Страница:
— По-моему, здесь некого убивать, — шепнул Хальк Веллану. — Тут и без тебя все давно умерли.
— А если оно прячется? — справедливо возразил оборотень и выставил меч перед собой. — Чего стоите, давайте хотя бы рассмотрим, что здесь понастроили…
Мы прошли дальше, миновав выраставшие из каменных плит стеклянные пирамидки, внутри которых ничего не обнаружилось, а Хальк напрямик двинулся к синей полусфере, поднимавшейся на высоту двух человеческих ростов.
— Двери нет, — сказал нам библиотекарь, обойдя полусферу вокруг. — Звуков внутри тоже нет. Я не понимаю, где мы оказались?
— Это ни на что не похоже, — кивнул я. — Люди подобных сооружений никогда не возводили. Гномы тоже, насколько я знаю. Может быть, это место сохранилось с самых древних времен, когда людей на земле и вовсе не было? Да и зачем это построили? Здесь нельзя жить…
— Однако кто-то напускал на нас страх, — возразил Веллан. — Не знаю, может это было колдовство, сохранившееся после умершего хозяина?
— Постойте-ка, — Хальк, оттолкнув бритунийца, подбежал к стоявшему неподалеку стеклянному домику. — Гляньте, в других пирамидах ничего нет, а здесь лежит какая-то штуковина!
Мы окружили четырехгранную стеклянную башенку, высотой едва достигавшую человеческого пояса, и начали разглядывать хранившуюся внутри вещь. Больше всего она напоминала маленький прозрачный шарик с чуть теплящимся внутри зеленым огоньком.
— Надо достать, — уверенно сказал Веллан. — Если самим не пригодится — загоним в Тарантии какому-нибудь волшебнику, он разберется, — и саданул по прозрачным стенкам рукоятью меча. Зазвенели стеклянные осколки, шарик, мигом подобранный Хальком, вдруг засветился ярче, а за нашими спинами раздалось шипение. Я развернулся на каблуках, вытаскивая меч из ножен за спиной.
Ничего страшного не произошло. Просто лазоревый купол треснул в нескольких местах и раскрылся, будто цветок. Внутри купола, к великому огорчению Халька (глаза библиотекаря просто из орбит вылезали от любопытства), не было притаившегося чудовища, горы золота или алмазов, ну или какого-нибудь волшебного предмета. Лишь прежние стеклянные пирамидки с шариками внутри.
— Странно, — вздохнул Хальк. — Никого нигде нет.
Веллан, обойдя один из лепестков купола, зашел внутрь и начал внимательно осматриваться.
— Хальк! — вдруг завопил он и замахал рукой, подзывая нас. — Иди сюда, здесь кто-то живой!
Меж двумя стеклянными треугольниками, которые заполняли все пространство внутри раскрывшегося синего купола, лежало, свернувшись калачиком, маленькое существо размером, самое большее, с кошку. Пушистая белая шкурка, острая мордочка, отдаленно напоминавшая медвежью или росомашью, и короткий хвостик… Маленькая тварь спала — это было заметно по движениям груди.
Больше никого и ничего вокруг не было.
— Это что? — Веллан оторопело посмотрел на библиотекаря. Хальк пожевал губами, задумался и изрек:
— Животное. Маленькое.
Он нагнулся и осторожно взял зверька на руки. Существо тихонько пискнуло, раскрыло глаза, оказавшиеся небесно-голубыми, и с интересом посмотрело на нас. Лапки, напоминавшие обезьяньи, крепко держали Халька за воротник.
— Будь внимателен, укусит, — заявил Веллан, на всякий случай отодвигаясь в сторону. — Может, я лучше пойду, осмотрю все остальное?
— Давай, только осторожнее, — согласился я. Библиотекарь уже вовсю ворковал со зверюшкой. На мой взгляд, тварь не была разумной, а напоминала обленившуюся белую кошку из гостиной аквилонской дворянки. Кусаться она, похоже, вовсе не собиралась.
Некоторое время ушло на то, чтобы осмотреть прочие сооружения, внутри которых не обнаружилось абсолютно ничего интересного. Бритуниец кровожадно предложил перебить здесь все, но мы с Хальком запротестовали. Я забеспокоился, что в случае, если мы поведем себя как варвары, хозяин странного обиталища возмутится и покажет свою силу. В душе я даже немного радовался тому, что мы не обнаружили здесь существо, о котором говорил Тач — большое зеленое чудовище, явившееся в наш мир неизвестно откуда. Не думаю, что трое людей могли бы противостоять созданию, которого боялся даже гигантский василиск. По крайней мере, сейчас мы выяснили: здесь отсутствуют любые опасные твари, нет привычных нам картин или записей, способных пролить свет на историю появления в Ямурлаке облачной стены, и знаем, что данное место необитаемо. Почти.
Белая зверюшка пригрелась на руках у Халька и снова заснула. Я и Веллан постарались осмотреть ее подробнее, по просьбе бибилиотекаря, знавшего, что гномы и оборотни способны чувствовать необычное. Я не нашел в маленьком существе ничего странного и отличного от прочих живых тварей. Веллан, воспринимавший окружающее несколько тоньше меня, немного подумал и проговорил:
— Знаете, друзья мои, я полагаю, что мы нашли… Нет, это не передать человеческими словами. Я вижу, что зверь родился не здесь. Я имею в виду, не в Хайбории, — бритуниец наморщил лоб и поскреб пальцами в виске. — Оно не злое, я умею распознавать тьму в душах. Оно особенное. И потом, я не думаю, что зверек разумен, как мы. Больше пока ничего сказать не могу.
Мы решили уйти и оставить все, как есть. Хальк тут же заявил, что возьмет зверька с собой — на память о Ямурлаке. И вдобавок, наверное, пушистой тварюшке скучно за облачной стеной.
…Когда мы вышли в лес, я не сразу заметил изменения и лишь некоторое время спустя понял: отгонявший нас страх больше не появлялся. Такое впечатление, что некто, доселе пребывавший внутри туманного купола, понял — люди не представляют для него опасности.
Тач отнесся к нашей находке недоуменно. Во-первых, ему требовалось время, чтобы рассмотреть немыслимо маленькую для него тварь. Во-вторых, василиск, тоже обладавший необычайными способностями, не распознал в ней опасного.
— Это не может быть хозяином зеленого огня, — уверенно сказал Тач. — Но что именно вы нашли — я не представляю. Ладно, если вы закончили свои дела — залезайте на спину и поедем обратно. Кстати, я заметил странную вещь: облачная стена больше не отпугивает меня.
