Мартынов Константин. Брызги зла

   – Удивляюсь, что при таком отношении к собственным организмам порубежники ухитряются прослужить дольше одного полевого сезона, – поделился я с ним своим наблюдением.
   – А многие дольше и не живут, – меланхолично подтвердил Кандис мое предположение, – в порубежники направляют отъявленных смутьянов. Одним выстрелом убивают двух зайцев – меньше расходов на тюрьмы и больше лютых бойцов на границе.
   Имперская политика в действии, черт бы ее драл!
   На холм поднялся закончивший работу Свиридов и, сердито посмотрев на меня, жестко бросил Кандису:
   – Чтобы до темноты у меня побывали все остальные раненые – нам в отряде полутрупы не нужны!
   – Хороший ты мужик, Антоныч, – усмехнулся Кандис, хлопнул его по плечу и ушел.
   Очевидно, решил отдать соответствующий приказ своему заместителю. Вместо него поблизости тут же возникли двое звероватых бугаев с тяжелыми топорами-клевцами в руках – Кандис, не доверяя надоевшей еще в детстве магии, обеспечивал безопасность привычными ему методами.
   Антоныч оглядел мальчиков и негромко фыркнул: еще бы – нашему Эскулапу, когда он не в духе, лучше в лапы не попадаться: ящероформа и милосердие – вещи несовместимые.

