Маккаммон Роберт. Мое!

   Лаура заплатила, что с нее следовало, и двинулась дальше. Она прикинула, что отстала от Мэри Террор на тридцать-сорок минут. Снегоочистители и грузовики с золой шли по восьмидесятому шоссе, как небольшая армия. Снегопад почти прекратился, но очистка была в разгаре. Когда она пересекла границу континента к западу от Крестона, на шоссе стало попадаться больше машин, горы возвышались вокруг зубчатой белой панорамой, и небо было серо-меловое. Шоссе начинало свой долгий спуск в Юту. За Рок-Спрингс она увидела патрульных, выпускающих трейлеры на восьмидесятое шоссе с запруженной стоянки грузовиков. Федеральная дорога снова была официально открыта. Скалистые горы остались позади, кутаясь в облаках, и Лаура стала увеличивать скорость до пятидесяти пяти, затем до шестидесяти, затем до шестидесяти пяти миль в час.
   Она пересекла границу штата Юта и почти сразу увидела знак, оповещавший, что до Солт-Лейк-Сити остается пятьдесят восемь миль. Она высматривала темно-синий джип, заметила автомобиль, отвечающий описанию, но когда она поравнялась с ним, то увидела на нем номер штата Юта и седовласого мужчину за рулем. Шоссе привело ее в Солт-Лейк-Сити, где она сделала остановку для заправки, потом дорога обогнула серый берег Великого Соленого Озера, опять выпрямилась и понесла ее к песчаным пустыням. Когда Лаура доедала свой обед из двух сникерсов и банки кока-колы, облака разошлись и проглянуло солнце. Появились куски голубого неба.
   В два часа она проехала Вендовэр в штате Юта, и большое зеленое колесо рулетки, стоящее у дороги, приветствовало ее при въезде в Неваду. Пустыня зазубренные горные цепи и колючий кустарник - тянулась вдоль восьмидесятого шоссе до самого горизонта. Трупы погибших на дороге животных терзали стервятники, размахом крыльев напоминавшие бомбардировщики "стеле". Лаура проезжала щиты, рекламирующие гигантские блошиные рынки, куриные ранчо, автомузей Харра в Рено и родео в Виннемукке. Несколько раз она оборачивалась, ожидая увидеть рядом Диди. Если Диди и была здесь, то она была тихим призраком. Шины шелестели и мотор постукивал, клубы темных выхлопных газов стелились позади. Лаура высматривала джип Мэри; таких машин она видела много, но ни одна из них не была нужного цвета. На длинном прямом шоссе машины неслись мимо нее со скоростью восьмидесяти и девяноста миль в час. Она пристроилась к грузовику, спрятавшись от ветра, и довела скорость до семидесяти пяти. Мелькали щиты с названием пустынных городов: Оазис... Уэлс... Метрополис... DEETH - Дит, второе Е, в котором кто-то закрасил аэрозолем, поменяв на А, так что получилось DEATH - Смерть.
   Теперь она была совсем одна, путешествуя в пугающей стране.
   А в конце этой дороги был Фристоун, в пятидесяти милях от Сан-Франциско. Что же ей делать, когда она найдет Джека Гардинера? Что делать, если ни один из троих не окажется Джеком Гардинером? Что за человек он теперь? Оттолкнет ли он Мэри Террор или заключит ее в объятия? Наверняка он читал о ней в газетах и видел ее по телевизору. Что, если - и от этой мысли стало тошно - он в душе все еще убийца, и примет Дэвида, как подношение, и они с Мэри сбегут вместе? Что, если.., что, если... На эти вопросы не могло быть ответа. Единственное, что она точно знала, что эта дорога ведет во Фристоун и по ней едет Мэри Террор.
   "Катлас" затрясся.
   Она почувствовала запах чего-то горелого. Лаура взглянула на приборную доску и увидела, что стрелка указателя температуры зашкаливает.
   "О Господи! - подумала она, охваченная паническим страхом. - Не выдай!"
   Она судорожно искала глазами выезд с шоссе, но не было ни одного, а Дит остался в двух милях позади. Мотор "катласа" гремел, как бетономешалка.
