Маккаммон Роберт. Мое!

   - Утром уеду. Как только малость отдохну. Что казалось ей практически невозможным, понимала она. Всякий раз, когда она закрывала глаза, ей слышались плач ребенка и завывания сирен.
   - Я не могу тебе помочь. Хотел бы помочь, но нечем.
   - Я знаю. Ты мне уже это говорил.
   - И снова говорю. - Он переплел свои тонкие пальцы и уставился совиными глазами. - Если бы было хоть что-то, что я могу сделать, я бы сделал.
   - Верно.
   - Я говорю по правде. Мне самому жаль, что я не в состоянии тебе помочь. Но видишь - я всего лишь уборщик в парке, который пишет книги о контркультуре, и их едва ли тысяча человек прочтет. - Треггс не отрывал взгляда от ее лица. Я ветроссун, вот я кто.
   - Кто?
   - Мой отец всегда говорил, что я вырасту ветроссуном. Человек, который ссыт по ветру. Вот это я и есть, хочешь не хочешь. - Он пожал плечами. Может, я настолько долго ссал на ветер, что мне это стало нравиться. Я что хочу сказать: у меня уютная маленькая жизнь - у нас обоих. Нам немного нужно, и мы немногого хотим. Всего лишь свободы говорить и писать, а в Рок-Сити я играю на губной гармошке и медитирую. Жизнь очень хороша. Ты знаешь, чем она хороша? - Он подождал, пока она покачает головой. - Потому что у меня нет никаких ожиданий, - сказал он. - Вот моя философия: пусть будет, как будет. Я гнусь под ветром, но не ломаюсь.
   - Дзен, - сказала Лаура.
   - Да. Если ты попробуешь сопротивляться ветру, то тебе сломают спину. Так что я сижу на солнышке, играю свои мелодии и пишу книги на темы, которые вряд ли кого сейчас уже интересуют, и смотрю, как растут мои дети, и живу в мире.
   - Видит Бог, как бы я хотела жить в мире, - сказала Лаура.
   Из кухни пришла Роза. Она подала Лауре керамическую кружку, на которой было вылеплено лицо ее мужа.
   - Опять "Ред Зингер", - сказала Роза. - Я надеюсь, это...
   - Не эту кружку! - Марк Треггс вскочил с места, но руки Лауры уже сомкнулись на ручке. - Только не эту!
   Лаура моргнула, когда он протянул руку, чтобы забрать у нее кружку. Роза отошла с дороги.
   - Там трещина! - сказал Треггс, и на его губах проступила дурацкая улыбка. - Дно протекает! Лаура не отпустила кружку.
   - Сегодня днем она была цела.
   Его улыбка дрогнула, глаза метнулись на Розу, а затем опять на Лауру.
   - Извини, ты не отдала бы мне эту кружку? - сказал он. - Я дам тебе другую.
   Лаура поглядела на лицо Треггса на кружке. Там была такая же дурацкая улыбка. Кружка ручной работы, подумала она. Сделанная настоящим художником своего дела. Она подняла кружку осторожно, чтобы не расплескать чай, и когда она взглянула на дно, чтобы увидеть следы потеков, Треггс напряженным голосом сказал:
   - Отдай мне кружку.
   Трещины на дне кружки не было. Зато была подпись художника. Инициалы и дата: Д.Д. 85.
   Д.Д. Диди?
   "Диди делала всякие поделки. Лепила керамику и продавала в городе".
   Сердце Лаура забилось неровно. Избегая взгляда Треггса, она сделала глоток "Ред Зингера". Роза стояла в нескольких шагах от мужа, и выражение ее лица говорило, что она понимает, как оплошала. Напряжение повисло в воздухе. В телевизоре щебетали Редфорд и Фонда, а снаружи позвякивали бубенцы. Лаура сделала глубокий вдох и спросила:
   - Где она?
   - Хорошо бы вам сейчас уйти, - ответил Треггс.
   - Беделия Морз. Диди. Ведь она сделала эту кружку? В восемьдесят пятом? Где она?
   У Лауры горело лицо, и ее глаза не отрывались от Треггса.
   - Я действительно не знаю, о чем вы говорите. Я должен буду попросить вас...
