Страница:
– Ты смотри, – удивился Упырь, недоверчиво осматривая Майкла. – Он уже и на ноги поднялся. Вот же живучий чертяка. Я говорить-то едва начал. А уж двигаться...
На этот раз в голосе Упыря сквозило почти восхищение, смешанное с изрядной порцией белой зависти. Приглядевшись, Майкл понял причину таких эмоций. Упырь сидел плечом к плечу с белобрысым вовсе не потому, что замерз или приватно общался. Николас просто поддерживал товарища, не позволяя упасть. А сам Упырь сидел, совершенно безвольно привалившись к стене. По всему выходило, что послевкусие от удара сонаром для него еще продолжалось в полной мере.
– Ты сказал, что мы Гунна нашли, – напомнил Малыш, озираясь по сторонам и замечая сидящих в разных местах людей. – Я что-то не вижу.
– Алекс его только вчера видел, – пояснил Упырь. – Видно, его недолечили в госпитале, надеясь на эвакуацию. А теперь регенераторы и другое оборудование не работает. Поэтому те раненые, которых можно без особых хлопот подлечить и использовать, лежат у них все вместе в одном из кубриков.
– Кто они? – спросил Малыш, пытаясь разработать плохо слушающиеся мускулы и ощущая, как мало-помалу силы возвращаются в его тело. – Я даже не успел никого увидеть.
– Взяли нас, как последних лохов, – посетовал Упырь, пытаясь приподняться повыше. Руки подломились, и он оставил свои попытки. – Тот пехотинец не зря бегал. На живца нас взяли. Мы с Ником его увидели на первом этаже. А он быстренько в холл выскочил, а потом и на улицу. И показалось мне, что я его раньше на базе видел. Вот я за ним и побежал наружу, а Ник за мной, не отставая...
– Быстро сработали, – похвалил захватчиков Малыш. – Слишком быстро.
– А что им тянуть-то? Они на базе дислоцируются. Системы контроля доступа, как я понимаю, активны, – возразил белобрысый. – Они не вас первых тепленькими берут. Сюда многие из лесов приходят, надеясь на спасение. Большинство, правда, после первого же допроса исчезают. Но кого-то держат дольше. Я вот в первый же день штурма базы попался. Оглушило взрывом. А когда очнулся, уже в этом кубрике был. Пару раз на допрос водили. Очень сладко там их офицер вещал.
Прикоснувшись руками к лицу, Малыш ощутил под пальцами онемевшую бесчувственную кожу.
– Надо же. А я и не чувствую ничего, – вслух удивился Малыш тому, что кожа потеряла чувствительность.
– Это пройдет, – успокоил Алекс.
– Я знаю, – кивнул Малыш, подходя к окну.
– Я сейчас о другом переживаю, – вновь заговорил Упырь, понизив голос почти до шепота. – Все, как один, утверждают, что это имперские солдаты. Значит, мы в полном дерьме.
– Не может быть, – испугался Малыш, подумав первым делом о Лилит и бросая взгляд на лежащего без сознания имперца. – Они же группу свою по согласованию с нашим командованием послали на поиски базы.
– А что это объясняет? Только то, что они очень разумно все обстряпывают. Ты рассказывал, что Лукин с группой имперских солдат в деревне был. А теперь они базу нашу распотрошили. Да еще мы же их к складу и вывели. И своими руками помогли с оборудованием справиться. А теперь еще и оставили наших наедине со значительно большей группой имперского спецназа. Очень боюсь, что там дела совсем плохи.
Входная дверь с едва слышным скрипом отворилась, и в комнате возникла группа из двух солдат, облаченных действительно в форму пехотинцев Евразийской Империи. Вместе с ними в кубрик вошел человек в белых одеждах врача. Не задерживаясь у дверей, вся группа прошла через комнату к окну, у которого стоял Малыш.
– Прошу прощения, но я должен вас мельком осмотреть, – промямлил врач, глядя на возвышающегося перед ним гиганта.
– Надеюсь, вы не проктолог, – зло оскалился Малыш, испытывая навязчивое желание свернуть врачу и его сопровождающим шеи. Вот только направленные в его грудь автоматы останавливали.
– Что? – не сразу понял врач, но потом зло нахмурился. – Ах вы в этом смысле... Нет, не довелось. Но если у вас есть такая потребность, обращайтесь. Думаю, эти ребята подыщут для вас что-нибудь подходящего размера.
Не дожидаясь от Майкла ответа, доктор быстро глянул в его зрачки и нащупал пульс, замерев на несколько секунд. Затем, уже уходя к дверям, он бросил солдатам сопровождения:
– Он в порядке. Можете вести.
– Кандалы надеть? – уточнил один из сопровождающих врача солдат.
– Навряд ли это стоит делать, – пожал плечами доктор, – Последствия воздействия излучения сонара пройдут еще не скоро. Вон его коллега еще и подняться не может. Боюсь, что в кандалах вам придется его тащить волоком. У него не хватит сил. Впрочем, решайте сами.
– Еще чего, – возмутился второй солдат. – Пусть сам тащится. А я его пинками подгонять буду.
Пехотинцы вскинули короткие автоматы, едва не упирая их в грудь Малыша. Один из них сдвинулся в сторону, освобождая путь к двери, а второй требовательно качнул стволом оружия:
– Двигай! И не вздумай геройствовать, – предупредил он, но, судя по взгляду, ему сейчас было очень неуютно рядом с жутким гигантом, каким выглядел Никсон. – Только дернись, и я тебе задницу поджарю.
– Тебя на допрос, брат, – крикнул вдогонку Упырь. – Помни, что мы в полном дерьме, а Гунн где-то рядом.
– Топай живее! – рявкнул тот из конвоиров, который обещал поджарить задницу, ткнув приостановившегося Малыша в спину стволом автомата.
Взгляд, которым Майкл одарил конвоира, заставил того испуганно шарахнуться в сторону, поднять автомат выше, словно бы прячась за ним. Ничего не сказав, Никсон последовал за первым конвоиром, чувствуя, как в руках появляется почти осязаемый зуд от желания посворачивать всем шеи.
Его провели по коридору мимо охраняющих двери кубриков часовых, которые сейчас собрались посередине коридора и о чем-то неторопливо беседовали» Затем спустились по широкой лестнице на первый этаж, где в правом крыле основного казарменного здания базы раньше располагалась комендантская рота, выполняющая на базе скорее функции военной полиции. И наконец, снова пройдя коридор, просторный пустой кубрик и еще один коридор, остановились у дверей бывшего кабинета командира комендантской роты. У дверей, скучая и пялясь в окно, расположенное в торце коридора, маялся часовой. Один из конвоиров, постучав, заскочил в кабинет и тотчас вернулся назад.
– Заходи. И не забывай, что мы тут, за дверью. Начнешь быковать – пожалеешь, что родился на свет.
