Миченер Джеймс. Гавайи Миссионеры

   К его великому облегчению, Ноелани заметила:
   Вам не нужно извиняться, Михей. Вполне очевидно, что рано или поздно Гавайи станут жертвой американцев, - доба вила она, - потому что мы - очень маленькая и слабая страна.
   Мэм, - взволнованно подхватил молодой священник, - я хочу убедить вас в том, что американцы не допустят никакого кровопролития!
   Нас уже убедили в том, - спокойно ответила Ноелани, - что кровопролитие в скором времени начнется внутри вашей собственной страны, и причиной тому - рабство.
   Война? В Америке? - изумился юноша. - Никогда! И никогда мы не станем объявлять войну Гавайям. Это так же невозможно.
   Молодой человек, - вмешался капитан, увлеченный спором, - мой корабль отплывает в Гонолулу завтра утром. И мне было бы очень приятно, если бы вы составили нам компанию. - Затем он добавил то, что, по его расчетам, должно было растопить сердце любого священника. - В ка честве почетного гостя.
   Михей, инстинктивно чувствовавший, что ему не нужно завязывать тесного знакомства с фамильным врагом, начал колебаться, но в этот самый момент, к удовольствию капитана и окончательному смущению самого священника, Малама положила свою руку на ладонь юноши и воскликнула:
   -Прошу вас, поедемте с нами! Михей вспыхнул и, запинаясь, выдавил:
   Я хотел поближе познакомиться с Сан-Франциско и планировал задержаться здесь еще на несколько дней.
   Ну, ждать мы не будем! - категорично заявил Хоксу орт, все так же играя роль старого испытанного друга. - Мы делаем хорошие деньги, поставляя провизию из Лахайны на золотые прииски, и каждый день задержки стоит мне целого состояния.
   Вы сможете посмотреть Сан-Франциско и в другой раз, - заманчиво предложила Малама, и когда Михей за глянул в ее бездонные глаза, он почувствовал, как логика покидает его. И хотя он совершил поход в три тысячи миль, чтобы познакомиться с феноменом запада, в этот момент юноша еле слышно произнес:
   Я немедленно перевезу свои вещи на борт корабля, даже несмотря на то, что сегодня воскресенье.
   * * *
   На борту "Карфагенянина" Михей не беседовал с капитаном Хоксуортом об Америке или о Гавайях с его супругой. Вместо этого он по пятам следовал за Маламой, куда бы она ни направлялась. Вместе с ней он наблюдал за звездами, следил за игрой дельфинов и рассматривал причудливые облака. В первые дни на палубе было достаточно холодно, и девушка надевала орегонскую доху с меховым капюшоном. При этом мех приятно обрамлял ее лицо, и однажды, когда ветер начал раздувать ворсинки капюшона, заслоняя глаза Маламы, Михей почувствовал, как ему инстинктивно хочется поднять руку и разгладить мех. По чистой случайности в этот момент девушка нагнулась и коснулась щекой его пальцев. Юноша сразу же ощутил мягкость ее кожи, а потом позволил себе даже пропустить ладонь за шею Маламы, притягивая к своему лицу ее губы. Впервые в жизни Михей поцеловал девушку, и в ту минуту ему показалось, что целое семейство дельфинов ударилась в борт корабля. В изумлении он отпрянул, а высокая островитянка рассмеялась и стала поддразнивать молодого священника:
   Теперь я знаю, что вам никогда раньше не приходилось целовать девушек, преподобный Хейл.
   Никогда, - подтвердил Михей.
   И вам это понравилось?
   Это самое замечательное, что можно делать во время звездной ночи на борту корабля, - медленно произнес юноша и теперь уже обнял Маламу по-настоящему.
   Рафер Хоксуорт, который сам запланировал все эти события, с удовлетворением наблюдал за тем, как юный Михей все больше увлекается Маламой. Тем не менее, он продолжал испытывать весьма противоречивые чувства по отношению к молодому человеку. Он презирал его и хотел сделать ему больно, причем мучительно больно. И в то же время он не мог не замечать, как сильно напоминает этот юноша Иерушу Бромли. Когда за обедом священник снова заговорил о судьбе Америки, причем со знанием дела, Хоксуорту стало приятно. Он мог бы даже гордиться Михеем. На седьмой день путешествия капитан неожиданно обратился к своей супруге со следующими словами:
   -Клянусь всем святым, Ноелани, что если этот парень за хочет жениться на Маламе, я отвечу ему: "Валяй!" Он может быть очень полезен для нашей семьи.
   Не надо снова связываться с семейством Хейлов, - умо ляюще попросила его жена. - Кроме того, зачем тебе понадо бился в нашей семье священник?
   Ну, этот долго в церкви не продержится, - уверенно предсказал Хоксуорт. - Слишком уж он энергичный и пред приимчивый.
   В тот же день он позвал дочь в свою каюту-библиотеку и спросил ее напрямик:
   Малама, ты, как я понял, собираешься выйти замуж за юного Хейла?
   Думаю, что да, - ответила девушка.
   Благословляю тебя, - улыбнулся капитан.
   Однако чуть позже, когда она привела в каюту своего дрожащего поклонника, который должен был официально просить ее руки, Хоксуорт подверг молодого человека унизительному допросу. Основной темой оказались деньги и тот факт, что священник никогда не сможет заработать столько, чтобы полностью удовлетворить все запросы капитанской дочери, которая имеет изысканный вкус. После пятнадцатиминутной пытки Михей, который занимался боксом в Йеле и успел немало потрудиться в обозе, пока пересекал прерии, потерял терпение и заявил:
   -Капитан Хоксуорт, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать ваши оскорбления. У священника тоже может быть хорошая жизнь, и я более не намерен соглашаться с ва шими доводами.
   Он повернулся и гордо удалился, и следующие три дня обедал вместе с командой. Когда же Малама, вся в слезах, наконец, отыскала его, молодой человек заявил, не теряя при этом собственного достоинства:
   -Я сяду с вами за стол лишь тогда, когда капитан этого судна лично принесет мне свои извинения.
   Прошел еще один день, в течение которого Малама и Ноелани всячески пытались убедить капитана в том, что Михей повел себя правильно. В итоге грубоватому Раферу пришлось подчиниться. Он яростно стиснул зубами сигару и отправился на поиски молодого священника. Вытянув вперед свою огромную руку, он, с видом кающегося человека, вздохнул и заявил:
   -Я рад иметь в своей семье такого человека, как вы, Ми хей. Завтра утром я сам проведу церемонию бракосочетания.
   Рафер ненавидел юношу и одновременно хотел видеть в нем сына. Частично потому, что знал наверняка: этот брак взбесит старого Эбнера Хейла. А еще и потому, что прекрасно понимал: полукровке Маламе обязательно нужен сильный и надежный мужчина. Рафер действительно хорошо подготовился к церемонии, и когда корабль входил в тропические воды, выстроил всю команду на палубе. При этом Малама с матерью стояли у правого борта, а Михей Хейл - у левого. Громким голосом Рафер провел свадебную службу, которую сам же и сочинил. В заключение он буквально взревел:
   -А теперь пусть жених поцелует невесту, и тогда вся команда получит по тройной порции рома. Мистер Уилсон раз делит матросов на две половины. Первая половина может на питься допьяна сейчас же, другая начинает веселиться ночью.
   В итоге получилась веселая, радостная океанская свадьба, и когда "Карфагенянин" достиг Гонолулу, капитан Хоксуорт немедленно пересадил молодых в большую лодку, курсирующую между островами и идущую в Лахайну, поскольку ему самому все еще было запрещено заходить в этот порт.
   Когда судно подходило к старой столице, зажатой с обеих сторон красивыми маленькими островами, у Михея перехватило дыхание. Он не мог отвести взгляда от диких холмов Ма-уи, затем всматривался в спокойные долины Ланаи, высокие горы Кахоолаве и пурпурное великолепие Молокаи.
   -Когда я был мальчиком, - прошептал он своей супру ге, - родители приводили меня вон на тот пирс, и я смотрел, как играют киты рядом с островом. Мне всегда казалось, что эти воды - просто отражение небесного рая. И я не ошибся.
   Затем пассажиры начали сходить на берег, смешиваясь с пришедшей поглазеть толпой. Но прежде чем дошла очередь до Михея и его молодой жены, кто-то на берегу воскликнул:
   -Дайте же ему пройти!
   В этот момент Михей увидел, как сквозь ряды людей, собравшихся на пирсе, пробирается маленький седой человек, и с радостью узнал в нем отца, которого не видел вот уже девять лет.
   -Отец! - возбужденно воскликнул молодой священник, но Эбнера никто не предупредил о том, что его сын приедет се годня в Лахайну. Поэтому он привычно шел вперед, прихра мывая, склонив голову набок и, время от времени, останавли ваясь, чтобы встряхнуть мозги. Заметив на пирсе матроса, он схватил его за рубашку и требовательно спросил:
   -Скажите мне, во время своего путешествия вы случайно не встречали маленькую гавайскую девочку по имени Илики?
   Матрос отрицательно покачал головой, а Эбнер, пожав плечами, повернулся и направился назад к своей травяной хижине. Михей, не в силах больше ждать, перепрыгнул через ограждения, отделяющие его от встречающей толпы, и бросился догонять отца. Когда седой священник (а ему было тогда всего сорок девять лет!) понял, что перед ним стоит его собственный сын, несколько секунд молча смотрел на него, потом, приведя себя в порядок, объявил:
   -Михей, я очень горжусь тобой! Ты отлично учился в Йеле.
   Это было довольно забавное приветствие. Эбнер почему-то вспомнил только Йель, забыв упомянуть более значительные достижения своего сына, но Михей не обратил на это внимания. Он ухватил отца за ослабевшие плечи и крепко обнял, прижимая к себе. В это время Эбнер окончательно пришел в себя и вымолвил:
   -Я так долго ждал, когда же ты приедешь и сменишь ме ня в нашей церкви.
   Затем из-за спины сына появилась высокая смуглая молодая женщина, и Эбнер инстинктивно шарахнулся в сторону.
   Кто это? - подозрительно спросил он.
   Это моя жена, отец.
   Кто она такая? - испугался старик.
   Ее зовут Малама, - улыбаясь, пояснил сын.
   Знакомое любимое имя на несколько секунд смутило Эбнера Хейла, и он попытался припомнить, где бы он мог его слышать. Когда же ум его снова прояснился, старик в бешенстве закричал:
   -Малама?! Уж не дочь ли это Ноелани Канакоа?
   -Да, отец. Ее зовут Малама Хоксуорт, - подтвердил сын. Весь охваченный дрожью, старик отступил еще на шаг,
   уронил трость и, вытянув вперед палец, указал на молодую женщину:
   -Язычница! - брызгая слюной, возопил Эбнер. - Блуд ница! Мерзость! Затем он с отвращением взглянул на сына и застонал: - Михей, как ты посмел привозить в Лахайну та кую женщину?
   Малама закрыла лицо руками, а Михей заслонил ее от разъяренного отца, но тот продолжал вопить: -Еще Иезекиль предупреждал, чтобы мы не связывались с язычницами и блудницами! Убирайся отсюда! Грязная! Мер зость! Это осквернение Господа! Я не хочу больше вас видеть! Вы заражаете остров своим присутствием!
   Теперь старика было уже не остановить. Правда, вовремя подоспевший доктор Уиппл успел увести молодую пару в свой дом. Там он сразу же объяснил плачущей Маламе, что преподобный Хейл в последнее время окончательно сошел с ума, и все из-за того, что в свое время ее папуля здорово врезал священнику по голове.
   -Мне очень стыдно слушать все это, - ответила Малама. - Я сейчас же вернусь к преподобному Хейлу и объясню, что все понимаю.
   Михей не смог удержать ее, и женщина бросилась бежать сначала к ручью, затем мимо миссионерского дома, и вскоре очутилась у маленькой травяной хижины, где только что исчез разбушевавшийся старик.
   -Преподобный Хейл! - позвала она. - Мне очень жаль, что...
   Эбнер выглянул из своей лачуги и увидел перед собой женщину, напоминающую Ноелани, но еще больше похожую на Рафера Хоксуорта. И это была жена его сына!
   -Мерзость! - снова закричал он. - Блудница! Ты зара жаешь весь остров!
   Малама в ужасе смотрела на старика, а тот с нарочитой торжественностью дотянулся до карандашного портрета своего старшего сына и сдернул его со стены. Затем он порвал рисунок на мелкие кусочки и швырнул их в лицо Маламы, заплакав от обиды и злости:
   -Забери его из Лахайны. Он нечист.
   Вот каковы были обстоятельства, при которых Михей Хейл, самый умный среди всех миссионерских детей, сложил с себя духовный сан и стал партнером капитана Хоксуорта, человека, которого боялся, и который ненавидел его. Но вдвоем они составили великолепную пару бизнесменов: Хоксуорт - отчаянный и легко идущий на риск, и Хейл - самый дальновидный из всех гавайских торговцев. Уже через некоторое время все порты Тихого океана узнавали элегантные корабли, плавающие под синим флагом семейного бизнеса с буквами "X. и X.".