Мун Элизабет. Путь наемника

   Соперницы продолжали кружить друг вокруг друга, обмениваясь яростными ударами. Пакс по-прежнему держалась очень осторожно, пытаясь почувствовать манеру ведения боя противницей и одновременно стараясь приспособиться к легкому, не совсем подходящему для такого поединка мечу. Она чувствовала, как вздрагивает клинок при каждом столкновении с мечом соперницы, и пыталась отражать ее удары как можно более легкими движениями, рискуя пропустить какой-нибудь из них. Судя по всему, незнакомка догадалась об уязвимой стороне обороны Пакс. Она перешла в дерзкую атаку, обрушив град ударов не столько на саму Паксенаррион, сколько на ее меч. Пакс оставалось парировать эти удары близкой к рукоятке частью клинка, опять же рискуя пропустить один из них и угодить прямо под меч противницы. В какой-то момент она не успела изменить плоскость, в которой двигался ее меч, и удар лезвия клинка противницы пришелся на плоскость ее меча. Послышался характерный звенящий звук, и начиная с этого момента меч Пакс отзывался на каждое соприкосновение с оружием соперницы на тон выше. Предупрежденная этим звуком, Пакс была вынуждена отступать, стараясь лишь чуть-чуть сводить в сторону траекторию, по которой двигался летящий на нее меч, и тратя силы на то, чтобы самой уходить с линии атаки. Долго так продолжаться не могло — это было понятно и Пакс, и ее противнице, и заволновавшимся зрителям. Еще один удар — и вдруг меч Пакс обломился примерно на треть длины. Придворный маршал дал команду остановить поединок, но противница Пакс даже и не подумала замедлить темп атаки. Некоторое время Паксенаррион еще удавалось удерживать ее обломанным клинком, но буквально минуту спустя тот окончательно потерял жесткость, когда глубокая трещина пробежала по нему около самой рукоятки. Судьи вновь потребовали прекратить поединок, и противница сделала вид, что отступает на шаг назад. Пакс бросила на пол остававшийся у нее в руках обломок меча, и в следующую секунду лишь отменная реакция спасла ее от смертельного удара, направленного в живот. Пакс просто отскочила в сторону, все еще не веря в такое коварство со стороны своего противника.
   — Стоять! Прекратить! — кричал придворный маршал, но незнакомка явно решила воспользоваться тем, что ее противница оказалась безоружной. Пакс знала, что Льет держит наготове второй отобранный для церемониальных поединков меч, но, как назло, в этот момент она оказалась в дальнем от Льет углу площадки. Выхватив из ножен на поясе кинжал, Пакс сумела удержать еще несколько мощных ударов, последний из которых все же изрядно промял ей кольчугу на плече, оставив на теле глубокую ссадину и синяк. Незнакомка рассмеялась:
   — Какой же ты паладин! Тебе просто везло, вот и все! На этот раз Пакс узнала голос и интонации.
   — Барра! — закричала она.
   Теперь незнакомка тоже на миг остановилась и подняла забрало, под которым Пакс увидела знакомое лицо, искаженное злобой.
   — Вот видишь, я всегда знала, что смогу одолеть тебя… — Не договорив фразы, Баррани занесла меч для размашистого, идущего по косой сверху вниз удара.
   Но Пакс среагировала быстрее, чем ее противница могла предположить. Против всякого ожидания и любых правил, Паксенаррион пригнулась и бросилась вперед. Ее пальцы вцепились в запястье занесенной для удара руки Барры, плечо уперлось противнице под мышку, и, отогнувшись в резком повороте, Пакс вывела Барру из равновесия. Та рухнула на пол. Падение в тяжелых латах не могло не вызвать хотя бы секундного замешательства, если не краткого паралича. В любом случае, подняться с земли в полном тяжелом доспехе было целой проблемой. В общем, прежде чем Барра успела пошевелиться, Пакс уже приставила к ее горлу острие ее же собственного меча. На какое-то мгновение боевой азарт, жажда мести и стремление доказать свою силу едва не затмили разум Паксенаррион. Еще чуть-чуть — и она убила бы свою соперницу. Но, взяв себя в руки, она не поддалась минутному порыву и в последнее мгновение ослабила давление на меч. На шее Баррани осталась лишь кровоточащая царапина. Самым сильным звуком, который слышала в тот момент Паксенаррион, было биение ее собственного пульса. Между этими громоподобными ударами она сумела разобрать обрывки слов, произносимых придворным маршалом:
   — Лорд Верракай, ваш вызов был принят и поединок состоялся. Представлявший вашу сторону воин повержен.
