Страница:
А через четыре дня мы встали лагерем возле городка Далем — лиг на двадцать полуденнее Соленых озер и полночной границы Немедии. Тогда же Тотлант догадался, куда пойдет подземный огонь. Я не разобрался, про какие города и страны они — Тотлант, Веллан и граф Эрде — толковали, но даже полный глупец сообразил бы, что дело наше плохо. А еще стигиец сказал, что следующей ночью наверняка надо ожидать появления зеленого пламени в Далеме. И предложил сходить на стоявшую посреди леса горушку — мол, сверху он сможет увидеть, далеко ли от нас этот огонь.
Все согласились. Сидеть и гадать — что стрясется завтра ночью и произойдет ли вообще какая беда — никому не хотелось. Только себя изводить лишний раз. Горка, о которой говорил Тотлант, называлась Соколиная и была всего в полулиге от нашего лагеря.
Мы забрались наверх, но ничего интересного я там не приметил. Горка как горка, вдалеке тусклые огоньки видны — городок Далем, ветер в деревьях шумит и холодновато. Веллан сказал, будто из города кто-то выезжает. Мораддин не поверил, но тут влез Тотлант и растолковал, что Велл — оборотень, и в темноте видит куда лучше людей. По-моему, Эрде даже не удивился. Может, он и сам догадался, что посол Эрхарда не совсем человек?
Так мы стояли на вершине горки, глядели вокруг. Вдруг Тотлант вдруг велел всем замолчать и стал прислушиваться к чему-то. А потом под нами земля зашаталась и затряслась. Я решил — опять землетрясение началось, как в Граскаале, но вместо этого посреди леса зашипело по страшному и к небу поднялось нечто… Даже не знаю, как сказать. Оно было похоже на огромный столб из зеленого тумана. Он рос и рос, пока не дотянулся до черных ночных туч, и тогда рассыпался. Разлился вокруг нашей горки, как вода. Эта зеленая вода частью потекла через лес к Далему, частью — к нашему лагерю…
На самом деле я мало что увидел. Мы все лежали, ткнувшись лицом в землю, и ждали чем это закончится. Нам повезло — туман не пополз к вершине скалы, а плескался внизу. Мне показалось, что прошла почти целая ночь, а оказалось — длился разрыв совсем недолго.
Кто-то потряс меня за плечо и окликнул, сказав, что все кончилось. Я поднял голову, огляделся. Зеленое пламя погасло, развеявшись над лесом. Все наши остались живы, только выглядели до смерти перепуганными. А Велл превратился в волка и сидел злой, потому что запутался в собственной одежде. Подземный огонь, видно, так действует на его племя, что оборотни против собственной воли становятся зверьми.
Мы подождали, пока Веллан превратится обратно, а потом побежали вниз. Как никто не подвернул ногу и не полетел считать все камни по дороге — посейчас не представляю. Лошади оказались на месте, но тоже сильно испугались и долго не давали нам сесть в седла.
А возле самого лагеря мы встретили тех самых чудовищ, про которых говорили все свидетели появления подземного огня. Таких же, как мы находили в Пограничье. Живыми те чудовища выглядели еще жутче, чем дохлыми. Они шли мимо нас, как будто мы были деревьями или камнями на дороге.
Не знаю, как остальные, а я тогда подумал, насколько нам повезло, что мы решили слазать на горку. Ведь совсем недавно это молчаливое стадо демонов было настоящими людьми, с которыми мы вместе ехали, разговаривали и надеялись как-то справиться с напастью. Теперь они топтались на дороге, точно ждали, когда им прикажут отправляться в путь.
Так и случилось. Превращенные люди вдруг все разом качнулись, сделали первый шаг и затопали в сторону городка Далема.
— В городе, наверное, то же самое, — пробормотал Веллан.
Ему никто не ответил. Мы все смотрели, как бывший отряд из Бельверуса уходит неизвестно куда. Потом Тотлант вдруг заявил, что поедет за ними. Все начали твердить стигийцу, как это опасно, однако колдун никого не послушал и ушел в брошенный лагерь — собирать припасы. Я тоже пошел вслед за ним — посмотреть, может, кто уцелел.
Я никого не нашел, только мертвых лошадей. Зеленый туман убил всех животных. Даже охотничьих собак командира отряда.
Когда я вернулся, Веллан и граф Эрде о чем-то разговаривали. Я прислушался — они решали, что теперь делать. Мне казалось, что нам нужно возвращаться домой, раз мы у немедийского короля получили обещание помощи.
Но Веллан решил иначе. Он почему-то вбил себе в голову, что должен ехать в Аквилонию. Причем сейчас же. Видение, понимаешь ли, ему было. Я поначалу испугался, что он решит оставить меня здесь или отошлет в Бельверус, чтобы я сам добирался оттуда в Пограничье. И спросил, возьмет ли он меня с собой.
Велл потом сказал, что ему даже в голову такое не приходило — бросить меня в Немедии, а самому уехать…
Тотлант сказал, что это хорошая мысль, и в этой самой Аквилонии вполне могут придумать, как справиться с подземным огнем. Мораддин молча слушал их, а потом согласился поехать с нами. На том и порешили: Тотлант ускакал вслед за превратившимся в чудовищ отрядом, пообещав прислать весточку, если разведает что-нибудь полезное. А мы собрались и поехали на закат.
Ехали мы долго. Почти десять дней. Оказывается, эта Немедия настолько огромная, что мне даже представить трудно, сколько же в ней лиг из конца в конец. И везде дороги, деревни, замки, города, а потом снова маленькие поселки, большие поселки, хутора, крепости, и снова города… В глазах рябит, а названия в голове просто не удерживаются, как вода в решете. К тому же мы ехали очень быстро, почти нигде не задерживаясь.
Где-то на пятый день пути впереди показались горы. Не такие, как Граскааль. Намного ниже, пологие, заросшие редколесьем и опять же с проложенными в удобных местах дорогами. Правда, здесь дорог было куда меньше, и выглядели они так, будто за ними не слишком старательно присматривали. Мораддин сказал, будто эту часть гор редко посещают, оттого и тракты запущены. Но нам, мол, лучше ехать здесь, потому что, когда переберемся на другую сторону, окажемся совсем недалеко до Тарантии. Я, конечно, спросил, что такое «Тарантия», и мне растолковали, что так называется столица Аквилонии.
По горам проходит граница между Немедией и Аквилонией. В маленьком городке, называвшемся Алитус, стояла застава, проверявшая всех, кто покидал страну, и собиравшая пошлины. Нас пропустили безо всяких вопросов, стоило графу Эрде показать старшему над стражей какую-то бумажку с большой красной печатью. Мы проехали мимо стоявшего на обочине большого гранитного валуна с выбитыми на нем непонятными значками, и оказалось, что мы уже в Аквилонии.
