Страница:
— Прости, господин мой, — Эйвинд почтительно глянул на Конана. — Мы в коридоре сшибли кого-то…
— Удалитесь! — тоненько выкрикнул Публио. — Здесь королевский совет! Барон Юсдаль, ты будешь наказан!
— Хальк, — Конан строго посмотрел на библиотекаря. — Что за дурацкие выходки? Сейчас не время для шуток.
— Да я и не шучу! Я придумал, что делать! — выкрикнул Хальк. — Мы его утопим!
— Мне кажется, — вкрадчиво начал Просперо, — что сейчас утопят тебя. Этим займемся мы вместе с королем и господином канцлером… У нас, смею тебе заметить, серьезное дело!
— Какие вы, люди, бестолковые, — грифон невозмутимо обошел стол, и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Публио, сцапал клювом утиную ножку с блюда, принесенного из кухни перед началом Совета. Проглотив ее, зверь прошел мимо меня, коснувшись теплым боком моей руки, и улегся возле жарко горящего камина. — Как вы вообще умудряетесь жить на свете, если не слушаете друг друга? — едко добавил он.
— Это переходит все границы! — снова заверещал Публио, но Конан остановил возмущенную речь месьора канцлера повелительным жестом руки. Надо полагать, он понял, что Хальк неспроста вломился на Совет.
— Рассказывай, — потребовал Конан.
— Эйвинд, давай бумаги, — библиотекарь повернулся к асиру. — Уберите со стола, я сейчас все объясню.
Для Публио и Просперо предложение «убрать что-то со стола» было равнозначно рекомендации сходить и помочь в работе дворцовому золотарю. Поэтому менее привычные к слугам я и Конан сами быстренько переставили (вызвав радостное оживление грифона) блюда с холодным мясом и фруктами на пол, оставив лишь кувшины с вином и бокалы. Хальк вместе с Эйвиндом, от которого, к великому негодованию Публио, вкусно пахло пивом, развернули принесенные свитки, прижав загибающиеся углы увесистыми кувшинами.
— Вот, посмотрите на эти красные пятнышки на карте, — сумбурно начал Хальк…
…Это прозвучит странно, но Конан, плюнув на государственные интересы и неписаные уложения об отношениях с соперничающими странами, пригласил меня на свой Совет. Думаю, здесь сыграла свою роль наша старая дружба. Однако, когда Конан представил меня герцогу Пуантенскому и канцлеру, едва не случился конфуз. Величественный старик Публио, услышав, что я — Мораддин, граф Эрде — представляю с столице Аквилонии немедийского короля, сделал, разумеется, вежливую мину. Но едва король заметил, что я начальствую над пятым департаментом государственной канцелярии Бельверуса, канцлер едва не упал в обморок. А Просперо, непонимающе взглянув на Конана, спросил:
— Но, мой король… Быть может, следовало бы пригласить и барона Гленнора?
Я усмехнулся в душе. Гленнор — очень умный и проницательный человек — занимался тем же ремеслом, что и я. Разница лишь в том, что я служу королю Нимеду, а барон Гленнор — Конану. Сомнения герцога Пуантенского были понятны — где ж такое видано: зазывать на закрытый совет начальника тайной службы страны-соперника?
— Не будем звать, — отрезал тогда Конан. — Гленнор живет за городом, дожидайся его… Послушай, Просперо, мы в конце концов собрались поговорить не о планах захвата Немедии.
Лишь значительно позже я узнал, что герцог каким-то невероятным образом узнал о моем настоящем происхождении и всех давних туранских приключениях. Конан ему ничего не разбалтывал, точно известно. Скорее всего, помянутый барон Гленнор наводил справки обо мне через своих шпионов в Туране…
Как бы то ни было, но Публио, и осторожному пуантенцу пришлось подчиниться воле короля. Мы прошли в одну из многочисленных оружейных зал, расположенных в старом крыле дворца, и (когда слуги, принесшие еду и напитки, вышли), начали обсуждать последние новости с полуночи. Беседа шла благочинно до тех пор, пока в залу не вломились Хальк и компания.
— …Вот! — библиотекарь ткнул пальцем в карту. — Подземная тварь после Велитриума поползла к Тарантии, резко изменив направление движения. Хочу заметить, что, сравнивая путь второго чудовища, пролегающий по провинциям Немедии… — Хальк благодарно глянул на меня. Еще утром я показал ему на плане немедийского королевства, какие именно города и поселки пострадали до того, как мы с Велланом и Эйвиндом отправились в Аквилонию. Видимо, Хальк сделал из этого некие далеко идущие выводы. — …я обнаружил, что выдыхающий яд монстр, опустошающий Аквилонию, движется значительно быстрее своего собрата из Немедии. Пусть меня извинит достопочтеннейший Мораддин, но, по моему мнению, Бельверус должен пасть спустя четыре или пять дней, считая от нынешнего.
— Да чего тут извиняться, господин Хальк, — вздохнул я. Очень надеюсь, что граф Майль прислушался к моим советам, заставив короля Нимеда и наследного принца с семьей покинуть столицу…
— Дальше это чудище должно ползти от Бельверуса к Ианте Офирской, — втолковывал Хальк. — А наша тварь, миновав дня через три Тарантию, тоже вскорости окажется возле столицы Альмарика. Там, по всей видимости, чудища должны встретиться, — Хальк прочертил свинцовым карандашиком линии на карте и все увидели, что пути подземного огня сходятся, образуя огромный треугольник, захватывающий большую часть Пограничного королевства, Гандерланд, центральную Аквилонию, закатные графства Офира и почти половину Немедии.
— Так значит… — канцлер Публио первым догадался о чем идет речь, побледнел и схватился за сердце. — Все люди, живущие внутри этого треугольника, должны будут погибнуть?
Эйвинд, вставший за моей спиной, зло засопел, словно перед дракой.
— Видимо, так и случится, — сокрушенно кивнул головой Хальк. — Однако границы этого треугольника пока не являются закрытыми. Еще можно покинуть пределы области, отмеченной сейчас на карте, но я не знаю и даже не решусь предполагать, что произойдет, когда твари встретятся под Иантой. Может быть, погибнет все живущее — от полевой мыши до самого великого короля…
— Это мы еще посмотрим, — по залу прокатился бас Эйвинда. — Я этой гадине все жвалы поотрываю! За Райту и родителей с сестрами… Господин Хальк, ты дальше говори!