   Лорд Верракай был вынужден подчиниться требованиям этикета. Поклонившись, он признал:
   — Сам вижу, господин придворный маршал! — Обернувшись к герцогу Пелану, он также поклонился ему и произнес:
   — Приношу вам свои извинения, почтенный герцог.
   Герцог Пелан молча поклонился в ответ и, дождавшись, когда Верракай отвернется, направился на свое место на зрительской трибуне. Неожиданно Верракай вновь обернулся к нему и крикнул:
   — Как же я сразу не догадался, что все так и выйдет! Надо было быть полным дураком, чтобы довериться одному из ваших ветеранов. Скажите мне, господин герцог, все ваши солдаты такие же лжецы, как и та, что клялась, будто способна победить паладина Паксенаррион? А если это так, то скажите, можем ли мы доверять вышедшему из вашей роты паладину?
   Пелан побледнел, но отвечать не стал. Лорд Верракай пожал плечами и вышел из зала. Тогда Пелан посмотрел на придворного маршала и обратился к нему:
   — Господин маршал, мое доброе имя было подтверждено силой оружия. Боюсь, что я заплатил за это слишком большую цену. Куда больше, чем собственной репутацией, я дорожу добрым именем своих солдат и ушедших в отставку ветеранов.
   — По-моему, господин герцог, доброго имени лишился только один из ваших бывших солдат. Но скажите мне как командир командиру: в каком, даже самом лучшем подразделении не появляется время от времени паршивая овца, случайный человек или даже настоящий предатель? Я думаю, что ваши недоброжелатели получили достойный ответ. На вызов, брошенный вашим бывшим солдатом, ответил другой ваш бывший подчиненный.
   Герцог благодарно кивнул придворному маршалу, по-военному отсалютовал ему и подошел к тому месту, где Пакс все еще удерживала Барру на полу, приставив к ее горлу меч.
   — Госпожа Паксенаррион, прошу вас позволить вашей противнице встать.
   Пакс поклонилась и отступила на шаг, не выпуская из рук меча Баррани. Герцог протянул Барре руку, но та, оттолкнув ее, сама встала на ноги. Сняв с себя тяжелый шлем, перчатки и налокотники, она злобно улыбнулась, глядя ему в глаза.
   — Скажи мне, Баррани, почему ты оказалась на службе у моего недруга?
   — Да потому, что вы сошли с ума, — громко ответила ему Барра. Кто-то из зрителей от души расхохотался при этих словах, но, не обращая на это внимания, Баррани продолжала говорить, постепенно переходя на крик:
   — Вы ведь могли стать еще богаче, могли достичь куда больших успехов, если бы не отступали, объясняя свои решения какими-то идиотскими рассуждениями о благородстве и чести! А еще… а еще я хочу сказать, что я была нисколько не хуже, чем Пакс, но вы все время подыгрывали ей, давали возможность выслужиться и заработать очередную награду. Ей всегда, всегда везло, а я…
   — Это ложь! — раздался голос Доррин, которая вступила на площадку и быстрым шагом подошла к своей бывшей подчиненной. — Вы с Пакс вместе поступили на службу в нашу роту. В один день вас, новобранцев, посвятили в рядовые роты герцога Пелана. Это правда, единственная правда в твоих словах. Да, в течение, быть может, всего первого года вы были примерно равны во владении оружием. Но больше между вами ничего общего не было. Пакс во всем превосходила тебя. А со второго года службы ты отстала от нее и в главном — воинском искусстве.
