Модезитт Лиланд Экстон. Башни Заката (Отшельничий остров - 2)

   "...раскроила череп и перерезала глотку..."
   "...руки-то, должно быть, что твоя сталь..."
   "...как ты вообще с ней живешь?.."
   - Как? Она просто позволяет мне жить рядом, - холодный ответ Креслина несколько охлаждает и ее. Неужели он действительно не понимает, что сделал с ней? С помощью тех сил, ради овладения которыми она так долго жертвовала столь многим!..
   Глаза Мегеры горят, но она, стиснув зубы, продолжает идти размеренным, неспешным шагом.
   LXXIII
   Когда разгневанная Мегера уходит и трое мужчин остаются стоять на крыльце башни над мертвым телом, Хайел качает головой:
   - Никогда... не сталкивался ни... ни с чем подобным.
   Креслин громко фыркает.
   - Ты находишь это забавным, господин регент? - спрашивает Джорис, указывая на труп.
   - Нет, но этот малый получил по заслугам. Если не меньше - Мегера противница ненужного насилия, - юноша говорит устало и тихо, словно для себя.
   - Разве можно убивать человека за то, что ему стало невмоготу обходиться без женщины? Ты не находишь, что это слишком?
   Для Креслина, которому самому приходилось убивать, чтобы предотвратить убийство, вопрос о том, можно ли лишать человека жизни за попытку изнасилования не так уж прост, и отвечает он медленно, не сразу:
   - Женщины скоро здесь появятся. Что же до твоего солдата, то он наказан смертью не только за вожделение, но и за тупость. Всякий, вздумавший напасть на чародея, должен быть готов к худшему. Мегера - Белая волшебница, она могла бы изжарить его на месте, - Креслин умолкает, но видя, что Джориса его ответ не убедил, - продолжает: - Присмотрись как-нибудь, только незаметно, к ее запястьям. Там шрамы. Они появились оттого, что она практиковала свое искусство, скованная холодным железом.
   Джорис ежится:
   - Неужто она так сильна?
   - Может быть, мы еще слишком молоды и во многих отношениях неопытны, со вздохом отвечает Креслин, - но неужели ты думаешь, что герцог взял бы и доверил нам остров просто так?
   Джорис прокашливается:
   - Ты что-то говорил о женщинах?
   - Все будет, и женщины, и припасы, - кивает Креслин.
   - Интересно, господин регент, а чем ты собираешься за эти самые припасы платить? - язвительно любопытствует Хайел. - Вяленой рыбой? Никаких других богатств на нашем острове не водится.
   - Часть припасов мы получим в подарок. Часть... - Креслин пожимает плечами, вспомнив про золотую цепь, что сберегла Лидия и вернул ему Клеррис. - Часть придется оплатить мне.
   - Как я погляжу, ты строишь насчет этого пустынного острова большие планы.
   Глаза Креслина вспыхивают. Он сыт по горло предостережениями, сомнениями и скептицизмом. Резко повернувшись к рослому капитану, он несколько мгновений молчит, а когда начинает говорить, его слова звучат преувеличенно мягко:
   - Ты сомневался в моих способностях, пока я не уложил твоего громилу. Ты сомневался и в возможностях моей соправительницы, пока и она не оставила у твоих ног труп. Долго ты еще собираешься сомневаться? Сколько трупов я должен приволочь тебе, чтобы ты в меня поверил?
   Хайел отводит глаза, но упрямо бормочет:
   - Еще ни одному человеку не удавалось толком освоить и обжить Отшельничий... господин регент.
   - А я тебе не "один человек", Хайел, - со смехом заявляет Креслин. - А уж Мегера тем более, - он кивает обоим собеседникам и добавляет: - Мне бы хотелось получить пергамент и перья, да поскорее. И подумай над моими словами, хорошенько подумай.