Здесь, по-моему, все было почти такое же, как и с восходной стороны гор. Только поселений поменьше, и чаще встречались небольшие деревушки, а не города. Народ тут был сильно встревожен. На постоялых дворах мы не раз слышали, что на полуночи завелась какая-то гадость, изводящая всех людей под корень. Никто точно ничего не знал, а нам Мораддин велел помалкивать. Велл сначала ворчал, что всякие недомерки будут ему еще указывать, что делать, но потом согласился, что нам в самом деле ни к чему лишний раз расстраивать и без того напуганных людей.
Где-то через три дня после того, как мы преодолели горы, дорога вышла к реке. Река была широкая — не меньше двух, а то и трех перестрелов — медленная, тускло блестевшая и похожая на ленивую змею. Река, как сказал Мораддин, называлась Хорот, и была самой большой в землях Заката. Нам оставалось проехать вдоль ее берега еще день или два, чтобы добраться до Тарантии.
На следующий день Веллан заметил едущих впереди нас четырех всадников. Они были такие же замученные и уставшие, как и мы, и потому мы вскоре начали их догонять. И тут Мораддин, присмотревшись, заявил, что едущий впереди маленького отряда человек — правитель Аквилонии.
Мы с Велланом, разумеется, не поверили. Я сказал, что здешние короли не имеют привычки раскатывать по стране почти в одиночку. Велл же подумал и сказал, что с Конана вполне станется рвануть куда-нибудь из столицы, но лично он не верит в подобные совпадения.
Велл говорил, будто короля Аквилонии зовут Конан и что править он начал совсем недавно — месяцев пять назад. А еще Велл сказал, что знаком с этим человеком и что ему неизвестен другой тип, более неподходящий для королевского трона. Я спросил, почему, но Веллан только захихикал и сказал, что я сам все пойму, когда мы доберемся до места.
Короче, Эрде и Велл спорили, и тогда я предложил сделать просто — догнать этих людей и посмотреть, кто они. И мы поскакали вслед.
Оказалось, что Мораддин был прав. Веллана, первым догнавшего ехавшую впереди четверку, от этого разобрал смех, да такой, что он свалился с седла.
Я подъехал последним и долго не мог сообразить, что у них тут творится. Нет, я отлично понял, что встретились старые друзья, давно не видевшие друг друга…
И еще я понял, что имел в виду Веллан, когда говорил, что король Аквилонии меньше всего походит на правителя страны. Ежели он на кого и смахивал, то на самого настоящего разбойника с большой дороги.
До Тарантии действительно было недалеко — каких-то три или четыре лиги. Король и граф Мораддин ехали впереди и разговаривали. Я потихоньку спросил у Веллана: «Они что, знакомы?» Велл ответил, что точно не знает, но ни капельки не удивится, если так оно и есть.
Тарантия, по-моему, значительно больше Бельверуса, а дворец здесь странный — больше похож на крепость. Нас поселили каждого в своей комнате, и теперь я вот сижу и думаю — как бы мне в этой путанице отыскать Велла? И еще где во дворце можно хорошо поесть?
Сейчас утро. Довольно раннее, если судить по тусклому свету, что пробивается в окно. Окна здесь непривычные — высокие, похожие на наконечник стрелы, а в рамы вставлено множество маленьких цветных стекол. Наверное, одно такое окно стоит денег больше, чем вся наша семья могла добыть за год…
Торчать в пустой комнате было скучно. Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Вчера тут целая уйма народу носилась туда-сюда, а теперь ровно умерли все. Наверное, спят еще. Значит, никто не рассердится, если я немножко прогуляюсь. Любопытно же, как люди тут живут?
Коридор вывел меня к каменной лестнице. На перилах зачем-то — наверное, для красоты — были приделаны бронзовые шарики и стояла большая ваза из розового камня. Я подумал, пойти мне вверх или вниз, и решил, что лучше вниз. Может, наткнусь на кого-нибудь.
Я спустился еще на два пролета, и сразу увидел маленькую дверь. Она была приоткрыта. Я огляделся — по-прежнему никого, и никто за мной не смотрит — и вошел. Просто из интереса — а что за этой дверцей?
За ней тянулся все время поворачивавший темный проход, такой узкий, что я постоянно думал — застряну. А потом я наткнулся на какую-то мягкую большую тряпку, закрывавшую дорогу, и едва в ней не запутался. Тряпка была пыльная и пахла жухлой травой. Наконец, я разобрался со складками, отодвинул ее в сторону и пролез между занавеской и стеной.
Я попал в какое-то большое помещение. Такое большое, что в него, наверное, целый дом бы влез. И даже не один. Зачем внутри без того огромного дворца выстроили такую комнату?
Здесь было пусто, сумрачно и очень тихо. Настолько тихо, что я даже услышал эхо собственных шагов. Высоко под потолком, на расстоянии не меньше двадцати локтей, слабо светились окна. Пол был каменный, из красных и белых плит, складывавшихся в хитрый узор. Еще здесь были столбы. Высоченные и толстые столбы, упиравшиеся в потолок. Они стояли в два ряда, черные с синеватым отблеском, и смахивали на стволы каких-то небывалых деревьев без веток.
Я осторожно обошел вокруг одного из столбов. Наверное, именно такая штука и называется «колонна». Только зачем их так много? Крышу подпирать, что ли?
В дальнем конце огромной комнаты было какое-то возвышение, и я пошел посмотреть, что это. Оказалось — каменное кресло, к которому вели три широкие ступеньки. Кресло было очень красивое, бледно-розовое, с белыми и черными прожилками, с ножками, похожими на когтистые лапы большого зверя. Над спинкой кресла поднималась оскаленная кошачья морда из потемневшей бронзы.
Еще одна кошка — или животное, очень на нее похожее — была выложена большими желтыми камнями и тонкими золотистыми проволочками на стене за креслом. Она была высотой в три-четыре человеческих роста и стояла на задних лапах, выставив передние перед собой.
Я подумал и решил, что это все-таки не кошка. Скорее, барс. Хотя у барсов не бывает такой косматой гривы и изогнутых хвостов с кисточками. Значит, у нас, в Пограничье, такой зверь не водится. Потом надо будет спросить, что это за тварь и зачем ее здесь нарисовали?
Я потрогал вставленные в стену камешки и попытался выковырять один. Камни сидели крепко, сколько я не старался подцепить их кинжалом. Ну и ладно. Тогда посмотрю лучше поближе на каменное кресло.
