Страница:
— Здесь, рядом.
Пакс проследовала за маршалом по коридору, уходившему вглубь здания. Перед одной из дверей маршал остановился и постучал. Пакс услышала, как за дверью скрипнуло кресло, затем раздался кашель и послышался усталый голос явно немолодого человека:
— Кто там?
— Это я, Пилиан, — ответил спутник Пакс. — Рейчел, у нас гостья — паладин Геда.
Дверь открылась. Вице-маршал Рейчел оказалась на голову ниже Пакс ростом; длинные седые косы были уложены кольцом на ее голове. На лице пожилой женщины застыла маска страдания. Стояла она, чуть согнувшись, как человек, привыкший к постоянной боли внутри своего тела. Пакс почувствовала спертый, даже неприятный воздух в комнате, но не только внутренняя атмосфера в этом помещении встревожила ее.
— Уважаемый маршал, — прозвучал глухой, словно сквозь ватную стену, голос. — Паладин?..
— Паксенаррион, — представил маршал гостью. — Она совершает дальнее путешествие по воле богов и по дороге заехала в наш город, чтобы поесть и передохнуть.
— Да благословит вас Гед, уважаемая госпожа, — не без усилия произнесла Рейчел. — Не желаете ли войти?
— Да пребудет с вами сила Геда, — приветствовала ее Пакс. — Я почту за честь принять ваше приглашение, разумеется, если мое присутствие не слишком утомит вас.
Рейчел улыбнулась, но в голосе, которым она ответила на эти слова Пакс, не было ни капли веселья:
— Меня уже ничто не может слишком утомить. Я устала от самой жизни. — Слабым жестом руки она пригласила Пакс войти.
Комната вице-маршала оказалась небольшой и чистенькой. В углу горел камин, перед которым стояли два удобных мягких кресла. Небольшой столик, узкая кровать, кресла — вот и вся мебель, находившаяся в помещении. На специальной подставке в углу висела старая кольчуга. Несколько разной длины клинков были развешаны на крюках над кроватью. Рейчел тяжело опустилась в кресло. Даже со стороны было видно, как часто и прерывисто она дышит.
— Сколько времени вы уже болеете? — спросила ее Пакс. Рейчел покачала головой:
— Я уже сама не помню. Одна из старых ран оказалась для меня роковой. Каждый год зимой или в начале весны я подхватываю легочную лихорадку. Теперь мне уже и не вспомнить, когда это началось. Но год назад меня скрутило по-настоящему. Лишь в середине лета я очухалась настолько, что была в состоянии дойти до Харвэя и вернуться обратно за один день. И не успели мы управиться с урожаем, как меня снова подкосила лихорадка.
Пожилая женщина замолчала и постаралась успокоить дыхание. Цвет лица у нее был не только нездоровым, но скорее его можно было назвать мертвенно-бледным. Пакс уже доводилось видеть людей в таком состоянии после серьезных ран в грудь, когда оказываются сильно задеты легкие. Вице-маршал закашлялась, согнувшись при этом в три погибели. Пакс в это время решала про себя, возможно ли в данном случае рассчитывать на удачу, если попытаться применить дар целительства. Когда кашель отпустил Рейчел, та тяжело вздохнула и сказала:
— Наш маршал… он считает, что меня нужно попытаться исцелить… Ерунда все это. Уж я-то знаю, в каком я состоянии… В общем, уже слишком поздно. Время упущено… да я и не хочу… — Очередной приступ кашля прервал слова вице-маршала. — Слишком я устала, — наконец смогла произнести она. — Я много воевала… с людьми… затем с болезнью… Я очень устала.
— Позволите ли вы мне попытаться облегчить ваши страдания? Ну, скажем, просто снять боль? — осторожно спросила Пакс.
— Снять боль, говорите? Не исцелить?
— Если я почувствую, что исцеление возможно, я, естественно, сделаю все от меня зависящее. Но будем смотреть правде в глаза, Рейчел. Боюсь, вы правы: слишком многое упущено, и болезнь зашла очень далеко. Однако я могу сделать так, что на какое-то время вам станет лучше.
— Я не принимаю дурманное вино или какие-нибудь обезболивающие зелья, — словно извиняясь, сказала Рейчел. — Не чувствую я себя человеком, когда дурман валит меня с ног, не позволяя ни думать, ни что-либо делать.
— Никаких дурманных снадобий я не использую, — заверила ее Пакс.