   Юноша направляется следом за Мегерой, хотя встречаться с ней особо не рвется. Как бы рьяно ни выступал он в ее защиту, в голове его продолжает звучать вопрос Джориса. Справедливо ли карать смертью вожделение, пусть даже сопряженное с насилием? Но какой выбор был у Мегеры? И чем отличается одна смерть от другой? "Смерть есть смерть", - она сама говорила что-то в этом роде.
   Ноги сами несут юношу по тропе, взбирающейся к восточным утесам, а он думает о том, так ли уж отличается сам от того безымянного стража. Ведь и ему случалось смотреть на Мегеру с... особыми мыслями. И насколько тонка грань между мыслью и действием?
   LXXIV
   - Можешь ли ты укоренить гармонию в растениях? - спрашивает Креслин, рассматривая положенный перед ним Клеррисом рисунок. - Ведь с тем голубым цветком ты сделал что-то в этом роде?
   Клеррис кладет лист на место, поверх комплекта чертежей и рисунков с необходимыми пояснениями, касающимися устройства резиденции соправителей. В окно залетает ветерок, который так и норовит сдуть лист, так что магу приходится придавить бумагу по краям камушками.
   - Ну, чтобы лучше росли и плодоносили. Были устойчивее к непогоде... и все такое, - поясняет Креслин.
   - А, это. Да, могу. У Лидии такое получается лучше, но я тоже справлюсь. А зачем?
   - Скоро здесь будет больше людей. А людям нужна еда.
   - Креслин, - медленно произносит Клеррис, - здесь слишком сухо, чтобы рассчитывать на хороший урожай, даже в том случае, если зима окажется мягкой, без сильных морозов.
   - Но ведь ты говоришь об обычных растениях... - пытается возразить юноша, но тут его окликает Мегера. Он поднимает глаза от стола - как подозревает, единственного устойчивого стола на острове, реквизированного для нужд соправителей у Хайела и, вместе с тремя стульями, занимающего почти всю хижину.
   - Планы резиденции - прежде всего, - напоминает она своему соправителю. - Если ты, конечно, не хочешь рано или поздно умереть во сне.
   - Да, да, - Креслин снова сосредоточивается на чертеже. - Что это за большая комната?
   - Трапезная. Тебе придется принимать гостей и устраивать пиры, поясняет Клеррис.
   - А эта? - спрашивает Мегера.
   - Гостевая спальня, - признается Черный маг. Глаза Мегеры вспыхивают:
   - Мы же договорились, что спальни у нас с Креслином будут отдельные, а для размещения гостей позже построят отдельные дома.
   - Ладно, - добродушно соглашается Клеррис. - Тогда пусть это будет личный кабинет.
   - Вот пусть и будет. Мне он непременно понадобится.
   - Но это потребует некоторой доработки.
   - Тебе придется привлечь солдат.
   - Только после завершения основных работ.
   - Тут ты прав, - соглашается Мегера и вновь всматривается в наброски на столе.
   - Как насчет уборки камней и грязи? - спрашивает Креслин.
   - Этим могу заняться я, - говорит Мегера. Клеррис кивает.
   - Если хочешь...
   - Мне лучше заняться этим прямо сейчас? - голос Мегеры звучит так странно, что никто не отвечает. Спустя несколько минут она прерывает молчание и на сей раз говорит совсем о другом: - Как может быть, чтобы Креслин использовал свою силу для убийства людей и оставался при этом Черным магом? Или Серым? Я всегда думала, что истребление и разрушение это свойства хаоса.
   - Дело не в том, КАКАЯ используется магия, а в том, КАК она используется, - терпеливым тоном привычного к наставлениям учителя отвечает Клеррис. - Магия гармонии связана с упорядочением вещей и явлений, сотворением, созиданием, иногда переустройством или переустановкой. Магия хаоса стремится к разрыву существующих связей, зачастую с помощью огня и тому подобных стихий. Креслин, - спрашивает он юношу, - как ты использовал свои силы, когда тебе приходилось убивать?
   Растерявшись от столь прямо поставленного вопроса, Креслин откидывается на стуле и отвечает:
   - Я всегда вызывал ветра.
   - И чего ты от них хотел?
