Маккаммон Роберт. Мое!

   Мэри увидела приближающийся "БМВ". У фургона не хватило бы мощности, чтобы уйти от погони, и спрятаться было некуда на этой ровной прямой дороге. Барабанщик орал на одной ноте, и ярость вспыхнула в Мэри, как взлетевшие из костра искры.
   - ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! - завопила она на ребенка, но он никак не успокаивался. Она увидела слева плакат: "Пиломатериалы братьев Венцель". Красная стрела указывала на дорожку поуже к лесопильне, окруженной коричневыми полями.
   - О'кей, поехали! - крикнула Мэри и, делая поворот, вытащила из сумки "кольт" и положила на пассажирское сиденье.
   Она проехала в открытые железные ворота, на которых был плакат: ОСТОРОЖНО! СТОРОЖЕВЫЕ ПСЫ! Вся лесопильня занимала, может быть, четыре-пять акров, лабиринт штабелей бревен высотой от шести до десяти футов. На дороге стоял трейлер, перед ним - пикап, автопогрузчик и коричневый "олдсмобиль-катлас" со съеденными ржавчиной бортами. Мэри повернула фургон в глубь лабиринта, его шины взметнули пыль с немощеной поверхности. Она проехала вдоль длинного зеленого шлакоблочного здания с высокими и грязными окнами и вышла с Барабанщиком в одной руке и "кольтом" в другой. Она искала подходящее место, чтобы завалить всю погоню, и вихри пыли вертелись вокруг нее и плачущего ребенка. Как только она обогнула здание, ее встретила канонада лая, громкого, как снаряды гаубиц. Внутри псарни, закрытой зеленым пластиковым навесом, бегали два крепких мускулистых питбуля: один темно-коричневый, другой пятнистый, белый с серым. Они бросались на проволочную сетку, оскалив белые клыки и дрожа всем телом от злости За псарней тоже лежали штабеля бревен, груды брезента и всякие мелочи.
   - Святый боже! - взревел человек, вышедший из-за штабеля бревен. - Какого черта вы на стену лезете, мальчики?
   У него был большой живот, одет он был в джинсовые штаны и куртку из красной шотландки; он остановился рядом с клеткой, когда увидел пистолет Мэри.
   Мэри выстрелила - реакция столь же непроизвольная, как биение сердца. От толчка пули в грудь он плюхнулся задом на землю и краска сбежала с его лица.
   Звук выстрела и шум падения человека довели питбулей до яростного безумия. Они метались по псарне, сталкиваясь друг с другом и отлетая с бешеным рычанием, а бисерины глаз были устремлены на Мэри и ребенка.
   Диди нажала на тормоз, как только увидела фургон, и "БМВ" юзом затормозил. Лаура вышла первой. Она слышала хриплый частый лай псов и побежала по направлению звука с пистолетом в руке.
   Диди с Ван Дайвером тоже вышли, и Ван Дайвер не упустил случая заметить, что ключи оставлены в замке зажигания. За шлакоблочным зданием Лаура увидела псарню и человека, лежавшего на земле навзничь. Под ключицей на его груди выступила кровь. Он хрипло дышал, глаза остекленели в шоке. Питбули бесились за проволочной оградой, мечась по своей территории, где были разбросаны обглоданные говяжьи кости. Лаура медленно пошла между высокими штабелями бревен, ища глазами Мэри. И вдруг остановилась, прислушиваясь. Псы громко лаяли, но действительно ли она слышала плач Дэвида? Она двинулась дальше, осторожно, шаг за шагом, костяшки пальцев побелели на рукоятке пистолета, ветер развевал пальто.
   А позади возле машины Ван Дайвер колебался и дал Диди двигаться дальше. Фургон Мэри Террор был припаркован возле здания, и Беделия Морз была между Ван Дайвером и фургоном. У нее не было оружия, но она была членом кровавого Штормового Фронта. Он подумал, что один быстрый удар по шее - и она получит то, что заслужила, а потом он сообразит, как отобрать пистолет у Лауры Он решился - три секунды судьи, присяжных и палача.
   Он зашагал по направлению к Диди - динамик болтался у него на шее - и протянул к ней руку. Схватил за волосы.
