Страница:
Она шла, решая, как же теперь поступить с ним. Ей он был совершенно не нужен. Однако у противника он наверняка играет немалую роль; ей удалось нечаянно взять эмиссара в плен – не выпускать же его?
Видимо, надо как-то переправить его на Ферму, к Мастеру. Если она обошлась с эмиссаром слишком резко – придется извиниться и отпустить его, но пусть это решают те, кто знает больше, чем она.
Однако ей самой это не под силу. Она-то может свободно передвигаться в пространстве, но он – всего лишь планетарный человек, и его перемещать можно только по специальным каналам. У нее такого канала нет. Единственное, что сейчас остается, – это укрыть его в каком-то надежном месте, связаться с Мастером или слетать на Ферму самой и попросить помощи.
Беда только, что такого укромного места в ее распоряжении не было. Для того чтобы найти его, ей тоже нужна была помощь.
Кого можно было просить о помощи?
Только кого-то из тех, кого знала она и кто знал ее. То есть из людей экипажа.
Может быть, даже Ульдемира. Хотя эта задача разрешима для любого из них.
Значит, покидать Жилище Власти еще рано…
Придя к такому выводу, Эла, выйдя в основной ход, снова повернула к Жилищу.
Только теперь у нее возникло такое ощущение, что она не только издали, как-то неопределенно, но помогает друзьям и на деле.
Командующие тремя экспедиционными корпусами Коалиции – силами этих корпусов и было создано кольцо – не раз уже докладывали Объединенному командованию, что после непродолжительной ракетной подготовки – с грунта, с воздуха и, если возможно, из космоса – город можно будет взять после непродолжительного штурма, для которого все уже было подготовлено: и штурмовая техника, и отборные бойцы. Тем самым война на Ассарте была бы закончена. Кроме столицы, сопротивление мог оказать еще только Резервный центр обороны, находящийся в другом полушарии; однако в Сомонте была Власть, и с капитуляцией этой Власти капитулировала бы и вся планета: признала бы поражение и смирилась с ним. А Резервный центр мог держаться, пока не съедят последнюю банку консервов – после этого защищающим его силам останется только, подняв руки, выходить на поверхность.
Так полагали командующие. Но, по совершенно непонятной для них причине, представитель Объединенного командования каждый раз отвечал одно и то же: «По Сомонту не должно быть сделано ни одного выстрела. Город нужен нам в целости и сохранности. И каждый, кто нарушит запрет на обстрел Сомонта, будет наказан по высшей строгости».
Командующие роптали. Однако, как люди военные, подчинялись. Другого пути у них не было. Однако они, используя свои права, вновь и вновь рапортовали начальству о необходимости обстрела и штурма: это не было запрещено ни одним уставом.
Последнее такое донесение, подписанное тремя командующими, было послано вчера. Так что сегодня следовало ожидать очередного представителя Объединенного командования, который, конечно же, привезет очередной отказ. О своем прибытии представитель осведомил заранее и ожидался сегодня с утра.
Однако прошел назначенный им час; прошло и время, которое командующие накинули – учитывая, что война есть война и передвижения не всегда происходят так, как планируются. Представитель командования не явился.
Трое командующих собрались в ставке Третьего Генерала Ли Пера из мира Ктол. Они несколько нервничали.
– Сколько можно ждать! – вопросил генерал Ли Пер, воздев руки.
– Может, его кто-нибудь сбил на подлете, а мы тут сидим и ждем, – предположил его коллега из мира Хапорим.
– Сделал благое дело, – проворчал генерал из мира Серитог.
– Так или иначе, – снова заговорил командующий корпусом Ктола, – мы подали рапорт и ответа на него не получили. Хотя по существующим правилам, в условиях военных действий, должны были получить его не позже, чем в десять часов утра сегодня по времени Ассарта.
– Но не получили, – подхватил генерал из Хапорима.
– Согласно Уставу Командных действий Серитога, – сказал генерал из названного мира, – если я испрашиваю у командования разрешение на определенные действия и в установленный срок не получаю отказа, то тем самым моя инициатива считается одобренной и я получаю права для ее реализации.
– Ну, и у нас точно так же, – подтвердил генерал из Хапорима.
– Что ж удивительного? Всем известно, что свой Устав вы списали с нашего, чтобы зря не напрягать мозги.
– Это вранье, – сказал генерал из Хапорима. – Просто один из членов нашего Уставного комитета удрал к вам вместе с проектом, которым вы и не замедлили воспользоваться.
– Господа генералы, – воззвал Ли Пер. – Лучше поговорим об этом когда-нибудь потом. После победы.
– Мы никогда не победим, если нам будут связывать руки, – заявил генерал с Хапорима.
– Я считаю, что нам не связывают руки, – возразил командующий с Серитога. – Во всяком случае сегодня нам их скорее развязали. Рапорт отправлен, ответа нет, следовательно – что? Следовательно, наша инициатива считается одобренной.
– Совершенно верно, – поддержал генерал с Хапорима.
– В таком случае, – подвел итог генерал Ли Пер, – нам остается только отдать соответствующие распоряжения. Когда мы можем начать обстрел? Мне, например, нужно не более шести часов.
– Я управлюсь за пять, – заявил Хапорим.
– А я даже за четыре, – доложил Серитог.
– Хорошо. В таком случае открываем огонь через пять часов.
– Через пять часов и семнадцать минут, – предложил Серитог. – Чтобы было ровное время. Сейчас без семнадцати три.
– Итак, в двадцать-ноль?
– Принято.
– Позвольте, господа, – усомнился Хапорим. – На какое время для подготовки мы рассчитываем? Не придется ли нам идти на штурм среди ночи?
– Ни в коем случае, – успокоил его Ли Пер. – Мы будем выпускать снаряды и ракеты десять часов подряд. Ночью это кажется особенно страшным – тем, на кого они падают. А в шесть-ноль поднимем войска в атаку.
– Отлично, – сказал Серитог.
– Если так, то я не возражаю, – примкнул к ним и Хапорим.
– В таком случае, господа, – по корпусам!
В войсках Коалиции дисциплина и порядок находились на хорошем уровне. Что было приказано, то и выполнялось. Поэтому штурмовые части заняли исходные позиции еще до начала огневой подготовки.
Артиллерия выдвинулась на свои рубежи, давно уже намеченные.
Ракетные наземные части – тоже.
С авиацией было несколько сложнее. У нее было свое объединенное командование. И на запрос авиаторы ответили, что такого приказа не получали.