   - Я заплачу тысячу долларов, чтобы ты меня с ней свел, - сказал Лаура. Господом клянусь, нет у меня микрофонов. Я не работаю... - слово вырвалось само, - ..с легавыми. Я всего лишь сама по себе. Мне наплевать, что там за ней числится, все, что мне нужно, - это найти ее, потому что она может помочь мне найти Мэри Террелл и моего ребенка. Если надо умолять, я умоляю: скажи мне, где она.
   - Послушай, я не знаю, о чем ты говоришь. Я ж тебе говорил, я не...
   - Марк! - произнесла Розы приглушенным голосом. Он сердито на нее глянул. Роза пристально смотрела на Лауру, сжав углы рта.
   - Прошу тебя, - сказала Лаура. Роза снова заговорила. Тихо, словно бы опасаясь разбудить мертвого.
   - Мичиган, - сказала она. - Энн-Арбор, Мичиган. Роза не успела сказать, как Треггс завопил:
   - О Боже! - Его лицо покрылось красными пятнами. - О Господи всемогущий! Слушай, ты! Я ж сказал тебе, чтобы ты убиралась из моего дома!
   - Энн-Арбор, - повторила Лаура. Она встала, все еще стискивая кружку. Под каким именем она живет?
   - Ты что, по-английски не сечешь? - рявкнул Треггс; капельки слюны застряли у него в бороде. Он прошагал к двери и распахнул ее. Внутрь ворвался холодный ветер. - Вон!
   - Марк, - сказала Роза. - Мы должны ей помочь. Он яростно замотал головой, длинные волосы разлетелись.
   - Нет! Ни за что!
   - Она не работает с легавыми, Марк. Я ей верю.
   - Уж конечно! Ты хочешь, чтобы нас обоих загребли? Роза, эти свиньи нас по стенке размажут! - Полные муки его глаза за бабушкиными очками уставились на Лауру. - Я не хочу сцен, - сказал он с умоляющей ноткой. - Просто уходи. О'кей?
   Лаура осталась на месте. Легковесность в ее голове прошла, и ноги как будто приросли к полу.
   - Я заплачу вам две тысячи долларов, чтобы вы меня с ней связали, сказала она. - ФБР не обязательно это знать. Все будет между нами. Клянусь Богом, я не обмолвлюсь ни словечком, где живет Беделия Морз. Мне наплевать, что она сделала или что сделали вы, чтобы ее спрятать. Все, чего я хочу, - это вернуть моего сына. Это для меня самое главное. Разве вы не чувствовали бы то же самое, если бы пропал кто-нибудь из ваших детей?
   Наступила долгая пауза. Звенели и щелкали колокольчики. Лаура ждала, ее нервы все больше напрягались с каждой секундой. Наконец Роза сказала:
   - Закрой дверь, Марк.
   Он замялся в нерешительности, жилка пульсировала у него на виске. Краска сбежала с его лица, и оно сделалось белым как мел. Он закрыл дверь. Когда она щелкнула, Лаура увидела, как он вздрогнул.
   - Ах ты черт, - тихо сказал Марк. - Допивай свой чай. Он все рассказал Лауре, пока она сидела на жестких пружинах дивана и изо всех сил старалась не выпрыгнуть из собственной кожи от нетерпения.
   Марк поддерживал контакт с Беделией Морз и после распада коммуны. Он пытался уговорить ее уйти из Штормового Фронта, но она была "горящая", как он это назвал? Почти все время, проведенное во Фронте, она туго сидела на кислоте; она была из тех, кому надо входить в какую-нибудь группу, будь то коммуна или банда вооруженных террористов. Приблизительно через три месяца после того, как Штормовой Фронт перестреляли в Линдене, Нью-Джерси, у Марка раздался телефонный звонок. Звонила Диди. Ей нужны были деньги, чтобы изменить лицо: сменить нос и переделать подбородок. Марк послал ей "пожертвование ради дела". Все эти годы Диди присылала ему и Розе свою керамику: чашки, цветочные горшки, абстрактные скульптуры. Большинство из них Марк продал, но часть сохранил, как, например, эту кружку со своим лицом.
   - Последний раз я разговаривал с ней примерно полгода назад, - сказал он. - У нее все в порядке, продает свои работы в Энн-Арборе. Она даже ведет два гончарных класса. Я тебе кое-что скажу, и это будет чистая правда: Диди исправилась. Она совсем не та, какой была прежде. Она больше не лижет кислоту, и она за все блага мира не пошла бы на кражу чужого ребенка. Не думаю, что она знает о Мэри Террор что-нибудь сверх того, что было в новостях.
   - Я бы хотела выяснить это сама, - ответила Лаура. Марк секунду посидел, охватив пальцами подбородок, глаза его застыли в задумчивости. Потом он взглянул на Розу, и она кивнула. Он встал, подошел к телефону и открыл потрепанную книжечку с номерами. Затем набрал номер и стал ждать.
   - Ее нет дома, - сказал он после десяти звонков. - Она живет в пригороде Энн-Арбора. - Он посмотрел на свои часы с Микки-Маусом. - Обычно она не задерживается допоздна.., во всяком случае, раньше за ней этого не водилось. Он положил трубку, подождал пятнадцать минут и затем опять попробовал позвонить. - Не отвечает, - доложил он.
   - Ты уверен, что она все еще там живет?
   - В сентябре жила. Она звонила мне, чтобы рассказать о классах, в которых преподает. - Пока Роза и Лаура разговаривали, Марк приготовил себе чашку чая, затем попробовал позвонить в третий раз. Опять никакого ответа. - Глухое дело, - сказал Марк. - Она ведь, я точно знаю, совсем не сова.
   Ближе к полуночи Марк опять попробовал набрать номер. Телефон звонил и звонил, но никто не ответил.
   - Отвези меня к ней, - сказала Лаура.
   - Нет, нет. Это не пойдет.
   - Почему нет? Если мы выедем утром, то к понедельнику вернемся. Можем поехать на моей машине.
   - В Мичиган? Ничего себе концы! Лаура открыла свою сумочку и вытащила чековую книжку. Ее руки дрожали.
   - Я оплачу все расходы, - сказала она. - И выпишу кассовый чек в размере трех тысяч долларов, и отдам вам эти деньги, как только мы найдем Беделию Морз.
   - Три тысячи долларов? Леди, вы богатая или психованная?
   - Деньги у меня есть, - сказала Лаура. - И они для меня ничего не значат. Я хочу вернуть моего сына.
   - Да, это я могу понять. Но я.., ну вроде как.., мне завтра надо выходить на работу.
   - Скажись больным. Вряд ли ты в Рок-Сити сможешь заработать три тысячи долларов за уик-энд.
   Пальцы Марка почесывали бороду. Он начал ходить по комнате, украдкой бросая взгляды и на Лауру, и на Розу. Остановился и опять набрал номер. После дюжины звонков он сказал:
   - Наверное, уехала куда-нибудь. В путешествие или что-нибудь вроде того. Может, на весь уик-энд.
   - Три тысячи долларов. - Лаура подняла чек, на котором было написано "выдать наличными". - Только отвези меня к ее дому.
   Роза прокашлялась и поерзала на своем стуле.
   - Это куча капусты, Марк. А нам бы машину надо отремонтировать.
   - А то я не знаю! - Он продолжал расхаживать, угрюмо опустив голову. Через секунду он остановился. - Без легавых? Поклянись перед Богом: без легавых?
   - Клянусь.
   Марк нахмурился, пойманный в капкан нерешительности. Он поглядел на Розу, ожидая руководства и наставления, но все, что она могла сделать, это пожать плечами. Для него этого было достаточно.
   - Дай мне подумать, - сказал он Лауре. - Позвони мне утром, часов в восемь. Если я к тому времени не дозвонюсь Диди.., тогда и решу, что делать.
   Лаура понимала, что это самое лучшее, на что она сейчас может рассчитывать. Было уже почти полпервого, время спать, если это возможно. Она встала, поблагодарила Марка и Розу за их гостеприимство и, уходя, забрала чек с собой. Она вышла в холодный ветер, ее тело склонилось под его силой, но хребет ее был еще далеко не сломан. Прежде чем лечь в постель, она встанет на колени и помолится. Эти слова к Богу - слышны они или нет - удерживали ее от того, чтобы лишиться рассудка. Она будет молиться, чтобы Дэвид был жив и здоров еще одну ночь и чтобы ее ночной кошмар с сиренами и снайперами никогда не стал правдой.
   Лаура села в машину и поехала прочь.
   В доме Треггсов продолжал гореть свет. Марк сидел в позе лотоса на полу, перед безмолвным телевизором, его глаза были закрыты, он молился своему собственному божеству.
   Глава 5
   РАЗУМНО
   Суббота, вечер, 17 февраля.
   Завтра - Плачущая леди. И Лорд Джек, ждущий ее и Барабанщика. Ребенок спал, укутанный в одеяло на другой кровати. Этот мотель в Сиракузах, Нью-Джерси, назывался "Камео Мотор Лодж". В нем была тесная маленькая кухонька и вид, на автостраду. Потолок покрывали трещины от вибраций грузовиков, проходящих с грузом в Нью-Йорк и обратно. Где-то перед одиннадцатью Мэри Террор слизала улыбающееся лицо со своей вощеной бумажки, затем поцеловала Барабанщика в щеку и села перед телевизором.
   Шел фильм ужасов. Что-то насчет мертвецов, выходящих из могил, чтобы разгуливать среди живых. Они ходили с грязными лицами и ухмылялись, их рты были полны клыков и червей. Мэри Террор понимала их нужду, она знала кошмарное молчание гробницы и запах гнили. Она поглядела на свои ладони. Они были влажными. Боюсь, подумала она. Боюсь завтрашнего дня. Я изменилась. Постарела и потяжелела. А вдруг ему не понравится, как я выгляжу? А вдруг он думает, что я до сих пор стройная блондинка, и я увижу в его лице, что он меня не хочет, и я умру. Нет, нет. Я везу ему сына. Нашего сына. Я везу ему свет во тьме, и он скажет: "Мэри, я люблю тебя, я всегда любил тебя и ждал тебя, о, как долго я тебя ждал".
   Все будет классно, подумала она. Завтра тот самый день. В два часа. Еще четырнадцать часов осталось. Она посмотрела на руки, подняв их к глазам. Они чуть дрожали. Психую, подумала она и увидела, как влага на ее ладонях начинает становиться красной, как кровь, сочащаяся из пор. Психую. Потею кровью. Нет, нет, это все кислота. Держись, это надо проехать. Наездница бури. Ода...
   Кто-то вскрикнул. Этот звук заставил Мэри подпрыгнуть. Она увидела в телевизоре бегущую женщину, пытающуюся удрать от разваливавшегося полусгнившего трупа. Женщина, продолжая бежать, споткнулась и упала на землю, и преследующее ее чудовище рванулось, набегая на экран.
   Экран щелкнул пистолетным выстрелом, и голова живого трупа в осколках стекла высунулась из телевизора. Мэри в трансе ужаса и завороженности смотрела, как вылезает из экрана гниющий труп. У него застряли плечи, но он был весь из костей и мышц, и после секундной борьбы он с горячечной силой вырвался из телевизора.
   Комнату наполнил запах плесени и могилы. Перед Мэри Террор стоял живой труп. Ошметки длинных черных волос свисали со съежившегося черепа, и Мэри видела миндалевидные глаза на лице, сморщенном, как печеное яблоко. Рот широко открылся и с шумом дребезжащего воздуха пришли оформленные слова:
   - Привет, Мэри.
   Она знала, кто пришел к ней из царства мертвых.
   - Привет, Чин-Чин.
   Холодные пальцы коснулись ее плеча. Она поглядела налево, и там стоял еще один выходец из могилы, и на шее его висели покрытые коркой грязи африканские амулеты. Акитта Вашингтон уменьшился до костлявой и жесткой фигурки, и то, что осталось от его некогда эбонитовой плоти, было теперь лепрозно-серым. Он поднял два костлявых пальца.
   - Мир, сестра.
   - Мир, брат, - ответила она ему, делая такой же знак. Третья фигура стояла в углу комнаты, склонив набок то, что когда-то было лицом. В жизни это была маленькая женщина, но в смерти она распухла, и что-то темное, поблескивая, сочилось оттуда, где прежде были ее внутренности.
   - Мэри! - сказала она старческим голосом. - Это ты, старая ты сука!
   - Привет, Дженет, - ответила Мэри. - Дерьмово ты выглядишь.
   - Да, быть мертвой - это сильно портит внешность, - согласилась Дженет.
   - Слушай меня! - сказал Акитта и обошел вокруг стула, чтобы встать рядом с Чин-Чин. Его ноги казались серыми зубочистками; там где у него раньше были половые органы, пировали маленькие белые черви. - Завтра ты там будешь. Это дорога по канату, сестра. Ты не думала, что это свиньи могли состряпать объявление в "Стоун"?
   - Думала. Свиньи не знали о Плачущей леди. Никто не знал, кроме нас.
   - Тумбе знал, - сказала Дженет. - Кто поручится, что он не рассказал легавым?
   - Тумбе не заговорил бы. Никогда.
   - Легко сказать, да трудно знать. - Теперь говорила Чин-Чин. - Как ты можешь быть уверена, что это послание от Лорда Джека? Это могли подстроить свиньи, Мэри. Когда ты завтра доберешься туда, ты можешь попасть в ловушку.
   - Я не хочу этого слышать! - крикнула Мэри. - Теперь у меня мои ребенок, и я везу его Джеку! Все будет классно!
   Акитта склонил к ней мертвое лицо, его глаза белели, как речные камни.
   - Лучше поглядывай, что у тебя за спиной, сестра. Ты ведь не знаешь наверняка, кто дал объявление. Обязательно смотри, что у тебя за спиной.
   - Да. - Дженет прошла через всю комнату поправить косо висевшую картину на стене. На коричневом ковре от нее оставался темный след. - Может быть, прямо сейчас легавые за тобой следят, Мэри. Они могли все это нарочно подстроить. Ты думаешь, тебе в тюрьме понравилось бы?
   - Нет.
   - Мне тоже. По мне, лучше быть мертвой, чем в тюрьме. - Она поправила картину так, как ей хотелось, Дженет всегда была аккуратисткой. - Что ты будешь делать с ребенком?
   - Я вручу его Джеку.
   - Нет-нет, - сказала Чин-Чин. - Что ты собираешься делать с ребенком, если тебя будут поджидать свиньи?
   - Они не будут.
   - Угу. - Чин-Чин улыбнулась кошмарной улыбкой. - Но допустим, что они будут тебя поджидать, Мэри. Допустим, ты где-то прокололась, и завтра свиньи полезут, как тараканы из щелей. Ты ведь пойдешь туда заряженная?
   - Да.
   Она возьмет маленький "магнум", который входит в сумку.
   - Значит, если свиньи будут тебя ждать, и выхода не будет, что ты будешь делать?
   - Я.., не знаю...
   - Знаешь, - сказал Акитта. - Ты ведь не дашь легавым взять себя живьем? Они посадят тебя в глубокую дыру, Мэри. Они отберут у тебя ребенка и отдадут какой-то говнючке, которая недостойна иметь ребенка. Ты знаешь ее имя: Лаура.
   - Да, Лаура, - кивнула Мэри. Она смотрела новости и видела газеты. Фотография этой женщины была в "Тайме" на прошлой неделе, рядом со старым снимком ее самой, сделанной в Беркли в тот день, когда бойцы Штормового Фронта играли в "летающую тарелку".
   - Барабанщик теперь твой ребенок, - сказала Дженет. - Ты ведь не отдашь его?
   - Нет.
   - Значит, что ты будешь делать, если там будут свиньи? - повторила Чин-Чин. - И выхода не будет?
   - Я.., я тогда...
   - Сперва застрелишь ребенка, - сказала Чин-Чин. - Потом прихватишь с собой на тот свет столько свиней, сколько сможешь. Как, звучит разумно?
   - Да, - согласилась Мэри. - Разумно.
   - У них сейчас полно новейшего оружия и всякой другой дряни, - сказал Акитта. - Тебе придется убить ребенка быстро. Без колебаний.
   - Без колебаний, - эхом откликнулась Мэри.
   - Потом ты сможешь прийти к нам. - Когда Дженет улыбнулась, высохшая маска лица треснула на связках челюстей. - Отлично забалдеем.
   - Я должна найти Джека. - Мэри видела свои слова в воздухе, они уплывали от нее, очерченные бледно-голубым, как клубы дыма. - Должна найти Джека и вручить ему нашего ребенка.
   - Мы будем с тобой, - пообещала Чин-Чин. - Братья и сестры по духу, как всегда.
   - Как всегда - сказала Мэри.
   Чин-Чин, Акитта и Дженет начали распадаться на части. Это был безмолвный распад, уходил клей, который скреплял вместе их кости. Мэри смотрела, как они разваливаются, с таким же интересом, с которым могла бы , смотреть развлекательную телепрограмму. Из распадающихся тел вышел серый туман, пронизанный голубыми прядями, и этот туман покатился к Мэри Террор. Она почувствовала его холод на губах и в ноздрях, как туман Сан-Франциско. Он вошел в нее через нос и рот и заморозил горло по пути вниз. Она вдыхала смесь запахов: клубничный аромат, могильная плесень и пороховой дым.
   Экран телевизора затянулся. Начался другой фильм. На этот раз черно-белый. "План девятый из далекого космоса", Тор и Вампир. Мэри Террор закрыла глаза и мысленно увидела Плачущую леди, поднявшую факел над грязной гаванью. Леди плакала очень долго, ее ноги увязли в бетоне трахающего мозги государства, но она никогда прежде не показывала своих слез. Штормовой Фронт рассчитывал показать ее слезы миру четвертого июля семьдесят второго года. Они планировали похитить пять важных шишек из манхэттенских корпораций и удерживать Плачущую леди вооруженной силой, пока свиньи не организуют телевизионные камеры для прямой трансляции, миллион долларов наличными и реактивный самолет, который доставит их в Канаду. Этого не произошло. Произошло первое июля, но не четвертое. А сейчас уже восемнадцатое, поняла Мэри. Лорд Джек будет ждать ее в два часа сегодня днем.
   Но если его там не будет, то что же ей делать?
   Мэри мрачно улыбнулась в своем красном тумане. Об этом говорила Чин-Чин.
   Но если там действительно окажутся свиньи?
   Сперва застрелить ребенка. Затем прихватить с собой столько свиней, сколько сможешь.
   Разумно.
   Мэри открыла глаза и встала на своих ногах в милю длиной. Она была ходячим биением сердца, ревом крови в жилах, шумом нагруженных трейлеров. Она прошла в комнату, где спал Барабанщик, присела на кровать и поглядела на него. По его лицу пробежала хмурая гримаса: буря в стране лилипутов. Барабанщик деловито пососал пустышку, и покой опять вернулся на его лицо. В последнее время он стал просыпаться в три или четыре часа утра и требовать есть. Мэри уже очень умело научилась его кормить и менять пеленки. Материнство ей идет, решила она.
   Она способна его и убить, если придется. Знала, что способна. А потом она будет стрелять, пока легавые ее не уложат, и присоединится к Барабанщику и своим братьям и сестрам в мире, где поколение любви не умерло.
   Мэри легла на кровать рядом с Барабанщиком, достаточно близко, чтобы чувствовать его тепло. Она любила его больше всего на свете, потому что он был ее собственный.
   Если им придется покинуть этот мир вместе, так тому и быть.
   Карма. Именно так все и действует в этом мире.
   Мэри уплыла в сон, кислота замедлила ее пульс. Последней мыслью была мысль о Лорде Джеке, светящемся красотой на зимнем солнце, и как он принимает дар, который она ему принесла.
   Глава 6
   ВЕСЬМА ПОПУЛЯРНАЯ ЛЕДИ
   За десять часов до разговора Мэри Террор с мертвыми Лаура звонила в двери красного кирпичного дома в четырех милях к западу от Энн-Арбора, штат Мичиган. День был солнечным. Огромные белые облака медленно плыли по небу, но воздух был пронизывающе холодным. Марк засунул руки под свитер с начесом, и дыхание клубами вырывалось из его рта. Лаура и Марк выехали из Чаттануги в пятницу утром, доехали до Дейтона в Огайо и провели там ночь пятницы, прежде чем проделать остаток пути. Они проехали сквозь широко раскинувшийся Мичиганский университет - некогда парник студенческого диссидентства в конце шестидесятых и начале семидесятых, а теперь более известный своими росомахами.
   Дверь открылась. Из нее выглянул пожилой человек с приятным лицом и веснушками на лысой голове.
   - Да?
