Мейсон Дейвид. Тень над Вавилоном

   – Вы хотите сказать, что этот тягютбудет присутствовать на заседаниях Совета? Что он станет одним из нас?
   – Ну конечно же, нет, – презрительно откликнулся гиена. – Он будет всего лишь получать от нас указания. Он будет делать то, что ему скажут.
   – Могу я спросить, – процедил Иззат, – кто же, по-вашему, будет отдавать ему эти указания?
   – Это не играет никакой роли, – раздраженно ответил гиена. – Приказы будут, конечно же, важны по сути, а не по тому, кто их будет давать тягютуот имени Совета. Все, что потребуется, – это просто передать ему точные указания, где и когда ему нужно появиться и что он при этом должен будет делать, – только-то и всего. Однако, если в этом есть что-то такое, чему вы по непонятным причинам придаете столь большое значение, брат Иззат Ибрагим, – Таха едва сдержал смешок, а в голосе его зазвучали победные нотки, – может, стоит внести предложение, чтобы эту обязанность вы взяли на себя?
   От смертельного оскорбления, таившегося в словах Ясина Рамадана, зал выжидающе замер в молчании. На мгновение Иззату Ибрагиму показалось, что он ослышался; затем, преодолевая неверие, он постепенно осознал, что его одурачили, заставив не только придать излишнее значение чисто лакейским обязанностям, но, хуже того, ему предложили, чтобы он эти обязанности сам же и исполнял! Мертвенно-бледное рябое лицо Иззата посинело от ярости, похожие на клешни руки вцепились в край стола. Его до безумия свирепый взгляд, казалось, испепелит Таху; наконец из него выплеснулась гневная отповедь:
   – Абсолютно нелепая идея! Бред больного воображения! Из этого ничего не выйдет! Я так понимаю, часть этого плана предполагает, что тягютбудет носить с собой еще и табанью– президентский пистолет?
   – Нет! – рявкнул Таха, ударив кулаком по столу. – Только не это! Существующее правило не должно нарушаться. Этот тягютдолжен осознать, что он всего лишь слуга Совета. Ни в коем случае нельзя даже намеком дать ему понять, что он является ключевой фигурой в безопасности Ирака, и нельзя допускать, чтобы мысли слуги выходили за рамки его положения. Возможно, по прошествии нескольких месяцев, если он продемонстрирует полнейшую управляемость, и только по решению Совета ему будет разрешено носить табаньюв особых случаях, когда мы сочтем это правильным или необходимым для сохранения образа. Что же касается первого пункта вашего обвинения, братИззат Ибрагим, то, если хотите, я коротко отвечу. Этот план гораздо менее нелеп, нежели любая другая предложенная альтернатива. Ваша первая реакция на него, – он пренебрежительно отмахнулся, – чисто рефлекторная. Я же, напротив, изучил данный вопрос самым тщательным образом. Этот план сработает. Необходимо сделать так,чтобы он сработал. Наш брат Тарик Азиз уже объяснял, почему нам не остается иного выбора. Если этот план провалится, то тогда мы все, все до последнего… – гиена, теперь уже полностью овладев собой, медленно обвел зал недобрым взглядом, – …обречены.
   Проигравший Иззат Ибрагим неотрывно смотрел на Таху Ясина Рамадана. В маленьких немигающих глазках не было ничего, кроме ненависти.

69

   Лейтенант Салех Масуд готов был взорваться от бешенства. Несмотря на то, что солнце сейчас уже быстро опускалось, внутри бронированной машины БРДМ было по-прежнему жарко, как в печке, и ему не дали никакой возможности ни отдохнуть, ни поесть, да ничего ему не дали. Он подумал, что охране в грузовиках позади ничуть не лучше, чем ему самому. Его водителю уж точно не лучше, о чем тот все время нудно и напоминал. Пронзительный голос водителя действовал лейтенанту на нервы, и он, наконец не выдержав, зло прикрикнул на солдата, чтобы тот замолчал.
