела тебе послать пару ящиков, но везти такие нежные фрукты через сотни лиг невозможно. Они наверняка сгниют. А жаль.
Если вдруг окажешься в Султанапуре — обязательно заходи. Заведение стоит на прежнем месте, а я живу в Верхнем городе, на Абрикосовой улице, собственный дом. Ты его сразу узнаешь, он такой миленький…
С поклоном, твоя Стейна. Шестнадцатый день второй летней луны сто шестого года Огненного Дракона, Султанапур.»
Из этой невероятной женской болтовни можно было выделить только несколько полезных слов. Мы всегда знали, что Коф и король Страбонус представляют собой опасность для мирной жизни стран заката. Страбонус страдает манией величия, а его придворный колдун Тсота-Ланти таковую манию старательно поддерживает. Из письма Стейны можно заключить, что в Кофе строят какие-то замыслы и планы насчет Аквилонии и Конана, который, по моим сведениям, пока не слишком крепко держится на троне. Какое счастье, что на свете есть дорогие публичные дома и посещающие их подгулявшие вельможи, которые порой начинают говорить лишнее…
Одним словом, по этому делу придется назначить специальное разыскание. Я думаю, что надо послать гонца в Хоршемиш, к немедийскому послу, а он уже передаст приказ нашему человеку во дворце Страбонуса…
В дверь снова постучали. Да не робко, как все домашние, знающие, что отвлекать меня во время работы не следует, а настойчиво и громко. Проснувшаяся собака грозно заворчала. Бриан может напугать кого угодно, кроме, единственно, моих детей… Они считают пса громадной пушистой игрушкой и отравляют ему жизнь как только могут.
— Что такое? — вскинулся я. — Войдите!
Этого еще не хватало… На пороге кабинета стоял королевский гвардеец со знаками отличия капитана срочной королевской почты. Я его знал — капитан Дартус ездил гонцом лично от самого Нимеда. Иногда он доставлял мне очень важные документы.
— Милорд граф, — отчеканил Дартус даже не поздоровавшись. — Его величеством мне приказано передать на словах следующее: «Пусть Мораддин, граф Эрде, немедленно прибудет в наш дворец в Бельверусе. На полуночных границах страны происходят события, ставящие под угрозу безопасность трона и всей Немедии.» Собирайтесь, граф, мне поручено сопровождать вас.
Волкодав прекратил рычать и уронил голову на лапы. Наверное, узнал гонца.
Интересные новости… Что такое могло приключиться? Не война же с Пограничьем? Король Эрхард не в состоянии начинать боевые действия против нас. Да он и станет этого делать — внутри его страны и так полно неотложных забот. Бунт мелких дворян или землевладельцев? Исключено. На полуночи люди довольны жизнью и поддерживают короля, тем более, что наместником в тех провинциях младший сын Нимеда, принц Ольтен, очень разумный и деятельный молодой человек. Какие-нибудь неприятности с Бритунией? Э, да чего гадать! Надо ехать.
Я знал, что при срочной необходимости можно появляться во дворце без парадного платья, а потому только схватил меч, накинул плащ и пошел вслед за Дартусом к конюшням.
— Папа! — Вестри подбежал ко мне, когда мы уже садились на лошадей. — Ты ведь обещал побиться со мной на деревянных мечах вечером! Ты скоро вернешься?
— Скоро, скоро, — успокоил я его. — Слушайся Хейд и учителя. Если будешь безобразничать — вернусь и накажу.
Вестри обиженно засопел, но промолчал и, развернувшись, пошел к дому. И тут на крыльцо вышла Долиана вместе с Хейд. Дочка, одетая в синее платье, держалась за руку няни и внимательно смотрела на меня. У Долианы глаза моей жены — огромные, светло-желтые и загадочные — а потому мне всегда кажется, что она даже в восемь лет понимает и знает о жизни больше, чем я или кто-либо другой.
— Счастливо, малышка! — махнул я рукой. — Жди к вечеру, я тебе почитаю книжку о святом Эпимитриусе и его чудесах.
Долиана ничего не ответила, просто стояла и смотрела, как я уезжаю.
Кони сорвались с места и вынесли нас с Дартусом за ворота замка.