   - Хотел сотворить бурю, иногда с градом или ледяным дождем.
   - Поняла? - спрашивает Черный маг, глядя на Мегеру.
   - Но так не должно быть! Получается, что злой человек может использовать гармонию, чтобы убивать и разрушать.
   - Увы, в известных пределах - может. Но лишь очень могущественный маг, способный к предвидению и планированию.
   - Пожалуйста, поясни, - просит Креслин. Он знает ответ, но хочет, чтобы Мегера услышала это от кого-то другого.
   Клеррис пожимает плечами:
   - Возьмем Креслина и предположим, что сейчас из-за этой двери на него набросятся десятеро вооруженных головорезов. В этом случае его магия окажется бесполезной, поскольку вызвать бурю мгновенно невозможно. На это требуется время, и при разной погоде разное. А любой Белый маг изжарит всех десятерых в мгновение ока.
   Мегера призадумывается.
   - Но если ты говоришь, что дело не в типе магии, а в том, как она применяется, то почему один и тот же чародей не может использовать и ту, и другую магию? И Черную, и Белую попеременно?
   Клеррис смеется:
   - Очень трудно представлять собой две личности одновременно. Ты, например, можешь некоторое время и любить Креслина, и ненавидеть его, но если оба чувства сохранятся долгое время, это может разорвать твое "Я". Двойственные чувства проявляются у многих, но рано или поздно остается либо любовь, либо ненависть. То же самое справедливо и по отношению к магии. Одни изначально склонны к гармонии, иные к хаосу, а некоторым дано выбирать. Я знал только одну Серую волшебницу, да и та умерла очень молодой. В теории это возможно, но я сомневаюсь, чтобы нашлось много магов, способных справляться одновременно и с тем, и с другим началом, - он печально улыбается и добавляет: - А для того чтобы использовать силы гармонии, необходим прежде всего здравый ум. Не доброта, не сострадательность, а здравый ум.
   - Но это неправильно!
   Поняв, что кроется за этим восклицанием, Клеррис говорит:
   - Для тебя, к счастью, хаос - не предопределение. Тебе дано выбирать, а вот у Креслина такого выбора нет.
   - Что ты имеешь в виду?
   - А почему ты считаешь, что Креслину не нравится использовать свою силу для убийства?
   - Ему делается плохо, - кривится Мегера. - Это я знаю слишком хорошо, но не могу взять в толк, почему человека выворачивает, если он убивает кого-то с помощью вызванной им бури, но сделав то же самое клинком, тот же человек чувствует себя превосходно.
   - Не совсем так, - возражает Креслин. - Я вообще не люблю убивать, и в случае с клинком тоже мучаюсь, хотя и меньше. А ты не ощущаешь этого потому, что, когда я берусь за меч, твои чувства затуманивает твой же гнев.
   Отсутствие признаков тошноты служит для юноши подтверждением правоты его слов.
   - Но почему? - не унимается Мегера.
   - Потому, - отвечает Черный маг, - что смерть есть форма хаоса, и если гармоническое явление приводит к смерти, получается, что хаос рождается из порядка, а такого рода внутреннее противоречие плохо переносится магом. Вот почему Черные маги стараются не применять силы гармонии как оружие, причем чем они старше, тем реже это делают. Молодым и здоровым легче перенести порожденный противоречием внутренний разлад, но это не может продолжаться вечно.
   - Ладно... - вздыхает Мегера. - Но коль скоро у меня есть выбор, скажи, как мне научиться магии гармонии.
   - Жаль, что у меня нет простого ответа, - говорит Клеррис. - На свете не так много людей, которым удалось совершить такой переход, и никто из них не был склонен делиться подробностями. Однако первый шаг должен заключаться в полном отказе от использовании магии хаоса, даже в виде глупых мелочей, вроде огоньков на кончиках пальцев.
   - Я должна отказаться... - Мегера качает головой. - Не знаю.
   Мужчины молчат. Креслин отворачивается к маленькому окну, выходящему на северный склон и башню, которую предстоит перестраивать и расширять, так что ни Клеррис, ни Мегера не замечают влаги на его щеках.
   Он молча протягивает руку, придерживая листок бумаги. Разумеется, ему ничего не стоило бы прекратить ветер, но ведь он приносит приятную прохладу...
   - Хайелу не понравится, если мы превратим его солдат в строителей, меняет тему Клеррис.
   - Так ведь нам особо выбирать не приходится, - откликается Креслин, снова всматриваясь в черновые наброски. - Да и ему тоже.
   - Ты сам ему это скажешь?
   - А кто же еще?
   - Ну конечно, - встревает Мегера. - Разве мой суженый упустит возможность показать, кто здесь главный?
   - А тебе не кажется, что это не совсем справедливо? - замечает Клеррис.
   - Ничего подобного. Мужчины таковы от природы... По большей части.
   Клеррис молча разворачивает бумаги. Креслин морщит лоб, вид у него отсутствующий.
   - Нам потребуются и деревья. Ты сможешь раздобыть саженцы?
   - Деревья?
   Загорелый юноша с серебряными волосами и недавними мозолями на руках кивает.
   - Да. В Сарроннине воду спускают с гор по акведукам...
   - Креслин...
   - Он где-то в другом месте, - ворчит Мегера. Отвернувшись от юноши, она смотрит в узкое окно, на волнующееся за молом море.
   LXXV
   - Ты хочешь, чтобы они... мы... таскали камни и бревна, как простые работники? - ошарашенно переспрашивает командир гарнизона.
   - Я хочу, чтобы твои люди отрабатывали свое жалование, - заявляет Креслин. - Им это пойдет на пользу.
   Рука Хайела тянется к мечу.
   - Даже ты не посмеешь...
   - Твоим людям что, нравится питаться одной рыбой? - не дает ему договорить Креслин. - И получать сушеные фрукты в количестве, достаточном, только чтобы не заболеть цингой? Им нравится жевать лимонные корки, чтобы не повыпадали зубы?
   Раздражение на лице долговязого капитана стражей сменяется недоумением.
   - Конечно нет...
   - Фэрхэвен не захочет больше терять суда. Белые не тронут корабли герцога и не станут препятствовать переправке сюда переселенцев. Другое дело, что всякий, кто заведет торговлю с нами, потеряет права на торговлю с Фэрхэвеном, а на риск лишиться из-за наших медяков золота Белых магов пойдут лишь немногие контрабандисты. Однако я не удивлюсь, - если к концу года наше население увеличится душ на пятьсот, и к этому нужно подготовиться. Нынешняя башня мала. Нужна настоящая крепость, причем с отдельными казармами для жещин-стражей.
   - Женщин? - переспрашивает Хайел, и голос его холоднее, чем море за волноломом.
   - Я ожидаю прибытия отряда из Западного Оплота, - столь же холодно поясняет Креслин. - А возможно, и из Сарроннина. Некоторые прибудут с консортами и детьми, но большинство наверняка составят одинокие. Возможно, это заинтересует тебя и твоих людей, если, конечно, они решатся познакомиться с женщинами, скорее всего, владеющими клинком лучше них.
   - Ты думаешь, это разумно, госпожа? - спрашивает Хайел, переведя взгляд с Креслина на стоящую за его плечом, словно тень, Мегеру.
   Она пожимает плечами:
   - Разумно все, что обеспечивает выживание, капитан. А без Мага-Буреносца и войск, которые он призовет, ты был бы мертв до исхода года.
   - К этому... хм... надо привыкнуть, - со вздохом произносит Хайел.
   - Привыкай. И советую: побыстрее, - язвительно замечает Мегера. Учти, против любой из стражей Оплота твой Зарлен выстоял бы не дольше, чем против Креслина.
   - Но чтобы мои люди строили жилые помещения...
   - Не беспокойся, новые стражи тоже возьмутся за работу. Строить придется очень много. Например, нам потребуется портовая гостиница.
   - Гостиница? - теперь на Креслина смотрит не только Хайел, но и Мегера.
   - А почему бы и нет? - ухмыляется юноша. - Раз люди будут к нам приплывать, то почему бы нам, на законном основании, не получать с них деньги за стол и кров? Само собой, там будет и питейное заведение - думаю, твои стражи это оценят.
   - Хм, питейное заведение... - заинтересованно бормочет Хайел. - Может, с него и начать?
   Креслин пожимает плечами:
   - Почему бы и нет? Надо только заглянуть в планы Клерриса.
   - А разве нам сразу потребуется такое большое помещение? - спрашивает, посмотрев на чертеж, Мегера. - Может, сделать его поменьше, но предусмотреть возможность последующего расширения?
   - А по мне, если уж строить, так строить, - заявляет Хайел. Креслин прокашливается:
   - И вот еще что...
   - Да? - настороженно спрашивает явно не ждущий ничего хорошего Хайел.
   - Каждое утро я буду заниматься с твоими людьми боевой подготовкой. И с тобой тоже.
   - Но если ты собираешься заменить нас на...
   - Хайел, - нетерпеливо перебивает его Креслин, - пойми, я никого ни на кого не собираюсь менять. Нам будет нужен каждый человек, умеющий обращаться с клинком. Кроме того, я не собираюсь устраивать здесь второй Западный Оплот, где оружием владеют только женщины. А Мегера не допустит превращения острова в новый Фэрхэвен или Монтгрен, где женщины считаются низшими существами. Я хочу равенства, но равенство мало провозгласить. Оно будет возможно, лишь если твои люди окажутся способными внушить к себе уважение.
   Под выразительным взглядом регента капитан отступает на полшага.
   - Все это относится и к тебе, - добавляет Креслин. - Завтра поутру собери здесь своих людей. Я скажу им то же самое, что ты только что слышал.
   - Будет сделано, - говорит Хайел и утирает вспотевший лоб. Мегера па прощание награждает Хайела такой улыбкой, что тот пятится.
   Выйдя из дома, она подходит к Креслицу и спрашивает:
   - Как ты собираешься со всем этим справиться?
   - Я и не собираюсь, - с улыбкой отвечает юноша. - Ясно, что у меня на все рук не хватит, но ты ведь тоже регент. Я надеялся, что ты возьмешь на себя надзор либо над работами в гавани, либо над строительством крепости. А садами и растениями займется Клеррис, хотя мне хочется, чтобы он научил этому искусству и нас с тобой.
   Мегера качает головой, и ее огненно-рыжие волосы разлетаются по ветру.
   - Да ты никак вознамерился создать из ничего державу, способную бросить вызов Фэрхэвену.
   - Ничего подобного. Отшельничий не будет никому угрожать. Однако мы не допустим, чтобы кто-то угрожал нам.
   - Вот как... - задумавшись, Мегера переводит взгляд с убогой крепостцы на развалюху, служащую им обоим пристанищем, а подняв глаза, видит Креслина, быстрым шагом направляющегося к растущим на склоне холма корявым деревцам. На ее губах мелькает едва заметная улыбка.
   Внизу, в гавани, к пристани причаливает рыбацкое суденышко, над мачтой которого в расчете на поживу кружат чайки. Две женщины уже катят вниз по пыльной тропе тачку, чтобы сгрузить улов. Потом рыбу выпотрошат и разложат сушиться под старыми сетями, более или менее оберегающими ее от прожорливых птиц.
   Оглянувшись в сторону склона, туда, где у ограды сада суковатых ябрушей стоит Креслин, Мегера вновь качает головой. Но на сей раз в этом движении сквозит завистливая печаль.
   LXXVI
   Целительница стоит перед маршалом, кутаясь в линялый, все еще мокрый от растаявшего снега дорожный плащ.
   - Ты хотела меня видеть? - спрашивает маршал, устремив взгляд суровых голубых глаз на хрупкую темноволосую женщину.
   - Да, Дайлисс. Я пришла из-за Креслина.
   - Как тебя зовут?
   - Меня знают под именем Лидия. Верлинн... мы с ним, можно сказать, родня.
   Пытливо всмотревшись в лицо собеседницы, маршал говорит:
   - А ведь ты не просто целительница.
   - Возможно. Я ведь и не называлась целительницей.
   У маршала дергается уголок рта.
   - Ну, и что ты хочешь здесь получить?
   - Семена, сыр, оружие. И отряд, который ты обещала Корвейлу. Новые регенты Отшельничьего будут тебе весьма благодарны.
   - Но сам Креслин тебя не посылал?
   - Нет.
   - Семена... мы прикупили в Сутии небольшой запас, но здесь от них все равно мало толку. Поделиться сыром тоже, пожалуй, можно. И старым оружием. Кое-что можно отдать без сожаления, - маршал умолкает.
   - А как насчет стражей?
   - Я спрошу, есть ли добровольцы. От других вам все равно не было бы проку, разве не так?
   Лидия слегка улыбается:
   - Именно так. К тому же, мне кажется, отправка этих добровольцев на Край Земли пойдет на пользу и тебе.
   - Скажи мне, целительница... какая она?
   Лидия качает головой:
   - Это мне неведомо, маршал. Ведомо лишь, что вы с Риессой сотворили величайшее благо, но, может быть, и величайшее зло, какое только знал Кандар.
   - То же самое говорил и Верлинн.
   - Я знаю.
   - Долго ты у нас пробудешь?
   - Только пока не соберу все необходимое. Мне еще предстоит побывать у Риессы. С той же целью.
   LXVII
   - Но я Белая, - заявляет Мегера, глядя на растущее за грубой каменной оградой сучковатое ябрушевое дерево. Ее сапоги тонут в песке.
   - Названия не так уж важны, - мягко возражает Клеррис. - Главное - это наличие способностей, хотя, конечно, тебе будет непросто. Имей в виду: что бы ты ни делала, не пытайся устранить беспорядок.
   - Как? Но разве цель не в том, чтобы заменить хаос гармонией?
   - По большому счету, в этом, - отвечает Черный маг. - Однако нельзя устранить хаос силой хаоса, разве что если ты чрезвычайно сведуща и сильна. Разве можно положить конец убийствам с помощью убийств?
   - Можно уменьшить число смертей, - замечает Креслин, ступая на высохшую красную глину.
   - Верно, - Клеррис улыбается, щурясь на послеполуденном солнце. Истребляя тех, кто убивает людей сотнями, ты и вправду уменьшишь число смертей, но при этом в той же мере увеличишь свои разрушительные возможности. Вот почему Мегера так боится твоего клинка. Дело даже не в твоей способности убивать, а в том, что даже вовсе не прибегая к магии, ты сам превращаешься в разрушительную Белую силу.
   - Именно это я и чувствовала, хотя не могла найти правильные слова, признает Мегера.
   - Хорошо, - говорит Клеррис, - продолжим. Теперь, когда у вас обоих есть навыки, попробуйте прочувствовать это дерево.
   Креслин делает, как сказано, и видит бело-красные линии хаоса, пронизывающие черную гармоническую основу.
   - Но почему я не могу убрать эту белизну? - настойчиво спрашивает Мегера.
   Клеррис вздыхает:
   - Попробуй.
   Затаив дыхание, Креслин наблюдает за тем, как Мегера обхватывает дерево потоками силы. Спустя несколько мгновений она подается назад, и белизна действительно исчезает, оставив лишь черный фон.
   - Вот видите, у меня получилось!
   - Да, получилось, - нейтральным тоном подтверждает Клеррис. А продолжающий следить за деревом Креслин видит, как чернота ширится, словно заполняя образовавшиеся пустоты, но, расширяясь, бледнеет, редеет... и исчезает.
   С громким треском ствол дерева расщепляется, но еще до того, как это произошло, оно ощущается как иссохшее и мертвое.
   - Упадет оно только через несколько недель, - говорит Клеррис, однако это дерево погибло.
