Страница:
– Пусть твой дом всегда будет благословен и полон мира и благоденствия, – ответил Макфлай, отмечая про себя, что после возвращения на базу обязательно надо будет поискать в сети различные формы подобных приветствий. – У тебя хорошее племя и красивая дочь.
– Спасибо, – печально покивал старик. – Это младшая дочь и, наверное, уже последнее мое дите. Но, чую, грядут трудные и жестокие времена. Мне недолго уже осталось, прежде чем я отправлюсь к праотцам. И жизнь моя была полной и ясной, хоть и легкой ее не назовешь.
Вождь замолчал, затянувшись из мундштука и углубившись в воспоминания далеких светлых дней, когда он был силен и молод, а о вторжении могущественных чужеземцев никто даже в бреду не помышлял. Правда, предания говорили о том, что предки его сами были из того мира, но когда это было. И было ли. А ведут себя чужеземцы совсем не так, как должны вести соплеменники, воссоединившиеся с утерянными братьями.
– Что тебя тревожит, уважаемый? – прервал молчание сержант, возвращая старика из мира воспоминаний.
– Многое меня тревожит сейчас. Не успел умереть раньше, чтобы не знать этих тревог. Нет сил уже больше и мудрости той, которая подсказала бы, как защитить свое племя от надвигающихся бед.
– Да нет, уважаемый, – возразил Макфлай. – Это не та проблема, которая может так тебя страшить. Мы ведь уже говорили об этом. Мы с тобой люди одного большого племени. Просто вам нужно решиться и вернуться в большой мир. Есть программа ассимиляции, разработанная специально для жителей Новых Колоний. Если такое решение будет принято в твоем племени, то я готов после возвращения на базу содействовать ее исполнению относительно ваших деревень. Вам помогут влиться в новую жизнь и стать, насколько это возможно, полезными и максимально полноправными членами большого общества Федерации.
Сержант действительно уже рассказывал все это при прошлой встрече старому вождю. Правда, сам он не верил в то, что аборигены Новых Колоний сумеют ассимилироваться, полноценно влившись в жизнь Федерации. Тем более что в это время миллионы коренных граждан Федерации не могут найти себе достойного места, пребывая на грани или за гранью нищеты и деградации. Но в то же время в большом мире у аборигенов появлялся шанс. Пусть только у некоторых, хотя бы самых молодых. Здесь же они были обречены на примитивное уничтожение в ходе боевых действий между подразделениями Федерации и Империи. И чудо, что три деревни, в которых расселилось племя, расположившиеся в нескольких километрах друг от друга, еще уцелели. К примеру, этот поселок, являющийся старейшим поселением в этих лесах и обителью вождя племени, не был зачищен при последнем прохождении здесь имперцев. Видимо, что-то серьезное они ищут, коли даже такого малого шума боятся наделать.
– Я помню о нашем разговоре, – ответил вождь с печальной улыбкой. – Но сам я слишком стар для того, чтобы принять такое решение. Моя судьба в этих лесах. Когда-то много лет назад, когда я был совсем молод и полон сил, мы собрали большой отряд воинов и пошли в далекий путь. Мы хотели найти большую воду, про которую говорят наши легенды. Ведь наши предки видели ее и даже были по ту сторону этой большой воды. А раз предки могли это, то почему мы, их потомки, не можем? Так думали мы тогда. Ведь сын, вырастая, становится сильнее и умнее отца. Мы шли очень долго, далеко уйдя от своих земель. Нигде не было никаких чужих племен и поселений. Многие воины начали сомневаться в том, что легенда о большой воде – правда. Только мой брат, который был тогда самым сильным и отважным воином племени, не позволял повернуть назад, разжигая отвагу в наших сердцах. Вдруг лес кончился, и нашим глазам открылась бесконечность. Вода уходила вдаль настолько, насколько видели наши глаза. И ничего не было за ней. Мы были счастливы, как дети, плескаясь в этой необычной соленой воде.
Старик замолчал, вновь переживая события тех дней, а Макфлай удивленно размышлял, что до берега океана действительно неблизкий путь, особенно если проделать его пешком. И про брата вождя до этого дня он ничего не слышал. Впрочем, продолжительность жизни аборигенов и частые случаи гибели вполне могли быть объяснением этому. Ведь старый вождь являлся поистине долгожителем среди своих соплеменников. На этот раз сержант не стал прерывать размышлений старца, а терпеливо дожидался продолжения, справедливо считая, что история еще не окончена.
– После того как мы нашли большую воду, мой брат стал словно одержимый духами. Он вознамерился найти благословенное место, из которого на громадных лодках приплыли наши предки. Легенды гласят, что лодки уплыли обратно, чтобы привезти еще людей и заселить ими этот глухой лес. Брат собрал отряд из поверивших ему воинов. Они вместе с женами ушли к большой воде и основали там новую деревню. Но не для того, чтобы жить и плодиться на берегу большой воды, а для того, чтобы построить большую лодку и всем вместе уплыть через большую воду на родину наших предков.
Сержанту представилась эта картина – целая деревня строит большую лодку и уплывает от родных берегов в поисках родины их племени.
– Они долго строили свою большую лодку. Боги дали им много терпения и упорства. И когда работа была закончена, они погрузили в лодку все собранные запасы пищи, бурдюки с несоленой водой и, сев на весла, уплыли. С тех пор никто из них не вернулся назад, а деревня на берегу большой воды, лишившись своих хозяев, быстро умерла.
Макфлай представил себе, как горстка отважных, а ещё вернее, не ведающих, что делают, мужчин и женщин на какой-то примитивной «большой лодке» уплывают в бесконечный открытый океан. Без моторов и средств навигации, без подготовки к штормам и навыков мореплавания... Массовое самоубийство. Скорее всего, их убил первый же шторм. Или все они медленно умерли от жажды или голода, когда, заблудившись в водной бесконечности, доели последние крохи пищи и выпили последние капли воды. А вдруг они все же добрались волею насмешницы Судьбы и местных богов до какого-то берега? Что нашли они там? Опять же смерть или жизнь в новом месте, давшую новую жизнь новому племени, народу. Или встретились с потомками другого отряда поселенцев? В очередной раз сержант удивился, как столь причудливо могла измениться жизнь первых поселенцев, так и не дождавшихся пополнения и оборудования, достаточных для создания полноценной жизни, и вынужденных выживать, борясь с этим миром. И что было бы с этим миром, если бы люди так и не наткнулись на него вновь? Здесь самое место разным научным червям, а не солдатам противостоящих держав. Наверняка ученые мужи не один научный труд могли бы написать, распутывая нити жизней этих поселенцев и их потомков.