Грифон, развалившийся у камина, вдруг пошевелился, поднял голову и зашипел, словно почуял кого-то чужого. И точно — в щели между приоткрытой дверь и косяком просунулась беловолосая голова Веллана.
— Вот вы где! С утра найти вас не могу, — Веллан толкнул дверь и, ничуть не смущаясь, вошел. Публио, узрев очередное нарушение этикета, лишь тоскливо воздел очи горе. Тайный совет начал превращаться в бардак. Не думаю, что канцлер удивится, если сейчас заявится главный кухарь или смотритель королевского зверинца.
— Заходи, — обреченно махнул рукой Конан. — Только молчи. Наш книжный червь чего-то придумал… Хальк, не тяни, рассказывай.
Веллан устроился на ручке моего кресла, успев по дороге прихватить бокал с вином, и внимательно уставился на карту. Библиотекарь вдохновенно продолжал:
— Чудовище, напавшее на Аквилонию, проходит за день около десяти лиг. Два дня назад пришло сообщение от города Ламбей — это на берегах Ширки. Я сам видел письмо у Просперо…
— Кто рылся в бумагах у меня на столе? — взвился герцог. — Хальк, я прикажу тебя сослать на галеры и не посмотрю на мнение короля!
— Все делается во благо государства, — поморщился библиотекарь. — Граф Мораддин может подтвердить, что я не немедийский шпион, ведь так?
— Хватит трепаться! — рявкнул Конан. — Потом разберетесь, кто здесь шпион, а кто нет! Хальк?..
Тот кивнул на карту:
— Ламбей опустошен. Полагаю, там превратилось около четырех тысяч человек. Отряды конной стражи заметили толпу чудовищ покинувшую этот городок. Они все шли, как и обычно — к полуночному восходу. Дальше подземная тварь проползла под рекой и сейчас находится в междуречье Ширки и Хорота. Но самое главное в том, что на пути чудища стоит город Ивелин, владения герцогства Танасульского…
— Ну и что? — не понял Конан. — Насколько я помню те края, Ивелин находится на берегу Утиного озера, между ним и столицей — где-то с десяток деревень. Лиг двадцать-двадцать пять от Тарантии…
— Именно! — возликовал Хальк, видя догадливость короля. — Следующим наверняка будет уничтожен Ивелин. Город стоит прямо на линии, по которой движется подземный огонь. Это случится самое позднее через две ночи. Затем — Тарантия…
— Надо уезжать из столицы в Пуантен, — вздохнул Публио. — И за какие неблагочинные дела Митра столь жестоко нас наказывает?
— Помолчи, — остановил причитания канцлера Конан. — Чем этот городок тебя прельстил, а, Хальк?
Библиотекарь широко улыбнулся, обвел нас всех торжествующим взглядом и жестом победителя набросил на согнутую в локте левую руку полу плаща.
— Под Ивелином находятся катакомбы. Весьма обширные, — сообщил он. — Раньше, еще при короле Вилере, там добывали цветной камень. Тот самый, кстати, из которого построен твой, Конан, дворец. Известно, что чудовище ползет глубоко под землей, но рядом с человеческими поселениями поднимается ближе к поверхности.
— Ну-ка, ну-ка, — киммериец аж приподнялся. — А дальше?
— Рядом с Ивелином — озеро, — срывающимся голосом сказал Хальк. — От озера на верхние уровни подземелий проведен канал. Воду из него использовали для промывки руды. Конан, вспомни, я после Велитриума рассказывал, что чудовище очень горячее, буквально раскаленное! Что произойдет, если на горячий металл полить водой?
— Сталь будет лучше закалена, — невпопад пробурчал Эйвинд. — Мой отец был кузнецом, я знаю, что такое закалка.
— Металл может лопнуть, — сказал я, и тотчас понял замысел Халька.
Митра и Эрлик, только бы удалось!
— Правильно! — воскликнул библиотекарь. — Я не думаю, что тварь железная, но тем лучше для нас! Попав в холодную воду, она наверняка разрушится! Мы разобьем перемычки между подземным каналом и катакомбами, зальем чудовище водой и тем самым уничтожим его!
— Какой ты умный, — снисходительно усмехнулся герцог Просперо. — Если чудовище действительно огромно, то вода от соприкосновения с его раскаленной плотью испарится. Пар пойдет наверх, разрушая катакомбы. Понимаешь, что произойдет? Тебя чему-нибудь учили в Обители Мудрости?
— Мелочи, — отмахнулся Хальк. — Разберемся. Я считаю, что необходимо выезжать немедленно. Нам представляется совершенно удивительная возможность убить чудовище. Как ты не понимаешь, герцог?!
Конан всегда принимал решения мгновенно. Вот и сейчас никто не успел даже как следует задуматься над словами библиотекаря, а мой старый приятель уже вскочил с кресла.
— Веллан, Эйвинд, бегите на конюшню, пусть подготовят пять лошадей. Просперо, ты остаешься в городе. Продолжай командовать вывозом из столицы людей и ценностей. Публио, ты сегодня же выезжаешь в Пуантен, в замок герцога. Я распоряжусь, чтобы подготовили фургоны для перевозки золота из казны. Охранять обоз будут Черные Драконы. Паллантиду я передам письменный приказ…
— Но… — уныло протянул канцлер. — Ваше величество, разве можно покидать своих верных подданных в столь тяжелое время?
— Я знаю, что делаю, — гаркнул Конан. — Хальк, Мораддин, быстро собирайтесь! Завтра утром мы должны быть в Ивелине.
— А я? — молодой грифон поднялся на лапы и, встряхнувшись будто собака, подошел к королю. — Что мне делать?
— Останешься с герцогом Просперо, — решительно сказал король. — Будешь ему помогать.
Уже выходя из Оружейной залы вслед за Конаном и Хальком, я расслышал слова герцога Пуантенского:
— Да за кого меня здесь принимают? За няньку для грифонов? Милорд канцлер, ты слышал, что приказал король? Немедля иди к казначею, готовьте золото короны к вывозу из Тарантии!.. Энунд, проследи за месьором Публио!
Наверное, никогда за всю историю Аквилонии король не покидал тарантийский замок столь стремительно. Я много месяцев путешествовал с Конаном, еще в старые добрые времена, и знаю, что этот киммерийский авантюрист за долгие годы привык срываться с места мгновенно, не тратя времени на долгие рассуждения и сборы. Сейчас Конан перестал быть обычным бродягой, выискивающим приключений, славы и богатства, но стал королем, единодержавным владыкой огромной страны. Однако его прежние привычки не изжились.
