Страница:
– Нет связи, Ульдемир.
– Знаю.
– Все спутники связи сбиты или блокированы;
– Все это известно. Уве, тут придется поработать тебе.
– Я, кажется, догадался: использовать наш «Алис» в качестве спутника связи?
– Да, пусть он послужит ретранслятором. Конечно, дело опасное. Тебя засекут. Будут охотиться.
Уве-Йорген лишь усмехнулся в ответ.
– Сюда пусть отправляют только профессионалов. Резервисты должны остаться на позициях и продолжать драться. Это поможет нам здесь.
– Разумно.
– Когда ты отработаешь как средство связи – можешь порезвиться. Но не вступай в драку с кем придется. Ищи флагманов.
– Хорошо бы разыскать этого Охранителя, – мечтательно пробормотал Питек.
– Пока это не наша задача. Если такое дело окажется в наших силах – нам скажут.
– Мы порезвимся, капитан, – кивнул Уве-Йорген. – А то и в самом деле можно потерять квалификацию.
– Вот этим мы и должны заниматься сейчас. И постоянно держите связь с нами – со мной и с Властительницей.
– Обязательно.
– Там, наверху – постарайтесь вывести из строя еще и те корабли, которые генерируют помехи.
– Принято, – согласился Рыцарь.
– Ну, по-моему, все…
Постучали. Впорхнула камер-дама.
– Врач просит позволения преклониться перед Властительницей.
– Пусть зайдет. Что у него еще?
Врач не заставил себя ждать.
– Ваше Всемогущество, Жемчужина Власти…
– Если вам что-то нужно, говорите сразу.
– Не хватает сестер – для постоянного дежурства у постели больного.
– Постараемся помочь. А пока…
– Властительница, минутку, – попросил Ульдемир.
– В чем дело?
– Я только что вспомнил. Может быть, предложить дежурить у его постели… Лезе?
– Этой… Нет. Ни за что. Наоборот, ее нужно… Я подумаю. Но здесь во всяком случае обойдемся без нее. Я буду дежурить сама, пока мы не найдем человека, на которого я смогу целиком положиться. – И она повторила уже громко, чтобы слышал врач: – Я возьму дежурство этой ночью на себя. За это время найдем кого-нибудь. В чем еще вы нуждаетесь?
– Возможно, нам понадобится оборудовать операционную. Пусть укажут, какое помещение мы сможем использовать для этого.
– Вам покажут все помещения, выберете сами.
– Совет окончен, – сказал Ульдемир. – Займемся делом.
Оказалось, что его заветная мечта – новая, прекрасная история его планеты – уже обошлась и еще обходится слишком дорого. Крушение Державы – вот чем обернулись его замыслы, которые так понравились самому Властелину…
Но мало этого. Оказалось, что и замыслы, и сам Властелин стали жертвами предательства. И предал их не кто иной, как он сам – историк Хен Гот. Главный Композитор Новой истории Ассарта. А на деле – слабый, недальновидный, запутавшийся человек…
Да, война еще продолжалась. Сомонт не был занят противником. При желании можно было даже и сейчас продолжать работу: уточнять историю, шлифовать отдельные эпизоды, размышлять над тем, какое влияние окажет плод их трудов на сознание всех живущих на Ассарте. Можно было – никто не отменял повелений Властелина, и все созданные им учреждения продолжали существовать. Но какой смысл имела сегодня их работа?
И все-таки хотелось думать, что сделанное не пропадет зря.
Война. Историк знал, что корни происходящего сегодня непременно нужно искать в прошлом. Это как с крапивой: ее можно рвать и косить сколько угодно – но если сохраняется без изменений ее корневая система, которой каждое растение связано со множеством других, – она снова вырастет, и раз, и другой, и третий…
Нужно было найти корни хотя бы вот этой самой войны. Найти не в новой, уже созданной ими, но еще не вступившей в силу истории, но в той, которая была на самом деле. Нет, конечно, не в учебниках истории следовало искать: слишком много было в них лжи. И даже не в фундаментальных трудах официальных историков: они писали ради чего угодно, но только не для поисков истины.
Нет, искать корни происходящего следовало в первоисточниках. В архивах. В документах, оставленных в наследство прошлым.
Несколько дней Хен Гот с утра до поздней ночи работал в Главном Державном архиве. Изучал описи дел. Там можно было найти многое. Но того, что было ему нужно, не отыскивалось.
Постепенно он понял: должен существовать еще, самое малое, один архив. Не особенно большой. Закрытый для всех. В нем и хранятся самые важные свидетельства.
Где искать его?
После нескольких часов напряженных раздумий историк пришел к выводу, что такие документы могли храниться только в одном месте: в Жилище Власти.
Значит, туда и надо было отправляться. Почему-то Хену Готу казалось, что главное – попасть туда, а уж там, на месте, он разыщет архив быстро. Хотя бы просто открывая дверь за дверью. В конце концов, там не может быть бесконечного количества дверей.
Попасть же туда для Главного Композитора Истории особого труда не составляло: находясь в ранге, соответствующем директору департамента, он обладал и правом посещения главного дома Державы.
Однако, уже в какой-то степени понимая механику придворных дел, он изготовил и еще несколько официальных документов от имени Департамента Истории и Академии Истории. В документах этих, подписанных и снабженных печатями, высказывалась твердая уверенность в том, что предъявителю их, Главному Композитору Истории, будет оказано всяческое содействие в уточнении некоторых деталей истории, связанных именно с ее древним центром – Жилищем Власти. После некоторых колебаний Хен Гот включил в текст официальных писем еще одну фразу, из которой следовало, что все эти уточнения производятся не только с ведома, но и по личному указанию самого Властелина.
Как и подобало столь высокопоставленному лицу, в Жилище Власти он вошел через главный, или, как его еще называли, торжественный вход. Небрежным жестом предъявил двум охранникам в подъезде свой документ, удостоверявший его личность и ранг.
Однако, к его удивлению, документ не произвел на охрану никакого впечатления. Наоборот, книжечка в изящной кожаной обложке тут же была возвращена историку с лаконичным примечанием:
– Посетителей не принимают.
– Позвольте, но я же имею право.
– Вы приглашены?
– Нет, но…
– Посетителей не принимают.
Оставалось только повернуться и уйти. Что историк Хен Гот, Главный Композитор, и сделал.