«Любопытно, — подумал я. — Мы ехали в Ямурлак, чтобы разрешить загадки, поставленные нам подземными чудовищами. А теперь вопросов только прибавилось… Кто жил (или живет?) на полуострове озера Зеленой Тени? Что за существо мы обнаружили здесь и взяли с собой? Правду ли говорил Тач о борьбе хозяина зеленого огня с неким человеком? Или, может быть, древний василиск что-то перепутал? Непонятно… А самое главное — как теперь следует поступить? Если зеленое пламя появится заново, то нам вряд ли удастся остановить его.»
Мы попрощались с Тачем этим же днем, оставив василиска отдыхать на вересковых пустошах. Хальк, на мой взгляд, несколько погорячился, пригласив ящера зайти однажды в Тарантию, в гости к королю. Воображаю, какая паника поднимется на полуночи Аквилонии, когда василиск размером с крепостную стену двинется в сторону столицы… Однако Тач милостиво согласился, сказав:
— Я обязательно приду. И вообще, спасибо вам за визит. Я не видел людей уже много столетий. Напоследок я хотел бы предупредить вас — Ямурлак очень древняя земля и все ее обитатели непривычны для человеческого рода. Запомните: все вышедшее из Ямурлака в новый, человеческий мир, может принести людям много неприятностей. Хотя бы потому, что сменившие атлантов хайборийцы не ведают о великих чудесах прошлого и боятся их. Боятся не потому, что мы представляем опасность, а из-за необычности. Люди живут коротко и беспамятно, ваши народы не сохраняют воспоминаний о минувшем. Если бы вы помнили, то могли бы избежать многих неразумных страхов… Желаю вам удачи. Будет тяжело — приходите ко мне. Василиск Тлакочауака постарается помочь новым хозяевам этого древнего мира…
Существа, почти точно описанные в аргосских легендах, рассказывавших о кентавросах, привели наших лошадей и молча ускакали прочь. Мы раскланялись со старейшим, Энунд попросил Тача передать родичам-грифонам, что возвращается в город людей, а Веллан, узнав, что дорога обратно пролегает через владения оборотней, и вовсе просиял.
К полуденным границам Ямурлака мы вышли следующим утром, переночевав в гостеприимном доме вожака местных оборотней, принявшего Веллана как брата. Было очень интересно наблюдать за этими осколками рода Карающей Длани, уже много столетий оторванных от остального мира. Уклад жизни, нравы, и даже мелкая домашняя утварь, по словам Халька, остались неизмененными со времен основания Аквилонии. Мы, будто по воле Бога Времени, прошли сквозь долгие годы, оказавшись в эпохе, предшествовавшей зарождению нынешних королевств Заката.
Перейдя границы Ямурлака, мы поехали к тракту, связывавшему полуночные графства и центральные области Аквилонии. Спустя два дня отряд должен был прибыть в Тарантию…
— Вот, собственно, и вся история, — Хальк раскланялся перед слушателями, картинно набросив на левую руку полу тоги, древнего и почти вышедшего из общего употребления одеяния. Сейчас господин летописец напоминал известнейшего аквилонского сказочника Петрониуса, сочинявшего чудесные истории для детей. — Таким образом, мой король, барон Юсдаль, граф Эрде и… Велл, у тебя есть какой-нибудь титул? Нет? Какая, впрочем, разница… Так вот, указанные благородные дворяне прибыли в твою столицу, государь Конан из клана Канах. Можно начинать аплодировать.
— Канах… — вздохнул Конан. — И зачем только в молодости я уехал из Киммерии? Жил бы как человек, был бы воином и охотником, а теперь… Хальк, ты сейчас много натрепал и я склонен тебе верить, потому что Веллан и Мораддин не опровергали твои сказки.
— Вовсе это и не сказки! — возмутился бритуниец и, набрав в горсти воды, плеснул ею в короля. — Мы же тебя предупреждали — таких чудес, как в Ямурлаке, ты нигде не увидишь!
— У нас свои чудеса, — мрачно проворчал король. — Письма вываливаются неизвестно откуда… А в твоем любимом Пограничье творится нечто совершенно невообразимое.
— Постой, — я поднял руку, призывая всех к тишине. — Конан, один гвардеец нам насплетничал, будто ты получил странное письмо. Оно из Пограничья, правильно?
Конан наклонил голову.
— Спорим, я отгадаю, от кого пришло послание? — воскликнул Веллан. — От короля Эрхарда? Или депешу прислал Тотлант?
— В яблочко, — усмехнулся киммериец. — От них обоих. Сижу я, понимаешь, за столом, смотрю какие-то бумажки, подсунутые канцлером… Кажется, план указа о ценах на драгоценные металлы. И вдруг прямо над столешницей появляется огненное кольцо, из него прямо мне в физиономию летит запечатанный пакет, а голос нашего стигийца — никогда его не забуду! — сообщает: «Конан, прочитай как можно быстрее и дай ответ голубиной почтой.»
— А, знаю! — я даже рассмеялся и хлопнул ладонью по воде бассейна. — Это называется «почтовым порталом». У нас в Немедии некоторые колдуны способны на такое. Письмо пересылается мгновенно. Конан, расскажи лучше, что было в послании.
— Зачем рассказывать? — поморщился король. — Я его уже три дня таскаю с собой, в поясе. Эви, передай, пожалуйста.
Конан вылез на край бассейна и вопросительно посмотрел на графиню Эвисанду. Фаворитка нашла в беспорядочной куче сброшенной киммерийцем одежды широкий ремень с нашитыми кармашками и извлекла помятый пергаментный свиток.
— Это? — с удивительной для меня (прекрасно знающего, кем именно является Эвисанда), невинностью спросила красавица.
— Конечно, — буркнул Конан и, забрав переданный свиток, начал читать. Единственно, в начале он подозрительно посмотрел на меня и сказал:
— Мораддин, мы, конечно, старые друзья, но не забывай, что я верю другу и опасаюсь начальника пятого департамента Немедии. Понял?
Я кивнул. Конан начинает забывать, что дружба — это одно, а служба — совсем другое. Я никогда не использую в интересах Пятого департамента хорошие отношения с Конаном Канах. Этот человек для меня много значит и поссориться с ним никак не хочется.
— Вот, — проворчал Конан. — Слушайте. «Государю Аквилонскому, великому владыке Пуантена, Боссонии, Таурана и прочих земель под скипетром Аквилонским находящихся, Его величеству КонануIот повелителя Королевства Пограничного Эрхарда, сына Этельвульфа и придворного волшебника Тотланта Стигийского.»
— Ну, завернули, — расхохотался Веллан. — Сдуреть можно! А я не думал, что Тотлант успеет за последние две луны получить должность дворцового мага. Силен!