Сама же она тем временем внимательно вглядывалась в лицо вице-маршала и все больше понимала, что едва ли сможет переломить ситуацию. Единственное, что ей было непонятно, — это то, что сам маршал не видел, насколько далеко зашла болезнь и настолько близко к смерти стоит его помощница. Впрочем, может быть, он не только не видел, но и не хотел вглядываться. Рейчел кивнула Пакс и не без труда произнесла:
— Если вам удастся… прошу прощения, госпожа… В общем, вы понимаете, что я хочу сказать, а мне сейчас нелегко подобрать нужные слова.
— Я все понимаю. Не нужно тратить силы на лишние разговоры, — улыбнувшись, сказала Пакс. — Кстати, вы не хотите прилечь?
— Да, если это вас не обидит. Слишком тяжело мне даются любые усилия и разговоры, и сейчас мне трудно даже сидеть.
Пожилая женщина с трудом встала с кресла и подошла к кровати с грудой разного размера подушек в изголовье. Пакс подумала, стоит ли звать сюда маршала или хотя бы извещать его о том, что она хочет попробовать облегчить страдания больной женщины, но решила этого не делать. Рейчел легла на кровать, опершись плечами и головой на подушки. Ее глаза были полуприкрыты. Пакс, успокоив дыхание, призвала на помощь Геда, Великого Господина и возложила руки на лоб Рейчел.
Стоило Пакс коснуться высохшей, похожей на пергамент кожи, как ей стало ясно, что никакое целительство уже не спасет вице-маршала. Она вознесла молитву, прося о том, чтобы боги облегчили страдания женщины, лежавшей перед нею. Вскоре дыхание Рейчел успокоилось. Через несколько минут Пакс почувствовала внутренний призыв прекратить воздействие. Она убрала руки со лба Рейчел, и та открыла глаза.
— Да, — прошептала она, — так… пожалуй, намного лучше. Примите мою благодарность, уважаемая госпожа, ибо через вас на меня снизошла милость Геда, облегчившая мои страдания.
Выглядела она действительно лучше, словно после длительного отдыха. Не позволив женщине встать, Пакс поднесла к ее губам кружку с каким-то травяным настоем, стоявшую на столе.
— Да смилостивятся над всеми нами Гед и Великий Господин, — произнесла Пакс, глядя в глаза вице-маршала. Та кивнула.
— Да, все мы в их власти. Но мне ведь действительно стало намного легче. Эх, если бы так дальше и оставалось! Если бы мне не стало хуже, я бы еще успела… — Неожиданно она замолчала, вновь прикрыла глаза и бессильно откинулась на подушки.
Пакс, давно чувствовавшая присутствие смерти где-то рядом, поняла, что та сделала свое дело. Помолившись, она поправила тело Рейчел, положив его ровно вдоль ложа, и, выйдя в коридор, позвала маршала.
Пакс проследовала за маршалом по коридору, уходившему вглубь здания. Перед одной из дверей маршал остановился и постучал. Пакс услышала, как за дверью скрипнуло кресло, затем раздался кашель и послышался усталый голос явно немолодого человека:
— Кто там?
— Это я, Пилиан, — ответил спутник Пакс. — Рейчел, у нас гостья — паладин Геда.
Дверь открылась. Вице-маршал Рейчел оказалась на голову ниже Пакс ростом; длинные седые косы были уложены кольцом на ее голове. На лице пожилой женщины застыла маска страдания. Стояла она, чуть согнувшись, как человек, привыкший к постоянной боли внутри своего тела. Пакс почувствовала спертый, даже неприятный воздух в комнате, но не только внутренняя атмосфера в этом помещении встревожила ее.
— Уважаемый маршал, — прозвучал глухой, словно сквозь ватную стену, голос. — Паладин?..
— Паксенаррион, — представил маршал гостью. — Она совершает дальнее путешествие по воле богов и по дороге заехала в наш город, чтобы поесть и передохнуть.
— Да благословит вас Гед, уважаемая госпожа, — не без усилия произнесла Рейчел. — Не желаете ли войти?
— Да пребудет с вами сила Геда, — приветствовала ее Пакс. — Я почту за честь принять ваше приглашение, разумеется, если мое присутствие не слишком утомит вас.
Рейчел улыбнулась, но в голосе, которым она ответила на эти слова Пакс, не было ни капли веселья:
— Меня уже ничто не может слишком утомить. Я устала от самой жизни. — Слабым жестом руки она пригласила Пакс войти.
