Мун Элизабет. Путь наемника

   У Пакс просто челюсть отвисла. Она и думать забыла о чудесных обретениях паладинами своих лошадей. В Фин-Пенире после посвящения в паладины в церемониальном зале вновь посвященные выходили во внутренний двор замка, где их уже ждали прекрасные кони. Все уверяли друг друга и посторонних в том, что эти лошади появлялись сами собой, присланные богами, и что никто — начиная от Верховного Маршала и вплоть до рядовых членов ордена — не имеет к этому никакого отношения.
   — Ты ведь паладин, — продолжал Стэммел, — и вполне логично предположить, что рано или поздно ты должна была обрести своего коня. В конце концов, как я понимаю, ты же не собираешься провести у нас в крепости всю оставшуюся жизнь.
   — Да… — Пряча смущение, Пакс теребила лошадиную гриву. — Я… я как-то об этом не подумала. А может быть… — Она наклонилась вперед и заглянула в скосившийся назад глаз лошади. — Эй, скажи! Ты случайно не конь паладина? Признавайся: ты мой?
   Громко фыркая, гнедой затряс головой и несколько раз ударил копытом о землю. Стэммел рассмеялся и уже с явным одобрением посмотрел на гнедого скакуна.
   — Видят боги, Пакс, — сказал сержант, — с тобой всегда так: либо ты попадешь в какую-нибудь переделку, либо найдешь что-то интересное. Я ведь потому и стараюсь почаще выходить на патрулирование вместе с тобой. А кстати, мы будем заканчивать маршрут, или твое драгоценное приобретение настаивает на том, чтобы поскорее вернуться домой?
   Гнедой конь что-то профырчал, и Стэммел строго сказал, обращаясь прямо к нему:
   — Я прошу прощения, уважаемая скотина, но не все могут позволить себе беззаботные прогулки. Кое-кому нужно и делом заниматься.
   — Возьмем его с собой, — решительно сказала Пакс, — пускай привыкает. — Забрав у Стэммела поводья лошади, на которой она выехала из крепости, Пакс повела ее в поводу. Небольшой отряд продолжил патрулирование выделенного ему участка в окрестностях крепости герцога Пелана.
   Когда под вечер отряд вернулся в крепость, гнедой конь сразу же привлек к себе всеобщее внимание. Пакс едва успела въехать в ворота, как вокруг нее собралась целая толпа желающих посмотреть на красивого скакуна. Маршал Керрин, которая как раз шла через двор из одной казармы в другую, остановилась и подошла к воротам.
   — Где это вы раздобыли такое сокровище? — спросила она.
   — Да он сам вышел нам навстречу между холмами, — ответил Стэммел, прежде чем Пакс успела раскрыть рот. — Потом он покрутился вокруг нашего отряда, легко раскусил все попытки окружить его, но при этом совершенно спокойно допустил к себе Пакс. По правде говоря, я поначалу предположил, что это конь-демон, но Пакс утверждает, что это не так. Впрочем, то, как лихо Пакс его укротила, подтверждает ее правоту.
   Маршал покачала головой.
   — Да нет, какой же это конь-демон… Ну, Пакс, ты, как всегда, в своем духе. Опять нас всех удивила.
   — И чем же, уважаемая маршал? — поинтересовалась Пакс, спрыгнув с коня, но продолжая держать его за гриву.
