Миченер Джеймс. Гавайи Миссионеры

   Бог - это дух, Малама, - повторил священник. - Но он создал все.
   И рай тоже?
   Эбнеру никогда не приходилось задумываться над таким вопросом, но он ответил, не колеблясь: -Да.
   -А где находится рай?
   Эбнер чуть было не сказал, что рай существует в мозгу Бога, но он решил пойти более простым путем и ответил так:
   Наверху.
   Ты твердо веришь всем своим сердцем, Макуа Хейл, что твой бог более могущественный, чем Кейн?
   Я не могу сравнивать их, Малама. И я не смогу расска зывать вам о Боге и объяснять все, что покажется поначалу непонятным, если вы будете постоянно напоминать мне о сравнении. И не надо называть Господа "моим богом". Он аб солютен и безграничен.
   Это говорило Маламе о многом, поскольку она сама своими глазами могла убедиться в силе и могуществе белых людей. Поэтому Малама инстинктивно чувствовала, что и бог белого человека должен быть более сильным и могущественным, а значит, такой ответ вполне удовлетворил ее. Основываясь на этом принципе, она уже была готова полностью воспринять все обучение Эбнера.
   Бог всемогущ, - тихо произнесла она. - Тогда зачем он принес с моряками болезни, чтобы заразить наших девушек? И почему он делает так, что в последнее время стало умирать так много гавайцев?
   Бог допускает грех, хотя Господь и всемогущ, потому что именно через грех он проверяет человека, и сам человек может доказать, чего он стоит в глазах Бога. - Эбнер сделал паузу, и Малама, воспользовавшись этим, жестом указала слугам, чтобы они отгоняли мух и от миссионера. В ту же минуту мягкие перья начали нежно прикасаться к шее и лбу
   священника. Хотя он сразу же оценил ее заботу о себе, но догадался, что Малама сознательно затянула паузу, чтобы выиграть временя и обдумать его слова. Поэтому он не стал больше ждать и, мрачно взглянув на Алии Нуи, произнес: - Если вы будете продолжать жить во грехе, вы не сможете познать Господа. - Здесь он опять трагически замолчал и, приблизив свое лицо к женщине, очень выразительно произнес, подготавливая ее к принятию серьезного решения, которое вскоре должно было стать неизбежным: - Малама, чтобы доказать, что вы признаете Бога, вы должны забыть о грехе!
   -Возможно ли такое, чтобы Алии Нуи была грешна? - изумилась Малама, поскольку ее религия предполагала, что все действия любого алии считались действиями богов и по просту не обсуждались.
   И вот теперь ей предстояло узнать, что в религии Эбнера Хейла ответ был потрясающим и прямо противоположным. Указывая пальцем на лежащую перед ним женщину, Эбнер твердым и решительным голосом произнес:
   -Все люди на земле полностью развращены и погрязли во грехе. Мы постоянно пребываем во грехе. Сама наша природа пропитана грехом и испорчена во всех отношениях. - Он за молчал, и неожиданно встал на колени, чтобы оказаться по ближе к Алии Нуи, заметив: - А поскольку короли наделены большой властью, следовательно, и грехи их несоизмеримо велики. Алии Нуи имеет больше всех власти на Мауи, значит, и ее грех - самый большой, Малама. - Эбнер почти кричал, горестно подвывая, имитируя отчаянный голос Джона Каль вина. - Мы все погрязли в грехе!
   В одной из ближних хижин внезапно заплакал ребенок, и Малама спросила:
   И вот это дитя тоже погрязло в грехе?
   С того самого момента, когда этот ребенок появился на свет. Даже не так, Малама, с того момента, когда он был за чат, он уже был полностью погружен в грех. Он буквально утопал в смертных грехах, в пороках ужасных, вечных и не избежных. Да, этот ребенок уже полностью испорчен.
   Малама некоторое время обдумывала эти слова, а затем осторожно поинтересовалась:
   -Но если твой бог всемогущ... - Тут она остановилась, вспомнив прежний ответ Эбнера, который ей понравился, и
   который она уже приняла, как истину. Малама начала рассуждать вслух: Бог установил грех, чтобы испытывать нас. Впервые за все время обучения Эбнер позволил себе улыбнуться:
   Да. Вы поняли правильно.
   Но что случится, Макуа Хейл, с этим ребенком, если он не будет спасен от греха?
   Он попадет в геенну огненную и будет вечно гореть в огне.
   А что случится со мной, Макуа Хейл, если я не спасусь от греха?
   Вы тоже будете вечно гореть в огне.
   В травяном доме наступила тишина, и Малама переместилась на тапе, чтобы устроиться поудобнее. Она перекатилась на правый бок, подперла подбородок рукой и жестом пригласила Эбнера присесть рядом с ней на талу.
   На что похож этот огонь? - тихо спросила она.
   Его языки лижут вам ноги. Он разрывает ваши глазные яблоки. Он попадает в нос, он постоянно сжигает вас, но вы воссоздаетесь бесчисленное множество раз для того, чтобы огонь смог снова сжечь вас. Боль от этого огня ужасна, ее не возможно описать или даже представить себе.
   Малама перебила учителя, негромко заметив:
   Один раз я путешествовала вместе с Камехамеха к само му краю горящего потока лавы. И я стояла рядом с королем, пока он жертвовал свои волосы богине Пеле. Тот огонь еще ху же, чем то, что мне довелось видеть?
   Гораздо хуже и страшней, Малама.
   Что же случилось со всеми добрыми гавайцами, которые умерли до того, как сюда прибыли вы, Макуа Хейл? Они те перь живут в вечном огне?
   Они умерли во грехе, Малама. И теперь они пребывают в этом огне.
   Огромная женщина чуть не задохнулась от ужаса. Она убрала правый локоть, и голова ее безвольно упала на тапу. Через несколько секунд она снова обратилась к Эбнеру:
   А мой добрый дядя, Кеаве-маухили? Он тоже в огне?
   Да, Малама, он там.
   Навечно?
   Навечно.
   А мой супруг Камехамеха?
   И он пребывает в вечном огне.
   А тот ребенок, что с ним будет, если вдруг сегодня ночью он умрет?
   Он навсегда будет пребывать в том огне.
   А мой муж Келоло, который поклялся, что никогда не примет твою религию?
   Он будет вечно пребывать в огне.
   И я больше никогда не увижу его?
   Никогда.
   Жестокость, беспощадность этой доктрины была больше того, что Малама могла выдержать, и впервые за все время Алии Нуи почувствовала непреодолимую силу нового бога. Теперь ей становилось понятным, почему те, кто поклонялся этому богу, так легко побеждали в войнах, смогли изобрести пушки, и теперь стирали с лица земли целые деревни, принадлежащие разным племенам. И Малама начала всхлипывать: "О горе, горе мне!" Она думала и о своем добром дядюшке, и о великом короле, которые теперь мучаются в огне, и пытка эта будет вечной. Слуги, увидев страдания своей хозяйки, принесли ей новую прохладную одежду, чтобы облегчить ее мучения, но Малама только отмахнулась от них и продолжала плакать, время от времени колотя себя в грудь. Наконец, она спросила:
   -А могут ли те из нас, кто еще жив, спастись?
   Это был тот самый знаменательный вопрос, который когда-то больше всего тревожил самого Эбнера: "Могут ли быть спасены все?" Сейчас же он был поражен тем, что услышал его в точности из уст язычницы, поскольку именно в этом вопросе и заключался коренной принцип его религии. Эбнер, не спеша, заговорил:
   Нет, Малама, всех спасти нельзя. Есть люди, которым Бог заранее предопределил вечно гореть в огне.
   Ты хочешь сказать, что эти люди были приговорены к такой пытке еще до того, как родились?
   -Да.
   -И для них не остается никакой надежды?
   Бог предопределил им жить во зле, и поэтому после смерти они будут вечно гореть в огне.
   О! - снова заплакала Малама. - Ты хочешь сказать, что тот малыш...
   Возможно.
   И даже я, Алии Нуи?
   Не исключено.
   Эта страшная идея сильно потрясла Маламу. Такое понятие напоминало некую лотерею жизни и смерти. Женщине почему-то представился бог, швыряющий гладкую гальку в небольшое отверстие в скале. Иногда бог не попадал в это отверстие. Но ведь промахивался бог, а не камешек, то есть он пускал камешек мимо, если сам желал этого, иначе ни о какой промашке не могло быть и речи. Что касается гальки, он ведь был всемогущ.
   И снова заговорил священник:
   -Я должен признаться вам, Малама, что все, кто со скальзывает на путь зла, поступают так по воле Божьей, и не которые люди обречены гореть в огне уже с самого рождения. Это происходит для того, чтобы имя Господа прославлялось в небесах из-за их гибели. Да, это страшное решение, должен признать, но никто не может отрицать, что Господь предви дел все относительно каждого человека еще до того, как со здал его. И мы все живем согласно его божественному плану.
   -Как же я могу быть спасена? - слабым голосом выдави ла Малама.
   Лицо Эбнера просияло, и его душевный подъем передался плачущей женщине. Она почувствовала, что в ее травяном доме присутствует и некоторое утешение, которое теперь никогда не покинет ее.
   Когда Бог предопределил судьбу всех людей, - убеди тельно продолжал Эбнер, - великое сострадание руководило им, и тогда Бог послал к нам своего единственного рожденного сына, и только он, Иисус Христос, может спасти нас, Малама. Иисус Христос может войти в этот дом, взять вас за руку и под вести к прохладной воде. Иисус Христос может спасти нас.
   Иисус Христос спасет меня? - с надеждой в голосе спро сила Малама.
   Спасет! - радостно воскликнул Эбнер, заключая огром ные ладони женщины в свои. - Малама, Иисус Христос вой дет в этот дом и спасет вас.
   Что же я должна сделать, чтобы спастись?
   Для этого требуются две вещи, Малама. Первая из них очень проста. Вторая - сложная.
   Расскажи сначала о простой.
   Вы должны встать на колени перед Господом и признать то, что вы совершенно испорченный грешный человек, и что для вас уже не остается надежды.
   Я должна в этом признаться?
   Пока этого не произойдет, вы не можете быть спасены. - И маленький миссионер снова преобразился в строгого учите ля. Он поднялся на ноги, отошел от Маламы и вновь вытянул в ее сторону указательный палец:
   И вы должны не просто произнести эти слова. Вы долж ны искренне верить в то, что сказали. Вы испорченный греш ный человек, Малама. Зло, зло и зло.
   А в чем заключается второе задание?
   Вы должны работать так, чтобы на вас снизошла божья благодать.
   Я не понимаю, что такое "благодать", Макуа Хейл.
   Когда вы честно сознаетесь в том, что грешны, и когда вы будете молить Бога о том, чтобы он дал вам свет, в один прекрасный день этот свет снизойдет на вас.
   Как же я узнаю об этом?
   Вы узнаете.
   И когда я найду эту... Что это за слово, Кеоки?
   Сын снова объяснил матери, что такое "божья благодать", и тогда Малама поинтересовалась:
   А на тебя уже снизошла благодать?
   Да, мама. - Где?
   На каменной мостовой перед входом в колледж Йела.
   И была ли она в виде света, как утверждает Макуа Хейл?
   Это было похоже на то, как будто передо мной распахну лись небеса, убедительно проговорил Кеоки.
   А на меня тоже снизойдет божья благодать?
   Никто не может этого точно сказать, мама, но я думаю, что все случится именно так, потому что ты очень добрая и хо рошая женщина.
   Малама задумалась на несколько секунд, а затем спросила Эбнера:
   -Что же такого я делаю, что считается грехом?
   В этот момент Эбнеру захотелось тут же подвергнуть суровой критике все то зло, которое творит Алии Нуи, но, по трезвому размышлению, он сдержался и сказал:
   -Малама, вы научились писать всего за тридцать дней. Это было настоящим чудом. Поэтому я вправе предположить, что вы способны совершать еще более удивительные вещи, ко торые ждут своего часа.
   Малама очень любила похвалу. Она буквально купалась в лести с первых же дней, как стала Алии Нуи, поэтому сейчас лицо ее стало серьезным, и она решительно произнесла:
   Что от меня требуется?
   Вы не могли бы совершить со мной прогулку?
   Куда?
   По вашей земле, по той земле, которой вы управляете.
   Малама, пребывающая в приподнятом настроении от своих успехов в учебе, сразу же согласилась и приказала подать свое наземное каноэ. Однако вскоре выяснилось, что все трудоспособное мужское население отправлено в горы за сандаловым деревом, и теперь некому нести каноэ. Вот тогда-то Эбнер и задал первый немаловажный вопрос:
   Почему вы заставляете своих людей трудиться в горах, как рабов?
   Они добывают сандаловое дерево, - охотно пояснила Малама.
   Для чего?
   Для того, чтобы Келоло смог купить корабль.
   Неужели разрушение красивого острова стоит покупки корабля? - не отступал Эбнер.
   Я не понимаю тебя, Макуа Хейл.
   Я хочу, чтобы вы прогулялись со мной, Малама, и посмо трели, какую чудовищную цену должна заплатить Лахайна за то сандаловое дерево, которое сейчас Келоло добывает в горах.
   Малама позвала своих служанок, и они составили ту самую процессию, которая со временем изменит историю Гавайев. Впереди вышагивал хромоногий миссионер в сопровождении высоченного Кеоки. За ними следовала гигантская Малама в красно-голубом платье. По ее правую руку шла служанка Ка-лани-капуай-кала-нинуи, пяти футов роста и весом в двести пятнадцать фунтов, а по левую, переваливаясь и отдуваясь, двигалась Маноно-кауа-капу-кулани, ростом в пять футов и шесть дюймов и весом в двести восемьдесят фунтов. Женщины шли, плотно прижавшись друг другу и занимали всю ширину дороги. В это время Эбнер и начал свою ненавязчивую проповедь, избрав тактику "пути в обход".
   -Иметь корабль в наше время, Малама, - заявил он, - это проявление тщеславия, блажь, и ничего более. Вы лучше посмотрите на берега вашего рыбного пруда. Они же обвали ваются. Пруд может погибнуть.
   Какое это имеет значение? - изумилась Малама.
   Если рыбы здесь больше не будет, то люди начнут голо дать, - резонно заметил священник.
   Когда люди вернутся с гор... после того, как добудут до статочно сандалового дерева...
   Рыба уже погибнет, - печально доложил Эбнер. - Ма лама, вы и я должны успеть спасти этот пруд. - И он смело шагнул в мутную воду, приглашая женщину присоединиться к нему. Алии Нуи сразу же поняла, чему он хочет ее обучить, и приказала служанкам помогать им. И все три женщины плюхнулись в пруд, приподняв подолы своих новых платьев и просунув их вперед и вверх между ног, словно гигантские подгузники. Хохоча и отпуская грязные шуточки, которые, правда, Эбнер все равно не мог понять (между собой они назы вали миссионера "маленьким белым тараканом"), алии по правили берега пруда, и когда дело было сделано, Эбнер про изнес вслух то, что стало итогом этого урока:
   Мудрая Алии Нуи приказывает, чтобы за рыбными пру дами велось наблюдение, и чтобы все они всегда находились в порядке.
   Чуть подальше Эбнер указал на травяную хижину, сгоревшую дотла:
   Здесь погибли четыре человека, Малама. Мудрая Алии Нуи запретила бы курение табака на своей земле.
   Но людям нравится курить, - пыталась сопротивлять ся Малама.
   И поэтому вы позволяете им сгорать заживо. С тех пор, как я приехал в Лахайну, уже шестеро человек сгорело. Муд рая Алии Нуи...
   Куда ты поведешь меня дальше? - перебила Малама.
   Это близко. Вон там, под деревьями коу, - объяснил Эб нер, и очень скоро Малама и ее служанки уже стояли перед не большим продолговатым участком свежевскопанной земли. Женщины сразу поняли, что это такое. Однако Малама хранила молчание по поводу этого участка, и тогда заговорил Эбнер:
   Здесь, под землей, покоится маленькая девочка.
   Я знаю, - чуть слышно произнесла Алии Нуи.
   Младенца положила сюда его собственная мать. -Да.
   Живого.
   Я понимаю, Макуа Хейл.
   И пока ребенок был еще жив, мать засыпала его землей, а потом утаптывала ее, пока новорожденная девочка...
   Пожалуйста. Макуа Хейл, прошу тебя.
   Мудрая Алии Нуи, которая хочет заслужить благодать Божию, приказала бы остановить это зло. - Малама ничего на это не ответила, и процессия двинулась дальше. Вскоре Эб нер и его спутницы увидели, как трое моряков покупают вис ки у англичанина, а к самим морякам, кокетничая, цепля лись четыре симпатичных девушки, те самые, которых их собственный отец отвозил на каноэ к "Фетиде", когда она только вошла в порт. - Вот эти девушки очень скоро умрут от сифилиса, заразной болезни, - горестно констатировал Эб нер. - Мудрая Алии Нуи запретила бы продавать виски, а также подумала бы и о том, что можно сделать для того, что бы девушки перестали посещать иностранные корабли.
   Затем они прошли мимо полей таро, поросших сорняками, небольшого пирса, заваленного тюками с китайскими товарами, лежащими там под солнцем и дождем. Не было видно и рыбаков в море. Когда, наконец, эта странная прогулка закончилась, маленький миссионер указал на небольшую каменную площадку перед домом самой Маламы, заваленную огромными булыжниками, и сказал:
   Даже перед своим жилищем вы продолжаете укрывать старых злых богов!
   Это храм Келоло, - возразила Малама. - И к тому же, от него нет никакого вреда.
   Услышав имя отсутствующего сейчас вождя, Эбнер понял, что наступил самый важный момент, тот самый, к которому он постепенно подводил Маламу. Он попросил женщину отпустить служанок, и когда они ушли, миссионер провел Маламу и Кеоки на небольшой лужок среди деревьев коу, и когда все трое расселись на траве, убедительно заговорил:
   -Я попросил вас совершить эту небольшую прогулку вме сте со мной, Малама, чтобы доказать вам вот что. Господь Бог не просто так выбирает своих Алии Нуи. Он наделяет вас ог ромной властью для того, чтобы вы могли творить много доб ра. Бог ждет от вас большего, чем от простого человека.
   Это Маламе было понятно, поскольку догматы ее старой ре лигии, в принципе, не слишком отличались в этом вопросе, раз ве что в трактовке. Если человек становился алии, то он должен был погибнуть во время битвы. От женщины алии требовалось
   нечто другое: она должна вести себя благородно и как можно больше есть, чтобы казаться огромной. Каждая религия предполагала какие-то обязанности для каждого человека, но только Малама совсем не была подготовлена к тому, что сейчас намеревался сообщить ей этот маленький тщедушный миссионер.
   Вам никогда не удастся добиться милости Божьей, Ма лама, - очень медленно начал Эбнер, - пока вы продолжае те совершать один из страшнейших грехов во всей истории че ловечества.
   Что же это такое? - заволновалась Малама.
   Эбнер никак не мог заставить себя заговорить, поскольку предмет, который надо было обсудить, был для него отвратительным. Наконец, он поднялся с травы, отошел несколько шагов назад и снова направил на Маламу обвиняющий указательный палец:
   -Ваш муж является вашим же родным братом. Вы долж ны прогнать Келоло.
   Маламе стало плохо от одних только услышанных слов.
   Келоло... почему же...
   Он должен уйти, Малама.
   Но он мой любимый муж, - попыталась защитить су пруга обескураженная женщина.
   Эти отношения между вами - они считаются ненор мальными. Это зло, и Библия не разрешает ничего подобного.
   Услышав эти слова, Малама начала кое-что понимать, и лицо ее озарилось:
   Ты хочешь сказать, что это капу! - радостно сообщила она, довольная своей догадкой.
   Нет, это не капу, - покачал головой Эбнер. - Это запре щено законом Божьим.
   Ну, да, мы называем это "капу", - терпеливо пояснила Малама. - Теперь мне все стало понятно. У каждого бога есть свое капу. Например, нельзя есть некоторых рыб, потому что это капу. Нельзя спать с женщиной, пока она болеет своей женской болезнью, потому что это тоже капу. Нельзя...
   Малама! - громовым голосом перебил женщину Эбнер. - Выйти замуж за своего родного брата - это никакое не капу! Это не глупый предрассудок. Это запрещено законом Господа!
   Я поняла. Я все поняла. Это не маленькое капу, которое касается видов рыбы, а большое капу, которое можно срав нить, например с тем, что нельзя входить в храм, если ты не
   чиста в это время. У всех богов имеются и маленькие, и большие капу. Келоло - это самое большое капу, и поэтому он должен уйти. Я поняла.
   Ничего вы не поняли, - начал было Эбнер, но Малама настолько обрадовалась собственной догадливости, по край ней мере, в отношении этого вопроса, что решила действовать сразу же, ничего не откладывая. Она созвала всех своих слуг и громко объявила:
   Келоло больше не будет жить в этом доме! Он будет жить вон там! - И она указала на симпатичный домик, расположен ный футах в двадцати от основного жилища Маламы. Как толь ко нововведение было провозглашено, счастливая женщина, сияя от удовольствия, снова повернулась к священнику.
   Но этого не достаточно, Малама. Он должен уйти дале ко, ему нельзя оставаться даже на твоей земле.
   Услышав это, Малама что-то сказала своему сыну, но Кео-ки засмущался, видимо, не зная, как тактичней перевести слова матери. Однако Эбнер настаивал на переводе, и тогда Кеоки, покраснев, тихо пробормотал:
   -Моя мать говорит, что перестала спать с остальными че тырьмя мужьями уже много лет назад, и вам не следует боять ся того, что она может неправильно себя повести. - Тут Кео ки окончательно запутался, не зная, какое слово следует по добрать. - Ну, в общем, она еще сказала, что Келоло - очень добрый человек, и она все же надеется, что ему можно будет остаться на ее земле.
   От злости Эбнер даже притопнул ногой и закричал:
   -Нет! Этого делать нельзя! Это самое настоящее зло! Ска жи ей, что это самое большое капу из всех. Подожди-ка, не на до упоминать это слово. Лучше скажи ей, что Господь особо требует, чтобы Келоло больше не жил рядом с ней.
   Услышав такое жестокое решение, Малама расплакалась, пытаясь объяснить, что Келоло значит для нее больше, чем муж или даже брат. - Но Эбнер не стал слушать ее, а просто заявил:
   -Пока он отсюда не уедет, Малама, вы не сможете присо единиться к нашей церкви.
   Но женщина никак не могла понять этого:
   Мне нельзя будет войти в большую новую церковь, кото рую построит Келоло? - изумилась она.
   Конечно, вы можете входить туда, - уже тише продол жал Эбнер. - Даже самый последний грешник может войти в
   церковь и послушать, о чем говорит священник. Вы даже можете петь вместе со всеми остальными. Но присоединиться к церкви вы не сможете так, как, например, Кеоки.
   Малама серьезно задумалась, а затем радостно воскликнула:
   Хорошо, я согласна. Я буду петь, но Келоло останется со мной.
   А когда вы умрете, - не преминул добавить Эбнер, - вы будете вечно гореть в аду.
   Малама поняла, что ее загнали в угол, поэтому, со слезами на глазах, она обратилась к Кеоки, выбирая редкие слова, чтобы Эбнер не смог понять, о чем идет речь:
   -Я не хочу гореть в огне, поэтому ты должен построить для Келоло маленький домик за пределами моей земли. Толь ко при этом не забудь аккуратно подмести с дорожки все лис тья, чтобы он ночью на цыпочках мог тихонько приходить ко мне, и чтобы при этом Бог бы ничего не услышал. После этого, уже громче, она обратилась к Эбнеру: - Макуа Хейл, я собираюсь написать новое письмо.
   Когда она разлеглась на полу в своем дворце, то сначала порвала первое послание, в задумчивости покусала кончик ручки, после чего аккуратно вывела:
   "Король Лихолихо. Я сказала Келоло, чтобы он спал не в моем доме. Он покупает корабль. По-моему, это очень глупо. Твоя тетя Малама".
   Она протянула письмо Эбнеру, и когда он изучил его, Малама добавила:
   Завтра, потом еще раз завтра и еще, я хочу, чтобы ты приходил ко мне и рассказывал, что должна делать алии нуи. И тогда через месяц на меня снизойдет Божья благодать.
   Так ничего не получится, Малама.
   А когда она на меня снизойдет?
   Может быть, что и никогда.
   Я обязательно найду ее! - прогремела огромная женщи на. - Завтра ты придешь сюда и научишь меня, как ее искать.
   Но я не могу сделать этого, - решительно произнес Эбнер.
   Ты это сделаешь! - угрожающе зарычала Малама.
   Ни один человек не может найти милость Божью для другого, - упрямо повторял миссионер.
   С необычайным проворством Малама вскочила на ноги и схватила своего маленького наставника за плечи:
   -Как мне найти благодать Божью? - не отступала она.
   Вы и в самом деле так хотите это знать?
   Да, - рассерженно кивнула Малама и тряхнула Эбнера, словно перед ней стоял маленький провинившийся ребенок. - Скажи же мне!
   Встаньте на колени, - приказал Эбнер и сам опустился на колени, чтобы научить женщину правильно молиться.
   И что дальше? - прошептала заинтригованная Алии Нуи, глядя на священника своими огромными глазами.
   Закройте глаза. Руки сложите вот так, в форме крыши храма. Теперь скажите: "Иисус Христос, мой владыка, научи меня быть смиренной и возлюбить Тебя ".
   Что такое "смиренная"? - чуть слышно поинтересова лась Малама.
   Смиренная - это значит, что самая великая алии нуи считает себя таким же человеком, как тот рыбак, который ло вит форель в пруду, - пояснил Эбнер.
   Ты хочешь сказать, что даже раб...
   Малама! - нахмурился Эбнер, увлекшись своим толко ванием закона Божьего, - похоже, что именно сейчас самый низкий раб, который ищет в горах сандаловое дерево, имеет куда больше шансов найти милость Божью, нежели вы.
   Почему? - продолжая стоять на коленях, женщина умоляюще смотрела на священника, требуя объяснений.
   Потому что он может найти для себя Бога в любой мо мент. Этот раб скромен. А вы полны гордыни, к тому же все гда спорите и не желаете смириться перед Господом.
   Но ты тоже очень гордый, Макуа Хейл, - возразила женщина. - А ты сам смиряешься перед Господом?
   Если завтра Бог прикажет мне войти в море и продви гаться до тех пор, пока волны не скроют меня, я сделаю это, не размышляя ни о чем. Я живу для Господа Бога. Я служу Ему. Господь Бог есть мой свет и мое спасение.