   Но водитель был, конечно же, прав. С какой стати они, Республиканская гвардия, должны быть няньками при этих ненавистных иностранцах? Их надо было бы запереть в кутузку и оставить там гнить. Вместо этого они их сопровождают, они им помогают– этим людям, что стараются унизить Ирак, как только могут! Да, рассуждал лейтенант, если уж его водитель подобного мнения, то что же говорить об остальных. Если дело дойдет еще до одной стычки с этим высокомерным майором, люди будут на его, лейтенанта, стороне.
   Да будь он проклят, этот майор, возмущенно подумал он. Именно такие, как он, разъезжают с удобствами в машинах иностранцев, в то время как их люди трясутся в вытряхивающих душу грохочущих жестянках. Особенно в этих БРДМ. Кто бы ни был этот идиот из России, который спроектировал эту штуку так, что у нее практически отсутствовала всякая амортизация, а все лишнее тепло от двигателя вместо атмосферы поступало внутрь машины, он, Салех Масуд, очень бы хотел, чтобы этот урод попался ему в руки. Будь проклят этот русский, будь проклят этот майор и десять тысяч раз будьте прокляты эти презренные иностранцы! Лейтенант принял решение. Еще полчаса – это все, что он им даст. Если по прошествии этого времени они не остановятся передохнуть, тогда остановится он.Именно так. Он откажется ехать дальше. Чума на этого майора – он скажет все, что думает про него. Да, у него, Салеха Масуда, найдется пара-другая слов, чтобы высказаться по этому поводу. Он стал перебирать в голове соответствующие выражения.
   К этому времени лейтенант уже настолько привык бездумно следовать за передним автомобилем и был так увлечен сочинением уничижительной речи в адрес своего командира, что совершенно не обратил внимания, когда Берн свернул с основной автострады, ведущей в Требил и Иорданию. Конвой почти достиг Рутбы, и Берн сделал резкий поворот, двинувшись по знакомой дороге мимо обвалившегося путепровода и через сам город. Он направился на юг, в сторону границы с Саудовской Аравией, по тому же пути, по которому они ехали сюда. Лейтенант, глядя на БРДМ, предположил по поводу путепровода, что это была диверсия, но он так и не удосужился обратить внимание на направление, в котором они двигались. Он посматривал на часы. Еще двадцать минут, подумал Салех Масуд. После этого, черт побери, он просто-напросто остановится.

70

   В отличие от своего строптивого подчиненного майор Хассам Омар сразу же сообразил что к чему. Все произошло без предупреждения. Хауард и Берн до этого не вели никаких обсуждений и ничем не дали понять, что дорога на Требил будет оставлена. В конце концов, для шпионов было бы только логичным постараться покинуть страну.
   Теперь же они неожиданно направились на юг – прямым ходом в никуда. Майор стал поспешно прикидывать, что он мог бы предпринять. Теперь его план по аресту шпионов во время остановки в Требиле рухнул. Придется придумать что-то еще. Он тут же решил ничем не выдавать, что думает, будто что-то идет не так. Возможно, тогда они не будут начеку. Если бы они поняли, что он знает об изменении маршрута, то заподозрили бы, что он что-то замышляет. Нет, выходом будет притвориться, будто бы он ни о чем не догадывается. Может быть, до этого дурня Салеха Масуда наконец-то дойдет, что происходит. В этом случае он, наверно, что-нибудь да предпримет. Например, пальнет по машине из своей пушки КПТВ калибра 14,5 миллиметра. Если так, то и ему, майору, не поздоровится.