   — Я? Да я… да что вы…
   — Поверь мне, Баррани, я говорю это вовсе не для того, чтобы оскорбить тебя. Клянусь Фальком, я ведь капитан твоей когорты, я знаю тебя как облупленную. Ты всегда старалась доставить командирам и своим товарищам по службе как можно больше неприятностей, правда не нарушая правил и уставов в открытую. Ты вечно была в ссоре со всеми вокруг. Мне приходилось продумывать, с кем ставить тебя в караул, отправлять в патрулирование или назначать в наряд. Приказ есть приказ, и твои сослуживцы способны были исполнять свои обязанности в любом составе, но я понимала, что никто не хочет оказаться с тобой в одной команде, и пыталась хотя бы чередовать твоих напарников. Сколько же мне довелось поломать над этим голову! Сколько раз я была вынуждена делать тебе замечания! Сколько раз мы обсуждали твои ссоры и мирили тебя с товарищами! А Пакс — она никогда…
   — Конечно, она всегда умела подлизаться к начальству! Доррин и герцог Пелан лишь понимающе переглянулись, но на этот раз не выдержали нервы у Сурии:
   — Что? Это ты паладина Паксенаррион называешь подлизой? — гневно воскликнула самая младшая из лионийских оруженосцев.
   Поняв, что рассчитывать на поддержку с чьей-либо стороны ей не приходится, Барра покраснела и во весь голос закричала:
   — Да чтоб тебе провалиться! Ты умеешь выслужиться, воспользоваться любым шансом, перешагнуть через труп друга! Ты безжалостная и расчетливая подхалимка! Все всегда на твоей стороне, всегда…
   — Баррани! — громко произнесла имя недавней соперницы Пакс. Что-то в ее голосе заставило Барру замолчать. — Послушай меня, Барра: ты сейчас выставляешь в неприглядном свете не столько меня, сколько себя.
   — Что?! Я выставляю себя в неприглядном свете? Нет, Пакс: всеми своими неудачами я обязана тебе. Вот и сейчас ты выставила меня на посмешище перед толпой своих дружков и подружек, очарованных твоими сладкими речами. Ты на себя посмотри: тоже мне, хорош паладин… — Барра вдруг схватила с пола свой тяжелый шлем и швырнула его в Пакс, которой не составило труда увернуться. Тем временем Барра продолжала истерически вопить:
   — Я еще тебе покажу, Паксенаррион! Ты, дочь пастуха из глухой деревни! Я ведь все про тебя знаю! Ты в душе жалкая трусиха! Что, кто-то не согласен? Если бы в тебе была хоть капля смелости, ты бы убила меня. Что, кишка тонка? Давай, у тебя же в руках меч, давай, убей меня, рискни! — Раскинув руки и запрокинув голову, словно подставляя горло под удар, она захохотала:
   — Что же ни Гед, ни Фальк не помогут тебе? Да потому, что ни один святой не станет помогать жалкому трусу! И вы все, — закричала она в зал, — все, собравшиеся здесь, — мелкие, ничтожные трусы! Ну ничего, вот подождите, придет и мое время! А ты, рыжая стерва, я тебе обещаю: однажды я еще с тобой поквитаюсь!
   Баррани развернулась и пошла к выходу. Стражники хотели преградить ей дорогу, но, повинуясь жесту Пакс, расступились и распахнули дверь.
   — Ну что ж, — раздался в напряженной тишине голос принца. Дождавшись, когда Баррани выйдет из зала, он обратился к Пелану:
   — Если это и есть тот заветный свидетель барона Верракая, который должен был подтвердить его обвинения против вас, герцог Пелан, я полагаю, вы можете быть уверены, что вам удастся защитить свое доброе имя на заседании Совета. По моему мнению, все, о чем кричала тут эта женщина, пропитано ядом, кипящим в ее сердце, и не имеет отношения к вашим реальным поступкам.
   По залу пронесся одобрительный гул. Герцог Пелан улыбнулся принцу:
   — Благодарю вас, ваше высочество, за ваши слова и чувства. Я действительно надеюсь, что ни одним своим поступком не дал повода своим солдатам так отзываться обо мне и моей роте. Но все же я обещаю хорошенько подумать над этими упреками. — Обернувшись к Пакс, он поклонился ей и сказал:
   — Паксенаррион, ты опять защитила меня — на этот раз от дурного слова. Как всегда, ты сослужила мне добрую службу.
   — Господин герцог, на этот раз я исполняла волю богов, а не долг солдата вашей роты. Я больше не ваш солдат, но до конца жизни останусь верным вам ветераном.