Пришлось срочно связываться с Объединенным авиационным командованием. Доказывать, что Главное Объединенное командование не возражает против операции. И, в конце концов, речь идет лишь об оперативном подчинении командованию корпусов той авиации, что принадлежит их же планетам и, строго говоря, им же и должна подчиняться. Эти аргументы подействовали, но все же чего-то не хватало. И тогда в ход пошел последний козырь: авиационным начальникам было сказано, что операция гарантирует окончание всей надоевшей войны в трехдневный срок. А как только Сомонт падет и въехать в него станет безопасно – авиационные генералы будут первыми приглашены, чтобы полюбоваться результатами работы своих подразделений – а также и трофеями. Упоминание о трофеях оказалось очень кстати: каждому ведь хочется сохранить на память о войне, в которой участвовал, какой-нибудь сувенирчик – пусть даже мелочь… Поэтому, уточнив, что грузовикам авиационного командования въезд в город будет, безусловно, разрешен, воздушные генералы дали наконец требуемое разрешение и остались в приятном ожидании.
К назначенному сроку все было готово.
Генеральские часы были сверены заранее. И ни один из трех командующих не опоздал ни на секунду.
Прозвучали команды. Сотрясая установки, в воздух поднялись ракеты. Вылетели из орудийных стволов снаряды.
Считанные секунды понадобились, чтобы они достигли цели. Ни один выстрел, ни одна ракета не пропали даром: цель – столичный город – была достаточно крупной.
Огонь велся по площадям; это было проще, чем, наметив конкретные цели, стараться поразить их. Да в Сомонте – это было известно – и не существовало таких сооружений, которые носили бы военный характер и могли быть использованы в уличных боях во время штурма. Целью огневой подготовки было – напугать, привести к мысли о неизбежном поражении. Население города должно было деморализоваться само и оказать такое же воздействие на войска. После чего победу можно будет взять голыми руками…
Был вечер, и в Жилище Власти никто еще, естественно, не спал.
В Жилище Власти, на половине Ястры, кроме нее, Ульдемира и Питека, присутствовали еще два человека.
Одним из них была Эла. Сидя в углу, она старалась выглядеть как простая планетарная женщина. Однако все, кроме Ястры, знали, что это не так.
Другим был Ублюдок Миграт. Несмотря на то, что с виду он был совершенно свободен, на самом деле Миграт не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Петля, наброшенная Элой, держала его до сих пор.
Эла и Миграт появились здесь лишь несколько минут назад. И разговор, по сути дела, еще не успел начаться, когда в городе послышались первые взрывы.
– Что за дьявол! – вскочил Ульдемир.
Остальные повернулись к окнам, не говоря ни слова; никто не хотел поверить, что война в конце концов вступила и в Сомонт.
Только Миграт прохрипел:
– Идиоты! Все – идиоты!
– Кроме вас, конечно, – заметил Ульдемир. – Вы – известный мудрец, как же.
– Каким бы я ни был, но, пока я был свободен, ракеты на Сомонт не падали! Даже и сегодня я мог бы предотвратить… если бы не эта дама.
– С дамами вам вообще не везет, Магистр, – сказал Ульдемир. – А что касается обстрела города – это очень интересно. Вы так любили этот город, что всячески старались уберечь его? Или есть какие-то другие причины?
– Можете догадываться сами, – сказал Миграт, усмехнувшись. – Только боюсь, что у вас не осталось на это времени.
– Сколько бы у нас ни оставалось времени, – проговорил Ульдемир медленно, – у вас его всегда будет чуть меньше. Думаю, что ситуация вам понятна. Хотя в немалой степени она зависит от вас.
Снаружи снова рвануло; на этот раз уже ближе.
– В какой же степени? – поинтересовался Миграт.
– Если согласитесь ответить на вопросы, которые мы вам зададим, то мы во всяком случае оставим вас в живых.
– Это от вас уже не зависит. Потому что ракеты и бомбы Коалиции переправят нас в следующую стадию раньше, чем вы сумеете что-либо сделать. И если говорить обо мне – это не кажется мне наихудшим выходом.
– Не уверен, что вы понадобитесь Охранителю, перейдя в Космическую стадию, – покачал головой Ульдемир. – Потому что, собственно говоря, вы мало чем помогли ему. Так что вряд ли вам сейчас имеет смысл умирать. Подумайте, а я тем временем задам вам первый вопрос: почему вы, жертвуя Ассартом, так берегли Сомонт? Только не говорите, что вам нужна неразрушенная столица. Причина в чем-то другом. В чем же, Магистр?
Миграт молчал. Снова послышались взрывы – на этот раз несколько дальше.
– Может быть, Магистр, Сомонт нужен не столько вам, сколько Охранителю? Зачем? Что в этом городе такого? Зачем ему понадобилось сталкивать Ассарт со всеми остальными мирами?
– Попросите вашу даму дать мне возможность хоть немного двигаться. У меня затекло все тело.
– Сначала ответьте.
– Охранитель сам объяснил вам это – там, на Заставе.
– Это было объяснение для умственно отсталых.
– Можете считать меня умственно отсталым, но я ему верю.
– Нет, Магистр, не верите. Иначе вы не попытались бы сами увидеть – что находится внизу, под нами, куда ведет узкий ход.
– Нормальное человеческое любопытство.
– Малоубедительно.
– Ну, это уже ваше дело.
– У нас не возникает желания облегчить ваше положение.
– Спросите о чем-нибудь таком, что мне известно.
Ульдемир на несколько секунд повернул голову, прислушиваясь к тому, что безмолвно передавала ему Эла.
– Что за устройства находятся на Заставе? Для чего они и откуда взялись?
– Назначение их известно только Охранителю – и тем, кто ими управляет.
– Кто они?
– Из какого-то другого мироздания. Было бы хорошо, если бы вы поняли: Охранитель вовсе не считает меня своим лучшим другом и не исповедуется мне: его замыслы для меня ясны не более, чем любому из вас.
– Мы допускаем, что он вам не излагал их; однако вы, конечно, раздумывали о них – и какие-то выводы у вас имеются.
– Ну… возможно, дело в его отношениях с теми, кому служите вы. С Фермой. В их взглядах на сущность и смысл Мироздания.
– Может быть. Но ведь это пространство относится к Ферме – он что же, хочет совершенно вытеснить ее отсюда?
– Не исключено.