   Но что там затеяли эти шпионы? Мужчина по имени Хауард передал тому, которого звали Берн, летный шлем. Шлем был каким-то странным на вид – к нему было прикреплено устройство, похожее на бинокль. Одевая шлем, Берн отщелкнул бинокль кверху, чтобы тот не перекрывал ему поле зрения. Ну конечно же – прибор ночного видения! И при этом инглезина время отвлекся…
   Сидевший позади Берна Хауард внимательно следил за майором. Когда они свернули с шоссе, на лице иракца ничего не отразилось, но Хауард уже достаточно убедился в способности майора оставаться невозмутимым, чтобы заподозрить, что тот, вероятно, догадался, куда они направляются. Пока он доставал свой шлем с ПНВ, готовясь к наступлению темноты, ему пришло в голову, что так или иначе майор все равно очень скоро все узнает. Они проехали поворот на аэродром Рутба-Саут, и через милю-другую началась грунтовая дорога. Хауард передал второй шлем с ПНВ Макдоналду, а еще один протянул вперед Берну.
   Берн как раз надевал шлем, когда почти одновременно произошли два события. Первым, которое он не заметил, потому что сосредоточился на своем шлеме, было то, что ехавшая сзади БРДМ затормозила. Поглядывай Берн в зеркало заднего обзора, он бы, конечно, это увидел.
   Вторым событием явилось то, что майор, понимая, что, по всей видимости, это единственный его шанс вывести из равновесия этих иностранцев и поднять тревогу среди своих солдат в грузовиках позади, неожиданно вцепился в рулевое колесо. Для занятого шлемом Берна это оказалось полной неожиданностью. Однако Хауард был наготове. Он сильно ударил майора по шее ребром ладони, и офицер рухнул без сознания на колени к Берну. Быстро пришедший в себя Берн, грубо отпихнул неподвижного иракца обратно на сиденье.
   Все закончилось меньше чем за четыре секунды, но за это время «лендкрузер» отъехал от остального конвоя почти на семьдесят ярдов. Хауард и Берн обнаружили это одновременно, и последний резко нажал на тормоз.
   – Назад, Джонни. Медленно. Неприятности. Дэнни, будь готов быстро выскочить наружу, когда я скажу.
   Зиглер, Акфорд и Ашер, зажатые между БРДМ и передним грузовиком, сразу же поняли, что случилось что-то не то.
   – Не сейчас, – коротко бросил Зиглер, – подождем, пока не выяснится, в чем там дело.
   Лейтенант Салех Масуд уже вылез из БРДМ. Он заметил, что головной автомобиль остановился не сразу, а продолжал движение, пока водитель не увидел в зеркале заднего вида, что огни конвоя отстали. Теперь водитель, вероятно, сдаст машину назад, чтобы посмотреть, что произошло. Вот тут-то он, Салех Масуд, и вправит майору мозги.
   Ну а пока, решил лейтенант, он позаботится, чтобы этим иностранцам тоже не показалось мало. Он подошел ко второму «лендкрузеру».
   – Выметайтесь из машины! – угрожающе рявкнул он на Зиглера, красноречиво ткнув большим пальцем.
   Зиглер поднял свой АКМС и прострелил лейтенанту шею. Он коротко повел локтем, делая знак Акфорду с Ашером.
   – Наружу, быстро! – приказал он им.
   Все трое вынырнули из машины и откатились в сторону, оставив тело лейтенанта лежать возле автомобиля.
   Сидевший в кабине первого грузовика сержант был ветераном ирано-иракской войны. Он услышал, как тихо кашлянул автомат с глушителем и чуть громче лязгнул возвратный механизм, а затем увидел, что лейтенант свалился замертво. Сержант отреагировал мгновенно. Крикнув своим людям в кузове: «Из машины!», он и сам спрыгнул с подножки, на ходу заряжая свой АК-47. Он уже собрался было стрелять, но тут услышал возглас на английском. Что-то ярко сверкнуло у него под ногами, и он тоже упал мертвым.
   Крик «Гранату!», который он услышал перед смертью, исходил от Акфорда. Все трое почти одновременно швырнули по гранате в сторону грузовиков. Первая взорвалась между передними колесами ближайшей машины, убив при этом сержанта и воспламенив двигатель. Вторая взорвалась рядом с задним бортом этого же грузовика, скосив троих вылезавших солдат и еще четверых ранив. Третья граната, брошенная Зиглером по последней машине, так и не взорвалась.