   Несмотря на то что загодя предсказанные Пакс неприятности как пришли, так и ушли, не причинив какого-либо реального вреда герцогу, Пакс по-прежнему чувствовала себя неспокойно. Вечером, когда герцог удалился в выделенные ему покои, она собрала королевских оруженосцев у себя, чтобы обсудить с ними, как быть дальше. По всему выходило, что герцогу нельзя было показываться нигде без их сопровождения. Если Пакс не могла быть рядом с ним, охрану должны были нести оруженосцы.
   — Но скажи, Пакс, чего ты теперь опасаешься?
   — Злобу, которой кипит Барра, направляет куда более мощная и умелая сила, — нахмурившись, сказала Паксенаррион. — Поэтому я напомню вам еще раз: наш король еще не взошел на престол и не принял на себя корону. И пока это не произойдет, мы не имеем права доверять никому.
   Гаррис и Сурия отправились в покои герцога, чтобы обеспечить ему охрану, а Пакс, оставшись с Льет, стала готовиться ко сну. Но, несмотря на всю усталость, она еще долго ворочалась и перебирала в памяти события прошедших дней.
   Как ни странно, наутро она почувствовала себя свежей и вполне отдохнувшей. Позавтракав с герцогом в его покоях, Паксенаррион вместе с Пеланом и оруженосцами отправились на заседание Совета. Как только они вошли в зал, Пакс обратила внимание, что в зале присутствовал сам барон Верракай, а место, отведенное на зрительских скамьях для его брата, осталось пустым. Пришли на заседание и оба эльфа, занявшие на этот раз места в нижнем ряду гостевых стульев, поближе к столу, за которым сидели члены Совета. Пакс захотелось спросить у эльфов, что они думают по поводу того, как вел себя герцог накануне. По ее мнению, то, что он смог сдержать свои эмоции и не только здраво оценить сложившуюся ситуацию, но и достойно воспринять несправедливые обвинения, говорило о его способности хладнокровно принимать решения в самых критических положениях, провоцирующих на необдуманные поступки.
   Заседание началось с обращения наследного принца.
   — Почтенные члены Совета Регентов! Я созвал это заседание по просьбе госпожи Паксенаррион, которую все мы имели удовольствие видеть на вчерашнем заседании Совета и на церемонии посвящения в рыцари. Всем вам известно, что она прибыла к нам, исполняя волю богов и разыскивая истинного наследника трона союзного нам королевства Лионии. Госпожа Паксенаррион считает, что нашла этого человека, и просит вас быть свидетелями правильности или ложности ее догадки и присутствовать при испытании избранного ею кандидата эльфийским мечом.
   — Так кто же это, ваше высочество? — обратился к принцу барон Верракай. Остальных членов Совета разбирало не меньшее любопытство, но никто не осмелился выразить его вслух в прямом вопросе.
   — Я предоставляю паладину Геда госпоже Паксенаррион самой сказать все, что она считает нужным. — Наследный принц занял свое место за столом и жестом пригласил Пакс начинать.
   — Почтенные лорды! Сначала я коротко опишу вам сложившуюся ситуацию и цепь рассуждений, которые привели меня к моей догадке. Затем я оглашу имя того, кого я считаю наследником престола Лионии. — Пакс вновь подробно, но без лишних деталей привела все известные ей и восстановленные по рассказам события, начиная с опасений эльфов по поводу того, что принц забыл свое прошлое и тем самым перечеркнул свою будущую судьбу, и заканчивая их посланием, переданным Алиаму Хальверику после того, как тот подарил меч герцогу Пелану на свадьбу.
