Модезитт Лиланд Экстон. Башни Заката (Отшельничий остров - 2)

   - Я... это... - начинает Креслин лишь ради того, чтобы прервать молчание и сменить тему. - Я знаю, что ты беспокоилась насчет Алдонии.
   - Она будет рада, - говорит Мегера с улыбкой, отчасти развеивающей его опасения.
   - В том, что ее обрадует встреча с тобой, я не сомневаюсь, она тебе предана. Но будет ли она рада увидеть меня?
   - Конечно. Она как-то сказала мне, что в душе ты добрый.
   - И ты ей веришь?
   - Конечно, нет. Ты еще не изменился до ТАКОЙ степени, суженый, шутливо говорит она, но под этим подтруниванием кроется беспокойство.
   "...почему она все еще..."
   "...неужели он не понимает..."
   "...никогда не хотел... и она знает... люблю ее... никогда не причинял боль..."
   Креслин утирает неожиданно взмокший лоб и вперяется взглядом в камни террасы, чтобы отогнать от себя мысленные образы Мегеры.
   - Суженый!
   Он поднимает глаза.
   Слезы, текущие из ее глаз, проделали бороздки в успевшей налипнуть на щеки вездесущей красноватой пыли.
   - Я не хотела... Обними меня.
   Креслин заключает ее в объятия, стараясь ни о чем не думать. Так же, как и она. В этом, равно как во многом другом, они едва ли могут обмануть друг друга.
   Мегера позволяет ему разомкнуть объятия первым.
   - Схожу за водой для нас, - говорит он ей.
   - А потом? Что будешь делать сегодня?
   - Искать новый колодец. Клеррис уверяет, что где-то за верхними полями должна быть вода. Это всяко лучше, чем смотреть, как все вокруг сохнет и погибает. А ты чем займешься?
   - Попрактикуюсь на клинках - и в стекольную мастерскую. Авлари сделал бокал, очень хороший. Но мне еще не всегда удается добиться нужного качества. Часть стекла дает трещины.
   - Но...
   - Знаю. Укрепить его гармонией можно, только это не решит всех проблем.
   Креслин соглашается. Ни ему, ни ей не под силу решить все проблемы, хотя с этим порой трудно смириться. Он пересекает террасу и берется за коромысло.
   CVI
   Креслин щурится от солнца. Позади него, у восточной оконечности пристани, пришвартован корабль, недавно получивший имя "Звезда Рассвета". На мачтах еще нет парусов. На палубе бывшей хаморианской военной шхуны работают с полдюжины моряков. К пристани подогнаны фургон и подвода. В нескольких шагах от юноши стоит взвод, стоящий наполовину из солдат, наполовину из стражей. Они пришли, чтобы помочь разгрузить шлюп.
   - Груз тяжелый, - замечает юноша, приметив глубокую осадку подходящего к причалу "Грифона".
   - Ни капельки, - возражает Мегера, не сводящая глаз со стоящей на палубе темноволосой женщины. За спиной путницы действительно легкая ноша переносная колыбелька с младенцем.
   - Я о корабле.
   - Иногда ты невыносимо серьезен, - фыркает, глядя на него, Мегера.
   Он качает головой и ухмыляется ей в ответ. Бок о бок они ждут, когда "Грифон" пришвартуется к тяжелой каменной тумбе.
   Фрейгр приветственно машет с мостика, но остается у штурвала, пока матросы сворачивают паруса и спускают сходни.
   Алдония спускается со шлюпа первой - несмотря на колыбель с ребенком за спиной, она едва ли не сбегает по сходням и опускается на колени у ног Мегеры:
   - Милостивая госпожа...
   Взяв служанку за руку, Мегера помогает ей подняться.
   - Наконец-то я здесь, - выдыхает Алдония. - Какое счастье!
   Креслин с Мегерой, одновременно подумав о пожухлых от жары холмах и пробегающих рябью по склонам волнах жары, переглядываются. Мегера поднимает бровь.
   - Я ценю твои чувства, Алдония, но здесь вовсе не райский уголок.
   - О, для меня это рай, милостивая госпожа. Жизнь в Монтгрене была... впрочем, мне не следует жаловаться: герцог был добр ко мне, пока не заболел.
   - А потом? - доброжелательно интересуется Креслин, но тут раздается детский плач. Алдония достает из колыбельки дитя с рыженькими волосенками и принимается баюкать дочурку, приговаривая:
   - Ну, малышка, не плачь... Мы уже дома. Больше нам не придется скитаться, крошка Линния. Больше не придется...
   Мегера улыбается и тут же краснеет, почувствовав, как тает от ее улыбки сердце мужа.
   - Ты невозможен... - шепчет она.
   - Я же говорила, что в душе он хороший, - замечает Алдония, оторвав взгляд от глазастой девчушки.
   Мегера краснеет еще пуще.
   - Расскажи, как там, в Монтгрене? - просит Креслин, отчасти чтобы выручить Мегеру, отчасти же для того, чтобы услышать недосказанное - прежде всего, насчет болезни герцога и всего с этим связанного.
   - О... Там мы жили, как... как накануне бури. Я хочу сказать... служанка расстегивает блузу и подносит малютку к груди. - Чувство было такое, словно сгущаются грозовые тучи и вот-вот грянет гром. Все это видят, все все знают, но делают вид, будто ничего не замечают. Тяжело жить в ожидании беды, и я рада, что наконец попала сюда.
   Пока она говорит, Синдер сводит с корабля гнедую кобылу, а солдаты и стражи выстраиваются на сходнях цепочкой, принимая с борта и складывая на пристани бочонок за бочонком.
   - А еще я рада видеть тебя счастливой, - продолжает Алдония. - Мы с Линнией обе радуемся за тебя всей душой.
   - А где твои пожитки? - интересуется у Алдонии Креслин.
   - Ой... совсем ведь забыла... вещички-то мои... - частит с улыбкой Алдония. - Их не то чтобы очень много... в общем...
   - Милостивые господа регенты! - встревает с борта "Грифона" Фрейгр.
   - Почему бы тебе не заняться Фрейгром? - предлагает Креслину Мегера.
   - А ты позаботишься об Алдонии?
   - Да, устрою ее, а с тобой увидимся в цитадели, - говорит Мегера и, помолчав, добавляет: - Я тут распорядилась насчет лошадей. Пожалуй, нам стоит пристроить к дому конюшню.
   - Ну... раз теперь и Алдония... наверное...
   - Хаморианские каменщики уже закончили пристройку к гостинице.
   - Прекрасно. Пусть Клеррис... или кто там сумеет, набросает чертеж конюшни. Хоть это и не к спеху.
   "...упрямец!.."
   - Если тебе так охота, можешь таскаться туда-сюда пешком, для разминки.
   Креслин, не затевая спора, проходит мимо занятых разгрузкой людей и поднимается на борт.
   - Приветствую! - говорит он Фрейгру.
   - Мое почтение милостивому господину регенту, - отвечает капитан, но Креслин жестом велит ему оставить титулы. - Я смотрю, вы тут здорово поработали, - замечает Фрейгр, указывая на стоящую без парусов шхуну.
   - По правде сказать, моя роль была невелика, - отзывается юноша. Оснасткой "Звезды Рассвета" занимается Байрем. Он в этом толк знает, потому как служил в Нолдре помощником капитана, пока не угодил в плен к хаморианцам. От него я узнаю, что нужно для корабля, и пытаюсь выяснить, где это можно раздобыть - Креслин внимательно смотрит на Фрейгра и добавляет: - Мы заинтересованы в опытных моряках.
   - Неужто вам не набрать команду прямо здесь? Хаморианцы, да и некоторые беженцы смыслят в морском деле.
   - Команду-то мы наберем, но я хотел бы видеть капитаном тебя или Госсела. Конечно, если герцог не против. Но вопрос с ним можно решить.
   - Мы герцогу не рабы, - смеется Фрейгр. - Ты все порываешься разбираться с проблемами, которые на деле тебя не коснулись, да, скорее всего, и не коснутся.
   - Так или иначе нам потребуется команда на второй корабль.
   - Ты еще не довел до ума этот.
   - Доведу, - твердо говорит Креслин, глядя на свою "Звезду Рассвета". Но одного судна мало. Если мы хотим сделать Отшельничий по-настоящему пригодным для жизни, нам потребуется флот. И я найду способ им обзавестись, даже если для этого придется захватывать корабли Белых магов.
   - Вряд ли их это обрадует.
   - А что их вообще радует? Или ты думаешь, что они позволят мне обустраивать остров, никак не пытаясь помешать?
   - Не могу сказать, чтобы я особо над этим задумывался, - отвечает Фрейгр, потирая подбородок. - А ты действительно считаешь, что после учиненного тобой разгрома хаморианцев Белые захотят рискнуть хоть одним судном?
   Подойдя к борту, Креслин смотрит на север, на спокойную зеленую гладь моря.
   - По правде сказать, они могут обойтись и без этого. Мы пока не обеспечиваем себя провизией и развести достаточно овец сможем только через несколько лет. Ты не можешь доставлять нам все необходимое из Тирхэвена, а посылать "Грифона" в плавание по северным водам Корвейл не позволит.
   - Я б на его месте тоже не позволил, - фыркает Фрейгр. - Для тамошних волн у него и киль слабоват, и борта низковаты. Теперь вот о грузе. Сушеные фрукты, баранина... Вот накладные, изволь.
   Креслин стонет:
   - Импорт - это слишком дорого для нас... Ну, хоть баранина-то своя, от герцога?
   - Баранина - да, но вот сушеные фрукты я погрузил в Кифриене. А ты говорил, что фрукты необходимы.
   - Необходимы, но неужто их нельзя было найти где поближе?
   - Повезло, что хоть там нашел. В этом году засуха повсюду.
   - И во что они обошлись?
   Фрейгр отводит глаза и, подавая Креслину лист пергамента, бормочет:
   - Я сделал все, что мог.
   - Я распоряжусь об оплате. Деньги получишь поближе к вечеру, - говорит Креслин. Он уже понял, что ему придется расстаться еще с несколькими звеньями золотой цепи. Но часть фруктов можно будет обменять на рыбу или морских уток. Он переводит взгляд со "Звезды Рассвета" на Фрейгра и говорит:
   - Нам потребуется парусина.
   - Могу доставить следующим же рейсом. Но купцы требуют золото вперед.
   - Вперед?
   Капитан "Грифона" пожимает плечами:
   - Ты не можешь себе представить, как я намучился, прежде чем нашел поставщиков.
   - Погоди. Ты говоришь, что мы не получим парусов для "Звезды Рассвета", пока не заплатим вперед?
   Седеющий капитан хмуро смотрит на гладкие доски палубы:
   - По правде сказать, из меня вряд ли вышел бы толковый торговец, но тут и Госсел не смог добиться ничего другого, а он в этом деле дока.
   - Да, все не так просто, как кажется.
   - Точно, - улыбается Фрейгр. - И времени на все про все уходит куда больше, чем хотелось бы. Но теперь, по крайней мере, у тебя есть приличная гостиница. Надеюсь, сегодня вечером ты нам споешь?
   - Боюсь, у меня не то настроение.
   - Жаль. Тебя приняли бы как лучшего из менестрелей. Глядишь, и настроение бы поднялось.
   - Возможно, - рассеянно отвечает регент. - Но сейчас меня больше интересует, как решить вопрос с оплатой.
   - Ну, существуют всякие способы...
   CVII
   - Жалованья не прислали, - говорит Хайел, оглядывая стол. - Вместо него очередное требование уплаты налогов.
   - Да, теперь "Грифон" только их и возит, - вздыхает Креслин. - Но это ничего не меняет. Разве у нас есть, чем платить? А были еще какие-нибудь бумаги? Письма для Мегеры или для меня?
   Хайел качает головой:
   - Это требование как раз вам и адресовано. Как регентам.
   - Корвейл... - бормочет Мегера. - Не понимаю... Не могу поверить...
   - Как насчет груза? - интересуется Шиера.
   - Все оплачено, - отвечает Креслин, рассчитавшийся звеньями золотой цепи за все припасы, кроме герцогской баранины да еще говяжьей солонины, присланной Ллиз.