Я поднялся по ступенькам. Бронзовая кошка беззвучно шипела, прижав уши к голове и показывая длинные клыки.
— Ты чего такая злая? — спросил я у зверя и погладил сморщенный нос. — Сторожишь, да?
Кошка ничего не ответила. Я присел на краешек кресла и осмотрел комнату. Отсюда, с возвышения, она казалась просто бесконечной. Множество уходящих вдаль ровных черных колонн, падающие сверху косые лучи света… Наверное, даже если в эту комнату наберется много гостей, она все равно будет казаться маленькой, а люди — недомерками. Мне стало жутковато.
В это время высокие двустворчатые двери в дальнем конце комнаты беззвучно распахнулись. Вошли трое — седоватый напыщенный старик с изрядно отвисшим брюшком, а следом за ним почти бежали два типа, похожих на мастеровых. Старик на ходу что-то говорил, размахивая руками и указывая то на потолок комнаты, то на стены, мастеровые внимательно слушали. Меня они пока не замечали, и я подумал, что надо бы поскорее убраться отсюда. Вдруг в эту комнату никому без разрешения входить не положено?
Я бы и смылся потихоньку, но забыл про эту проклятую кошачью морду. Когда я вскочил, то со всего размаху треснулся об нее головой. Ну, я и охнул, а звуки здесь разносятся хорошо…
Старик замолчал на полуслове и уставился на меня так, будто у меня выросло две головы или я гадость какую сотворил. Мастеровые переглянулись и резво попятились обратно к дверям. Я понял, что мне непременно влетит, хотя ничего плохого я не сделал. И зачем мне только приспичило пойти прогуляться? Сидел бы себе тихо…
— Это что? — каким-то шипящим голосом спросил старик, непонятно к кому обращаясь. Точно не ко мне — в мою сторону он даже не смотрел. — Кто впустил сюда это… этого?
Я открыл было рот, чтобы растолковать, что никто меня не пускал, а я сам вошел и сейчас уйду, но мне не дали. Старик налился багрово-красным и неожиданно тонким и пронзительным голосом, от которого у меня зазвенело в ушах, крикнул:
— Стража!
Ну почему мне всегда так не везет? Сейчас примчатся стражники, начнут спрашивать — что да как? А может, сперва по шее надают, а уж потом спросят, кто таков… Нет, не нравятся мне города, это точно!
Отзвуки вопля старика еще метались где-то под потолком, когда в комнате появились новые люди. На мое счастье, это оказалась не дворцовая стража. Мало того — одного из вошедших я знал. Точнее, двух…
— Публио, что тут у вас происходит? — осведомился король, окидывая взглядом разгневанного старика, спрятавшихся за колоннами мастеровых, и меня. К тому времени я уже догадался слезть с кресла и спуститься вниз. — Почему с утра все вопят, как резаные?
— Эйвинд, что ты натворил? — это спросил Мораддин, пришедший вместе с королем. А еще возле дверей стояла очень красивая белокурая женщина, с легкой улыбкой наблюдавшая за всеми нами.
— Ничего, — пробурчал я. — На кресле посидел…
— Чего-о? — дружным хором переспросили Мораддин и король.
— На кресле посидел, — повторил я. Старик просто потерял дар речи, только хлопал глазами, как вытащенная на берег рыба, а женщина тихо засмеялась. Чего ж я такого сделал, что они так на меня уставились?
— Ну, и как? — с непонятным мне ехидством поинтересовался король. — Удобно?
— Нет, — честно сказал я. — Холодное оно… и жесткое. Постелили бы сверху медвежью шкуру, что ли…
Правитель Аквилонии прислонился к стене и захохотал. Мораддин скорбно вздохнул, крепко взял меня за рукав и потащил за собой наружу.
— Господин граф… — решил я наконец заговорить, когда мы оказались за дверями. Из комнаты доносился мягкий голос женщины, видимо, успокаивающей старика. Иногда ее речь заглушали раскаты хохота.
— Эйвинд, ты хоть понимаешь, что наделал? — очень спокойно спросил Мораддин. Я помотал головой:
— Да ничего я не делал! Подумаешь, в кресле посидел…
— Если бы просто в кресле, никто и слова б не сказал, — снова тяжело вздохнул Эрде. — Но тебя ж угораздило усесться на королевском троне Аквилонии!.. Это, уж извини, по закону считается «оскорблением величия» и чревато последствиями.
Сам же граф, говоря это, в бороду улыбался.
— А?.. — я почувствовал себя последним дураком. Так этот каменный стул на ножках — трон? — Но… Я же не нарочно, честное слово!
— Знаю, что не нарочно, — Мораддин, видимо, хотел добавить еще что-то, но потом махнул рукой и тоже рассмеялся. — Ты пошел дворец посмотреть? Тогда ступай лучше куда-нибудь наверх. Здесь опять еще залезешь не туда, куда нужно. И постарайся не попадаться на глаза канцлеру Публио — второй такой встречи он не переживет.
— Это старику? — на всякий случай спросил я.
— Ему самому, — подтвердил граф Эрде. — Теперь марш отсюда, пока у Его величества хорошее настроение. А то еще прикажет казнить, как злоумышленника и злодея короны, — и Мораддин сокрушенно покачал головой.
Быть злодеем короны мне вовсе не хотелось, и потому я спросил:
— А как подняться наверх? И где Велл?
— Направо по коридору, потом еще раз свернешь направо, — Мораддин показал мне направление. — Лестница там. Комната Веллана неподалеку от твоей. И сиди лучше у себя… — он не закончил, резко повернулся и пошел к распахнутым дверям. Возле них уже появились здешние гвардейцы, косившиеся на меня угрюмыми взглядами. Они явно решали — схватить меня сразу или подождать приказа?
Я потихоньку попятился назад по коридору, завернул за угол и облегченно вздохнул. Вот угораздило…
До меня долетел слегка озабоченный голос Мораддина:
— Госпожа Эвисанда, с тобой все хорошо?
Белокурая женщина ответила через смех:
— Конечно, конечно… Скажите, граф, откуда явилось это чудо?
— Из Пограничья, — ответил не Мораддин, а король. — Этот еще ничего, Эви. Встречаются и гораздо хуже…
— Ты, например, — закончила женщина по имени Эвисанда.