   - Не выдай! - повторила она, прижав педаль газа. И тут капот выбило вверх, оттуда со свистом плюнуло паром, и Лаура поняла, что радиатор полетел. Автомобиль, как и ее собственное тело, перешло свой болевой порог. Единственная разница - Лаура оказалась сильнее.
   - Езжай! Езжай! - кричала она, и слезы отчаяния стояли в ее глазах. Но "катлас" сдался. Скорость стремительно падала, пар валил, из радиатора. Грузовик перед ней быстро удалялся - в мире ощущался дефицит благородных рыцарей.
   - О Господи! - взвыла Лаура. - Черт тебя подери! Ох, черт тебя подери!
   Но от проклятий толку было мало. Она свела поврежденную машину с шоссе и остановилась на гравии рядом с исклеванным стервятниками остовом степного кролика.
   Лаура сидела неподвижно, а радиатор булькал и стонал. Она физически чувствовала, как Мэри с каждой секундой уходит все дальше и дальше. Лаура стиснула кулак и стукнула по рулю. Затем она вылезла, чтобы осмотреть разбитый двигатель. Кто говорит, что в пустыне жарко, никогда не был там в феврале, потому что холод пробрал до костей. Но радиатор был маленьким островком ада, извергавшим ржавую воду, и мотор тикал, как часовой механизм бомбы. Лаура огляделась, но шоссе налево и направо было пустым. Мимо пронесся автомобиль, через несколько секунд второй. Ей нужна помощь, и как можно быстрее. Приближался третий автомобиль, и Лаура подняла руку, чтобы помахать ему. Из-под колес ей в лицо брызнула галечная мелочь, и шоссе снова опустело. Остались только сама Лаура, сломавшийся "катлас" и остов кролика - скелет и уши.
   До Дита пешком далеко. Где следующий выезд, на котором может быть станция обслуживания, она понятия не имела. Мэри едет во Фристоун, и Лаура не собирается весь день ждать доброго самаритянина. Она вышла на шоссе и повернулась лицом к востоку.
   Прошла, быть может минута, и солнечный свет блеснул на стекле и металле. Автомобиль - кажется, семейный фургон - быстро приближался. Она сунула руку под оба свитера и нащупала рукоятку автоматического пистолета. Если через пять секунд автомобиль не начнет тормозить, она успеет выхватить пистолет и поиграть в дорожного бандита.
   - Стой, - шептала она, ветер жег ее лицо, - тормози, тормози! - Ее рука намертво стиснула рукоятку пистолета. - Тормози, чтоб тебя!
   Семейный фургон начал замедлять ход. За рулем был мужчина, а рядом с ним сидела женщина. Оба явно не рвались ей на помощь, а еще Лаура увидела над спинкой переднего сиденья детское лицо. Мужчина вел машину так, словно он еще не решил, протянуть ли ей руку помощи или нет. И видно было, как женщина его шпыняла. "Наверное, думают, что со мной лучше не связываться", - подумала Лаура. И ей пришло в голову, что они могут быть правы.
   Мужчина принял решение. Он остановил машину позади "катласа" и приоткрыл окно.
   Их звали Джо и Кетти Шеффилд из городка Орем в Юте, они со своим шестилетним сыном Гэри ехали навестить родителей в Сакраменто. Все это Лаура узнала по пути до следующего поворота к городу под названием Халлек, в четырех милях дальше по шоссе. Она рассказала им, что ее зовут Беделия Морз и что она пытается добраться до Сан-Франциско, чтобы найти старого друга. Это было похоже на правду. Гэри невинно спросил, почему у нее вся рука забинтована и зачем такая блямба на лице. Она ответила, что сильно упала дома. Когда он спросил, где ее дом, она промолчала. Еще через минуту он с детской непосредственностью спросил ее, моется ли она когда-нибудь? Кетти зашикала на него и нервно засмеялась, но Лаура сказала, что ничего страшного, просто она давно в дороге.