– А какую роль в этом должен играть Ассарт? Именно эта планета?
– Об этом знает только сам Охранитель.
– Видите, так или иначе мы возвращаемся к первому вопросу: что известно вам о… ну, назовем это хоть бы «Секретом Ассарта»?
– Известно, что там находится нечто.
– Точнее?
– Я уже говорил: точнее ответить не могу.
– А ваше мнение?
– Что-то такое, что может дать Охранителю возможность диктовать свои условия.
– Ну, это и так понятно… Что, Эла?
Забывшись, Ульдемир проговорил эти слова вслух, что было вовсе не обязательно – Эла воспринимала их непосредственно, без помощи акустики – как и он слышал ее мысли.
– Я ведь видела это, – передала она. – Была там, разве я не сказала? Там просто ход – ход вниз, возможно – к самому центру планеты. Я не успела исследовать до конца. Но сразу стало ясно, что он создан не людьми – и предназначен не для людей. Никто из нас не сможет разобраться в этом. Может быть, Мастер и Фермер…
– Спасибо, Эла, не забудь только: наш пленник так же хорошо воспринимает мысли, как и мы с Питеком.
– Я понимаю.
Снова грохот за стенами; теперь уже совсем близко.
– Скажите, Магистр, сохранить Сомонт от обстрела – целиком ваша идея? Или указание Охранителя?
– Сейчас уже не помню. Возможно, он подал такую мысль.
– Значит, он. И вам пришло в голову, что это связано с тем, что находится в глубине?
– Другого объяснения я не мог найти.
– А как вы узнали, что внизу вообще что-то находится? Он сказал вам?
– Нет. Он говорил только о необходимости всячески беречь Жилище Власти. Но я вовремя вспомнил, что в наших древнейших легендах имеются намеки на нечто такое… На то, что Жилище – вернее, то, что давным-давно находилось на его месте – предназначено для охраны и защиты не тех, кто наверху, но того, что ниже, в глубине.
– И вы поверили легенде?
– Древнейшая история всегда интересовала меня.
– И вы решили, что в легендах речь идет о действительных фактах?
– Я всегда верил им. И, как видите, не зря. Мы, в чьих жилах течет кровь Властелинов, всегда были наполовину устремлены в прошлое и лишь второй половиной – в будущее. Только мой брат хотел создать прошлое искусственно. Он не верил сказкам. Не его вина: так его воспитали.
– Не трогай Изара! – впервые вступила в разговор Ястра. – Ему сейчас тяжело.
– Я думаю, что ему сейчас как раз легко. Он простился с Планетарной стадией. И единственным законным претендентом остаюсь я. Поэтому предлагаю всем вам соглашение – примерно такое, какое уже предлагал Ястре.
– Для вас она – Жемчужина Власти! – нахмурился Ульдемир.
– Ну, между родственниками подобный этикет ни к чему… Да, предлагаю соглашение. Она передает мне власть законным путем. И все мы пытаемся найти разгадку того, чем же на самом деле является Ассарт.
– А что вы скажете Охранителю, Магистр?
– Вряд ли такие подробности будут интересовать его. Мои права на Ассарт он признает…
– А вы признаете его власть над собою. Но ведь мы точно таким же образом признаем старшинство Фермы! Как же вы предполагаете сочетать интересы тех и других?
– А никак. Это их проблемы.
– К сожалению, Магистр, мы никак не можем согласиться с вами.
– Они так уж вам дороги?
– Это само собой; кроме того, мы затрудняемся представить себе, что отношения между Заставой и Фермой возникли только вследствие чьих-то амбиций. Мы не знаем подробностей, но нам известно, что дело касается самого существования нашего Мироздания – во всяком случае, в его современном виде. Но, кроме этих причин, есть и еще одна; одно обстоятельство, которое разрушает все ваши планы.
Очередная серия ракет упала на город. Ястра сказала:
– Пора заканчивать бессмысленный разговор. Нам некогда.
– Да, – согласился Ульдемир. – Потому что после обстрела наверняка последует штурм. Мне нужно связаться с Рыцарем, Эле – с Мастером.
– И все же, – снова заговорил Магистр, – мне хотелось бы услышать, что это за обстоятельство.
– Оно заключается в том, дорогой Магистр, что Изар жив.
– Может быть, – усмехнулся Миграт, – вам даже известно, где он находится?
– Без сомнения. Вот за этой стеной. В соседней комнате.
– Прошу извинить, но я вам не верю.
– Ну, это ваше дело… Ястра, когда Властелин сможет обратиться к миру?
– Через два-три дня.
– Это комедия, – сказал Миграт. – Вы хотите убедить меня…
– Ничуть не бывало. Мы можем даже показать его вам.
– Будет очень интересно.
– Ульдемир! – воспротивилась Ястра. – Не надо! А вдруг этот… родственник сможет как-то повредить ему? Изар не в таком состоянии, чтобы сопротивляться.
– Ты могла бы и не говорить этого, – упрекнул ее капитан. – А что касается вреда, то не беспокойся. Мы попросим Элу присутствовать при этом. Она сильнее Магистра.
– Ты думаешь?
– Иначе его не было бы здесь.
– Ну хорошо… – согласилась она без особой уверенности.
Они вышли в коридор. Миграта приходилось тащить под руки: он все еще был лишен способности передвигаться самостоятельно. Отворили дверь в соседнюю – прежнюю спальню Жемчужины. Сидевший у кровати Эфат поднял на них усталый взгляд.
– Как чувствует себя Властелин? – спросил Ульдемир.
Взгляд Эфата, на миг задержавшийся на Магистре, переместился на капитана.
– Ему становится лучше, хотя выздоравливает он медленно.
– Что сказал сегодня врач?
– Возможно, завтра Властелин придет в себя.
– Ну, Магистр, – вы убедились?
Миграт промолчал.
– В таком случае, в ответ на ваши предложения выслушайте мои. Я думаю, что мои друзья поддержат их, – сказал Ульдемир.
– Интересно…
– Жемчужина! – вмешался Эфат. – Не хотите ли вы повелеть перенести Властелина в более надежное место?
– Чем вам не нравится это?
– Разве вы не слышите? Стреляют. Если попадут в Жилище Власти…
– Если попадут сюда, – резко прервал его Магистр, – то не спасется никто – даже в самом глубоком подземелье.
– Обождите, камердинер, – проговорил Ульдемир. – Итак, вот мое предложение. Оно основано на том, что ни вы, ни я не хотим разрушения Сомонта, и тем более – Жилища Власти. Вы согласны с этим?