– Я теперь понимаю, – продолжил старик, – что разделяла нас от нашего большого племени вовсе не большая вода. И теперь, когда ночью я смотрю на звезды, мне становится страшно...
Вошедшая младшая дочь вождя умело выгребла небольшой глиняной лопаткой истлевшие угли и аккуратно всыпала на их место свежие, алеющие зловещим багровым светом. Не проронив ни слова, девушка скрылась за дверью.
– Так чего же может страшиться старый, умудренный опытом вождь, столь много повидавший на своем веку? – осторожно спросил сержант.
– Я теперь знаю, что все легенды, пришедшие к нам из прошлого, верны. И предки наши были много могущественнее и умнее, чем мы. Если поймать молодого хищника и посадить в клетку в поселке, кормить вволю и ухаживать за ним, то через несколько лет он совсем привыкнет. И если его потом вновь отпустить на волю, то ему будет очень трудно вернуться в свой мир. Он даже может погибнуть. Если в неволе у хищницы родится детеныш, то его намного проще приучить к рукам и еде из этих рук. И, став домашним, он будет другим. Он будет много слабее и глупее матери. И, попав на волю, он погибнет наверняка.
– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Макфлай.
– Мы все здесь сейчас стали такими детенышами. И если мы окажемся в большом мире, то вокруг нас будут те, кто жил на воле всегда. Много сильнее, много умнее. Любой из твоих воинов сможет без труда уничтожить всю мою деревню и, может быть, даже все мое племя, несмотря на многих сильных воинов, готовых защищать спой кров и детей. Здесь наша клетка, которая сделала нас слабее, чем наши далекие предки. Ведь они были такими же, как сейчас ты и твои воины. Мы умеем лечить травами и убивать ядами. Но ваши врачеватели без трав творят чудеса. Мы можем немного колдовать. Но у вас есть оружие, против которого любое колдовство словно кусок грязи, брошенный ребенком. У нас есть живущий в тайной пещере ведун, который хранит древние тайны и знания и собирает новые для потомков. Но ваши знания много больше всех наших, а ваше присутствие не дает мне уверенности в том, что наши потомки будут существовать.
– В чем-то ты прав, – ответил сержант, поразмышляв несколько минут над тем, как на удивление легко и вождь, и все остальные члены племени аборигенов восприняли и смирились с появлением большого неведомого мира «за небом», из которого прилетели к ним могущественные воины. – Но ты забыл одно. Если, попав на волю, детеныш, воли не знающий, будет принят в племя своих диких сородичей еще до того, как погибнет один, то он сумеет выжить, приняв от них знания и навыки и став равным.
Вождь затянулся мягким дымом и долго размышлял, внимательно глядя на своего гостя. А сержант тоже размышлял. Только его размышления были несколько иного характера. Размышления, сразу же словно рукой смахнувшие чувство легкого опьянения от травяного кумара. Вождь обмолвился о каком-то ведуне, который в тайной пещере хранит тайны и знания. Но до этого момента Макфлай ни от кого из аборигенов не слышал о тайной пещере. Может быть, именно эту пещеру и ищут имперцы? Может быть, им стало известно о каких-то тайнах, которые были похоронены здесь вместе с переселенцами? Вдруг это неведомые технологии, утерянные или уничтоженные во время той жуткой войны.
– У нас сейчас очень доверительный разговор, – осторожно начал сержант, боясь, как бы, испугавшись за свои тайны, вождь не замолчал. – И мне немного странно, что тебя страшит только то, о чем мы говорили. Звезды там и прочее... Ведь в возвращении к своему племени больше пользы, чем опасности...
– Звезд много, – пожал плечами старик. – Племен много. Ты говоришь, что мы одного племени, и я верю. Ты и твои воины ведут себя как друзья. Другие приходят и ведут себя как враги. Но и в одном племени бывают ссоры. Если кто-то плохо относится ко мне, это не значит, что он совсем другой. Других я боюсь больше, чем прихода к нам большого мира.
Сержант пристально посмотрел на вождя, предполагая, что тот докурился до чертиков и сейчас несет бред. По крайней мере, из последнего предложения Макфлай не понял практически ничего.
– Это имперцы, – попытался разобраться он. – Те, что забрали недавно много еды. Они опасны и вполне могут уничтожить твое племя. Поэтому я и хочу помочь.
– Нет, – твердо возразил вождь. – Они плохо к нам относятся, но они не другие. Другие приходят в наш мир, и они намного опаснее.
– Так. Постой, – напрягся сержант, чувствуя, что начинает понимать, но от этого ему становится еще хуже. – Другие? Какие они? Откуда приходят? Другие – это не мы и не имперцы? Не те, кто отобрал еду и может убить?
– Нет. Другие – не такие, как я и ты, – пояснил старик, похлопав для понятности себя по рукам и груди. – Раньше они приходили тоже. Не так давно. Мы считали, что это демоны. Но теперь я понимаю, что они пришли так же, как и вы. Значит, они из совсем другого племени.
– Постой, постой, – поднял руки сержант. – Я из одного племени. Ты тоже из этого племени, просто потерялся давным-давно. Имперцы, которые отбирали еду, они из другого племени. Но они такие же, как я и ты.
При этом, подражая вождю, сержант похлопал по себе ладонями, видя, как старик понимающе кивает ему, словно ребенку, который повторяет простые вещи.
– В нашем лесу есть волки, – начал терпеливо объяснять старик с печальной улыбкой, как в начале разговора. – Они хищники. Мы с ними обходим друг друга стороной и знаем друг друга. Одно племя волков живет между нами и большой водой. Второе – там, где восходит солнце. Они иногда убивают друг друга, но они все волки.
– Я это понял, – кивнул сержант, уже зная, что расскажет старик дальше, и чувствуя от этого неприятный холодок под ложечкой. – Это мы и имперцы.
– Верно, – поддакнул старый вождь. – А на равнине, куда доходят иногда наши охотники, живет много больших зверей, дающих обильный урожай мяса. Там правят свои хищники. Ведун говорит, что это равнинные тигры. Слава богам, что у нас их нет и забредают в лес они крайне редко. Изредка какой-то из них изгоняется из своего племени и из долины. Тогда, спасаясь от своего племени, он уходит в леса. Он тоже хищник, но для племен наших волков он другой. И никогда не станет своим. Им не понять друг друга. Остается только убивать. Обычно волки побеждают. Ведь их целое племя и здесь их владения. Но что станется, если однажды все племя равнинных тигров устроит охоту в лесу? Кто победит тогда?