Я и не предполагал, что вернуться домой получится лишь через несколько месяцев…
Во дворце царил настоящий переполох. Я сразу понял — случилось нечто действительно серьезное. У дверей личных королевских покоев стража была усилена, к королю пропускали только по его приглашению, а кроме того, начальник стражи, встречавший меня и Дартуса на главном дворе, успел шепнуть, что прибыло срочное посольство из Пограничья. Значит, я был отчасти прав. Неприятности начались в королевстве Эрхарда. Но каким образом они могут затронуть нашу державу, уже много лет славящуюся могуществом и спокойствием? И потом, Пограничье, известное своей переменчивостью во власти, никогда прежде не направляло посольства в Бельверус. По крайней мере, на моей памяти.
— Король ждет тебя, — сказал начальник стражи. — Идем быстрее. Буквально только что к Его величеству провели посла из Вольфгарда и барона Клеве.
Я вспомнил, что ленное владение Клеве располагалось у самых рубежей Пограничья, возле Соленых Озер. Если барону потребовалось приезжать в столицу, чтобы встретиться с королем, значит, события происходят необычайные.
Алые пикинеры, личная стража Нимеда, пропустили меня беспрепятственно, задержав, однако, капитана Дартуса. Ему пройти к королю не позволили. Я прошел через несколько комнат к рабочему кабинету Его величества. Если Нимед принимает чужестранных послов не в парадной зале, а у себя, это тоже о многом говорит.
Дверь была приоткрыта, а безмолвные пикинеры, стоящие возле нее, на меня и не взглянули. Значит, можно войти.
— Государь, — я вошел в кабинет. — Будет ли мне позволено присутствовать?
— Только тебя и ждем, дорогой граф, — отозвался король. — Входи и присаживайся.
Все присутствующие сидели за большим овальным столом из красного шемского дерева. Нимед выглядел слегка подавленным, если не сказать — напуганным.
Король у нас человек пожилой — через два года Нимеду стукнет шестьдесят, — но государственного ума и хватки ему не занимать. Он правит страной уже несколько десятилетий, и за это время успел многое сделать. Усмирил баронскую вольницу, понизил налоги, не причинив ущерба казне, несколько раз воевал с соседями, причем победоносно. Вот и сейчас он не сбрасывает дела на Тимона, сидящего от него по левую руку, или наследного принца Нимеда-младшего. Предпочитает все делать сам.
Я внимательно оглядел всех людей, собравшихся в кабинете короля. Канцлер Тимон, старый надутый индюк, сидел с видом куда более величественным, нежели у монарха, принц обеспокоено потирал короткую бородку, а вот трое остальных были мне незнакомы. Наверное, это и есть посольство Эрхарда.
— Позволь, я сам представлю тебе гостей, — сказал Нимед, рукой указывая на кресло слева от Тимона. Министр посмотрел на меня недовольно. — Это сам посланник государя Пограничья Эрхарда. Его зовут Веллан Бритуниец.
Я глянул на светловолосого крепкого человека, сидящего напротив Его величества, наткнулся на ответный уверенный взгляд ярко-синих глаз, и мне стало не по себе. От предков-гномов я получил умение чувствовать , и сейчас оно мне весьма пригодилось. Месьор Веллан выглядел человеком, но что-то мне подсказывало — этот посол такой же «человек», как и моя жена Ринга. Впрочем, сейчас неважно, гуль он там или кто другой. Я спокойно отношусь к представителям других разумных рас.
— Этот человек называет себя Эйвиндом из Райты, вольным землевладельцем, — продолжил король, указывая на здоровенного долговязого парня. Так, понятно, крестьянин. Эрхард что, совсем ополоумел? Присылать ко двору Нимеда крестьянских сыновей? Или что в таком случае стряслось в Пограничье, если не нашлось даже самого захудалого дворянчика?
— Тот, который спит, — король невесело усмехнулся, кивая в сторону молодого человека лет двадцати пяти, слегка похрапывающего в своем кресле, — является бароном Клеве. Месьор Веллан, разбудите барона, пожалуйста.
Посол ткнул Клеве локтем так, что тот подпрыгнул. Однако смущения на лице барона не было никакого. Он из породы тех северян, которые неимоверно кичатся своей баронской цепью и многочисленными благородными предками. Их нельзя напугать даже королевским гневом, но в то же время северные дворяне никогда не забывают о правилах этикета. Как видно, барон слишком устал с дороги, раз позволил себе заснуть перед лицом правителя.
— Этого господина можно называть Мораддином, графом Эрде, — представил меня Нимед. Гости кивнули. Больше всех стеснялся деревенский парень, он даже покраснел, когда я ему слегка поклонился.
— Рассказывайте, — требовательным голосом сказал король, когда я сел на свое место. — Месьор Веллан, изложите дело еще раз и со всеми подробностями.