   — Узнав об этом поступке барона Хальверика, — сказала Пакс, — эльфы сообщили, что полностью удовлетворены им. Эта информация позволила мне сделать вывод, что принц — кто-то из тех, с кем были знакомы как Алиам Хальверик, так и Кьери Пелан. Затем один из лионийских королевских оруженосцев, по имени Гаррис, рассказал мне, как они вместе с Кьери Пеланом служили оруженосцами у Алиама Хальверика. Это было давно, еще в их ранней юности. Кстати, Кьери Пелан уже тогда выделялся среди своих сверстников и был назначен старшим оруженосцем. — Пакс заметила, как догадка мелькнула на лицах некоторых членов Совета, и обратилась к герцогу, прежде чем кто-то успел произнести хоть слово:
   — Почтенный герцог, вчера я в частной беседе рассказала вам о своих догадках. Теперь же, в присутствии королевских оруженосцев Лионии, Совета Регентов Тсайи и наследника престола этого королевства, я объявляю о том, что считаю вас законным наследником трона Лионии, единственным сыном короля Фалькьери, наполовину эльфом по материнской линии. — Сказав это, Пакс повернулась к Льет, которая протянула ей ножны, скрывающие эльфийский клинок. — Я считаю, что этот меч был выкован именно для вас в эльфийских мастерских и предназначен вам и только вам. Вся его магическая сила вскроется лишь тогда, когда он попадет в руки своему законному владельцу. Когда вы вынете его из ножен, он должен будет сам подтвердить, что попал в руки того, с кем его связывают узы эльфийского колдовства. Ответьте мне теперь: правда ли, что вы никогда прежде не вынимали этот меч из ножен?
   — Да, это так, — сказал герцог. — Я поклялся своей жене, что никогда не буду прикасаться к ее оружию. Я дал это обещание в тот момент, когда вручил ей переданный Алиамом Хальвериком подарок. С тех пор я не прикасался не только к самому мечу, но и к ножнам. И до тех пор, пока вы, Паксенаррион, не схватили его со стены, чтобы сразиться с напавшими на нас слугами Ачрии, этот клинок в стенах моей крепости вынимала из ножен только моя покойная жена.
   — В таком случае я прошу вас вынуть клинок из ножен сейчас, — требовательно объявила Пакс. — Именем Великого Господина, пусть это станет доказательством вашего королевского происхождения.
   Несколько секунд Пакс и Пелан смотрели друг другу в глаза. Затем он шагнул вперед и взялся за протянутую ему рукоятку меча. Выражение лица герцога сразу же изменилось, и в тот же миг какой-то низкий вибрирующий звук, похожий на странную музыку, заполнил зал заседаний Совета. Одним решительным движением Пелан выхватил меч из ножен. Эльфийский клинок засиял ослепительным, не столько голубым, сколько серебристым светом. Пакс никогда не видела, чтобы вокруг меча разливалось такое облако сверкающего света. Лезвие клинка будто завибрировало в унисон с заполнившим зал гулом, хотя, как поняла Пакс, именно эта вибрация и порождала звук. Все новые и новые волны звука и света разбегались от меча по всему помещению. Скоро они проникли в другие залы дворца и, устремившись ввысь, заставили знаменитые колокола Вереллы сначала загудеть, а затем и зазвенеть во всю мощь, извещая всех о знаменательном событии. Пелан перехватил рукоять обеими руками и поднял меч над головой. Свет, исходивший от клинка, заплясал по залу, словно солнечные лучи, отраженные от воды в погожий день. Прямо на глазах Пакс эльфийский клинок заметно удлинился и вроде бы стал несколько шире: подчиняясь эльфийской магии, он принял форму и размер, подходившие его истинному владельцу. Затем свет, исходивший от меча, будто сгустился, и в центре сверкающей сферы проступили на плоскости клинка магические руны. Они горели еще ярче, переливаясь линиями расплавленного серебра. Яркой звездой пылал зеленый самоцвет у основания рукоятки. Пелан опустил меч, аккуратно положив его клинком на свою левую ладонь, и снова посмотрел в глаза Пакс. Никогда еще его серые глаза не глядели на нее с таким выражением. Когда Пелан заговорил, голос его зазвучал совершенно по-новому, в нем были сила и величие:
   — Госпожа паладин, вы были правы. Этот меч принадлежит мне, и, по-моему, никто не станет оспаривать это. — Вслушиваясь в интонации голоса Пелана, Пакс услышала в них невысказанное: «Пусть кто хочет попробует!» — Я действительно никогда не думал, что такое может случиться. И кроме того… представьте себе, какая игра судьбы: столько лет этот меч висел на стене в моем доме, а я и не догадывался о его предназначении.