   Акфорд и Ашер начали поливать грузовики огнем из автоматов. Многим солдатам так и не удалось выбраться наружу, но тринадцать гвардейцев из второй машины, которая не была повреждена гранатами и находилась чуть дальше вдоль дороги, попрыгали на землю и открыли ответный огонь. Зиглер тщательно прицелился по четырем фарам грузовиков и расстрелял их, погрузив окружающую местность в темноту. Теперь свет исходил только от БРДМ, да и то в другую сторону.
   После взрыва первой гранаты водитель БРДМ, несмотря на свое незначительное положение, проявил завидную прыть и инициативу. Подтянувшись назад и вверх из кресла, он схватился за ручки установленной в башенке пушки КПТВ и, не целясь, открыл огонь. Пушка была направлена прямо вперед вдоль дороги, и первые три снаряда из двадцати выпущенных угодили точнехонько в пятившийся «лендкрузер» Хауарда. Машина сползла с дороги и, опрокинувшись на бок, загорелась.
   Макдоналд почувствовал страшный толчок в правую руку – удар был настолько сильным, что заставил его выронить автомат. Сразу же после этого ему показалось, что мир перевернулся, и он полетел вниз, ударившись головой. Его спас шлем с ПНВ. Он выкарабкался через свою дверцу, которая теперь открывалась в небо.
   В то время, как Макдоналд выбирался наружу через верх, Хауард нырнул в заднюю часть автомобиля и пинком распахнул багажную дверцу. Реактивный противотанковый гранатомет РПГ-7 лежал под задним сиденьем. Схватив его, Хауард выкатился на землю и прицелился в БРДМ. Раздался оглушительный грохот выстрела, и почти сразу же за ним последовал взрыв пробившей тонкую броню ракеты. Лобовую часть бронемашины снесло напрочь, прожекторы погасли, а внутри нее занялось пламя. Водитель БРДМ погиб мгновенно.
   Джонни Берн оказался менее везучим. Хотя первая пуля, прошившая насквозь руку Макдоналда, его и не задела, следующая – попала. Она угодила Берну в голень. Ему показалось, что нога тут же отнялась. Последняя из трех крупнокалиберных пуль ударила в заднее колесо и разнесла его вдребезги – именно поэтому машина потеряла управление и перевернулась на водительскую сторону. Когда это случилось, бесчувственное тело майора снова свалилось на Берна, на этот раз придавив его сверху. Машина уже загорелась.
   Макдоналд ощутил крайнюю беспомощность. Он не мог стрелять из своего АК, боясь попасть в Зиглера, Акфорда или Ашера, которые находились в самой гуще оглушающей перестрелки с остатками иракских гвардейцев. Злобный свист автоматных пуль над головой никак не давал ему сориентироваться. Макдоналд никогда еще не испытывал столь противоречивых и страшных ощущений. Распластавшись на земле, он повернул голову, чтобы посмотреть, чем заняты Хауард с Берном, и последовать их примеру. Макдоналд увидел, как Хауард сделал перебежку по флангу.
   Дэнни вдруг сообразил, что Берна нигде не видно. Позади него разгорался «лендкрузер». Неожиданно до него дошло, что Берн, должно быть, все еще внутри. Макдоналд рванулся к машине и нырнул в заднюю дверцу. Он отыскал придавленного Берна и здоровой рукой отчаянным усилием стащил майора с раненой ноги Джонни.
   – Спасибо, Дэнни! – хрипло прокричал Берн, перекрывая доносившийся снаружи грохот, когда совместными усилиями им удалось полностью освободиться от потерявшего сознание офицера.
   С трудом выкарабкавшись из-за рулевого колеса, Берн вслед за Макдоналдом стал подтягиваться к задней дверце. Оказавшись снаружи, они попадали на землю и отползли подальше от теперь уже вовсю полыхавшей подбитой машины.
   – Что будем делать, Джонни? – прокричал Макдоналд.
   – Мы не очень-то многое можем в данной ситуации, – морщась, ответил Берн. – Да и ногу мне охренячили. Лучше будет остаться здесь и посмотреть, что происходит.
   Оба надвинули на глаза ПНВ и стали изучать окрестности.
   У Акфорда кончились гранаты, и он по-пластунски добрался до своей машины, чтобы пополнить запас. Не успел он открыть дверцу и наклониться вперед, чтобы схватить гранаты, как совсем рядом раздались щелчки пуль, и он ощутил сильнейший удар по шлему. Дерьмово, в первый момент подумал он, но тут же сообразил, что не так все и плохо – раз он по-прежнему может соображать. Значит, все должно быть о'кей. Отползая от автомобиля, он выдернул чеку из первой гранаты и, тщательно примерившись, запустил ее в сторону автоматных вспышек неподалеку от второго грузовика.
   – Граната! – предупреждающе прокричал он, а откуда-то справа Ашер, не обращая ни на что внимания, продолжал вести огонь.
   Увидев, что Ашер и Акфорд расположились на правом фланге, Хауард направился левее, где, как он знал, должен был находиться Зиглер. Постепенно перекрестный огонь из четырех стволов начал брать свое. Иракцы, не видевшие в темноте, растерянные, усталые и застигнутые врасплох, конечно же, не могли сравниться с противником. Один за другим они выходили из строя. Из тридцати пяти человек в живых теперь оставались только восемь.
   Одним из восьми был сержант со второго грузовика. Опытный боец, как и его сослуживец с передней машины, он решил немного выиграть время. Засев в укрытии, он стал прикидывать, какую лучше выбрать тактику огня. Очень скоро он понял, что противник у них – серьезней некуда. Что же, очень хорошо, подумал он. В этом случае лучше всего была бы прицельная стрельба очередями из одной точки. Он хорошо видел автоматные вспышки, но каждый раз они появлялись в новом месте – стрелки постоянно перемещались. Ни один из противников ни разу не открывал огонь из одного и того же места дважды. «Выстрелил – сменил позицию, – сказал сам себе сержант, – вот что они делают». Каждый раз стрелявший перемещался лишь на несколько футов, но этого было достаточно, чтобы он не мог засечь их позиции и накрыть огнем. Он увидел, как один из них подобрался к машине и открыл дверцу – сержант был готов поклясться, что попал в человека, но тот снова вернулся в строй, правда, где он находился теперь, сказать уже было трудно.
   Неожиданно со стороны горевшего «лендкрузера» раздался громкий взрыв. Огонь добрался до бензобака. Майор Омар погиб, так и не придя в сознание. Яркая вспышка взрыва на мгновение высветила картину происходящего – ровно настолько, чтобы сержант заметил движение одного из противников. Он выпустил длинную очередь из своего АК-47. Тот, по кому он стрелял, конвульсивно дернулся и замер без движения. Готов, успел подумать сержант, и тут же ощутил серию сильнейших ударов по собственному телу. Во рту появился солоноватый привкус, голова неожиданно стала легкой, и шум вокруг него начал куда-то пропадать. Сержант так и не сообразил, что же произошло, и, когда он испускал последний вздох, лицо его выглядело удивленным.
   Перестрелка стихла – последний иракский солдат был мертв.
   – Майк? – начал перекличку Хауард.
   – Здесь. Я в порядке.
   – Джонни?
   – Здесь, – напряженным голосом отозвался Берн. – Ранен под правое колено.
   – Тяжело?
   – Кость, вроде, цела.
   – Хорошо. Дэнни?
   – Здесь. Ранен в левое предплечье.
   – Тони?
   – Здесь. Вмятина на шлеме, но содержимое пока в порядке.