За время между первым и вторым часом пополудни было совершено множество самых разнообразных дел. Веллан подготовил лошадей, включая заводных, Эйвинд разграбил королевскую кухню, собрав в кожаные дорожные мешки достаточно еды для пятерых человек (нашего селянина вначале долго пытались выгнать заносчивые королевские кухари, а когда асир, обидевшись на едкое замечание главного повара — кхитайца по имени Тэн И, полез в драку, явился Паллантид с приказом короля выдать этому парню все требуемое), Хальк же нагрузил свою сумку множеством пергаментных и папирусных свитков с планами катакомб города Ивелина.
Скрытно покинуть дворец, располагающийся в самом центре столицы, почти невозможно — это я знаю по своему опыту. Однажды мне пришлось тайно вывозить короля Нимеда из Бельверуса и, несмотря на все старания пятого департамента, уже на следующее утро по городу пошли слухи. Так случилось и с Конаном.
Стража знаменитых Черных Драконов смотрела на короля, облачившегося в дорожную кожаную куртку и потрепанный холщовый плащ, с недоумением, а придворные, еще оставшиеся во дворце, просто шарахались в стороны, с ужасом выслушивая крепкие выражения, проскакивавшие в речах Его величества.
Мне самому собирать было нечего. Все необходимое так и лежало в седельной сумке, отнесенное Эйвиндом в предоставленную мне комнату. Чистое белье мне, бритунийцу и Эйвинду только вчера выдали очаровательные служанки дворца короля Конана, еды асир прихватил с кухни достаточно. Что еще нужно человеку?
Когда я спустился во двор, все были в сборе. Король старательно проверял подпругу на вороном жеребце танасульской породы, Хальк распихивал принесенные из библиотеки свитки по сумам и одновременно разговаривал с незнакомым мне человеком. Впрочем, в лицо при дворе короля Конана я знаю немногих.
— Хальк! — рявкнул киммериец. — Хватит копаться! Эй, Мораддин, чего стоишь столбом? Помоги нашему книжному червяку разобраться с бумажками!
Как видно, барон Юсдаль не слишком часто путешествовал, а потому нагрузился (вернее, нагрузил лошадь) совершенно ненужными вещами. Седельные сумки были забиты теплыми меховыми вещами (хотя наступивший второй осенний месяц был достаточно теплым), здесь же были напиханы оплетенные лозой бутылки с вином, пергаментные карты и почти десяток книг в неподъемных, выложенных золотом и камнями переплетах. Зачем Хальк решил взять их с собой — оставалось для меня загадкой.
Я вместе с кликнутым на подмогу Эйвиндом попытался уложить вещи более плотно, в то время как библиотекарь, оставив разговор с незнакомцем, облаченным в форму Черных Драконов, суетился рядом и пытался давать советы…
Хвала Митре, дорога от дворца к городским воротам представляла собой очень широкую вымощенную улицу, по краям которой располагались лавки самых известных в Тарантии торговцев и здания государственных канцелярий. Но увы, промчаться к стенам столицы быстрее ветра — как, собственно, и предполагал король — не получилось. Я достаточно опытен в подобных делах и сразу понял — постепенно в Тарантии нарастает паника. Отходившие от главной улицы проезды были забиты телегами, повозками знати, суетились конные стражники, пытаясь управлять движением в городе… Слышались выкрики, ругань и причитания. Жители покидали столицу в соответствии со вчерашним эдиктом короля.
Едва мы выехали за городские ворота и пересекли широкий каменный мост через Хорот — Конану пришлось как следует наорать на гвардейского капитана, чтобы тот пропустил отряд впереди остальных людей, — сразу стало свободнее. Тем более, что мы свернули не на шамарский тракт, куда в основном уходили беженцы, а на дорогу, ведущую к опасности — на закат. Впрочем, нам навстречу двигались бесконечные обозы с добром и многие десятки всадников. Только сейчас я начал понимать истинные размеры постигшей закатные страны катастрофы. Невероятное количество людей бежало от неведомой опасности к восходным и полуденным границам страны, города и поселки были покинуты, почти прекратилась торговля, а власти отдельных графств едва удерживали в руках управление…
Наверняка в Немедии творится то же самое, если не хуже. Наша страна населена значительно плотнее, чем Аквилония, а в распоряжении Нимеда находится куда меньшая армия, способная поддерживать относительный порядок в городах.
Конан неплохо знал аквилонские дороги, а Хальк, как человек ученый и много дней просиживавший над планами королевства, постоянно советовал, куда следует свернуть, чтобы избежать встреч с перепуганными и обозленными подданными тарантийского трона. Не раз по дороге мы слышали крики перепуганных обывателей о том, что нынешнее бедствие постигло Аквилонию потому, что престол занимает не царственнородный потомок святого Эпимитриуса, а бешеный варвар, своими руками убивший престарелого добряка Нумедидеса. Конан лишь надвинул на лицо капюшон плаща и без устали гнал лошадь вперед.
Только когда мы, следуя указаниям Халька и Конана, выехали на затерянные в густых лесных дебрях проселки (ведущие, равно как и наезженные тракты, в пределы герцогства Танасульского), стало легче. Путников попадалось значительно меньше, наши лошади перешли с галопа на рысь. Теперь, чтобы скрасить дорогу, можно было даже поговорить.
Моя гирканская лошадка шла вровень с скакуном Халька, и мы с библиотекарем завели ни к чему не обязывающий разговор о житье-бытье аквилонского двора. Библиотекарь со свойственной ему едкостью расписывал нравы, царящие во дворце, принадлежащем моему старинному приятелю, всего несколькими фразами точно и ярко описывал придворных, в основе своей лентяев и дармоедов. Более всех доставалось канцлеру Публио — он тебе и казнокрад, и прелюбодей, и сквалыга… Однако не отдать должное государственным способностям первого министра Хальк тоже не забыл. Пускай ворует, но, в конце концов, от аквилонской казны не убудет нескольких тысяч золотых, в то время, как налогов собирается в десятки, если не сотни раз больше. И все благодаря благоразумной политике месьора Публио.
— А кто тот капитан Черных Драконов, с которым ты разговаривал во дворе во время нашего отъезда? — поинтересовался я у Халька.