– Равнинные тигры не пойдут... – начал было сержант, но оборвал себя, понимая, что старик вовсе не ждет ответа на этот глупый вопрос, всего-навсего объясняя то, что не может объяснить иными словами. – Я все понял. А ты видел сам этих других или это только легенды?
– Видел. Хоть их и непросто увидеть. Поэтому мы и считали их демонами. Да и в деревню к нам они не приходили. Только несколько раз убивали оказавшихся рядом с ними охотников.
– Это было в разных местах? – начал задавать уточняющие вопросы Макфлай.
Теперь он забыл и о тайной пещере с ведуном, и о возможных знаниях, скрытых там уже многие века. Теперь появилась новая версия – присутствие в Новых Колониях третьей силы. Другие, чужие – как ни назови, а выходило, что дело пахнет встречей с иной расой. И имперцы могли об этом узнать. А это ли не повод для масштабных исследований в регионе.
– Демоны появлялись только со стороны захода солнца, – подумав, ответил старый вождь. – Вернее, их видели в той стороне. И охотники гибли именно тогда, когда уходили в ту сторону. Ведун даже объявил, что мы не должны тревожить земли демонов, и мы больше не охотимся в тех краях.
Макфлай припомнил, что как раз в этом районе находятся довольно обширные непонятные аномалии – приборы дают сбои, у людей случаются галлюцинации, бывает, что и пропадают оторвавшиеся от группы... Аномалия эта была всегда, и разведка решила, что виной этому массивные залежи металла, расположенные совсем близко к поверхности. Может, еще и какие-то другие пласты неведомых минералов. Мало ли какие чудеса природа подбрасывает. Аномалия, одним словом. Ученых в район противостояния с противником, конечно, никто не привозил. Успеется еще. Просто начали с опаской относиться к этому району. Даже на Земле есть мертвые долины, аномальные зоны и прочие фантастические для обывателя проявления неизведанного. А сколько веков Землю люди изучают...
– И что, это помогло? Демонов не стало?
– Да. Мы больше не встречались с ними. Но недавно они сами пришли в наши земли.
– Напали на вас? – спросил сержант, понимая, что беседа превращается в допрос.
– Нет. Просто ходят, смотрят, ищут что-то, – отвечал старик, не видя повода утаивать свою тревогу от сильного друга.
– А как они выглядят? – задал один из наиболее интересующих его вопросов Макфлай.
– Как демоны, – пожал плечами вождь. – Я видел его однажды, но не знаю, как он точно выглядит. Я не видел его четко, как тебя или весь окружающий мир. Я видел, что он движется, но не различал рук и ног. А когда он останавливался, я совсем терял его из вида. Он как пляшущий воздух над долиной в жаркий день.
– Ага. Я понял тебя, – кивнул сержант, понимая теперь тревоги старого вождя намного лучше, чем час назад. – Твои опасения мне теперь намного ближе и понятнее. Этот разговор принес для меня неоценимые знания. Но я теперь еще тверже уверен, что тебе и твоему племени нужно объединение с большим миром.
Сержант поднялся со своих подушек:
– Я благодарен тебе за гостеприимство и доверие, но сейчас позволь мне покинуть твой радушный дом. Мне нужно хорошенько подумать обо всем, что ты мне рассказал.
– Спасибо за сочувствие, – ответил старик, склоняя голову. – Мне тоже есть над чем подумать после нашего разговора. Но помни, что ты и твои воины всегда желанные гости в моем доме.
Центральная площадь деревни преобразилась. На большом костре, разведенном в обложенном камнем и глиной кострище, жарилась туша какого-то копытного животного размером со среднего оленя. В отдельных, покрытых тем же камнем углублениях, куда женщины отгребали из основного костра угли, запекались овощи и фрукты. На разложенных циновках, выполняющих сейчас роль большого банкетного стола, девушки расставляли глиняные миски с лепешками и свежими овощами и фруктами.
– Непохоже на то, что их недавно обобрали имперцы, – удивился Карл Дункан, осматривая все это обилие свежей пищи. – Я бы так не отказался пожить. Природа, девки симпатичные, жратва от пуза...
– Это заблуждение туриста, Пых, – возразил капрал Руков с усмешкой. – Племя не держит все свои запасы в одном холодильнике. Многое, что было спрятано получше, имперцы не нашли. Многое, что надо готовить, просто не взяли, неуверенные, что сумеют приготовить незнакомые овощи, к примеру. Этого зверя наверняка сегодня удачно забили охотники. А может статься, у племени есть спрятанный в стороне загон, где держат пойманных живыми животных. Они ведь не дураки, и не все у них так, как кажется на сторонний взгляд. Природа эта, сам знаешь, убить может так же быстро, как опытный враг. А насчет жратвы от пуза – племя для нас все, что можно, на столы выложило. И не факт, что завтра они голодать из-за этого не будут. Вот девушки красивые, это верно. Но до курорта все вкупе явно не дотягивает.
– Сдаюсь, Папа, убедил, – поднял руки минер. – Но заглянуть так на ужин во время рейда я и в следующий раз не отказался бы.
– Ты знаешь, Пых, а меня это напрягает, – включился в разговор Макс Майер. – Ты много таких пикников помнишь? То-то и оно. Поглядим, куда в конце концов придем и чем за этот пикник платить будем.
– Тьфу на тебя, Упырь, – возмутился Руков. – Типун тебе на язык. Накаркаешь ещё. Что тебе не отдыхается, раз уж так сложилось? Пользуйся минутой.
Разговаривающие бойцы сидели у накрываемых циновок на подушках и циновках попроще. Вокруг суетились женщины деревни, а напротив, перед такими же накрываемыми пищей циновками, сидели все свободные мужчины племени.
– Джокер идет, – предупредил всех Тинмагомед Руми, первым увидевший вышедшего из дома вождя сержанта.
– Не нравится мне его выражение, – буркнула Ирмгрид Шерман, которую сменил на посту Влад Масарик. – Что-то слишком он загружен.
– Может, обкурился, как в первый раз, – вспомнил Беккерель. – Тогда он совсем нулевым от вождя вышел. Как еще выбраться самостоятельно сумел, непонятно.
– Ну что, бойцы, – спросил сержант, не ожидая ответа, – хорошо отдыхаем? Давайте животы не особо набивайте. Ночевать здесь не будем. Труба, как говорится, зовет. Отдыхайте, а как стемнеет совсем, выдвигаемся.
– Всегда готовы! – бодро ответил Макс Майер, которому весть о скором выходе была вполне по душе.
Судя по всему, мясо на туше приходило в готовность, потому что женщины начали срезать прожарившиеся ломти и, укладывая их в миски, разносить по «столам».
Майкл выбрал самый маленький кусок из поставленной неподалеку миски и неторопливо откусил. Мясо оказалось нежным и сочным, но совершенно несоленым и не приправленным никакими специями.
– Что-то ты не по размеру себе кусок выбрал. – Сидящая неподалеку Лилит тоже взяла небольшой кусочек и соорудила себе бутерброд из лепешки, мяса и свежих овощей.
– Перед дорогой не хочу наедаться, – улыбнулся девушке Никсон. – А ты не боишься класть в свой гамбургер местные овощи? Вдруг организм не примет?
– Но они-то едят, – пожала плечами Ирмгрид. – Они такие же, как и мы.
– На Земле тоже есть национальные кухни, от которых у обычного человека могут быть проблемы, – поддержал Майкла капрал Руков. – Вон у имперцев есть кухня восточных провинций. Там попадаются до невозможного острые блюда, от которых наступает временный паралич вкусовых рецепторов, из-за чего перестаешь чувствовать вкус. А есть еще блюда, приготовленные из свежей рыбы. Это тоже не каждый переварит. Так что в плане осторожности Малыш прав. Другое дело, что тут все проверено неоднократно и ничего от этих овощей нам не будет. Просто Малыш переживает за тебя, девочка.
С другой стороны от Ирмгрид хохотнул Уильям Кеплер, но осекся, получив удар острым локтем Лилит под ребра. Девушка еще и буркнула ему что-то на ухо, от чего Бубен едва не подавился мясом.
– Пусть за себя волнуется, – проворчала Лилит, прекращая разговор на эту тему.
Майкл молча занялся едой, бросая на Ирмгрид Шерман незаметные взгляды. Ему все больше нравилась эта сильная и дерзкая девушка. И, возможно, он попытался бы проявить свой интерес более явно, но, во-первых, ему совсем не хотелось стать мишенью для ее агрессии и насмешек товарищей, а во-вторых, еще хорошо помнилось предостережение Влада Масарика, высказанное им на борту чифа.
По мере того как миски пустели, женщины вынесли длинные курительные трубки, забитые тем же составом, что использовали аборигены в подобии кальянов. Мужчины курили, наполняя головы веселящим туманом.
Быстро темнело. В костер, после того как вертел с остатками туши был снят, подложили хвороста и дров, после чего он взвился в темное небо. Аборигены явно не желали завершать такой праздник живота и готовились к танцам.
– Внимание, группа, – негромко скомандовал сержант. – Закончить прием пищи. Уходим.
Макфлай первым поднялся с подушки и, ни с кем не прощаясь, зашагал к лесу. Со старым вождем он простился в хижине, да и не было его сейчас на ужине. А остальные аборигены были сержанту по большому счету безразличны, как и он им.
– Наша задача – сделать переход в десять кило метров на северо-восток. Там и будем ждать дальнейших событий. Самум, Гунн, Малыш – передовой дозор. Упырь и Лилит замыкающие. Смотреть и слушать в оба. И шире шаг. Вперед.
Группа не бежала, как делались маршброски в учебке, а шла, правда шла быстрым шагом. Максимально быстрым, чтобы умудряться при этом создавать минимум шума. Майкл не сомневался, что в таком темпе без проблем отмахает не только десять километров, но и раза в три больше.
Они не прошли и пары из намеченных десяти километров, когда скользящий в густом сумраке чуть впереди Руми «сделал стойку». Бойцы замерли, вслушиваясь и всматриваясь.
Майкл почти сразу уловил звуки, которые так насторожили Тинмагомеда. Где-то впереди по курсу, довольно далеко еще от них, явно шли какие-то работы. Приглушенный шум свидетельствовал, что это, скорее всего, строительство. Дозорные дождались остального отряда и. после того как Бубен просканировал эфир и не заметил никаких переговоров, двинулись дальше, оставив своих товарищей дожидаться на месте результатов разведки.
Майкл крался в лесной темноте следом за Гунном, думая только об одном – не нашуметь. Неожиданно среди стволов деревьев показался свет. Диверсанты перешли на медленный шаг. стараясь двигаться плавно и мягко, как подкрадывающаяся кошка. Самум показал – «часовой», и, пристально вглядевшись, Майкл действительно заметил переминающуюся фигуру впереди. Пришлось делать крюк и обходить часового по дуге. Чуть дальше обнаружили еще одного и проползли между ними. Больше до самого источника света часовых не было. А источником оказались несколько фонарей, светивших с высоких телескопических мачт в центр небольшой естественной поляны.
Десятка три солдат возились с различным оборудованием, контейнерами и инструментами по всей поляне, на краю которой стояли пара небольших грузовых модулей и даже плоское вытянутое тело бронированной разведывательной машины. Еще несколько бойцов собрались у стоящей в центре освещенного круга странной установки, с одной стороны которой громоздилось что-то вроде миниатюрной буровой вышки. Рядом возвышалась приличная груда выбранной породы, что подтверждало предназначение сооружения. У самой буровой о чем-то оживленно спорили два человека в гражданской одежде.
Гунн сделал знак «отходим», и диверсанты двинулись тем же путем назад.
– Значит, здесь около пятидесяти человек, – шепотом подытожил сержант, выслушав доклад. – И двое гражданских.
– Получается так, – подтвердил Влад Масарик, докладывающий о результатах разведки. – Часовых опять трогать не стали. А работы очень напоминают какие-то геодезические. Может, конечно, пробы просто берут. Но выработки столько навалено, что шурфы должны быть глубокие. Может, горные сканеры загоняют, чтобы картинку недр получить. Я такое видел как-то. Так вот эти делают что-то очень похожее.
– Ну что ж, – принял решение Макфлай. – Пусть дальше ищут свои сокровища. Наша миссия с ними пока не пересекается. Не будем на рожон лезть. Не дай бог, внимание к себе привлечем. У них слишком большие силы стянуты в этом районе. Нам еще группу поисковиков помянуть могут. Значит, так. Этих геологов обходим с запасом. А потом на прежний курс встаем. Дозорам внимательнее следить. Расстановка та же. Вперед.
– Так, похоже, мы на месте, – сверившись с пластиковыми листами карт, кивнул сержант. – Эта поляна как нельзя лучше подходит. Бубен, берись за сканер. Не отпускай его, даже если в кусты отлить пойдешь. Когда к нам прибудет груз, заработает маячок. Долго он работать не будет. Наверняка всего один-два бипа, чтобы никто не засек, кроме нас. Значит, ты, Бубен, должен его мгновенно засечь и вывести нас на него в считаные минуты, а лучше секунды. Остальным осмотреться и располагаться лагерем. Ждать, может, и сутки придется.
– Спасибо, – печально покивал старик. – Это младшая дочь и, наверное, уже последнее мое дите. Но, чую, грядут трудные и жестокие времена. Мне недолго уже осталось, прежде чем я отправлюсь к праотцам. И жизнь моя была полной и ясной, хоть и легкой ее не назовешь.
Вождь замолчал, затянувшись из мундштука и углубившись в воспоминания далеких светлых дней, когда он был силен и молод, а о вторжении могущественных чужеземцев никто даже в бреду не помышлял. Правда, предания говорили о том, что предки его сами были из того мира, но когда это было. И было ли. А ведут себя чужеземцы совсем не так, как должны вести соплеменники, воссоединившиеся с утерянными братьями.
– Что тебя тревожит, уважаемый? – прервал молчание сержант, возвращая старика из мира воспоминаний.
– Многое меня тревожит сейчас. Не успел умереть раньше, чтобы не знать этих тревог. Нет сил уже больше и мудрости той, которая подсказала бы, как защитить свое племя от надвигающихся бед.
– Да нет, уважаемый, – возразил Макфлай. – Это не та проблема, которая может так тебя страшить. Мы ведь уже говорили об этом. Мы с тобой люди одного большого племени. Просто вам нужно решиться и вернуться в большой мир. Есть программа ассимиляции, разработанная специально для жителей Новых Колоний. Если такое решение будет принято в твоем племени, то я готов после возвращения на базу содействовать ее исполнению относительно ваших деревень. Вам помогут влиться в новую жизнь и стать, насколько это возможно, полезными и максимально полноправными членами большого общества Федерации.
Сержант действительно уже рассказывал все это при прошлой встрече старому вождю. Правда, сам он не верил в то, что аборигены Новых Колоний сумеют ассимилироваться, полноценно влившись в жизнь Федерации. Тем более что в это время миллионы коренных граждан Федерации не могут найти себе достойного места, пребывая на грани или за гранью нищеты и деградации. Но в то же время в большом мире у аборигенов появлялся шанс. Пусть только у некоторых, хотя бы самых молодых. Здесь же они были обречены на примитивное уничтожение в ходе боевых действий между подразделениями Федерации и Империи. И чудо, что три деревни, в которых расселилось племя, расположившиеся в нескольких километрах друг от друга, еще уцелели. К примеру, этот поселок, являющийся старейшим поселением в этих лесах и обителью вождя племени, не был зачищен при последнем прохождении здесь имперцев. Видимо, что-то серьезное они ищут, коли даже такого малого шума боятся наделать.
– Я помню о нашем разговоре, – ответил вождь с печальной улыбкой. – Но сам я слишком стар для того, чтобы принять такое решение. Моя судьба в этих лесах. Когда-то много лет назад, когда я был совсем молод и полон сил, мы собрали большой отряд воинов и пошли в далекий путь. Мы хотели найти большую воду, про которую говорят наши легенды. Ведь наши предки видели ее и даже были по ту сторону этой большой воды. А раз предки могли это, то почему мы, их потомки, не можем? Так думали мы тогда. Ведь сын, вырастая, становится сильнее и умнее отца. Мы шли очень долго, далеко уйдя от своих земель. Нигде не было никаких чужих племен и поселений. Многие воины начали сомневаться в том, что легенда о большой воде – правда. Только мой брат, который был тогда самым сильным и отважным воином племени, не позволял повернуть назад, разжигая отвагу в наших сердцах. Вдруг лес кончился, и нашим глазам открылась бесконечность. Вода уходила вдаль настолько, насколько видели наши глаза. И ничего не было за ней. Мы были счастливы, как дети, плескаясь в этой необычной соленой воде.
Старик замолчал, вновь переживая события тех дней, а Макфлай удивленно размышлял, что до берега океана действительно неблизкий путь, особенно если проделать его пешком. И про брата вождя до этого дня он ничего не слышал. Впрочем, продолжительность жизни аборигенов и частые случаи гибели вполне могли быть объяснением этому. Ведь старый вождь являлся поистине долгожителем среди своих соплеменников. На этот раз сержант не стал прерывать размышлений старца, а терпеливо дожидался продолжения, справедливо считая, что история еще не окончена.
– После того как мы нашли большую воду, мой брат стал словно одержимый духами. Он вознамерился найти благословенное место, из которого на громадных лодках приплыли наши предки. Легенды гласят, что лодки уплыли обратно, чтобы привезти еще людей и заселить ими этот глухой лес. Брат собрал отряд из поверивших ему воинов. Они вместе с женами ушли к большой воде и основали там новую деревню. Но не для того, чтобы жить и плодиться на берегу большой воды, а для того, чтобы построить большую лодку и всем вместе уплыть через большую воду на родину наших предков.
Сержанту представилась эта картина – целая деревня строит большую лодку и уплывает от родных берегов в поисках родины их племени.
– Они долго строили свою большую лодку. Боги дали им много терпения и упорства. И когда работа была закончена, они погрузили в лодку все собранные запасы пищи, бурдюки с несоленой водой и, сев на весла, уплыли. С тех пор никто из них не вернулся назад, а деревня на берегу большой воды, лишившись своих хозяев, быстро умерла.
Макфлай представил себе, как горстка отважных, а ещё вернее, не ведающих, что делают, мужчин и женщин на какой-то примитивной «большой лодке» уплывают в бесконечный открытый океан. Без моторов и средств навигации, без подготовки к штормам и навыков мореплавания... Массовое самоубийство. Скорее всего, их убил первый же шторм. Или все они медленно умерли от жажды или голода, когда, заблудившись в водной бесконечности, доели последние крохи пищи и выпили последние капли воды. А вдруг они все же добрались волею насмешницы Судьбы и местных богов до какого-то берега? Что нашли они там? Опять же смерть или жизнь в новом месте, давшую новую жизнь новому племени, народу. Или встретились с потомками другого отряда поселенцев? В очередной раз сержант удивился, как столь причудливо могла измениться жизнь первых поселенцев, так и не дождавшихся пополнения и оборудования, достаточных для создания полноценной жизни, и вынужденных выживать, борясь с этим миром. И что было бы с этим миром, если бы люди так и не наткнулись на него вновь? Здесь самое место разным научным червям, а не солдатам противостоящих держав. Наверняка ученые мужи не один научный труд могли бы написать, распутывая нити жизней этих поселенцев и их потомков.
– Я теперь понимаю, – продолжил старик, – что разделяла нас от нашего большого племени вовсе не большая вода. И теперь, когда ночью я смотрю на звезды, мне становится страшно...
Вошедшая младшая дочь вождя умело выгребла небольшой глиняной лопаткой истлевшие угли и аккуратно всыпала на их место свежие, алеющие зловещим багровым светом. Не проронив ни слова, девушка скрылась за дверью.
– Так чего же может страшиться старый, умудренный опытом вождь, столь много повидавший на своем веку? – осторожно спросил сержант.
– Я теперь знаю, что все легенды, пришедшие к нам из прошлого, верны. И предки наши были много могущественнее и умнее, чем мы. Если поймать молодого хищника и посадить в клетку в поселке, кормить вволю и ухаживать за ним, то через несколько лет он совсем привыкнет. И если его потом вновь отпустить на волю, то ему будет очень трудно вернуться в свой мир. Он даже может погибнуть. Если в неволе у хищницы родится детеныш, то его намного проще приучить к рукам и еде из этих рук. И, став домашним, он будет другим. Он будет много слабее и глупее матери. И, попав на волю, он погибнет наверняка.
– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Макфлай.
– Мы все здесь сейчас стали такими детенышами. И если мы окажемся в большом мире, то вокруг нас будут те, кто жил на воле всегда. Много сильнее, много умнее. Любой из твоих воинов сможет без труда уничтожить всю мою деревню и, может быть, даже все мое племя, несмотря на многих сильных воинов, готовых защищать спой кров и детей. Здесь наша клетка, которая сделала нас слабее, чем наши далекие предки. Ведь они были такими же, как сейчас ты и твои воины. Мы умеем лечить травами и убивать ядами. Но ваши врачеватели без трав творят чудеса. Мы можем немного колдовать. Но у вас есть оружие, против которого любое колдовство словно кусок грязи, брошенный ребенком. У нас есть живущий в тайной пещере ведун, который хранит древние тайны и знания и собирает новые для потомков. Но ваши знания много больше всех наших, а ваше присутствие не дает мне уверенности в том, что наши потомки будут существовать.
– В чем-то ты прав, – ответил сержант, поразмышляв несколько минут над тем, как на удивление легко и вождь, и все остальные члены племени аборигенов восприняли и смирились с появлением большого неведомого мира «за небом», из которого прилетели к ним могущественные воины. – Но ты забыл одно. Если, попав на волю, детеныш, воли не знающий, будет принят в племя своих диких сородичей еще до того, как погибнет один, то он сумеет выжить, приняв от них знания и навыки и став равным.
Вождь затянулся мягким дымом и долго размышлял, внимательно глядя на своего гостя. А сержант тоже размышлял. Только его размышления были несколько иного характера. Размышления, сразу же словно рукой смахнувшие чувство легкого опьянения от травяного кумара. Вождь обмолвился о каком-то ведуне, который в тайной пещере хранит тайны и знания. Но до этого момента Макфлай ни от кого из аборигенов не слышал о тайной пещере. Может быть, именно эту пещеру и ищут имперцы? Может быть, им стало известно о каких-то тайнах, которые были похоронены здесь вместе с переселенцами? Вдруг это неведомые технологии, утерянные или уничтоженные во время той жуткой войны.
– У нас сейчас очень доверительный разговор, – осторожно начал сержант, боясь, как бы, испугавшись за свои тайны, вождь не замолчал. – И мне немного странно, что тебя страшит только то, о чем мы говорили. Звезды там и прочее... Ведь в возвращении к своему племени больше пользы, чем опасности...
– Звезд много, – пожал плечами старик. – Племен много. Ты говоришь, что мы одного племени, и я верю. Ты и твои воины ведут себя как друзья. Другие приходят и ведут себя как враги. Но и в одном племени бывают ссоры. Если кто-то плохо относится ко мне, это не значит, что он совсем другой. Других я боюсь больше, чем прихода к нам большого мира.
Сержант пристально посмотрел на вождя, предполагая, что тот докурился до чертиков и сейчас несет бред. По крайней мере, из последнего предложения Макфлай не понял практически ничего.
– Это имперцы, – попытался разобраться он. – Те, что забрали недавно много еды. Они опасны и вполне могут уничтожить твое племя. Поэтому я и хочу помочь.
– Нет, – твердо возразил вождь. – Они плохо к нам относятся, но они не другие. Другие приходят в наш мир, и они намного опаснее.
– Так. Постой, – напрягся сержант, чувствуя, что начинает понимать, но от этого ему становится еще хуже. – Другие? Какие они? Откуда приходят? Другие – это не мы и не имперцы? Не те, кто отобрал еду и может убить?
– Нет. Другие – не такие, как я и ты, – пояснил старик, похлопав для понятности себя по рукам и груди. – Раньше они приходили тоже. Не так давно. Мы считали, что это демоны. Но теперь я понимаю, что они пришли так же, как и вы. Значит, они из совсем другого племени.
– Постой, постой, – поднял руки сержант. – Я из одного племени. Ты тоже из этого племени, просто потерялся давным-давно. Имперцы, которые отбирали еду, они из другого племени. Но они такие же, как я и ты.
При этом, подражая вождю, сержант похлопал по себе ладонями, видя, как старик понимающе кивает ему, словно ребенку, который повторяет простые вещи.
– В нашем лесу есть волки, – начал терпеливо объяснять старик с печальной улыбкой, как в начале разговора. – Они хищники. Мы с ними обходим друг друга стороной и знаем друг друга. Одно племя волков живет между нами и большой водой. Второе – там, где восходит солнце. Они иногда убивают друг друга, но они все волки.
– Я это понял, – кивнул сержант, уже зная, что расскажет старик дальше, и чувствуя от этого неприятный холодок под ложечкой. – Это мы и имперцы.
– Верно, – поддакнул старый вождь. – А на равнине, куда доходят иногда наши охотники, живет много больших зверей, дающих обильный урожай мяса. Там правят свои хищники. Ведун говорит, что это равнинные тигры. Слава богам, что у нас их нет и забредают в лес они крайне редко. Изредка какой-то из них изгоняется из своего племени и из долины. Тогда, спасаясь от своего племени, он уходит в леса. Он тоже хищник, но для племен наших волков он другой. И никогда не станет своим. Им не понять друг друга. Остается только убивать. Обычно волки побеждают. Ведь их целое племя и здесь их владения. Но что станется, если однажды все племя равнинных тигров устроит охоту в лесу? Кто победит тогда?
– Равнинные тигры не пойдут... – начал было сержант, но оборвал себя, понимая, что старик вовсе не ждет ответа на этот глупый вопрос, всего-навсего объясняя то, что не может объяснить иными словами. – Я все понял. А ты видел сам этих других или это только легенды?