Комната вице-маршала оказалась небольшой и чистенькой. В углу горел камин, перед которым стояли два удобных мягких кресла. Небольшой столик, узкая кровать, кресла — вот и вся мебель, находившаяся в помещении. На специальной подставке в углу висела старая кольчуга. Несколько разной длины клинков были развешаны на крюках над кроватью. Рейчел тяжело опустилась в кресло. Даже со стороны было видно, как часто и прерывисто она дышит.
— Сколько времени вы уже болеете? — спросила ее Пакс. Рейчел покачала головой:
— Я уже сама не помню. Одна из старых ран оказалась для меня роковой. Каждый год зимой или в начале весны я подхватываю легочную лихорадку. Теперь мне уже и не вспомнить, когда это началось. Но год назад меня скрутило по-настоящему. Лишь в середине лета я очухалась настолько, что была в состоянии дойти до Харвэя и вернуться обратно за один день. И не успели мы управиться с урожаем, как меня снова подкосила лихорадка.
Пожилая женщина замолчала и постаралась успокоить дыхание. Цвет лица у нее был не только нездоровым, но скорее его можно было назвать мертвенно-бледным. Пакс уже доводилось видеть людей в таком состоянии после серьезных ран в грудь, когда оказываются сильно задеты легкие. Вице-маршал закашлялась, согнувшись при этом в три погибели. Пакс в это время решала про себя, возможно ли в данном случае рассчитывать на удачу, если попытаться применить дар целительства. Когда кашель отпустил Рейчел, та тяжело вздохнула и сказала:
— Наш маршал… он считает, что меня нужно попытаться исцелить… Ерунда все это. Уж я-то знаю, в каком я состоянии… В общем, уже слишком поздно. Время упущено… да я и не хочу… — Очередной приступ кашля прервал слова вице-маршала. — Слишком я устала, — наконец смогла произнести она. — Я много воевала… с людьми… затем с болезнью… Я очень устала.
— Позволите ли вы мне попытаться облегчить ваши страдания? Ну, скажем, просто снять боль? — осторожно спросила Пакс.
— Снять боль, говорите? Не исцелить?
— Если я почувствую, что исцеление возможно, я, естественно, сделаю все от меня зависящее. Но будем смотреть правде в глаза, Рейчел. Боюсь, вы правы: слишком многое упущено, и болезнь зашла очень далеко. Однако я могу сделать так, что на какое-то время вам станет лучше.
— Я не принимаю дурманное вино или какие-нибудь обезболивающие зелья, — словно извиняясь, сказала Рейчел. — Не чувствую я себя человеком, когда дурман валит меня с ног, не позволяя ни думать, ни что-либо делать.
— Никаких дурманных снадобий я не использую, — заверила ее Пакс.
Сама же она тем временем внимательно вглядывалась в лицо вице-маршала и все больше понимала, что едва ли сможет переломить ситуацию. Единственное, что ей было непонятно, — это то, что сам маршал не видел, насколько далеко зашла болезнь и настолько близко к смерти стоит его помощница. Впрочем, может быть, он не только не видел, но и не хотел вглядываться. Рейчел кивнула Пакс и не без труда произнесла:
— Если вам удастся… прошу прощения, госпожа… В общем, вы понимаете, что я хочу сказать, а мне сейчас нелегко подобрать нужные слова.
— Я все понимаю. Не нужно тратить силы на лишние разговоры, — улыбнувшись, сказала Пакс. — Кстати, вы не хотите прилечь?
— Да, если это вас не обидит. Слишком тяжело мне даются любые усилия и разговоры, и сейчас мне трудно даже сидеть.
Пожилая женщина с трудом встала с кресла и подошла к кровати с грудой разного размера подушек в изголовье. Пакс подумала, стоит ли звать сюда маршала или хотя бы извещать его о том, что она хочет попробовать облегчить страдания больной женщины, но решила этого не делать. Рейчел легла на кровать, опершись плечами и головой на подушки. Ее глаза были полуприкрыты. Пакс, успокоив дыхание, призвала на помощь Геда, Великого Господина и возложила руки на лоб Рейчел.
Стоило Пакс коснуться высохшей, похожей на пергамент кожи, как ей стало ясно, что никакое целительство уже не спасет вице-маршала. Она вознесла молитву, прося о том, чтобы боги облегчили страдания женщины, лежавшей перед нею. Вскоре дыхание Рейчел успокоилось. Через несколько минут Пакс почувствовала внутренний призыв прекратить воздействие. Она убрала руки со лба Рейчел, и та открыла глаза.