Малыш шагнул в кабинет, осматриваясь по сторонам. Теперь он понял, почему тот, кто обосновался в этом кабинете, сделал выбор в пользу апартаментов командира комроты. По сравнению с кабинетиками командиров других подразделений эта комната действительно выглядела апартаментами. Тяжелая псевдодеревянная мебель, массивные кресла, вместительные шкафы для документации... В комнате даже стояли громоздкий диван и огромная кадка с каким-то причудливым пышным деревом.
Стоящий у окна высокий стройный мужчина, облаченный в идеально сидящую форму лейтенанта имперской разведки, даже не повернул головы, словно в кабинет вошел не опасный пленник, а милый коллега по службе.
– Один мудрец далекого прошлого как-то сказал, – заговорил лейтенант через пару минут молчаливого созерцания мира за окном, – война – всегда война. Ей трудно быть иною. Куда опасней мир, коль он чреват войною. Вы нашли здесь то, что искали?
Майкл стоял набычившись, размышляя над тем, как себя повести в этой странной ситуации. В конце концов он решил, что пойти на конфликт никогда не поздно, а начав разговор, можно, по крайней мере, узнать, что здесь происходит.
– Это риторический вопрос или вас действительно интересует мое видение мира? – усмехнулся Малыш, стараясь, чтобы улыбка не получилась издевательской или злобной.
– Нет, не интересует, – ответил улыбкой офицер, оторвавшись наконец от окна и возвращаясь за огромный рабочий стол. При этом его начищенные до зеркального блеска ботинки отразили яркий солнечный лучик, пробравшийся в окно. – Мне интересно совсем другое. Доволен ли ты тем, чем стал? Доволен ли ты тем, что имеешь?
Он направил на Малыша сканер, выдающий данные о военнослужащем по его бирке-чипу, видимо позаимствованный на складе базы!
– Вы можете предложить мне лучшее? – Майкл почувствовал, что теперь-то его улыбка точно превращается в саркастичный оскал. – Вы себя торговцем человеческими душами считаете?
– Души тут ни при чем, – пожал плечами имперец. – Все много проще. Перед тобой, так же как и перед многими другими, сейчас стоит выбор: бороться и стать тупым животным для выполнения единственной задачи – быть пушечным мясом или принять нового хозяина и служить ему верой и правдой. Выбор невелик, но не очевиден. Как тебя зовут?
– Рядовой Никсон, разведывательный батальон Первой дивизии Земного флота, – скороговоркой выпалил Малыш, как их учили еще в учебке.
– Все верно, рядовой Никсон, – кивнул лейтенант, сверившись с выданными сканером данными.
– В соответствии с разделами международного договора о военнопленных...
– Какой договор, солдат? Мы не пребываем в состоянии войны. Да и договор между Федерацией и моими хозяевами не подписан, – отмахнулся лейтенант, прервав Майкла на полуслове.
– А на кой черт я вам сдался? – искренне удивился Малыш.
– Нам не хватает нормальных функционеров. Тех, кто может думать и принимать правильные решения.
– Что, ваша зараза дала не совсем тот эффект, на который вы рассчитывали? – Малышу показалось, что он начинает понимать посылы этого офицера. – А запросить у командования подкрепления гордость не позволяет?
– Придержи язык, солдат! – В голосе лейтенанта зазвучал металл. – Ты, верно, забылся, где находишься и с кем говоришь? На пороге нашего мира стоит неведомая большинству сила, а такие, как ты, все в войнушку играют. Ты не понимаешь, что больше нет ни вашей Федерации, ни нашей Империи, ни других больших и малых стран. Есть только человечество и новые могущественные соседи, которым очень нужен наш мир. Заметь, не мир с нами, а наш мир. Тебе невдомек, что уже пришла пора постараться сдать этот гнилой мир новым хозяевам с наименьшими потерями для человечества. Ведь в конечном счете он все равно ляжет к их ногам. Только вот будет ли в нем место для людей, переоценивших свои силы? А эта зараза, как ты сказал, действует именно так, как и должна была. Только тебе не понять смысла ее действия.
– Да вы, видать, стырили весь запас травки у местных жителей, – с сочувствием сказал Малыш, про себя соображая, что из этого следует, что все эти солдаты уже не настоящие имперцы. А значит, шансы спасти Лилит увеличиваются. И еще он чувствовал, как мускулы наконец избавляются от онемения, возвращаясь помаленьку в нормальную форму. – Я однажды тоже не по-детски раскумарился. Так чего мне тогда только не привиделось.
– Хватит паясничать! – рявкнул лейтенант, и у двери немедленно нарисовались встревоженные криком конвоиры с автоматами на изготовку. – Даю вам сутки времени на размышления, а потом уж не обессудьте – или в расход, или на мясо, что немногим лучше. Вы, похоже, глупый человек. Очень глупый, хоть и попали как-то в разведку.
От последних фраз у Майкла застучало в висках от воспоминания об особисте, уничтожившем всю деревню.
– Господи, дай мне шанс еще раз встретиться... – буркнул Малыш, разворачиваясь под внимательными взглядами конвоиров.
– Господь милостивый дает лишь тому, кто действует, – бросил ему вслед лейтенант, истолковав услышанное обращение к Господу как мольбу о помощи. – Этого отведите назад, а ко мне давайте одного из тех, кого вместе с этим поймали.
– Сэр! Они еще не поднялись, сэр! Один без сознания, второй не может двигаться, – доложил конвоир, вытягиваясь перед взором лейтенанта.
– Тогда скажите медику, чтобы он их поднял. И как поднимет, сразу ко мне. Я не могу нянчиться с каждым сутками.
Конвой дошел до поворота, за которым располагался небольшой холл с ведущей на верхние этажи казармы широкой лестницей. Кабинет командира комроты с часовым у дверей остался далеко позади, за коридором и кубриком. На этаже выше расположились несколько часовых, стерегущих пленных... «Господь дает шанс лишь тому, кто действует, – вспомнил Майкл адресованные ему слова. – Помни, что мы в полном дерьме, а Гунн где-то рядом».
Малыш остановился, болезненно сгибаясь и прижимая руку к груди.
– А ну, чего встал! – подскочил тотчас к нему конвоир, обещавший термические процедуры. – Шевели поршнями, урод. Не сдохнешь.
Он, как и в прошлый раз, с силой ткнул согнувшегося гиганта стволом автомата в спину, норовя попасть в район почки. Но, к его искреннему удивлению, ствол провалился в пустоту, не достигнув цели, несмотря на ее немалые размеры. В последний миг Малыш, очень рассчитывающий именно на такое движение конвоира, скользнул в сторону с грацией большой кошки. Едва уловимым движением он подхватил конвоира за руку, держащую автомат, и, придавая дополнительное ускорение, потянул противника вокруг себя.