Конан продолжал читать:
— «Привет, киммерийское отродье!..»
Общий взрыв смеха потряс термы. Хальк аж сполз на мраморный пол с диванчика, держась за живот, а сам Конан, тщетно пытаясь сохранить королевское достоинство, фыркал под нос. Ничего себе переписка между королями!
— «Надеемся, ты жив и здоров. Мы полгода назад долго удивлялись, что старый знакомец по истории с Бешеным Вожаком*[2] придушил болвана Нумедидеса и занял трон. Я, кажется, предлагал тебе стать королем Пограничья в ту самую ночь, когда прирезали Хьярелла. Теперь я знаю, почему ты не согласился. Здесь столько работы, что твои киммерийские плечи ее не выдержали бы. Ушел на готовенькое? Ладно, в сторону ненужные разговоры. Конан, у нас беда. Ты — мой друг, и я надеюсь на твою помощь. После явлений зеленого огня в Пограничье пришли гномы, которых мы обязаны кормить (пускай подгорные карлики и платят самым высокопробным золотом), а кроме того, в Граскаальских горах, неподалеку от пика Бушующих Ветров, творится нечто невообразимое. Если у тебя есть возможность, отправь к нам обозы с продовольствием на эту зиму и несколько отрядов армии. О всем прочем сейчас допишет Тотлант.
Подписал Эрхард, сын Этельвульфа, король Пограничья. 25 день второй осенней луны 1288 года по счету Аквилонии.
Кстати, Эртель, мой племянник и наследник, стоит рядом, посмеивается и передает тебе привет. Если Веллан у вас — немедленно гоните его обратно. Мне без начальника гвардии очень тяжело, а Эртелю можно доверить лишь должность свинопаса…»
— Понятно, — Веллан вылез из бассейна и неумело завернулся в тогу. Конечно, для варвара из Пограничья старинное одеяние самых утонченных аквилонских дворян несколько непривычно. — Чуть что стрясется, сразу требуют к ответу бедного Веллана… Конан, а что приписал Тотлант?
— Сейчас, — король разбирал невозможные каракули, написанные рукой стигийца.
(Я хочу заметить, что Тотлант, с которым я познакомился в Бельверусе, очень приличный человек, не склонный одобрять религию Сета. Он очень дружелюбен, хотя обычно остается себе на уме. Если рассказанное недавно Конаном о Тотланте — правда, то остается лишь смириться с тем, что и среди стигийцев изредка встречаются хорошие люди.)
— «Мое почтение государю Конану, — медленно начал король. — Я знаю, что Мораддин, граф Эрде, Веллан и Эйвинд уехали к твоему двору. Знаю также (не спрашивай, откуда) об уничтожении подземного монстра, выплевывавшего зеленый огонь.
Я разведал, куда направляются люди, измененные таинственным изумрудным пламенем. Все стада собираются у подножий пика Бушующих Ветров, что находится в десяти лигах от Вольфгарда, столицы Пограничья. Теперь окрестности горы укрыты туманным маревом, сквозь которое человек пройти не может. Мы знаем, что несколько подземных чудовищ ползают на глубине вокруг пика и изредка выбрасывают зеленый огонь. Конан, я отсылаю тебе письмо с помощью портала и думаю, что оно найдет тебя. Я передаю личную просьбу короля Эрхарда прислать к нам либо самого великого мага Аквилонии Валамира, сына Гонтрана, либо явиться лично и помочь нам. Хочу заметить, что Пограничное королевство на грани разрушения — нашествие спасающихся от подземного ужаса гномов может подорвать устои государства, а продовольствия, скорее всего, хватит лишь до второй зимней луны. Гномы согласны оплатить присылаемую из других стран еду самыми лучшими самоцветами, золотом и серебром. Король разрушенного зеленым огнем государства гномов, Дьюрин VIII, сейчас находится при дворе Эрхарда и обещает возместить все потери ближайших королевств-соседей всем достоянием, спасенным из гибнущих подземелий. Зная твою, Конан, расчетливость, могу сказать, что гномы, нагрузив золотом и драгоценными камнями даже своих женщин и детей, вынесли на поверхность столько сокровищ, сколько не может вместить даже казна Черного Круга Стигии, известная своими богатствами. Мы ждем помощи.
Подписал собственноручно волшебник Тотлант, сын Менхотепа, родом происходящий из Луксура, Стигия.»
— Интересные новости, — протянул Хальк, когда Конан отбросил в сторону свиток. — И что мы теперь будем делать?
— Я думаю, необходимо ехать в Пограничье, — твердо сказал Конан. — Я уже распорядился отослать в Вольфгард обозы с мукой, сахаром и мясом. Обозы вышли из Тарантии и Танасула день назад. Если гномы согласны заплатить — прекрасно. Пожалуй, я оставлю Аквилонию на управление герцога Пуантенского и милорда канцлера Публио, возьму небольшую охрану и отправлюсь в Пограничье. Я обязан помочь Эрхарду. Кто со мной?
Возникла неловкая пауза. Эвисанда вытаращила глаза, Хальк непроизвольно икнул, а Веллан аж поперхнулся слюной. Я прекрасно понимаю Конана — человек, похожий на него, жизнерадостный и следующий лишь своим желаниям, может немедленно сорваться с места ради того, чтобы уехать за сотни лиг и помочь старому другу. Но король, владыка величайшего королевства Закатного материка, не имеет права покидать страну из-за личных прихотей. Нимед, которому служу я, на месте Конана послал бы в Пограничье сына (наверняка младшего, не наследника…), Амальрик Офирский нанял бы хорошего конфидента, а Фердруго из Зингары попросту игнорировал подобное послание.
Конану, разумеется, на месте не сидится… Я очень надеюсь, что мой старый приятель рано или поздно поймет свое значение не как человека, а как владыки и остепенится. Однако произойдет это лишь через два-три года. Если вообще когда-нибудь произойдет…
— Государь, — медленно начал Хальк. — Тебе не кажется, что оставлять Тарантию…
— Заткнись, — гаркнул Конан. — Сколько можно повторять — я всегда знаю, что делаю! Наместником и правящим регентом Аквилонии будет оставлен младший герцог Пуантенский, поскольку Троцеро болен и не сможет взять на себя такое бремя. Думаю, что Просперо справится. Первым министром правительства назначу старого Публио… А уж барон Гленнор за ними приглядит.
— Публио ворует из казны, — заметил Хальк. — Не слишком много, но все-таки… Может быть, лучше поставить генерального казначея, герцога Ришильди? По крайней мере, герцог честный человек и слишком богат для того, чтобы потихоньку грабить государство.