   — Я все думала, — пояснила маршал, — о том, как ты обретешь своего скакуна — истинного коня паладина. Честно говоря, я терялась в догадках и даже предположила, что в обозримом будущем тебе придется обходиться без своего скакуна. Ты ведь не такая, как другие паладины Геда, и трудно предугадать, что может случиться с тобой. Говоря откровенно, менее всего я ожидала, что такой конь появится здесь посреди зимы…
   — Значит, вы думаете, что это…
   — Твой конь паладина. А что же еще? Ты только посмотри на своего красавца. — Маршал протянула руку к гнедому, тот ткнулся ей в ладонь носом, а затем вновь повернул морду к Пакс. — Странно только, — добавила маршал, — что он не появился здесь сразу вместе с тобой. — Конь фыркнул и ударил копытом о камни, которыми был вымощен крепостной двор. Маршал удивленно посмотрела на него, а затем снова покачала головой. — Понимаешь, Пакс, лошади паладинов тоже обладают некоторыми особыми способностями. Я не знаю, говорил ли тебе об этом Амберрион…
   — Кое-что мне известно…
   — Вот и хорошо. Не все они одинаковы. Я, пожалуй, не стану зря гадать, что именно умеет этот гнедой, но заранее предупреждаю: не следует слишком удивляться, если он вдруг выдаст что-нибудь необыкновенное. — Сказав это, маршал кивнула Пакс и ее коню и направилась к казарме.
   Пакс оглядела собравшихся вокруг солдат. Никто не осмеливался спрашивать ее о чем-либо, но, судя по взглядам, можно было понять, что всех интересует, что Пакс собирается делать дальше. Помолчав некоторое время, она вздохнула и сказала:
   — Пожалуй, для начала надо подыскать ему место в конюшне.
   Пакс даже удивилась тому, насколько спокойно и охотно ее гнедой зашел в конюшню, встал в стойло и принялся жевать сено, как самая обычная рабочая лошадь. Убедившись в том, что гнедой чувствует себя на новом месте совершенно нормально, Пакс поспешила во внутренние покои крепости, чтобы разыскать герцога и доложить ему о случившемся.
   Выслушав ее, герцог Пелан задумчиво сказал:
   — Есть у меня подозрение… что все это значит только одно: ты больше не задержишься здесь надолго. Кстати, кольчуга твоя тоже почти готова.
   — Может быть, ты что-нибудь чувствуешь? Какой-нибудь внутренний голос? — спросила Доррин.
   — Нет. — Пакс оглядела обеденный зал и пожала плечами. — Пока ничего. Но может быть, мой господин, вы и правы. Я не представляю, для чего здесь, в крепости, может потребоваться такой скакун.
   — По крайней мере, Праздник середины зимы ты должна провести здесь, — сказал герцог и, улыбнувшись, добавил:
   — Если, конечно, у твоих богов есть хоть какой-то здравый смысл. Я решил в этом году закатить праздничный пир, который запомнится надолго. Надеюсь, ты такое событие не пропустишь.
   Пакс вспомнила о том, как она встречала середину зимы год назад: замерзшая, напуганная, прячущаяся от своего прошлого и бегущая от будущего. Несмотря на мрачность воспоминаний, она нашла в себе силы улыбнуться и сказать:
   — Мы отметим этот праздник вместе, мой господин и уважаемые капитаны. Для меня он будет праздником победы света над тьмой и храбрости над трусостью.
   Герцог хотел что-то сказать, но махнул рукой и одобрительно кивнул головой.
   В праздничную ночь вся рота в полном составе отстояла торжественную стражу, отдавая дань памяти погибшим. На следующий день новобранцы, освобожденные по случаю праздника от большей части привычных работ и занятий, набрались дерзости и рискнули угостить офицеров, маршала и паладина собственноручно испеченными пирогами с сушеными фруктами. В тот же день Пакс должна была сопровождать герцога в поездке в обе деревни для совершения церемониального обмена поклонами и грамотами. Она и не думала отправляться в столь недалекую дорогу на своем гнедом, но, спустившись к воротам, обнаружила его у коновязи, оседланного и в сбруе. Герцог, улыбнувшись, покачал головой:
   — Осторожней, Пакс. Будь внимательна. Боги явно оказывают давление на тебя.
   — Я, честно говоря, вовсе не собиралась…
   — Только не нужно мне опять пересказывать старую историю о том, что за паладинов все решают боги, — снова с улыбкой сказал герцог. — Если бы мне кто-то подарил такого коня, я бы и шагу пешком не ступил, выполняя волю богов.