Библиотекарь обозрел проплывающую мимо дубовую рощу, порхающих меж веток красноголовых дятлов и только потом соизволил ответить:
— Это Громал. При Нумедидесе он был командиром всей гвардии Черных Драконов, но благоразумно не встал на защиту бывшего короля в ту самую… — Хальк сделал многозначительную паузу, — в ту самую памятную ночь. А на следующий день поддержавший Конана герцог Пуантенский посоветовал новому государю поставить начальником гвардии Паллантида. Громал, конечно, сохранил чин капитана, но потерял все влияние и четвертую по значимости должность в королевстве…
— А о чем вы беседовали? — осведомился я.
— Ну… — Хальк пожал плечами. — Я и сам не понял, что именно Громалу было от меня нужно. Мы мало знакомы. Он просто спросил, куда направляется Его величество и зачем. Я , само собой, ответил, что понятия не имею. Еще слухи всякие пойдут… Король, мол, сбежал от опасности неведомо куда.
Затем мы с Хальком поговорили о делах в Немедии (летописец Конана очень интересовался нашим укладом жизни), а иногда в разговор вмешивался ехавший позади Эйвинд, вставлявший словечко о своих впечатлениях от страны Драконьего Трона. Более всего меня поразило то, что Хальк незначительным намеком дал мне понять, что осведомлен о моем происхождении из рода гномов и старых похождениях вместе с Конаном. Великие боги, откуда аквилонцы знают о столь тщательно скрываемых подробностях моей жизни? Не иначе, барон Гленнор разнюхал…
Так мы ехали почти до вечера. Местность была ровной, никаких холмов или взгорий, сплошные лиственные рощи, перемежаемые уже давно убранными крестьянскими полями, редкие деревни и хутора. Ближе к закату мы подъехали к небольшому поселку, названному справившимся с картой Хальком Артеном. Здесь было решено передохнуть и как следует поесть на постоялом дворе с громким названием «Корона Аквилонии». Конан только усмехнулся, увидев вывеску.
Отдав лошадей на попечение старика, прислуживавшего у трактира, мы все вошли внутрь и я сразу почувствовал, как в желудке заурчало от истекавшего с кухни запаха бараньего жаркого.
Ранние осенние сумерки заволокли деревню Артен вязкой серой мглой. По здешним захолустным меркам постоялый двор был чем-то наподобие королевского дворца и недаром носил столь вызывающее название — в оконных проемах тускло поблескивали хоть и немытые с дня основания трактира, но вполне настоящие стекла вместо обычного бычьего пузыря. Я разглядел в окне, как в сгущающейся темноте к трактирной коновязи подъехали несколько всадников, но совершенно не придал этому значения — мало ли кто ездит по аквилонским дорогам в нынешние смутные времена?
Спустя некоторое время в полупустой трактир, где сидели только мы впятером да несколько самых отъявленных деревенских пьянчужек, накачивавшихся дешевым пивом, ввалилась шумная компания дворян, немедленно потребовавших у степенного и пожилого трактирщика пуантенского вина, жаркого и свежих овощей. Дворяне уселись в стороне от нас, в самом дальнем углу, возле пивных бочек.
Ехать уже никуда не хотелось. От тепла и обильной пищи Хальк с Эйвиндом немедленно разомлели, слегка опьяневший Веллан что-то втолковывал Конану (судя по обрывочным фразам, долетавшим до меня, он упрашивал нынешнего аквилонского короля буквально со следующего торгового сезона слать в Пограничье обозы с товарами — мол, найдется на что обменять). Конан угрюмо отмалчивался и изредка бурчал, что к весне, может, не останется ни Пограничья, ни Аквилонии, а торговать будут лишь пузырьками с зеленым туманом.
Я привык замечать все и следить за всем — ремесло обязывало. Но сейчас тоже, как и все остальные, расслабился. Тем более, что предстоит тяжелая ночь. Придется ехать в темноте, чтобы к утру поспеть к Ивелину. Надеюсь, мы застанем город целым и невредимым. Я посчитал, что никто из гостей «Короны Аквилонии» не представляет даже малейшей опасности и просто сидел, потягивая подогретое вино.
— Добрые господа, — в общую залу нежданно-негаданно вошел седобородый старец, присматривавший за лошадьми, и направился прямо к нашему столу. — Добрые господа, у вас ведь была высокая вороная лошадь с красным седлом?
Старикан, на мой взгляд, был слегка перепуган. Что такого могло случиться?
— Это мой конь, — Конан повернулся на звуки голоса. — Не уследил? Украли, что ли?
— Нет, господин, — поклонился старик, сложив руки на груди. — У лошадки что-то с передней ногой. Не иначе, камешек за подкову попал… Не охромела бы. Пойди посмотри…
— Шлет Митра наказание! — буркнул король и, глянув на нас, приказал: — Сидите, сейчас приду.
Быстрым шагом Конан миновал обеденный зал постоялого двора и скрылся за дверью. А вот старец, семенивший вслед, неожиданно свернул к двери кухни… Странно. Вроде бы он должен проводить Конана во двор и показать, что произошло с конем… Я начал подниматься, собираясь пойти за королем. Но не успел.
В таких случаях действует само тело, безо всякого участия разума. Я лишь потом заметил, как недавно приехавшие дворяне вскочили на ноги и схватились за оружие. Первым делом взгляд сосредоточился на медленно-медленно летящем на меня кинжале. В такие моменты время замедляется и, если у тебя достаточно умения и ловкости, ты можешь отбить нацеленный в горло удар. Или уклониться.
Я сделал последнее. Тонкое длинное лезвие свистнуло всего в двух пальцах справа от моей шеи, и с хрустом вонзилось в деревянную стену постоялого двора, под кольцом для факела.
Я успел их сосчитать — врагов было семеро. Все отлично вооружены. Кто мечом, кто саблей, у одного в руке был арбалет. Именно этого типа мне следовало взять на себя. Никто из нашей компании не сумеет увернуться от стрелы… Но с мечниками Веллан и остальные наверняка справятся.
— Эй, зачем вы это делаете?!. — услышал я сдавленный голос Халька и предостерегающий выкрик Эйвинда. Но сейчас не следовало отвлекаться. Прыжок вверх, кувырок в воздухе, левая нога выстреливает прямо, целя в грудь арбалетчику, правая ударяет пяткой по виску. Готово. Он лежит на полу. Остальные успели броситься вперед и схватиться с Хальком, Эйвиндом и Велланом. Противники оставили меня за спинами, о чем весьма скоро пожалеют…
— Удалитесь! — тоненько выкрикнул Публио. — Здесь королевский совет! Барон Юсдаль, ты будешь наказан!
— Хальк, — Конан строго посмотрел на библиотекаря. — Что за дурацкие выходки? Сейчас не время для шуток.
— Да я и не шучу! Я придумал, что делать! — выкрикнул Хальк. — Мы его утопим!
— Мне кажется, — вкрадчиво начал Просперо, — что сейчас утопят тебя. Этим займемся мы вместе с королем и господином канцлером… У нас, смею тебе заметить, серьезное дело!
— Какие вы, люди, бестолковые, — грифон невозмутимо обошел стол, и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Публио, сцапал клювом утиную ножку с блюда, принесенного из кухни перед началом Совета. Проглотив ее, зверь прошел мимо меня, коснувшись теплым боком моей руки, и улегся возле жарко горящего камина. — Как вы вообще умудряетесь жить на свете, если не слушаете друг друга? — едко добавил он.
— Это переходит все границы! — снова заверещал Публио, но Конан остановил возмущенную речь месьора канцлера повелительным жестом руки. Надо полагать, он понял, что Хальк неспроста вломился на Совет.
— Рассказывай, — потребовал Конан.
— Эйвинд, давай бумаги, — библиотекарь повернулся к асиру. — Уберите со стола, я сейчас все объясню.
Для Публио и Просперо предложение «убрать что-то со стола» было равнозначно рекомендации сходить и помочь в работе дворцовому золотарю. Поэтому менее привычные к слугам я и Конан сами быстренько переставили (вызвав радостное оживление грифона) блюда с холодным мясом и фруктами на пол, оставив лишь кувшины с вином и бокалы. Хальк вместе с Эйвиндом, от которого, к великому негодованию Публио, вкусно пахло пивом, развернули принесенные свитки, прижав загибающиеся углы увесистыми кувшинами.
— Вот, посмотрите на эти красные пятнышки на карте, — сумбурно начал Хальк…
…Это прозвучит странно, но Конан, плюнув на государственные интересы и неписаные уложения об отношениях с соперничающими странами, пригласил меня на свой Совет. Думаю, здесь сыграла свою роль наша старая дружба. Однако, когда Конан представил меня герцогу Пуантенскому и канцлеру, едва не случился конфуз. Величественный старик Публио, услышав, что я — Мораддин, граф Эрде — представляю с столице Аквилонии немедийского короля, сделал, разумеется, вежливую мину. Но едва король заметил, что я начальствую над пятым департаментом государственной канцелярии Бельверуса, канцлер едва не упал в обморок. А Просперо, непонимающе взглянув на Конана, спросил:
— Но, мой король… Быть может, следовало бы пригласить и барона Гленнора?
Я усмехнулся в душе. Гленнор — очень умный и проницательный человек — занимался тем же ремеслом, что и я. Разница лишь в том, что я служу королю Нимеду, а барон Гленнор — Конану. Сомнения герцога Пуантенского были понятны — где ж такое видано: зазывать на закрытый совет начальника тайной службы страны-соперника?
— Не будем звать, — отрезал тогда Конан. — Гленнор живет за городом, дожидайся его… Послушай, Просперо, мы в конце концов собрались поговорить не о планах захвата Немедии.
Лишь значительно позже я узнал, что герцог каким-то невероятным образом узнал о моем настоящем происхождении и всех давних туранских приключениях. Конан ему ничего не разбалтывал, точно известно. Скорее всего, помянутый барон Гленнор наводил справки обо мне через своих шпионов в Туране…
Как бы то ни было, но Публио, и осторожному пуантенцу пришлось подчиниться воле короля. Мы прошли в одну из многочисленных оружейных зал, расположенных в старом крыле дворца, и (когда слуги, принесшие еду и напитки, вышли), начали обсуждать последние новости с полуночи. Беседа шла благочинно до тех пор, пока в залу не вломились Хальк и компания.
— …Вот! — библиотекарь ткнул пальцем в карту. — Подземная тварь после Велитриума поползла к Тарантии, резко изменив направление движения. Хочу заметить, что, сравнивая путь второго чудовища, пролегающий по провинциям Немедии… — Хальк благодарно глянул на меня. Еще утром я показал ему на плане немедийского королевства, какие именно города и поселки пострадали до того, как мы с Велланом и Эйвиндом отправились в Аквилонию. Видимо, Хальк сделал из этого некие далеко идущие выводы. — …я обнаружил, что выдыхающий яд монстр, опустошающий Аквилонию, движется значительно быстрее своего собрата из Немедии. Пусть меня извинит достопочтеннейший Мораддин, но, по моему мнению, Бельверус должен пасть спустя четыре или пять дней, считая от нынешнего.
— Да чего тут извиняться, господин Хальк, — вздохнул я. Очень надеюсь, что граф Майль прислушался к моим советам, заставив короля Нимеда и наследного принца с семьей покинуть столицу…
— Дальше это чудище должно ползти от Бельверуса к Ианте Офирской, — втолковывал Хальк. — А наша тварь, миновав дня через три Тарантию, тоже вскорости окажется возле столицы Альмарика. Там, по всей видимости, чудища должны встретиться, — Хальк прочертил свинцовым карандашиком линии на карте и все увидели, что пути подземного огня сходятся, образуя огромный треугольник, захватывающий большую часть Пограничного королевства, Гандерланд, центральную Аквилонию, закатные графства Офира и почти половину Немедии.
— Так значит… — канцлер Публио первым догадался о чем идет речь, побледнел и схватился за сердце. — Все люди, живущие внутри этого треугольника, должны будут погибнуть?
Эйвинд, вставший за моей спиной, зло засопел, словно перед дракой.
— Видимо, так и случится, — сокрушенно кивнул головой Хальк. — Однако границы этого треугольника пока не являются закрытыми. Еще можно покинуть пределы области, отмеченной сейчас на карте, но я не знаю и даже не решусь предполагать, что произойдет, когда твари встретятся под Иантой. Может быть, погибнет все живущее — от полевой мыши до самого великого короля…
— Это мы еще посмотрим, — по залу прокатился бас Эйвинда. — Я этой гадине все жвалы поотрываю! За Райту и родителей с сестрами… Господин Хальк, ты дальше говори!