До лестницы я добрался благополучно — никто из встретившихся на пути стражников и слуг меня не остановил и свернул я в нужном месте. Поднялся на пролет наверх и задумался. Коридор, в котором я сейчас стоял, ни капли не походил на тот, из которого я ушел. А где находится нужный мне — я понятия не имел. Нет, в лесу или в горах отыскать нужную дорогу легче, чем в этом проклятом дворце! Здесь не ходи, там не ходи, этого не тронь, а сюда даже не гляди…
Лестница уходила куда-то дальше. Мораддин вроде сказал, что наверху ходить можно везде. Пойду лучше туда, посмотрю вокруг. Может, получится вылезти на крышу? Интересно, как выглядит город сверху? Наверное, совсем-совсем маленьким…
Следующий пролет лестницы был уже не каменным, а деревянным, и меньше по ширине раза в два. Ступеньки чуть поскрипывали и прогибались. Наконец, лестница закончилась, выведя меня в какой-то темноватый коридор с низкими потолками и полукруглыми окнами. За окнами виднелось серое небо в облаках.
Еще в коридор выходила большая дверь из темно-красного дерева с медными украшениями. На месте ручки торчала резная совиная голова с бронзовым кольцом в клюве. К ней я вообще подходить не стал — ученый уже, спасибо! Опять окажется, что не туда забрел…
И я пошел направо по коридору, освещаемому почти прогоревшими светильниками. Здесь как-то непривычно пахло — старой вылежавшейся кожей и сухими листьями. Хотя откуда в столичном дворце взяться сухим листьям?
Тут вдалеке что-то заклацало, точно шла большая собака и стучала когтями по камню. Я остановился — кто знает, какие тут собачки водятся?
Ровное постукивание приближалось. Затем появилась расплывчатая тень — слишком большая для обычной собаки…
А в следующий миг я шарахнулся назад и схватился за нож. Прямо на меня шла небывалая тварь — огромная коричневатая кошка с орлиной головой и сложенными на спине крыльями. Одно из крыльев угловато свисало вниз. Зверь остановился, как вкопанный, и уставился на меня пронзительно-желтыми глазищами.
«Если прыгнет — ударю… Не убью, так свалю…»
— И что ты собираешься делать с этой железкой? — прозвучал в тишине странноватый голос, похожий на удары молоточка по еще незатвердевшему железу. До меня не сразу дошло, что спрашивает животное. Звери ведь не разговаривают, такое только в сказках бывает!
— Ну? — зверюга по-птичьи наклонила голову набок, смотря на меня хитроватыми глазами.
— А ты… Ты кто? — с трудом выговорил я. Если тварь разговаривает, значит, нападать не собирается. Может, это здешний сторожевой пес? Где они такого страховидлу выкопали? Ну и житье в этой Тарантии…
— Я грифон, — с некоторой едкостью в металлическом голосе ответил зверь и подозрительно прищурился, — А вот тебя я первый раз вижу.
— Мы только вчера приехали, — объяснил я, чувствуя себя как во сне. Стою в коридоре самого настоящего дворца и разговариваю с животным, смахивающим на ходячий кошмар. Так совсем свихнуться недолго… — Из Пограничья.
— Откуда, откуда? — переспросил грифон. Теперь он выглядел не на шутку заинтересовавшимся. — Это такая страна?
— Да, на полночь отсюда, — я решил, что эта тварь наверняка ручная и живет во дворце как причудливое домашнее животное, а потому убрал кинжал в ножны. — У нас зеленый огонь объявился, вот мы и приехали за помощью…
— Пошли! — вдруг рявкнул грифон и хлестнул себя хвостом по бокам.
— Куда? — от неожиданности я попятился и пожалел, что рано спрятал нож.
— К одному человеку, который будет весьма рад тебя послушать, — и зверь легонько подтолкнул меня клювом. Клюв у него был величиной с два моих кулака, твердый и загнутый крючком, и потому я решил не спорить. В конце концов, он сказал — «поговорить с человеком». А уж с подобным себя я как-нибудь договорюсь, не то, что с этой помесью кошки и птицы…
Мы вернулись обратно, к двери с головой совы. Грифон зацепил клювом металлическое кольцо и потянул на себя. Створка почти бесшумно распахнулась, и я с некоторой опаской заглянул внутрь.
За дверью не было ничего страшного. Все лишь небольшая, уютно выглядящая комната. Горящий очаг, который здесь называют «камином», звериные шкуры на полу и на стенах, стол и стоящее рядом широкое кресло на низких ножках. В нем кто-то сидел. Причем очень странным способом — почти утонув в кресле, а ноги устроив на столешнице. На коленях сидевшего человека лежала какая-то вещь, и он ее внимательно рассматривал. Еще месяц назад я бы не понял, чем таким он занят. Теперь же я знал — человек читал книгу. Похоже, это занятие так его увлекло, что он не заметил, как мы вошли.
Грифон приглушенно рыкнул. Человек встрепенулся, быстрым движением сбросил ноги со стола, а затем поднялся нам навстречу. Какое-то время мы с некоторым удивлением глядели друг на друга. Я подумал, что недавно уже встречал этого человека.
Незнакомец казался лет на пять-шесть старше меня, головы на две пониже. Но хлюпиком при этом не выглядел. Смотрел он спокойно и чуточку насмешливо, словно только что загадал какую-то хитроумную загадку, и теперь ждал — ответит на нее кто-нибудь или нет?
Грифон протопал мимо меня и, как обычная кошка, улегся возле очага, предоставив мне выкручиваться самому. Я мялся возле двери, не зная, можно войти или нет (да и стоит ли вообще входить?), а хозяин комнаты терпеливо ждал.
— Так с кем имею честь?.. — прозвучал ясный и очень четко выговаривающий слова голос. Я вовремя вспомнил, что здесь так принято обращаться к гостю. Меня по всем правилам спрашивали, кто я такой и что здесь делаю.
— Эйвинд, — назвался я. — Из Райты в Пограничье.
— Вот как? — теперь во взгляде человека вспыхнуло любопытство, сменившееся задумчивостью. — Подожди, подожди… Правильно, я видел тебя! Ты вчера приехал вместе с посланником Эрхарда и немедийским графом… Меня зовут Хальк, барон Юсдаль, — парень церемонно кивнул. — Его имя — Энунд, — следующий кивок был направлен на развалившегося у огонька грифона. — Он из Ямурлака, это такая маленькая земля на полуночном закате.
А я сообразил, почему этот тип показался мне смутно знакомым. Правильно, когда вчера мы встретили правителя Аквилонии, он был одним из сопровождающих короля. Но тогда я никого толком не разглядел.
— Садись, — Хальк сделал приглашающий жест, указывая на свое кресло. — Это просто замечательно, что ты сюда зашел… Мне нужно будет кое-что у тебя узнать. Я уже говорил с графом Эрде, но… Он слишком привык хранить свои тайны. А ты, как я понял, первый человек, видевший подземное пламя?