— Ваше величество, — глубоким голосом начал посол. — Король Эрхард отправил нас в столицу твоего великолепного королевства с дурными вестями…
— Поймите, — мягко перебил его Нимед. — Нам сейчас не до соблюдения приличий. Оставьте вступления и переходите прямо к делу.
— Ну, если так, — послу явно стало легче. Этот странный Веллан наверняка не владел пышным дворцовым языком. — Значит, вот что получилось. Поехали мы с королем Эрхардом на ярмарку. Ярмарка у нас бывает каждый год, в большом поселке под названием Хезер. Это возле предгорий Граскааля…
Я заметил, как Тимон скривился. Ну конечно, этот обленившийся аристократ, всю жизнь проведший в дворцовых покоях, не представляет, как можно царственной особе таскаться по ярмаркам. В отличие от Тимона, я неплохо осведомлен о положении дел в Пограничном королевстве. Там король должен заниматься любыми делами самостоятельно. Не удивлюсь, если Веллан скажет, будто Эрхард пил пиво с купцами. Хорошая торговля необходима Пограничью, как воздух, а потому тамошний король в лепешку расшибется, лишь бы угодить заезжим торговцам из соседних стран.
— …Я ходил проверить перевал, пострадавший после землетрясения, — продолжал тем временем Веллан, уже рассказав о ярмарке и случившейся судороге гор. — Возвращаясь в поселок, я встретил вот его, — светловолосый бритуниец ткнул пальцем в Эйвинда, постоянно ерзавшего в кресле. Сидение было рассчитано на человека нормальной комплекции, а не на детинушку, внешним видом напоминавшего предводителя ванахеймских пиратов. По моему мнению, этот крестьянин был урожденным асиром и превосходил меня ростом раза в два.
— Да, — робко сказал Эйвинд, с почтением косясь на Нимеда. — Я ходил на охоту, когда случилось землетрясение. Возле моего поселка из земли вырвалось что-то странное. Вроде зеленого облака или струи огня. Все родичи исчезли.
— Ты про гнома лучше расскажи, — шепнул Веллан.
— Да, было дело, — прогудел крестьянин. — У нас гномы всегда жили. Провизию покупали за золото и камешки. По дороге домой я нашел возле старой шахты гнома и потащил в Хезер. Он такого нарассказывал…
— Что именно? — подал голос наследный принц. — И где сейчас этот гном?
— Умер, — вздохнул Эйвинд. — Он сильно обгорел, а лекарь сказал, что не сумеет его спасти.
— Гном Нори из клана Фрерина успел рассказать немногое, — перебил Веллан. — Мы поняли, что рудознатцы раскопали в глубине гор некую вещь. Огромную, из неизвестного им металла, похожего на хорошую сталь. Конечно, они попытались проникнуть внутрь этой штуковины, а, когда им это удалось, стряслось бедствие. Появился странный зеленый огонь, разрушивший гномьи подземелья, а потом начались неприятности в нашем королевстве.
— Какие же? — прищурился Нимед. — Опишите более подробно.
— Рассказывай про свою деревню, — Веллан взглянул на Эйвинда. — Со всеми деталями.
Из сбивчивой повести рыжего здоровяка я понял только одно: все население его поселка исчезло неведомо куда, дома остались нетронутыми, а рядом с деревней обнаружился странного вида провал в земле. Интересным было замечание о трупе некоего невиданного доселе существа — с прозрачной кожей, лицом демона и светящимися ногтями.
— Вот и все, — пожал плечами Эйвинд, закончив свою историю. — А я потом пошел в Хезер и потащил с собой найденного гнома.
— Что было дальше? — король перевел взгляд на Веллана.
— Хреново было, — брякнул посол. Тимон после этих слов возмущенно засопел. Наверное, канцлер и не слышал подобного нигде, кроме гвардейских караулок. Тимон некоторое время служил в армии. Очень давно. — Через два дня похожий фонтан зеленого пламени появился около деревни Арбро, десятью лигами южнее Райты. Когда примчался отряд королевской стражи, обнаружилось, что поселок опустел. К сожалению, в этом году уже в первый осенний месяц выпал снег и после метели стража не смогла отыскать никаких следов. Однако почти в центре поселка десятник нашел причудливую трещину в земле. А жители ближайшей деревни видели, как ночью в небеса ударила струя зеленого огня… Да и мы с королем видели. Издалека.