Грифон, развалившийся у камина, вдруг пошевелился, поднял голову и зашипел, словно почуял кого-то чужого. И точно — в щели между приоткрытой дверь и косяком просунулась беловолосая голова Веллана.
— Вот вы где! С утра найти вас не могу, — Веллан толкнул дверь и, ничуть не смущаясь, вошел. Публио, узрев очередное нарушение этикета, лишь тоскливо воздел очи горе. Тайный совет начал превращаться в бардак. Не думаю, что канцлер удивится, если сейчас заявится главный кухарь или смотритель королевского зверинца.
— Заходи, — обреченно махнул рукой Конан. — Только молчи. Наш книжный червь чего-то придумал… Хальк, не тяни, рассказывай.
Веллан устроился на ручке моего кресла, успев по дороге прихватить бокал с вином, и внимательно уставился на карту. Библиотекарь вдохновенно продолжал:
— Чудовище, напавшее на Аквилонию, проходит за день около десяти лиг. Два дня назад пришло сообщение от города Ламбей — это на берегах Ширки. Я сам видел письмо у Просперо…
— Кто рылся в бумагах у меня на столе? — взвился герцог. — Хальк, я прикажу тебя сослать на галеры и не посмотрю на мнение короля!
— Все делается во благо государства, — поморщился библиотекарь. — Граф Мораддин может подтвердить, что я не немедийский шпион, ведь так?
— Хватит трепаться! — рявкнул Конан. — Потом разберетесь, кто здесь шпион, а кто нет! Хальк?..
Тот кивнул на карту:
— Ламбей опустошен. Полагаю, там превратилось около четырех тысяч человек. Отряды конной стражи заметили толпу чудовищ покинувшую этот городок. Они все шли, как и обычно — к полуночному восходу. Дальше подземная тварь проползла под рекой и сейчас находится в междуречье Ширки и Хорота. Но самое главное в том, что на пути чудища стоит город Ивелин, владения герцогства Танасульского…
— Ну и что? — не понял Конан. — Насколько я помню те края, Ивелин находится на берегу Утиного озера, между ним и столицей — где-то с десяток деревень. Лиг двадцать-двадцать пять от Тарантии…
— Именно! — возликовал Хальк, видя догадливость короля. — Следующим наверняка будет уничтожен Ивелин. Город стоит прямо на линии, по которой движется подземный огонь. Это случится самое позднее через две ночи. Затем — Тарантия…
— Надо уезжать из столицы в Пуантен, — вздохнул Публио. — И за какие неблагочинные дела Митра столь жестоко нас наказывает?
— Помолчи, — остановил причитания канцлера Конан. — Чем этот городок тебя прельстил, а, Хальк?
Библиотекарь широко улыбнулся, обвел нас всех торжествующим взглядом и жестом победителя набросил на согнутую в локте левую руку полу плаща.
— Под Ивелином находятся катакомбы. Весьма обширные, — сообщил он. — Раньше, еще при короле Вилере, там добывали цветной камень. Тот самый, кстати, из которого построен твой, Конан, дворец. Известно, что чудовище ползет глубоко под землей, но рядом с человеческими поселениями поднимается ближе к поверхности.
— Ну-ка, ну-ка, — киммериец аж приподнялся. — А дальше?
— Рядом с Ивелином — озеро, — срывающимся голосом сказал Хальк. — От озера на верхние уровни подземелий проведен канал. Воду из него использовали для промывки руды. Конан, вспомни, я после Велитриума рассказывал, что чудовище очень горячее, буквально раскаленное! Что произойдет, если на горячий металл полить водой?
— Сталь будет лучше закалена, — невпопад пробурчал Эйвинд. — Мой отец был кузнецом, я знаю, что такое закалка.
— Металл может лопнуть, — сказал я, и тотчас понял замысел Халька.
Митра и Эрлик, только бы удалось!
— Правильно! — воскликнул библиотекарь. — Я не думаю, что тварь железная, но тем лучше для нас! Попав в холодную воду, она наверняка разрушится! Мы разобьем перемычки между подземным каналом и катакомбами, зальем чудовище водой и тем самым уничтожим его!
— Какой ты умный, — снисходительно усмехнулся герцог Просперо. — Если чудовище действительно огромно, то вода от соприкосновения с его раскаленной плотью испарится. Пар пойдет наверх, разрушая катакомбы. Понимаешь, что произойдет? Тебя чему-нибудь учили в Обители Мудрости?
— Мелочи, — отмахнулся Хальк. — Разберемся. Я считаю, что необходимо выезжать немедленно. Нам представляется совершенно удивительная возможность убить чудовище. Как ты не понимаешь, герцог?!
Конан всегда принимал решения мгновенно. Вот и сейчас никто не успел даже как следует задуматься над словами библиотекаря, а мой старый приятель уже вскочил с кресла.
— Веллан, Эйвинд, бегите на конюшню, пусть подготовят пять лошадей. Просперо, ты остаешься в городе. Продолжай командовать вывозом из столицы людей и ценностей. Публио, ты сегодня же выезжаешь в Пуантен, в замок герцога. Я распоряжусь, чтобы подготовили фургоны для перевозки золота из казны. Охранять обоз будут Черные Драконы. Паллантиду я передам письменный приказ…
— Но… — уныло протянул канцлер. — Ваше величество, разве можно покидать своих верных подданных в столь тяжелое время?
— Я знаю, что делаю, — гаркнул Конан. — Хальк, Мораддин, быстро собирайтесь! Завтра утром мы должны быть в Ивелине.
— А я? — молодой грифон поднялся на лапы и, встряхнувшись будто собака, подошел к королю. — Что мне делать?
— Останешься с герцогом Просперо, — решительно сказал король. — Будешь ему помогать.
Уже выходя из Оружейной залы вслед за Конаном и Хальком, я расслышал слова герцога Пуантенского:
— Да за кого меня здесь принимают? За няньку для грифонов? Милорд канцлер, ты слышал, что приказал король? Немедля иди к казначею, готовьте золото короны к вывозу из Тарантии!.. Энунд, проследи за месьором Публио!
Наверное, никогда за всю историю Аквилонии король не покидал тарантийский замок столь стремительно. Я много месяцев путешествовал с Конаном, еще в старые добрые времена, и знаю, что этот киммерийский авантюрист за долгие годы привык срываться с места мгновенно, не тратя времени на долгие рассуждения и сборы. Сейчас Конан перестал быть обычным бродягой, выискивающим приключений, славы и богатства, но стал королем, единодержавным владыкой огромной страны. Однако его прежние привычки не изжились.