* * *

   Короткие южные сумерки стремительно юркнули в прошлое, уступив место ночи. Устроившись на расстеленном одеяле, я приготовился к зрелищу ослепительно ярких звезд, чьи колючие лучи свободно пронзали незамутненную промышленным смогом атмосферу, но, на сей раз меня ждало разочарование – пелена тяжелых низких туч накатывалась с востока, затягивая небосвод непроницаемой мглой. Вскоре мерцающее пламя угасающего костра осталось единственным источником света.
   «Что за жизнь? Как только устроишься подремать на свежем воздухе, обязательно начнется дождь…» – промелькнуло в уже дремлющем сознании.
   Дождь… Что-то, связанное с этим привычным понятием, заворочалось в дальнем закутке уставшего за день мозга, не давая окончательно соскользнуть в уютные объятья сна. Дождь. Холодные капли, стекающие по лицу, одежда, неприятно липнущая к телу… Что еще?
   Внезапно сонная одурь исчезла, и я вскинулся, встревоженно вглядываясь в растекшуюся за пределами бивачного костра тьму. Какой еще дождь в пустыне, долгие годы не видевшей ни единой упавшей с неба капли?!
   – Петрович! – позвал я. – Взгляни на небо! Надо поднимать людей!
   Строганов открыл глаза и сел. Несколько секунд он непонимающе оглядывался вокруг, затем кивнул головой и упруго вскочил на ноги.
   – Команде – подъем! – зычно гаркнул он.
   От стоянки вернувшихся из дозора порубежников донеслась серия малоцензурных высказываний, но уже через десяток секунд рядом с нами возник помятый со сна Кандис.
   – Клопы закусали? – ехидно поинтересовался он. – Дозоры вокруг расставлены; ребята опытные – мышь без спросу мимо не проскользнет, так что не надо учебных тревог!
   – Когда ты последний раз на небо смотрел? – ехидно поинтересовался я. – Или твои орелики в темноте не хуже котов ориентируются и к дождю привыкли?
   Кандис задрал голову, оценил обстановку и моментально сменил тон:
   – Ладно, господа маги, вам виднее, что дальше делать. Я слушаю.
   – Сворачивай лагерь, – приказал возникший рядом Антоныч, – и собери людей: обычную нечисть мы в округе повыбили, а те, кто погодой здесь управляет, вам не по зубам… да и мне, наверное, тоже. Предоставь лучше Петровичу с Олегом покомандовать.
   Я нервно взглянул на Свиридова: чего он городит? Какой из меня маг? Петровичу под ногами путаться?
   Однако сам Петрович так, похоже, не считал.
   – Пока я устанавливаю защитный купол, – обратился он ко мне, – советую тщательно просканировать дальние подступы к нашему лагерю… Принцип тот же, которому ты научился, вызывая самум. Ничего сложного, справишься… Только не суй нос в кажущиеся особо неприятными места.
   Вот так, все легко и просто: покинь физическую оболочку, прошвырнись туда-сюда на пару десятков километров и возвращайся! Я пожал плечами, вновь уселся на одеяло и закрыл глаза: почему бы и не попробовать, раз Петрович считает, что у меня получится?
   Вместо мероприятия по вызову самума в памяти всплыло неприятное воспоминание о моем посещении фраваши.
   Вообще-то этот опыт гораздо больше подходил для возникшей ситуации. Я мысленно расслабился и представил, как разум покидает ставшую ненужной физическую оболочку, сиречь мой многострадальный организм.
   Некоторое время ничего не происходило, и я уже совсем было решил оставить бесплодные попытки прикинуться магом, как вдруг мир вокруг меня вспыхнул синевато-сиреневым светом и я почувствовал, что земля стремительно проваливается куда-то вниз. Получилось!
   Я легко остановил взлет и завис на высоте в полторы сотни метров: в призрачном свете еще можно было разглядеть следы наших ног, оставленные на пыльном тракте, ведущем к не столь уж далеким восточным отрогам гор. К лагерю торопливо стягивались порубежники, чьи сияющие теплым оранжевым светом силуэты отчетливо выделялись на фоне холодных цветов окружающего мира. Значит, Кандис уже отдал приказ к возвращению.
   Я полетел на восток, ожидая увидеть признаки засады или приближения врагов, но до послужившего нам убежищем форта, нависшего над упырячьим поселком, дорога оставалась пустынной. Ладно, сделаем круг – я начал понемногу забирать к северу, туда, где горный массив становился выше и угрюмей.
   Уже через пару километров полета синева, окружающая меня, начала понемногу густеть. Я решил, что останавливаться рано, хотя полет становился похожим сначала на плавание в по-осеннему прохладной воде, затем на продавливание сквозь некую кисельную массу, пока где-то через пару десятков километров я не наткнулся на лениво колышащуюся желеобразную стену, остановившую мое продвижение.
   Я было хотел проломиться сквозь преграду, использовав новообретенные навыки манипулирования энергией, но строгановское напутствие недвусмысленно рекомендовало отступить, и я подчинился… Точнее, хотел это сделать: кобальтово светящееся желе мгновенно окружило меня со всех сторон, поймав в ловушку. Я рванулся вверх, затем в сторону, но проклятое желе неизменно возникало на моем пути. Черт, влип, как пацан, как паршивая муха в паршивую паутину, мать ее за ногу!
   Я завис, сосредоточился и вызвал Петровича.
   – Какого лешего ты попер на рожон, когда я приказал в случае неприятностей немедленно отходить? – взорвался в голове разъяренный строгановский рык. – Думаешь, у меня есть время и возможности разбираться с твоими глупостями? Здесь и без тебя проблем хватает! И это тогда, когда здесь каждый миг на счету! Жди теперь своей очереди, разгильдяй!
   Петрович оборвал телепатический контакт с металлическим грохотом – словно между нами рухнул авианосец. Я невольно поежился: если до меня прежде не доберутся хозяева ловушки, то мне предстоит общение с донельзя рассерженным Петровичем. И еще неизвестно, что окажется страшнее… Может, с Горицким посоветоваться? Не так уж далеко мы ушли, чтобы не дотянуться до командира…
   Тишину моего недолгого сосредоточения прервал похожий на шипение несущей частоты радиоприемника шелест, сквозь который прорезался далекий и бесконечно усталый голос Ворона.
   – Значит, уже началось, – произнес он, не дожидаясь моих объяснений, – жаль, я так и не успел подготовиться… Надеюсь, ты мне все-таки поможешь… Открой себя, открой полностью, словно хочешь впитать весь окружающий мир! Не медли!
   Впитывать окружающую кобальтовую гадость? Бр-р-р! Но если командир требует… Я открылся, и в мою душу хлынул невыносимо мерзостный поток трупной гнили и нечистот. Желудок, которому полагалось находиться в брошенном у костра теле, вдруг напомнил о своем существовании жуткими рвотными спазмами. Я захлебывался и готовился к смерти, когда гниль исчезла, выжженная напором безжалостного огненного смерча, в котором с трудом угадывалось присутствие командирской личности… и не только ее! Впервые я на себе ощутил, что это такое – быть скованным одной цепью с исчадием ада!

* * *

   Разверзлись земные глубины, безжизненный космос наполнился отчаянием искалеченных человеческих судеб; миры струились, накладываясь и пересекаясь, и, над всем этим Хаосом возвышалась огромная безмолвная тень с распростершимися зубчатыми кожаными крыльями за спиной…
   Сузившиеся от ненависти глаза с вертикальными щелями зрачков пылали янтарным светом, наблюдая, как мечется зажатая в магических тисках призрачная человеческая фигурка, которую звали Олегом Кольцовым, моя фигурка… Но объектом ненависти служил не я.
   Вряд ли даже сам демон осознавал, насколько он сросся с Вороном, если мысль о вставших на пути команды повелителях местной нечисти нашла такой неукротимый отклик в его сознании, видевшем и вызывавшем мириады трагедий в мириадах миров. Кто-то осмелился ему противостоять?! Ничтожные глупцы!
   Ужасающий силуэт вдруг приблизился и слился с моей астральной сущностью. Это было подобно удару молнии – я закричал от боли, чувствуя, как сгорают мои жалкие три десятка лет жизни в миллионах веков демонического существования.
   Мир вокруг меня взорвался в неистовой вспышке, и клочья желе унесло раскаленным ветром. Я ощутил свободу, но уже не спешил убраться подальше от бушующей стихии. Демон жил во мне, и я наслаждался каждым мгновением предоставленного всемогущества. Жалкие крысы! Как осмелилась занюханная нечисть затерянного в складках времени и пространств мирка выступить против меня! МЕНЯ!!! Я, хохоча, смел ближайшую горную вершину, и земля тяжко содрогнулась, когда треснула под давлением расплавленной мантии тонкая остывшая кора, дав жизнь новому вулкану. Нет, это не крысы – это плесень под моими сапогами!
   – ХВАТИТ! – прогремел внутри меня гулкий голос Ворона, и демон, ухмыляясь, вытек из моего призрачного тела.
   Нахлынула слабость, и закружилась голова, но больше меня ничего не сковывало. Ни изнутри, ни снаружи. Фигура демона вновь возникла в отдалении, и кожистые крылья вновь раскинулись над миром, но теперь я четко видел серебристый ошейник на шее посланца ада и знал, кто держит конец прикованной к ошейнику цепи.
   – Это лишь временное затишье, – голос командира снова обрел прежнюю невозмутимость, – вам надо уходить. Я помогу.
   Мир вокруг меня завертелся в бешеной карусели и снова замер. Я открыл глаза – над головой радужно переливался купол защитного поля. В центре купола, не касаясь земли подошвами пропыленных сапог, парил Строганов, раскинув руки и запрокинув к небу осунувшееся лицо. Тела Кандисовых порубежников устилали всю огражденную территорию. Я вздрогнул, но тут же увидел пульсирующие в такт биению сердец нити жизненной энергии, протянувшиеся от лежащих бойцов к поддерживающему щит Строганову. Свечение нитей тускнело на глазах, значит, парни отдавали последние крохи.
   Между телами неприкаянно бродила Наталья, отирая выступающую на бледных лбах испарину и пытаясь напоить тех, кто еще мог глотать. Сам Кандис, вместе с Антонычем, стоял пообочь парящего в воздухе Строганова. Они касались его тела кончиками пальцев, образуя живой магический треугольник. А за радужными всполохами поля метались тени нападающих. Я вгляделся в окружившие лагерь кошмарные создания и содрогнулся – подобная мерзость просто не имела права на существование!
   Безумные выкаченные глаза маньяков смотрели с поросших извивающимися червями личин, оскаленные пасти скрежетали рядами акульих зубов. Гниющие и брызжущие ядом тела, исковерканные до потери человекоподобия, оставляли на поверхности поля мутно-желтые потеки. Истеричный хохот и вой тысяч глоток наполняли воздух.
   Прямо напротив меня по защитному экрану распласталось, стараясь дотянуться до желанной добычи, нечто невообразимое: состоящее из отдельных сегментов тело сколопендры покрывал хитиновый панцирь. Оба конца многоногого тела венчали дико ощеренные старушачьи морды гарпий; пластины панциря терлись друг о друга, издавая при каждом движении отвратительные скрежещущие звуки. Тонкие паучьи лапки, покрытые слипшейся шерстью, росли из каждого сегмента и пытались разорвать радужную завесу иссиня-черными когтями. Тварь корчилась и извивалась, стараясь преуспеть в своем стремлении. Я невольно отшатнулся.
   За спиной раздался громкий треск рвущейся материи. Я вскочил на ноги и мгновенно развернулся, готовый отразить внезапную атаку… Позади серел предутренними сумерками прямоугольник портала.
   – Уходите, – прозвучал напряженный голос нашего командира, – это не ваша битва, и вам здесь не место!
   Взгляд Кандиса на миг обрел осмысленность. Экс-Владыка открыл рот и прохрипел в ответ:
   – Я своих людей на съедение не брошу!
   – Ну так забирайте всех, это не мои проблемы! – раздраженно отозвался Горицкий.
   – Петрович, – обратился он уже к Строганову, – я удержу и экран и портал, пока вы все отсюда не уберетесь, но не тяни – мне нужны силы для боя!
   – Не трогай экран, я остаюсь! – упрямо заявил Строганов и оттолкнул стоявших рядом Кандиса и Антоныча.
   – Убирайтесь, выполняйте приказ командира!
   – Не дури, Петрович, все уже не раз обговорено, – в голосе Ворона послышались не присущие ему теплота и грусть, – мы все равно встретимся, но сейчас ты будешь только мешать. Уходи со всеми и прими временное командование отрядом…
   – Все, – добавил командир уже привычно жестким голосом, – время на исходе. Закончили с болтовней, я принимаю на себя защитный экран.
   Поле на миг померкло, но тут же засияло с новой силой. По его поверхности пробежали ветвистые разряды молний, поджаривая не в меру ретивых тварей.
   Строганов медленно опустился на землю, секунду простоял, опустив голову на грудь, затем поднял лицо и обвел нас огненным взглядом.
   – Вы еще здесь?! – проревел он. – Не слышали командирского приказа?! Кандис! Бегом в портал: будешь принимать своих задохликов! Антоныч! Кольцов! Начинаем таскать тех, кто не в состоянии дойти самостоятельно!
   По телу полковника, разрывая одежду, пробежала судорога, и перед нами возник знакомо-уродливый силуэт. Ящер сгреб в охапку тела троих потерявших сознание и небрежно швырнул в портал, сбив с ног успевшего перейти на ту сторону Кандиса.
   Я, не меняя привычного человеческого облика, подхватил под мышки ближайшего ко мне порубежника и поволок к порталу. Порубежник весил раза в два больше меня, плюс к тому весь увешался оружием – мне приходилось несладко.
   – Эй, маг! – зло окликнул меня Строганов. – Смотри, как это делается!
   Несколько недвижных тел плавно оторвались от земли и заскользили к порталу. Я присмотрелся: тела удерживала тонкая энергетическая пленка, по своим характеристикам близкая к защитному полю. Ладно, попробуем…
   К моему удивлению, трюк удался и бивак быстро очистился от человеческого присутствия. Остались только мы с Петровичем.
   – Уходи! – резко скомандовал он, но я только отрицательно покачал головой.
   – Только после тебя. Ты нам нужен, а командиру будешь мешать! Ты тоже слышал его приказ, господин Строганов!
   Петрович зло скривился, несколько мгновений сверлил меня огненным взглядом, потом сплюнул и шагнул в заметно посветлевший прямоугольник.
   – Не застревай тут надолго, командир! – сказал я напоследок в пространство, и оно ответило мне негромким знакомым командирским смешком.