– Согласиться нетрудно.
– Вы полагаете, что сможете, вернее, – смогли бы удержать наступающих от обстрела?
– Слишком много времени упущено. Но – может быть, что-то еще возможно сделать.
– Если мы отпустим вас, – сделаете вы это?
– М-м… Если быть честным – не знаю. Могу лишь обещать, что сделаю все, что сумею.
– Наверное, ведь Охранитель не откажется помочь вам?
– Только на него и можно надеяться.
– В таком случае, думаю, что мы не станем более задерживать вас.
Магистр поднял голову.
– Однако я не могу поручиться, что Коалиция отступится от идеи штурма. Обстрел и штурм – не одно и то же.
– Да, мы понимаем это.
– В таком случае – я согласен.
– Ульдемир! – воскликнула Ястра. – В уме ли ты, Советник? У нас нет более серьезного врага…
– Не было. Но сейчас самый опасный враг – их ракеты.
Как бы подкрепляя слова капитана, одна ракета из новой серии разорвалась, кажется, тут же, на площади. Будь в окнах Жилища Власти обычные стекла, вряд ли уцелело бы хоть одно из них.
– Я думаю, Советник прав, Жемчужина Власти, – почтительно обратился к Ястре Питек. – Важно, чтобы они прекратили огонь.
– Вы хотите, чтобы я поверила Миграту?
– И все же отпустим его. Он ведь прекрасно понял теперь одну вещь: он не укроется от нас нигде в пределах скопления Нагор. Эла найдет его. И не только она…
– А может быть, мне сопровождать его? – сказал Питек. – В качестве личного телохранителя. Я ведь не слабее его.
– Не так нас много, – отверг его мысль Ульдемир, – чтобы мы брали на себя еще и его охрану. Нет, думаю, что он не обманет – потому что это нужно ему не менее, чем нам.
– В этом я с вами согласен, – откликнулся Миграт.
– Эла! – мысленно обратился Ульдемир. – Доставь его, пожалуйста, к выходу – и отпусти. Дальше он сам найдет способ…
– Разумеется, – просигналил Миграт так же беззвучно.
– Однако, если вы попытаетесь вернуться в Жилище Власти…
– Я вовсе не обещал не делать этого. Штурм так или иначе состоится. Вам придется капитулировать. И тогда никто не сможет запретить мне…
– Хорошо. Но только тогда.
– Согласен.
– И еще, Эла. Потом вернись ненадолго…
Она улыбнулась.
– Ну, конечно же, – передала она. – Так хочется о многом поговорить…
– А мы тем временем займемся войсками. Проверим, насколько они готовы к штурму.
Миграт усмехнулся. Это было нелегко: затекли даже мускулы лица.
– Думаю, вам давно пора отдохнуть, камердинер, – произнесла Жемчужина Власти. – Видно, что вы бесконечно устали.
– Увы, Властительница, года… Но я еще могу ухаживать за ним. Кто другой сделает это так, как я?
– Хотя бы я.
– Вы, Жемчужина Власти? Но у вас сейчас так много важнейших дел…
– Самым важным мне кажется – чтобы Властелин вернулся к нам. Он очень нужен всем.
– Конечно, Властительница, мне очень хотелось бы этого…
– Вы сомневаетесь? Но ведь вы только что сказали…
– Вынужден признаться: мне пришлось солгать.
– В чем же?
– Доктор вовсе не говорил, что через день-два Властелин придет в себя настолько, что сможет обратиться к народу.
– Ах, вот как… – протянула Ястра.
– Наоборот – врач говорил, что такое состояние его может продолжаться долго, очень долго… Он объяснял – почему, но этого я не запомнил – его слова прямо ошеломили меня.
– Отчего же вы сразу не сказали, как обстоит дело?
– Как же я мог сказать, если рядом с нами находился этот… Ублюдок Власти? Его брат?
– Вы узнали его?
– Великая Рыба, да конечно же! Я помню его совсем молодым. Правда, давно не приходилось встречаться, но он такой… запоминающийся.
– Вы правы.
– И подозреваю, что у него не самые честные намерения в отношении Властелина.
– Почему вы так решили?
– Иначе он за столько лет нашел бы время, чтобы посетить нас. А ведь он даже не поздравил Властелина со вступлением во Власть…
– Да, вы снова правы – намерения у него не самые лучшие. Но это вовсе не значит, что вам не следует отдохнуть.
– Пожалуй… пожалуй, я воспользуюсь вашей добротой, Властительница. Если вдруг понадоблюсь, я буду у себя. Я оставлю вас ненадолго. Старики быстро приходят в себя, хотя и быстро устают.
– Отдыхайте спокойно, Эфат.
– Еще раз благодарю вас, Властительница… Ах!
– Что случилось?
– Нет-нет, ничего… Я просто забыл… одну вещь.
– Это касается Изара?
– Ни малейшим образом. Но, с вашего позволения, я ухожу.
– Идите, Эфат. Набирайтесь сил. Они еще понадобятся…
Оставшись наедине с Изаром, Ястра села на еще теплый стул, только что освобожденный старым камердинером. Задумчиво поглядела на белое, словно мукой обсыпанное лицо Властелина: слабо, одним уголком рта, усмехнулась. И задумалась.
Значит, на самом деле Изар не придет в себя ни завтра, ни в ближайшие дни. И уж подавно не сможет обратиться к миру Ассарта. А ведь только на это и были надежды. Только слово Властелина могло поднять людей, вдохнуть в них какую-то бодрость. Сейчас никто не хочет браться за оружие. «Мы сами виноваты, – подумала она. – Много, много лет понятие приверженности Власти подменяли приверженностью Властелину. Всегда казалось невозможным, что с ним что-нибудь может произойти. Властелин был надежно защищен, казалось бы, со всех сторон. Конечно, если вел себя разумно.
Изар так и не научился вести себя разумно. Как подобает истинному Властелину».
Ястра вздохнула.
Если бы он с самого начала повел себя иначе, то она… ну что же: чуть раньше или чуть позже, но она пришла бы в себя. Перемогла бы обиду, чувство оскорбленного достоинства; он же никогда не был ей безразличен. Немного времени – и она сердцем ощутила бы то, что всегда знала рассудком: что ради Власти приходится жертвовать многим – вплоть до самой себя. Смирилась бы. И стала верной помощницей ему во всех делах Власти.