— Да, — прошептала она, — так… пожалуй, намного лучше. Примите мою благодарность, уважаемая госпожа, ибо через вас на меня снизошла милость Геда, облегчившая мои страдания.
Выглядела она действительно лучше, словно после длительного отдыха. Не позволив женщине встать, Пакс поднесла к ее губам кружку с каким-то травяным настоем, стоявшую на столе.
— Да смилостивятся над всеми нами Гед и Великий Господин, — произнесла Пакс, глядя в глаза вице-маршала. Та кивнула.
— Да, все мы в их власти. Но мне ведь действительно стало намного легче. Эх, если бы так дальше и оставалось! Если бы мне не стало хуже, я бы еще успела… — Неожиданно она замолчала, вновь прикрыла глаза и бессильно откинулась на подушки.
Пакс, давно чувствовавшая присутствие смерти где-то рядом, поняла, что та сделала свое дело. Помолившись, она поправила тело Рейчел, положив его ровно вдоль ложа, и, выйдя в коридор, позвала маршала.
Глава XVI
Итак, случилось то, что должно было случиться. Маршал совсем не выглядел удивленным смертью своей заместительницы.
— Я знал, что это должно произойти скоро. Не знал лишь, когда именно.
Вместе с Пакс они приготовили тело к похоронному обряду. Пакс испытывала сложные чувства. Она не привыкла иметь дело с естественной смертью. Гибель в бою — другое дело. Она мгновенна, и с мыслью о ней легко примириться. Примерно такие же ассоциации возникали у нее с большинством серьезных болезней: человек либо выздоравливает и выживает, либо болезнь ломает его, и он умирает. Для большинства людей, кому дано состариться в мире, слабость старости приходит с возрастом, незаметно. Смерть словно подкрадывается к ним, втирается в доверие и перестает быть врагом. Но для этой женщины…
«Видели бы вы этот шрам, — обратилась Пакс к какому-то невидимому собеседнику. — Я уверена, что он болел всякий раз, когда ее скручивала лихорадка. В течение последних двух лет каждый вздох нес с собой боль. Она была слишком сильна и упорна, чтобы быстро сдаться и умереть. Она знала, что смерти придется выпить из нее все силы, и была готова противостоять ей, сколько будет возможно. И страх, который угадывался в глазах стоявшей на краю могилы старой женщины, был страхом того, что смерть наконец начинает одолевать ее».
Несколько растерявшись, Пакс отошла от постели усопшей и, подумав, поделилась своими мыслями с маршалом. Тот кивнул:
— Вы абсолютно правы. Страх воина уступить в противостоянии даже с таким грозным и заведомо непобедимым противником, как смерть, стал подавлять в ней все остальные мысли и чувства. А затем, когда боль благодаря вашим усилиям неожиданно отступила…
— Я понимала, что она может этого не выдержать, — опустив голову, призналась Пакс.
Маршал подошел к ней и положил руку ей на плечо.
— Вы еще так молоды и, судя по всему, на путь паладина вступили совсем недавно. Я позволю себе набраться дерзости и ответить на не заданный вами вопрос. Более того, я отвечу и на тот вопрос, который вы боитесь услышать от меня. Да, мгновенное избавление от боли могло вызвать эту быструю смерть. Но я прекрасно понимаю, что вы не желали ее смерти, как не желали и приносить кому-либо горе или страдание. Поверьте, я ни в коей мере не считаю, что вы убили ее, ибо сила к исцеляющему приходит, как вы сами сказали, от Великого Господина. Он же освобождает нас от боли, но не дает нам боль в качестве испытания или наказания.
— Если вы все знали, то почему сами не…
— Мне оставалось только ждать и молиться. Она бы ни за что не позволила мне применить к ней целительную силу, снисходящую на нас, маршалов, от Геда. Вот почему мы так запустили ее болезнь. Она не хотела, боялась признаться мне в своей слабости и отказывалась принять от меня помощь. Нужно было ждать, когда появится кто-то другой.
— А почему… почему Гед… Почему эта страшная рана не была вылечена именем Геда с самого начала? — Пакс услышала в своем голосе ноту вызова и недовольства и поспешила взять себя в руки и утихомирить бушевавшие в ней чувства.