   Джо свернул в Халлек. Это был даже не городок, а всего лишь несколько шлакоблочных зданий, еще несколько обветшалых домов, закусочная, оборудованная в старом железнодорожном вагоне, и оштукатуренное здание почты, над которым развевался американский флаг. На одном из шлакоблочных зданий была грубо намалевана вывеска, указывающая, что это гараж Марко. Рядом с ним была бензоколонка и два автомобиля, будто обгрызенные стаей крыс. За гаражом располагалась свалка и куча лысых автопокрышек. Там же стоял ярко-оранжевый ремонтный грузовик, и Джо Шеффилд остановил машину рядом с ним.
   Из одного из двух гаражных боксов вышел мужчина. Он был короток и приземист, как пожарный кран, на нем был выпачканные смазкой рабочие штаны и футболка, а мускулистые руки были покрыты татуировками от запястий до плеч. Еще он был совершенно лыс, а лицо закрывали защитные очки с желтоватыми стеклами.
   - Ну вот, - радостно произнес Джо. - Кто-то здесь есть!
   На миг Лауре стало ясно, что надо делать. Надо вынуть пистолет, приказать Шеффилдам выйти из машины бросить их здесь, а самой гнаться за Мэри. Гараж Марко - это дыра, и ремонт ее машины будет затяжным испытанием нервов. Надо вытащить пистолет и забрать машину, и сделать это прямо сейчас.
   Но миг прошел. Они хорошие люди. Не надо оставлять на их жизнях след от ствола пистолета, хотя она и подумать не могла бы о другом применении пистолета, кроме как напугать. Да, тяжелый случай.
   - Спасибо, что подвезли, - сказала Лаура и вышла из машины.
   Фургон поехал прочь, и Лаура помахала им вслед. А затем Лаура повернулась к лысоголовой перепачканной обезьяне, которая была ниже ее на три дюйма и глядела на нее сквозь желтые очки, как лягушка-бык.
   - Вы чините машины? - спросила она глупо.
   - Не. - Он рассмеялся, как фыркнул. - Я их ем!
   - У меня машина сломалась в паре миль от Дита. Можете ее отбуксировать?
   - А чего же вы не вернулись в Дит?
   - Я ехала на запад. Я уже здесь. Вы можете отбуксировать мою машину? - Она разглядела, что татуировки на руках мужчины изображают переплетенные фигуры голых женщин.
   - Я щас занят. В каждом боксе по машине и обе ждут.
   - О'кей. Когда вы можете ее отбуксировать?
   - Через час, хоть тресни. Лаура покачала головой.
   - Нет. Так долго ждать я не могу.
   - Тогда извините, ищите кого другого. Понимаете, я здесь один. Я и есть Марко, как написано на вывеске.
   - Я хочу, чтобы вы отправились за моим автомобилем прямо сейчас.
   Он нахмурился, глубокие морщины пролегли по его широкому лбу.
   - Детка, у тебя уши заложило? Я же сказал, что я... В руках у Лауры появился пистолет. Она прижала его к лысому черепу.
   - Так что ты там сказал?
   Марко судорожно глотнул, кадык на его шее дернулся.
   - Я... Я сказал... Что готов, если и ты готова, детка.
   - Не называйте меня деткой.
   - О'кей, - сказал он. - Как прикажете, шеф.
   Если уж насчет ванны, этому Марко много чему можно было бы научиться. Лаура знала, что и она не пахнет розой, но Марко источал запах застарелого пота и грязного белья такой, что его хотелось занюхать лимбургским сыром. Возле "катласа" Марко заглянул в радиатор и присвистнул:
   - Эй, шеф! Ты слыхала когда-нибудь, что сюда заливают охладитель? В радиаторе хватит ржавчины, чтобы потопить линкор!
   - Ты можешь его починить?
   - Тебе лучше его пристрелить и избавить от мучений. - Он взглянул на пистолет, который Лаура держала в руке. - Слушай, убрала бы ты его, Энни Оукли! У меня что, мишень на заднице нарисована?
   - Мне надо вернуться на дорогу. Можешь ты его починить или нет?
   Ремонтный буксир выглядел привлекательно, но вести эту штуку одной здоровой рукой и локтем было бы цирковым трюком.
   - Тебе честно сказать или лапшу на уши навесить? - спросил он. - Если лапшу - то да, запросто. Если честно, то сухой остаток такой: нужен новый радиатор. Еще прогнили несколько шлангов и ремни тоже вот-вот лопнут. Маслопроводы - будто их крысы жевали. Ты еще слышишь?
   - Да.
   - Основательная работенка, - продолжал он, почесывая репу черными пальцами. - Надо найти радиатор, который подойдет к этой развалине. За таким придется ехать в магазин запчастей в Элко. Значит, о чем тут речь? Две крупных бумажки, и до конца рабочего дня я даже начать не успею.
   - Я могу потратить четыреста долларов, - сказала Лаура. В ее кармане было пятьсот тридцать четыре доллара - все, что оставалось от выручки за бриллиант обручального кольца. - Могу я здесь купить подержанный автомобиль?
   - Ну, чего-нибудь я тебе подберу. - Он склонил голову набок, упираясь руками в бочкообразные бедра. - У него будет мотор, но может не оказаться пола. На четыре бумаги не очень-то много купишь, если только... - Он обнажил в ухмылке серебряный зуб. - Чего-нибудь у тебя найдется в обмен?
   Она сделала вид, что не слышит, потому что он уже был готов начать токовать. Ей нужны были его руки, а не другие сомнительные инструменты.
   - Тогда как насчет твоего автомобиля?
   - Извините, шеф. Я мотоциклист. Фанат "Харлея".
   - Я уплачу за ремонт моей машины четыреста пятьдесят долларов, - сказала она. - При этом я хочу, чтобы вы не прекращали работы, пока она не будет готова.
   На его лбу снова появились глубокие морщины:
   - К чему такая спешка? Ты кого-нибудь убила?
   - Нет. Я спешу туда, куда мне надо попасть. Он в сомнении пнул переднюю шину ботинком, ободранным стальной мочалкой.
   - Давай-ка посмотрим на твои деньги, - сказал он. Лаура засунула пистолет за пояс, полезла в карман и показала наличность.
   - Справишься за три часа?
   Марко помедлил, раздумывая. Он поглядел на солнце, бегущее за разорванными облаками, потом на радиатор и шумно выдохнул воздух, отвесив нижнюю губу.
   - Я могу поставить новый радиатор и кое-что подлатать. У меня умственно отсталый пацан, который мне помогает, когда не читает свои комиксы с Бэтменом. Колонки придется отключить и мастерскую закрыть, занявшись только одной работой. До Элко двадцать миль туда и обратно. Четыре часа минимум.
   Время близилось к трем. Это значит, что она отсюда выедет в семь. По карте до Сан-Франциско еще пятьсот миль и пятьдесят миль до Фристоуна. Если ехать всю ночь, можно добраться до Фристоуна к рассвету. А когда туда доберется Мэри? Где-то после полуночи, если будет ехать не останавливаясь. Лаура почувствовала, как слезы просятся наружу. Бог от нее отвернулся. Мэри будет во Фристоуне на четыре часа раньше.
   - Это самое лучшее, что я могу сделать, шеф, - сказал Марко. - Честно.
   Лаура глубоко вздохнула. Они зря тратят время на разговоры.
   - Так сделай, - сказала она.
   Глава 7
   МАЛЕНЬКИЕ ЧЕРНЫЕ ЗМЕЙКИ
   - На сколько ночей? - спросил регистратор в очках, съехавших на кончик носа.
   - Всего на одну, - ответила она.
   Он дал ей листок бумаги, куда вписать свое имя и адрес. Миссис Джек Моррисон, 1972, Линден-авеню, Ричмонд, Вирджиния. Сверху на листке был штамп мотеля "Люкс-Мор", Санта-Роза, Калифорния.
   - До чего же славная малышка! - Клерк протянул руку через стойку пощекотать Барабанщика под подбородком. Барабанщику это не понравилось, он устал и проголодался и беспокойно завозился в руках Мэри.
   - Мой сын, - сказала Мэри. Она отодвинулась, и клерк с ледяной улыбкой протянул ей ключ от номера. - Мне нужно, чтобы меня разбудили, - сказала она. - В пять часов.
   - В пять часов. Позвонить в номер двадцать шесть. Миссис... - Он глянул на листок. - Миссис Моррисон. - Он снял очки с носа. - Э.., деньги вперед, прошу вас.
   Мэри заплатила ему тридцать долларов и, прихрамывая, вышла из офиса в холодную влажную ночь Северной Калифорнии. Было чуть больше половины третьего утра. Туман плыл под галогеновыми лампами сто первого шоссе, прорезавшего Санта-Розу и идущего на север к рощам секвой. В четверти мили от мотеля "Люкс-Мор" по зеленым пологим холмам шло к Тихому океану местное сто шестнадцатое шоссе, и на его одиннадцатой миле стоял город Фристоун.
   Мэри села в машину, проехала вдоль стоянки к номеру двадцать шесть и припарковалась на отведенном для него месте. Она слишком вымоталась, чтобы думать, не заметит ли клерк, что у женщины, объявившей своим адресом Вирджинию, на машине номера штата Айова. Повесив сумку с револьвером на плечо, она отперла дверь номера и внесла Барабанщика, потом закрыла за собой дверь и заперла на засов.
   Ее трясло.
   Она положила Барабанщика на единственную кровать. Шторы с выцветшими голубыми розами, пятна на сером ковре. Красная наклейка на телевизоре предупреждала, что закрытые каналы можно смотреть только совершеннолетним. В туалете имелись ванна и душ, в унитазе плавали два сигаретных окурка, Мэри не стала глядеть на себя в зеркало. Эту работу можно оставить на потом. Она легла на кровать, пружины застонали. Потолок был усеян трещинами от землетрясения. "Тут тебе Калифорния, - заметила про себя Мэри. - Тридцать долларов за десятидолларовый номер".
   Господи, как все болит. Мозг устал невероятно, он молил, чтобы его отключили. Но спать пока нельзя - еще много надо сделать.
   Она легла на спину рядом с Барабанщиком и уставилась на трещины на потолке. Если всмотреться как следует, они складываются в образы, как китайские штриховые рисунки. Не надо было застревать на час в Беркли. Глупо это было - разгуливать по улице. Она собиралась просто проехать насквозь. Но что-то было в этом Беркли такое призывное, призрачное, что она не могла уехать, не увидев старые места. Кофейня "Голден сан", где она впервые встретила Джека, магазин для наркоманов "Трак-он-даун", где она с другими бойцами Штормового Фронта покупали мундштуки и кальяны для травки, книжная лавка "Кодиз", где в спорах о Государстве Компостирования Мозгов Лорд Джек кипел от гнева за угнетенные массы, пиццерия "Сумасшедший Итальянец", где Чин-Чин Омара работала ночным менеджером и втихаря кормила своих братьев и сестер бесплатной пиццей, - все это было на месте, может быть, постаревшее, одетое в новую краску, но было здесь - образ мира, который был когда-то.
   "Молодой мир, - подумала Мэри. - Мир, полный храбрых мечтателей".
   Где они теперь?
   Через минуту надо было встать. Принять горячий душ, вымыть голову и выдавить водянистый гной из раны на бедре. Приготовиться к встрече с Джеком.
   Но она так устала, и ей хотелось только одного - лежать пластом. Нехорошо, если Джек увидит ее такой - чумазой от дорожной пыли, с нечищенными зубами, воняющую потом. Вот почему она остановилась у "7-одиннадцать" перед мостом Окленд-Бэй. В машине лежал пакет, и надо встать и пойти его взять.
   Барабанщик заплакал громче. Он проголодался. Она заставила себя встать, приготовила смесь и сунула соску ему в рот. Он сосал ее, глядя на нее глазами такими же голубыми, как у Джека. Карма, подумала она. Джек посмотрит на Барабанщика и увидит себя.
   - Ты боишься.
   Бог стоял в углу рядом с лампой и покосившимся абажуром.
   - Ты до смерти напугана, девочка моя Мэри.
   - Нет, - ответила она, и эта ложь заставила Бога усмехнуться. И тут же он исчез.