   - Привет. - Лаура натянуто улыбнулась. - Мы пытаемся найти Диану Дэниеле. Вы не знаете, где она может быть?
   Он долго глядел на нее, потом также долго глядел на Марка, а затем прищурился в другую сторону улицы на каменный коттедж, окруженный дубами и вязами, в конце длинной подъездной дорожки.
   - Дианы нет дома, - сообщил он.
   - Мы знаем. Мы просто подумали, не знаете ли вы случайно, где она.
   Этот дом и дом Дианы Дэниеле, некогда известной как Беделия Морз, были единственными на этом участке дороги.
   - Уехала, - сказал он. - Куда - не знаю.
   - шутливое прозвище мичиганцев.
   - Когда она уехала? - спросил Марк.
   - Где-то в четверг днем, кажется. Сказала, что отправляется на север, если это вам может помочь.
   Лаура почувствовала ком в горле. Оказаться так близко к месту, где живет Беделия Морз, и быть не в состоянии ее найти - это чистая пытка.
   - Она не сказала, когда может вернуться?
   - Она сказала, что едет на уик-энд. А вы что, приятели Дианы?
   - Я ее старый друг, - сказал Марк.
   - Что ж, жаль, что вы ее упустили. Если это может быть вам как-то в помощь, я думаю, она поехала к птицам.
   - К птицам? - переспросила Лаура.
   - Да. Диана одолжила у меня бинокль. Понимаете, мы с женой орнитологи-любители, мы и в общество входим. - Он поскреб подбородок. - Диана из тех, кто любит одиночество. Была бы настоящим орнитологом, если бы занялась всерьез.
   Лаура отрешенно кивнула, повернулась и опять поглядела на каменный коттедж. На почтовом ящике был изображен знак мира. Перед коттеджем стояла абстрактная глиняная скульптура, вся из острых углов.
   - Диана вдруг стала очень популярной, - сказал старик.
   - Что?
   - Очень популярной, - повторил он. - Обычно у Дианы не бывает гостей. Она порой заходит ко мне поиграть в шахматы. И странно мне вот что: насчет нее вчера спрашивал еще один деятель.
   - Еще один? - Марк нахмурился. - Кто?
   - Ее друг, - ответил старик. - Парень с больным горлом. Ему приходится подключать эдакую штуковину к шее и говорить через динамик. Кошмарная вещь.
   - А Диана не говорила вам, к кому она может поехать в гости? - спросила Лаура, возвращая разговор в прежнюю колею.
   - Не-а. Просто сказала, что уезжает на уик-энд. Сказала, едет на север.
   Было очевидно, что старик больше ничего не знает.
   - Спасибо вам, - сказала Лаура и старик, пожелав им доброго дня, закрыл дверь.
   Возвращаясь к машине Лауры, Марк пнул сосновую шишку и сказал:
   - Звучит нехорошо.
   - Что?
   - Насчет этого парня с плохим горлом. Звучит нехорошо.
   - Почему? Может, это один из ее учеников по гончарному делу.
   - Может быть. - Марк стоял уже рядом с автомобилем и прислушивался к ветру, гуляющему в голых деревьях. - Просто у меня нехорошее чувство, вот и все.
   Он залез в автомобиль, и Лаура села за руль. Их поездка была для Лауры получением образования в радикальной философии и учении дзен. Марк Треггс был набит сведениями о вооруженной борьбе шестидесятых, и они вдались в долгую дискуссию насчет убийства Джона Ф. Кеннеди как момента, когда Америка стала отравленной.
   - Что мы теперь будем делать? - спросил он, когда Лаура завела мотор.
   - Я собираюсь дождаться, когда Беделия Морз вернется домой, - сказала она ему. - Ты свою роль выполнил. Если хочешь, я куплю тебе билет на самолет назад в Чаттанугу.
   Марк принял решение на обратном пути в Энн-Арбор.
   - Диди не станет с тобой разговаривать, если меня здесь не будет, - сказал он. - Она даже не пустит тебя на порог. - Он откинул свои длинные волосы за плечи и посмотрел на деревенский пейзаж за окном. - Нет, мне лучше быть рядом, - решил Марк. - Я попрошу Розу, чтобы в понедельник позвонила и сказала, что я болен. Никаких проблем.