— Да, — осторожно подтвердил я, присаживаясь. Кресло угрожающе затрещало, но выдержало. Хальк слегка улыбнулся:
Все согласились. Сидеть и гадать — что стрясется завтра ночью и произойдет ли вообще какая беда — никому не хотелось. Только себя изводить лишний раз. Горка, о которой говорил Тотлант, называлась Соколиная и была всего в полулиге от нашего лагеря.
Мы забрались наверх, но ничего интересного я там не приметил. Горка как горка, вдалеке тусклые огоньки видны — городок Далем, ветер в деревьях шумит и холодновато. Веллан сказал, будто из города кто-то выезжает. Мораддин не поверил, но тут влез Тотлант и растолковал, что Велл — оборотень, и в темноте видит куда лучше людей. По-моему, Эрде даже не удивился. Может, он и сам догадался, что посол Эрхарда не совсем человек?
Так мы стояли на вершине горки, глядели вокруг. Вдруг Тотлант вдруг велел всем замолчать и стал прислушиваться к чему-то. А потом под нами земля зашаталась и затряслась. Я решил — опять землетрясение началось, как в Граскаале, но вместо этого посреди леса зашипело по страшному и к небу поднялось нечто… Даже не знаю, как сказать. Оно было похоже на огромный столб из зеленого тумана. Он рос и рос, пока не дотянулся до черных ночных туч, и тогда рассыпался. Разлился вокруг нашей горки, как вода. Эта зеленая вода частью потекла через лес к Далему, частью — к нашему лагерю…
На самом деле я мало что увидел. Мы все лежали, ткнувшись лицом в землю, и ждали чем это закончится. Нам повезло — туман не пополз к вершине скалы, а плескался внизу. Мне показалось, что прошла почти целая ночь, а оказалось — длился разрыв совсем недолго.
Кто-то потряс меня за плечо и окликнул, сказав, что все кончилось. Я поднял голову, огляделся. Зеленое пламя погасло, развеявшись над лесом. Все наши остались живы, только выглядели до смерти перепуганными. А Велл превратился в волка и сидел злой, потому что запутался в собственной одежде. Подземный огонь, видно, так действует на его племя, что оборотни против собственной воли становятся зверьми.
Мы подождали, пока Веллан превратится обратно, а потом побежали вниз. Как никто не подвернул ногу и не полетел считать все камни по дороге — посейчас не представляю. Лошади оказались на месте, но тоже сильно испугались и долго не давали нам сесть в седла.
А возле самого лагеря мы встретили тех самых чудовищ, про которых говорили все свидетели появления подземного огня. Таких же, как мы находили в Пограничье. Живыми те чудовища выглядели еще жутче, чем дохлыми. Они шли мимо нас, как будто мы были деревьями или камнями на дороге.
Не знаю, как остальные, а я тогда подумал, насколько нам повезло, что мы решили слазать на горку. Ведь совсем недавно это молчаливое стадо демонов было настоящими людьми, с которыми мы вместе ехали, разговаривали и надеялись как-то справиться с напастью. Теперь они топтались на дороге, точно ждали, когда им прикажут отправляться в путь.
Так и случилось. Превращенные люди вдруг все разом качнулись, сделали первый шаг и затопали в сторону городка Далема.
— В городе, наверное, то же самое, — пробормотал Веллан.
Ему никто не ответил. Мы все смотрели, как бывший отряд из Бельверуса уходит неизвестно куда. Потом Тотлант вдруг заявил, что поедет за ними. Все начали твердить стигийцу, как это опасно, однако колдун никого не послушал и ушел в брошенный лагерь — собирать припасы. Я тоже пошел вслед за ним — посмотреть, может, кто уцелел.
Я никого не нашел, только мертвых лошадей. Зеленый туман убил всех животных. Даже охотничьих собак командира отряда.
Когда я вернулся, Веллан и граф Эрде о чем-то разговаривали. Я прислушался — они решали, что теперь делать. Мне казалось, что нам нужно возвращаться домой, раз мы у немедийского короля получили обещание помощи.
Но Веллан решил иначе. Он почему-то вбил себе в голову, что должен ехать в Аквилонию. Причем сейчас же. Видение, понимаешь ли, ему было. Я поначалу испугался, что он решит оставить меня здесь или отошлет в Бельверус, чтобы я сам добирался оттуда в Пограничье. И спросил, возьмет ли он меня с собой.
Велл потом сказал, что ему даже в голову такое не приходило — бросить меня в Немедии, а самому уехать…
Тотлант сказал, что это хорошая мысль, и в этой самой Аквилонии вполне могут придумать, как справиться с подземным огнем. Мораддин молча слушал их, а потом согласился поехать с нами. На том и порешили: Тотлант ускакал вслед за превратившимся в чудовищ отрядом, пообещав прислать весточку, если разведает что-нибудь полезное. А мы собрались и поехали на закат.
Ехали мы долго. Почти десять дней. Оказывается, эта Немедия настолько огромная, что мне даже представить трудно, сколько же в ней лиг из конца в конец. И везде дороги, деревни, замки, города, а потом снова маленькие поселки, большие поселки, хутора, крепости, и снова города… В глазах рябит, а названия в голове просто не удерживаются, как вода в решете. К тому же мы ехали очень быстро, почти нигде не задерживаясь.
Где-то на пятый день пути впереди показались горы. Не такие, как Граскааль. Намного ниже, пологие, заросшие редколесьем и опять же с проложенными в удобных местах дорогами. Правда, здесь дорог было куда меньше, и выглядели они так, будто за ними не слишком старательно присматривали. Мораддин сказал, будто эту часть гор редко посещают, оттого и тракты запущены. Но нам, мол, лучше ехать здесь, потому что, когда переберемся на другую сторону, окажемся совсем недалеко до Тарантии. Я, конечно, спросил, что такое «Тарантия», и мне растолковали, что так называется столица Аквилонии.
По горам проходит граница между Немедией и Аквилонией. В маленьком городке, называвшемся Алитус, стояла застава, проверявшая всех, кто покидал страну, и собиравшая пошлины. Нас пропустили безо всяких вопросов, стоило графу Эрде показать старшему над стражей какую-то бумажку с большой красной печатью. Мы проехали мимо стоявшего на обочине большого гранитного валуна с выбитыми на нем непонятными значками, и оказалось, что мы уже в Аквилонии.