   — Ваше величество! — обратился наследный принц к Пелану, встав из-за стола. Вслед за ним поднялись со своих мест и остальные члены Совета. — Все это… — Судя по восторженному выражению лица принца, он на какое-то время забыл о правилах этикета и воспринимал происходящее, как любой юноша, впервые присутствующий при том, о чем обычно складываются легенды и баллады. — Все это просто невероятно, ваше величество! Как в древней песне, как в сказании арфиста… — Принц был явно потрясен тем, что увидел.
   — Ваше высочество, я пока что не заслужил того, чтобы ко мне обращались подобным образом, поскольку еще не являюсь королем, но я с радостью принимаю этот титул из ваших уст как признание того, что вы не станете возражать против моего вступления на трон союзного вам королевства.
   — Возражать? Я не собираюсь спорить с богами, определившими, кому править Лионией. Это потрясающе! И действительно, я о таком слышал только из древних легенд: быть королем и не знать об этом! К тому же иметь в собственном доме неопровержимое доказательство своего королевского происхождения — просто невероятно!
   — Но ведь… он же… он же просто командир банды наемников… — оправившись от шока, подал голос Кланнаэт. Придворный маршал и наследный принц гневно посмотрели в его сторону.
   — Меч Геда! — воскликнул принц. — Если бы вас похитили из родительского дома в младенчестве, как бы вы попытались заработать себе на хлеб? Неужели стали бы пастухом или завели себе свиноферму?
   — Я не это имел в виду. — Глаза Кланнаэта забегали, но его уже никто не слушал.
   Пакс поразилась произошедшей в герцоге перемене. Она боялась, что он не поверит в истинность испытания мечом. Но ни тени сомнения не промелькнуло на лице Пелана. Что за колдовские силы были сокрыты в эльфийском клинке, еще никто не знал, но одно было Пакс совершенно ясно: этот меч заставил Пелана поверить в свое королевское происхождение. Дождавшись, пока улягутся шум и разговоры, вызванные словами Кланнаэта, он обратился к членам Совета:
   — Почтенные лорды! Когда отец нашего принца доверил мне владеть и управлять землями на севере своего королевства, я сказал ему, что у меня нет планов стать независимым самостоятельным властителем. И я был искренен, говоря эти слова. Но теперь я обрел другую землю, другую страну — страну, которой я нужен, которая ждет меня. Долгие годы, как вам известно, я посвятил труду на благо пожалованных мне вместе с герцогским титулом земель, входящих в состав Тсайи. Я не думаю, что вы позволите правителю соседнего королевства владеть и распоряжаться частью земли, находящейся под властью этой короны. Но я нижайше прошу вашего соизволения оставить за мной право распоряжения моими бывшими землями на некоторое время — обещаю вам, недолгое. Более того, я рискну попросить вас, чтобы мой голос приняли во внимание, когда будет обсуждаться вопрос, кому передать управление этими землями. Ваши северные границы, которые были в течение стольких лет моими границами, моими землями, по-прежнему являются неспокойными. Увы, нет за ними столь верных, сильных и надежных союзников, как королевство Лиония. Чтобы остальная часть Тсайи по-прежнему чувствовала себя защищенной, тому, кто придет на мое место в Северной крепости, потребуются воля, решительность и твердый расчет. Сейчас я должен буду уехать в Чайю, чтобы избавить мое королевство от страха неопределенности. Но уверяю вас, что во время моего отсутствия офицеры моей роты должным образом справятся с охраной и защитой границы. Такова будет моя просьба к Совету Регентов.
   Наследный принц и придворный маршал высказались за то, чтобы удовлетворить просьбу Пелана. Члены Совета почти единогласно согласились с этим. По всей видимости, решила Пакс, они просто еще не оправились от пережитого потрясения и не сумели воспользоваться возможностью высказать Пелану свои давние претензии.
   Пакс посмотрела в сторону эльфов. Их лица были, как обычно, непроницаемы, но по крайней мере выражения досады или раздражения Пакс на них не разглядела. Один из них поймал ее взгляд и сделал знакомый ей едва заметный жест ладонью: этому сигналу, обозначающему у эльфов согласие, Пакс научилась у рейнджеров. Ей оставалось лишь перевести дух.
   — Вернулись ли к вам теперь воспоминания о вашем детстве? — обратился придворный маршал к Пелану. Герцог в ответ кивнул и сказал: