Страница:
Совершенно беззвучно возник неверный колеблющийся огонек. Он висел высоко над полом, не освещая даже собственного источника. Невдалеке загорелся еще один. И еще. Две цепочки огней пробежали по кругу, замкнув меня в мерцающее кольцо, которое неожиданно вспыхнуло ярким светом. Впервые артефакт стал зримым: передо мной высился алтарь из полированного черного камня. Боковые грани монолита украшала резьба, в которой без труда узнавались символы дьявольских имен, недавно виденные мной в трактате по магии под названием «Легеметон». Инкунабулу принес Андрей в числе прочей оккультной литературы, но я никак не мог предположить, что мельком виденные знаки сойдут с пожелтевшего пергамента в реальный мир.
Верхняя грань алтаря заиграла бликами, но сияние быстро угасло, и на поверхности тусклым ржаво-кровавым светом засветилась пентаграмма. Окружавшие мрачный монолит огоньки венчали собой свечи черного воска.
Путы тьмы стянули меня еще туже, мешая вздохнуть. Я почувствовал, как мое тело поднимается в воздух. Отчаянные попытки освободиться не приносили результатов. Тело мое плавно воспарило над алтарем и медленно опустилось в центр пентаграммы. Тихий печальный звук родился где-то вдалеке и стал понемногу усиливаться. К нему добавлялись новые и новые голоса. Во мраке что-то шевельнулось, и к алтарю неспешно приблизилась цепочка людей, одетых в черные рясы с капюшонами, скрывавшими лица в глубокой тени. Полы ряс не шевелились, отчего казалось, что процессия плывет над полом.
Надрывно стенающий на одной ноте многоголосый плач терзал душу, вобрав в себя все мыслимые человеческие страдания. Плач погибающего мира.
Процессия разделилась, обтекая алтарь с двух сторон, и замерла, окружив его. Свободным осталось только место в изножии. Плач оборвался, слуги дьявола начали читать заклинание на незнакомом мне языке. Фразы изобиловали гортанными звуками, но в их ритме чувствовалась завораживающая мелодичность. Пересыщенная энергией атмосфера бункера стала еще напряженней.
Я скосил глаза на оставшееся незанятым пространство, и волосы на моей голове зашевелились от ужаса. В изножии вращался клубок мрака, пульсируя в едином ритме с голосами жрецов дьявольского культа. Мрак уплотнялся, приобретая контуры высокого человека, пока в бункере не появился Тот, кого избегают называть по имени. Его фигура на две головы возвышалась над прочими; под капюшоном алым пламенем светились глаза. Заклинания смолкли. В моих скрещенных на груди руках возникла большая черная свеча. С легким хлопком она вспыхнула и разгорелась. В этот момент гигант откинул клобук, и на меня сверкающими рубинами глазниц уставился выбеленный веками голый череп. Безмолвно смотрел он, вдавливая меня в камень алтаря своим тяжелым взглядом. Наконец челюсти черепа сухо щелкнули, и в воздухе разлился лишенный живого тепла мертвецкий голос.
– Вот мы и встретились, Дмитрий! Твои жалкие попытки скрыться не могли изменить предопределенного, но лучше бы ты пришел добровольно. Лучше для тебя – мои слуги не могут пожаловаться на отсутствие власти и богатства. Теперь ты будешь скован. До смерти. Очень и очень не скорой: ты долго будешь нужен мне живым. Но ты бы предпочел умереть!
И раздался торжествующий хохот.
Глаза его исторгли потоки пламени, охватившие мое тело. Потрескивая, истлели волосы на голове. Исчезли ресницы. Я тщился застонать, но не мог издать ни звука. Дьявол воздел руки, и, упираясь острием в солнечное сплетение, надо мной завис кинжал. На клинке багровым светом сияли руны; рукоять оканчивалась тяжелым медным шаром, из которого торчала длинная трехгранная спица. Громовой голос произнес Слово, и руки дьявола чуть заметно опустились. Вместе с ними, прорезав обожженную кожу, опустился кинжал. Прикосновение раскаленного железа было бы милосердней. Для этой боли не придумали сравнения, ибо пережить ее было невозможно. Но умереть мне не давало дьявольское заклинание. Как не давало ни шевельнуться, ни застонать. Только слезы непрерывным потоком текли из глаз, застилая зыбкой пеленой окружаюший ужас. И все же я увидел, как засветилось навершие кинжала.
Руки моего мучителя продолжали неторопливо опускаться, и, следуя за ними, в мою плоть погружался адский клинок. Я молил о смерти как о благословении, но по-прежнему оставался в сознании. Опаленными глазами я следил за усиливающимся свечением кинжала.
С иглы навершия начали срываться огоньки. Вспышки учащались и вскоре слились в пульсирующий факел. И каждая пульсация рождала уродливых тварей, с хохотом круживших над алтарем. Свита дьявола опустилась на колени. Властелин Тьмы повел рукой, и по залу пролетел порыв ледяного ветра. Он играючи смял черные рясы прислужников и унес их в небытие вместе с более ненужными хозяевами. Погаснув, исчезли свечи.
Что-то изменилось. Сквозь боль, заполонившую тело и разум, пробилась мысль о том, что мы покинули бункер. Продолжая безумно хохотать, разлетелся в стороны тошнотворный хоровод, но пульсирующим факел продолжал рождать новых и новых химер.
– Отныне твое место – здесь! – Глас Черного Повелителя перекрыл все остальные звуки, сверлом врезаясь в сознание. – Ты будешь моими воротами в этот мир! Он падет, как прочие, имя которым – легион!
Его гигантская фигура взмыла в воздух, окуталась сияющими вихрями и исчезла. Боль осталась. И осталось понимание: я не притягивал нежить своими тренировками, я рождал ее, пробивая своей энергией дорогу злу. Именно я – ответственный за ее появление в моем родном мире. Отец Лжи и Интриг даже мое бегство сумел использовать к своей выгоде. Значит, я сделал неправильный выбор. Мне нельзя было возвращаться…
Время остановилось, сжигая разум в терзаниях. Мгновение и Вечность – все смешалось. Я видел, как стареет Вселенная, стягивая потухшие угли галактик в Первичное Яйцо. Вокруг царил первозданный мрак, освещаемый вспышками орудия моих пыток. Я ждал конца, и Бесконечность стала моим партнером. Я перестал ждать. И он наступил. Не в брызгах Большого Взрыва, не в молчании вечной ночи. Ничего грандиозного. Просто все кончилось.
– Все позади? – спросил я, нарушив тишину.
– Ты знаешь лучше, – ответил он после паузы.
– Как ты меня вытащил? – спросил я, чтобы не думать над его ответом.
– Не я. Вернее, я тоже участвовал, но только как донор… Все мало-мальски стоящие колдуны и экстрасенсы нашей Ложи ощутили выброс Силы. Силы Зла. Для отражения подобной агрессии наша Ложа и создавалась, мы готовились к подобным битвам, прогоняли на компьютерах различные варианты, но никто не предполагал, что действительность будет так невыносимо тяжела… Алтарь Дьявола был разрушен, но ценой множества сгоревших жизней…
Как они вообще сумели победить? Худосочные теоретики, никогда не зрившие разъяренного, полыхающего молниями Посланца, не говоря уж о его инфернальном хозяине… Сколько их погибло, и кто, как не я, послужил причиной их смерти?!
Еще один груз на мои плечи.
– Как? – спросил я, будучи не в силах задать главный вопрос.
– Это было впечатляюще. – Андрей оживился – в нем вновь проснулся физик. – Алтарь менял цвет, пробежав весь спектр, вновь стал непроницаемо-черным, затем покрылся ярко-алыми трещинами, словно раскаленная лава пыталась пробиться наружу. Трещины расширялись, посыпались куски камня, и вдруг все пропало: и алтарь, и кинжал, торчавший из твоего тела, и сонм его порождений. Ты лежал без сознания на мокрой траве пустынной поляны, неподалеку от знакомого тебе карьера…
– Остальное было просто: адрес я помнил, а многие из присутствующих, – он обвел рукой комнату, – зарабатывают на жизнь лечением.
Я проследил за его жестом, и увидел, что мы не одни: вдоль стен, прямо на полусидели предельно усталые люди. Многие спали. Царящая в комнате атмосфера странным образом проникла в мое сознание, заставляя уснуть. Я даже не пробовал сопротивляться, присоединившись к большинству.
Когда я вновь проснулся, в комнате кроме нас с Андреем никого не было. Я чувствовал себя не только ожившим, но и отдохнувшим. Давно забытые ощущения.
– Проснись, спаситель, жизнь прекрасна! – воззвал я к нему, но Андрей не принял легкомысленного тона, предпочитая отмолчаться.
Его хмурый вид вернул мрачные воспоминания о моей роли в недавних событиях. Тревога привычно заняла место в моем сердце и устроилась там поудобнее, предварительно царапнув острыми коготками.
– Ну что еще? Выкладывай, не трави душу!
– Надоело мне быть вестником несчастий, – буркнул он в ответ, – пойду лучше кофе заварю.
Андрей скрылся на кухне, и оттуда послышался звон посуды. Я неохотно покопался в памяти. Открытие, сделанное с кинжалом в животе, жгло душу.
Вернулся Андрей с дымящимися чашечками на подносе. По комнате поплыл горьковатый аромат хорошего молотого кофе. На блюдце лежали свежие рогалики. Когда он ухитрился их купить?
– Ворота Злу остались открытыми. Дьявол не изгнан, – сообщил он, отставив чашку.
– Что предлагаешь? – спросил я, заранее зная ответ.
– Ты должен вернуться в тот мир. – Андрей вколотил последний гвоздь в крышку моего гроба.
Я знал, что он прав. Знал, что другого выхода нет, но не хотел принимать очевидного.
– А ты там жил, чтобы предлагать такое? Думаешь, это вроде турпоездки? Пикничок на природе? Вернуться! Я, как ты мог заметить, уже вернулся – именно здесь моя родина!
Андрей безропотно выслушал мою гневную тираду.
– Я не хочу тебя заставлять, – сказал он немного погодя, когда я выдохся и умолк, – да и нет у меня на это ни сил, ни права. Решай сам, как быть. Понадоблюсь – телефон у тебя есть, отправить мы тебя сумеем.
Он подождал ответа и, не дождавшись, хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и поднялся:
– Мне пора. Отдыхай… если сможешь.
– Еще как смогу, – буркнул я ему вслед, но он уже скрылся в прихожей.
Хлопнула входная дверь, и я остался наедине с невеселыми мыслями.
Месяц безвылазно из квартиры. Сбережения подошли к концу – спасибо моим возросшим питейным запросам и расторопной службе доставки. Один телевизор сгорел, второй зарос пылью, телефон отключен. Я ничего не хочу знать, ни о чем не хочу слышать. Меня нет. Ни для кого, ни для чего. Не желаю иметь ничего общего с происходящим снаружи! Почему нельзя просто жить и радоваться бытию? Неяркому зимнему солнцу, дымке над заливом, смазливым девичьим мордашкам… Да хотя бы тому, что краны не текут, черт побери?! Проклятая память все время подсовывает события последних месяцев, верстовые столбы моей проклятой богами жизни.
Ах, мой милый благородный спаситель Андрей и его предложение! Закрыть дверь с той стороны! Эвфемизм выражения «пошел вон». Полгода тренировок – полгода работы на Черного. Мне нечего ему противопоставить. Уйти, послушать Андрея? Переход равносилен самоубийству. Я был там и точно знаю, о чем говорю.
Достал водку, налил полстакана и залпом выпил, занюхав рукавом. Желудок протестующе подпрыгнул, но я загнал его на место.
Даже водка уже не берет. Одна и та же цепочка рассуждений крутится в цикле. Доводы «за», доводы «против»… ничто не перевешивает. Начнем новый круг.
Доводы «против». Почему я начинаю именно с них? Ближе «к телу»? Наверное. Я не герой, мне не стыдно в этом признаваться. Могу сказать иначе, если кого-то это больше устроит – я трус. Дерусь, когда припрут, предпочитая убежать. Сверкающие латы – не мой стиль одежды. Я слаб – Черный даже не заметил моих потуг освободиться. Я дома, в конце концов, и не желаю скитаться, как выброшенный жестоким хозяином пес.
От жалости к самому себе навернулась слеза. Я опрокинул в глотку еще сто пятьдесят грамм. А вы чего хотели? Благородного самопожертвования? Не по адресу – это для Андреевых коллег… если среди них остались живые.
Доводы «за». Их мало, но они увесистые. Не герой? Да, не герой, но и не подлец же! А бросить девушку – это не подлость? Да, слаб, но в том мире я был гораздо сильнее. Да, тот мир опасен, но почему выключен мой телевизор? Что творится за замерзшими окнами квартиры? Есть еще один довод, но я хочу о нем забыть – слишком страшно. Факел Зла не исчез. Я знаю – в любой миг он может взорваться пульсирующим фонтаном. Служить вратами Зла – бизнес, не приносящий дивидендов.