* * *

   Даже здесь, вдали от фабричных труб и рева автомобильных двигателей, в воздухе витал чуть заметный запашок гари. Кандис, внимательно и настороженно изучавший новый для него мир, принюхался и чихнул.
   – Ничего, привыкнешь, – утешил его всевидящий Петрович.
   Зашевелились, приходя в себя, бывшие порубежники. Не повезло ребятам – из простодушного патриархального мира попасть в индустриальный гадюшник – не лучший способ обрести душевное равновесие. Впрочем, ребята подобрались еще те, и долгой адаптации им не потребуется…
   Мои размышления прервал возмущенный ослиный вопль, и я обернулся.
   – Это и есть страна магов? – невозмутимо спросил Намир, напрочь забытый мной в горячке ночной схватки. – Моему ослу почему-то здесь не нравится…
   Где-то сбоку издевательски заржал Свиридов, успевший вернуть себе человеческий облик.
   – Нас она тоже не слишком восхищает, – доверительно поделился он с экс-привратником, – но мы не жалуемся так громко, как твой неугомонный осел!
   Над горизонтом показался краешек солнечного диска, и пустыню залили сулящие скорый приход жары яркие лучи.
   Наталья, как всегда свеженькая и причесанная, прошествовала сквозь наши нестройные ряды и, изящным жестом указав на север, сказала своим мелодичным голосом:
   – До ближайшего входа на базу не больше полукилометра, я его чувствую.
   Кандис взглянул в указанном направлении и озадаченно почесал в затылке: до самого горизонта простиралась поросшая чахлым кустарником равнина. Он было открыл рот, чтобы задать мучавший его вопрос, но передумал и прошел вдоль своих бойцов, легкими пинками заставляя подняться не желающих расставаться с горизонтальным положением.
   – Хватит дрыхнуть, дерьмоглоты! – гаркнул он. – Жизнь солдата коротка, и нечего тратить ее на отдых!
   Посеревшие от ночного перерасхода жизненных сил порубежники, глухо ворча, выстроились в походную колонну.
   – Дозор высылать будем? – спросил Кандис у Петровича, когда счел, что можно выступать.
   – Незачем, – коротко ответил Строганов и пояснил: – Здешняя нечисть от нас и по ночам шарахается, не то что при солнечном свете.
   Я вдруг вспомнил о причине нашего появления в этих неласковых краях и тоже обратился к Строганову:
   – Думаю, что стоит проверить состояние портала.
   – Вот и проверь, – буркнул он в ответ, – надеюсь, хоть здесь сумеешь ни во что не влипнуть!
   Уже привычно я расслабился и покинул свою бренную оболочку. Если до входа не более полукилометра, то лететь надо на восток, навстречу всплывающему солнцу…
   Портал перестал существовать. Это я понял, как только обнаружил место прохода – остались только чуть заметные эманации чуждой нашему миру магии. Что ж, задание выполнено и можно возвращаться… Без Горицкого и Зайченко.
   Я невольно шмыгнул носом и устремился назад, туда, где Наталья уже успела открыть слегка пошарпанную дверь, ведущую в сияющий белизной коридор базы.

ЭПИЛОГ

   Жизнь на Земле продолжалась: слова «цинизм», «алчность» и «безжалостность» слились в понятие «практицизм», что, впрочем, не отменило «старых добрых» садизма, разврата и вандализма. Нечисть неудержимо перла в каждую щель, находя для проникновения все новые и новые лазейки…
   Хаос мог бы торжествовать, если бы ему не противостояли разбросанные по всему свету команды единомышленников, посвятивших себя борьбе с исчадиями Тьмы.

* * *

   Север Европы защищала группа, называвшая себя Серыми Ангелами: три разных по силе мага, оборотень, девушка, проныра-разведчик и две дюжины прокаленных яростным солнцем другого мира бойцов.
   Мало кто знал об их существовании, но даже знавшие не подозревали, как часто маги и оборотень, составлявшие костяк команды, прерывали свои разговоры на полуслове и оглядывались, надеясь увидеть, как в сияющем белизной коридоре базы появятся до боли знакомые силуэты Дмитрия Горицкого и Сергея Зайченко…
   … И кто знает, может быть, их надеждам суждено когда-нибудь сбыться…