— А потом? — принц Нимед-младший оперся обеими руками на стол и глаза в глаза уставился на Веллана. — Где-нибудь еще случалось извержение?
— Случалось, — сокрушенно кивнул Веллан. — Мы проследили, что огненные струи появляются только по ночам и их движение направлено к границам вашего королевства, — — выдержка неожиданно подвела Веллана и посол почти выкрикнул: — Мы потеряли пять деревень! Не меньше тысячи человек делись неизвестно куда! Только один раз стража обнаружила тела существ, которые описывал Эйвинд…
— Я видел этих существ, — не выдержал наконец барон Клеве и, не спросив позволения, вмешался в разговор. — Я живу возле Соленых озер, там стоит мой замок. Выброс зеленого пламени случился в ближайшей от замка деревне четыре дня назад. После полуночи меня разбудил мажордом и сказал, что происходит нечто невероятное…
— Ты видел фонтан пламени своими глазами? — я решил, что стоит расспросить молодого барона более подробно.
— Видел, — наклонил голову Клеве. — Едва зарево погасло и начался рассвет, я взял дружину и поехал к деревне, — в его голосе слышались испуганные нотки. — Мы застали жуткую картину — какие-то твари, лишь отдаленно похожие на людей, собирались в толпу на площади перед домом старосты.
— Ты рассмотрел этих существ вблизи? — снова спросил я.
— Конечно, — ответил барон. — Как сейчас вижу тебя. Они точь-в-точь такие, как описывал этот человек из Пограничья. Через кожу видны все внутренности, лица треугольные, голова будто яйцо… Но самое нехорошее в том, что твари на наших глазах сбрасывали людскую одежду.
— Что-о?.. — наклонился вперед первый министр. — Ты хочешь сказать, будто прежде это были настоящие люди?
— Не знаю, — честно признался Клеве, разводя руками, — однако похоже, что дело обстоит именно так. Может быть, зеленый огонь, вырвавшийся из воронки возле деревни, изменил их?
— Абсурд! — Тимон ударил ладонью по столу. — Ничто не может изменить сущность человека! Если ты родился человеком, значит, ты им останешься на всю жизнь.
Я заметил, как Веллан чуть усмехнулся уголком губ. Любопытно…
— Погодите, погодите, — прервал первого министра король. — А дальше? Ну рассказывайте же, барон!
— Мы увидели, как твари всем скопом направились прочь из поселка, — продолжил свою повесть Клеве. — Ни я, ни дружинники не решились подъехать к ним поближе, уж больно жутко было. Чудовища ушли в сторону Пограничного королевства, на полночь. Я немедленно отправился в столицу, чтобы сообщить властям о случившемся, а по пути нагнал месьора Веллана и его сопровождающих…
— А на следующий день ты замечал что-нибудь необычное в пределах своих ленных земель? — задал я вопрос барону Клеве.
— Да, — подумав, ответил он. — В лесах около брошенной деревни начало дохнуть зверье. Олени, барсуки, волки…
— Я перебью почтенного барона, — вдруг подал голос молчавший Веллан. — Думаю, что государь Нимед и его верные слуги знают о том, что в моей стране обитают не только люди и гномы, но и народ, обычно называемый оборотнями. Полулюди-полуволки.
— Да, я слышал об этом, — согласился король. — Возле ваших рубежей и в некоторых баронствах Немедии тоже обитают создания из этого немногочисленного племени. Одно время оборотни даже служили у меня в гвардии, да и сейчас в столице можно найти с десяток таких существ. Я не вижу в них ничего плохого или опасного, равно как в гномах или альвах. А в чем, собственно, дело?
— В покинутых деревнях стража Эрхарда находила мертвых оборотней, постоянно живших там вместе с людьми, — пояснил Веллан. — Если люди исчезают или, как предполагается, становятся некими жуткими тварями, то оборотни просто умирают. Как волки, про которых упомянул барон. Оборотень по сути стоит ближе к миру животных, и поэтому порождение гор действует на него, как и на других зверей…
— Понятно, — пробормотал я. Сообщения с полуночи действительно настораживали. Но самое неприятное было впереди…
— Теперь время сказать мне, — король выпрямился и обвел взглядом всех собравшихся. — Подтверждения прозвучавшим рассказам я получаю уже в течении трех дней. Зеленый огонь продвигается вглубь страны. Он возникает почти каждую ночь. Уже погибло несколько деревень в стороне от баронства Клеве. С каждым разом фонтан появляется на несколько лиг ближе к столице.