   — Ну что ж, а я, в общем-то, и не против… — сказала Пакс, погладив коня по шее. Грива гнедого была такой гладкой и блестящей, словно по ней только что прошлась щетка конюха. — Я хотела лишь узнать, кто его оседлал.
   — Спрашивай, спрашивай, — ответил герцог, — только боюсь, что этого не делал никто.
   — Но, мой господин, лошади ведь не умеют сами себя седлать…
   Возражение Пакс было опровергнуто фырканьем гнедого коня, который к тому же чуть попятился и аккуратно, но недвусмысленно боднул свою хозяйку.
   — Ну ладно, извини, — сказала Пакс. — Я только хотела узнать…
   Конь опять фыркнул, и герцог рассмеялся уже в открытую.
   — Все, Пакс, замолчи, — сказал он. — Садись в седло, и поехали. А иначе, того и гляди, ляпнешь что-нибудь такое, чего он тебе никогда не простит.
   Пакс вскочила в седло. Ей показалось, что оно было сделано специально под нее, по заказу. Даже стремена были подтянуты на нужную высоту. Никто так и не признался ей, как и откуда была доставлена в крепость эта сбруя (хотя самым естественным объяснением было бы то, что герцог заказал ее кому-то в Верелле). Тайной осталось и то, кто же так вовремя и так удачно оседлал гнедого. Пакс вслед за герцогом выехала из ворот крепости — заинтригованная, теряющаяся в догадках, но довольная. Когда поздно вечером они вернулись обратно, конь позволил ей снять с себя седло и узду, но, несмотря на полдня скачки, на его шелковистой шкуре не осталось ни намека на след от подпруги или самого седла. Пакс лишь пожала плечами, положила седло на стеллаж, повесила уздечку и направилась во внутренние покои крепости, все так же теряясь в догадках.

Глава XV

   Пакс поняла, что раньше ей всегда приходилось бежать откуда бы то ни было: она бежала из дома, бежала из своей роты в Ааренисе, бежала из Фин-Пенира. Каждый раз, когда она пыталась избежать чего-то, причина ее бегства вновь и вновь оказывалась перед нею. На этот раз она уезжала, но не пыталась и не думала бежать. Она покидала знакомое место по зову богов и по своему личному желанию. К собственному удивлению, Пакс обнаружила, что вид выстроившихся для прощания с нею когорт не тронул ее до глубины души, до слез — так, как это бывало раньше. Герцог лично скомандовал сыграть прощальный марш. Прозвучали фанфары, вознося хвалу богам, направлявшим паладина по имени Пакс. Глаза герцога горели так, как Пакс еще не доводилось видеть. Между ней и герцогом было сказано все, что нужно. На ее перевязи висел меч Тамаррион. В ответ Пакс не могла отблагодарить герцога ничем, кроме своих молитв. Неплохим подарком можно считать и спасенную жизнь командира.
   Проезжая по Восточной деревне, Пакс почувствовала, как конь стал просто пританцовывать под нею, а его копыта отскакивали от камней мостовой, как от горячих углей. Услышав этот цокот, на дорогу высыпали все: мужчины, женщины и дети. Все махали Пакс руками, и лишь немногие находили себе смелость крикнуть ей что-нибудь на прощанье. Она знала большинство из этих людей по именам, практически всех — в лицо и искренне, радостно улыбалась им, как, им, и самой себе. Осуществилась ее давняя, детская мечта: вот так проехать по городу. И пусть этот городок был не Пихтами, где бы ее провожали братья, сестры и другие родственники, — неважно: ей этого было вполне достаточно. Она чувствовала, как радостно играет под ней конь, предвкушая дальнюю дорогу в направлении, ведомом пока только ему. Он нетерпеливо фыркал и звонко отбивал копытами прощальную дробь по мостовой. Перед домом Коулы он сам вился, прежде чем Пакс дотронулась до поводьев. Выйдя к калитке, Коула приветливо кивнула Пакс и оглядела ту с ног до головы.