— Пускай канцлер ворует! Но Публио — гениальный администратор! — упрямо нагнул голову Конан. — Лучшего управителя по казне и налогам, которого, вдобавок, уважают дворяне, мне не найти. В конце концов, Публио не сможет украсть всю Аквилонию!
Забавно. Тайная служба Нимеда была прекрасно осведомлена о закулисных делах канцлера, присваивавшего часть поступлений в казну. Выходит, Конан и его ближайшее окружение не хуже нас знают, что в карман Публио стекаются золотые ручейки от пуантенских и боссонских налоговых сборов. Я-то вообще надеялся однажды поймать канцлера на крючок и попытаться шантажировать, с целью сделать четвертого человека в Аквилонии (после, конечно, короля, герцога Просперо и таинственного барона Гленнора) немедийским конфидентом. Боюсь, теперь я не смогу превратить аквилонского государственного канцлера в шпиона Немедии… Ладно, найдем кого-нибудь другого.
— Давайте решать, кто поедет вместе со мной, — сказал король. — Ну, несомненно, Веллан. По тебе, — Конан посмотрел на бритунийца, — Эрхард и Эртель уже наверняка соскучились. Эви, хочешь посмотреть на дальние страны?
Эвисанда неожиданно бросила короткий недоумевающий взгляд на меня и задумалась.
— Нет, — сказала графиня. — Конечно, я съездила бы в блистательный Офир или в Зингару, отдохнуть на море, но в Пограничье?.. — последние слова Эвисанда произнесла с обидным Веллану оттенком презрения. — Я лучше буду сидеть во дворце и проливать слезы, ожидая своего короля.
Мои мысли текли одна за другой, противореча друг другу — безусловно, сейчас меня ждут в Бельверусе с отчетом о поездке, но одновременно я обязан хранить Трон Дракона даже от предполагаемых опасностей. Если Граскаальский хребет по-прежнему таит угрозу, то я непременно должен отправиться туда и каким-либо образом предотвратить возможное бедствие. В конце концов, начальник Пятого департамента Немедии может пересылать депеши королю практически из любого города, расположенного закатнее Аграпура. А в Пограничье я уговорю Тотланта отправить письмо Нимеду или графу Майлю через Малый портал.
Но есть другая, не менее важная проблема. Если Конан уедет, то государственный переворот в Аквилонии становится более чем возможным. Попытаемся увязать недавнее покушение на киммерийца, сообщение из Султанапура и мои наблюдения. Получается следующее: в тарантийском замке, резиденции короля, все тихо. Публио и Просперо, скорее всего, не изменят Конану. Однако город, общее настроение плебса, мещан и дворянства, напуганного последними событиями, могут сыграть важную роль в предполагаемом заговоре, исходящем от неизвестных персон….
Хорошо, давайте выстроим следующее предположение: Конан уезжает в Пограничье и там гибнет. Кто, в таком случае, займет трон Аквилонии? Прямых наследников династии Эпимитреев не осталось, единственным достойным человеком может быть Просперо, герцог Пуантенский. Но герцога поддерживает только его провинция и сразу по объявлении королем Просперо возмутятся Боссония и Тауран, а особенно герцог Танасула. Последний является выходцем из древнейшего рода Аквилонии, держит под своей рукой множество ленов и способен собрать крупное ополчение вассалов. Просперо, разумеется, начнет войну против бунтовщиков. В таком случае мы получим серьезнейшую гражданскую войну между полуднем Аквилонии и ее же полуночными областями, разрушение порубежных укреплений на границе с пиктами и смуту, способную охватить все государства Заката.
Следовательно, я обязан ехать в Пограничье вместе с Конаном и с помощью всех своих способностей охранять нынешнего самодержца Аквилонии от любых опасностей. Конан теперь — единственный человек, способный удержать в руках Аквилонское королевство и примирить соперничающих феодалов. И, кроме того, скоро в Тарантию должна приехать моя жена, Ринга, тоже старая знакомая киммерийца. Ринга — самый лучший конфидент за всю историю Немедии, и наверняка сумеет приглядеть за обстановкой в стране. Тем более, что она пристроится во дворце, рядом с нашим лазутчиком из окружения Конана. Таким образом (при условии, если Конан останется жив, а во время его отсутствия власти Аквилонии удержат в подчинении плебс и мелкое дворянство), мы сохраним политическое равновесие…
— Мораддин, — донесся до меня рык Конана. — Я, кажется, тебя уже третий раз спрашиваю — ты едешь с нами в Пограничье или нет?
— Конечно, еду, — я улыбнулся и склонил голову. — Как я могу оставить беззащитного киммерийца одного, среди опасностей и в окружении жутких подземных чудовищ?
— Трепло, — отмахнулся Конан. — Ничуть не лучше Халька. В таком случае, я сейчас пойду к Просперо и отдам последние приказы. Выезжаем завтра утром, раньше полудня.
— А я?! — возопил Хальк. — А меня вы с собой возьмете? Кто будет живописать для потомков ваши несравненные подвиги в трактирах Пограничья и в тамошних домах терпимости? Конан, между прочим, а в Пограничье есть подобные заведения?
— Хотя бы одно должно быть, — твердо сказал киммериец, не обращая внимания на сразу помрачневшую Эвисанду. — Значит, я беру с собой тебя, Веллана, Мораддина и… наверное, Паллантида. Легат — человек верный. Паллантид возглавит мою личную охрану.
Я немедленно подумал о том, что сейчас нужно пойти наверх и составить письмо для Ринги с самыми подробными указаниями. Депешу я оставлю у немедийского посланника…
Я очень надеялся, что отъезд из Тарантии произойдет без каких-либо неприятностей, но чаяния оказались тщетными. Уже рано утром меня разбудил специально присланный Конаном гвардеец и довольно жестко потребовал прибыть с личные покои короля для, как он выразился, «объяснений».
«Что могло случиться? — напряженно думал я, собирая разбросанную возле постели одежду. — Вечером все мирно разошлись из бассейна, Хальк показал нам свою белую зверюшку, привезенную из Ямурлака, потом я отправился спать… Куда ушел Веллан — непонятно, а король уединился с Эвисандой в парадной спальне. Неужели за ночь произошел переворот или барон Гленнор сумел раскрыть моего тайного агента при дворе Конана? В последнем случае мне точно придется давать объяснения… А грозит тогда, самое меньшее, высылка из страны….»
Когда я понял, что офицер Черных Драконов не собирается покидать комнату и будет дожидаться меня возле двери, мне стало совсем грустно. Я уверен — Конан не забудет нашей старой (и, на мой взгляд, довольно крепкой) дружбы, а потому моя голова останется на плечах. Однако всерьез поссориться со старым приятелем, а теперь еще и с королем Аквилонии желания нет вовсе.
— А если оно прячется? — справедливо возразил оборотень и выставил меч перед собой. — Чего стоите, давайте хотя бы рассмотрим, что здесь понастроили…
Мы прошли дальше, миновав выраставшие из каменных плит стеклянные пирамидки, внутри которых ничего не обнаружилось, а Хальк напрямик двинулся к синей полусфере, поднимавшейся на высоту двух человеческих ростов.
— Двери нет, — сказал нам библиотекарь, обойдя полусферу вокруг. — Звуков внутри тоже нет. Я не понимаю, где мы оказались?
— Это ни на что не похоже, — кивнул я. — Люди подобных сооружений никогда не возводили. Гномы тоже, насколько я знаю. Может быть, это место сохранилось с самых древних времен, когда людей на земле и вовсе не было? Да и зачем это построили? Здесь нельзя жить…
— Однако кто-то напускал на нас страх, — возразил Веллан. — Не знаю, может это было колдовство, сохранившееся после умершего хозяина?
— Постойте-ка, — Хальк, оттолкнув бритунийца, подбежал к стоявшему неподалеку стеклянному домику. — Гляньте, в других пирамидах ничего нет, а здесь лежит какая-то штуковина!
Мы окружили четырехгранную стеклянную башенку, высотой едва достигавшую человеческого пояса, и начали разглядывать хранившуюся внутри вещь. Больше всего она напоминала маленький прозрачный шарик с чуть теплящимся внутри зеленым огоньком.
— Надо достать, — уверенно сказал Веллан. — Если самим не пригодится — загоним в Тарантии какому-нибудь волшебнику, он разберется, — и саданул по прозрачным стенкам рукоятью меча. Зазвенели стеклянные осколки, шарик, мигом подобранный Хальком, вдруг засветился ярче, а за нашими спинами раздалось шипение. Я развернулся на каблуках, вытаскивая меч из ножен за спиной.
Ничего страшного не произошло. Просто лазоревый купол треснул в нескольких местах и раскрылся, будто цветок. Внутри купола, к великому огорчению Халька (глаза библиотекаря просто из орбит вылезали от любопытства), не было притаившегося чудовища, горы золота или алмазов, ну или какого-нибудь волшебного предмета. Лишь прежние стеклянные пирамидки с шариками внутри.
— Странно, — вздохнул Хальк. — Никого нигде нет.
Веллан, обойдя один из лепестков купола, зашел внутрь и начал внимательно осматриваться.
— Хальк! — вдруг завопил он и замахал рукой, подзывая нас. — Иди сюда, здесь кто-то живой!
Меж двумя стеклянными треугольниками, которые заполняли все пространство внутри раскрывшегося синего купола, лежало, свернувшись калачиком, маленькое существо размером, самое большее, с кошку. Пушистая белая шкурка, острая мордочка, отдаленно напоминавшая медвежью или росомашью, и короткий хвостик… Маленькая тварь спала — это было заметно по движениям груди.
Больше никого и ничего вокруг не было.
— Это что? — Веллан оторопело посмотрел на библиотекаря. Хальк пожевал губами, задумался и изрек:
— Животное. Маленькое.
Он нагнулся и осторожно взял зверька на руки. Существо тихонько пискнуло, раскрыло глаза, оказавшиеся небесно-голубыми, и с интересом посмотрело на нас. Лапки, напоминавшие обезьяньи, крепко держали Халька за воротник.
— Будь внимателен, укусит, — заявил Веллан, на всякий случай отодвигаясь в сторону. — Может, я лучше пойду, осмотрю все остальное?
— Давай, только осторожнее, — согласился я. Библиотекарь уже вовсю ворковал со зверюшкой. На мой взгляд, тварь не была разумной, а напоминала обленившуюся белую кошку из гостиной аквилонской дворянки. Кусаться она, похоже, вовсе не собиралась.
Некоторое время ушло на то, чтобы осмотреть прочие сооружения, внутри которых не обнаружилось абсолютно ничего интересного. Бритуниец кровожадно предложил перебить здесь все, но мы с Хальком запротестовали. Я забеспокоился, что в случае, если мы поведем себя как варвары, хозяин странного обиталища возмутится и покажет свою силу. В душе я даже немного радовался тому, что мы не обнаружили здесь существо, о котором говорил Тач — большое зеленое чудовище, явившееся в наш мир неизвестно откуда. Не думаю, что трое людей могли бы противостоять созданию, которого боялся даже гигантский василиск. По крайней мере, сейчас мы выяснили: здесь отсутствуют любые опасные твари, нет привычных нам картин или записей, способных пролить свет на историю появления в Ямурлаке облачной стены, и знаем, что данное место необитаемо. Почти.
Белая зверюшка пригрелась на руках у Халька и снова заснула. Я и Веллан постарались осмотреть ее подробнее, по просьбе бибилиотекаря, знавшего, что гномы и оборотни способны чувствовать необычное. Я не нашел в маленьком существе ничего странного и отличного от прочих живых тварей. Веллан, воспринимавший окружающее несколько тоньше меня, немного подумал и проговорил:
— Знаете, друзья мои, я полагаю, что мы нашли… Нет, это не передать человеческими словами. Я вижу, что зверь родился не здесь. Я имею в виду, не в Хайбории, — бритуниец наморщил лоб и поскреб пальцами в виске. — Оно не злое, я умею распознавать тьму в душах. Оно особенное. И потом, я не думаю, что зверек разумен, как мы. Больше пока ничего сказать не могу.
Мы решили уйти и оставить все, как есть. Хальк тут же заявил, что возьмет зверька с собой — на память о Ямурлаке. И вдобавок, наверное, пушистой тварюшке скучно за облачной стеной.
…Когда мы вышли в лес, я не сразу заметил изменения и лишь некоторое время спустя понял: отгонявший нас страх больше не появлялся. Такое впечатление, что некто, доселе пребывавший внутри туманного купола, понял — люди не представляют для него опасности.
Тач отнесся к нашей находке недоуменно. Во-первых, ему требовалось время, чтобы рассмотреть немыслимо маленькую для него тварь. Во-вторых, василиск, тоже обладавший необычайными способностями, не распознал в ней опасного.
— Это не может быть хозяином зеленого огня, — уверенно сказал Тач. — Но что именно вы нашли — я не представляю. Ладно, если вы закончили свои дела — залезайте на спину и поедем обратно. Кстати, я заметил странную вещь: облачная стена больше не отпугивает меня.
«Любопытно, — подумал я. — Мы ехали в Ямурлак, чтобы разрешить загадки, поставленные нам подземными чудовищами. А теперь вопросов только прибавилось… Кто жил (или живет?) на полуострове озера Зеленой Тени? Что за существо мы обнаружили здесь и взяли с собой? Правду ли говорил Тач о борьбе хозяина зеленого огня с неким человеком? Или, может быть, древний василиск что-то перепутал? Непонятно… А самое главное — как теперь следует поступить? Если зеленое пламя появится заново, то нам вряд ли удастся остановить его.»
Мы попрощались с Тачем этим же днем, оставив василиска отдыхать на вересковых пустошах. Хальк, на мой взгляд, несколько погорячился, пригласив ящера зайти однажды в Тарантию, в гости к королю. Воображаю, какая паника поднимется на полуночи Аквилонии, когда василиск размером с крепостную стену двинется в сторону столицы… Однако Тач милостиво согласился, сказав:
— Я обязательно приду. И вообще, спасибо вам за визит. Я не видел людей уже много столетий. Напоследок я хотел бы предупредить вас — Ямурлак очень древняя земля и все ее обитатели непривычны для человеческого рода. Запомните: все вышедшее из Ямурлака в новый, человеческий мир, может принести людям много неприятностей. Хотя бы потому, что сменившие атлантов хайборийцы не ведают о великих чудесах прошлого и боятся их. Боятся не потому, что мы представляем опасность, а из-за необычности. Люди живут коротко и беспамятно, ваши народы не сохраняют воспоминаний о минувшем. Если бы вы помнили, то могли бы избежать многих неразумных страхов… Желаю вам удачи. Будет тяжело — приходите ко мне. Василиск Тлакочауака постарается помочь новым хозяевам этого древнего мира…
Существа, почти точно описанные в аргосских легендах, рассказывавших о кентавросах, привели наших лошадей и молча ускакали прочь. Мы раскланялись со старейшим, Энунд попросил Тача передать родичам-грифонам, что возвращается в город людей, а Веллан, узнав, что дорога обратно пролегает через владения оборотней, и вовсе просиял.
К полуденным границам Ямурлака мы вышли следующим утром, переночевав в гостеприимном доме вожака местных оборотней, принявшего Веллана как брата. Было очень интересно наблюдать за этими осколками рода Карающей Длани, уже много столетий оторванных от остального мира. Уклад жизни, нравы, и даже мелкая домашняя утварь, по словам Халька, остались неизмененными со времен основания Аквилонии. Мы, будто по воле Бога Времени, прошли сквозь долгие годы, оказавшись в эпохе, предшествовавшей зарождению нынешних королевств Заката.
Перейдя границы Ямурлака, мы поехали к тракту, связывавшему полуночные графства и центральные области Аквилонии. Спустя два дня отряд должен был прибыть в Тарантию…
— Вот, собственно, и вся история, — Хальк раскланялся перед слушателями, картинно набросив на левую руку полу тоги, древнего и почти вышедшего из общего употребления одеяния. Сейчас господин летописец напоминал известнейшего аквилонского сказочника Петрониуса, сочинявшего чудесные истории для детей. — Таким образом, мой король, барон Юсдаль, граф Эрде и… Велл, у тебя есть какой-нибудь титул? Нет? Какая, впрочем, разница… Так вот, указанные благородные дворяне прибыли в твою столицу, государь Конан из клана Канах. Можно начинать аплодировать.
— Канах… — вздохнул Конан. — И зачем только в молодости я уехал из Киммерии? Жил бы как человек, был бы воином и охотником, а теперь… Хальк, ты сейчас много натрепал и я склонен тебе верить, потому что Веллан и Мораддин не опровергали твои сказки.
— Вовсе это и не сказки! — возмутился бритуниец и, набрав в горсти воды, плеснул ею в короля. — Мы же тебя предупреждали — таких чудес, как в Ямурлаке, ты нигде не увидишь!
— У нас свои чудеса, — мрачно проворчал король. — Письма вываливаются неизвестно откуда… А в твоем любимом Пограничье творится нечто совершенно невообразимое.
— Постой, — я поднял руку, призывая всех к тишине. — Конан, один гвардеец нам насплетничал, будто ты получил странное письмо. Оно из Пограничья, правильно?
Конан наклонил голову.
— Спорим, я отгадаю, от кого пришло послание? — воскликнул Веллан. — От короля Эрхарда? Или депешу прислал Тотлант?
— В яблочко, — усмехнулся киммериец. — От них обоих. Сижу я, понимаешь, за столом, смотрю какие-то бумажки, подсунутые канцлером… Кажется, план указа о ценах на драгоценные металлы. И вдруг прямо над столешницей появляется огненное кольцо, из него прямо мне в физиономию летит запечатанный пакет, а голос нашего стигийца — никогда его не забуду! — сообщает: «Конан, прочитай как можно быстрее и дай ответ голубиной почтой.»
— А, знаю! — я даже рассмеялся и хлопнул ладонью по воде бассейна. — Это называется «почтовым порталом». У нас в Немедии некоторые колдуны способны на такое. Письмо пересылается мгновенно. Конан, расскажи лучше, что было в послании.
— Зачем рассказывать? — поморщился король. — Я его уже три дня таскаю с собой, в поясе. Эви, передай, пожалуйста.
Конан вылез на край бассейна и вопросительно посмотрел на графиню Эвисанду. Фаворитка нашла в беспорядочной куче сброшенной киммерийцем одежды широкий ремень с нашитыми кармашками и извлекла помятый пергаментный свиток.
— Это? — с удивительной для меня (прекрасно знающего, кем именно является Эвисанда), невинностью спросила красавица.
— Конечно, — буркнул Конан и, забрав переданный свиток, начал читать. Единственно, в начале он подозрительно посмотрел на меня и сказал:
— Мораддин, мы, конечно, старые друзья, но не забывай, что я верю другу и опасаюсь начальника пятого департамента Немедии. Понял?
Я кивнул. Конан начинает забывать, что дружба — это одно, а служба — совсем другое. Я никогда не использую в интересах Пятого департамента хорошие отношения с Конаном Канах. Этот человек для меня много значит и поссориться с ним никак не хочется.
— Вот, — проворчал Конан. — Слушайте. «Государю Аквилонскому, великому владыке Пуантена, Боссонии, Таурана и прочих земель под скипетром Аквилонским находящихся, Его величеству КонануIот повелителя Королевства Пограничного Эрхарда, сына Этельвульфа и придворного волшебника Тотланта Стигийского.»
— Ну, завернули, — расхохотался Веллан. — Сдуреть можно! А я не думал, что Тотлант успеет за последние две луны получить должность дворцового мага. Силен!
Конан продолжал читать:
— «Привет, киммерийское отродье!..»
Общий взрыв смеха потряс термы. Хальк аж сполз на мраморный пол с диванчика, держась за живот, а сам Конан, тщетно пытаясь сохранить королевское достоинство, фыркал под нос. Ничего себе переписка между королями!
— «Надеемся, ты жив и здоров. Мы полгода назад долго удивлялись, что старый знакомец по истории с Бешеным Вожаком*[2] придушил болвана Нумедидеса и занял трон. Я, кажется, предлагал тебе стать королем Пограничья в ту самую ночь, когда прирезали Хьярелла. Теперь я знаю, почему ты не согласился. Здесь столько работы, что твои киммерийские плечи ее не выдержали бы. Ушел на готовенькое? Ладно, в сторону ненужные разговоры. Конан, у нас беда. Ты — мой друг, и я надеюсь на твою помощь. После явлений зеленого огня в Пограничье пришли гномы, которых мы обязаны кормить (пускай подгорные карлики и платят самым высокопробным золотом), а кроме того, в Граскаальских горах, неподалеку от пика Бушующих Ветров, творится нечто невообразимое. Если у тебя есть возможность, отправь к нам обозы с продовольствием на эту зиму и несколько отрядов армии. О всем прочем сейчас допишет Тотлант.
Подписал Эрхард, сын Этельвульфа, король Пограничья. 25 день второй осенней луны 1288 года по счету Аквилонии.
Кстати, Эртель, мой племянник и наследник, стоит рядом, посмеивается и передает тебе привет. Если Веллан у вас — немедленно гоните его обратно. Мне без начальника гвардии очень тяжело, а Эртелю можно доверить лишь должность свинопаса…»
— Понятно, — Веллан вылез из бассейна и неумело завернулся в тогу. Конечно, для варвара из Пограничья старинное одеяние самых утонченных аквилонских дворян несколько непривычно. — Чуть что стрясется, сразу требуют к ответу бедного Веллана… Конан, а что приписал Тотлант?
— Сейчас, — король разбирал невозможные каракули, написанные рукой стигийца.
(Я хочу заметить, что Тотлант, с которым я познакомился в Бельверусе, очень приличный человек, не склонный одобрять религию Сета. Он очень дружелюбен, хотя обычно остается себе на уме. Если рассказанное недавно Конаном о Тотланте — правда, то остается лишь смириться с тем, что и среди стигийцев изредка встречаются хорошие люди.)
— «Мое почтение государю Конану, — медленно начал король. — Я знаю, что Мораддин, граф Эрде, Веллан и Эйвинд уехали к твоему двору. Знаю также (не спрашивай, откуда) об уничтожении подземного монстра, выплевывавшего зеленый огонь.
Я разведал, куда направляются люди, измененные таинственным изумрудным пламенем. Все стада собираются у подножий пика Бушующих Ветров, что находится в десяти лигах от Вольфгарда, столицы Пограничья. Теперь окрестности горы укрыты туманным маревом, сквозь которое человек пройти не может. Мы знаем, что несколько подземных чудовищ ползают на глубине вокруг пика и изредка выбрасывают зеленый огонь. Конан, я отсылаю тебе письмо с помощью портала и думаю, что оно найдет тебя. Я передаю личную просьбу короля Эрхарда прислать к нам либо самого великого мага Аквилонии Валамира, сына Гонтрана, либо явиться лично и помочь нам. Хочу заметить, что Пограничное королевство на грани разрушения — нашествие спасающихся от подземного ужаса гномов может подорвать устои государства, а продовольствия, скорее всего, хватит лишь до второй зимней луны. Гномы согласны оплатить присылаемую из других стран еду самыми лучшими самоцветами, золотом и серебром. Король разрушенного зеленым огнем государства гномов, Дьюрин VIII, сейчас находится при дворе Эрхарда и обещает возместить все потери ближайших королевств-соседей всем достоянием, спасенным из гибнущих подземелий. Зная твою, Конан, расчетливость, могу сказать, что гномы, нагрузив золотом и драгоценными камнями даже своих женщин и детей, вынесли на поверхность столько сокровищ, сколько не может вместить даже казна Черного Круга Стигии, известная своими богатствами. Мы ждем помощи.
Подписал собственноручно волшебник Тотлант, сын Менхотепа, родом происходящий из Луксура, Стигия.»
— Интересные новости, — протянул Хальк, когда Конан отбросил в сторону свиток. — И что мы теперь будем делать?
— Я думаю, необходимо ехать в Пограничье, — твердо сказал Конан. — Я уже распорядился отослать в Вольфгард обозы с мукой, сахаром и мясом. Обозы вышли из Тарантии и Танасула день назад. Если гномы согласны заплатить — прекрасно. Пожалуй, я оставлю Аквилонию на управление герцога Пуантенского и милорда канцлера Публио, возьму небольшую охрану и отправлюсь в Пограничье. Я обязан помочь Эрхарду. Кто со мной?
Возникла неловкая пауза. Эвисанда вытаращила глаза, Хальк непроизвольно икнул, а Веллан аж поперхнулся слюной. Я прекрасно понимаю Конана — человек, похожий на него, жизнерадостный и следующий лишь своим желаниям, может немедленно сорваться с места ради того, чтобы уехать за сотни лиг и помочь старому другу. Но король, владыка величайшего королевства Закатного материка, не имеет права покидать страну из-за личных прихотей. Нимед, которому служу я, на месте Конана послал бы в Пограничье сына (наверняка младшего, не наследника…), Амальрик Офирский нанял бы хорошего конфидента, а Фердруго из Зингары попросту игнорировал подобное послание.
Конану, разумеется, на месте не сидится… Я очень надеюсь, что мой старый приятель рано или поздно поймет свое значение не как человека, а как владыки и остепенится. Однако произойдет это лишь через два-три года. Если вообще когда-нибудь произойдет…
— Государь, — медленно начал Хальк. — Тебе не кажется, что оставлять Тарантию…
— Заткнись, — гаркнул Конан. — Сколько можно повторять — я всегда знаю, что делаю! Наместником и правящим регентом Аквилонии будет оставлен младший герцог Пуантенский, поскольку Троцеро болен и не сможет взять на себя такое бремя. Думаю, что Просперо справится. Первым министром правительства назначу старого Публио… А уж барон Гленнор за ними приглядит.
— Публио ворует из казны, — заметил Хальк. — Не слишком много, но все-таки… Может быть, лучше поставить генерального казначея, герцога Ришильди? По крайней мере, герцог честный человек и слишком богат для того, чтобы потихоньку грабить государство.
— Пускай канцлер ворует! Но Публио — гениальный администратор! — упрямо нагнул голову Конан. — Лучшего управителя по казне и налогам, которого, вдобавок, уважают дворяне, мне не найти. В конце концов, Публио не сможет украсть всю Аквилонию!
Забавно. Тайная служба Нимеда была прекрасно осведомлена о закулисных делах канцлера, присваивавшего часть поступлений в казну. Выходит, Конан и его ближайшее окружение не хуже нас знают, что в карман Публио стекаются золотые ручейки от пуантенских и боссонских налоговых сборов. Я-то вообще надеялся однажды поймать канцлера на крючок и попытаться шантажировать, с целью сделать четвертого человека в Аквилонии (после, конечно, короля, герцога Просперо и таинственного барона Гленнора) немедийским конфидентом. Боюсь, теперь я не смогу превратить аквилонского государственного канцлера в шпиона Немедии… Ладно, найдем кого-нибудь другого.
— Давайте решать, кто поедет вместе со мной, — сказал король. — Ну, несомненно, Веллан. По тебе, — Конан посмотрел на бритунийца, — Эрхард и Эртель уже наверняка соскучились. Эви, хочешь посмотреть на дальние страны?
Эвисанда неожиданно бросила короткий недоумевающий взгляд на меня и задумалась.
— Нет, — сказала графиня. — Конечно, я съездила бы в блистательный Офир или в Зингару, отдохнуть на море, но в Пограничье?.. — последние слова Эвисанда произнесла с обидным Веллану оттенком презрения. — Я лучше буду сидеть во дворце и проливать слезы, ожидая своего короля.
Мои мысли текли одна за другой, противореча друг другу — безусловно, сейчас меня ждут в Бельверусе с отчетом о поездке, но одновременно я обязан хранить Трон Дракона даже от предполагаемых опасностей. Если Граскаальский хребет по-прежнему таит угрозу, то я непременно должен отправиться туда и каким-либо образом предотвратить возможное бедствие. В конце концов, начальник Пятого департамента Немедии может пересылать депеши королю практически из любого города, расположенного закатнее Аграпура. А в Пограничье я уговорю Тотланта отправить письмо Нимеду или графу Майлю через Малый портал.
Но есть другая, не менее важная проблема. Если Конан уедет, то государственный переворот в Аквилонии становится более чем возможным. Попытаемся увязать недавнее покушение на киммерийца, сообщение из Султанапура и мои наблюдения. Получается следующее: в тарантийском замке, резиденции короля, все тихо. Публио и Просперо, скорее всего, не изменят Конану. Однако город, общее настроение плебса, мещан и дворянства, напуганного последними событиями, могут сыграть важную роль в предполагаемом заговоре, исходящем от неизвестных персон….
Хорошо, давайте выстроим следующее предположение: Конан уезжает в Пограничье и там гибнет. Кто, в таком случае, займет трон Аквилонии? Прямых наследников династии Эпимитреев не осталось, единственным достойным человеком может быть Просперо, герцог Пуантенский. Но герцога поддерживает только его провинция и сразу по объявлении королем Просперо возмутятся Боссония и Тауран, а особенно герцог Танасула. Последний является выходцем из древнейшего рода Аквилонии, держит под своей рукой множество ленов и способен собрать крупное ополчение вассалов. Просперо, разумеется, начнет войну против бунтовщиков. В таком случае мы получим серьезнейшую гражданскую войну между полуднем Аквилонии и ее же полуночными областями, разрушение порубежных укреплений на границе с пиктами и смуту, способную охватить все государства Заката.
Следовательно, я обязан ехать в Пограничье вместе с Конаном и с помощью всех своих способностей охранять нынешнего самодержца Аквилонии от любых опасностей. Конан теперь — единственный человек, способный удержать в руках Аквилонское королевство и примирить соперничающих феодалов. И, кроме того, скоро в Тарантию должна приехать моя жена, Ринга, тоже старая знакомая киммерийца. Ринга — самый лучший конфидент за всю историю Немедии, и наверняка сумеет приглядеть за обстановкой в стране. Тем более, что она пристроится во дворце, рядом с нашим лазутчиком из окружения Конана. Таким образом (при условии, если Конан останется жив, а во время его отсутствия власти Аквилонии удержат в подчинении плебс и мелкое дворянство), мы сохраним политическое равновесие…
— Мораддин, — донесся до меня рык Конана. — Я, кажется, тебя уже третий раз спрашиваю — ты едешь с нами в Пограничье или нет?
— Конечно, еду, — я улыбнулся и склонил голову. — Как я могу оставить беззащитного киммерийца одного, среди опасностей и в окружении жутких подземных чудовищ?
— Трепло, — отмахнулся Конан. — Ничуть не лучше Халька. В таком случае, я сейчас пойду к Просперо и отдам последние приказы. Выезжаем завтра утром, раньше полудня.
— А я?! — возопил Хальк. — А меня вы с собой возьмете? Кто будет живописать для потомков ваши несравненные подвиги в трактирах Пограничья и в тамошних домах терпимости? Конан, между прочим, а в Пограничье есть подобные заведения?
— Хотя бы одно должно быть, — твердо сказал киммериец, не обращая внимания на сразу помрачневшую Эвисанду. — Значит, я беру с собой тебя, Веллана, Мораддина и… наверное, Паллантида. Легат — человек верный. Паллантид возглавит мою личную охрану.
Я немедленно подумал о том, что сейчас нужно пойти наверх и составить письмо для Ринги с самыми подробными указаниями. Депешу я оставлю у немедийского посланника…
Я очень надеялся, что отъезд из Тарантии произойдет без каких-либо неприятностей, но чаяния оказались тщетными. Уже рано утром меня разбудил специально присланный Конаном гвардеец и довольно жестко потребовал прибыть с личные покои короля для, как он выразился, «объяснений».
«Что могло случиться? — напряженно думал я, собирая разбросанную возле постели одежду. — Вечером все мирно разошлись из бассейна, Хальк показал нам свою белую зверюшку, привезенную из Ямурлака, потом я отправился спать… Куда ушел Веллан — непонятно, а король уединился с Эвисандой в парадной спальне. Неужели за ночь произошел переворот или барон Гленнор сумел раскрыть моего тайного агента при дворе Конана? В последнем случае мне точно придется давать объяснения… А грозит тогда, самое меньшее, высылка из страны….»
Когда я понял, что офицер Черных Драконов не собирается покидать комнату и будет дожидаться меня возле двери, мне стало совсем грустно. Я уверен — Конан не забудет нашей старой (и, на мой взгляд, довольно крепкой) дружбы, а потому моя голова останется на плечах. Однако всерьез поссориться со старым приятелем, а теперь еще и с королем Аквилонии желания нет вовсе.