Здесь, по-моему, все было почти такое же, как и с восходной стороны гор. Только поселений поменьше, и чаще встречались небольшие деревушки, а не города. Народ тут был сильно встревожен. На постоялых дворах мы не раз слышали, что на полуночи завелась какая-то гадость, изводящая всех людей под корень. Никто точно ничего не знал, а нам Мораддин велел помалкивать. Велл сначала ворчал, что всякие недомерки будут ему еще указывать, что делать, но потом согласился, что нам в самом деле ни к чему лишний раз расстраивать и без того напуганных людей.
Где-то через три дня после того, как мы преодолели горы, дорога вышла к реке. Река была широкая — не меньше двух, а то и трех перестрелов — медленная, тускло блестевшая и похожая на ленивую змею. Река, как сказал Мораддин, называлась Хорот, и была самой большой в землях Заката. Нам оставалось проехать вдоль ее берега еще день или два, чтобы добраться до Тарантии.
На следующий день Веллан заметил едущих впереди нас четырех всадников. Они были такие же замученные и уставшие, как и мы, и потому мы вскоре начали их догонять. И тут Мораддин, присмотревшись, заявил, что едущий впереди маленького отряда человек — правитель Аквилонии.
Мы с Велланом, разумеется, не поверили. Я сказал, что здешние короли не имеют привычки раскатывать по стране почти в одиночку. Велл же подумал и сказал, что с Конана вполне станется рвануть куда-нибудь из столицы, но лично он не верит в подобные совпадения.
Велл говорил, будто короля Аквилонии зовут Конан и что править он начал совсем недавно — месяцев пять назад. А еще Велл сказал, что знаком с этим человеком и что ему неизвестен другой тип, более неподходящий для королевского трона. Я спросил, почему, но Веллан только захихикал и сказал, что я сам все пойму, когда мы доберемся до места.
Короче, Эрде и Велл спорили, и тогда я предложил сделать просто — догнать этих людей и посмотреть, кто они. И мы поскакали вслед.
Оказалось, что Мораддин был прав. Веллана, первым догнавшего ехавшую впереди четверку, от этого разобрал смех, да такой, что он свалился с седла.
Я подъехал последним и долго не мог сообразить, что у них тут творится. Нет, я отлично понял, что встретились старые друзья, давно не видевшие друг друга…
И еще я понял, что имел в виду Веллан, когда говорил, что король Аквилонии меньше всего походит на правителя страны. Ежели он на кого и смахивал, то на самого настоящего разбойника с большой дороги.
До Тарантии действительно было недалеко — каких-то три или четыре лиги. Король и граф Мораддин ехали впереди и разговаривали. Я потихоньку спросил у Веллана: «Они что, знакомы?» Велл ответил, что точно не знает, но ни капельки не удивится, если так оно и есть.
Тарантия, по-моему, значительно больше Бельверуса, а дворец здесь странный — больше похож на крепость. Нас поселили каждого в своей комнате, и теперь я вот сижу и думаю — как бы мне в этой путанице отыскать Велла? И еще где во дворце можно хорошо поесть?
Сейчас утро. Довольно раннее, если судить по тусклому свету, что пробивается в окно. Окна здесь непривычные — высокие, похожие на наконечник стрелы, а в рамы вставлено множество маленьких цветных стекол. Наверное, одно такое окно стоит денег больше, чем вся наша семья могла добыть за год…
Торчать в пустой комнате было скучно. Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Вчера тут целая уйма народу носилась туда-сюда, а теперь ровно умерли все. Наверное, спят еще. Значит, никто не рассердится, если я немножко прогуляюсь. Любопытно же, как люди тут живут?
Коридор вывел меня к каменной лестнице. На перилах зачем-то — наверное, для красоты — были приделаны бронзовые шарики и стояла большая ваза из розового камня. Я подумал, пойти мне вверх или вниз, и решил, что лучше вниз. Может, наткнусь на кого-нибудь.
Я спустился еще на два пролета, и сразу увидел маленькую дверь. Она была приоткрыта. Я огляделся — по-прежнему никого, и никто за мной не смотрит — и вошел. Просто из интереса — а что за этой дверцей?
За ней тянулся все время поворачивавший темный проход, такой узкий, что я постоянно думал — застряну. А потом я наткнулся на какую-то мягкую большую тряпку, закрывавшую дорогу, и едва в ней не запутался. Тряпка была пыльная и пахла жухлой травой. Наконец, я разобрался со складками, отодвинул ее в сторону и пролез между занавеской и стеной.
Я попал в какое-то большое помещение. Такое большое, что в него, наверное, целый дом бы влез. И даже не один. Зачем внутри без того огромного дворца выстроили такую комнату?
Здесь было пусто, сумрачно и очень тихо. Настолько тихо, что я даже услышал эхо собственных шагов. Высоко под потолком, на расстоянии не меньше двадцати локтей, слабо светились окна. Пол был каменный, из красных и белых плит, складывавшихся в хитрый узор. Еще здесь были столбы. Высоченные и толстые столбы, упиравшиеся в потолок. Они стояли в два ряда, черные с синеватым отблеском, и смахивали на стволы каких-то небывалых деревьев без веток.
Я осторожно обошел вокруг одного из столбов. Наверное, именно такая штука и называется «колонна». Только зачем их так много? Крышу подпирать, что ли?
В дальнем конце огромной комнаты было какое-то возвышение, и я пошел посмотреть, что это. Оказалось — каменное кресло, к которому вели три широкие ступеньки. Кресло было очень красивое, бледно-розовое, с белыми и черными прожилками, с ножками, похожими на когтистые лапы большого зверя. Над спинкой кресла поднималась оскаленная кошачья морда из потемневшей бронзы.
Еще одна кошка — или животное, очень на нее похожее — была выложена большими желтыми камнями и тонкими золотистыми проволочками на стене за креслом. Она была высотой в три-четыре человеческих роста и стояла на задних лапах, выставив передние перед собой.
Я подумал и решил, что это все-таки не кошка. Скорее, барс. Хотя у барсов не бывает такой косматой гривы и изогнутых хвостов с кисточками. Значит, у нас, в Пограничье, такой зверь не водится. Потом надо будет спросить, что это за тварь и зачем ее здесь нарисовали?
Я потрогал вставленные в стену камешки и попытался выковырять один. Камни сидели крепко, сколько я не старался подцепить их кинжалом. Ну и ладно. Тогда посмотрю лучше поближе на каменное кресло.
Я поднялся по ступенькам. Бронзовая кошка беззвучно шипела, прижав уши к голове и показывая длинные клыки.
— Ты чего такая злая? — спросил я у зверя и погладил сморщенный нос. — Сторожишь, да?