Видимо, надо как-то переправить его на Ферму, к Мастеру. Если она обошлась с эмиссаром слишком резко – придется извиниться и отпустить его, но пусть это решают те, кто знает больше, чем она.
Однако ей самой это не под силу. Она-то может свободно передвигаться в пространстве, но он – всего лишь планетарный человек, и его перемещать можно только по специальным каналам. У нее такого канала нет. Единственное, что сейчас остается, – это укрыть его в каком-то надежном месте, связаться с Мастером или слетать на Ферму самой и попросить помощи.
Беда только, что такого укромного места в ее распоряжении не было. Для того чтобы найти его, ей тоже нужна была помощь.
Кого можно было просить о помощи?
Только кого-то из тех, кого знала она и кто знал ее. То есть из людей экипажа.
Может быть, даже Ульдемира. Хотя эта задача разрешима для любого из них.
Значит, покидать Жилище Власти еще рано…
Придя к такому выводу, Эла, выйдя в основной ход, снова повернула к Жилищу.
Только теперь у нее возникло такое ощущение, что она не только издали, как-то неопределенно, но помогает друзьям и на деле.
4
Кольцо осады проходило уже едва не по границам города. Но до сих пор по Сомонту не было сделано ни одного выстрела.Командующие тремя экспедиционными корпусами Коалиции – силами этих корпусов и было создано кольцо – не раз уже докладывали Объединенному командованию, что после непродолжительной ракетной подготовки – с грунта, с воздуха и, если возможно, из космоса – город можно будет взять после непродолжительного штурма, для которого все уже было подготовлено: и штурмовая техника, и отборные бойцы. Тем самым война на Ассарте была бы закончена. Кроме столицы, сопротивление мог оказать еще только Резервный центр обороны, находящийся в другом полушарии; однако в Сомонте была Власть, и с капитуляцией этой Власти капитулировала бы и вся планета: признала бы поражение и смирилась с ним. А Резервный центр мог держаться, пока не съедят последнюю банку консервов – после этого защищающим его силам останется только, подняв руки, выходить на поверхность.
Так полагали командующие. Но, по совершенно непонятной для них причине, представитель Объединенного командования каждый раз отвечал одно и то же: «По Сомонту не должно быть сделано ни одного выстрела. Город нужен нам в целости и сохранности. И каждый, кто нарушит запрет на обстрел Сомонта, будет наказан по высшей строгости».
Командующие роптали. Однако, как люди военные, подчинялись. Другого пути у них не было. Однако они, используя свои права, вновь и вновь рапортовали начальству о необходимости обстрела и штурма: это не было запрещено ни одним уставом.
Последнее такое донесение, подписанное тремя командующими, было послано вчера. Так что сегодня следовало ожидать очередного представителя Объединенного командования, который, конечно же, привезет очередной отказ. О своем прибытии представитель осведомил заранее и ожидался сегодня с утра.
Однако прошел назначенный им час; прошло и время, которое командующие накинули – учитывая, что война есть война и передвижения не всегда происходят так, как планируются. Представитель командования не явился.
Трое командующих собрались в ставке Третьего Генерала Ли Пера из мира Ктол. Они несколько нервничали.
– Сколько можно ждать! – вопросил генерал Ли Пер, воздев руки.
– Может, его кто-нибудь сбил на подлете, а мы тут сидим и ждем, – предположил его коллега из мира Хапорим.
– Сделал благое дело, – проворчал генерал из мира Серитог.
– Так или иначе, – снова заговорил командующий корпусом Ктола, – мы подали рапорт и ответа на него не получили. Хотя по существующим правилам, в условиях военных действий, должны были получить его не позже, чем в десять часов утра сегодня по времени Ассарта.
– Но не получили, – подхватил генерал из Хапорима.
– Согласно Уставу Командных действий Серитога, – сказал генерал из названного мира, – если я испрашиваю у командования разрешение на определенные действия и в установленный срок не получаю отказа, то тем самым моя инициатива считается одобренной и я получаю права для ее реализации.
– Ну, и у нас точно так же, – подтвердил генерал из Хапорима.
– Что ж удивительного? Всем известно, что свой Устав вы списали с нашего, чтобы зря не напрягать мозги.
– Это вранье, – сказал генерал из Хапорима. – Просто один из членов нашего Уставного комитета удрал к вам вместе с проектом, которым вы и не замедлили воспользоваться.
– Господа генералы, – воззвал Ли Пер. – Лучше поговорим об этом когда-нибудь потом. После победы.
– Мы никогда не победим, если нам будут связывать руки, – заявил генерал с Хапорима.
– Я считаю, что нам не связывают руки, – возразил командующий с Серитога. – Во всяком случае сегодня нам их скорее развязали. Рапорт отправлен, ответа нет, следовательно – что? Следовательно, наша инициатива считается одобренной.
– Совершенно верно, – поддержал генерал с Хапорима.
– В таком случае, – подвел итог генерал Ли Пер, – нам остается только отдать соответствующие распоряжения. Когда мы можем начать обстрел? Мне, например, нужно не более шести часов.
– Я управлюсь за пять, – заявил Хапорим.
– А я даже за четыре, – доложил Серитог.
– Хорошо. В таком случае открываем огонь через пять часов.
– Через пять часов и семнадцать минут, – предложил Серитог. – Чтобы было ровное время. Сейчас без семнадцати три.
– Итак, в двадцать-ноль?
– Принято.
– Позвольте, господа, – усомнился Хапорим. – На какое время для подготовки мы рассчитываем? Не придется ли нам идти на штурм среди ночи?
– Ни в коем случае, – успокоил его Ли Пер. – Мы будем выпускать снаряды и ракеты десять часов подряд. Ночью это кажется особенно страшным – тем, на кого они падают. А в шесть-ноль поднимем войска в атаку.
– Отлично, – сказал Серитог.
– Если так, то я не возражаю, – примкнул к ним и Хапорим.
– В таком случае, господа, – по корпусам!
В войсках Коалиции дисциплина и порядок находились на хорошем уровне. Что было приказано, то и выполнялось. Поэтому штурмовые части заняли исходные позиции еще до начала огневой подготовки.
Артиллерия выдвинулась на свои рубежи, давно уже намеченные.
Ракетные наземные части – тоже.
С авиацией было несколько сложнее. У нее было свое объединенное командование. И на запрос авиаторы ответили, что такого приказа не получали.