Лейтенант Барков недаром гордился своим учеником, буквально вбивая в него УниКАБ. Сейчас Малыш едва заметным движением разогнал противника, который не мог найти точку опоры, и, резко выбросив руку, рубанул ребром ладони по горлу конвоира. Шедший первым солдат шагнул назад, видимо также желая подстегнуть медлящего пленника. Тем более что из-за его товарища лейтенант только что высказал им свое неудовольствие. Потому, когда его напарник вдруг промахнулся стволом мимо спины пленного, первый конвоир оказался слишком близко, чтобы успеть понять происходящее. А в следующий миг тяжелый ботинок врезался ему под ребра, лишая возможности закричать или хотя бы просто вздохнуть. В глазах поплыло, а автомат позорно выпал из рук. Малыш положил одну руку на холку согнувшегося конвоира, немного ниже основания черепа, а второй резко толкнул его голову в лоб. Позвонки хрустнули, не выдержав столь неестественно быстрого и сильного откидывания головы назад, и солдат рухнул, успев только подумать о том, как глупо и больно все случилось.
Не успело тело первого конвоира упасть на пол, а Малыш уже вернулся ко второму, стоящему на коленях и хватающемуся руками за разбитое горло. Он тоже не мог звать на помощь, лишь надрывно хрипя. А открыть огонь даже не пришло ему в голову, потому что все вытеснил липкий животный страх перед хищником, который совершенно спокойно сейчас его убивал.
Майкл не стал тянуть время, глумясь над своим недавним обидчиком. Выдернув из ножен конвоира пехотный нож, он коротким ударом вогнал его по самую рукоять в левую сторону груди солдата. Конвоир умер мгновенно, мешком завалившись на бок. Вся схватка заняла секунд пять-семь, но главное было не это, а то, что за время этого скоротечного боя не прозвучало ни одного громкого звука.
Быстро оглядевшись, Малыш повесил оба автомата за спину, сдернул с первого конвоира ремень с таким же ножом, как торчавший сейчас из груди второго, и нацепил на себя. После этого он взвалил одного из конвоиров на плечо, а второго ухватил за шкирку и потащил в кубрик комендантской роты. Пробравшись к дальним угловым койкам, Майкл закатил трупы под них и, убедившись, что из основного прохода их совершенно не видно, скользнул в ведущий к кабинету с имперским лейтенантом коридор.
Часовой привалился плечом к стене и, уставившись в окно, скорее всего, мысленно находился где-то очень далеко. Может быть, кувыркался со своей подружкой, которая осталась на гражданке, а может, мечтал о тех перспективах, которые нарисовал ему лейтенант, приглашая послужить новым хозяевам. Но где бы мысленно он ни был, а эти фантазии оказались столь увлекательными, что он не заметил крадущейся громадной тени до тех пор, пока тяжелый кулак не врезался в его затылок. Вернее, и тогда он тоже ничего не заметил...
Майкл, бросив все автоматы на пол, буквально вынес плечом дверь, не надеясь, что лейтенант не услышит удара и звука падения тела часового. И действительно лейтенант среагировал молниеносно. Отшвырнув стул, он присел за столом, как за бруствером. Массивный пистолет с граненым стволом, словно живой, выпрыгнул из кобуры ему в руку. Черный зрачок ствола качнулся, ловя цель. Но Малыш не был целью, перед лицом смерти оказавшись на самой грани боевого транса, когда адреналин уже потоком насыщает кровь, а организм работает как автомат, но безумие, превращающее бойца в машину смерти, еще не отключило мозг. Не размышляя, он прыгнул вперед, когда курок уже устремился передать смертельную эстафету ударнику. Кувыркнувшись по полу под грохот выстрелов, Малыш вложил в удар ногами всю свою массу и инерцию. Тяжелый стол взлетел в воздух, снося укрывшегося за ним человека и впечатывая его своей массой в стену. Вскочив на ноги, Малыш прыгнул к развалившемуся столу, но воевать уже было не с кем.
– Черт! – в сердцах выругался Майкл. – А я ведь еще поговорить хотел.
Проверив пульс, вернее убедившись в его отсутствии, Малыш аккуратно отобрал у трупа так и не выпущенный пистолет. В вывалившемся ящике стола виднелись три дополнительные обоймы.
– Не так и мало, – похвалил сам себя Никсон, проверяя наличие патронов в обойме и засовывая пистолет за пояс.
Теперь, после выстрелов, сделанных лейтенантом, счет времени пошел на минуты, если не на секунды. Майкл метнулся в коридор и, подхватив автоматы и выдернув из ножен часового нож, помчался к лестнице.
Топот ног возвестил о том, что стрельба не осталась незамеченной. Малыш юркнул за дверь санузла за секунду до появления в коридоре солдат. Трое бойцов промчались мимо, не особо заботясь о производимом ими шуме.
Малыш выскользнул из своего убежища и из пистолета лейтенанта расстрелял всех троих в спину. Только последний успел понять, что стреляют сзади, но вот развернуться или прыгнуть в сторону уже не успел. Просто в отличие от двух других он поймал пулю не в затылок, а в висок. Майкл стрелял в головы, не боясь промахнуться с расстояния в три-четыре метра.
– Не так и мало, – повторил он, навьючиваясь очередными автоматами и цепляя на снятый с трупа конвоира ремень все доставшиеся в виде трофеев ножи. – Жаль только, гранаток нет.
Дверь с треском распахнулась, и в помещение спиной вперед влетел один из охраняющих кубрики часовых. Едва не опрокинув ближайшую угловую двухъярусную койку, он тряпичной куклой свалился на пол.
– А вот и он! – рассмеялся Упырь, ничуть не сомневаясь в том, что это дело рук их товарища. И в подтверждение его слов в дверях появился громадный силуэт, увешанный оружием.
– Подъем, лентяи! – рявкнул Малыш, сваливая автоматы и ножи в центре кубрика.
Повторять дважды не пришлось. Из разных углов вылезли четверо пленников, а белобрысый вывел висящих на нем Упыря и Томпсона. Оба выглядели еще плохо, но с трудом идти все же могли.
– Времени нет. Я заблокировал центральные двери, но перед зданием собирается толпа идиотов. Неизвестно, заметил кто-нибудь наши действия или они собираются по другой причине, но надо готовиться к худшему. Где ты видел Гунна? – обратился Майкл к Алексу Николасу, когда пленники разобрали оружие.
– На верхнем, пятом этаже. У них отдельный лифт, поэтому они и сделали там лазарет, – пояснил белобрысый. – Только они ведь могут свалить оттуда через этот лифт. Или, наоборот, помощь впустить.
– Вряд ли. Шума совсем немного было, чтобы на пятом этаже слышать, – усомнился Майкл. – Пусть кто-нибудь спустится вниз. Там в расположении комроты есть рубка дальней связи. Свяжитесь с орбитой и попросите помощи. После завершения связи попытайтесь перетащить аппарат связи наверх. Не забывайте следить за улицей. Если что, отходите наверх и закрепляйтесь на лестнице. Нам надо продержаться до подхода помощи.
Малыш бросился к двери, но на самом пороге остановился, вспомнив, что их вылазка носит неофициальный характер:
– Да, когда общаться с ними будете, про нас не говорите, – кивнул он на качающихся спутников. – Мы уйдем другим путем.
– Принято! – ответил Николас, но Майкл уже мчался по коридору к ведущей наверх лестнице.
Малыш пинком распахнул прикрытые двери и вскинул пистолет. Несколько человек, облаченных в белые медицинские одежды, как тараканы заметались по коридору, прячась за первыми попавшимися дверями. Майкл заметил нырнувшую в одну из дверей худую фигуру с украшенной волнистыми горизонтальными пластинами головой. Но главным сейчас было не воевать с пришельцами, а найти Гунна.
Малыш медленно двинулся по коридору, минуя закрытые двери, но не опуская вытянутых с пистолетом рук. Он спешил в кубрик, где, по его предположениям, находились раненые. Он не ошибся, только взгляды, упершиеся в него, едва он пересек порог кубрика, оказались совершенно безумными. Правда, безумие это было вовсе не таким, как то, которое наваливается на человека под действием неведомого вируса, принесенного чужаками. Животный ужас, изгнавший из глаз людей рассудок, плескался сейчас в обращенных к Малышу взглядах.
– Гунн! – позвал он, осматривая прячущихся под армейскими одеялами раненых. – Влад, где ты? Масарик, отзовись!
Малыш шагнул к ближайшей койке и, наклонившись к трясущемуся человеку, спросил:
– Где еще есть раненые? Мне нужен мой друг, который был здесь недавно.
Но вместо ответа человек зарылся в одеяло с головой, жалобно скуля, как перепуганное животное.
– Что здесь происходит? – удивился Малыш, поняв, что не добьется ответа ни от кого. Оставив попытки получить информацию здесь, он выбил ногой первую попавшуюся закрытую дверь. Его надежды оправдались – сжавшись, словно уже получив оплеуху, на стуле сидел человек в белом.
– Я ищу одного из раненых, который недавно был здесь, – рыкнул Майкл, вплотную подходя к врачу и вздергивая его за лацканы костюма. – Где остальные?
– Остальных нет, – заблеял доктор, даже не пытаясь вырваться.
– Где они?
– Они умерли, – ответил доктор, которого била крупная дрожь. – Скончались от ран.
– Тела где? – встряхивая своего оппонента, поинтересовался Малыш.
– Там, в операционных, – безвольно вскинув руку, указал тот.
– А вы чего тут оперируете? – изумился Малыш. – Показывай.
Когда Майкл выволок доктора в коридор, у входа в подразделение уже стоял белобрысый Алекс с автоматом наперевес.
– С орбитой связались. Бот с прикрытием скоро будет, – крикнул он Малышу. – Ребята заняли неплохие позиции. Конечно, долго мы не продержимся, но до прилета бота – возможно. Аппарат дальней связи удалось снять. Его сейчас поднимут сюда. Я подумал, может, тебе тут помощь нужна?
– Нужна. Стой там, – кивнул Малыш. – Если из кабинетов выскочит кто, сразу стреляй. Все наши в кубрике, так что не ошибешься. И имей в виду, что в одной из комнат эта тварь сидит.
– Принято, – подтвердил Николас, опираясь о дверной косяк.
Майкл последовал за доктором, сильно задумавшись о причине этого всеобщего страха. Ну пациенты трясутся от всего происходящего вокруг. Они так напуганы тем, что с ними могут сделать, что страх вполне оправдан. Сам Майкл вот тоже боится, только страх его выливается в несколько иные, весьма активные формы. Но чего боится этот доктор, который ухаживал за больными? Появление Малыша он-то уж точно должен воспринимать как спасение.
Врач, проведя Малыша через кубрик, остановился перед одной из трех дверей. На него словно столбняк напал. Поэтому, отодвинув доктора плечом, Малыш толкнул незапертую дверь. То, что открылось его взору за ней, застало его врасплох. В небольшой комнате сейчас размещался целый комплекс передвижной лаборатории, в центре которой располагался стальной стол. Больше всего этот стол походил на рабочее место патологоанатома, за небольшим исключением – тело, находящееся сейчас на столе, было буквально распято в крепких зажимах для рук и ног. Вокруг громоздилось оборудование с неведомыми иероглифами на клавишах и экранах. Поддоны с хирургическим инструментом и гирлянды пробирок с разноцветными составами дополняли картину. Но самым жутким оказалось то, что утыканное датчиками тело со вскрытым черепом и грудиной еще продолжало жить. Что-то попискивало в аппаратах, мускулы человека конвульсивно сокращались, не в силах побороть беспощадные зажимы...
– Так это не лазарет, – вдруг понял все Малыш. – Это не больные, а морские свинки для опытов.
Понимая, что несчастному, мучающемуся на столе, ничем помочь нельзя, Малыш выхватил из-за пояса пистолет и выстрелом в голову прекратил мучения. Во второй комнате стол оказался пуст. А в третьей...
Гунн умер недавно, в страшных мучениях, так и не дождавшись помощи. Даже датчики уже были отключены от его растерзанного тела... Майкл почувствовал, как темнеет перед глазами. Уронив пистолет на пол, он выдернул из ножен пехотный нож. Доктор отшатнулся, вернее, попытался отшатнуться, чувствуя, как направляемая рукой этого превратившегося в стремительного зверя человека сталь полосует его тело. Он рухнул на пол, захлебываясь болью и визгливо моля о помощи. Тело стало непослушным, вернее, каждая попытка двинуться вызывала страшную боль в подрезанных жилах ног и рук. Кровь покидала тело, но он даже не мог зажать раны, с каждой попыткой лишь делая боль сильнее. Окружающий мир пропал для него, сжавшись до этой возни со своим искалеченным телом в ожидании долгой, мучительной смерти. Поэтому он не видел, как страшный зверь метнулся по коридору, вламываясь в каждую запертую комнату. Рука профессионала не ошибалась, обрекая на долгое умирание всех, кого он находил. А через несколько секунд зверь устремлялся к другой двери, чтобы принести на алтарь возмездия еще одну жертву. Только в последней комнате Малыш задержался чуть дольше, чем в остальных. Костлявая тварь с желтыми глазами попыталась оказать сопротивление. Да и заслуги этого чужака, организовавшего здесь исследовательскую лабораторию, требовали большего внимания. Майкл присел над сбитым с ног в короткой рукопашной чужаком, прижимая его коленом к полу и жутко улыбаясь. Нож порхнул в его пальцах, готовясь начать свой танец по телу врага.
На этот раз в голосе Упыря сквозило почти восхищение, смешанное с изрядной порцией белой зависти. Приглядевшись, Майкл понял причину таких эмоций. Упырь сидел плечом к плечу с белобрысым вовсе не потому, что замерз или приватно общался. Николас просто поддерживал товарища, не позволяя упасть. А сам Упырь сидел, совершенно безвольно привалившись к стене. По всему выходило, что послевкусие от удара сонаром для него еще продолжалось в полной мере.
– Ты сказал, что мы Гунна нашли, – напомнил Малыш, озираясь по сторонам и замечая сидящих в разных местах людей. – Я что-то не вижу.
– Алекс его только вчера видел, – пояснил Упырь. – Видно, его недолечили в госпитале, надеясь на эвакуацию. А теперь регенераторы и другое оборудование не работает. Поэтому те раненые, которых можно без особых хлопот подлечить и использовать, лежат у них все вместе в одном из кубриков.
– Кто они? – спросил Малыш, пытаясь разработать плохо слушающиеся мускулы и ощущая, как мало-помалу силы возвращаются в его тело. – Я даже не успел никого увидеть.
– Взяли нас, как последних лохов, – посетовал Упырь, пытаясь приподняться повыше. Руки подломились, и он оставил свои попытки. – Тот пехотинец не зря бегал. На живца нас взяли. Мы с Ником его увидели на первом этаже. А он быстренько в холл выскочил, а потом и на улицу. И показалось мне, что я его раньше на базе видел. Вот я за ним и побежал наружу, а Ник за мной, не отставая...
– Быстро сработали, – похвалил захватчиков Малыш. – Слишком быстро.
– А что им тянуть-то? Они на базе дислоцируются. Системы контроля доступа, как я понимаю, активны, – возразил белобрысый. – Они не вас первых тепленькими берут. Сюда многие из лесов приходят, надеясь на спасение. Большинство, правда, после первого же допроса исчезают. Но кого-то держат дольше. Я вот в первый же день штурма базы попался. Оглушило взрывом. А когда очнулся, уже в этом кубрике был. Пару раз на допрос водили. Очень сладко там их офицер вещал.
Прикоснувшись руками к лицу, Малыш ощутил под пальцами онемевшую бесчувственную кожу.
– Надо же. А я и не чувствую ничего, – вслух удивился Малыш тому, что кожа потеряла чувствительность.
– Это пройдет, – успокоил Алекс.
– Я знаю, – кивнул Малыш, подходя к окну.
– Я сейчас о другом переживаю, – вновь заговорил Упырь, понизив голос почти до шепота. – Все, как один, утверждают, что это имперские солдаты. Значит, мы в полном дерьме.
– Не может быть, – испугался Малыш, подумав первым делом о Лилит и бросая взгляд на лежащего без сознания имперца. – Они же группу свою по согласованию с нашим командованием послали на поиски базы.
– А что это объясняет? Только то, что они очень разумно все обстряпывают. Ты рассказывал, что Лукин с группой имперских солдат в деревне был. А теперь они базу нашу распотрошили. Да еще мы же их к складу и вывели. И своими руками помогли с оборудованием справиться. А теперь еще и оставили наших наедине со значительно большей группой имперского спецназа. Очень боюсь, что там дела совсем плохи.
Входная дверь с едва слышным скрипом отворилась, и в комнате возникла группа из двух солдат, облаченных действительно в форму пехотинцев Евразийской Империи. Вместе с ними в кубрик вошел человек в белых одеждах врача. Не задерживаясь у дверей, вся группа прошла через комнату к окну, у которого стоял Малыш.
– Прошу прощения, но я должен вас мельком осмотреть, – промямлил врач, глядя на возвышающегося перед ним гиганта.
– Надеюсь, вы не проктолог, – зло оскалился Малыш, испытывая навязчивое желание свернуть врачу и его сопровождающим шеи. Вот только направленные в его грудь автоматы останавливали.
– Что? – не сразу понял врач, но потом зло нахмурился. – Ах вы в этом смысле... Нет, не довелось. Но если у вас есть такая потребность, обращайтесь. Думаю, эти ребята подыщут для вас что-нибудь подходящего размера.
Не дожидаясь от Майкла ответа, доктор быстро глянул в его зрачки и нащупал пульс, замерев на несколько секунд. Затем, уже уходя к дверям, он бросил солдатам сопровождения:
– Он в порядке. Можете вести.
– Кандалы надеть? – уточнил один из сопровождающих врача солдат.
– Навряд ли это стоит делать, – пожал плечами доктор, – Последствия воздействия излучения сонара пройдут еще не скоро. Вон его коллега еще и подняться не может. Боюсь, что в кандалах вам придется его тащить волоком. У него не хватит сил. Впрочем, решайте сами.
– Еще чего, – возмутился второй солдат. – Пусть сам тащится. А я его пинками подгонять буду.
Пехотинцы вскинули короткие автоматы, едва не упирая их в грудь Малыша. Один из них сдвинулся в сторону, освобождая путь к двери, а второй требовательно качнул стволом оружия:
– Двигай! И не вздумай геройствовать, – предупредил он, но, судя по взгляду, ему сейчас было очень неуютно рядом с жутким гигантом, каким выглядел Никсон. – Только дернись, и я тебе задницу поджарю.
– Тебя на допрос, брат, – крикнул вдогонку Упырь. – Помни, что мы в полном дерьме, а Гунн где-то рядом.
– Топай живее! – рявкнул тот из конвоиров, который обещал поджарить задницу, ткнув приостановившегося Малыша в спину стволом автомата.
Взгляд, которым Майкл одарил конвоира, заставил того испуганно шарахнуться в сторону, поднять автомат выше, словно бы прячась за ним. Ничего не сказав, Никсон последовал за первым конвоиром, чувствуя, как в руках появляется почти осязаемый зуд от желания посворачивать всем шеи.
Его провели по коридору мимо охраняющих двери кубриков часовых, которые сейчас собрались посередине коридора и о чем-то неторопливо беседовали» Затем спустились по широкой лестнице на первый этаж, где в правом крыле основного казарменного здания базы раньше располагалась комендантская рота, выполняющая на базе скорее функции военной полиции. И наконец, снова пройдя коридор, просторный пустой кубрик и еще один коридор, остановились у дверей бывшего кабинета командира комендантской роты. У дверей, скучая и пялясь в окно, расположенное в торце коридора, маялся часовой. Один из конвоиров, постучав, заскочил в кабинет и тотчас вернулся назад.
– Заходи. И не забывай, что мы тут, за дверью. Начнешь быковать – пожалеешь, что родился на свет.