   Она сказала "Ка...", но он уже сгибом локтя другой руки охватил ее шею сзади. Диди мгновенно стала вырываться, голова ее задергалась раньше, чем он успел сдавить ей шею.
   Из-за другого конца здания вышла Мэри Террор, держа в одной руке корзинку с Барабанщиком. Она выстрелила дважды - пуля для каждого из них.
   Первая пуля разворотила правое плечо Ван Дайвера взрывом мяса, костей и крови. Диди дергала головой, и потому ей не вышибло мозги. Она только слышала жужжание и почувствовала укус осы, но еще не знала, что у нее отхватило кусочек правого уха. Диди завопила, Ван Дайвер упал на колени, Лаура услышала выстрелы и крик и побежала назад между штабелями бревен тем же путем, каким и пришла.
   Диди бросилась в укрытие. Мэри заорала: "ПРЕДАТЕЛЬНИЦА'" - и выстрелила в третий раз. Пуля попала в штабель досок, взлетели щепки, но уже Диди бросилась на землю и поползла в лабиринт коридоров между штабелями.
   Мэри нацелила пистолет на стоящего на коленях человека Он цеплялся за разбитое плечо, его лицо блестело выступившим от боли потом. Динамик выдернуло у него из горла, и он лежал рядом. Человек улыбался Мэри потусторонней ухмылкой. Она подошла к нему, увидела пар, исходящий от лица и лысого черепа мужчины в морозном воздухе. Мэри остановилась. "Страдай", - подумала она.
   - О да, - сказала она. - Я помню.
   Она взвела курок, чтобы разнести его улыбку в клочья.
   - Не стреляй! - сказала Лаура. Она стояла под прикрытием фургона Мэри, направив на нее пистолет. - Положи пистолет!
   Мэри улыбнулась, ее глаза были темны от ненависти. Она поднесла дуло "кольта" к голове ребенка.
   - Это ты положи пистолет, - сказала она. - К ногам. Немедленно.
   А за домом один из братьев Венцель сидел с пулей в груди и тяжело дышал. Питбули сходили с ума от запаха крови. В окровавленной руке Венцеля был какой-то предмет. Связка ключей, которую он вынул из кармана. Маленький ключик был уже приготовлен - Хорошие мальчики, - смог он сказать. - Кто-то сделал больно нашему папочке. - Он вставил ключ в замок псарни. - Ну, вы пожуете им задницы, правда, мальчики? - Замок щелкнул. Человек потянул дверь псарни, и она распахнулась.
   - ВЗЯТЬ ИХ! - приказал он, и питбули, рыча и содрогаясь от возбуждения, рванулись из клетки. Коричневый вылетел вперед, пятнистый пес остановился на секунду полизать кровь своего хозяина и тоже бросился на охоту за мясом.
   - Положи! - повторила Мэри. - Ну! Лаура этого не сделала.
   - Ты его не тронешь. Что скажет Джек?
   - А ты в меня не выстрелишь. Ты можешь поранить ребенка.
   Мэри решила, что через пять секунд бухнется на колени - движение, которое застанет Лауру врасплох, - и выпустит оставшиеся пули. Она начала счет: раз.., два.., три...
   Послышалось свирепое рычание, и Мэри увидела, как лицо Лауры исказилось от ужаса.
   Что-то ударило в Мэри справа с силой товарного поезда. Корзинку выбило из ее руки, и она упала одновременно с Мэри. Из нее выкатился Барабанщик с покрасневшим лицом и раскрытым в безмолвном негодующем вопле ртом.
   Что-то схватило Мэри за руку пониже локтя и сжалось, как стальные тиски, и Мэри завопила от боли, и пальцы ее свело судорогой, они разжались и "кольт" выпал. Затем она увидела стиснутые на ее руке челюсти коричневого питбуля и его глаза, горящие жаждой убийства, и вдруг зверь тряхнул головой с такой силой, что чуть не вырвал руку из локтевого сустава. Мэри ногтями вцепилась псу в глаза, его зубы прорвали на ней свитер, входя в мясо, и боль ударила в плечо.
   Лаура наконец пришла в себя и побежала к ребенку. Мэри заорала от боли, когда пес рванул ее руку, ее другая рука пыталась дотянуться до "кольта". И тут Лаура увидела вылетавшего из-за здания серо-белого питбуля. Он сменил курс, и у Лауры застыло сердце.
   Он бежал к Дэвиду.
   Она не решалась стрелять, боясь попасть в ребенка. Питбуль был уже почти над ним, его челюсти открылись, чтобы разорвать драгоценную плоть, и Лаура услышала собственный крик "НЕТ!" голосом таким мощным, что голова зверя дернулась в ее сторону, и его глаза полыхнули горячечной жаждой крови.
   Она сделала еще два шага бегом и ногой изо всех сил ударила пса в ребра, отбросив от Дэвида. Питбуль повернулся бешеным кругом, щелкнул зубами в воздухе и опять кинулся на ребенка, метнулся так быстро, что у Лауры не было времени нанести второй удар, его зубы резко сомкнулись, разрывая белое одеяльце ребенка, заляпанное высохшей кровью Эдварда Фордайса. Питбуль сладострастно затрясся и поволок Дэвида по опилкам на спине, одеяльце запуталось вокруг его тела.
   Мэри запустила пальцы глубоко в глаза коричневого питбуля. Зверь издал полустон-полувой и яростно затряс головой, его зубы терзали ее плоть. Он дергал ее руку с жуткой силой, мышцы плеча вопили от боли. Рука вот-вот сломается. Мэри потянулась за "кольтом", но пальцы с него соскользнули, когда питбуль опять ее рванул с очередной вспышкой адской боли. Она тоже обезумела, молотя по черепу зверя, который ее волочил. Питбуль ее отпустил, попятился, опять прыгнул, обнажив белые клыки. Челюсти сомкнулись у нее на правом бедре, зубы прорвали джинсы и впились в мясо ноги.
   Лаура метнулась на пса, который волок Дэвида. Она ухватила за его мускулистую глотку и повисла на ней. Пес выпустил одеяло Дэвида и повернулся к ее лицу; его тело трепетало от силы, зубы щелкнули у ее щеки со звуком захлопнувшегося медвежьего капкана. Она загородила лицо левой рукой. Челюсти поймали эту руку и сомкнулись.
   Она услышала звук, похожий на хруст карандашей. Ужасающий разряд электрической агонии пронзил ее запястье и нижнюю часть руки. "Сломал мне руку! - поняла она, продолжая бороться, чтобы оттянуть пса от ребенка. - Этот гад сломал мне руку!" Пес яростно выворачивал руку, боль так и раздирала ее пальцы и кисть. Она ощущала, как зубы перемалывают кости. Ей казалось, что она вопит, но она точно не знала. Ее мозг был как горячечный нарыв, готовый прорваться. Она поднесла дуло пистолета к боку питбуля и дважды нажала на спуск.
   Пес дернулся от выстрелов, но не отпустил ее. Он пытался ее тащить, кровь текла из его бока и пенилась в пасти. Его когти врылись в опилки. Лаура чувствовала, что у нее вот-вот оторвется кисть. Она снова выстрелила, на этот раз в голову, сбоку, и нижняя челюсть пса взорвалась брызгами осколков костей и крови.
   В десяти футах от них Мэри вела свою собственную битву. Она ударила коленом по черепу коричневого питбуля, вложив в удар все силы. Ударила второй раз, третий, пока зубы пса рвали ей бедро. Она вцепилась согнутым пальцем в глаз псу и выдрала этот глаз, как белую виноградину, и питбуль наконец застонал и отпустил ее ногу. Пес завертелся от боли, тряся одноглазой головой и щелкая зубами в воздухе. Мэри подползла к "кольту", попыталась обхватить рукоять, но пальцы свело судорогой, нервы и мышцы раненой руки взбунтовались. Она подняла глаза, и питбуль опять был над ней, и она завопила и заслонила лицо руками.
   Он врезался ей в плечо, как таран, отбросил в сторону и с бешеным рычанием боли налетел на Лауру.
   Издыхающий пес все еще висел на левой руке Лауры.
   Одноглазый зверь сомкнул зубы на правом рукаве пальто и начал его терзать. Она не могла повернуть пистолет, чтобы застрелить его. Она лягалась и кричала, одноглазый пес работал над ее правой рукой, а второй зверь все еще пытался отгрызть ей руку разбитыми челюстями.
   Мэри подползла к вопящему ребенку, подобрала его левой рукой и с трудом поднялась на ноги. Из разгрызенного бедра бежала кровь, джинсы промокли. Два пса держали между собой Лауру, и она пыталась вырваться. Мэри увидела на земле "кольт". Ее правая рука все еще импульсивно содрогалась, капли крови стекали с пальцев. Ее охватывала паника. Она тяжело ранена, почти теряет сознание. Если она упадет и псы накинутся на нее и Барабанщика...
   Она оставила пистолет и заковыляла к фургону, не обращая внимания на человека, которого застрелила. Когда Мэри переложила Барабанщика в правую руку и стала левой открывать дверь, на нее выскочила Диди с двухдюймовым бруском, выдернутым из штабеля. Мэри увидела летящий брусок, уклонилась, дерево шмякнуло о борт фургона. Мэри шагнула вперед и въехала коленом в живот Диди, и Диди вскрикнула и сложилась пополам. Мэри обрушила левую руку на спину Диди; удар вышиб воздух из ее легких и бросил на колени.
   Диди застонала, ее волосы цвета боевого знамени рассыпались по лицу, будто знамя спустили. Теперь Мэри видела, как они поседели. Диди подняла на Мэри мокрые от боли глаза. Ее лицо было лицом старухи, мучимой прошлым.
   - Давай, - сказала Диди. - Убей меня.
   Лаура ногой отбросила издыхающего питбуля от своей сломанной руки, и зверь закружился, шатаясь. Другой пес все еще сжимал изодранный рукав ее пальто, его клыки уже подбирались к телу. Ей в него не выстрелить, если только...
   Она бросила пистолет и вывернула руку из пальто; собачьи зубы крепко сомкнулись на пустом рукаве. Она схватила пистолет, уткнула ствол прямо в глотку питбуля и нажала на спуск.
   При звуке выстрела Мэри Террор болезненно вздрогнула. У нее по ноге горячими струями бежала кровь. Перед ней стола на коленях Диди с опилками в волосах, и Диди увидела в глазах Мэри неприкрытый страх. Пальцы правой руки все еще сводило судорогой, в ране пульсировали разорванные мышцы. Барабанщик орал ей в ухо. Мэри села в фургон с Барабанщиком и захлопнула дверь. Она отъехала от здания, собираясь раздавить Диди колесами, но Диди уже стряхнула с себя оцепенение и отползла под прикрытие штабелей. Мэри развернула фургон и поехала к воротам, разбрасывая шинами пыль.
   Пять секунд спустя Диди услышала хлопок дверцы другой машины. Она выскочила из укрытия, когда завелся мотор "БМВ". За рулем сидел Эрл Ван Дайвер со своей застывшей улыбкой-оскалом. Ван Дайвер выворачивал руль, ему мешало развороченное плечо, и Диди видела его раскрытый в беззвучном крике рот. "БМВ" рванул прочь, бросаясь за Мэри Террор. Правое переднее колесо проехало по динамику и раздавило его в крошки.
   Диди встала. Увидела лежащего на земле пятнистого питбуля. Лаура стояла на коленях, пальто надето на одну руку, второй рукав располосован, а в шести футах на земле лежит коричневый питбуль. Диди подобрала свою рейку и с горящим ухом пошла к зверю.
   Она не успела подойти, как питбуль застонал разорванным горлом и сдох. Его глаза так и не оторвались от женщины, всадившей в него пулю.
   Слезы боли блестели на щеках Лауры, но ее лицо было бесстрастно от шока. Она уставилась на синевато-красный обрубок своей левой руки. На ней не хватало отгрызенного пальца. Мизинца, под самый корень. На ум Лауре пришел свежий бифштекс, как следует отбитый.
   - О Господи! - сказала Диди. Кровь сочилась из ее правого уха рубиновой цепочкой. - Твоя рука...
   Лаура смертельно побледнела. Она моргнула, уставилась на Диди, а потом свалилась набок.
   "Ее сумка была в машине", - сообразила Диди. Деньги, кредитные карточки.., все исчезло. Все кончено. Мэри победила.
   - Кто-нибудь! Помогите! - Голос доносился откуда-то от собачьего загона. Я здесь умираю!
   Диди оставила Лауру и пошла туда, где толстопузый лежал у собачьего загона. Он был весь перемазан, но кровь не хлестала, значит, артерии не задеты. Он поглядел туманными глазами, пытаясь ее рассмотреть.
   - Кто ты?
   - Никто, - сказала она.
   - Ты меня убьешь? Она покачала головой.
   - Слушай!.. Слушай!., вызови "скорую". О'кей? Телефон в конторе. Заперто. - Он протянул ей окровавленную связку ключей. - Вызови "скорую". Этот проклятый Кенни сегодня ушел рано. Больно, черт возьми! Вызови, ладно?
   Диди взяла связку ключей. Один из ключей был от автомобиля "Дженерал моторе".
   - Это твой "олдсмобиль"?
   - Ага. Мой "катлас". Вызови "скорую", а то я кровью истеку.
   Она так не думала. Умирающего она могла отличить по виду. У мужика сломана ключица, может быть, пробито легкое, но с дыханием у него все в порядке. Ладно, вызвать "скорую" все равно надо.
   - Ты просто лежи тихо и не двигайся.
   - А что мне еще делать? Польку на фиг танцевать? Диди заторопилась назад к Лауре, которая смогла снова сесть.
   - Ты можешь идти?
   - Кажется... Кажется, я сейчас отключусь.
   - Я нашла нам машину, - сказала Диди. Лаура поглядела на свою подругу. Глаза ее опухли, в сломанной руке пульсировала почти нестерпимая боль. Ей хотелось лечь на землю, свернуться калачиком и бессильно заплакать. Но она не могла этого сделать, потому что ее ребенок все еще у Мэри Террор, и Мэри Террор на пути в Калифорнию. В Лауре еще что-то осталось. Она вытащила это из незнаемой глубины, из той бездны, где люди стискивают зубы и карабкаются вверх по утыканным стальными шипами колесам жизни. Она должна идти. Ни бросить, ни сдаться нельзя.
   Лаура подняла правую руку, и Диди помогла ей встать. Потом Диди подобрала пистолет, и они с Лаурой вместе прошли мимо мертвых псов.
   В трейлере Диди вызвала 911 и сообщила оператору, что произошла перестрелка и нужна "скорая помощь" на лесопилке братьев Венцель, возле Дженеско. Оператор сказал, что "скорая" будет через восемь-десять минут, и просил ее оставаться на связи. Диди повесила трубку. Ее внимание привлек небольшой металлический ящик на столе, и она потратила сорок секунд, подбирая нужный ключ. В ящике было несколько чеков, пришпиленных к копиям расписок, банковский депозитный конверт, в котором был семьдесят один доллар и тридцать пять центов. Деньги она взяла.
   Диди села за руль "катласа", Лаура в полуобморочном состоянии легла среди оберток от бургеров и смятых банок от пива на заднем сиденье. Две большие пластмассовые игральные кости свисали с зеркала заднего вида, на заднем стекле выделялась наклейка - зайчик из "Плейбоя". "Катлас" зачихал, отказываясь заводиться на поворот ключа. Диди представила себе звук приближающейся сирены. Машина снова запыхтела - Диди дала газ - и с пушечным грохотом выбросила из выхлопной трубы клуб черного дыма. Диди посмотрела на указатель бензина и увидела, что стрелка стоит на четверти бензобака.
   "Катлас" скрипел и стонал, как фрегат в урагане, когда Диди подала его задним ходом, крутя грязный руль и выводя машину к воротам. Она чувствовала, что шины все время хотят скользнуть вправо, и подумала, как хорошо, что она не успела посмотреть, насколько они изношены. Они выехали из ворот и направились к шоссе. "Катлас" медленно, но уверенно набирал скорость и грохотал, как кирпичи в бетономешалке. Впереди появилась "скорая", приближаясь по ровным полям. Она проехала мимо, завывая сиреной, торопясь на выручку Венцелю.
   Две женщины ехали дальше, и только проехав пять-шесть миль к западу по восьмидесятой трассе, Диди издала один задыхающийся жуткий всхлип и вытерла глаза грязным рукавом.
   Глава 4
   БЕЛЫЙ ПОТОК
   На том берегу Миссисипи, где восьмидесятое шоссе прямо, как стрела, летит к Айова-Сити, Эрл Ван Дайвер нагонял женщину, которая изуродовала его жизнь.
   Фургон шел на скорости почти восемьдесят миль в час, "БМВ" превысил восемьдесят пять. Ван Дайвер стискивал руль здоровой рукой, кисть другой, холодная и мертвая, висела на конце руки с разорванным плечом. Кровь стекала на сиденье, забрызгала приборную доску, пропитала коврик. Зимний холод постепенно заполнял тело, перед глазами все серело. Все труднее становилось ровно держать руль, ветер и собственная слабость были против него в заговоре. Автомобили разбегались с пути погони, за Ван Дайвером тянулся кильватерный след их клаксонов. Он бросил взгляд на спидометр и увидел, что стрелка вибрирует на восьмидесяти семи. Мэри с момента выезда на трассу держала скорость за восемьдесят, виляя из ряда в ряд, чтобы между ними все время находились автомобили. Но по синим выхлопам сгорающего масла было ясно, что мотор фургона изношен, и Мэри эту скорость не удержать. "Хорошо, - подумал он, чувствуя, как холод заливает щеки. - Хорошо". Он ее не упустит. О нет, в этот раз - нет.
   Никаких угрызений совести, что он бросил Лауру и Беделию, у него не было. Возникла возможность заполучить автомобиль. Мэри нельзя позволить рыскать на свободе. Она - животное, и ее должно предать смерти, как бешеную собаку с пеной на клыках. Предать смерти, смерти и смерти.
   Насчет ребенка он не испытывал никаких чувств. Ребенок - ну и что? Дети и прежде умирали; всегда так или иначе страдают дети. Что значит смерть одного ребенка, если она даст остановить тварь, подобную Мэри Террор? Он знал, что никогда не сумел бы заставить Лауру Клейборн понять цель его жизни. Как может она понять, что всякий раз, глядя в зеркало, он видит лицо Мэри Террор? Как может она понять кошмарные припадки, которые прогнали от него его жену и дочь? Как может она понять, что имя Мэри сводит его с ума от ненависти, и что он возненавидел свою дочь из-за того, что ее звали Мэри. Лаура Клейборн потеряла ребенка, он же потерял самого себя, он в темной дыре муки столь ужасной, что от нее являлись сны - Господи прости, - как он насилует Мэри стволом пистолета, да, о да, сладкая, сладкая Мэри, сука, ты, душу высасывающая сука, и по утрам он просыпался мокрый и на время удовлетворенный.
   Но на очень недолгое время.
   "Ты моя", - думал Ван Дайвер, и его черные глаза сияли остекленелым блеском.
   Еще два фута - и передний бампер "БМВ" врезался в зад фургона с такой силой, что у Ван Дайвера лязгнули зубы. Он стал толкать фургон вправо, пытаясь спихнуть его с шоссе, шины визжали, пахло горелой резиной, пока Мэри боролась, чтобы опять вывести фургон влево. Перед ней был большой фургон - "гарфилд", набитый медицинскими банками до заднего стекла. Мэри царапнула по этому автомобилю, когда выворачивала вбок, и взметнулась полоса искр. Она обогнала его, вильнула мимо буксира с прицепом и опять вернулась в левый ряд. В зеркале заднего вида выезжал вперед разбитый радиатор "БМВ", и страшное ухмыляющееся лицо нависло над рулем. "Поросенок хочет поиграть", - подумала Мэри и ударила по тормозу.
   "БМВ" врезался в фургон, капот смялся, брызнули куски стекла и металла. Ван Дайвера выбросило с сиденья и швырнуло вперед так, что до предела натянулся ремень и подбородок врезался в руль. Все его тело напряглось в предчувствии катастрофы, но нога Мэри уже вернулась на акселератор, и фургон ушел прочь, светя факелом горящего масла. "БМВ" все еще шел семьдесят миль в час. Ван Дайвер дрожал. Мышцы его дрогнули от удара, и брюки между ног промокли. Он поотстал от фургона, вывернул в правый ряд, и прямо перед ним в тридцати футах оказался школьный автобус. Бешеный поворот руля и беззвучный крик - и он разошелся со школьным автобусом на полтора фута. Снова полный вперед, на приборной доске мигают красные лампочки, из-под капота вьется струйка дыма.