За время между первым и вторым часом пополудни было совершено множество самых разнообразных дел. Веллан подготовил лошадей, включая заводных, Эйвинд разграбил королевскую кухню, собрав в кожаные дорожные мешки достаточно еды для пятерых человек (нашего селянина вначале долго пытались выгнать заносчивые королевские кухари, а когда асир, обидевшись на едкое замечание главного повара — кхитайца по имени Тэн И, полез в драку, явился Паллантид с приказом короля выдать этому парню все требуемое), Хальк же нагрузил свою сумку множеством пергаментных и папирусных свитков с планами катакомб города Ивелина.
Скрытно покинуть дворец, располагающийся в самом центре столицы, почти невозможно — это я знаю по своему опыту. Однажды мне пришлось тайно вывозить короля Нимеда из Бельверуса и, несмотря на все старания пятого департамента, уже на следующее утро по городу пошли слухи. Так случилось и с Конаном.
Стража знаменитых Черных Драконов смотрела на короля, облачившегося в дорожную кожаную куртку и потрепанный холщовый плащ, с недоумением, а придворные, еще оставшиеся во дворце, просто шарахались в стороны, с ужасом выслушивая крепкие выражения, проскакивавшие в речах Его величества.
Мне самому собирать было нечего. Все необходимое так и лежало в седельной сумке, отнесенное Эйвиндом в предоставленную мне комнату. Чистое белье мне, бритунийцу и Эйвинду только вчера выдали очаровательные служанки дворца короля Конана, еды асир прихватил с кухни достаточно. Что еще нужно человеку?
Когда я спустился во двор, все были в сборе. Король старательно проверял подпругу на вороном жеребце танасульской породы, Хальк распихивал принесенные из библиотеки свитки по сумам и одновременно разговаривал с незнакомым мне человеком. Впрочем, в лицо при дворе короля Конана я знаю немногих.
— Хальк! — рявкнул киммериец. — Хватит копаться! Эй, Мораддин, чего стоишь столбом? Помоги нашему книжному червяку разобраться с бумажками!
Как видно, барон Юсдаль не слишком часто путешествовал, а потому нагрузился (вернее, нагрузил лошадь) совершенно ненужными вещами. Седельные сумки были забиты теплыми меховыми вещами (хотя наступивший второй осенний месяц был достаточно теплым), здесь же были напиханы оплетенные лозой бутылки с вином, пергаментные карты и почти десяток книг в неподъемных, выложенных золотом и камнями переплетах. Зачем Хальк решил взять их с собой — оставалось для меня загадкой.
Я вместе с кликнутым на подмогу Эйвиндом попытался уложить вещи более плотно, в то время как библиотекарь, оставив разговор с незнакомцем, облаченным в форму Черных Драконов, суетился рядом и пытался давать советы…
Хвала Митре, дорога от дворца к городским воротам представляла собой очень широкую вымощенную улицу, по краям которой располагались лавки самых известных в Тарантии торговцев и здания государственных канцелярий. Но увы, промчаться к стенам столицы быстрее ветра — как, собственно, и предполагал король — не получилось. Я достаточно опытен в подобных делах и сразу понял — постепенно в Тарантии нарастает паника. Отходившие от главной улицы проезды были забиты телегами, повозками знати, суетились конные стражники, пытаясь управлять движением в городе… Слышались выкрики, ругань и причитания. Жители покидали столицу в соответствии со вчерашним эдиктом короля.
Едва мы выехали за городские ворота и пересекли широкий каменный мост через Хорот — Конану пришлось как следует наорать на гвардейского капитана, чтобы тот пропустил отряд впереди остальных людей, — сразу стало свободнее. Тем более, что мы свернули не на шамарский тракт, куда в основном уходили беженцы, а на дорогу, ведущую к опасности — на закат. Впрочем, нам навстречу двигались бесконечные обозы с добром и многие десятки всадников. Только сейчас я начал понимать истинные размеры постигшей закатные страны катастрофы. Невероятное количество людей бежало от неведомой опасности к восходным и полуденным границам страны, города и поселки были покинуты, почти прекратилась торговля, а власти отдельных графств едва удерживали в руках управление…
Наверняка в Немедии творится то же самое, если не хуже. Наша страна населена значительно плотнее, чем Аквилония, а в распоряжении Нимеда находится куда меньшая армия, способная поддерживать относительный порядок в городах.
Конан неплохо знал аквилонские дороги, а Хальк, как человек ученый и много дней просиживавший над планами королевства, постоянно советовал, куда следует свернуть, чтобы избежать встреч с перепуганными и обозленными подданными тарантийского трона. Не раз по дороге мы слышали крики перепуганных обывателей о том, что нынешнее бедствие постигло Аквилонию потому, что престол занимает не царственнородный потомок святого Эпимитриуса, а бешеный варвар, своими руками убивший престарелого добряка Нумедидеса. Конан лишь надвинул на лицо капюшон плаща и без устали гнал лошадь вперед.
Только когда мы, следуя указаниям Халька и Конана, выехали на затерянные в густых лесных дебрях проселки (ведущие, равно как и наезженные тракты, в пределы герцогства Танасульского), стало легче. Путников попадалось значительно меньше, наши лошади перешли с галопа на рысь. Теперь, чтобы скрасить дорогу, можно было даже поговорить.
Моя гирканская лошадка шла вровень с скакуном Халька, и мы с библиотекарем завели ни к чему не обязывающий разговор о житье-бытье аквилонского двора. Библиотекарь со свойственной ему едкостью расписывал нравы, царящие во дворце, принадлежащем моему старинному приятелю, всего несколькими фразами точно и ярко описывал придворных, в основе своей лентяев и дармоедов. Более всех доставалось канцлеру Публио — он тебе и казнокрад, и прелюбодей, и сквалыга… Однако не отдать должное государственным способностям первого министра Хальк тоже не забыл. Пускай ворует, но, в конце концов, от аквилонской казны не убудет нескольких тысяч золотых, в то время, как налогов собирается в десятки, если не сотни раз больше. И все благодаря благоразумной политике месьора Публио.
— А кто тот капитан Черных Драконов, с которым ты разговаривал во дворе во время нашего отъезда? — поинтересовался я у Халька.