Малыш шагнул в кабинет, осматриваясь по сторонам. Теперь он понял, почему тот, кто обосновался в этом кабинете, сделал выбор в пользу апартаментов командира комроты. По сравнению с кабинетиками командиров других подразделений эта комната действительно выглядела апартаментами. Тяжелая псевдодеревянная мебель, массивные кресла, вместительные шкафы для документации... В комнате даже стояли громоздкий диван и огромная кадка с каким-то причудливым пышным деревом.
Стоящий у окна высокий стройный мужчина, облаченный в идеально сидящую форму лейтенанта имперской разведки, даже не повернул головы, словно в кабинет вошел не опасный пленник, а милый коллега по службе.
– Один мудрец далекого прошлого как-то сказал, – заговорил лейтенант через пару минут молчаливого созерцания мира за окном, – война – всегда война. Ей трудно быть иною. Куда опасней мир, коль он чреват войною. Вы нашли здесь то, что искали?
Майкл стоял набычившись, размышляя над тем, как себя повести в этой странной ситуации. В конце концов он решил, что пойти на конфликт никогда не поздно, а начав разговор, можно, по крайней мере, узнать, что здесь происходит.
– Это риторический вопрос или вас действительно интересует мое видение мира? – усмехнулся Малыш, стараясь, чтобы улыбка не получилась издевательской или злобной.
– Нет, не интересует, – ответил улыбкой офицер, оторвавшись наконец от окна и возвращаясь за огромный рабочий стол. При этом его начищенные до зеркального блеска ботинки отразили яркий солнечный лучик, пробравшийся в окно. – Мне интересно совсем другое. Доволен ли ты тем, чем стал? Доволен ли ты тем, что имеешь?
Он направил на Малыша сканер, выдающий данные о военнослужащем по его бирке-чипу, видимо позаимствованный на складе базы!
– Вы можете предложить мне лучшее? – Майкл почувствовал, что теперь-то его улыбка точно превращается в саркастичный оскал. – Вы себя торговцем человеческими душами считаете?
– Души тут ни при чем, – пожал плечами имперец. – Все много проще. Перед тобой, так же как и перед многими другими, сейчас стоит выбор: бороться и стать тупым животным для выполнения единственной задачи – быть пушечным мясом или принять нового хозяина и служить ему верой и правдой. Выбор невелик, но не очевиден. Как тебя зовут?
– Рядовой Никсон, разведывательный батальон Первой дивизии Земного флота, – скороговоркой выпалил Малыш, как их учили еще в учебке.
– Все верно, рядовой Никсон, – кивнул лейтенант, сверившись с выданными сканером данными.
– В соответствии с разделами международного договора о военнопленных...
– Какой договор, солдат? Мы не пребываем в состоянии войны. Да и договор между Федерацией и моими хозяевами не подписан, – отмахнулся лейтенант, прервав Майкла на полуслове.
– А на кой черт я вам сдался? – искренне удивился Малыш.
– Нам не хватает нормальных функционеров. Тех, кто может думать и принимать правильные решения.
– Что, ваша зараза дала не совсем тот эффект, на который вы рассчитывали? – Малышу показалось, что он начинает понимать посылы этого офицера. – А запросить у командования подкрепления гордость не позволяет?
– Придержи язык, солдат! – В голосе лейтенанта зазвучал металл. – Ты, верно, забылся, где находишься и с кем говоришь? На пороге нашего мира стоит неведомая большинству сила, а такие, как ты, все в войнушку играют. Ты не понимаешь, что больше нет ни вашей Федерации, ни нашей Империи, ни других больших и малых стран. Есть только человечество и новые могущественные соседи, которым очень нужен наш мир. Заметь, не мир с нами, а наш мир. Тебе невдомек, что уже пришла пора постараться сдать этот гнилой мир новым хозяевам с наименьшими потерями для человечества. Ведь в конечном счете он все равно ляжет к их ногам. Только вот будет ли в нем место для людей, переоценивших свои силы? А эта зараза, как ты сказал, действует именно так, как и должна была. Только тебе не понять смысла ее действия.
– Да вы, видать, стырили весь запас травки у местных жителей, – с сочувствием сказал Малыш, про себя соображая, что из этого следует, что все эти солдаты уже не настоящие имперцы. А значит, шансы спасти Лилит увеличиваются. И еще он чувствовал, как мускулы наконец избавляются от онемения, возвращаясь помаленьку в нормальную форму. – Я однажды тоже не по-детски раскумарился. Так чего мне тогда только не привиделось.
– Хватит паясничать! – рявкнул лейтенант, и у двери немедленно нарисовались встревоженные криком конвоиры с автоматами на изготовку. – Даю вам сутки времени на размышления, а потом уж не обессудьте – или в расход, или на мясо, что немногим лучше. Вы, похоже, глупый человек. Очень глупый, хоть и попали как-то в разведку.
От последних фраз у Майкла застучало в висках от воспоминания об особисте, уничтожившем всю деревню.
– Господи, дай мне шанс еще раз встретиться... – буркнул Малыш, разворачиваясь под внимательными взглядами конвоиров.
– Господь милостивый дает лишь тому, кто действует, – бросил ему вслед лейтенант, истолковав услышанное обращение к Господу как мольбу о помощи. – Этого отведите назад, а ко мне давайте одного из тех, кого вместе с этим поймали.
– Сэр! Они еще не поднялись, сэр! Один без сознания, второй не может двигаться, – доложил конвоир, вытягиваясь перед взором лейтенанта.
– Тогда скажите медику, чтобы он их поднял. И как поднимет, сразу ко мне. Я не могу нянчиться с каждым сутками.
* * *
Конвой дошел до поворота, за которым располагался небольшой холл с ведущей на верхние этажи казармы широкой лестницей. Кабинет командира комроты с часовым у дверей остался далеко позади, за коридором и кубриком. На этаже выше расположились несколько часовых, стерегущих пленных... «Господь дает шанс лишь тому, кто действует, – вспомнил Майкл адресованные ему слова. – Помни, что мы в полном дерьме, а Гунн где-то рядом».
Малыш остановился, болезненно сгибаясь и прижимая руку к груди.
– А ну, чего встал! – подскочил тотчас к нему конвоир, обещавший термические процедуры. – Шевели поршнями, урод. Не сдохнешь.
Он, как и в прошлый раз, с силой ткнул согнувшегося гиганта стволом автомата в спину, норовя попасть в район почки. Но, к его искреннему удивлению, ствол провалился в пустоту, не достигнув цели, несмотря на ее немалые размеры. В последний миг Малыш, очень рассчитывающий именно на такое движение конвоира, скользнул в сторону с грацией большой кошки. Едва уловимым движением он подхватил конвоира за руку, держащую автомат, и, придавая дополнительное ускорение, потянул противника вокруг себя.