   Мэри увидела его приближение. Барабанщик лежал на животе перед передним сиденьем, сжимая и разжимая кулачки. Мэри опять вдавила в пол тормоз и напряглась, готовясь к удару. И опять "БМВ" врезался в корму фургона, сильнее сминая капот, и швырнул своего водителя вперед за секунду перед тем, как Мэри опять нажала на газ. Разрыв между ними увеличился, у Мэри ныло в крестце от столкновения, зубы стиснуты. Изгрызенное бедро промокло от крови, правая рука разодрана и в открытой ране видна сведенная судорогой мышца. Раны онемели и похолодели, но перед глазами плясали черные мошки. Маслянистый пот проступил у Мэри на щеках и на лбу, и она ощущала, как липкие пальцы шока тянут ее в обморок. Если она поддастся, это будет конец.
   "БМВ" опять быстро нагонял. Мэри начала давить на тормоз, но автомобиль внезапно вильнул в правый ряд и оказался со стороны Барабанщика. Фургон содрогнулся и застонал, когда "БМВ" в него врезался. Удар был такой силы, что Барабанщика перекрутило по полу, как тряпичную куклу, и чуть не выбило руль из туго, до побелевших костяшек, стиснутых пальцев Мэри. Она дала сдачи, ударив своей машиной по "БМВ". Как два разъяренных зверя, автомобиль и фургон били друг друга на трассе на скорости почти восемьдесят миль в час. Струйки дыма вились из разбитого капота "БМВ", резкий визг скребущего металла доносился из мотора. Ван Дайвер увидел, что стрелка термометра прошла мимо предупреждающей линии, автомобиль начал вилять, теряя управление. В зеркале заднего вида замигали голубые огни, и оба, Ван Дайвер и Мэри, увидели настигающий патрульный автомобиль. Мэри вынула из сумки "магнум", ощутив, как молния боли пронизала разорванную руку.
   И все равно Ван Дайвер вбил свою машину в борт фургона, и левые колеса Мэри вылетели на разделительный газон. И тут ей в горло вцепился настоящий страх: впереди в ее ряду ехала какая-то цистерна. Ван Дайвер ударил снова, не давая ей вывернуться. Патрульная машина нагоняла Ван Дайвера, мигали огни, завывала сирена. Впереди Мэри цистерна - выкрашенная в коричневые и белые пятна, словно коровья шкура с розовым выменем шлангов, - пыталась уйти в правый ряд. Мелькнула красная надпись на цистерне: МОЛОЧНЫЕ ФЕРМЫ СОЛНЕЧНОЙ ДОЛИНЫ.
   Мэри выпустила руль, фургон заскользил на разделительный газон, и она потянулась к пассажирской двери за пистолетом, нажимая ногой на газ. Она приставила пистолет к стеклу, навела его на "БМВ" и нажала на спуск с искаженным от напряжения лицом.
   Окно водителя осыпало Ван Дайвера осколками, изрезав лицо. Его ослепило кровью, и открыв рот, чтобы издать беззвучный крик, он услышал призрачные голоса и помехи полицейской радиосвязи в металле собственной челюсти. Что-то другая пуля, горячая, как удар, - вонзилась в правое колено и свела мышцы судорогой. Он рванул руль вправо, пытаясь уйти от фургона, но машина дико завиляла, пошла юзом, а на ветровое стекло стремительно надвигалась цистерна, и одинокий, страшный голос призрачного радио сказал: "О Господи!"
   В ту секунду, когда Ван Дайвер врубился в молоковоз на скорости семьдесят восемь миль в час, Мэри Террор налегла всем весом на руль, выводя фургон на разделительный газон. Цистерна была прямо перед ней. "Сейчас ударит! внутренне завопила она, готовясь к этому удару. - Сейчас ударит!"