Круг замкнулся, но мозг не начал очередного цикла.
Настало время выбора.
Я сидел, уставясь невидящим взором в заиндевевшее окно, и что-то вымерзало в моей душе, гася эмоции и прорастая сквозь сознание ледяными кристаллами. Остатки многодневного похмелья исчезли, уступив место холодной пустоте. Белый снег и черная ночь за окном, ледяная белизна и беспросветный мрак в душе.
Сухой треск под рукой – смятый и раздавленный подлокотник кресла в кулаке. Это уже нечеловеческое… Так где же все-таки мой истинный дом?
На миг я позволил мечтам подкрасить будущее яркими красками: безмятежный песчаный берег, Айлин держит меня за руку, лодыжки щекочет прибой, аквамарин моря до горизонта и вполнеба рубиновый закат…
Краткий миг. Ничто не дрогнуло в вымерзшей душе. Мечты призрачны, Черный реален.
Маятник замер на полувзмахе. Выбор сделан…
Я включил телефон, снял трубку и набрал номер Андрея.
Глава 3
Верхняя грань алтаря заиграла бликами, но сияние быстро угасло, и на поверхности тусклым ржаво-кровавым светом засветилась пентаграмма. Окружавшие мрачный монолит огоньки венчали собой свечи черного воска.
Путы тьмы стянули меня еще туже, мешая вздохнуть. Я почувствовал, как мое тело поднимается в воздух. Отчаянные попытки освободиться не приносили результатов. Тело мое плавно воспарило над алтарем и медленно опустилось в центр пентаграммы. Тихий печальный звук родился где-то вдалеке и стал понемногу усиливаться. К нему добавлялись новые и новые голоса. Во мраке что-то шевельнулось, и к алтарю неспешно приблизилась цепочка людей, одетых в черные рясы с капюшонами, скрывавшими лица в глубокой тени. Полы ряс не шевелились, отчего казалось, что процессия плывет над полом.
Надрывно стенающий на одной ноте многоголосый плач терзал душу, вобрав в себя все мыслимые человеческие страдания. Плач погибающего мира.
Процессия разделилась, обтекая алтарь с двух сторон, и замерла, окружив его. Свободным осталось только место в изножии. Плач оборвался, слуги дьявола начали читать заклинание на незнакомом мне языке. Фразы изобиловали гортанными звуками, но в их ритме чувствовалась завораживающая мелодичность. Пересыщенная энергией атмосфера бункера стала еще напряженней.
Я скосил глаза на оставшееся незанятым пространство, и волосы на моей голове зашевелились от ужаса. В изножии вращался клубок мрака, пульсируя в едином ритме с голосами жрецов дьявольского культа. Мрак уплотнялся, приобретая контуры высокого человека, пока в бункере не появился Тот, кого избегают называть по имени. Его фигура на две головы возвышалась над прочими; под капюшоном алым пламенем светились глаза. Заклинания смолкли. В моих скрещенных на груди руках возникла большая черная свеча. С легким хлопком она вспыхнула и разгорелась. В этот момент гигант откинул клобук, и на меня сверкающими рубинами глазниц уставился выбеленный веками голый череп. Безмолвно смотрел он, вдавливая меня в камень алтаря своим тяжелым взглядом. Наконец челюсти черепа сухо щелкнули, и в воздухе разлился лишенный живого тепла мертвецкий голос.
– Вот мы и встретились, Дмитрий! Твои жалкие попытки скрыться не могли изменить предопределенного, но лучше бы ты пришел добровольно. Лучше для тебя – мои слуги не могут пожаловаться на отсутствие власти и богатства. Теперь ты будешь скован. До смерти. Очень и очень не скорой: ты долго будешь нужен мне живым. Но ты бы предпочел умереть!
И раздался торжествующий хохот.
Глаза его исторгли потоки пламени, охватившие мое тело. Потрескивая, истлели волосы на голове. Исчезли ресницы. Я тщился застонать, но не мог издать ни звука. Дьявол воздел руки, и, упираясь острием в солнечное сплетение, надо мной завис кинжал. На клинке багровым светом сияли руны; рукоять оканчивалась тяжелым медным шаром, из которого торчала длинная трехгранная спица. Громовой голос произнес Слово, и руки дьявола чуть заметно опустились. Вместе с ними, прорезав обожженную кожу, опустился кинжал. Прикосновение раскаленного железа было бы милосердней. Для этой боли не придумали сравнения, ибо пережить ее было невозможно. Но умереть мне не давало дьявольское заклинание. Как не давало ни шевельнуться, ни застонать. Только слезы непрерывным потоком текли из глаз, застилая зыбкой пеленой окружаюший ужас. И все же я увидел, как засветилось навершие кинжала.
Руки моего мучителя продолжали неторопливо опускаться, и, следуя за ними, в мою плоть погружался адский клинок. Я молил о смерти как о благословении, но по-прежнему оставался в сознании. Опаленными глазами я следил за усиливающимся свечением кинжала.
С иглы навершия начали срываться огоньки. Вспышки учащались и вскоре слились в пульсирующий факел. И каждая пульсация рождала уродливых тварей, с хохотом круживших над алтарем. Свита дьявола опустилась на колени. Властелин Тьмы повел рукой, и по залу пролетел порыв ледяного ветра. Он играючи смял черные рясы прислужников и унес их в небытие вместе с более ненужными хозяевами. Погаснув, исчезли свечи.
Что-то изменилось. Сквозь боль, заполонившую тело и разум, пробилась мысль о том, что мы покинули бункер. Продолжая безумно хохотать, разлетелся в стороны тошнотворный хоровод, но пульсирующим факел продолжал рождать новых и новых химер.
– Отныне твое место – здесь! – Глас Черного Повелителя перекрыл все остальные звуки, сверлом врезаясь в сознание. – Ты будешь моими воротами в этот мир! Он падет, как прочие, имя которым – легион!
Его гигантская фигура взмыла в воздух, окуталась сияющими вихрями и исчезла. Боль осталась. И осталось понимание: я не притягивал нежить своими тренировками, я рождал ее, пробивая своей энергией дорогу злу. Именно я – ответственный за ее появление в моем родном мире. Отец Лжи и Интриг даже мое бегство сумел использовать к своей выгоде. Значит, я сделал неправильный выбор. Мне нельзя было возвращаться…
Время остановилось, сжигая разум в терзаниях. Мгновение и Вечность – все смешалось. Я видел, как стареет Вселенная, стягивая потухшие угли галактик в Первичное Яйцо. Вокруг царил первозданный мрак, освещаемый вспышками орудия моих пыток. Я ждал конца, и Бесконечность стала моим партнером. Я перестал ждать. И он наступил. Не в брызгах Большого Взрыва, не в молчании вечной ночи. Ничего грандиозного. Просто все кончилось.
* * *
Я открыл глаза. Блеклый рассвет чуть высветлил такую родную своей обыденностью обстановку моей комнаты. У изголовья кровати на табурете сидел осунувшийся Андрей. Казалось, он даже стал меньше ростом.– Все позади? – спросил я, нарушив тишину.
– Ты знаешь лучше, – ответил он после паузы.
– Как ты меня вытащил? – спросил я, чтобы не думать над его ответом.
– Не я. Вернее, я тоже участвовал, но только как донор… Все мало-мальски стоящие колдуны и экстрасенсы нашей Ложи ощутили выброс Силы. Силы Зла. Для отражения подобной агрессии наша Ложа и создавалась, мы готовились к подобным битвам, прогоняли на компьютерах различные варианты, но никто не предполагал, что действительность будет так невыносимо тяжела… Алтарь Дьявола был разрушен, но ценой множества сгоревших жизней…
Как они вообще сумели победить? Худосочные теоретики, никогда не зрившие разъяренного, полыхающего молниями Посланца, не говоря уж о его инфернальном хозяине… Сколько их погибло, и кто, как не я, послужил причиной их смерти?!
Еще один груз на мои плечи.
– Как? – спросил я, будучи не в силах задать главный вопрос.
– Это было впечатляюще. – Андрей оживился – в нем вновь проснулся физик. – Алтарь менял цвет, пробежав весь спектр, вновь стал непроницаемо-черным, затем покрылся ярко-алыми трещинами, словно раскаленная лава пыталась пробиться наружу. Трещины расширялись, посыпались куски камня, и вдруг все пропало: и алтарь, и кинжал, торчавший из твоего тела, и сонм его порождений. Ты лежал без сознания на мокрой траве пустынной поляны, неподалеку от знакомого тебе карьера…
– Остальное было просто: адрес я помнил, а многие из присутствующих, – он обвел рукой комнату, – зарабатывают на жизнь лечением.
Я проследил за его жестом, и увидел, что мы не одни: вдоль стен, прямо на полусидели предельно усталые люди. Многие спали. Царящая в комнате атмосфера странным образом проникла в мое сознание, заставляя уснуть. Я даже не пробовал сопротивляться, присоединившись к большинству.
Когда я вновь проснулся, в комнате кроме нас с Андреем никого не было. Я чувствовал себя не только ожившим, но и отдохнувшим. Давно забытые ощущения.
– Проснись, спаситель, жизнь прекрасна! – воззвал я к нему, но Андрей не принял легкомысленного тона, предпочитая отмолчаться.
Его хмурый вид вернул мрачные воспоминания о моей роли в недавних событиях. Тревога привычно заняла место в моем сердце и устроилась там поудобнее, предварительно царапнув острыми коготками.
– Ну что еще? Выкладывай, не трави душу!
– Надоело мне быть вестником несчастий, – буркнул он в ответ, – пойду лучше кофе заварю.
Андрей скрылся на кухне, и оттуда послышался звон посуды. Я неохотно покопался в памяти. Открытие, сделанное с кинжалом в животе, жгло душу.
Вернулся Андрей с дымящимися чашечками на подносе. По комнате поплыл горьковатый аромат хорошего молотого кофе. На блюдце лежали свежие рогалики. Когда он ухитрился их купить?
– Ворота Злу остались открытыми. Дьявол не изгнан, – сообщил он, отставив чашку.
– Что предлагаешь? – спросил я, заранее зная ответ.
– Ты должен вернуться в тот мир. – Андрей вколотил последний гвоздь в крышку моего гроба.
Я знал, что он прав. Знал, что другого выхода нет, но не хотел принимать очевидного.
– А ты там жил, чтобы предлагать такое? Думаешь, это вроде турпоездки? Пикничок на природе? Вернуться! Я, как ты мог заметить, уже вернулся – именно здесь моя родина!
Андрей безропотно выслушал мою гневную тираду.
– Я не хочу тебя заставлять, – сказал он немного погодя, когда я выдохся и умолк, – да и нет у меня на это ни сил, ни права. Решай сам, как быть. Понадоблюсь – телефон у тебя есть, отправить мы тебя сумеем.
Он подождал ответа и, не дождавшись, хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и поднялся:
– Мне пора. Отдыхай… если сможешь.
– Еще как смогу, – буркнул я ему вслед, но он уже скрылся в прихожей.
Хлопнула входная дверь, и я остался наедине с невеселыми мыслями.
* * *
Морозные узоры на оконном стекле. Голодный вой рыщущего в поисках добычи зимнего ветра. Декабрьский холод за стенами. Декабрьский холод в душе. Недопитая бутылка водки в холодильнике. Я посмотрел на нее и горько рассмеялся – еще одна безуспешная попытка ухода от реальности.Месяц безвылазно из квартиры. Сбережения подошли к концу – спасибо моим возросшим питейным запросам и расторопной службе доставки. Один телевизор сгорел, второй зарос пылью, телефон отключен. Я ничего не хочу знать, ни о чем не хочу слышать. Меня нет. Ни для кого, ни для чего. Не желаю иметь ничего общего с происходящим снаружи! Почему нельзя просто жить и радоваться бытию? Неяркому зимнему солнцу, дымке над заливом, смазливым девичьим мордашкам… Да хотя бы тому, что краны не текут, черт побери?! Проклятая память все время подсовывает события последних месяцев, верстовые столбы моей проклятой богами жизни.
Ах, мой милый благородный спаситель Андрей и его предложение! Закрыть дверь с той стороны! Эвфемизм выражения «пошел вон». Полгода тренировок – полгода работы на Черного. Мне нечего ему противопоставить. Уйти, послушать Андрея? Переход равносилен самоубийству. Я был там и точно знаю, о чем говорю.
Достал водку, налил полстакана и залпом выпил, занюхав рукавом. Желудок протестующе подпрыгнул, но я загнал его на место.
Даже водка уже не берет. Одна и та же цепочка рассуждений крутится в цикле. Доводы «за», доводы «против»… ничто не перевешивает. Начнем новый круг.
Доводы «против». Почему я начинаю именно с них? Ближе «к телу»? Наверное. Я не герой, мне не стыдно в этом признаваться. Могу сказать иначе, если кого-то это больше устроит – я трус. Дерусь, когда припрут, предпочитая убежать. Сверкающие латы – не мой стиль одежды. Я слаб – Черный даже не заметил моих потуг освободиться. Я дома, в конце концов, и не желаю скитаться, как выброшенный жестоким хозяином пес.
От жалости к самому себе навернулась слеза. Я опрокинул в глотку еще сто пятьдесят грамм. А вы чего хотели? Благородного самопожертвования? Не по адресу – это для Андреевых коллег… если среди них остались живые.
Доводы «за». Их мало, но они увесистые. Не герой? Да, не герой, но и не подлец же! А бросить девушку – это не подлость? Да, слаб, но в том мире я был гораздо сильнее. Да, тот мир опасен, но почему выключен мой телевизор? Что творится за замерзшими окнами квартиры? Есть еще один довод, но я хочу о нем забыть – слишком страшно. Факел Зла не исчез. Я знаю – в любой миг он может взорваться пульсирующим фонтаном. Служить вратами Зла – бизнес, не приносящий дивидендов.
Круг замкнулся, но мозг не начал очередного цикла.
Настало время выбора.
Я сидел, уставясь невидящим взором в заиндевевшее окно, и что-то вымерзало в моей душе, гася эмоции и прорастая сквозь сознание ледяными кристаллами. Остатки многодневного похмелья исчезли, уступив место холодной пустоте. Белый снег и черная ночь за окном, ледяная белизна и беспросветный мрак в душе.
Сухой треск под рукой – смятый и раздавленный подлокотник кресла в кулаке. Это уже нечеловеческое… Так где же все-таки мой истинный дом?
На миг я позволил мечтам подкрасить будущее яркими красками: безмятежный песчаный берег, Айлин держит меня за руку, лодыжки щекочет прибой, аквамарин моря до горизонта и вполнеба рубиновый закат…
Краткий миг. Ничто не дрогнуло в вымерзшей душе. Мечты призрачны, Черный реален.
Маятник замер на полувзмахе. Выбор сделан…
Я включил телефон, снял трубку и набрал номер Андрея.
Глава 3
ВОРОН
Серый полумрак, сопровождавший переход, истаял, в лицо брызнул яркий солнечный свет. Я прибыл к месту назначения готовым к отражению нападения – адреналин в крови, заклинание на языке. Кто-то шарахнулся в сторону. Правильно сделал – сейчас меня стоит бояться. Я подслеповато моргал, дожидаясь, когда глаза привыкнут к свету. Дождался и растерянно вытек из защитной стойки: толпы спешащих по своим делам обывателей, целехонький город вместо руин, автомобильные пробки на дорогах… Куда меня занесло?
Напуганные свидетели моего внезапного появления давно скрылись в толпе, остальным до меня дела не было. Почти – я вспомнил сердитую бабку, встреченную по возвращении домой, и отошел к обочине, чтобы не мешаться. Мелькающие мимо антикварного вида авто были сплошь незнакомых моделей, и это тоже подтверждало, что переход удался.
Ни развалин, ни упырей! Мрачный настрой исчез, я почувствовал себя на подъеме. Ура – каникулы! Найду гостиницу, сниму номер и спокойно обдумаю ситуацию. Желательно с бутылкой холодного пивка в руке. Еще бы и газетку заодно. Свежую. И телевизор.
Моя программа-минимум требовала наличности и отсутствия языкового барьера. Если это не третий мир, то проблем с пониманием не предвидится, коли же мне не помогут, то… Я прошелся вдоль улицы и с удовольствием отметил, что доносящиеся обрывки разговоров, как и надписи вывесок, практически не отличаются от привычных. Особенности местной орфографии меня не волновали – тексты читались, а обширной переписки пока не ожидалось. Что же до наличности…
Ломбард нашелся быстро, я заложил единственную ценность – перстень-печатку, купленный «для солидности» еще во времена студенчества. Сколько обедов было не съедено, сколько пива не выпито ради вожделенного украшения! Я с тоской наблюдал, как он исчезает в чужом сейфе, чувствуя, что это навсегда. Оценщик, зараза, безусловно меня надул: усвоить ценовые эквиваленты для человека моей специальности – раз плюнуть, достаточно взглянуть на ценники в витринах, но я решил не привлекать к себе излишнего внимания. Пока. Я дал себе слово, что жулик забыт не будет.
Газетный киоск встретился раньше гостиницы, и знакомство с принявшим меня миром началось на парковой скамейке, в окружении чопорных гувернанток и донельзя шумной детворы.
«Ежедневный экспресс» оказался рупором официальной пропаганды, но меня это вполне устраивало: не хватало знакомство с миром начинать с желтой прессы и статеек типа: «Смерть в смывном бачке» или «Насильники с Марса»!
Дата мне ни о чем не говорила, но жара недвусмысленно убеждала, что на дворе середина лета. Официальная хроника показалась немного странноватой: слишком уж часто рассыпаны ссылки на предсказания ясновидящих и «внутренние озарения» министров. Словно бывают еще и внешние. Стилисты из местных газетчиков – те еще! Впрочем, наши немногим лучше. Официальные ясновидцы были гораздо интересней – их существование косвенно подтверждало, что прибыл я по адресу. Когда же успели восстановить город? Или я на другом континенте? Стоило изучить географию, когда была возможность. Кстати, где ясновидцы, там и телепаты! Поставим мыслеблок – усвоенные под опекой Ворона знания постепенно всплывали в памяти. Надеюсь, вместе со способностями.
Я вернулся к газете. Городские новости… Я перевернул лист и ошалело уставился на набранный дюймовыми буквами заголовок: через две недели в городе намечался слет оккультистов. Печаталась реклама сеансов черной и белой магии. Неприятно. Где сеансы, там и энергия, а собственный печальный опыт напоминал о последствиях ее концентрации в одном регионе. Слабым утешением служил тот факт, что в общей сутолоке прибывающих магов мне будет несложно легализовать свое появление: чай, я какой-никакой, а маг… Вот так-так! Кажется, я стал мыслить шпионскими категориями? Легализовать! От Дракулы к Штирлицу – неплохая трансформация сюжета! Я поднялся со скамейки, сунул газету в карман и направился на поиски жилья.
То ли интуиция меня не подвела, то ли удача решила хоть разок задержаться на моей стороне, но вскоре я заметил табличку, укрепленную на створке чугунных кружевных ворот: «Сдается комната». Ворота тем не менее оказались заперты. Я отступил на шаг и заметил утопленную в замшелый камень арки пластиковую пуговичку электрического звонка и нажал. Никто не вышел навстречу, никто не подал голоса из скрытого динамика, просто клацнул замок и беззвучно отворилась калитка, до полной незаметности затейливо вплетенная в кружево ворот. Посыпанная кирпичной крошкой аллея вела сквозь забывший о ножницах садовника парк. Ни одного отпечатка на девственной глади дорожки. Я озадаченно оглянулся и обнаружил, что и сам не сумел нарушить его безупречно ровной поверхности, и с трудом подавил возникшее было желание прочертить на ней носком ботинка – слишком это напоминало традиционное «Здесь был Вася».
Как и ожидалось – откуда взяться большому парку в тесноте городской планировки? – аллея, сделав прихотливый зигзаг, вывела на небольшую лужайку перед фасадом сложенного из дикого камня здания. Его скорее можнобыло назвать маленьким дворцом. К входным дверям вела лестница с широкими – в два шага каждая – ступенями. У двери стоял одетый в зеленую с золотом ливрею слуга, бесстрастно следивший за моим приближением.
Признаться, меня одолело сомнение: по средствам ли я выбираю жилье, но отступать было поздно – со словами «Госпожа ждет вас» слуга торжественно отворил дверь.
«Меня ли?» – подумал я, но спорить не стал, вступив на зеркальный глянец паркета.
Из дальнего конца пустого, как бальный зал, холла показалась еще одна ливрея и сделала приглашающий жест. Прислуги здесь хватало. Я зашагал в указанном направлении, с интересом прислушиваясь к гуляющему по залу эху собственных шагов.
Анфилада залов, похоже, тянулась через все здание, и я настроился на дальний поход, но слуга тактично кашлянул за моим плечом, а когда я оглянулся, он указал на скромную дверь, которую я было принял за вход в чулан.
За дверью оказался небольшой – по меркам здания – будуар. У дальней стены потрескивал не по сезону растопленный камин. Как ни странно, в комнате было нежарко, а открытое пламя придавало обстановке ощущение интима.
Рядом с камином, в глубоком кожаном кресле сидела дама лет тридцати-тридцати пяти. Строгое, лишенное украшений платье подчеркивало ее врожденный аристократизм, являясь по сути шедевром здешнего кутюрье. Из-под платья соблазнительно выглядывали стройные ножки в остроносых туфельках.
– Присядьте, молодой человек, – дама явно привыкла не говорить, а повелевать, – я жду вас не первый день! Где вы были?
Аристократическая надменность обращения вызвала раздражение. Даже фривольные мысли отошли на второй план.
– А вы не ошиблись, уважаемая? – Я небрежно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. – Вообще-то о существовании вашего замка я узнал пять минут назад, прочитав объявление. У вас действительно сдается комната?
– Комната? Внаем? – Дама неожиданно звонко расхохоталась. – Не думала, что мое приглашение примет столь экстравагантный облик! – Неважно, – заметила она отсмеявшись, – главное – результат: вы здесь.
– Ну да, – согласился я, – с этим трудно спорить, но тот ли я человек, которого вы ждали?
– Помилуйте, голубчик, – усмехнулась она и поднесла к губам зажженную сигарету, – я давно забыла, когда ошибалась. Вы именно тот человек, который мне нужен, иначе как бы вы сюда попали?
Она выпустила к потолку струйку дыма, а я мог поклясться, что минутой раньше никакой сигареты у нее не было. Любопытно: хозяюшка-то магичка!
– Я буду называть вас Димой, – подвела она итог недолгому размышлению, – не люблю длинных имен.
Пора блокировать мысли – мадам балуется телепатией.
– Как угодно. – Я привстал и коротко поклонился. – А как мне звать вас?
– Я подумаю, – сообщила дама, чем изрядно меня позабавила. Ох уж эти аристократы! – Я полагаю, довольно на сегодня, – продолжила она, демонстративно не замечая моих героических попыток сдержать хохот. – Завтра мы продолжим беседу. Слуга вас проводит… до сданной внаем комнаты.
Зря она иронизировала – комната мне понравилась. Минимум мебели: большая кровать, столик, встроенный в стену гардероб, камин, по счастью, не растопленный и книжный стеллаж со встроенным бюро. Широкое окно выходило в парк, и я не замедлил его открыть. Пахнущий листвой и цветами ветер заглянул в гости и умчался дальше по своим делам. К моему удивлению, за окном почти стемнело. Странно, мне казалось, что едва перевалило за полдень… Что ж, это была не первая за сегодняшний день странность, и я просто принял ее к сведению.
В комнату заглянула юная симпатичная горничная и, краснея, сообщила, что ванна уже готова. Я мысленно ухмыльнулся и подкрутил несуществующий ус, но она проводила меня только до дверей.
– Халат и полотенце внутри, – пролепетала она и скрылась прежде, чем я успел хоть что-то сказать. А жаль.
Не успел я вернуться в комнату, как в дверь снова постучали и возник слуга, толкая перед собой сервировочный столик. Я, опять-таки мысленно, поаплодировал сервису. А кормили здесь просто замечательно: острые закуски разжигали аппетит, жареный цыпленок таял во рту, а вино изумляло букетом. Чего еще желать? Только чтива на сон грядущий. Я подошел к стеллажу и обиженно насупился – сплошь магические трактаты! Я еще раз пробежал глазами по корешкам и все же выискал рыцарский роман. Да, так жить можно! На ум пришла цель моего прибытия – не хочу называть его возвращением – но я успешно отогнал хандру. Зачем загадывать вперед и портить себе настроение?
Заметив, что я открыл глаза, слуга степенно отступил назад и торжественно произнес: «Ваш завтрак, господин!»
Честное слово, я был уверен, что прозвучит классическое: «Овсянка, сэр!»
Но это был не поридж, а яйцо «в мешочек», установленное в специальной серебренной рюмке – может, у нее тоже есть какое-нибудь специфическое название? – рогалики, масло и вазочка с красной икрой. Чашка ароматного кофе завершала композицию.
На табуретке рядом с кроватью стоял серебряный таз и кувшин для умывания. Архаично, но приятно. Неясно лишь, когда все это успело появиться? А, наплевать, будем наслаждаться жизнью.
Пока я завтракал, слуга раздвинул тяжелые занавеси и распахнул окно, которое я запер перед сном. Краешек солнца уже виднелся над верхушками деревьев, из чего следовало, что на дворе позднее утро. Горазд я поспать!
Позже, ожидая приглашения к обещанной беседе с хозяйкой, я подошел к окну. Многое, не замеченное в вечерней темноте, привлекало взгляд: за деревьями тянулся заросший кустарником крепостной вал, увенчанный невысокой, но мощной стеной. Из-за стены виднелись островерхие крыши угрюмых средневековых башен с узенькими вертикальными бойницами окон. Здание, в котором я сейчас обитал, стояло в предполье, а значит, было выстроено гораздо позже этих укреплений, но и оно не отличалось модерном. Сколько же веков крепости? Я задумчиво отвернулся от окна и рассеянно обвел взглядом комнату. Что еще ускользнуло вчера от моего усталого взгляда? Внимание привлекла фотография, стоявшая на каминной полке. Я подошел и взял ее в руки. С начавшей желтеть бумаги на меня смотрела Айлин! На руках она держала девочку лет четырех. Сходство просто бросалось в глаза – несомненно, это была ее дочь! Такого просто не могло быть! Всего полгода на родине! Сколько же лет прошло здесь? У меня затряслись руки. Откуда здесь ее фото? Что происходит?
Напуганные свидетели моего внезапного появления давно скрылись в толпе, остальным до меня дела не было. Почти – я вспомнил сердитую бабку, встреченную по возвращении домой, и отошел к обочине, чтобы не мешаться. Мелькающие мимо антикварного вида авто были сплошь незнакомых моделей, и это тоже подтверждало, что переход удался.
Ни развалин, ни упырей! Мрачный настрой исчез, я почувствовал себя на подъеме. Ура – каникулы! Найду гостиницу, сниму номер и спокойно обдумаю ситуацию. Желательно с бутылкой холодного пивка в руке. Еще бы и газетку заодно. Свежую. И телевизор.
Моя программа-минимум требовала наличности и отсутствия языкового барьера. Если это не третий мир, то проблем с пониманием не предвидится, коли же мне не помогут, то… Я прошелся вдоль улицы и с удовольствием отметил, что доносящиеся обрывки разговоров, как и надписи вывесок, практически не отличаются от привычных. Особенности местной орфографии меня не волновали – тексты читались, а обширной переписки пока не ожидалось. Что же до наличности…
Ломбард нашелся быстро, я заложил единственную ценность – перстень-печатку, купленный «для солидности» еще во времена студенчества. Сколько обедов было не съедено, сколько пива не выпито ради вожделенного украшения! Я с тоской наблюдал, как он исчезает в чужом сейфе, чувствуя, что это навсегда. Оценщик, зараза, безусловно меня надул: усвоить ценовые эквиваленты для человека моей специальности – раз плюнуть, достаточно взглянуть на ценники в витринах, но я решил не привлекать к себе излишнего внимания. Пока. Я дал себе слово, что жулик забыт не будет.
Газетный киоск встретился раньше гостиницы, и знакомство с принявшим меня миром началось на парковой скамейке, в окружении чопорных гувернанток и донельзя шумной детворы.
«Ежедневный экспресс» оказался рупором официальной пропаганды, но меня это вполне устраивало: не хватало знакомство с миром начинать с желтой прессы и статеек типа: «Смерть в смывном бачке» или «Насильники с Марса»!
Дата мне ни о чем не говорила, но жара недвусмысленно убеждала, что на дворе середина лета. Официальная хроника показалась немного странноватой: слишком уж часто рассыпаны ссылки на предсказания ясновидящих и «внутренние озарения» министров. Словно бывают еще и внешние. Стилисты из местных газетчиков – те еще! Впрочем, наши немногим лучше. Официальные ясновидцы были гораздо интересней – их существование косвенно подтверждало, что прибыл я по адресу. Когда же успели восстановить город? Или я на другом континенте? Стоило изучить географию, когда была возможность. Кстати, где ясновидцы, там и телепаты! Поставим мыслеблок – усвоенные под опекой Ворона знания постепенно всплывали в памяти. Надеюсь, вместе со способностями.
Я вернулся к газете. Городские новости… Я перевернул лист и ошалело уставился на набранный дюймовыми буквами заголовок: через две недели в городе намечался слет оккультистов. Печаталась реклама сеансов черной и белой магии. Неприятно. Где сеансы, там и энергия, а собственный печальный опыт напоминал о последствиях ее концентрации в одном регионе. Слабым утешением служил тот факт, что в общей сутолоке прибывающих магов мне будет несложно легализовать свое появление: чай, я какой-никакой, а маг… Вот так-так! Кажется, я стал мыслить шпионскими категориями? Легализовать! От Дракулы к Штирлицу – неплохая трансформация сюжета! Я поднялся со скамейки, сунул газету в карман и направился на поиски жилья.
То ли интуиция меня не подвела, то ли удача решила хоть разок задержаться на моей стороне, но вскоре я заметил табличку, укрепленную на створке чугунных кружевных ворот: «Сдается комната». Ворота тем не менее оказались заперты. Я отступил на шаг и заметил утопленную в замшелый камень арки пластиковую пуговичку электрического звонка и нажал. Никто не вышел навстречу, никто не подал голоса из скрытого динамика, просто клацнул замок и беззвучно отворилась калитка, до полной незаметности затейливо вплетенная в кружево ворот. Посыпанная кирпичной крошкой аллея вела сквозь забывший о ножницах садовника парк. Ни одного отпечатка на девственной глади дорожки. Я озадаченно оглянулся и обнаружил, что и сам не сумел нарушить его безупречно ровной поверхности, и с трудом подавил возникшее было желание прочертить на ней носком ботинка – слишком это напоминало традиционное «Здесь был Вася».
Как и ожидалось – откуда взяться большому парку в тесноте городской планировки? – аллея, сделав прихотливый зигзаг, вывела на небольшую лужайку перед фасадом сложенного из дикого камня здания. Его скорее можнобыло назвать маленьким дворцом. К входным дверям вела лестница с широкими – в два шага каждая – ступенями. У двери стоял одетый в зеленую с золотом ливрею слуга, бесстрастно следивший за моим приближением.
Признаться, меня одолело сомнение: по средствам ли я выбираю жилье, но отступать было поздно – со словами «Госпожа ждет вас» слуга торжественно отворил дверь.
«Меня ли?» – подумал я, но спорить не стал, вступив на зеркальный глянец паркета.
Из дальнего конца пустого, как бальный зал, холла показалась еще одна ливрея и сделала приглашающий жест. Прислуги здесь хватало. Я зашагал в указанном направлении, с интересом прислушиваясь к гуляющему по залу эху собственных шагов.
Анфилада залов, похоже, тянулась через все здание, и я настроился на дальний поход, но слуга тактично кашлянул за моим плечом, а когда я оглянулся, он указал на скромную дверь, которую я было принял за вход в чулан.
За дверью оказался небольшой – по меркам здания – будуар. У дальней стены потрескивал не по сезону растопленный камин. Как ни странно, в комнате было нежарко, а открытое пламя придавало обстановке ощущение интима.
Рядом с камином, в глубоком кожаном кресле сидела дама лет тридцати-тридцати пяти. Строгое, лишенное украшений платье подчеркивало ее врожденный аристократизм, являясь по сути шедевром здешнего кутюрье. Из-под платья соблазнительно выглядывали стройные ножки в остроносых туфельках.
– Присядьте, молодой человек, – дама явно привыкла не говорить, а повелевать, – я жду вас не первый день! Где вы были?
Аристократическая надменность обращения вызвала раздражение. Даже фривольные мысли отошли на второй план.
– А вы не ошиблись, уважаемая? – Я небрежно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. – Вообще-то о существовании вашего замка я узнал пять минут назад, прочитав объявление. У вас действительно сдается комната?
– Комната? Внаем? – Дама неожиданно звонко расхохоталась. – Не думала, что мое приглашение примет столь экстравагантный облик! – Неважно, – заметила она отсмеявшись, – главное – результат: вы здесь.
– Ну да, – согласился я, – с этим трудно спорить, но тот ли я человек, которого вы ждали?
– Помилуйте, голубчик, – усмехнулась она и поднесла к губам зажженную сигарету, – я давно забыла, когда ошибалась. Вы именно тот человек, который мне нужен, иначе как бы вы сюда попали?
Она выпустила к потолку струйку дыма, а я мог поклясться, что минутой раньше никакой сигареты у нее не было. Любопытно: хозяюшка-то магичка!
– Я буду называть вас Димой, – подвела она итог недолгому размышлению, – не люблю длинных имен.
Пора блокировать мысли – мадам балуется телепатией.
– Как угодно. – Я привстал и коротко поклонился. – А как мне звать вас?
– Я подумаю, – сообщила дама, чем изрядно меня позабавила. Ох уж эти аристократы! – Я полагаю, довольно на сегодня, – продолжила она, демонстративно не замечая моих героических попыток сдержать хохот. – Завтра мы продолжим беседу. Слуга вас проводит… до сданной внаем комнаты.
Зря она иронизировала – комната мне понравилась. Минимум мебели: большая кровать, столик, встроенный в стену гардероб, камин, по счастью, не растопленный и книжный стеллаж со встроенным бюро. Широкое окно выходило в парк, и я не замедлил его открыть. Пахнущий листвой и цветами ветер заглянул в гости и умчался дальше по своим делам. К моему удивлению, за окном почти стемнело. Странно, мне казалось, что едва перевалило за полдень… Что ж, это была не первая за сегодняшний день странность, и я просто принял ее к сведению.
В комнату заглянула юная симпатичная горничная и, краснея, сообщила, что ванна уже готова. Я мысленно ухмыльнулся и подкрутил несуществующий ус, но она проводила меня только до дверей.
– Халат и полотенце внутри, – пролепетала она и скрылась прежде, чем я успел хоть что-то сказать. А жаль.
Не успел я вернуться в комнату, как в дверь снова постучали и возник слуга, толкая перед собой сервировочный столик. Я, опять-таки мысленно, поаплодировал сервису. А кормили здесь просто замечательно: острые закуски разжигали аппетит, жареный цыпленок таял во рту, а вино изумляло букетом. Чего еще желать? Только чтива на сон грядущий. Я подошел к стеллажу и обиженно насупился – сплошь магические трактаты! Я еще раз пробежал глазами по корешкам и все же выискал рыцарский роман. Да, так жить можно! На ум пришла цель моего прибытия – не хочу называть его возвращением – но я успешно отогнал хандру. Зачем загадывать вперед и портить себе настроение?
* * *
Утро началось с того, что слуга, а может, дворецкий или мажордом – совершенно не разбираюсь в этих тонкостях, за отсутствием опыта… – в общем, некто в ливрее доставил завтрак. Собственно, меня разбудил слабый звон бокала.Заметив, что я открыл глаза, слуга степенно отступил назад и торжественно произнес: «Ваш завтрак, господин!»
Честное слово, я был уверен, что прозвучит классическое: «Овсянка, сэр!»
Но это был не поридж, а яйцо «в мешочек», установленное в специальной серебренной рюмке – может, у нее тоже есть какое-нибудь специфическое название? – рогалики, масло и вазочка с красной икрой. Чашка ароматного кофе завершала композицию.
На табуретке рядом с кроватью стоял серебряный таз и кувшин для умывания. Архаично, но приятно. Неясно лишь, когда все это успело появиться? А, наплевать, будем наслаждаться жизнью.
Пока я завтракал, слуга раздвинул тяжелые занавеси и распахнул окно, которое я запер перед сном. Краешек солнца уже виднелся над верхушками деревьев, из чего следовало, что на дворе позднее утро. Горазд я поспать!
Позже, ожидая приглашения к обещанной беседе с хозяйкой, я подошел к окну. Многое, не замеченное в вечерней темноте, привлекало взгляд: за деревьями тянулся заросший кустарником крепостной вал, увенчанный невысокой, но мощной стеной. Из-за стены виднелись островерхие крыши угрюмых средневековых башен с узенькими вертикальными бойницами окон. Здание, в котором я сейчас обитал, стояло в предполье, а значит, было выстроено гораздо позже этих укреплений, но и оно не отличалось модерном. Сколько же веков крепости? Я задумчиво отвернулся от окна и рассеянно обвел взглядом комнату. Что еще ускользнуло вчера от моего усталого взгляда? Внимание привлекла фотография, стоявшая на каминной полке. Я подошел и взял ее в руки. С начавшей желтеть бумаги на меня смотрела Айлин! На руках она держала девочку лет четырех. Сходство просто бросалось в глаза – несомненно, это была ее дочь! Такого просто не могло быть! Всего полгода на родине! Сколько же лет прошло здесь? У меня затряслись руки. Откуда здесь ее фото? Что происходит?