Кошка ничего не ответила. Я присел на краешек кресла и осмотрел комнату. Отсюда, с возвышения, она казалась просто бесконечной. Множество уходящих вдаль ровных черных колонн, падающие сверху косые лучи света… Наверное, даже если в эту комнату наберется много гостей, она все равно будет казаться маленькой, а люди — недомерками. Мне стало жутковато.
В это время высокие двустворчатые двери в дальнем конце комнаты беззвучно распахнулись. Вошли трое — седоватый напыщенный старик с изрядно отвисшим брюшком, а следом за ним почти бежали два типа, похожих на мастеровых. Старик на ходу что-то говорил, размахивая руками и указывая то на потолок комнаты, то на стены, мастеровые внимательно слушали. Меня они пока не замечали, и я подумал, что надо бы поскорее убраться отсюда. Вдруг в эту комнату никому без разрешения входить не положено?
Я бы и смылся потихоньку, но забыл про эту проклятую кошачью морду. Когда я вскочил, то со всего размаху треснулся об нее головой. Ну, я и охнул, а звуки здесь разносятся хорошо…
Старик замолчал на полуслове и уставился на меня так, будто у меня выросло две головы или я гадость какую сотворил. Мастеровые переглянулись и резво попятились обратно к дверям. Я понял, что мне непременно влетит, хотя ничего плохого я не сделал. И зачем мне только приспичило пойти прогуляться? Сидел бы себе тихо…
— Это что? — каким-то шипящим голосом спросил старик, непонятно к кому обращаясь. Точно не ко мне — в мою сторону он даже не смотрел. — Кто впустил сюда это… этого?
Я открыл было рот, чтобы растолковать, что никто меня не пускал, а я сам вошел и сейчас уйду, но мне не дали. Старик налился багрово-красным и неожиданно тонким и пронзительным голосом, от которого у меня зазвенело в ушах, крикнул:
— Стража!
Ну почему мне всегда так не везет? Сейчас примчатся стражники, начнут спрашивать — что да как? А может, сперва по шее надают, а уж потом спросят, кто таков… Нет, не нравятся мне города, это точно!
Отзвуки вопля старика еще метались где-то под потолком, когда в комнате появились новые люди. На мое счастье, это оказалась не дворцовая стража. Мало того — одного из вошедших я знал. Точнее, двух…
— Публио, что тут у вас происходит? — осведомился король, окидывая взглядом разгневанного старика, спрятавшихся за колоннами мастеровых, и меня. К тому времени я уже догадался слезть с кресла и спуститься вниз. — Почему с утра все вопят, как резаные?
— Эйвинд, что ты натворил? — это спросил Мораддин, пришедший вместе с королем. А еще возле дверей стояла очень красивая белокурая женщина, с легкой улыбкой наблюдавшая за всеми нами.
— Ничего, — пробурчал я. — На кресле посидел…
— Чего-о? — дружным хором переспросили Мораддин и король.
— На кресле посидел, — повторил я. Старик просто потерял дар речи, только хлопал глазами, как вытащенная на берег рыба, а женщина тихо засмеялась. Чего ж я такого сделал, что они так на меня уставились?
— Ну, и как? — с непонятным мне ехидством поинтересовался король. — Удобно?
— Нет, — честно сказал я. — Холодное оно… и жесткое. Постелили бы сверху медвежью шкуру, что ли…
Правитель Аквилонии прислонился к стене и захохотал. Мораддин скорбно вздохнул, крепко взял меня за рукав и потащил за собой наружу.
— Господин граф… — решил я наконец заговорить, когда мы оказались за дверями. Из комнаты доносился мягкий голос женщины, видимо, успокаивающей старика. Иногда ее речь заглушали раскаты хохота.
— Эйвинд, ты хоть понимаешь, что наделал? — очень спокойно спросил Мораддин. Я помотал головой:
— Да ничего я не делал! Подумаешь, в кресле посидел…
— Если бы просто в кресле, никто и слова б не сказал, — снова тяжело вздохнул Эрде. — Но тебя ж угораздило усесться на королевском троне Аквилонии!.. Это, уж извини, по закону считается «оскорблением величия» и чревато последствиями.
Сам же граф, говоря это, в бороду улыбался.
— А?.. — я почувствовал себя последним дураком. Так этот каменный стул на ножках — трон? — Но… Я же не нарочно, честное слово!
— Знаю, что не нарочно, — Мораддин, видимо, хотел добавить еще что-то, но потом махнул рукой и тоже рассмеялся. — Ты пошел дворец посмотреть? Тогда ступай лучше куда-нибудь наверх. Здесь опять еще залезешь не туда, куда нужно. И постарайся не попадаться на глаза канцлеру Публио — второй такой встречи он не переживет.
— Это старику? — на всякий случай спросил я.
— Ему самому, — подтвердил граф Эрде. — Теперь марш отсюда, пока у Его величества хорошее настроение. А то еще прикажет казнить, как злоумышленника и злодея короны, — и Мораддин сокрушенно покачал головой.
Быть злодеем короны мне вовсе не хотелось, и потому я спросил:
— А как подняться наверх? И где Велл?
— Направо по коридору, потом еще раз свернешь направо, — Мораддин показал мне направление. — Лестница там. Комната Веллана неподалеку от твоей. И сиди лучше у себя… — он не закончил, резко повернулся и пошел к распахнутым дверям. Возле них уже появились здешние гвардейцы, косившиеся на меня угрюмыми взглядами. Они явно решали — схватить меня сразу или подождать приказа?
Я потихоньку попятился назад по коридору, завернул за угол и облегченно вздохнул. Вот угораздило…
До меня долетел слегка озабоченный голос Мораддина:
— Госпожа Эвисанда, с тобой все хорошо?
Белокурая женщина ответила через смех:
— Конечно, конечно… Скажите, граф, откуда явилось это чудо?
— Из Пограничья, — ответил не Мораддин, а король. — Этот еще ничего, Эви. Встречаются и гораздо хуже…
— Ты, например, — закончила женщина по имени Эвисанда.
До лестницы я добрался благополучно — никто из встретившихся на пути стражников и слуг меня не остановил и свернул я в нужном месте. Поднялся на пролет наверх и задумался. Коридор, в котором я сейчас стоял, ни капли не походил на тот, из которого я ушел. А где находится нужный мне — я понятия не имел. Нет, в лесу или в горах отыскать нужную дорогу легче, чем в этом проклятом дворце! Здесь не ходи, там не ходи, этого не тронь, а сюда даже не гляди…
Лестница уходила куда-то дальше. Мораддин вроде сказал, что наверху ходить можно везде. Пойду лучше туда, посмотрю вокруг. Может, получится вылезти на крышу? Интересно, как выглядит город сверху? Наверное, совсем-совсем маленьким…
Следующий пролет лестницы был уже не каменным, а деревянным, и меньше по ширине раза в два. Ступеньки чуть поскрипывали и прогибались. Наконец, лестница закончилась, выведя меня в какой-то темноватый коридор с низкими потолками и полукруглыми окнами. За окнами виднелось серое небо в облаках.
Еще в коридор выходила большая дверь из темно-красного дерева с медными украшениями. На месте ручки торчала резная совиная голова с бронзовым кольцом в клюве. К ней я вообще подходить не стал — ученый уже, спасибо! Опять окажется, что не туда забрел…
И я пошел направо по коридору, освещаемому почти прогоревшими светильниками. Здесь как-то непривычно пахло — старой вылежавшейся кожей и сухими листьями. Хотя откуда в столичном дворце взяться сухим листьям?
Тут вдалеке что-то заклацало, точно шла большая собака и стучала когтями по камню. Я остановился — кто знает, какие тут собачки водятся?
Ровное постукивание приближалось. Затем появилась расплывчатая тень — слишком большая для обычной собаки…
А в следующий миг я шарахнулся назад и схватился за нож. Прямо на меня шла небывалая тварь — огромная коричневатая кошка с орлиной головой и сложенными на спине крыльями. Одно из крыльев угловато свисало вниз. Зверь остановился, как вкопанный, и уставился на меня пронзительно-желтыми глазищами.
«Если прыгнет — ударю… Не убью, так свалю…»
— И что ты собираешься делать с этой железкой? — прозвучал в тишине странноватый голос, похожий на удары молоточка по еще незатвердевшему железу. До меня не сразу дошло, что спрашивает животное. Звери ведь не разговаривают, такое только в сказках бывает!
— Ну? — зверюга по-птичьи наклонила голову набок, смотря на меня хитроватыми глазами.
— А ты… Ты кто? — с трудом выговорил я. Если тварь разговаривает, значит, нападать не собирается. Может, это здешний сторожевой пес? Где они такого страховидлу выкопали? Ну и житье в этой Тарантии…
— Я грифон, — с некоторой едкостью в металлическом голосе ответил зверь и подозрительно прищурился, — А вот тебя я первый раз вижу.
— Мы только вчера приехали, — объяснил я, чувствуя себя как во сне. Стою в коридоре самого настоящего дворца и разговариваю с животным, смахивающим на ходячий кошмар. Так совсем свихнуться недолго… — Из Пограничья.
— Откуда, откуда? — переспросил грифон. Теперь он выглядел не на шутку заинтересовавшимся. — Это такая страна?
— Да, на полночь отсюда, — я решил, что эта тварь наверняка ручная и живет во дворце как причудливое домашнее животное, а потому убрал кинжал в ножны. — У нас зеленый огонь объявился, вот мы и приехали за помощью…
— Пошли! — вдруг рявкнул грифон и хлестнул себя хвостом по бокам.
— Куда? — от неожиданности я попятился и пожалел, что рано спрятал нож.
— К одному человеку, который будет весьма рад тебя послушать, — и зверь легонько подтолкнул меня клювом. Клюв у него был величиной с два моих кулака, твердый и загнутый крючком, и потому я решил не спорить. В конце концов, он сказал — «поговорить с человеком». А уж с подобным себя я как-нибудь договорюсь, не то, что с этой помесью кошки и птицы…
Мы вернулись обратно, к двери с головой совы. Грифон зацепил клювом металлическое кольцо и потянул на себя. Створка почти бесшумно распахнулась, и я с некоторой опаской заглянул внутрь.
За дверью не было ничего страшного. Все лишь небольшая, уютно выглядящая комната. Горящий очаг, который здесь называют «камином», звериные шкуры на полу и на стенах, стол и стоящее рядом широкое кресло на низких ножках. В нем кто-то сидел. Причем очень странным способом — почти утонув в кресле, а ноги устроив на столешнице. На коленях сидевшего человека лежала какая-то вещь, и он ее внимательно рассматривал. Еще месяц назад я бы не понял, чем таким он занят. Теперь же я знал — человек читал книгу. Похоже, это занятие так его увлекло, что он не заметил, как мы вошли.
Грифон приглушенно рыкнул. Человек встрепенулся, быстрым движением сбросил ноги со стола, а затем поднялся нам навстречу. Какое-то время мы с некоторым удивлением глядели друг на друга. Я подумал, что недавно уже встречал этого человека.
Незнакомец казался лет на пять-шесть старше меня, головы на две пониже. Но хлюпиком при этом не выглядел. Смотрел он спокойно и чуточку насмешливо, словно только что загадал какую-то хитроумную загадку, и теперь ждал — ответит на нее кто-нибудь или нет?
Грифон протопал мимо меня и, как обычная кошка, улегся возле очага, предоставив мне выкручиваться самому. Я мялся возле двери, не зная, можно войти или нет (да и стоит ли вообще входить?), а хозяин комнаты терпеливо ждал.
— Так с кем имею честь?.. — прозвучал ясный и очень четко выговаривающий слова голос. Я вовремя вспомнил, что здесь так принято обращаться к гостю. Меня по всем правилам спрашивали, кто я такой и что здесь делаю.
— Эйвинд, — назвался я. — Из Райты в Пограничье.
— Вот как? — теперь во взгляде человека вспыхнуло любопытство, сменившееся задумчивостью. — Подожди, подожди… Правильно, я видел тебя! Ты вчера приехал вместе с посланником Эрхарда и немедийским графом… Меня зовут Хальк, барон Юсдаль, — парень церемонно кивнул. — Его имя — Энунд, — следующий кивок был направлен на развалившегося у огонька грифона. — Он из Ямурлака, это такая маленькая земля на полуночном закате.
А я сообразил, почему этот тип показался мне смутно знакомым. Правильно, когда вчера мы встретили правителя Аквилонии, он был одним из сопровождающих короля. Но тогда я никого толком не разглядел.
— Садись, — Хальк сделал приглашающий жест, указывая на свое кресло. — Это просто замечательно, что ты сюда зашел… Мне нужно будет кое-что у тебя узнать. Я уже говорил с графом Эрде, но… Он слишком привык хранить свои тайны. А ты, как я понял, первый человек, видевший подземное пламя?
— Да, — осторожно подтвердил я, присаживаясь. Кресло угрожающе затрещало, но выдержало. Хальк слегка улыбнулся: