Мартынов Константин. Брызги зла

   Позади стола в креслах с высокими резными спинками сидели семеро мужчин с непроницаемыми, как у сфинксов, лицами.
   На фоне шестерых затянутых в смокинги господ выделялся карикатурно американизированный субъект в клетчатом твидовом пиджаке и с погасшим огрызком толстой сигары в зубах. Впрочем, и его лицо своей каменностью выдавало знатока покера.
   – Гордись, – почти беззвучно шепнул Сергей Олегу, – ради нас весь синклит собрался! Разнесут нас с тобой вдребезги и пополам…
   Словно дождавшись, когда Сергей произнесет свое пророчество, худощавый до аскетизма господин, сидевший в центре группы, немного пожевав жесткими бескровными губами, заявил:
   – Вы опоздали, вынудив нас терять драгоценное время, потому предлагаю сразу перейти к существу дела. Дела, вызвавшего громкий резонанс своей кровавостью и бросившего тень на наше служение идеалам Света и Чистоты!
   – Эк загнул! – негромко, но так, чтобы быть услышанным, выразил чувства Антоныч, чем вызвал укоризненные взоры коллегии заседателей.
   – Может быть, господин Торквемада, как и его знаменитый предок, несколько категоричен в суждениях, – счел своим долгом слегка смягчить резкость потомка Великого Инквизитора сидящий справа от него толстячок, – но по сути, к моему огорчению, он совершенно прав. Господа Зайченко и Кольцов, находясь в увольнении, грубо пренебрегли правилами безопасности, что привело к незапланированному столкновению с… – он замялся, подыскивая подходящий эвфемизм, явно не желая упоминать демонов, – м-м-м, скажем, с очередным проявлением… в общем, вы понимаете, о чем я говорю! И все это вызвало многочисленные жертвы среди гражданского населения! Я даже не упоминаю о вопиющем афишировании нашего существования!
   – Ах, Дмитрий Сергеевич, Дмитрий Сергеевич, – укоризненно пожурил командира похожий на озабоченного Сайта-Клауса румянощекий господин, крайний в ряду судей – иначе их уже назвать было сложно, – распустили вы своих подчиненных! А мы ведь вас предупреждали, что возможны непредсказуемые последствия!
   – Недопустимое разгильдяйство, – вмешался в разговор еще один заседатель – по-армейски коротко стриженный блондин с рублеными чертами лица, которого Олег тут же мысленно окрестил Арийцем, – хочу заметить, что так называемая группа Ворона с моей точки зрения вообще отличается полнейшей профнепригодностью! Наилучшим выходом я считаю ее расформирование с наведенной амнезией всем ее участникам.
   Ошеломленный услышанным Олег обернулся к товарищам – происходящее явно выходило за рамки ожидаемого начальственного разноса – обернулся и вздрогнул, встретив зло прищуренный взгляд Антоныча.
   Олег, конечно, и раньше понимал, что его соратники особым добродушием и мягкостью не отличаются, но беспощадный огонь во взоре доселе спокойного Антоныча заставил его поежиться.
   К несчастью, судейские ничего не заметили, и заседание продолжилось в том же ключе.
   – Полностью разделяю точку зрения нашего уважаемого коллеги, – отозвался на сказанное потомок и тезка Великого Инквизитора, – и не сомневаюсь, что остальные члены коллегии нас поддержат: команду Ворона необходимо расформировать.
   Он грозно посмотрел на сидящих рядом, и они, как марионетки, покорно и синхронно кивнули.
   – Ставлю предложение на голосование, – в голосе Торквемады злорадство звучало столь отчетливо, что Олег понял – потомственный инквизитор, по ему, Олегу, пока неясным причинам, давно мечтал найти повод, чтобы разделаться с командиром, и теперь своего не упустит.
   – Кто за?
   Руки поднять не успел никто – за спиной Олега раздался треск рвущейся одежды, и его отбросило в сторону волной арктически ледяного воздушного потока.
   Жалобно заскрипел и вздрогнул под тяжелой поступью паркет – мимо Олега, набирая скорость с каждым шагом, к столу рванулся огромный разъяренно рычащий ящер. Ситуация вышла из-под контроля, и Олег среагировал буквально на уровне подсознания, уже привычно выбросив вперед руки.
   Он держал ящера, словно энергетическое поле стало силовым продолжением его рук, держал, стараясь не повредить, зная, что это кто-то из своих. Но кто? Сергей стоял рядом, и его трансформу Олег уже видел – впечатляющая, конечно, но не настолько, чтобы внушать, подобно этому ящеру, почти мистический ужас. Обернуться же и пересчитать оставшихся за спиной он не мог, боясь упустить разъяренного коллегу.
   Ящер меж тем раздраженно взревел и упрямо сделал еще один шаг, дотянувшись до стола. На большее его не хватило, но и этого оказалось достаточно: когти обманчиво тонких передних лап скрежетнули по столешнице, небрежно развалив полированного мастодонта на две неравные части. Члены коллегии поспешно вскочили, роняя стулья, и отпрянули к стене, которая вдруг оказалась слишком близкой, чтобы почувствовать себя в безопасности. По лицам заседателей разливалась смертельная бледность, отчетливо заметная на фоне их темных официальных костюмов.
   Олег, несмотря на сверхъестественный холод, взмок от напряжения, изо всех сил стараясь удержать ящера, в котором интуитивно все же узнал Антоныча. Осваивать свои новые способности приходилось на ходу – постепенное расходование внутренней энергии требовало совсем других навыков, чем уже дважды опробованные выплески. И тем неожиданнее оказался раздавшийся рядом смешок.
   Кольцов невольно обернулся, чуть не ослабив хватку: рядом, улыбаясь, стоял командир. Похоже, с удивлением сообразил Олег, происходящее его забавляло.
   Дмитрий Сергеевич сделал плавный скользящий шаг вперед, неожиданно оказавшись рядом с яшером, и постучал его по чешуйчатому плечу указательным пальцем.
   – Остынь, Антоныч, – посоветовал он злобно огрызнувшемуся монстру.
   Ящер по-птичьи склонил голову набок, уставясь на командира налитым кровью глазом и после короткого раздумья отступил назад. Олег расслабился и вытер пот со лба.
   – Занимай места в первом ряду, – шепнул ему на ухо тут же оказавшийся рядом Сергей, – сейчас командир им устроит веселую жизнь.
   Командир тем временем обернулся к замершим у стены заседателям:
   – А вы не забыли, с кем имеете дело, уважаемые? – саркастически спросил он, самим тоном давая понять, что упоминание об уважении – сугубо риторическая фигура. – Или мне стоит напомнить пару статей из некогда подписанного нами договора?
   Он хотел было приблизиться к семерке, но наткнулся на обломки стола и, с недовольной гримасой провел над ними рукой. Стол на миг затянулся дымкой и вновь возник, но уже совершенно целый и невредимый.
   – «…Состав и методы работы группы Ворона, именуемой Серыми Ангелами, – процитировал Дмитрий Сергеевич, словно и не заметив, какое впечатление на присутствующих произвела его небрежная демонстрация, – остаются на усмотрение самого Ворона…». Вы помните эти строки? – Командир оперся на столешницу, склонясь вперед, и из-под его ладони заструился едкий дым тлеющего мебельного лака.
   Он проследил за взглядами слушателей и убрал руку. На столешнице остался выжженный отпечаток ладони. Командир поморщился и все тем же мимолетным жестом вновь восстановил полировку.
   – Одобрять или не одобрять действия МОИХ подчиненных – исключительно МОЯ прерогатива. – Дмитрий Сергеевич прибег к родному для обюрократившихся заседателей канцеляриту, выделив при этом притяжательные местоимения. – Если же, паче чаяния, вам захочется пообщаться – я к вашим услугам, но МОИХ людей трогать не советую категорически! – Командир помолчал, критически оглядывая потерявших надменный лоск заседателей, и едко добавил: – Хотелось бы, чтобы у вас, кроме амбиций, нашлись и конструктивные предложения. Все-таки до нас в вашей конторе, кроме убогих попыток экзорцизма, и полевых операций-то никаких не проводилось. Вам бы моим ребятам кланяться стоило, а не шипеть из темного угла.
   Лицо Торквемады утратило бледность и, минуя стадию нормального цвета, быстро становилось темно-багровым от прихлынувшей крови. Он было открыл рот для отповеди, но опоздал.
   – Не кипятись, амиго, – по-американски развязно посоветовал ему до сих пор молчавший любитель покера, твидовый пиджак которого чуть не лопался на перекачанном «железом» теле, – я и раньше говорил, что Ворон тебе не по зубам, и теперь повторить могу. Лучше вспомни мой последний отчет – как раз для русских работенка: они же все насквозь идейные, а мои ребята предпочитают жить и тратить честно заработанные грины, чем совать голову в гарантированную мясорубку.