   - Но почему? - восклицает Мегера. - Ты ведь знал, чем все кончится, так почему же позволил мне убить дерево?
   - Потому, - отвечает Черный маг терпеливым тоном наставника, - что и порядок, и хаос - это энергии, способные к сосуществованию. Если в чем-либо живом хаотическое начало достаточно сильно, то его удаление снизит жизненную энергию ниже уровня, необходимого для поддержания существования. Хороший целитель может излечить какой-нибудь недуг, но этот процесс всегда сопряжен с риском, особенно в тех случаях, когда хаос основательно внедрен в структуру организма.
   - Так что же, хаос лежит в основе всего? - спрашивает Креслин.
   - Тьма! Конечно же, нет. Во всяком случае, не в основе жизни. Для ее поддержания требуется гармония. Вот почему Белые в большинстве своем умирают молодыми. Конечно, это не касается похитителей тел, - Черный маг выпрямляется и указывает на погубленное дерево. - Считайте это уроком. Чтобы победить хаос, нужно не устранять его, а усиливать гармонию. Для тебя, Мегера, это особенно важно.
   Но Мегера молчит, уставясь в землю, поджав губы и сцепив за спиной руки.
   LXXVIII
   Креслин снова показывает прием: палка из белого дуба описывает медленную дугу.
   Торкейл, черноволосый солдат с жиденькой бороденкой, первым встретивший новых регентов на пристани, так же медленно повторяет движение, стремясь выполнить его с той же легкостью, что и юноша с серебристыми волосами.
   Однако Креслин останавливает его на середине приема.
   - Следи за запястьем...
   Торкейл отступает и начинает все сначала.
   Креслин смотрит на него, но на сей раз наблюдает не за выполнением приема, а за тем, как сочетаются и противоборствуют в этом человеке гармония и хаос. Потом он напрягается и, как проделывал уже не раз с овцами и растениями, усиливает внутреннее гармоническое начало.
   Пошатнувшись, Торкейл трясет головой, смахивает со лба прямые черные пряди и смотрит на белую дубовую палку в своей руке.
   - Ты делаешь успехи. Будешь больше учиться, и все у тебя получится, говорит Креслин и поворачивается к следующему.
   - Ты?
   - Нарран, господин.
   Как и у Торкейла, внутреннюю суть этого солдата составляет сложное переплетение белого и черного, но в данном случае белых нитей больше и они значительно прочнее. Креслин тихонько вздыхает, надеясь, что у других солдат хаотическое начало окажется не столь сильным, и снова поднимает деревянный меч.
   LXXIX
   Креслин замедляет бег возле возрожденного им и Клеррисом сада. Ябруши уже расцветают: здесь пора цветения приходит раньше, чем в Кандаре, а морозы, напротив, наступают позже.
   Позади поскрипывает песок под ногами старающейся не отстать от него Мегеры.
   Он бежит вдоль низкой каменной ограды, отделяющей сад от тропы, которая когда-нибудь станет настоящей дорогой. Дальше на юг тропа, идущая вдоль восточного побережья, взбирается на черные утесы, где Креслин и Клеррис присмотрели место для укрепления, Мегера расчистила участок, и юноша уже приступил к каменным работам.
   - Тебе это что... доставляет удовольствие? - наконец догнав его, спрашивает вконец запыхавшаяся, вспотевшая Мегера. Волосы ее собраны в пучок на затылке. - Еще и в сапогах...
   - Удовольствием тут и не пахнет, - отвечает он с саркастической улыбкой. - Это все лишь затем, чтобы стать еще более эффективной машиной для убийства. В сандалиях, а тем паче босиком много не навоюешь. Но не это важно... Ты готова продолжить?
   - Продолжить?
   - Ну, я имею в виду рвануть выше по склону?
   - Пока... пока нет, - она уже почти отдышалась, однако Креслин старается не смотреть в ее сторону, поскольку растрепанная и вспотевшая Мегера кажется ему еще более желанной. А это желание причиняет боль им обоим.