Однако неожиданное препятствие, против ожидания, не охладило его. Наоборот, ему еще больше захотелось проникнуть в здание и поскорее разыскать архив. Почему-то именно теперь он окончательно уверовал в то, что именно здесь он найдет искомое – хотя и не понимал как следует, в чем это искомое должно заключаться. Как это порой случается с историками, он уповал на свою интуицию – качество, воистину бесценное в разного рода расследованиях.
Теперь он попытался проникнуть в Жилище Власти с тыла, через какой-либо из служебных и подсобных входов. Однако каждый из них охранялся. Самое большее, чего он добился, было разрешение позвонить по внутреннему телефону кому-нибудь в Жилище, кто мог бы пригласить его внутрь. Таким правом обладали не все.
Минуту-другую он в задумчивости стоял перед столиком, на котором располагался телефон. Оказалось вдруг, что он не знал здесь ни одного сколько-нибудь значительного лица. Он успел поверхностно познакомиться с двумя или тремя служителями – но в этом случае никто из них не смог бы помочь ему. Если бы он даже знал, как им позвонить. На самом деле: кто они такие? Официант, рассыльный, смотритель одного из этажей – кажется, третьего, но может быть, и второго; нет, на них рассчитывать не приходится.
Историк хотел уже повернуться и уйти, сохраняя на лице достойное выражение. Однако в последний миг вспомнил: да, в Жилище был еще один человек, с которым он успел установить какие-то человеческие отношения; и человек этот, без сомнения, мог бы помочь ему, если бы захотел. Во всяком случае, можно было попробовать.
Он решительно снял трубку и набрал номер. Номер этот ему запомнился с первого прочтения, он был очень легким: один, два, три, четыре.
Несколько негромких гудков ушло в пустоту. Историк уже решил было положить трубку, когда на другом конце провода слабо щелкнуло и тихий голос проговорил:
– Камер-служба Властелина.
– Окажите любезность – позовите господина личного камердинера Эфата.
– Я слушаю, – отозвался тот же голос, и Хен Гот как наяву увидел перед собой рослого старика в красной ливрее.
– Вас беспокоит Хен Гот, Главный Композитор Истории. Вы должны меня помнить, господин Эфат.
– Прекрасно помню, – ответил старик так же равнодушно-спокойно. – Чем могу быть полезен?
– По делу службы мне нужно попасть в Жилище Власти. Раньше я проходил свободно…
– Теперь многое изменилось, донк.
– Но мне действительно нужно. Помогите мне!
– Увы, – после краткой паузы ответил Эфат. – Я могу пригласить только от имени Властелина. Но он сейчас в отсутствии.
– О, Всесильная Рыба! – вздохнул Хен Гот. – Кто же тогда поможет мне, если не вы? А я так на вас рассчитывал.
– Неужели это и в самом деле так важно? Сейчас, когда идет эта страшная война…
– Но ведь мое дело тоже касается войны.
– Неужели?
– Да. Имеет к ней самое прямое отношение!
Камердинер снова помолчал.
– Ну что же, попробую что-нибудь сделать… Только не зовите никого к телефону. Я уже сказал: мое приглашение роли не сыграет. Сделаем… да, сделаем иначе. Откуда вы звоните?
– Из третьего подсобного входа…
– Как только мы закончим разговор, выходите из Жилища. Идите по площади направо, свернете по второй улице. Пересеките весь первый цикл. Когда войдете во второй – спросите пивную «Синий Осьминог». По соседству с ней увидите дом номер восемь. Войдите во двор. Там ждите.
– Ждать чего?
– Меня.
– Но мне нужно сюда, а не в пивную!
– Вы здесь и окажетесь. Вы запомнили все, что я сказал?
– Разумеется.
– Тогда отправляйтесь немедля.
Путь до назначенного места занял сорок с лишним минут. Улица, пивная, дом, подворотня, грязный, замусоренный двор – ничто не вызвало у историка ни малейшего энтузиазма. Прождав пять минут, он уже пришел к выводу, что старик просто-напросто разыграл его – чтобы отделаться. Еще через пять минут он решил, что пора уходить и искать каких-то иных путей. И тут в дальнем конце двора он увидел неизвестно откуда взявшегося старика – поверх ливреи на нем был надет черный плащ. Старик жестом подозвал историка.
– Вы вооружены? – спросил он вместо приветствия.
– Я? Никогда не ношу оружия.
– Очень хорошо. Идемте.
Историк недоверчиво усмехнулся.
– Вы хотите сказать, что отсюда мы можем попасть в Жилище Власти?
– Я ничего не хочу сказать. Увидите сами. Вот сюда, пожалуйста. Пригнитесь: тут низко. Здесь направо.
– Ну, наконец-то хоть какой-то свет впереди.
– Раньше освещался весь ход. Теперь свет тут отключен.
– Тут немудрено заблудиться.
– Только не мне. Осторожно – сейчас будет лестница.
– Далеко еще?
– Нет. Мы уже под Жилищем.
– Скажите, Эфат… Где находится архив?
– Державный? Насколько я знаю, в Первом городском цикле, на улице.
– Нет. Архив Жилища Власти.
– Гм… Вы полагаете, такой существует?
– Я не полагаю – я знаю. Но Властелин не успел объявить мне, где именно он находится.
– Властелин говорил вам об архиве?
– Иначе откуда бы я знал о нем?
«Конечно, это ложь, – подумал про себя историк. – Но ведь это для пользы дела…»
– Попробую припомнить…
Они помолчали, пробираясь узким коридором. Эфат отворил еще одну дверь.
– Ну, вот мы и в Жилище. Вам, историк, следовало бы знать об этом ходе.
– Ради того я и хочу поработать в этом архиве, – ответил Хен Гот. – Для историка это все равно что найти клад. Может быть, вы успели вспомнить, где хранятся документы?
– Совершенно точно знаю, что на половине Властелина ничего подобного нет. Эта часть жилища известна мне до мелочей. Видимо, он располагается где-то в том крыле, который занимает Жемчужина Власти.
– Но вы поможете мне разыскать его?
– Не думаю, чтобы там я мог бы помочь вам в чем– то. Там своя охрана, своя прислуга.
– Неужели никак нельзя попасть туда?
– Ну, если поискать, то можно, конечно, найти ход. Это не самое сложное. Но, допустим, вы оказались там и кто-то остановил вас. Не забудьте: держава в состоянии войны, сейчас не станут долго разбираться. Солоно придется вам – да и мне, как только узнают, что это я провел вас.
– От меня они ничего не узнают!
– Это вам так кажется… Ну что же – раз уж я взялся помочь вам… попытаюсь отыскать хоть какие-то следы, чтобы не действовать вслепую. Идемте.
– Куда мы направляемся сейчас?
– Ко мне. Вы обождете там, а я поговорю с комендантом Жилища. У него имеются дубликаты всех ключей. Если там отыщется ключ от нужной вам двери, найти ее будет гораздо проще.
– Я так и знал, что вы найдете выход.
– Пока это только предположение. Вот и моя каморка. Милости прошу.
Хен Гот вошел и огляделся. Каморкой это было никак не назвать. Обширные апартаменты царедворца.
– Хотел бы я жить в такой каморке.
– Порой это надоедает. Но в конце концов привыкаешь. Садитесь вот сюда. Я постараюсь не задерживаться.
Историк уселся и приготовился ждать. Минуты утекали. Первый азарт поиска схлынул, и вернулись мысли о себе самом, о своей судьбе. Пусть против своего желания, но он все же стал пособником тех, кто выступал, самое малое, против Властелина Изара, а значит, и против Новой истории. Может быть, конечно, никто об этом никогда не узнает. И все равно, память и совесть будут мучить его до конца дней. Это – в случае, если Властелину удастся все же отбить нападение, одержать победу. Хен Гот поймал себя на том, что внутренне никак не допускает иного исхода: на него, как и на всякого ассартианина, действовала инерция традиции, масса официальной истории, в которой Ассарт всегда побеждал. Однако сейчас события разворачивались явно по другому сценарию. Ну а если верх возьмут другие? Тогда что – к власти придет Магистр? Он считает историка своим сторонником? Быть может. Однако люди такого склада, придя к власти, стараются побыстрее избавиться от тех, кто был свидетелем их предыдущей жизни, не столь бедной такими действиями, о которых не должен помнить никто. Возможно ли, что Магистр попытается заставить его замолчать? Просто-напросто убрать, иными словами? История Ассарта насчитывает десятки, да что там – сотни таких примеров… Во всяком случае, надеяться на порядочность и доброту Магистра было бы нынче самым глупым.
В таком случае зачем он, Хен Гот, тратит сейчас время на поиски архива Властелинов? Это интересно, разумеется, но уж никак не является вопросом жизни и смерти. Логически рассуждая, самое разумное теперь – махнуть рукой на все и спасаться, бежать, куда глаза глядят, найти какую-то нору, в которую можно забиться и отсидеться, отлежаться до того времени, когда опять наступит покой…
Где найдешь такое место на Ассарте? Казалось бы, планета достаточно велика, на ней множество городов, поселков, крестьянских жилищ – а ведь есть еще и леса, и горные страны. Как же не найти в этом обилии надежного укрытия?
Однако он знал, что, как бы ни был велик, допустим, тот же Сомонт и сколько бы людей его ни населяло – все они на виду и на счету. Исчезновение каждого человека обязательно будет где-то замечено, а появление нового – сразу же зафиксировано, и последует негласное выяснение и установление его личности и обстоятельств его появления. Таков мир, таков Ассарт, и не зря о всеведущности и могуществе Легиона Морского Дна рассказывают легенды.
Хорошо бы вообще исчезнуть с планеты. Не навсегда – но хотя бы на достаточно продолжительный срок. Оказаться в каком-нибудь из семнадцати других миров Нагора.
Но об этом можно только мечтать. Ни в один мир не дойдешь пешком, не доплывешь на лодочке. А попасть на корабль, да еще в дни войны…
И ведь это было бы еще только началом. Ну допустим, ты попал на корабль и этот корабль привез тебя куда-то. Как ты объяснишь тамошним властям свое появление в их мире? Ну хорошо, честно скажешь: бежал, спасаясь от неминуемой смерти. Предположим, тебе поверят. Разрешат остаться. Ну а дальше? Как жить там? На что? Твоя специальность – история Ассарта. Хорошо, в конце концов такой специалист может и понадобиться. Однако, по сути дела, кем ты стал, кто ты сейчас? Крупный специалист по Новой истории Ассарта – прекрасной, но нереальной и никому, кроме самого Ассарта, нигде не нужной. Что ты сможешь предложить любому другому миру?
Нет, кажется, он попал в безвыходное положение.
И вдруг он встрепенулся, едва не вскочил с кресла.
Архив!
Да, вот этот самый архив, поисками которого он сейчас занимается. Хотя бы десяток-другой, хотя бы несколько таких документов, касающихся династии Властелинов, при взгляде на которые загорелись бы глаза даже не у историка, но у политиков на любой планете Нагора. Это ведь только несведущим кажется, что документ – всего лишь бумага. Это – взрывчатое вещество огромной силы, таким не обладают ни одни вооруженные силы всех миров! Смертоносное оружие! Обладание им очень многого стоит…
Обладая этим оружием, можно уцелеть даже и тут. Предупредив, что в случае, если с ним плохо обойдутся, сработает некий механизм и документы окажутся обнародованными. Для этого их, конечно, следует держать не при себе. И даже не на Ассарте, а в сейфе самого надежного банка на самой далекой от Ассарта планете. На Тулесире или Рое.
Значит, все-таки нужно попасть туда. А прежде – найти доступ в этот архив. И убедиться в том, что такие документы там есть.
Не могут не быть.
Теперь Хен Гот и на самом деле вскочил с места и стал расхаживать по комнате из угла в угол.
Что же медлит старик?..
Мысль эта возникла в тот самый миг, когда дверь неслышно отворилась и вошел Эфат.
– Вот то, что вам нужно, – сказал он.
Историк повертел в пальцах массивный, с двойной бородкой желтый ключ.
– Вы уверены, что это ключ от архива?
– Я не примерял его, – несколько суховато сказал старик. – Но из всех ста сорока восьми ключей Жилища Власти этот оказался единственным, на котором не было бирки с названием помещения. Во всяком случае, ничего другого сделать нельзя.
– Я искренне вам признателен, – спохватился Хен Гот. – И хотел бы иметь возможность ответить вам любой услугой, какая может понадобиться. А теперь прошу вас: объясните, как мне найти дверь, которая отпирается этим ключом.
– Очень просто, – сказал камердинер. – На ушке ключа выбит номер.
– Да, я заметил. Сто шестнадцатый.
– Совершенно верно. Значит, вам нужно помещение номер сто шестнадцать.
– На дверях есть номера?
– Думаю, что сейчас уже не на всех. Но по закоулкам они наверняка сохранились.
– Вы поможете мне попасть в ту половину Жилища?
– Я обещал, и я это сделаю. Но только поставлю условие.
– Согласен на любое!
– Нет, оно не потребует от вас ни малейших усилий. Отперев дверь, вы в любом случае вернете мне ключ.
– Он вам так нужен?
– Во всем должен быть порядок. Этому ключу полагается находиться у коменданта Жилища. Но не беспокойтесь: пока вы там будете заниматься своими делами, я сделаю – закажу – вам дубликат. Пожалуй, самое лучшее будет сделать так: вы, убедившись, что попали туда, куда нужно, войдете, и я запру вас. А вечером приду и выпущу, и тогда же отдам вам дубликат ключа. Согласны?
– Видимо, у меня нет другого выхода.
– Очень хорошо. Да, у вас нет другого выхода. Идемте.
Вот и на этот раз вместо того, чтобы пригласить Пахаря прийти в дом, Мастер сам отправился туда, где иеромонах проводил и дни и ночи – поскольку постоянно теплая и ясная здесь погода это позволяла.
Иеромонах молился; Мастер сел на землю, опустив ноги в придорожную канаву, и с удовольствием расслабился, позволяя себе несколько минут не думать о делах, которые становились все более и более серьезными и в самом ближайшем будущем – Мастер отчетливо ощущал – должны были и вовсе закрутиться лихой каруселью. Да и закрутились уже, собственно. Он сидел, с удовольствием отдаваясь теплому ветерку, мягкому запаху земли и трав, неумолчной перекличке птиц на недалекой опушке светлого леса. И лишь когда пахарь, завершив свое дело, приблизился к нему, Мастер вернулся в привычное для него состояние собранности и готовности к любым действиям.
– Тепла тебе, Мастер, – приветствовал его Пахарь.
– И тебе, – откликнулся Мастер, как всегда, с удовольствием оглядывая крепкую фигуру; в отличие от многих других людей, пребывавших в Космической стадии своего пути, иеромонах не спешил отказываться от плоти – здесь, на Ферме, он мог обладать ею постоянно. И лишь в случае крайней необходимости он переходил в иные формы. – Доволен ли ты работой?
– Славно работается, – ответил Пахарь.
– Не надоело?
– Как не надоедает дышать.
– Не соскучился ли ты по друзьям?
Пахарь улыбнулся, открывая зубы, сверкавшие белизной в черном обрамлении бороды и усов.
– Я всегда по ним скучаю.
– Не желаешь ли увидеться с ними?
Пахарь, подумав, ответил:
– Встреча с друзьями – праздник; но на один праздник приходится много будней, недаром в седмице лишь одно воскресенье. Но ты не случайно заговорил о них, Мастер. Не помню случая, чтобы ты делал что-либо без другого смысла.
На этот раз улыбнулся Мастер.
– Ты прав, конечно. Есть и другой смысл.
– Изложи. Им приходится трудно?
– Не только им. Всем нам.
– По себе я пока не чувствую.
– Ты у нас один такой. Вот и бережем тебя, – серьезно ответил Мастер. – И только тогда призываем, когда никто, кроме тебя, не справится.
Пахарь был простодушен и не подумал, что эти слова могут быть всего лишь лестью.
– Ну что же, – сказал он. – Сейчас как раз можно. Все пошло в рост. Ты только насчет дождя не запамятуй, Мастер. Я Творца просил, конечно, но и ты не забудь. Понеже воля Его исполняется через нас, многогрешных.
– Не забуду.
– Теперь говори, что стряслось.
– Начну с того, что придется тебе на время покинуть Ферму.
– Ох, не люблю я этого, – вздохнул Пахарь. – Сам знаешь, не по мне это. Ведь бестелесно придется путешествовать?
– Ты и сам понимаешь.
– Понимать-то понимаю… Ну а куда же? Опять на какой-нибудь планете неувязка? Когда же научатся без нас обходиться?
– Когда научатся, мы и нужны не будем, – ответил Мастер. – Но до этого еще ждать и ждать… если только нам не помешают.
– Кто же это окажется в силах?
– Как будто ты сам не знаешь.
– М-да, – сказал Пахарь после паузы, – силен, силен враг рода человеческого. Равно и присные его. С ними, что ли, тягаться?
– От тебя ничего не скроешь. С ними.
– Где же и как?
– На планеты тебе пока не нужно. Есть Застава. Как Ферма, только не наша. Но лучше начну я с самого начала – тебе потом меньше придется спрашивать.
– Погоди, только воды напьюсь…
Пахарь слушал внимательно, не перебивая, приопустив тяжелые веки, мощные руки сложив на животе. Когда Мастер умолк, он заговорил не сразу, как бы раскладывая в уме услышанное по разным полочкам и коробам:
– Значит, Эла там была.
– Была. И обнаружила интересные вещи. Она мне сообщила. То, что там видела, я думаю, поможет нам многое понять. Но… не довела дело до конца. Не увидела чего-то, что, я уверен, там должно быть. Машина, устройство… Ты должен разобраться. Найти.
– Господь надоумит. Ну, пришел я туда, разобрался. Дальше что? Сломать? Я ведь без тела. А таким воздействием, как ты учил, у меня не больно-то получается. Знаю, пробовал.
– И все же надо. Мы тут с Фермером думали и, похоже, догадались. Охранитель этой механикой изолирует нас от Мироздания. И держит множество кораблей в сопространстве. Корабли Ассарта, которые нужны сейчас для защиты планеты.
– Где они нужны, это я понял. Однако уповаю на Господа… Наши-то мужики там?
– Там. И в опасности.
– Ну, об опасности ты мне не говори, Мастер. Что им станется? Будут как я, как Эла – только и всего. Так или иначе ведь…
– Не тебе судить. Не заносись, иеромонах.
– Грешен, – проворчал Пахарь. – Великий грешник есмь. Но все равно – без тела мне с таким делом не справиться. А в теле туда не попасть. Кругом шестнадцать.
– Знаю.
– Все спутники связи сбиты или блокированы;
– Все это известно. Уве, тут придется поработать тебе.
– Я, кажется, догадался: использовать наш «Алис» в качестве спутника связи?
– Да, пусть он послужит ретранслятором. Конечно, дело опасное. Тебя засекут. Будут охотиться.
Уве-Йорген лишь усмехнулся в ответ.
– Сюда пусть отправляют только профессионалов. Резервисты должны остаться на позициях и продолжать драться. Это поможет нам здесь.
– Разумно.
– Когда ты отработаешь как средство связи – можешь порезвиться. Но не вступай в драку с кем придется. Ищи флагманов.
– Хорошо бы разыскать этого Охранителя, – мечтательно пробормотал Питек.
– Пока это не наша задача. Если такое дело окажется в наших силах – нам скажут.
– Мы порезвимся, капитан, – кивнул Уве-Йорген. – А то и в самом деле можно потерять квалификацию.
– Вот этим мы и должны заниматься сейчас. И постоянно держите связь с нами – со мной и с Властительницей.
– Обязательно.
– Там, наверху – постарайтесь вывести из строя еще и те корабли, которые генерируют помехи.
– Принято, – согласился Рыцарь.
– Ну, по-моему, все…
Постучали. Впорхнула камер-дама.
– Врач просит позволения преклониться перед Властительницей.
– Пусть зайдет. Что у него еще?
Врач не заставил себя ждать.
– Ваше Всемогущество, Жемчужина Власти…
– Если вам что-то нужно, говорите сразу.
– Не хватает сестер – для постоянного дежурства у постели больного.
– Постараемся помочь. А пока…
– Властительница, минутку, – попросил Ульдемир.
– В чем дело?
– Я только что вспомнил. Может быть, предложить дежурить у его постели… Лезе?
– Этой… Нет. Ни за что. Наоборот, ее нужно… Я подумаю. Но здесь во всяком случае обойдемся без нее. Я буду дежурить сама, пока мы не найдем человека, на которого я смогу целиком положиться. – И она повторила уже громко, чтобы слышал врач: – Я возьму дежурство этой ночью на себя. За это время найдем кого-нибудь. В чем еще вы нуждаетесь?
– Возможно, нам понадобится оборудовать операционную. Пусть укажут, какое помещение мы сможем использовать для этого.
– Вам покажут все помещения, выберете сами.
– Совет окончен, – сказал Ульдемир. – Займемся делом.
4
Историк Хен Гот чувствовал себя скверно.Оказалось, что его заветная мечта – новая, прекрасная история его планеты – уже обошлась и еще обходится слишком дорого. Крушение Державы – вот чем обернулись его замыслы, которые так понравились самому Властелину…
Но мало этого. Оказалось, что и замыслы, и сам Властелин стали жертвами предательства. И предал их не кто иной, как он сам – историк Хен Гот. Главный Композитор Новой истории Ассарта. А на деле – слабый, недальновидный, запутавшийся человек…
Да, война еще продолжалась. Сомонт не был занят противником. При желании можно было даже и сейчас продолжать работу: уточнять историю, шлифовать отдельные эпизоды, размышлять над тем, какое влияние окажет плод их трудов на сознание всех живущих на Ассарте. Можно было – никто не отменял повелений Властелина, и все созданные им учреждения продолжали существовать. Но какой смысл имела сегодня их работа?
И все-таки хотелось думать, что сделанное не пропадет зря.
Война. Историк знал, что корни происходящего сегодня непременно нужно искать в прошлом. Это как с крапивой: ее можно рвать и косить сколько угодно – но если сохраняется без изменений ее корневая система, которой каждое растение связано со множеством других, – она снова вырастет, и раз, и другой, и третий…
Нужно было найти корни хотя бы вот этой самой войны. Найти не в новой, уже созданной ими, но еще не вступившей в силу истории, но в той, которая была на самом деле. Нет, конечно, не в учебниках истории следовало искать: слишком много было в них лжи. И даже не в фундаментальных трудах официальных историков: они писали ради чего угодно, но только не для поисков истины.
Нет, искать корни происходящего следовало в первоисточниках. В архивах. В документах, оставленных в наследство прошлым.
Несколько дней Хен Гот с утра до поздней ночи работал в Главном Державном архиве. Изучал описи дел. Там можно было найти многое. Но того, что было ему нужно, не отыскивалось.
Постепенно он понял: должен существовать еще, самое малое, один архив. Не особенно большой. Закрытый для всех. В нем и хранятся самые важные свидетельства.
Где искать его?
После нескольких часов напряженных раздумий историк пришел к выводу, что такие документы могли храниться только в одном месте: в Жилище Власти.
Значит, туда и надо было отправляться. Почему-то Хену Готу казалось, что главное – попасть туда, а уж там, на месте, он разыщет архив быстро. Хотя бы просто открывая дверь за дверью. В конце концов, там не может быть бесконечного количества дверей.
Попасть же туда для Главного Композитора Истории особого труда не составляло: находясь в ранге, соответствующем директору департамента, он обладал и правом посещения главного дома Державы.
Однако, уже в какой-то степени понимая механику придворных дел, он изготовил и еще несколько официальных документов от имени Департамента Истории и Академии Истории. В документах этих, подписанных и снабженных печатями, высказывалась твердая уверенность в том, что предъявителю их, Главному Композитору Истории, будет оказано всяческое содействие в уточнении некоторых деталей истории, связанных именно с ее древним центром – Жилищем Власти. После некоторых колебаний Хен Гот включил в текст официальных писем еще одну фразу, из которой следовало, что все эти уточнения производятся не только с ведома, но и по личному указанию самого Властелина.
Как и подобало столь высокопоставленному лицу, в Жилище Власти он вошел через главный, или, как его еще называли, торжественный вход. Небрежным жестом предъявил двум охранникам в подъезде свой документ, удостоверявший его личность и ранг.
Однако, к его удивлению, документ не произвел на охрану никакого впечатления. Наоборот, книжечка в изящной кожаной обложке тут же была возвращена историку с лаконичным примечанием:
– Посетителей не принимают.
– Позвольте, но я же имею право.
– Вы приглашены?
– Нет, но…
– Посетителей не принимают.
Оставалось только повернуться и уйти. Что историк Хен Гот, Главный Композитор, и сделал.
Однако неожиданное препятствие, против ожидания, не охладило его. Наоборот, ему еще больше захотелось проникнуть в здание и поскорее разыскать архив. Почему-то именно теперь он окончательно уверовал в то, что именно здесь он найдет искомое – хотя и не понимал как следует, в чем это искомое должно заключаться. Как это порой случается с историками, он уповал на свою интуицию – качество, воистину бесценное в разного рода расследованиях.
Теперь он попытался проникнуть в Жилище Власти с тыла, через какой-либо из служебных и подсобных входов. Однако каждый из них охранялся. Самое большее, чего он добился, было разрешение позвонить по внутреннему телефону кому-нибудь в Жилище, кто мог бы пригласить его внутрь. Таким правом обладали не все.
Минуту-другую он в задумчивости стоял перед столиком, на котором располагался телефон. Оказалось вдруг, что он не знал здесь ни одного сколько-нибудь значительного лица. Он успел поверхностно познакомиться с двумя или тремя служителями – но в этом случае никто из них не смог бы помочь ему. Если бы он даже знал, как им позвонить. На самом деле: кто они такие? Официант, рассыльный, смотритель одного из этажей – кажется, третьего, но может быть, и второго; нет, на них рассчитывать не приходится.
Историк хотел уже повернуться и уйти, сохраняя на лице достойное выражение. Однако в последний миг вспомнил: да, в Жилище был еще один человек, с которым он успел установить какие-то человеческие отношения; и человек этот, без сомнения, мог бы помочь ему, если бы захотел. Во всяком случае, можно было попробовать.
Он решительно снял трубку и набрал номер. Номер этот ему запомнился с первого прочтения, он был очень легким: один, два, три, четыре.
Несколько негромких гудков ушло в пустоту. Историк уже решил было положить трубку, когда на другом конце провода слабо щелкнуло и тихий голос проговорил:
– Камер-служба Властелина.
– Окажите любезность – позовите господина личного камердинера Эфата.
– Я слушаю, – отозвался тот же голос, и Хен Гот как наяву увидел перед собой рослого старика в красной ливрее.
– Вас беспокоит Хен Гот, Главный Композитор Истории. Вы должны меня помнить, господин Эфат.
– Прекрасно помню, – ответил старик так же равнодушно-спокойно. – Чем могу быть полезен?
– По делу службы мне нужно попасть в Жилище Власти. Раньше я проходил свободно…
– Теперь многое изменилось, донк.
– Но мне действительно нужно. Помогите мне!
– Увы, – после краткой паузы ответил Эфат. – Я могу пригласить только от имени Властелина. Но он сейчас в отсутствии.
– О, Всесильная Рыба! – вздохнул Хен Гот. – Кто же тогда поможет мне, если не вы? А я так на вас рассчитывал.
– Неужели это и в самом деле так важно? Сейчас, когда идет эта страшная война…
– Но ведь мое дело тоже касается войны.
– Неужели?
– Да. Имеет к ней самое прямое отношение!
Камердинер снова помолчал.
– Ну что же, попробую что-нибудь сделать… Только не зовите никого к телефону. Я уже сказал: мое приглашение роли не сыграет. Сделаем… да, сделаем иначе. Откуда вы звоните?
– Из третьего подсобного входа…
– Как только мы закончим разговор, выходите из Жилища. Идите по площади направо, свернете по второй улице. Пересеките весь первый цикл. Когда войдете во второй – спросите пивную «Синий Осьминог». По соседству с ней увидите дом номер восемь. Войдите во двор. Там ждите.
– Ждать чего?
– Меня.
– Но мне нужно сюда, а не в пивную!
– Вы здесь и окажетесь. Вы запомнили все, что я сказал?
– Разумеется.
– Тогда отправляйтесь немедля.
Путь до назначенного места занял сорок с лишним минут. Улица, пивная, дом, подворотня, грязный, замусоренный двор – ничто не вызвало у историка ни малейшего энтузиазма. Прождав пять минут, он уже пришел к выводу, что старик просто-напросто разыграл его – чтобы отделаться. Еще через пять минут он решил, что пора уходить и искать каких-то иных путей. И тут в дальнем конце двора он увидел неизвестно откуда взявшегося старика – поверх ливреи на нем был надет черный плащ. Старик жестом подозвал историка.
– Вы вооружены? – спросил он вместо приветствия.
– Я? Никогда не ношу оружия.
– Очень хорошо. Идемте.
Историк недоверчиво усмехнулся.
– Вы хотите сказать, что отсюда мы можем попасть в Жилище Власти?
– Я ничего не хочу сказать. Увидите сами. Вот сюда, пожалуйста. Пригнитесь: тут низко. Здесь направо.
– Ну, наконец-то хоть какой-то свет впереди.
– Раньше освещался весь ход. Теперь свет тут отключен.
– Тут немудрено заблудиться.
– Только не мне. Осторожно – сейчас будет лестница.
– Далеко еще?
– Нет. Мы уже под Жилищем.
– Скажите, Эфат… Где находится архив?
– Державный? Насколько я знаю, в Первом городском цикле, на улице.
– Нет. Архив Жилища Власти.
– Гм… Вы полагаете, такой существует?
– Я не полагаю – я знаю. Но Властелин не успел объявить мне, где именно он находится.
– Властелин говорил вам об архиве?
– Иначе откуда бы я знал о нем?
«Конечно, это ложь, – подумал про себя историк. – Но ведь это для пользы дела…»
– Попробую припомнить…
Они помолчали, пробираясь узким коридором. Эфат отворил еще одну дверь.
– Ну, вот мы и в Жилище. Вам, историк, следовало бы знать об этом ходе.
– Ради того я и хочу поработать в этом архиве, – ответил Хен Гот. – Для историка это все равно что найти клад. Может быть, вы успели вспомнить, где хранятся документы?
– Совершенно точно знаю, что на половине Властелина ничего подобного нет. Эта часть жилища известна мне до мелочей. Видимо, он располагается где-то в том крыле, который занимает Жемчужина Власти.
– Но вы поможете мне разыскать его?
– Не думаю, чтобы там я мог бы помочь вам в чем– то. Там своя охрана, своя прислуга.
– Неужели никак нельзя попасть туда?
– Ну, если поискать, то можно, конечно, найти ход. Это не самое сложное. Но, допустим, вы оказались там и кто-то остановил вас. Не забудьте: держава в состоянии войны, сейчас не станут долго разбираться. Солоно придется вам – да и мне, как только узнают, что это я провел вас.
– От меня они ничего не узнают!
– Это вам так кажется… Ну что же – раз уж я взялся помочь вам… попытаюсь отыскать хоть какие-то следы, чтобы не действовать вслепую. Идемте.
– Куда мы направляемся сейчас?
– Ко мне. Вы обождете там, а я поговорю с комендантом Жилища. У него имеются дубликаты всех ключей. Если там отыщется ключ от нужной вам двери, найти ее будет гораздо проще.
– Я так и знал, что вы найдете выход.
– Пока это только предположение. Вот и моя каморка. Милости прошу.
Хен Гот вошел и огляделся. Каморкой это было никак не назвать. Обширные апартаменты царедворца.
– Хотел бы я жить в такой каморке.
– Порой это надоедает. Но в конце концов привыкаешь. Садитесь вот сюда. Я постараюсь не задерживаться.
Историк уселся и приготовился ждать. Минуты утекали. Первый азарт поиска схлынул, и вернулись мысли о себе самом, о своей судьбе. Пусть против своего желания, но он все же стал пособником тех, кто выступал, самое малое, против Властелина Изара, а значит, и против Новой истории. Может быть, конечно, никто об этом никогда не узнает. И все равно, память и совесть будут мучить его до конца дней. Это – в случае, если Властелину удастся все же отбить нападение, одержать победу. Хен Гот поймал себя на том, что внутренне никак не допускает иного исхода: на него, как и на всякого ассартианина, действовала инерция традиции, масса официальной истории, в которой Ассарт всегда побеждал. Однако сейчас события разворачивались явно по другому сценарию. Ну а если верх возьмут другие? Тогда что – к власти придет Магистр? Он считает историка своим сторонником? Быть может. Однако люди такого склада, придя к власти, стараются побыстрее избавиться от тех, кто был свидетелем их предыдущей жизни, не столь бедной такими действиями, о которых не должен помнить никто. Возможно ли, что Магистр попытается заставить его замолчать? Просто-напросто убрать, иными словами? История Ассарта насчитывает десятки, да что там – сотни таких примеров… Во всяком случае, надеяться на порядочность и доброту Магистра было бы нынче самым глупым.
В таком случае зачем он, Хен Гот, тратит сейчас время на поиски архива Властелинов? Это интересно, разумеется, но уж никак не является вопросом жизни и смерти. Логически рассуждая, самое разумное теперь – махнуть рукой на все и спасаться, бежать, куда глаза глядят, найти какую-то нору, в которую можно забиться и отсидеться, отлежаться до того времени, когда опять наступит покой…
Где найдешь такое место на Ассарте? Казалось бы, планета достаточно велика, на ней множество городов, поселков, крестьянских жилищ – а ведь есть еще и леса, и горные страны. Как же не найти в этом обилии надежного укрытия?
Однако он знал, что, как бы ни был велик, допустим, тот же Сомонт и сколько бы людей его ни населяло – все они на виду и на счету. Исчезновение каждого человека обязательно будет где-то замечено, а появление нового – сразу же зафиксировано, и последует негласное выяснение и установление его личности и обстоятельств его появления. Таков мир, таков Ассарт, и не зря о всеведущности и могуществе Легиона Морского Дна рассказывают легенды.
Хорошо бы вообще исчезнуть с планеты. Не навсегда – но хотя бы на достаточно продолжительный срок. Оказаться в каком-нибудь из семнадцати других миров Нагора.
Но об этом можно только мечтать. Ни в один мир не дойдешь пешком, не доплывешь на лодочке. А попасть на корабль, да еще в дни войны…
И ведь это было бы еще только началом. Ну допустим, ты попал на корабль и этот корабль привез тебя куда-то. Как ты объяснишь тамошним властям свое появление в их мире? Ну хорошо, честно скажешь: бежал, спасаясь от неминуемой смерти. Предположим, тебе поверят. Разрешат остаться. Ну а дальше? Как жить там? На что? Твоя специальность – история Ассарта. Хорошо, в конце концов такой специалист может и понадобиться. Однако, по сути дела, кем ты стал, кто ты сейчас? Крупный специалист по Новой истории Ассарта – прекрасной, но нереальной и никому, кроме самого Ассарта, нигде не нужной. Что ты сможешь предложить любому другому миру?
Нет, кажется, он попал в безвыходное положение.
И вдруг он встрепенулся, едва не вскочил с кресла.
Архив!
Да, вот этот самый архив, поисками которого он сейчас занимается. Хотя бы десяток-другой, хотя бы несколько таких документов, касающихся династии Властелинов, при взгляде на которые загорелись бы глаза даже не у историка, но у политиков на любой планете Нагора. Это ведь только несведущим кажется, что документ – всего лишь бумага. Это – взрывчатое вещество огромной силы, таким не обладают ни одни вооруженные силы всех миров! Смертоносное оружие! Обладание им очень многого стоит…
Обладая этим оружием, можно уцелеть даже и тут. Предупредив, что в случае, если с ним плохо обойдутся, сработает некий механизм и документы окажутся обнародованными. Для этого их, конечно, следует держать не при себе. И даже не на Ассарте, а в сейфе самого надежного банка на самой далекой от Ассарта планете. На Тулесире или Рое.
Значит, все-таки нужно попасть туда. А прежде – найти доступ в этот архив. И убедиться в том, что такие документы там есть.
Не могут не быть.
Теперь Хен Гот и на самом деле вскочил с места и стал расхаживать по комнате из угла в угол.
Что же медлит старик?..
Мысль эта возникла в тот самый миг, когда дверь неслышно отворилась и вошел Эфат.
– Вот то, что вам нужно, – сказал он.
Историк повертел в пальцах массивный, с двойной бородкой желтый ключ.
– Вы уверены, что это ключ от архива?
– Я не примерял его, – несколько суховато сказал старик. – Но из всех ста сорока восьми ключей Жилища Власти этот оказался единственным, на котором не было бирки с названием помещения. Во всяком случае, ничего другого сделать нельзя.
– Я искренне вам признателен, – спохватился Хен Гот. – И хотел бы иметь возможность ответить вам любой услугой, какая может понадобиться. А теперь прошу вас: объясните, как мне найти дверь, которая отпирается этим ключом.
– Очень просто, – сказал камердинер. – На ушке ключа выбит номер.
– Да, я заметил. Сто шестнадцатый.
– Совершенно верно. Значит, вам нужно помещение номер сто шестнадцать.
– На дверях есть номера?
– Думаю, что сейчас уже не на всех. Но по закоулкам они наверняка сохранились.
– Вы поможете мне попасть в ту половину Жилища?
– Я обещал, и я это сделаю. Но только поставлю условие.
– Согласен на любое!
– Нет, оно не потребует от вас ни малейших усилий. Отперев дверь, вы в любом случае вернете мне ключ.
– Он вам так нужен?
– Во всем должен быть порядок. Этому ключу полагается находиться у коменданта Жилища. Но не беспокойтесь: пока вы там будете заниматься своими делами, я сделаю – закажу – вам дубликат. Пожалуй, самое лучшее будет сделать так: вы, убедившись, что попали туда, куда нужно, войдете, и я запру вас. А вечером приду и выпущу, и тогда же отдам вам дубликат ключа. Согласны?
– Видимо, у меня нет другого выхода.
– Очень хорошо. Да, у вас нет другого выхода. Идемте.
5
Странные отношения были у Мастера с одним из его эмиссаров, в своей Планетарной стадии носившим сан иеромонаха, а здесь, на Ферме, имевшим прозвище Пахаря. Странные потому, что если все другие – а было их немало – признавали Мастера представителем Высших Сил, то иеромонах, безусловно соглашаясь с тем, что во всех делах практических Мастер понимает и может куда больше, тем не менее считал, что по отношению ко всем Высшим Силам, включая и Наивысшую, он стоял выше Мастера, поскольку обладал саном, которого ни у Мастера, ни у Фермера, по его убеждению, не было. И разубедить его в этом было невозможно. Поэтому Мастер, всегда старавшийся щадить самолюбие своих эмиссаров, не считал зазорным лишний раз выказать иеромонаху свое уважение – понимая, должно быть, что от такой мелочи дело не пострадает, что же касается его, Мастера, престижа, то о таких вещах Мастер и вовсе никогда не задумывался.Вот и на этот раз вместо того, чтобы пригласить Пахаря прийти в дом, Мастер сам отправился туда, где иеромонах проводил и дни и ночи – поскольку постоянно теплая и ясная здесь погода это позволяла.
Иеромонах молился; Мастер сел на землю, опустив ноги в придорожную канаву, и с удовольствием расслабился, позволяя себе несколько минут не думать о делах, которые становились все более и более серьезными и в самом ближайшем будущем – Мастер отчетливо ощущал – должны были и вовсе закрутиться лихой каруселью. Да и закрутились уже, собственно. Он сидел, с удовольствием отдаваясь теплому ветерку, мягкому запаху земли и трав, неумолчной перекличке птиц на недалекой опушке светлого леса. И лишь когда пахарь, завершив свое дело, приблизился к нему, Мастер вернулся в привычное для него состояние собранности и готовности к любым действиям.
– Тепла тебе, Мастер, – приветствовал его Пахарь.
– И тебе, – откликнулся Мастер, как всегда, с удовольствием оглядывая крепкую фигуру; в отличие от многих других людей, пребывавших в Космической стадии своего пути, иеромонах не спешил отказываться от плоти – здесь, на Ферме, он мог обладать ею постоянно. И лишь в случае крайней необходимости он переходил в иные формы. – Доволен ли ты работой?
– Славно работается, – ответил Пахарь.
– Не надоело?
– Как не надоедает дышать.
– Не соскучился ли ты по друзьям?
Пахарь улыбнулся, открывая зубы, сверкавшие белизной в черном обрамлении бороды и усов.
– Я всегда по ним скучаю.
– Не желаешь ли увидеться с ними?
Пахарь, подумав, ответил:
– Встреча с друзьями – праздник; но на один праздник приходится много будней, недаром в седмице лишь одно воскресенье. Но ты не случайно заговорил о них, Мастер. Не помню случая, чтобы ты делал что-либо без другого смысла.
На этот раз улыбнулся Мастер.
– Ты прав, конечно. Есть и другой смысл.
– Изложи. Им приходится трудно?
– Не только им. Всем нам.
– По себе я пока не чувствую.
– Ты у нас один такой. Вот и бережем тебя, – серьезно ответил Мастер. – И только тогда призываем, когда никто, кроме тебя, не справится.
Пахарь был простодушен и не подумал, что эти слова могут быть всего лишь лестью.
– Ну что же, – сказал он. – Сейчас как раз можно. Все пошло в рост. Ты только насчет дождя не запамятуй, Мастер. Я Творца просил, конечно, но и ты не забудь. Понеже воля Его исполняется через нас, многогрешных.
– Не забуду.
– Теперь говори, что стряслось.
– Начну с того, что придется тебе на время покинуть Ферму.
– Ох, не люблю я этого, – вздохнул Пахарь. – Сам знаешь, не по мне это. Ведь бестелесно придется путешествовать?
– Ты и сам понимаешь.
– Понимать-то понимаю… Ну а куда же? Опять на какой-нибудь планете неувязка? Когда же научатся без нас обходиться?
– Когда научатся, мы и нужны не будем, – ответил Мастер. – Но до этого еще ждать и ждать… если только нам не помешают.
– Кто же это окажется в силах?
– Как будто ты сам не знаешь.
– М-да, – сказал Пахарь после паузы, – силен, силен враг рода человеческого. Равно и присные его. С ними, что ли, тягаться?
– От тебя ничего не скроешь. С ними.
– Где же и как?
– На планеты тебе пока не нужно. Есть Застава. Как Ферма, только не наша. Но лучше начну я с самого начала – тебе потом меньше придется спрашивать.
– Погоди, только воды напьюсь…
Пахарь слушал внимательно, не перебивая, приопустив тяжелые веки, мощные руки сложив на животе. Когда Мастер умолк, он заговорил не сразу, как бы раскладывая в уме услышанное по разным полочкам и коробам:
– Значит, Эла там была.
– Была. И обнаружила интересные вещи. Она мне сообщила. То, что там видела, я думаю, поможет нам многое понять. Но… не довела дело до конца. Не увидела чего-то, что, я уверен, там должно быть. Машина, устройство… Ты должен разобраться. Найти.
– Господь надоумит. Ну, пришел я туда, разобрался. Дальше что? Сломать? Я ведь без тела. А таким воздействием, как ты учил, у меня не больно-то получается. Знаю, пробовал.
– И все же надо. Мы тут с Фермером думали и, похоже, догадались. Охранитель этой механикой изолирует нас от Мироздания. И держит множество кораблей в сопространстве. Корабли Ассарта, которые нужны сейчас для защиты планеты.
– Где они нужны, это я понял. Однако уповаю на Господа… Наши-то мужики там?
– Там. И в опасности.
– Ну, об опасности ты мне не говори, Мастер. Что им станется? Будут как я, как Эла – только и всего. Так или иначе ведь…
– Не тебе судить. Не заносись, иеромонах.
– Грешен, – проворчал Пахарь. – Великий грешник есмь. Но все равно – без тела мне с таким делом не справиться. А в теле туда не попасть. Кругом шестнадцать.