Библиотекарь обозрел проплывающую мимо дубовую рощу, порхающих меж веток красноголовых дятлов и только потом соизволил ответить:
— Это Громал. При Нумедидесе он был командиром всей гвардии Черных Драконов, но благоразумно не встал на защиту бывшего короля в ту самую… — Хальк сделал многозначительную паузу, — в ту самую памятную ночь. А на следующий день поддержавший Конана герцог Пуантенский посоветовал новому государю поставить начальником гвардии Паллантида. Громал, конечно, сохранил чин капитана, но потерял все влияние и четвертую по значимости должность в королевстве…
— А о чем вы беседовали? — осведомился я.
— Ну… — Хальк пожал плечами. — Я и сам не понял, что именно Громалу было от меня нужно. Мы мало знакомы. Он просто спросил, куда направляется Его величество и зачем. Я , само собой, ответил, что понятия не имею. Еще слухи всякие пойдут… Король, мол, сбежал от опасности неведомо куда.
Затем мы с Хальком поговорили о делах в Немедии (летописец Конана очень интересовался нашим укладом жизни), а иногда в разговор вмешивался ехавший позади Эйвинд, вставлявший словечко о своих впечатлениях от страны Драконьего Трона. Более всего меня поразило то, что Хальк незначительным намеком дал мне понять, что осведомлен о моем происхождении из рода гномов и старых похождениях вместе с Конаном. Великие боги, откуда аквилонцы знают о столь тщательно скрываемых подробностях моей жизни? Не иначе, барон Гленнор разнюхал…
Так мы ехали почти до вечера. Местность была ровной, никаких холмов или взгорий, сплошные лиственные рощи, перемежаемые уже давно убранными крестьянскими полями, редкие деревни и хутора. Ближе к закату мы подъехали к небольшому поселку, названному справившимся с картой Хальком Артеном. Здесь было решено передохнуть и как следует поесть на постоялом дворе с громким названием «Корона Аквилонии». Конан только усмехнулся, увидев вывеску.
Отдав лошадей на попечение старика, прислуживавшего у трактира, мы все вошли внутрь и я сразу почувствовал, как в желудке заурчало от истекавшего с кухни запаха бараньего жаркого.
Ранние осенние сумерки заволокли деревню Артен вязкой серой мглой. По здешним захолустным меркам постоялый двор был чем-то наподобие королевского дворца и недаром носил столь вызывающее название — в оконных проемах тускло поблескивали хоть и немытые с дня основания трактира, но вполне настоящие стекла вместо обычного бычьего пузыря. Я разглядел в окне, как в сгущающейся темноте к трактирной коновязи подъехали несколько всадников, но совершенно не придал этому значения — мало ли кто ездит по аквилонским дорогам в нынешние смутные времена?
Спустя некоторое время в полупустой трактир, где сидели только мы впятером да несколько самых отъявленных деревенских пьянчужек, накачивавшихся дешевым пивом, ввалилась шумная компания дворян, немедленно потребовавших у степенного и пожилого трактирщика пуантенского вина, жаркого и свежих овощей. Дворяне уселись в стороне от нас, в самом дальнем углу, возле пивных бочек.
Ехать уже никуда не хотелось. От тепла и обильной пищи Хальк с Эйвиндом немедленно разомлели, слегка опьяневший Веллан что-то втолковывал Конану (судя по обрывочным фразам, долетавшим до меня, он упрашивал нынешнего аквилонского короля буквально со следующего торгового сезона слать в Пограничье обозы с товарами — мол, найдется на что обменять). Конан угрюмо отмалчивался и изредка бурчал, что к весне, может, не останется ни Пограничья, ни Аквилонии, а торговать будут лишь пузырьками с зеленым туманом.
Я привык замечать все и следить за всем — ремесло обязывало. Но сейчас тоже, как и все остальные, расслабился. Тем более, что предстоит тяжелая ночь. Придется ехать в темноте, чтобы к утру поспеть к Ивелину. Надеюсь, мы застанем город целым и невредимым. Я посчитал, что никто из гостей «Короны Аквилонии» не представляет даже малейшей опасности и просто сидел, потягивая подогретое вино.
— Добрые господа, — в общую залу нежданно-негаданно вошел седобородый старец, присматривавший за лошадьми, и направился прямо к нашему столу. — Добрые господа, у вас ведь была высокая вороная лошадь с красным седлом?
Старикан, на мой взгляд, был слегка перепуган. Что такого могло случиться?
— Это мой конь, — Конан повернулся на звуки голоса. — Не уследил? Украли, что ли?
— Нет, господин, — поклонился старик, сложив руки на груди. — У лошадки что-то с передней ногой. Не иначе, камешек за подкову попал… Не охромела бы. Пойди посмотри…
— Шлет Митра наказание! — буркнул король и, глянув на нас, приказал: — Сидите, сейчас приду.
Быстрым шагом Конан миновал обеденный зал постоялого двора и скрылся за дверью. А вот старец, семенивший вслед, неожиданно свернул к двери кухни… Странно. Вроде бы он должен проводить Конана во двор и показать, что произошло с конем… Я начал подниматься, собираясь пойти за королем. Но не успел.
В таких случаях действует само тело, безо всякого участия разума. Я лишь потом заметил, как недавно приехавшие дворяне вскочили на ноги и схватились за оружие. Первым делом взгляд сосредоточился на медленно-медленно летящем на меня кинжале. В такие моменты время замедляется и, если у тебя достаточно умения и ловкости, ты можешь отбить нацеленный в горло удар. Или уклониться.
Я сделал последнее. Тонкое длинное лезвие свистнуло всего в двух пальцах справа от моей шеи, и с хрустом вонзилось в деревянную стену постоялого двора, под кольцом для факела.
Я успел их сосчитать — врагов было семеро. Все отлично вооружены. Кто мечом, кто саблей, у одного в руке был арбалет. Именно этого типа мне следовало взять на себя. Никто из нашей компании не сумеет увернуться от стрелы… Но с мечниками Веллан и остальные наверняка справятся.
— Эй, зачем вы это делаете?!. — услышал я сдавленный голос Халька и предостерегающий выкрик Эйвинда. Но сейчас не следовало отвлекаться. Прыжок вверх, кувырок в воздухе, левая нога выстреливает прямо, целя в грудь арбалетчику, правая ударяет пяткой по виску. Готово. Он лежит на полу. Остальные успели броситься вперед и схватиться с Хальком, Эйвиндом и Велланом. Противники оставили меня за спинами, о чем весьма скоро пожалеют…