   - Тебе приходится платить, поскольку корабль принадлежит Корвейлу? настойчиво выясняет положение дел Шиера.
   - Ну, Фрейгр выступает только как представитель грузоотправителя, а тот диктует нам условия. Кто еще станет возить нам товары? Пока не достроена "Звезда Рассвета", пока "Грифон" не доставит для нее паруса - а они, надеюсь, прибудут следующим рейсом, - нам выбирать не приходится.
   - И поэтому они выкачивают из нас деньги, - невесело вздыхает Хайел.
   - Вот почему нам нужна не только "Звезда Рассвета", но и другие корабли.
   - Строительство судов стоит денег. Нам нечем платить и за оснастку этого, не говоря уж о новых.
   - Нечем, а придется! - резко возражает Креслин. - Прости, - тут же добавляет он, заметив, как Мегера потирает лоб. Его раздражение, даже вовсе не беспричинное, уязвляет их обоих.
   - Каким образом ты собираешься обзаводиться новыми кораблями? спрашивает Лидия.
   - Пока не знаю.
   Быстрый взгляд Мегеры и приступ тошноты не оставляют сомнений в том, что это ложь. Желая закончить не слишком приятный разговор, Креслин встает:
   - Ладно. Если у нас все, то я пойду на верхние поля. Может быть, удастся найти источник.
   - А как быть с жалованьем, которого у нас нет?
   - Я скажу людям правду - что им не заплатят, потому что Корвейл нас бросил. И пообещаю возместить долг при первой возможности. Кто поверит, те подождут, а остальные... - юноша пожимает плечами. - Остальные могут уехать или оставить службу и попробовать прокормиться с земли.
   - Выбор небогатый, - замечает Хайел.
   - Больше мне предложить нечего. Почти все свое золото я потратил на провизию и, уж конечно, не съел все купленное сам.
   - Это слишком грубо, - резко произносит Мегера, и Креслин морщится, не столько от ее тона, сколько от стоящих за этим чувств.
   - Если тут не заварится каша... - начинает было Хайел, но взгляд Креслина заставляет его умолкнуть.
   - Ты прав, каша тут не заварится. Теперь. Такое могло случиться год назад, и они все наверняка бы погибли.
   - Ну, ты не можешь утверждать это наверняка, - возражает Хайел, но Креслин уже поворачивается и уходит. Стараясь не обращать внимания ни на звон в ушах, ни на досаду Мегеры, он, перепрыгивая через ступеньки, сбегает по лестнице, садится на свою кобылу и направляет ее к верхним полям. К источнику, который он обязан найти.
   - Проклятые глупцы. Если бы существовали легкие решения...
   Желудок его скручивается узлом, но юноша скачет дальше.
   CVIII
   - Как и задумано, они получили второе уведомление об уплате налогов, а солдатское жалованье досталось нам, - усмехается с довольным видом Гайретис. - Хорошо, когда удается не только насолить противнику, но и извлечь из этого прибыль.
   - Не спеши радоваться, - предостерегает Высший Маг. - А вдруг Креслин или Мегера дознаются, что происходит?
   - Откуда? С острова им не выбраться. Они будут винить во всем Корвейла, а он - негодовать на них.
   - Это только одна вероятность. Существуют и другие.
   - Ладно. Что ты собираешься делать, если Креслин изменит погоду?
   - Ты хочешь сказать, КОГДА он изменит погоду?
   - Думаешь, это неизбежно?
   - Уже сейчас кто-то прощупывает дальние высокие ветра, так что, я полагаю, ждать осталось недолго.
   - И что тогда?
   Высший Маг разводит руками и переводит взгляд с пустого зеркала на столе к окну башни.
   - Есть у меня кое-какие соображения. Лето нынче засушливое повсюду, и если на Отшельничьем пойдут дожди...
   - Предположим, пойдут. Ну и что?
   - Вот тогда и посмотрим. Посмотрим, - бормочет Хартор, теребя цепь с амулетом.
   CIX
   Креслин жует рыбу, запивая ее теплой водой и радуясь тому, что Алдония сумела придать этому надоевшему блюду вкус, сдобрив его затейливым соусом. Потом юноша с подозрением косится на какие-то мясистые коренья, лежащие на его тарелке рядом с кучкой рыбьих костей, и поднимает глаза на сидящую напротив Мегеру.
   Встретившись с мужем взглядом, Мегера пожимает плечами.
   - Что это? - спрашивает Креслин.
   - Корни куиллы, - отвечает служанка. Она сидит у дальнего конца стола и кормит Линнию. - Вам обязательно надо попробовать.
   - Корни чего?
   - Куиллы. Это такой кактус с длинными колючками. Мне о них рассказала одна рыбачка, а накопала я сама. На вкус почти как батат.
   Креслин с сомнением смотрит на мясистые бледно-зеленые корешки. Мегера тоже не решается их отведать.
   - Смотреть на вас смешно! - фыркает Алдония, покачивая рыжеволосую девочку. - Готовы бросить вызов всему свету, а попробовать незнакомый корешок робеют. Линния, доченька, можешь ли ты поверить, что эта парочка отважные и грозные воители? Ты-то у меня умница. Небось, когда вырастешь и станешь волшебницей, то не будешь отворачиваться от хорошей пищи только потому, что для тебя она непривычна!
   Хмыкнув и отпив еще воды, Креслин отрезает крохотный кусочек куиллы, с опаской отправляет в рот и с хрустом раскусывает.
   - Хм... совсем неплохо.
   - Видишь, Линния. Твоя мама знает, что делает.
   Девочка с любопытством таращит круглые глазенки. Мегера незамедлительно следует примеру мужа.
   - По-моему, на плато, ниже по дороге, таких кактусов великое множество, - замечает Креслин.
   - По-моему, тоже, - отзывается Алдония, перекладывая малютку от одной груди к другой.
   Юноша качает головой:
   - Надо же, а нам и в голову не приходило, что кактусы могут годиться в пищу. Нет чтобы поспрашивать местных рыбаков, что да как. Интересно, много мы еще упустили?
   - А завтра у нас будет салат из водорослей, - с гордостью объявляет Алдония.
   - Из чего? - вид у Креслина весьма растерянный.
   - Что плохого в водорослях, суженый?
   - Они очень вкусные. Я пробовала, - заявляет Алдония. Креслин молчит: он разжевывает очередной кусочек куиллы.
   CX
   Растянувшись на топчане, Креслин утирает лоб, размышляя о том, сколько ему потребуется времени для осуществления задуманного.
   - Ты все-таки решил это сделать?
   "...любимый мой идиот..."
   На пороге комнаты стоит Мегера.
   - Не знал, что ты так скоро вернешься, - он садится.
   - Надо же, - тихонько смеется она, - ты легко находишь меня в кай отсюда, но не можешь сказать, когда я войду в комнату?
   - Это другое дело.
   - Почему? Случайно не потому ли, что ты хотел скрыть от меня свое намерение изменить погоду?
   - Ну... в общем, да.
   - Прекрасно. Скрывать-то незачем, тебя ведь все одно никто не удержит. Ни я, ни Клеррис, ни Лидия. Но ты хоть понимаешь, что именно собираешься сделать? Понимаешь?
   - Наверное, нет.
   - Тысячи людей могут умереть с голоду, потому что из-за твоего вмешательства их урожай будет либо выжжен засухой, либо затоплен. По меньшей мере один или два правителя лишатся своих владений, а то и голов. Ты ввергнешь многие земли в хаос, столь любезный Белым магам, а это непременно придаст им сил. Ты этого хочешь?
   - Важно не то, чего я хочу, а то, есть ли у меня выбор. Корвейл бросил нас на произвол судьбы, и что я могу с этим поделать? Пригрозить ему уничтожением? Вряд ли таким образом мне удастся вернуть людям их жалованье.
   - Мне кажется, это происки Хелисс.
   - А велика ли для нас разница? Не могу же я обвинить ее в измене с расстояния в полторы тысячи кай?
   - Это не так уж и далеко.
   - Предположим. Предположим даже, что герцог мне поверит. Хелисс единственное, что у него осталось, и без нее он долго не протянет.
   - Я о ней думала. И это еще одна причина, по которой я рада видеть Алдонию здесь, со мной.
   - Кстати, где она?
   - У себя, глупый.
   "...ей ведь порой тоже нужно побыть одной..."
   Креслин снова краснеет.
   - Так или иначе, если я буду сидеть сложа руки, Белые маги станут еще сильнее, а как только Корвейл умрет, они тут же приберут Монтгрен к рукам. Риесса, при всех своих воинственных планах, не захочет меряться силами с Фэрхэвеном. А итогом всего этого станет падение Западного Оплота, который будет перемолот между жерновами двух могучих империй.
   - Вот до чего доводит вера в Предание, - замечает Мегера.
   - Это нечестно...
   - Прости.
   Креслин едва заметно улыбается:
   - Боюсь, что бы я ни сделал, все будет не так, однако и бездействовать больше нельзя. Вот, смотри... - запустив руку в кошель, он извлекает пять золотых звеньев. - Видишь? Это все, что осталось.
   - Последние припасы с сутианского корабля... неужто они обошлись так дорого?
   - Да, дорого. К тому же мне пришлось заплатить вперед за парусину для "Звезды Рассвета", а доставят ее только через восьмидневку.
   - Но каковы сутианцы! Да за такое вымогательство тебе стоило потопить их посудину!
   "...воры!.. бессердечные торгаши!.."
   Креслин потирает лоб и, словно защищаясь от ее гневных мыслей, поднимает руку:
   - Стоить-то стоило, но это был единственный, не считая "Грифона", корабль, вошедший в нашу гавань невесть за сколько восьмидневок. Вздумай я его тронуть, кому еще захотелось бы соваться сюда? Кому охота опасаться не только Белых магов, но еще и меня?
   - Будь проклята дражайшая сестрица! Где ее обещанная поддержка?
   То, что на Риессу рассчитывать не приходится, для Креслина столь очевидно, что он не находит нужным что-либо говорить.
   - Да, я знаю... Но смириться с этим все равно трудно. Помню, когда мы играли в прятки во дворе, она уверяла, что останется моей сестрой, что бы ни случилось.
   - Возможно, она ею и осталась. Но, будучи правительницей, делает не то, что ей хочется, а то, чего требуют интересы Сарроннина.
   - Ну конечно! Можно подумать, отправь она нам черствого сыру или лежалого зерна, это нанесло бы ущерб государственным интересам. Ладно... Мегера пожимает плечами и садится рядом с ним. - Прежде, чем мы это сделаем...
   Их губы встречаются, его руки гладят ее нежную кожу.
   "...суженый..."
   "...любимая..."
   Нескоро, очень нескоро, после пылких объятий и нежных поцелуев, Мегера все же отстраняется. Креслин разжимает руки, но чувствами продолжает вбирать в себя ее всю: ее тело, ее дивный запах, пламя ее волос. Он упивается ею, опьяняется ею, не в силах унять восторга от одной мысли о том, что она рядом с ним.
   - Ты невозможен, - произносит она хрипловатым шепотом.
   Креслин с наслаждением вслушивается в каждую нотку ее голоса и лишь потом говорит:
   - Я всегда чувствовал по отношению к тебе именно это.
   - Так уж и всегда? А в Сарроннине?
   - Твое чувство юмора восхищало меня, даже когда я не знал, кто ты такая.
   - Это говорит в твою пользу, - улыбается Мегера и тянется за разбросанной одеждой. - Но, к сожалению, нас ждут дела.
   "...почему?.."
   - Потому что... ну, потому что...
   Мегера краснеет.
   "...я люблю тебя..."
   - Я хотела, чтобы ты узнал это до того, как начнутся настоящие неприятности.
   - Ты думаешь, наши дела так плохи?
   - Нет, - отвечает она с неожиданной серьезностью. - Они будут куда как хуже.
   Несмотря на жару, Креслин ежится и тянется за своим нижним бельем. Одеваются они молча.
   - Мой топчан побольше, - замечает Мегера, когда Креслин натягивает штаны, и тут же заливается краской. - Я не ЭТО имела в виду...
   - Я знаю.
   Они идут в ее спальню и ложатся бок о бок.
   - Возьми меня за руку, - говорит девушка. - Вот так... Если тебе понадобится помощь...
   Его глаза вспыхивают.
   - Не будь таким чувствительным, - предостерегает Мегера. Оттолкнув последнюю мысль, Креслин посылает сознание к высоким ветрам, к точкам пересечения воздушных потоков, туда, где формируется погода и рождаются дожди.
   Высшие ветра, могучие, великие ветра, подобно стальным рекам, подхватывают его и относят к югу, сотрясая чувства, как водяной смерч сотрясает корабль. Креслин едва может сообразить, где находится.
   "...небольшие изменения..."
   Эта мысль успокаивает и как будто согревает. Он уже не стремится согнуть стальные потоки, а изучает их, скользит вдоль, старается прочувствовать и, где это возможно - то тут, то там, - слегка подправить.
   Небольшие, совсем небольшие изменения накладываются одно на другое, и где-то в дали воздушные потоки невероятной мощи меняют направление и перемешиваются по-новому.
   Наконец, совершенно обессилев, Креслин возвращается в свое тело и... то ли проваливается в сон, то ли оказывается на грани смерти. Очнуться юноше удается лишь в сумерках, почти ночью, но стоит ему приподнять голову, как он, задыхаясь, падает на подушку.
   "...Креслин..."
   Он молча пожимает ей руку, стараясь избегать лишних движении.
   Мегера смотрит на него широко раскрытыми глазами.
   - С тобой все в порядке?
   - Да. Вроде бы да, - отвечает он, потирая лоб и чувствуя, как болит шея.
   - У меня тоже болит, - говорит Мегера.
   Несколько мгновений Креслин молчит, а потом произносит:
   - Спасибо. Без тебя... у меня... ничего бы не вышло.
   В ответ она берет его за руку, и они лежат рядом в темноте, прислушиваясь к отдаленному завыванию высоких ветров, порождающих бури. И страшась грядущих смертей.
   CXI
   - Он что-то предпринял, - заявляет Белый маг с молодым лицом. - Я это ощутил.
   - А кто не ощутил? - задумчиво отзывается Хартор. - Но вот что странно: не очень-то это было на него похоже. Тут чувствовалась некоторая... я бы сказал - деликатность, а не та грубая сила, какую он обычно использует.
   - Однако сила была приложена колоссальная, достаточная, чтобы изменить направление постоянных воздушных течений.
   - Не нравится мне все это, - говорит Хартор, потирая большим пальцем квадратную челюсть. - Мы имеем дело с чем-то большим, чем простое перемещение ветров.
   - Ты прав. Но тебе это только на руку.
   - Каким же образом? Разъясни, мой добрый Гайретис.
   - Скажи, в чем главная трудность Креслина?
   - Хватит говорить загадками, - отмахивается Хартор. - Скажи просто, что ты имеешь в виду.
   - То, что он беден, - отвечает Гайретис, пожимая плечами. - Мы лишили его денег Корвейла, а на том, что могут прислать из Западного Оплота, ему не протянуть. Остров засушливый, и ждать долго Креслин просто не может.
   - Прекрасно. Так он и не...
   - Погоди. Лето в этом году жаркое, причем повсюду. Что случится, если дожди так и не выпадут ни в Монтгрене, ни в Кифриене, ни даже в Закатных Отрогах и на Крыше Мира, где, как я слышал, уже начали таять вечные снега?
   - Хм... можно ожидать серьезных перемен.
   - Вот именно. А чтобы оные перемены были для нас благоприятны, следует распустить (разумеется, тихонько) слух о том, что погоду испортили угнездившиеся на острове Черные изменники, которые хотят уморить голодом тысячи людей.
   - Не можем же мы развесить таблички или разослать глашатаев, чтобы кричали об этом на каждом углу! - хмыкает Хартор.
   - Нет, и не нужно. Слухи действеннее, и верят им охотнее.
   - Ну что ж, - улыбается Хартор, - пожалуй, стоит под страшным секретом поведать кое-кому об истинных причинах засухи, и наказать этим людям никому о том не рассказывать.
   Гайретис кивает.
   CXII
   Стоя на гребне холма, Креслин смотрит на север, озирая воды, плещущиеся за горловиной гавани.