Пришлось срочно связываться с Объединенным авиационным командованием. Доказывать, что Главное Объединенное командование не возражает против операции. И, в конце концов, речь идет лишь об оперативном подчинении командованию корпусов той авиации, что принадлежит их же планетам и, строго говоря, им же и должна подчиняться. Эти аргументы подействовали, но все же чего-то не хватало. И тогда в ход пошел последний козырь: авиационным начальникам было сказано, что операция гарантирует окончание всей надоевшей войны в трехдневный срок. А как только Сомонт падет и въехать в него станет безопасно – авиационные генералы будут первыми приглашены, чтобы полюбоваться результатами работы своих подразделений – а также и трофеями. Упоминание о трофеях оказалось очень кстати: каждому ведь хочется сохранить на память о войне, в которой участвовал, какой-нибудь сувенирчик – пусть даже мелочь… Поэтому, уточнив, что грузовикам авиационного командования въезд в город будет, безусловно, разрешен, воздушные генералы дали наконец требуемое разрешение и остались в приятном ожидании.
К назначенному сроку все было готово.
Генеральские часы были сверены заранее. И ни один из трех командующих не опоздал ни на секунду.
Прозвучали команды. Сотрясая установки, в воздух поднялись ракеты. Вылетели из орудийных стволов снаряды.
Считанные секунды понадобились, чтобы они достигли цели. Ни один выстрел, ни одна ракета не пропали даром: цель – столичный город – была достаточно крупной.
Огонь велся по площадям; это было проще, чем, наметив конкретные цели, стараться поразить их. Да в Сомонте – это было известно – и не существовало таких сооружений, которые носили бы военный характер и могли быть использованы в уличных боях во время штурма. Целью огневой подготовки было – напугать, привести к мысли о неизбежном поражении. Население города должно было деморализоваться само и оказать такое же воздействие на войска. После чего победу можно будет взять голыми руками…
Был вечер, и в Жилище Власти никто еще, естественно, не спал.
В Жилище Власти, на половине Ястры, кроме нее, Ульдемира и Питека, присутствовали еще два человека.
Одним из них была Эла. Сидя в углу, она старалась выглядеть как простая планетарная женщина. Однако все, кроме Ястры, знали, что это не так.
Другим был Ублюдок Миграт. Несмотря на то, что с виду он был совершенно свободен, на самом деле Миграт не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Петля, наброшенная Элой, держала его до сих пор.
Эла и Миграт появились здесь лишь несколько минут назад. И разговор, по сути дела, еще не успел начаться, когда в городе послышались первые взрывы.
– Что за дьявол! – вскочил Ульдемир.
Остальные повернулись к окнам, не говоря ни слова; никто не хотел поверить, что война в конце концов вступила и в Сомонт.
Только Миграт прохрипел:
– Идиоты! Все – идиоты!
– Кроме вас, конечно, – заметил Ульдемир. – Вы – известный мудрец, как же.
– Каким бы я ни был, но, пока я был свободен, ракеты на Сомонт не падали! Даже и сегодня я мог бы предотвратить… если бы не эта дама.
– С дамами вам вообще не везет, Магистр, – сказал Ульдемир. – А что касается обстрела города – это очень интересно. Вы так любили этот город, что всячески старались уберечь его? Или есть какие-то другие причины?
– Можете догадываться сами, – сказал Миграт, усмехнувшись. – Только боюсь, что у вас не осталось на это времени.
– Сколько бы у нас ни оставалось времени, – проговорил Ульдемир медленно, – у вас его всегда будет чуть меньше. Думаю, что ситуация вам понятна. Хотя в немалой степени она зависит от вас.
Снаружи снова рвануло; на этот раз уже ближе.
– В какой же степени? – поинтересовался Миграт.
– Если согласитесь ответить на вопросы, которые мы вам зададим, то мы во всяком случае оставим вас в живых.
– Это от вас уже не зависит. Потому что ракеты и бомбы Коалиции переправят нас в следующую стадию раньше, чем вы сумеете что-либо сделать. И если говорить обо мне – это не кажется мне наихудшим выходом.
– Не уверен, что вы понадобитесь Охранителю, перейдя в Космическую стадию, – покачал головой Ульдемир. – Потому что, собственно говоря, вы мало чем помогли ему. Так что вряд ли вам сейчас имеет смысл умирать. Подумайте, а я тем временем задам вам первый вопрос: почему вы, жертвуя Ассартом, так берегли Сомонт? Только не говорите, что вам нужна неразрушенная столица. Причина в чем-то другом. В чем же, Магистр?
Миграт молчал. Снова послышались взрывы – на этот раз несколько дальше.
– Может быть, Магистр, Сомонт нужен не столько вам, сколько Охранителю? Зачем? Что в этом городе такого? Зачем ему понадобилось сталкивать Ассарт со всеми остальными мирами?
– Попросите вашу даму дать мне возможность хоть немного двигаться. У меня затекло все тело.
– Сначала ответьте.
– Охранитель сам объяснил вам это – там, на Заставе.
– Это было объяснение для умственно отсталых.
– Можете считать меня умственно отсталым, но я ему верю.
– Нет, Магистр, не верите. Иначе вы не попытались бы сами увидеть – что находится внизу, под нами, куда ведет узкий ход.
– Нормальное человеческое любопытство.
– Малоубедительно.
– Ну, это уже ваше дело.
– У нас не возникает желания облегчить ваше положение.
– Спросите о чем-нибудь таком, что мне известно.
Ульдемир на несколько секунд повернул голову, прислушиваясь к тому, что безмолвно передавала ему Эла.
– Что за устройства находятся на Заставе? Для чего они и откуда взялись?
– Назначение их известно только Охранителю – и тем, кто ими управляет.
– Кто они?
– Из какого-то другого мироздания. Было бы хорошо, если бы вы поняли: Охранитель вовсе не считает меня своим лучшим другом и не исповедуется мне: его замыслы для меня ясны не более, чем любому из вас.
– Мы допускаем, что он вам не излагал их; однако вы, конечно, раздумывали о них – и какие-то выводы у вас имеются.
– Ну… возможно, дело в его отношениях с теми, кому служите вы. С Фермой. В их взглядах на сущность и смысл Мироздания.
– Может быть. Но ведь это пространство относится к Ферме – он что же, хочет совершенно вытеснить ее отсюда?
– Не исключено.
– А какую роль в этом должен играть Ассарт? Именно эта планета?
– Об этом знает только сам Охранитель.