– Видел. Хоть их и непросто увидеть. Поэтому мы и считали их демонами. Да и в деревню к нам они не приходили. Только несколько раз убивали оказавшихся рядом с ними охотников.
– Это было в разных местах? – начал задавать уточняющие вопросы Макфлай.
Теперь он забыл и о тайной пещере с ведуном, и о возможных знаниях, скрытых там уже многие века. Теперь появилась новая версия – присутствие в Новых Колониях третьей силы. Другие, чужие – как ни назови, а выходило, что дело пахнет встречей с иной расой. И имперцы могли об этом узнать. А это ли не повод для масштабных исследований в регионе.
– Демоны появлялись только со стороны захода солнца, – подумав, ответил старый вождь. – Вернее, их видели в той стороне. И охотники гибли именно тогда, когда уходили в ту сторону. Ведун даже объявил, что мы не должны тревожить земли демонов, и мы больше не охотимся в тех краях.
Макфлай припомнил, что как раз в этом районе находятся довольно обширные непонятные аномалии – приборы дают сбои, у людей случаются галлюцинации, бывает, что и пропадают оторвавшиеся от группы... Аномалия эта была всегда, и разведка решила, что виной этому массивные залежи металла, расположенные совсем близко к поверхности. Может, еще и какие-то другие пласты неведомых минералов. Мало ли какие чудеса природа подбрасывает. Аномалия, одним словом. Ученых в район противостояния с противником, конечно, никто не привозил. Успеется еще. Просто начали с опаской относиться к этому району. Даже на Земле есть мертвые долины, аномальные зоны и прочие фантастические для обывателя проявления неизведанного. А сколько веков Землю люди изучают...
– И что, это помогло? Демонов не стало?
– Да. Мы больше не встречались с ними. Но недавно они сами пришли в наши земли.
– Напали на вас? – спросил сержант, понимая, что беседа превращается в допрос.
– Нет. Просто ходят, смотрят, ищут что-то, – отвечал старик, не видя повода утаивать свою тревогу от сильного друга.
– А как они выглядят? – задал один из наиболее интересующих его вопросов Макфлай.
– Как демоны, – пожал плечами вождь. – Я видел его однажды, но не знаю, как он точно выглядит. Я не видел его четко, как тебя или весь окружающий мир. Я видел, что он движется, но не различал рук и ног. А когда он останавливался, я совсем терял его из вида. Он как пляшущий воздух над долиной в жаркий день.
– Ага. Я понял тебя, – кивнул сержант, понимая теперь тревоги старого вождя намного лучше, чем час назад. – Твои опасения мне теперь намного ближе и понятнее. Этот разговор принес для меня неоценимые знания. Но я теперь еще тверже уверен, что тебе и твоему племени нужно объединение с большим миром.
Сержант поднялся со своих подушек:
– Я благодарен тебе за гостеприимство и доверие, но сейчас позволь мне покинуть твой радушный дом. Мне нужно хорошенько подумать обо всем, что ты мне рассказал.
– Спасибо за сочувствие, – ответил старик, склоняя голову. – Мне тоже есть над чем подумать после нашего разговора. Но помни, что ты и твои воины всегда желанные гости в моем доме.
* * *
Центральная площадь деревни преобразилась. На большом костре, разведенном в обложенном камнем и глиной кострище, жарилась туша какого-то копытного животного размером со среднего оленя. В отдельных, покрытых тем же камнем углублениях, куда женщины отгребали из основного костра угли, запекались овощи и фрукты. На разложенных циновках, выполняющих сейчас роль большого банкетного стола, девушки расставляли глиняные миски с лепешками и свежими овощами и фруктами.
– Непохоже на то, что их недавно обобрали имперцы, – удивился Карл Дункан, осматривая все это обилие свежей пищи. – Я бы так не отказался пожить. Природа, девки симпатичные, жратва от пуза...
– Это заблуждение туриста, Пых, – возразил капрал Руков с усмешкой. – Племя не держит все свои запасы в одном холодильнике. Многое, что было спрятано получше, имперцы не нашли. Многое, что надо готовить, просто не взяли, неуверенные, что сумеют приготовить незнакомые овощи, к примеру. Этого зверя наверняка сегодня удачно забили охотники. А может статься, у племени есть спрятанный в стороне загон, где держат пойманных живыми животных. Они ведь не дураки, и не все у них так, как кажется на сторонний взгляд. Природа эта, сам знаешь, убить может так же быстро, как опытный враг. А насчет жратвы от пуза – племя для нас все, что можно, на столы выложило. И не факт, что завтра они голодать из-за этого не будут. Вот девушки красивые, это верно. Но до курорта все вкупе явно не дотягивает.
– Сдаюсь, Папа, убедил, – поднял руки минер. – Но заглянуть так на ужин во время рейда я и в следующий раз не отказался бы.
– Ты знаешь, Пых, а меня это напрягает, – включился в разговор Макс Майер. – Ты много таких пикников помнишь? То-то и оно. Поглядим, куда в конце концов придем и чем за этот пикник платить будем.
– Тьфу на тебя, Упырь, – возмутился Руков. – Типун тебе на язык. Накаркаешь ещё. Что тебе не отдыхается, раз уж так сложилось? Пользуйся минутой.
Разговаривающие бойцы сидели у накрываемых циновок на подушках и циновках попроще. Вокруг суетились женщины деревни, а напротив, перед такими же накрываемыми пищей циновками, сидели все свободные мужчины племени.
– Джокер идет, – предупредил всех Тинмагомед Руми, первым увидевший вышедшего из дома вождя сержанта.
– Не нравится мне его выражение, – буркнула Ирмгрид Шерман, которую сменил на посту Влад Масарик. – Что-то слишком он загружен.
– Может, обкурился, как в первый раз, – вспомнил Беккерель. – Тогда он совсем нулевым от вождя вышел. Как еще выбраться самостоятельно сумел, непонятно.
– Ну что, бойцы, – спросил сержант, не ожидая ответа, – хорошо отдыхаем? Давайте животы не особо набивайте. Ночевать здесь не будем. Труба, как говорится, зовет. Отдыхайте, а как стемнеет совсем, выдвигаемся.
– Всегда готовы! – бодро ответил Макс Майер, которому весть о скором выходе была вполне по душе.
Судя по всему, мясо на туше приходило в готовность, потому что женщины начали срезать прожарившиеся ломти и, укладывая их в миски, разносить по «столам».
Майкл выбрал самый маленький кусок из поставленной неподалеку миски и неторопливо откусил. Мясо оказалось нежным и сочным, но совершенно несоленым и не приправленным никакими специями.
– Что-то ты не по размеру себе кусок выбрал. – Сидящая неподалеку Лилит тоже взяла небольшой кусочек и соорудила себе бутерброд из лепешки, мяса и свежих овощей.
– Перед дорогой не хочу наедаться, – улыбнулся девушке Никсон. – А ты не боишься класть в свой гамбургер местные овощи? Вдруг организм не примет?
– Но они-то едят, – пожала плечами Ирмгрид. – Они такие же, как и мы.
– На Земле тоже есть национальные кухни, от которых у обычного человека могут быть проблемы, – поддержал Майкла капрал Руков. – Вон у имперцев есть кухня восточных провинций. Там попадаются до невозможного острые блюда, от которых наступает временный паралич вкусовых рецепторов, из-за чего перестаешь чувствовать вкус. А есть еще блюда, приготовленные из свежей рыбы. Это тоже не каждый переварит. Так что в плане осторожности Малыш прав. Другое дело, что тут все проверено неоднократно и ничего от этих овощей нам не будет. Просто Малыш переживает за тебя, девочка.
С другой стороны от Ирмгрид хохотнул Уильям Кеплер, но осекся, получив удар острым локтем Лилит под ребра. Девушка еще и буркнула ему что-то на ухо, от чего Бубен едва не подавился мясом.
– Пусть за себя волнуется, – проворчала Лилит, прекращая разговор на эту тему.
Майкл молча занялся едой, бросая на Ирмгрид Шерман незаметные взгляды. Ему все больше нравилась эта сильная и дерзкая девушка. И, возможно, он попытался бы проявить свой интерес более явно, но, во-первых, ему совсем не хотелось стать мишенью для ее агрессии и насмешек товарищей, а во-вторых, еще хорошо помнилось предостережение Влада Масарика, высказанное им на борту чифа.
По мере того как миски пустели, женщины вынесли длинные курительные трубки, забитые тем же составом, что использовали аборигены в подобии кальянов. Мужчины курили, наполняя головы веселящим туманом.
Быстро темнело. В костер, после того как вертел с остатками туши был снят, подложили хвороста и дров, после чего он взвился в темное небо. Аборигены явно не желали завершать такой праздник живота и готовились к танцам.
– Внимание, группа, – негромко скомандовал сержант. – Закончить прием пищи. Уходим.
Макфлай первым поднялся с подушки и, ни с кем не прощаясь, зашагал к лесу. Со старым вождем он простился в хижине, да и не было его сейчас на ужине. А остальные аборигены были сержанту по большому счету безразличны, как и он им.
– Наша задача – сделать переход в десять кило метров на северо-восток. Там и будем ждать дальнейших событий. Самум, Гунн, Малыш – передовой дозор. Упырь и Лилит замыкающие. Смотреть и слушать в оба. И шире шаг. Вперед.
* * *
Группа не бежала, как делались маршброски в учебке, а шла, правда шла быстрым шагом. Максимально быстрым, чтобы умудряться при этом создавать минимум шума. Майкл не сомневался, что в таком темпе без проблем отмахает не только десять километров, но и раза в три больше.
Они не прошли и пары из намеченных десяти километров, когда скользящий в густом сумраке чуть впереди Руми «сделал стойку». Бойцы замерли, вслушиваясь и всматриваясь.
Майкл почти сразу уловил звуки, которые так насторожили Тинмагомеда. Где-то впереди по курсу, довольно далеко еще от них, явно шли какие-то работы. Приглушенный шум свидетельствовал, что это, скорее всего, строительство. Дозорные дождались остального отряда и. после того как Бубен просканировал эфир и не заметил никаких переговоров, двинулись дальше, оставив своих товарищей дожидаться на месте результатов разведки.
Майкл крался в лесной темноте следом за Гунном, думая только об одном – не нашуметь. Неожиданно среди стволов деревьев показался свет. Диверсанты перешли на медленный шаг. стараясь двигаться плавно и мягко, как подкрадывающаяся кошка. Самум показал – «часовой», и, пристально вглядевшись, Майкл действительно заметил переминающуюся фигуру впереди. Пришлось делать крюк и обходить часового по дуге. Чуть дальше обнаружили еще одного и проползли между ними. Больше до самого источника света часовых не было. А источником оказались несколько фонарей, светивших с высоких телескопических мачт в центр небольшой естественной поляны.
Десятка три солдат возились с различным оборудованием, контейнерами и инструментами по всей поляне, на краю которой стояли пара небольших грузовых модулей и даже плоское вытянутое тело бронированной разведывательной машины. Еще несколько бойцов собрались у стоящей в центре освещенного круга странной установки, с одной стороны которой громоздилось что-то вроде миниатюрной буровой вышки. Рядом возвышалась приличная груда выбранной породы, что подтверждало предназначение сооружения. У самой буровой о чем-то оживленно спорили два человека в гражданской одежде.
Гунн сделал знак «отходим», и диверсанты двинулись тем же путем назад.
– Значит, здесь около пятидесяти человек, – шепотом подытожил сержант, выслушав доклад. – И двое гражданских.
– Получается так, – подтвердил Влад Масарик, докладывающий о результатах разведки. – Часовых опять трогать не стали. А работы очень напоминают какие-то геодезические. Может, конечно, пробы просто берут. Но выработки столько навалено, что шурфы должны быть глубокие. Может, горные сканеры загоняют, чтобы картинку недр получить. Я такое видел как-то. Так вот эти делают что-то очень похожее.
– Ну что ж, – принял решение Макфлай. – Пусть дальше ищут свои сокровища. Наша миссия с ними пока не пересекается. Не будем на рожон лезть. Не дай бог, внимание к себе привлечем. У них слишком большие силы стянуты в этом районе. Нам еще группу поисковиков помянуть могут. Значит, так. Этих геологов обходим с запасом. А потом на прежний курс встаем. Дозорам внимательнее следить. Расстановка та же. Вперед.
* * *
– Так, похоже, мы на месте, – сверившись с пластиковыми листами карт, кивнул сержант. – Эта поляна как нельзя лучше подходит. Бубен, берись за сканер. Не отпускай его, даже если в кусты отлить пойдешь. Когда к нам прибудет груз, заработает маячок. Долго он работать не будет. Наверняка всего один-два бипа, чтобы никто не засек, кроме нас. Значит, ты, Бубен, должен его мгновенно засечь и вывести нас на него в считаные минуты, а лучше секунды. Остальным осмотреться и располагаться лагерем. Ждать, может, и сутки придется.