   – Боб?
   Наступило долгое молчание.
   – Думаю, он где-то здесь, босс, – наконец произнес Акфорд.
   – О'кей, похоже, мы выкрутились. Майк, займись делом. Посмотри, осталась ли хоть какая-то из машин на ходу. – Хауард подошел к Тони, стоявшему на коленях рядом с телом Боба.
   В грудь и голову Ашера угодило три пули. Умер он мгновенно.
   – Вот же невезуха! – воскликнул Акфорд. – Босс, мы ведь почти прорвались…

71

   Взглянув на экран с изображением картины, полученной со спутника «Ки-хоул», Кируин похолодел. Машины оставались без движения уже десять минут – фотография была получена во время прохода спутника каких-то три минуты назад, и она недвусмысленно показывала, что же произошло.
   По какой-то причине игра с иракцами пошла в открытую. «Инспекторы ООН» совершенно очевидно вступили с ними в бой: бронемашина, то ли БТР, то ли БРДМ, была подбита – Кируин мог сказать это по тепловому излучению. Эта штуковина горела. Точно так же горел и один из больших грузовиков. Но… то же самое было и с одним из автомобилей ООН. Помимо пожара, с ним случилось что-то еще – его очертания были не совсем такими, как прежде. Но все же это автомобиль ООН – остальные машины конвоя были опознаны. Возможно, он просто перевернулся. Тут Кируин был не совсем уверен.
   Проделать такой путь, подумал он, только ради того, чтобы потерпеть неудачу. Его охватил огромный прилив симпатии к этим людям. Он понимал, что рано или поздно их схватят – это было неизбежно. Как только они пересекут границу с Саудовской Аравией, все пути будут тут же отрезаны. Но тогда они остались бы по крайней мере живы, в то время как теперь…
   Кируин гадал, все ли они погибли? Для них это было бы лучше, чем, скажем, плен. Одному Богу известно, какая страшная судьба была бы им уготована, попади они в руки иракской тайной полиции – пытки, публичные унижения по телевидению, снова пытки, земной ад иракской тюрьмы, возможно, даже жестокая казнь… ему было непереносимо даже думать об этом. Нет, пришел к мрачному выводу Кируин, лучше бы они погибли.
   А вдруг все совсем иначе? Вдруг они перестреляли иракцев?! Скоро он все узнает. Все будет зависеть от того, какая из машин тронется с места – будет ли это другой «лендкрузер» или второй грузовик. С виду только они из пяти машин не были повреждены. Одна из машин должна начать движение. Если это будет грузовик или там появится еще какой-то автомобиль, значит, иракцы победили. Если же это окажется «лендкрузер»…
   – Джон! Джей-СТАРС показала перемещение! – выкрикнул Джерри Фридман.
   – Грузовик или «лендкрузер»? – нетерпеливо потребовал Кируин.
   – Грузовик.
   – О-ох. – Худшие опасения Кируина подтвердились. Он осел в кресле.
   – Движется по проселку, направляется на юг, – сообщил Фридман.
   – Юг? Ты сказал на юг?Ты уверен в этом?
   – Да, наверняка.
   – Следи за этим грузовиком! – взвизгнул Кируин.
   Они это сделали, подумал он. Если бы это были иракцы, они не поехали бы на юг, в сторону границы. Слава Богу! Каким-то образом этим парням снова удалось прорваться.
 
   – Этот сволочной грузовик ни черта не слушается руля, – сообщил Акфорд, стараясь перекричать шум двигателя.
   – Со спущенным передним колесом что хочешь не послушается, – отозвался Хауард.
   Он слабо улыбнулся, скрывая свою тревогу. Второй «лендкрузер» отказался заводиться. Открыв его капот, Акфорд вскоре увидел почему. В него угодило несколько пуль из иракских автоматов: распределитель зажигания и аккумулятор были разбиты, а весь двигатель был заляпан кислотой и тормозной жидкостью. Они освободили испорченную машину от всех своих пожитков, и Зиглер вылил на сиденья их последнюю канистру с бензином. Затем он бросил туда обрывок горящей ветоши. Теперь, уже в миле от них, «лендкрузер» все еще продолжал гореть. Хауард увидел вспышку в боковом зеркальце, когда тот наконец взорвался. Он благодарил Бога, что, несмотря на простреленный скат, второй грузовик оказался на ходу.
   Хауард не желал оставаться на месте побоища ни минутой дольше, чем это было бы действительно необходимо. То, что фары грузовика не работали, не играло роли – они и так не понадобились бы. Акфорд избавился от своего поврежденного шлема с ПНВ, но, воспользовавшись шлемом Берна, прекрасно все видел и без света.
   – Тони, постарайся отъехать отсюда как можно подальше, – сказал Хауард. – Я хочу, чтобы расстояние между нами и этими обломками было по возможности больше.
   – Босс, я стараюсь изо всех сил. Гадская штуковина!
   Услышав стук по крыше кабины, Хауард обернулся и увидел голову Зиглера, торчащую из-под брезентового полога над кузовом.
   – Эд, Энди уже в пути. Он взлетел. Дашь нам для него координаты?
   – Пока нет, Майк. Ему сюда добираться добрых тридцать минут. А мы пока отъедем еще на несколько миль и приглядим подходящее место для посадки самолета.
   – О'кей.
   – Как там Джонни и Дэнни?
   – С Дэнни все о'кей. Большая дырища, но насквозь через мякоть. Кровотечение не очень сильное. А вот насчет Джонни я не уверен. Я наложил ему жгут, но крови он потерял прилично. Надо бы где-то остановиться и осмотреть его как следует. Он по-прежнему не чувствует ногу.
   – Кости точно в порядке?
   – Насколько я могу судить, болтаясь в темноте в этом кузове.
   – Вам всем придется немного потрястись. Я пока боюсь останавливаться.
   – О'кей. – Голова Зиглера исчезла за пологом.
   Поразмышляв, Хауард принял еще одно решение и снова высунул голову в окно кабины.
   – Майк?
   – Ну? – отозвался вновь появившийся Зиглер.
   – В кузове есть убитые иракцы?
   – Ага, двое, так и не смогли выбраться из грузовика. Я как раз собирался скинуть их через задний борт.
   – Не надо. Они нам еще пригодятся.
   – Случилось что-то особенное?
   – Я абсолютно уверен, что в Саудовской Аравии мы засветились, – ответил Хауард. – Вероятно, по прибытии нам придется разбить самолет и выбираться как-то еще.
   – Поскуда! – воскликнул Зиглер. – Почему ты так думаешь?
   – Воздушный налет на склад, – пояснил Хауард. – Я уверен, это были не иракцы.
 
   Полковник ВВС Ирака, командовавший авиабазой Рутба-Саут, удивленно поднял голову на неожиданный громкий стук в дверь.
   – Войдите, – отозвался он.
   В распахнувшейся настежь двери появился взволнованный армейский капитан.
   – Сэр, мы имеем налицо мятеж!
   – Что? Объяснитесь, капитан!
   Офицер начал объяснять. Он сказал, что возвращался в Рутбу, но тут, милях в двух от поворота на авиабазу, заметил, как что-то горит. Затем последовал взрыв, и он решил узнать, в чем там дело. Там он увидел машины и тела солдат. Все они были убиты.
   Полковник был растерян и зол.
   – Кому понадобилось там что-то? – спросил он. – На этой неделе туда не планировалось никакого конвоя!
   – Не могу знать, сэр, – ответил капитан. – Но Республиканская гвардия никогда не ставит нас в известность о своих перемещениях заранее.
   Полковник знал. Для него это было больным вопросом. Как он может контролировать ход событий в этом районе, возмущался командующий базой, если ему не сообщают подобных вещей? Но…