– Видите, так или иначе мы возвращаемся к первому вопросу: что известно вам о… ну, назовем это хоть бы «Секретом Ассарта»?
– Известно, что там находится нечто.
– Точнее?
– Я уже говорил: точнее ответить не могу.
– А ваше мнение?
– Что-то такое, что может дать Охранителю возможность диктовать свои условия.
– Ну, это и так понятно… Что, Эла?
Забывшись, Ульдемир проговорил эти слова вслух, что было вовсе не обязательно – Эла воспринимала их непосредственно, без помощи акустики – как и он слышал ее мысли.
– Я ведь видела это, – передала она. – Была там, разве я не сказала? Там просто ход – ход вниз, возможно – к самому центру планеты. Я не успела исследовать до конца. Но сразу стало ясно, что он создан не людьми – и предназначен не для людей. Никто из нас не сможет разобраться в этом. Может быть, Мастер и Фермер…
– Спасибо, Эла, не забудь только: наш пленник так же хорошо воспринимает мысли, как и мы с Питеком.
– Я понимаю.
Снова грохот за стенами; теперь уже совсем близко.
– Скажите, Магистр, сохранить Сомонт от обстрела – целиком ваша идея? Или указание Охранителя?
– Сейчас уже не помню. Возможно, он подал такую мысль.
– Значит, он. И вам пришло в голову, что это связано с тем, что находится в глубине?
– Другого объяснения я не мог найти.
– А как вы узнали, что внизу вообще что-то находится? Он сказал вам?
– Нет. Он говорил только о необходимости всячески беречь Жилище Власти. Но я вовремя вспомнил, что в наших древнейших легендах имеются намеки на нечто такое… На то, что Жилище – вернее, то, что давным-давно находилось на его месте – предназначено для охраны и защиты не тех, кто наверху, но того, что ниже, в глубине.
– И вы поверили легенде?
– Древнейшая история всегда интересовала меня.
– И вы решили, что в легендах речь идет о действительных фактах?
– Я всегда верил им. И, как видите, не зря. Мы, в чьих жилах течет кровь Властелинов, всегда были наполовину устремлены в прошлое и лишь второй половиной – в будущее. Только мой брат хотел создать прошлое искусственно. Он не верил сказкам. Не его вина: так его воспитали.
– Не трогай Изара! – впервые вступила в разговор Ястра. – Ему сейчас тяжело.
– Я думаю, что ему сейчас как раз легко. Он простился с Планетарной стадией. И единственным законным претендентом остаюсь я. Поэтому предлагаю всем вам соглашение – примерно такое, какое уже предлагал Ястре.
– Для вас она – Жемчужина Власти! – нахмурился Ульдемир.
– Ну, между родственниками подобный этикет ни к чему… Да, предлагаю соглашение. Она передает мне власть законным путем. И все мы пытаемся найти разгадку того, чем же на самом деле является Ассарт.
– А что вы скажете Охранителю, Магистр?
– Вряд ли такие подробности будут интересовать его. Мои права на Ассарт он признает…
– А вы признаете его власть над собою. Но ведь мы точно таким же образом признаем старшинство Фермы! Как же вы предполагаете сочетать интересы тех и других?
– А никак. Это их проблемы.
– К сожалению, Магистр, мы никак не можем согласиться с вами.
– Они так уж вам дороги?
– Это само собой; кроме того, мы затрудняемся представить себе, что отношения между Заставой и Фермой возникли только вследствие чьих-то амбиций. Мы не знаем подробностей, но нам известно, что дело касается самого существования нашего Мироздания – во всяком случае, в его современном виде. Но, кроме этих причин, есть и еще одна; одно обстоятельство, которое разрушает все ваши планы.
Очередная серия ракет упала на город. Ястра сказала:
– Пора заканчивать бессмысленный разговор. Нам некогда.
– Да, – согласился Ульдемир. – Потому что после обстрела наверняка последует штурм. Мне нужно связаться с Рыцарем, Эле – с Мастером.
– И все же, – снова заговорил Магистр, – мне хотелось бы услышать, что это за обстоятельство.
– Оно заключается в том, дорогой Магистр, что Изар жив.
– Может быть, – усмехнулся Миграт, – вам даже известно, где он находится?
– Без сомнения. Вот за этой стеной. В соседней комнате.
– Прошу извинить, но я вам не верю.
– Ну, это ваше дело… Ястра, когда Властелин сможет обратиться к миру?
– Через два-три дня.
– Это комедия, – сказал Миграт. – Вы хотите убедить меня…
– Ничуть не бывало. Мы можем даже показать его вам.
– Будет очень интересно.
– Ульдемир! – воспротивилась Ястра. – Не надо! А вдруг этот… родственник сможет как-то повредить ему? Изар не в таком состоянии, чтобы сопротивляться.
– Ты могла бы и не говорить этого, – упрекнул ее капитан. – А что касается вреда, то не беспокойся. Мы попросим Элу присутствовать при этом. Она сильнее Магистра.
– Ты думаешь?
– Иначе его не было бы здесь.
– Ну хорошо… – согласилась она без особой уверенности.
Они вышли в коридор. Миграта приходилось тащить под руки: он все еще был лишен способности передвигаться самостоятельно. Отворили дверь в соседнюю – прежнюю спальню Жемчужины. Сидевший у кровати Эфат поднял на них усталый взгляд.
– Как чувствует себя Властелин? – спросил Ульдемир.
Взгляд Эфата, на миг задержавшийся на Магистре, переместился на капитана.
– Ему становится лучше, хотя выздоравливает он медленно.
– Что сказал сегодня врач?
– Возможно, завтра Властелин придет в себя.
– Ну, Магистр, – вы убедились?
Миграт промолчал.
– В таком случае, в ответ на ваши предложения выслушайте мои. Я думаю, что мои друзья поддержат их, – сказал Ульдемир.
– Интересно…
– Жемчужина! – вмешался Эфат. – Не хотите ли вы повелеть перенести Властелина в более надежное место?
– Чем вам не нравится это?
– Разве вы не слышите? Стреляют. Если попадут в Жилище Власти…
– Если попадут сюда, – резко прервал его Магистр, – то не спасется никто – даже в самом глубоком подземелье.
– Обождите, камердинер, – проговорил Ульдемир. – Итак, вот мое предложение. Оно основано на том, что ни вы, ни я не хотим разрушения Сомонта, и тем более – Жилища Власти. Вы согласны с этим?
– Согласиться нетрудно.
– Вы полагаете, что сможете, вернее, – смогли бы удержать наступающих от обстрела?
– Слишком много времени упущено. Но – может быть, что-то еще возможно сделать.
– Если мы отпустим вас, – сделаете вы это?
– М-м… Если быть честным – не знаю. Могу лишь обещать, что сделаю все, что сумею.
– Наверное, ведь Охранитель не откажется помочь вам?
– Только на него и можно надеяться.
– В таком случае, думаю, что мы не станем более задерживать вас.
Магистр поднял голову.
– Однако я не могу поручиться, что Коалиция отступится от идеи штурма. Обстрел и штурм – не одно и то же.
– Да, мы понимаем это.
– В таком случае – я согласен.
– Ульдемир! – воскликнула Ястра. – В уме ли ты, Советник? У нас нет более серьезного врага…
– Не было. Но сейчас самый опасный враг – их ракеты.
Как бы подкрепляя слова капитана, одна ракета из новой серии разорвалась, кажется, тут же, на площади. Будь в окнах Жилища Власти обычные стекла, вряд ли уцелело бы хоть одно из них.
– Я думаю, Советник прав, Жемчужина Власти, – почтительно обратился к Ястре Питек. – Важно, чтобы они прекратили огонь.
– Вы хотите, чтобы я поверила Миграту?
– И все же отпустим его. Он ведь прекрасно понял теперь одну вещь: он не укроется от нас нигде в пределах скопления Нагор. Эла найдет его. И не только она…
– А может быть, мне сопровождать его? – сказал Питек. – В качестве личного телохранителя. Я ведь не слабее его.
– Не так нас много, – отверг его мысль Ульдемир, – чтобы мы брали на себя еще и его охрану. Нет, думаю, что он не обманет – потому что это нужно ему не менее, чем нам.
– В этом я с вами согласен, – откликнулся Миграт.
– Эла! – мысленно обратился Ульдемир. – Доставь его, пожалуйста, к выходу – и отпусти. Дальше он сам найдет способ…
– Разумеется, – просигналил Миграт так же беззвучно.
– Однако, если вы попытаетесь вернуться в Жилище Власти…
– Я вовсе не обещал не делать этого. Штурм так или иначе состоится. Вам придется капитулировать. И тогда никто не сможет запретить мне…
– Хорошо. Но только тогда.
– Согласен.
– И еще, Эла. Потом вернись ненадолго…
Она улыбнулась.
– Ну, конечно же, – передала она. – Так хочется о многом поговорить…
– А мы тем временем займемся войсками. Проверим, насколько они готовы к штурму.
Миграт усмехнулся. Это было нелегко: затекли даже мускулы лица.
5
В комнате, где лежал Властелин Изар, остались, кроме него, только двое: Эфат и Ястра.– Думаю, вам давно пора отдохнуть, камердинер, – произнесла Жемчужина Власти. – Видно, что вы бесконечно устали.
– Увы, Властительница, года… Но я еще могу ухаживать за ним. Кто другой сделает это так, как я?
– Хотя бы я.
– Вы, Жемчужина Власти? Но у вас сейчас так много важнейших дел…
– Самым важным мне кажется – чтобы Властелин вернулся к нам. Он очень нужен всем.
– Конечно, Властительница, мне очень хотелось бы этого…
– Вы сомневаетесь? Но ведь вы только что сказали…
– Вынужден признаться: мне пришлось солгать.
– В чем же?
– Доктор вовсе не говорил, что через день-два Властелин придет в себя настолько, что сможет обратиться к народу.
– Ах, вот как… – протянула Ястра.
– Наоборот – врач говорил, что такое состояние его может продолжаться долго, очень долго… Он объяснял – почему, но этого я не запомнил – его слова прямо ошеломили меня.
– Отчего же вы сразу не сказали, как обстоит дело?
– Как же я мог сказать, если рядом с нами находился этот… Ублюдок Власти? Его брат?
– Вы узнали его?
– Великая Рыба, да конечно же! Я помню его совсем молодым. Правда, давно не приходилось встречаться, но он такой… запоминающийся.
– Вы правы.
– И подозреваю, что у него не самые честные намерения в отношении Властелина.
– Почему вы так решили?
– Иначе он за столько лет нашел бы время, чтобы посетить нас. А ведь он даже не поздравил Властелина со вступлением во Власть…
– Да, вы снова правы – намерения у него не самые лучшие. Но это вовсе не значит, что вам не следует отдохнуть.
– Пожалуй… пожалуй, я воспользуюсь вашей добротой, Властительница. Если вдруг понадоблюсь, я буду у себя. Я оставлю вас ненадолго. Старики быстро приходят в себя, хотя и быстро устают.
– Отдыхайте спокойно, Эфат.
– Еще раз благодарю вас, Властительница… Ах!
– Что случилось?
– Нет-нет, ничего… Я просто забыл… одну вещь.
– Это касается Изара?
– Ни малейшим образом. Но, с вашего позволения, я ухожу.
– Идите, Эфат. Набирайтесь сил. Они еще понадобятся…
Оставшись наедине с Изаром, Ястра села на еще теплый стул, только что освобожденный старым камердинером. Задумчиво поглядела на белое, словно мукой обсыпанное лицо Властелина: слабо, одним уголком рта, усмехнулась. И задумалась.
Значит, на самом деле Изар не придет в себя ни завтра, ни в ближайшие дни. И уж подавно не сможет обратиться к миру Ассарта. А ведь только на это и были надежды. Только слово Властелина могло поднять людей, вдохнуть в них какую-то бодрость. Сейчас никто не хочет браться за оружие. «Мы сами виноваты, – подумала она. – Много, много лет понятие приверженности Власти подменяли приверженностью Властелину. Всегда казалось невозможным, что с ним что-нибудь может произойти. Властелин был надежно защищен, казалось бы, со всех сторон. Конечно, если вел себя разумно.
Изар так и не научился вести себя разумно. Как подобает истинному Властелину».
Ястра вздохнула.
Если бы он с самого начала повел себя иначе, то она… ну что же: чуть раньше или чуть позже, но она пришла бы в себя. Перемогла бы обиду, чувство оскорбленного достоинства; он же никогда не был ей безразличен. Немного времени – и она сердцем ощутила бы то, что всегда знала рассудком: что ради Власти приходится жертвовать многим – вплоть до самой себя. Смирилась бы. И стала верной помощницей ему во всех делах Власти.