   Ну, все идет, как и предполагалось, — со вздохом сказала она. — Да, Пакс, мне будет тебя не хватать. Я думаю, и герцогу тоже… — Тут Коула замолчала, когда ее взгляд наткнулся на меч Тамаррион. Она внимательно посмотрела в Пакс и негромко спросила:
   — Что, и это тоже?
   Да. Он подарил мне меч. Я сначала возражала, но…
   И что — только меч? — В вопросе Коулы заключалось гораздо больше смысла, чем просто в этих словах. Пакс прекрасно понимала, что ее собеседница имеет в виду отнюдь не только кольчугу, шлем и щит, на изготовлении которых герцог настоял перед тем, как отпустить Пакс, так как, по его словам, негоже паладину Геда отправляться в дальние странствия не полностью экипированным. Дело заключалось совсем не в этом. Основное предложение герцога совершенно недвусмысленно прочитывалось за его заботами о снаряжении Пакс так же, как и в вопросе Коулы. Пакс посмотрела вперед, на дорогу, а затем снова обернулась к Коуле.
   — Понимаешь, Коула, я не могу отвечать на любой зов. А кроме того, так будет лучше для него самого. — Говоря это Пакс искренне надеялась и молила богов о том, чтобы ее слова оказались правдой. — Даже если бы я была свободна… Если бы я вышла за него замуж… Понимаешь, я ведь не она, не Тамаррион. И дело не только в возрасте.
   Коула вздохнула.
   — Нет конечно. И ты абсолютно права, Пакс. Ты уж извини, что я спросила. Просто, сама понимаешь, ты так на нее похожа, и из-за вашего сходства я никак не могу выбросить из головы эту мысль. Может быть, действительно хорошо, что ты уезжаешь. Хотя бы одним вопросом станет меньше.
   Гнедой конь стоял неподвижно, но Пакс чувствовала, как внутренне он стремится вперед. Обернувшись в последний раз и оглядев знакомый городок, мост и яблоневый сад Коулы, она сказала:
   — Мне нужно ехать. Я не имею права терять время…
   — Все, Пакс. Я все поняла. Примешь ли ты на прощание благословение от киакдана?
   — От друга — с радостью.
   — Тогда пусть тень Великого Дерева осеняет твою тропу, пусть его плоды помогут тебе утолить голод, и да пребудет с тобой мудрость всего живого.
   В ответ Пакс произнесла:
   — Пусть пребудет с тобой милость Великого Господина и покровительство его верного слуги, святого Геда. Пусть Госпожа Мира ниспошлет на твой сад хороший урожай.
   Коула и Пакс пожали друг другу на прощанье руки, и гнедой конь тронулся вперед, вдаль по уходившей к горизонту дороге, Пакс так ни разу и не оглянулась, пока не скрылась за поворотом.
   Пакс всегда мечтала стать паладином, но, как оказалось, она ни разу серьезно не задумывалась над тем, что представляют собой странствия в этом качестве. У нее были какие-то смутные представления по поводу того, что паладины изначально знают, куда им следует идти или ехать и что делать там, куда приведет их внутренний зов. Еще она почему-то считала, что на ночлег они останавливаются на фермах Геда или при храмах. Когда дело дошло до настоящего путешествия, выяснилось, что очень многое оставалось для нее загадкой. Спросить кого-либо из собратьев по ордену у нее не было возможности, потому что ее путь зачастую лежал совсем не там, где можно было встретить паладина или рыцаря. Судя по давним кратким встречам с другими паладинами, они знали, что им нужно ехать на запад или, скажем, на север, но куда именно и насколько четко они себе это представляли — Пакс могла только теряться в догадках. Ее гнедой конь выбирал дорогу сам, и далеко не всегда этот путь пролегал от одной фермы Геда до другой или вдоль знакомых дорог.