   – На «слабо» взять хочет, – вполголоса заметил Сергей, – я на такие подначки с детства не поддаюсь.
   – Что ж, – словно бы в раздумье протянул озабоченный Санта-Клаус, – возможно, это выход из сложившейся ситуации…
   Командир молчал, с улыбкой ожидая неизбежного продолжения – приманка закинута, так почему бы не изобразить заинтересованность?
   – Дело в том, что в Штатах обнаружена незарастающая каверна, этакий выход в один из поглощенных Хаосом миров… Конечно, это не прямая угроза вторжения сил Зла, но кое-что неприятное проникает и оттуда. По мнению нашего американского коллеги, закрывать проход придется с той стороны… с возможностью невозвращения.
   – И вы решили, что моя команда – прекрасный кандидат на исчезновение? – холодно осведомился Дмитрий Сергеевич.
   – Но вы сами только что сказали, что вы лучшие, если не единственные, наши оперативники, – напомнил Санта-Клаус собственные слова командира. – Кому же еще тогда мы должны предложить проведение этой операции?
   – Логично, – процедил командир, – но я требую полную информацию и неделю на обдумывание нашего ответа.
   – Информация будет, – вылез вперед Торквемада, уловив еще одну возможность избавиться от соперника, – но ситуация легко может выйти из-под контроля, и на раздумья у вас не более пары дней.
   – Согласен. – Командир прощально кивнул и, развернувшись, вышел из зала.
   Следом молча потянулась команда. Только Зайченко не мог не бросить напоследок:
   – Приятно было пообщаться, господа!
   Полученные часом позже сводки американского «Бюро-13» на поверку оказались серией победных реляций, одна другой неправдоподобней даже для по невежеству доверчивого Олега, что уж говорить о прочих.
   – Экие у нас американцы-то крутые! – подытожил прочитанное Антоныч. – Где уж нам, серым да лапотным!
   – Одно мне только непонятно – мы им в таком разе зачем? – Сергей обвел глазами собеседников, ожидая ответа. – Может, и правда что-то неприятное выплыло? Недаром вся ихняя суета примерно в одном районе сосредоточена!
   – Да что ты заладил – американцы, американцы… – угрюмо бросил Петрович, – командир сам подставился, тебя прикрывая, а испанец чертов тут же ухватился. Нет нам сейчас выбора, и все этим сказано.
   – Ты хочешь сказать, что я команду в дерьмо окунул? – вскинулся Сергей в ответ.
   – Никто тебя не винит: ну, вляпался по малоопытности, так за это не казнят. Американец, конечно, прагматик и циник, однако по сути он прав: есть в нас, русских, страстишка подставлять шею под чужое ярмо. «Кто, если не мы?» Знакомая постановка вопроса. Спокон веку так повелось. Кроме того, у командира, думается, есть свои резоны согласиться. Личные и оттого тебе не особо интересные. Так что увянь со своими комплексами: по большому счету ты здесь и вовсе не при чем.
   Петрович умолк и отвернулся, развернув газету – произнесенная речь выбрала его лимит общения минимум на неделю вперед. Олег, посчитав, что основное сказано, поднялся и ушел к себе – в отличие от прочих у него появилась новая тема для размышлений.
   Он сидел в глубоком удобном кресле-ракушке и курил, прикуривая одну сигарету от другой, не замечая, как окурки начинают выпадать из переполненной пепельницы.
   Зауряд-обывателей в команде, конечно, не было, но командир, и до последних событий казавшийся Олегу пугающе могущественным человеком, теперь предстал в новом свете. Просто ли зависть говорила в испанце, когда он пытался распять командира, или знал что-то о нем, с чем разум потомственного инквизитора не мог смириться? Что за договор заключили с командиром местные отцы-основатели, и почему он так важен, так очевидно исключителен? Реально ли для человека, пусть и паранорма, такое небрежное обращение со структурой вещества, или это уже проявление сверхъестественного, магия? И почему Антонычу так запомнились крылья за спиной появившегося в дверях незнакомца, что он счел нужным упомянуть их в давешнем рассказе? Такой ли это маловажный факт, каким подсознательно хотел представить его Свиридов? На ум приходили жутковатые гипотезы о «пятой колонне» в их «стройных рядах». В тоже время на замаскированного демона-резидента Дмитрий Сергеевич явно не походил – та же Наталья его давно бы раскусила или Антоныч. А то, что они за командиром куда угодно пойдут – по реакции на предстоящее видно, даже не обсуждают ничего, просто ждут команды «с вещами на выход».
   Олег зябко поежился. «Чьи вы, хлопцы, будете? Кто вас в бой ведет?» Как идти за человеком, если сомневаешься даже в его человеческой сущности?
   Открылась дверь, и словно в ответ на его мысли на пороге возник Дмитрий Сергеевич. Тяжелые клубы табачного дыма потянулись из полутемной комнаты в сияющий коридор, обтекая стоящую в проеме фигуру, и Олегу показалось, что в какой-то момент он увидел те самые кожистые крылья, взвихрившие дым за командирской спиной, которые как бы вскользь упомянул Антоныч.
   Кольцов вскочил, то ли собираясь поприветствовать начальство, то ли надеясь защититься в случае нападения.
   – Не подпрыгивай, – устало сказал Дмитрий Сергеевич и вошел в комнату, – не читаю я твоих мыслей, разве что чувства. Об эмпатии слышал? Вот, она и есть. Да ты садись, садись, я тоже присяду, если не возражаешь, – добавил он, сев напротив Олега и положив на стол толстую папку. – То, что ты сомневаешься, это нормально, – командир достал сигарету из почти пустой Олеговой пачки и изящно прикурил от кончика большого пальца, – только мою биографию в пятнадцать минут не уложишь, а на многочасовую лекцию я не способен. Со временем ты бы и так узнал достаточно, да только времени у нас почти не осталось, вот и приходится торопить события…
   Командир надолго умолк, глядя на тлеющую меж пальцев сигарету. Олег первый не выдержал паузы и, поерзав в кресле, деликатно кашлянул.
   – Ах да, – поднял взгляд Дмитрий Сергеевич, – я тебе кое-что почитать принес. – Он похлопал рукой по пухлой папке: – История моих злоключений, слегка художественно обработанная – каюсь, хотел издать в жанре фэнтези, да передумал. Все-таки пригодилась… А о походе не беспокойся – не захочешь, так кому-то надо и «на хозяйстве» остаться: Петрович будет за старшего, а ты, если решишь, то к нему в напарники. Работа уже достаточно тебе знакомая. Сплошная рутина, можно сказать… Ну ладно, читай, тут все ответы на твои невысказанные вопросы, а мне пора, дела, знаешь ли…
   Командир усмехнулся и начал таять в воздухе. Его силуэт заколебался, смешиваясь с погустевшим сигаретным дымом, струящимся от забытого в переполненной пепельнице окурка. Через несколько секунд о его недавнем присутствии напоминала только лежащая на столе папка.
   Олег, устав удивляться, вздохнул, включил прикроватное бра и улегся, взбив подушки повыше. Завязками папки служили обычные ботиночные шнурки, узел на которых не преминул запутаться при попытке его развязать.
   – Вот так всегда, – философски заметил Олег, но узел все же поддался, и папка открылась.
   Внутри лежала пачка листов качественной финской бумаги, покрытой плотной вязью отпечатанного на машинке текста.
   Предварялось все это коротким предисловием:
   «Странно перечитывать свой собственный дневник, начатый во времена, когда жизнь казалась простой, размеренной и уютной. Мысли суетно-незрелого ума, нелепые и смешные…
   Собирая разрозненные записи воедино, я было хотел изменить казавшиеся глуповатыми с высоты моих сегодняшних знаний и опыта тексты, придать строгости и завершенности, но затем решил оставить тот стиль и манеру изложения, которая соответствовала тому, более раннему изданию Дмитрия Сергеевича Горицкого, ставшего впоследствии… тем, кем он стал».
   Чуть ниже, уже от руки командир подвел итог своему литературному творчеству:
   «Все-таки эта подборка записей больше рассчитана на личные экскурсы в прошлое, нежели на постороннего читателя. Так что – никаких публикаций».
   Олег перевернул страницу…
   Изувеченный черной магией мир хлынул ему навстречу с холодных бумажных листков. Не избранник богов с атлетическим торсом и благородным огнем во взоре – заурядный клерк, взваливший на себя тяжкий груз судеб мира… нет, двух миров.
   Что он сделал с собой? Кем стал в результате? Изгоем, не ждущим благодарности за подвижничество. Жуткая участь.

* * *

   Рукопись кончилась, и Олег помассировал кончиками пальцев уставшие глаза.
   М-м-да… Однако… Вот уж действительно – ответы на все вопросы!
   Рассказы соратников и пережитое лично изрядно поубавили в значительности по сравнению с командирской историей. Разум отказывался верить в реальность прочитанного, но командир фантазером не выглядел. И Петрович тоже. То, что ученик из рукописи и вечно хмурый Петрович – одно и то же лицо, сомнений не вызывало. Вот и еще один вопрос – зачем этим колоссам мы – псиэнерганты доморощенные, пусть и со способностями к трансформации? Неужели Горицкий верит, что один из них станет тем человеком, который, когда придет пора, удержит скованного дьявола?
   Морозный озноб пробежал по коже, заставив передернуться. Ни в какие ворота не лезет! Что бы он, Олег Кольцов, добровольно сунул голову в петлю?..
   – Когда отбываем? – тихо спросил он у дыма, в который, исчезая, превратился командир.
   – Скоро, – донеслось издалека.

Часть третья
ВРАТА АДА

   Тишина. Лишь негромкое тиканье кварцевых часов на запястье. Мы живем по московскому времени, и значит, где-то там, за бетонными стенами базы, отделяющими наш континуум от планеты Земля, близилось утро.
   Я сидел, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Мысли лениво текли в полусонном мозгу. Впервые с того дня, когда цепь, сковавшая дьявола, лишила меня человечности, я по-настоящему смог расслабиться. Это могло означать только одно – кто-то уже подставил плечо под мой груз. Кольцов, видимо, уже дочитавший историю моих злоключений, или коллективный разум группы – неважно. Преемник найден.
   Тихо скрипнула дверь. Вошедший придвинул свободное кресло и сел напротив. Петрович. Человек, сопровождавший меня сквозь все круги ада. Я разлепил веки и приветственно кивнул.
   – Пора будить команду, чего тянем? – пробурчал вместо ответа Петрович. – Или есть какие-то дополнительные соображения?
   Строганов выжидающе уставился на меня.
   – Никаких. – Я протянул руку и похлопал по плечу верного соратника. – Все в порядке. Разве что нужно решить, кого оставить «на хозяйстве»: предвидятся пылкие возражения.
   – Значит, никого и не оставим, – усмехнулся он, – трудно ли заблокировать входы-выходы? Я и сам это могу.
   – Что ж, – кивнул я, – командуй общее построение у семнадцатой двери – помнится, именно она выводит в Неваду…

Глава 1
КОЛЬЦОВ

   – Хватит спать! Всем – на выход! – Зычный голос Петровича пробился сквозь шум льющейся из душа воды, и я наскоро закончил утреннюю процедуру.
   Давно пора – ожидание успело опротиветь хуже горькой редьки. Упакованный загодя рюкзак взлетел на плечи, и я шагнул за порог.
   Все уже толпились у ведущей на нижний этаж лестницы. Сергей, всклокоченный и помятый – очевидно, глас Петровича действительно выдернул его из койки – суетливо застегивал камуфляжную куртку. Раскрытый рюкзак валялся у его ног, и оттуда белым флагом свешивалось вафельное полотенце. Наталья и Антоныч, напротив, выглядели свеженькими и подтянутыми. Девушка даже успела наложить макияж. Петрович стоял у лестницы и раздавал упаковки с сухим пайком, минеральной водой и солевыми таблетками. Последнее значило, что в месте выхода будет жарко и безводно.
   – Готовы? – спросил он, когда все уложили полученные припасы и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Тогда пошли, командир ждет.
   Сапоги Петровича загромыхали по лестнице, и команда двинулась следом.
   Суховатая фигура Горицкого маячила в глубине коридора. Командир прислонился к дверному косяку и нетерпеливо постукивал носком массивного туристического ботинка по полу. Ритм доносившегося клацанья сливался в мелодию смутно знакомого марша.
   – Горазды вы поспать, господа борцы с нечистью, позавидовать можно, – командир критически осмотрел наши физиономии, – первое в нашей совместной практике турне по заграницам, а вас не дождешься! Орлы… и орлица с оными…
   Наталья покраснела, но промолчала.
   – Ладно, напутственных речей не будет, – сообщил командир, – главное – не тормозите на пороге. – С этими словами он открыл дверь и шагнул в проем.
   Переход, о котором столько говорили, свершился обыденно до разочарования: шаг вслед за идущим впереди Зайченко – и на мою голову обрушилась жара, казавшаяся особенно невыносимой после прохлады коридоров базы.
   Я осмотрелся. Вокруг лежали безжизненные холмы, причудливо изрезанные ветрами и временем. На горизонте, плывя в мареве раскаленного воздуха, синели вершины далеких гор. Если судить по жаре, то мы высадились на юге, а не слишком высоко стоящее солнце говорило о том, что сейчас здесь или позднее утро, или ранний вечер. Поскольку речь шла об Америке, то последнее было вернее.
   – Мы в центре Невады, – подтвердил мое предположение командир, – перед вами нагорья Большого Бассейна со всеми своими прелестями. Марсианский пейзаж, не правда ли, похоже? То, что в этом районе периодически пропадали люди, никого особо не удивляло – здесь пропасть нетрудно, однако наши коллеги из американского «Бюро-13» засекли поблизости паранормальную активность и смело сунулись навстречу опасности. Никто не вернулся, чтобы доложить об успехах, и пыл прочих несколько поиссяк. Вот тут-то мы и подвернулись под руку… Впрочем, зачем это я вам рассказываю? Сами все знаете не хуже меня, так что кушать подано, располагайтесь.
   Петрович принял сказанное как сигнал к действию и двинулся в сторону гор, бросив через плечо:
   – Надо идти, иначе до темноты тут проторчим!
   Мы зашагали следом, шаря вокруг глазами в поисках подходящего убежища. Командир, насвистывая оперетточный мотивчик, держался в арьергарде. Вообще, судя по настроению Горицкого, происходящее его изрядно забавляло – таким веселым я его прежде не видел. Зато Петрович выглядел еще более мрачно, чем всегда. Если только подобное вообще возможно.

* * *

   Подходящее для стоянки место нашлось не сразу – Петрович безжалостно забраковывал все наши предложения и пер вперед, как БТР, явно рассчитывая заночевать где-нибудь на горной вершине, в компании местных архаров. Не спорю, там прохладнее, но я предпочитаю трезво оценивать свои возможности – подобный марш-бросок мне не по силам. К счастью, через три бесконечных часа и десяток оставленных за спиной километров американского бездорожья он сжалился, указав на маленькую пещерку, скорее даже просто выветренную нишу в скале. Скала отбрасывала перед входом тень, столь желанную для не привычных к южному солнцу бледнокожих северян.
   Мы побросали рюкзаки, предварительно достав минералку, но Петрович, сурово предупредив о необходимости экономить воду, скрылся за поворотом, буркнув напоследок, чтобы к сухому пайку мы даже не думали прикасаться. Умеет же человек испортить настроение! Как с ним командир столько лет общается, понять не могу. Впрочем, на то он и маг. Вон, стоит себе на солнцепеке, и ни одной капли пота на лбу! Два сапога – пара. Я подмигнул Зайченко, свинтил колпачок с пластиковой бутылки и сделал большой глоток минералки. Серега выглядел неважно: по-моему, они с Антонычем вчера что-то отмечали, пока я читал командирские записки. Антонычу известно, все как с гуся вода, а у Сереги с опытом винопития слабовато. Оно и к лучшему: только приверженцев Бахуса нам не хватало! И все же есть повод злорадно похихикать. Что я и сделал, скорчив Сергею соболезнующую физиономию. В ответ он предъявил кулак. Внушительных размеров.
   Петрович вернулся часом позже, бросив к нашим ногам шевелящийся мешок. Разъяренное шипение, доносящееся изнутри, не оставляло сомнений в его содержании.
   – Ужин, – лаконично сообщил Петрович. – Кто возьмется готовить?
   Добровольцев не нашлось, и он вопросительно посмотрел на Наталью.
   – Это дискриминация по половому признаку, – огрызнулась она, – а раз так, то убей их, освежуй, разведи огонь и только потом нам будет о чем поговорить.
   Петрович внял доводам, извлек из ножен устрашающих размеров нож и вновь взялся за мешок.
   – Доставай примус и сковородку: мясо надо есть жареным, – обратился он уже к Сергею и встряхнул мешок. Шипение усилилось, в одном месте ткань вспучилась от резкого удара изнутри, и на ней проступило влажное пятно яда.
   – Жаль, костерок сложить не из чего – шашлычок бы получился отменный.