   - Я не боюсь! - с напором сказала Мэри. Она попыталась сосредоточиться на кормлении своего ребенка. Тело стало тугим комком нервов. Пальцы правой руки судорожно подергивались на бутылочке.
   Снова заползла та же мысль, как уже несколько раз было сегодня, как заползает маленькая черная змейка на поляну, где идет веселый пикник. А если ни один из этих троих не Джек?
   - Но этого не может быть, - сказала она Барабанщику. Его глаза бегали по комнате, пока рот крепко сжимал соску. - Это он на фотографии. Диди знала, что это он.
   Она нахмурилась. Когда она вспомнила Диди, в голове стрельнуло болью. Будто она взяла в руки фотографию в металлической рамке с острыми заусенцами. Еще одна маленькая змейка скользнула в царство веселого лета: где эта сука?
   Эта сука знает про Лорда Джека и Фристоун. Ей рассказала ханжа Беделия. И где же эта сука сейчас, когда время подбирается к трем?
   Когда она найдет Джека, они уедут туда, где безопасно. Найдут место, где смогут завести ферму, может быть, отведут акр-другой под травку, будут ловить кайф под лампой и смотреть на звезды. Это будет счастливое место, и они там будут жить втроем в любви и согласии.
   Как она этого хотела.
   Мэри закончила кормить Барабанщика и дала ему срыгнуть. У него стали закрываться отяжелевшие веки. У нее тоже. Она переложила Барабанщика в сгиб руки и почувствовала, как бьется его сердце: бам.., бам.., бам.., барабанит. "Надо встать и помыться, - подумала она. - Вымыть голову. Решить, что надеть".
   Скучные подробности жизни.
   Она закрыла глаза.
   Джек шел к ней в белых одеждах. Золотые волосы по плечам, глаза голубые и ясные, скульптурное бородатое лицо. Рядом с ним шел Бог в черной куртке. Доносился запах моря и сосен. Свет из эркера освещал Джека со спины. Она знала, где они: Дом Грома в бухте Дрейке примерно в сорока милях от "Люкс-Мор". Прекрасная часовня любви, место рождения Штормового Фронта. Джек шел по сосновой подстилке, обутый в биркенстокские сандалии. Он улыбался, лицо его светилось от радости, и он протянул руки, чтобы принять ее дар.
   - Она боится до смерти, - услышала она слова Бога, он же демон.
   Руки Джека приняли Барабанщика. Он открыл рот и оттуда вырвался пронзительный телефонный звонок. , Мэри села. Барабанщик плакал.
   Она моргнула; в мозгу со скоростью улитки начинала работать мысль. Звонит телефон. Телефон. Прямо здесь, у кровати. Она взяла трубку.
   - Да?
   - Пять часов, миссис Моррисон.
   - О'кей, спасибо.
   Клерк повесил трубку. Сердце Мэри Террор заколотилось молотом.
   День настал.
   Ее одежда промокла - горячечный пот вернулся с новой силой. Она оставила Барабанщика надрываться, сколько он захочет, вышла на улицу и взяла из машины свой чемодан и пакет из "7-одиннадцать". Небо еще было черным, щупальца тумана ползали по автостоянке. Вверху сияли утренние звезды; обещался солнечный, фирменно калифорнийский день. В ванной своего номера Мэри сняла одежду. Груди обвисли мешком, колени и руки почернели от синяков. Рана на ноге покрылась темной гноящейся коркой, и на засохшей крови блестел желтый гной. Укус на руке был не таким серьезным, но выглядел столь же отвратительно. Когда она коснулась бедра, пытаясь выдавить часть инфекции, вспышка боли покрыла ее лицо новой испариной. Она открыла краны душа, подобрала воду нужной температуры и шагнула под струю, взяв купленный кусок пахнущего клубникой мыла.
   Шампунь, тоже купленный в "7-одиннадцать", оставил на ее волосах аромат полевых цветов. Она видела рекламу этого шампуня по телевизору - молодые девушки с белыми зубами и струящимися прядями волос. Вода и пена смыли грязь с ее тела, но раны Мэри не тронула. У нее не было фена, и она высушила волосы полотенцем и расчесала их. Она освежила подмышки дезодорантом и замотала раны широкими бинтами. Потом она натянула чистую пару джинсов - болезненно тесную для ее распухшей ноги, но тут ничего нельзя было поделать - и бледно-голубую блузку с красными полосами. Она втиснулась в черный пуловер, от которого пахло нафталином, но в нем она будет выглядеть не такой тяжеловесной. Она надела чистые носки и ботинки. Потом она добралась до дна пакета вынула пузырьки с гримом.
   И начала приводить в порядок лицо. Прошло немало времени, пока она с этим покончила, и правую руку начало сводить судорогой, так что пришлось неуклюже работать левой. При этом она рассматривала себя в зеркале. У нее были крупные резкие черты лица, и нетрудно было увидеть за ними ту молодую девушку, которой это лицо когда-то принадлежало. Жаль, что волосы ее не те длинные и золотые, что были когда-то, а рыжевато-каштановые и коротко подстриженные. Она вспомнила, как он любил наматывать ее волосы на пальцы. Под глазами залегли темные тени, лиловые, как синяки. Накрасить слегка сильнее. Вот, теперь лучше. Чуть коснуться румянами щек, всего одно касание, чтобы придать лицу живой цвет. Да, вот так хорошо. Голубые тени для глаз на вспухшие веки. Нет, меньше. Она стерла излишек. Последний штрих - легкое касание губ розовой помадой. Вот так. Готово.
   Двадцать лет улетели прочь. Она поглядела в зеркало на свое лицо и увидела ту девчонку, которую любил Лорд Джек. И теперь, когда она привезла ему его сына, он будет любить ее вдвойне.
   Мэри боялась. Увидеть его после всех этих лет... От этой мысли становилось дурно, и она боялась, что ее от ужаса стошнит, но она собралась с силами, и тошнота прошла. Она дважды почистила зубы и прополоскала горло.
   Было около шести. Время ехать во Фристоун и найти свое будущее.
   Мэри приколола на свитер значок-"улыбку", свой талисман. Потом отнесла чемодан в машину; небо начинало бледнеть. Она вернулась за Барабанщиком, сунула ему в рот новую пустышку и прижала его к себе. Теперь ее сердце стало барабаном, стучавшим в груди.
   - Я люблю тебя, - прошептала она ему. - Мама любит своего мальчика.
   Она оставила ключ в номере и закрыла дверь, потом захромала к машине с Барабанщиком в руках.
   В безмолвии зари Мэри завела мотор.
   ***
   За семнадцать минут до того, как Мэри повернула ключ зажигания, "катлас" с новым радиатором пролетел мимо городка Навата, в тридцати милях к югу от мотеля "Люкс-Мор". Лаура гнала на север по сто первому шоссе со скоростью семьдесят миль в час. Зеленые холмы округа Мэрии возвышались над автострадой в слабом фиолетовом свете, сотни домов теснились в их складках, на спокойной воде залива Сан-Пабло в утренней дымке мирно покачивались плавучие дома.
   Но мира не было в душе Лауры. Кожа ее лица жестко подобралась, глубоко запавшие глаза остекленели. Пальцы ее правой руки клешней скрючились на руле, тело онемело от продолжавшегося всю ночь испытания. Она поспала два часа в офисе гаража Марко и приняла последнюю "блэк кэт" между Сакраменто и Валеджо. Ее ударило, как током, когда она увидела указатель поворота на Санта-Розу. Как раз к западу от Санта-Розы лежало место назначения Мэри - и ее тоже. Мили щелкали одна за другой, шоссе было почти пустынно. Господи, помоги ей, если патрульный сядет ей на хвост; она не сбавит теперь скорости, ни даже ради Господа Иисуса и всех святых. В Сакраменто у нее была последняя заправка, и от нее она летела вперед без остановки.
   Так близко, так близко! "Боже, что если Мэри его уже нашла!" - думала она. Ведь Мэри опережает ее на несколько часов! О Господи, надо торопиться! Она поглядела на спидометр. Стрелка приближалась к восьмидесяти, и автомобиль начал вибрировать.