   Перейдя восточную границу владений герцога, они свернули с караванной дороги, уводившей к Верелле, и отправились напрямую через поля и рощи. Пакс уже смогла убедиться в том, что ее конь скачет быстрее и нуждается в отдыхе меньше, чем обычные лошади. Она предоставила ему самому выбирать время, подходящее для отдыха, и следовало признать, что отдыхать им пришлось совсем немного. Через три дня довольно напряженной скачки они добрались до реки Хоннергейт, намного ниже Вереллы по течению. Конь остановился, чтобы перевести дыхание, а Пакс, замерзшая и продрогшая, опасливо поглядывала на пересекавшую им путь реку.
   — Ну, и что дальше? — спросила она своего скакуна. — Надеюсь, ты не собираешься переплыть ее прямо здесь? Кстати, позволь заметить, что все мосты находятся намного выше по течению. По крайней мере, мне не известно, чтобы здесь была какая-то постоянная переправа.
   Уши коня вздрагивали в такт ее словам, словно животное внимательно слушало всадницу, пытаясь разобрать человеческую речь. Пакс потянулась и оглядела пространство вокруг себя. Прямо перед нею раскинулся неширокий заливной луг, сухую траву которого в это время года покрывал лишь слой инея. Вдоль самой реки то тут, то там росли деревья и кусты. Ниже по течению поднимались в небо отдельные столбы дыма и виднелись коньки крыш нескольких домов. Пакс вспомнила деревушку в Ааренисе, где ее и двух ее сослуживцев встретили воры и бандиты, и поморщилась. На невысоком холме еще дальше вниз по течению виднелось довольно большое здание: по всей видимости, храм какого-нибудь культа или просто убежище для окрестных пастухов и путников. Выше по течению располагалась еще одна деревушка, окруженная плотным и высоким частоколом. Заметив, как вздрогнули уши коня, Пакс тоже прислушалась, и до нее донесся звон колокольчиков пасшегося где-то неподалеку стада.
   Звук хорошо разносился над зимней рекой, и Пакс услышала топот копыт одновременно со своим конем. От большого здания на противоположном берегу отделилась группа всадников, явно направлявшихся в ее сторону. Итак, она была замечена.
   — Ну что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала она, обращаясь к своему гнедому. — Мне остается только положиться на тебя и поверить в то, что, блуждая по рощам, мы не пересекли где-нибудь паргунскую границу.
   Впрочем, по мере приближения всадников Пакс успокоилась. На них была форма с розовыми и серебряными полосами — цвета флага королевского дома Тсайи.
   — Эй, странник, остановись и назови свое имя, — разнеслось над рекой.
   Всадники стремительно приближались к Пакс. Та сидела спокойно и позволила им подъехать вплотную. Гнедой навострил уши, но не проявлял признаков беспокойства. Пакс узнала эмблему на плащах всадников: королевская стража Тсайи. Впрочем, что они делали здесь, на таком расстоянии от Вереллы, для Пакс оставалось загадкой. У их предводителя на груди был выткан полумесяц Геда и знак ордена Колоколов. По всей видимости, этот человек был рыцарем весьма благородного происхождения. За ним скакали шестеро вооруженных всадников в опрятной чистой форме и в полном вооружении. Приблизившись на расстояние, достаточное для нормального разговора, рыцарь натянул поводья. Пакс кивнула ему в знак приветствия и сказала:
   — Да благословит вас Гед, почтенный рыцарь. Удивление промелькнуло в его глазах, и после короткого I замешательства он ответил:
   — Да благословит Гед и тебя… э-э…
   — Мое имя Паксенаррион, дочь Дортана, — церемонно представилась Пакс.
   — Вы едете из…
   — Я только что прибыла сюда из крепости герцога Пелана, — пояснила Пакс. — Я несколько лет прослужила в его роте, но больше не принадлежу, как вы можете видеть, к этому подразделению.