Лейтенант Барков недаром гордился своим учеником, буквально вбивая в него УниКАБ. Сейчас Малыш едва заметным движением разогнал противника, который не мог найти точку опоры, и, резко выбросив руку, рубанул ребром ладони по горлу конвоира. Шедший первым солдат шагнул назад, видимо также желая подстегнуть медлящего пленника. Тем более что из-за его товарища лейтенант только что высказал им свое неудовольствие. Потому, когда его напарник вдруг промахнулся стволом мимо спины пленного, первый конвоир оказался слишком близко, чтобы успеть понять происходящее. А в следующий миг тяжелый ботинок врезался ему под ребра, лишая возможности закричать или хотя бы просто вздохнуть. В глазах поплыло, а автомат позорно выпал из рук. Малыш положил одну руку на холку согнувшегося конвоира, немного ниже основания черепа, а второй резко толкнул его голову в лоб. Позвонки хрустнули, не выдержав столь неестественно быстрого и сильного откидывания головы назад, и солдат рухнул, успев только подумать о том, как глупо и больно все случилось.
Не успело тело первого конвоира упасть на пол, а Малыш уже вернулся ко второму, стоящему на коленях и хватающемуся руками за разбитое горло. Он тоже не мог звать на помощь, лишь надрывно хрипя. А открыть огонь даже не пришло ему в голову, потому что все вытеснил липкий животный страх перед хищником, который совершенно спокойно сейчас его убивал.
Майкл не стал тянуть время, глумясь над своим недавним обидчиком. Выдернув из ножен конвоира пехотный нож, он коротким ударом вогнал его по самую рукоять в левую сторону груди солдата. Конвоир умер мгновенно, мешком завалившись на бок. Вся схватка заняла секунд пять-семь, но главное было не это, а то, что за время этого скоротечного боя не прозвучало ни одного громкого звука.
Быстро оглядевшись, Малыш повесил оба автомата за спину, сдернул с первого конвоира ремень с таким же ножом, как торчавший сейчас из груди второго, и нацепил на себя. После этого он взвалил одного из конвоиров на плечо, а второго ухватил за шкирку и потащил в кубрик комендантской роты. Пробравшись к дальним угловым койкам, Майкл закатил трупы под них и, убедившись, что из основного прохода их совершенно не видно, скользнул в ведущий к кабинету с имперским лейтенантом коридор.
Часовой привалился плечом к стене и, уставившись в окно, скорее всего, мысленно находился где-то очень далеко. Может быть, кувыркался со своей подружкой, которая осталась на гражданке, а может, мечтал о тех перспективах, которые нарисовал ему лейтенант, приглашая послужить новым хозяевам. Но где бы мысленно он ни был, а эти фантазии оказались столь увлекательными, что он не заметил крадущейся громадной тени до тех пор, пока тяжелый кулак не врезался в его затылок. Вернее, и тогда он тоже ничего не заметил...
Майкл, бросив все автоматы на пол, буквально вынес плечом дверь, не надеясь, что лейтенант не услышит удара и звука падения тела часового. И действительно лейтенант среагировал молниеносно. Отшвырнув стул, он присел за столом, как за бруствером. Массивный пистолет с граненым стволом, словно живой, выпрыгнул из кобуры ему в руку. Черный зрачок ствола качнулся, ловя цель. Но Малыш не был целью, перед лицом смерти оказавшись на самой грани боевого транса, когда адреналин уже потоком насыщает кровь, а организм работает как автомат, но безумие, превращающее бойца в машину смерти, еще не отключило мозг. Не размышляя, он прыгнул вперед, когда курок уже устремился передать смертельную эстафету ударнику. Кувыркнувшись по полу под грохот выстрелов, Малыш вложил в удар ногами всю свою массу и инерцию. Тяжелый стол взлетел в воздух, снося укрывшегося за ним человека и впечатывая его своей массой в стену. Вскочив на ноги, Малыш прыгнул к развалившемуся столу, но воевать уже было не с кем.
– Черт! – в сердцах выругался Майкл. – А я ведь еще поговорить хотел.
Проверив пульс, вернее убедившись в его отсутствии, Малыш аккуратно отобрал у трупа так и не выпущенный пистолет. В вывалившемся ящике стола виднелись три дополнительные обоймы.
– Не так и мало, – похвалил сам себя Никсон, проверяя наличие патронов в обойме и засовывая пистолет за пояс.
Теперь, после выстрелов, сделанных лейтенантом, счет времени пошел на минуты, если не на секунды. Майкл метнулся в коридор и, подхватив автоматы и выдернув из ножен часового нож, помчался к лестнице.
Топот ног возвестил о том, что стрельба не осталась незамеченной. Малыш юркнул за дверь санузла за секунду до появления в коридоре солдат. Трое бойцов промчались мимо, не особо заботясь о производимом ими шуме.
Малыш выскользнул из своего убежища и из пистолета лейтенанта расстрелял всех троих в спину. Только последний успел понять, что стреляют сзади, но вот развернуться или прыгнуть в сторону уже не успел. Просто в отличие от двух других он поймал пулю не в затылок, а в висок. Майкл стрелял в головы, не боясь промахнуться с расстояния в три-четыре метра.
– Не так и мало, – повторил он, навьючиваясь очередными автоматами и цепляя на снятый с трупа конвоира ремень все доставшиеся в виде трофеев ножи. – Жаль только, гранаток нет.
* * *
Дверь с треском распахнулась, и в помещение спиной вперед влетел один из охраняющих кубрики часовых. Едва не опрокинув ближайшую угловую двухъярусную койку, он тряпичной куклой свалился на пол.
– А вот и он! – рассмеялся Упырь, ничуть не сомневаясь в том, что это дело рук их товарища. И в подтверждение его слов в дверях появился громадный силуэт, увешанный оружием.
– Подъем, лентяи! – рявкнул Малыш, сваливая автоматы и ножи в центре кубрика.
Повторять дважды не пришлось. Из разных углов вылезли четверо пленников, а белобрысый вывел висящих на нем Упыря и Томпсона. Оба выглядели еще плохо, но с трудом идти все же могли.
– Времени нет. Я заблокировал центральные двери, но перед зданием собирается толпа идиотов. Неизвестно, заметил кто-нибудь наши действия или они собираются по другой причине, но надо готовиться к худшему. Где ты видел Гунна? – обратился Майкл к Алексу Николасу, когда пленники разобрали оружие.
– На верхнем, пятом этаже. У них отдельный лифт, поэтому они и сделали там лазарет, – пояснил белобрысый. – Только они ведь могут свалить оттуда через этот лифт. Или, наоборот, помощь впустить.
– Вряд ли. Шума совсем немного было, чтобы на пятом этаже слышать, – усомнился Майкл. – Пусть кто-нибудь спустится вниз. Там в расположении комроты есть рубка дальней связи. Свяжитесь с орбитой и попросите помощи. После завершения связи попытайтесь перетащить аппарат связи наверх. Не забывайте следить за улицей. Если что, отходите наверх и закрепляйтесь на лестнице. Нам надо продержаться до подхода помощи.
Малыш бросился к двери, но на самом пороге остановился, вспомнив, что их вылазка носит неофициальный характер:
– Да, когда общаться с ними будете, про нас не говорите, – кивнул он на качающихся спутников. – Мы уйдем другим путем.
– Принято! – ответил Николас, но Майкл уже мчался по коридору к ведущей наверх лестнице.
Малыш пинком распахнул прикрытые двери и вскинул пистолет. Несколько человек, облаченных в белые медицинские одежды, как тараканы заметались по коридору, прячась за первыми попавшимися дверями. Майкл заметил нырнувшую в одну из дверей худую фигуру с украшенной волнистыми горизонтальными пластинами головой. Но главным сейчас было не воевать с пришельцами, а найти Гунна.
Малыш медленно двинулся по коридору, минуя закрытые двери, но не опуская вытянутых с пистолетом рук. Он спешил в кубрик, где, по его предположениям, находились раненые. Он не ошибся, только взгляды, упершиеся в него, едва он пересек порог кубрика, оказались совершенно безумными. Правда, безумие это было вовсе не таким, как то, которое наваливается на человека под действием неведомого вируса, принесенного чужаками. Животный ужас, изгнавший из глаз людей рассудок, плескался сейчас в обращенных к Малышу взглядах.
– Гунн! – позвал он, осматривая прячущихся под армейскими одеялами раненых. – Влад, где ты? Масарик, отзовись!
Малыш шагнул к ближайшей койке и, наклонившись к трясущемуся человеку, спросил:
– Где еще есть раненые? Мне нужен мой друг, который был здесь недавно.
Но вместо ответа человек зарылся в одеяло с головой, жалобно скуля, как перепуганное животное.
– Что здесь происходит? – удивился Малыш, поняв, что не добьется ответа ни от кого. Оставив попытки получить информацию здесь, он выбил ногой первую попавшуюся закрытую дверь. Его надежды оправдались – сжавшись, словно уже получив оплеуху, на стуле сидел человек в белом.
– Я ищу одного из раненых, который недавно был здесь, – рыкнул Майкл, вплотную подходя к врачу и вздергивая его за лацканы костюма. – Где остальные?
– Остальных нет, – заблеял доктор, даже не пытаясь вырваться.
– Где они?
– Они умерли, – ответил доктор, которого била крупная дрожь. – Скончались от ран.
– Тела где? – встряхивая своего оппонента, поинтересовался Малыш.
– Там, в операционных, – безвольно вскинув руку, указал тот.
– А вы чего тут оперируете? – изумился Малыш. – Показывай.
Когда Майкл выволок доктора в коридор, у входа в подразделение уже стоял белобрысый Алекс с автоматом наперевес.
– С орбитой связались. Бот с прикрытием скоро будет, – крикнул он Малышу. – Ребята заняли неплохие позиции. Конечно, долго мы не продержимся, но до прилета бота – возможно. Аппарат дальней связи удалось снять. Его сейчас поднимут сюда. Я подумал, может, тебе тут помощь нужна?
– Нужна. Стой там, – кивнул Малыш. – Если из кабинетов выскочит кто, сразу стреляй. Все наши в кубрике, так что не ошибешься. И имей в виду, что в одной из комнат эта тварь сидит.
– Принято, – подтвердил Николас, опираясь о дверной косяк.
Майкл последовал за доктором, сильно задумавшись о причине этого всеобщего страха. Ну пациенты трясутся от всего происходящего вокруг. Они так напуганы тем, что с ними могут сделать, что страх вполне оправдан. Сам Майкл вот тоже боится, только страх его выливается в несколько иные, весьма активные формы. Но чего боится этот доктор, который ухаживал за больными? Появление Малыша он-то уж точно должен воспринимать как спасение.
Врач, проведя Малыша через кубрик, остановился перед одной из трех дверей. На него словно столбняк напал. Поэтому, отодвинув доктора плечом, Малыш толкнул незапертую дверь. То, что открылось его взору за ней, застало его врасплох. В небольшой комнате сейчас размещался целый комплекс передвижной лаборатории, в центре которой располагался стальной стол. Больше всего этот стол походил на рабочее место патологоанатома, за небольшим исключением – тело, находящееся сейчас на столе, было буквально распято в крепких зажимах для рук и ног. Вокруг громоздилось оборудование с неведомыми иероглифами на клавишах и экранах. Поддоны с хирургическим инструментом и гирлянды пробирок с разноцветными составами дополняли картину. Но самым жутким оказалось то, что утыканное датчиками тело со вскрытым черепом и грудиной еще продолжало жить. Что-то попискивало в аппаратах, мускулы человека конвульсивно сокращались, не в силах побороть беспощадные зажимы...
– Так это не лазарет, – вдруг понял все Малыш. – Это не больные, а морские свинки для опытов.
Понимая, что несчастному, мучающемуся на столе, ничем помочь нельзя, Малыш выхватил из-за пояса пистолет и выстрелом в голову прекратил мучения. Во второй комнате стол оказался пуст. А в третьей...
Гунн умер недавно, в страшных мучениях, так и не дождавшись помощи. Даже датчики уже были отключены от его растерзанного тела... Майкл почувствовал, как темнеет перед глазами. Уронив пистолет на пол, он выдернул из ножен пехотный нож. Доктор отшатнулся, вернее, попытался отшатнуться, чувствуя, как направляемая рукой этого превратившегося в стремительного зверя человека сталь полосует его тело. Он рухнул на пол, захлебываясь болью и визгливо моля о помощи. Тело стало непослушным, вернее, каждая попытка двинуться вызывала страшную боль в подрезанных жилах ног и рук. Кровь покидала тело, но он даже не мог зажать раны, с каждой попыткой лишь делая боль сильнее. Окружающий мир пропал для него, сжавшись до этой возни со своим искалеченным телом в ожидании долгой, мучительной смерти. Поэтому он не видел, как страшный зверь метнулся по коридору, вламываясь в каждую запертую комнату. Рука профессионала не ошибалась, обрекая на долгое умирание всех, кого он находил. А через несколько секунд зверь устремлялся к другой двери, чтобы принести на алтарь возмездия еще одну жертву. Только в последней комнате Малыш задержался чуть дольше, чем в остальных. Костлявая тварь с желтыми глазами попыталась оказать сопротивление. Да и заслуги этого чужака, организовавшего здесь исследовательскую лабораторию, требовали большего внимания. Майкл присел над сбитым с ног в короткой рукопашной чужаком, прижимая его коленом к полу и жутко улыбаясь. Нож порхнул в его пальцах, готовясь начать свой танец по телу врага.