   Наряд Пакс — однотонный коричневый плащ, купленный ею в Бреверсбридже на остатки денег, полученных в Лионии, и накинутый теперь поверх кольчуги, — не давал ее собеседникам ни малейшей зацепки, чтобы догадаться, кто она и что здесь делает.
   — Ну-ну. — Рыцарь почесал подбородок в явном замешательстве. — Вы здесь по делам герцога?
   — Нет. Я здесь по делам своего небесного покровителя Геда.
   Такие слова не могли не удивить и не привлечь повышенного внимания как рыцаря, так и всех и его спутников. Пакс надеялась, что это заявление прозвучало не слишком дерзко. Впрочем, она чувствовала, что сказала так, как должна была сказать.
   — Позвольте узнать, вы… вы маршал ордена Геда? При этих словах гнедой конь фыркнул и потряс головой. Эта реакция коня заставила Пакс улыбнуться.
   — Нет, почтенный господин рыцарь, — сказала она, сдерживая смех. — Я ни в коем случае не маршал Геда. Могу ли я узнать ваше имя?
   — Ах да, конечно, — сбитый с толку неожиданный ходом разговора, ее собеседник явно забыл, что ему тоже следует представиться. — Мое имя — Регнал Костван. Я третий сын рода Костванов. Королевская стража разместила гарнизоны вдоль всей границы. Отдельные заставы расположились даже в охотничьих домиках и придорожных убежищах для путников. Вот почему мы здесь.
   — А что, на паргунской границе опять неспокойно? Собеседник Пакс нахмурился:
   — Не то чтобы неспокойно… В общем, не более, чем обычно. Но, учитывая состояние дел в Лионии… — Он внимательно посмотрел Пакс в лицо, явно желая узнать, понимает ли она, о чем он говорит. Пакс кивнула, и рыцарь продолжил:
   — Помимо других распоряжений, мы получили приказ проверять всех путешествующих в этом направлении. Собирались ли вы пересечь реку? Должен вас предупредить, что вам придется получить у меня разрешение для того, чтобы нанять кого-либо из местных жителей в качестве перевозчика.
   — Да, у меня есть намерение перебраться на ту сторону. И причины для этого у меня достаточно веские, — сказала Пакс и замолчала. Она поняла, что ей будет весьма и весьма трудно объяснить бдительным пограничным стражникам, куда и зачем она едет, учитывая, что и сама она не слишком отчетливо представляла себе это.
   — Я бы порекомендовал вам проследовать со мной на заставу, — сказал командир небольшого отряда. Пакс не столько увидела, сколько почувствовала возросшую нервозность ее собеседников. Судя по всему, у них в последнее время было немало поводов для беспокойства, если они вели себя так подчеркнуто холодно и напряженно. — Мой командир наверняка захочет поговорить с вами.
   — Ну что ж, я буду только рада, — сказала Пакс. — Сегодня, пожалуй, слишком холодно, чтобы продолжать нашу беседу на свежем воздухе.
   Направив гнедого в указанном ей направлении, Пакс почувствовала, что стражники вздохнули с облегчением.
   — Говоря по правде, слыхал я об одной Паксенаррион… — Рыцарь оборвал свою фразу на середине, явно провоцируя Пакс на продолжение разговора. Его спутники просто обратились в слух, боясь пропустить хоть одно ее слово.
   — Господин Регнал, вполне вероятно, что слышали вы именно обо мне, хотя, полагаю, особой славы я себе еще не снискала. Могу вам сообщить, что я воевала в составе роты герцога Пелана в Ааренисе, а затем уехала в Колобию с воинами Геда из Фин-Пенира. Так что, если это совпадает с тем, что вам известно, то перед вами именно та Паксенаррион.
   Рыцарь искоса посмотрел на нее чуть-чуть снизу вверх. Его лошадь была заметно ниже коня Паксенаррион, поэтому о росте своего собеседника та могла только догадываться.
   — М-да… об этом мне доводилось слышать, — сказал он. — И еще кое-что… — Он замолчал, оглянулся, а затем вновь посмотрел на нее.
   Пакс кивнула.
   — Господин Регнал, вы могли слышать правду, полуправду и полную ложь. Если говорить начистоту, то полная правда оказалась, как это обычно бывает, весьма нелицеприятной. Так что я предпочитаю особо не распространяться на тему своего прошлого.
   — Я вас понимаю, — кивнул рыцарь, и некоторое время они ехали в молчании. Затем, когда всадники уже подъехали почти вплотную к обнесенному забором каменному зданию, ворота которого выходили к реке, рыцарь снова обратился к Пакс:
   — Это не моя личная инициатива. Такой у меня приказ. Мы должны выяснить, что за люди или представители других рас и с какими целями путешествуют по этим местам. Хотелось бы выяснить, интересы каких корон и орденов они представляют. То, что я слышал об одной Паксенаррион, не позволит мне дать разрешение беспрепятственно пройти мимо нашей заставы той, что представится этим именем. Так что кое о чем вам придется рассказать мне, а также каким-то образом доказать истинность ваших слов и верность ордену, в принадлежности к которому вы нас уверяете.
   Гнедой остановился, и Пакс, помолчав, сказала, глядя прямо в глаза своему собеседнику:
   — Уважаемый рыцарь, моя вера и верность были доказаны и проверены уже неоднократно. Испытания, которым они подвергались, могут считаться более чем достаточными. Мне почему-то кажется, что лично вам не доводилось подвергать свою верность присяге и ордену Геда столь суровым проверкам. — Рыцарь вспыхнул, но Пакс, не дав сказать ему ни слова, продолжала:
   — Я полагаю, что вы получите исчерпывающую информацию по поводу того, «что за люди или представители других рас и с какой целью» путешествуют здесь на таком коне и в таком одеянии. — Широко улыбнувшись, она легким движением направила коня вперед, в сторону распахнутых ворот. — Впрочем, я полагаю, будет гораздо легче и проще убедить вас и заодно вашего командира, не тратя силы на повторение объяснений. Предлагаю не терять времени даром и проследовать в теплое помещение. — Еще один взмах поводьями, и гнедой, перейдя с шага на галоп, мгновенно оставил позади лошадь рыцаря и стремительно влетел через открытые ворота во двор импровизированной заставы.
   Регнал Костван сухо, но предельно корректно представил Пакс своему начальнику, грузному пожилому человеку с разноцветными аксельбантами, обозначавшими звание командира когорты. Затем рыцарь представил своего командира гостье:
   — Гэннаррион Верракай.
   Пакс вспомнила, что в одном из свитков в библиотеке герцога ей доводилось встречать это имя. Гэннаррион был вторым по старшинству сыном в одном из не первостепенных родов клана Верракаев. Этот клан был вторым по влиянию при королевском дворе Тсайи, уступая в могуществе только династии Марракаев. Пакс церемонно поклонилась и, вспомнив нужное обращение, приветствовала дворянина так, как полагалось при королевском дворе — с указанием его положения и звания:
   — Почтенный господин, барон-ниган Верракай. Барону удалось сохранить невозмутимое выражение лица, но было видно, что такое учтивое и полное обращение не осталось незамеченным.
   — Итак, вы Паксенаррион, дочь Дортана, офицер роты герцога Пелана?
   — Так точно, мой господин, с тем лишь дополнением, что больше я не состою на его службе.
   — Ах да, мне уже доложили. Как вы уже сказали рыцарю Регналу, вы находитесь на службе у Геда.
   — Вам передали абсолютно точную и правдивую информацию.
   Пакс сама удивилась тому, как спокойно и веско выговаривает эти слова.
   — Есть ли у вас какие-нибудь подтверждения от маршала или с ближайшей фермы Геда? Может быть, какой-нибудь документ или свидетельство из Фин-Пенира?