Маршал молча накрыл тело покойной одеялом и положил ей на грудь медальон Геда. Затем он повернулся к Пакс и спокойно сказал:
— В то время она не принадлежала к последователям Геда. Она… — Маршал бросил взгляд на мертвую женщину, а затем вновь посмотрел на Пакс. — Она была разбойницей. Только Геду ведомо, каким богам она поклонялась, если вообще знала, что такое вера и религия. Маршал, мой предшественник в этом городе, обнаружил ее в пещере в скалах, после того, как ополчение Геда наголову разбило одну банду, долго терроризировавшую окрестные села. Оставшиеся в живых разбойники на себе дотащили раненую до скал и бросили там, понимая, что с такой обузой им не оторваться от преследователей. Уже к тому времени эта рана была слишком старой и воспаленной, так что вряд ли ее можно было залечить без последствий, даже будь эта женщина членом ордена. Как она выжила — мне неведомо. Единственное, что я знаю, — что мой предшественник был отличным лекарем-травником. В общем, выздоровев, она перешла на службу к нашему небесному покровителю. Впрочем, большого выбора у нее не было. Не уйди она под покровительство нашего святого, местный совет приговорил бы ее к смертной казни. За разбойные нападения на наших сограждан ее ждала виселица.
— Ну да, тогда понятно, — кивнула Пакс.
— А потом мой предшественник пошел на очень рискованный шаг, понимая, что одно лишь членство в ордене, возможно, и спасет Рейчел от виселицы на городской площади, но может не уберечь ее от самосуда. Тогда он неожиданно для всех назначил ее вице-маршалом. Надо сказать, что он не просчитался. Рейчел служила Геду верой и правдой долгие годы — с того дня и до самой своей смерти.
На следующий день Пакс продолжила свой путь на восток. По дороге она размышляла над тем, что рассказал ей накануне маршал, и внимательно оглядывала незнакомые места вокруг. В этих краях не было видно следов войн, как в Ааренисе. Деревни и отдельно стоящие фермы были ухожены, выглядели богатыми и безмятежными. На дороге было не так уж много путников, но в конце концов, подумала Пакс, зима — она на то и зима. Без крайней необходимости в такую погоду никто в дорогу не отправится. Еще до полудня она миновала Харвэй, и вскоре дорогу ей преградил дозор в лионийских зеленых плащах с золотой полосой. Впрочем, стоило ей назвать свое имя, как все вопросы были мгновенно решены и путь в Лионию был для нее открыт. Один из стражников уточнил:
— Ты случайно с рейнджерами прошлым летом не служила?
— Да, в отряде Джайрона.
— Я так сразу и подумал. Он еще по осени передал по всем постам твое имя. Говорят, ты здорово помогла нашим ребятам в тот сезон. В общем, поезжай, куда тебе нужно. Да, если вдруг соберешься в Чайю, обязательно зайди к дворцовому коменданту. По приказу короля все приезжающие в столицу должны отметиться при дворе.
— Мне еще никогда не доводилось бывать в Чайе, — сказала Пакс. — Как туда добраться?
— Очень просто. Езжай прямо по этой дороге и никуда не сворачивай. Она ведет на юго-восток прямо в Чайю. Если ты имела дело с эльфами, если научилась их хоть как-то понимать, то, уверен, этот город тебе понравится.
— Спасибо за то, что все объяснили. Да, кстати, а как найти земли, принадлежащие Хальверику?
— Которому из них? Это большой род, и им принадлежит много замков.
— Я имею в виду Алиама Хальверика. У него еще своя наемная рота…
— А, этот! Так ведь прошлым летом ты была совсем неподалеку от его владений. Разве наши тебе не говорили? Пакс покачала головой:
— Да как-то нам тогда не до того было. Стражник пожал плечами и сказал:
— Это еще дальше на юг. Честно говоря, я сам там никогда не бывал.
По мере того как Пакс продвигалась вглубь территории Лионии, рощи и перелески по обеим сторонам дороги становились все более густыми и протяженными. Обрабатываемые поля, наоборот, мельчали, превращаясь скорее в небольшие проплешины в сплошном лесном ковре. Вокруг самой Чайи был оставлен и вовсе нетронутый пояс дремучего леса. Снег выбелил весь пейзаж, насколько хватало глаз. Черными оставались лишь стволы деревьев и полоса дороги с комьями замерзшей грязи. Деревья постепенно становились все выше и выше, их кроны — раскидистее, а следовательно, расстояние между стволами тоже увеличивалось. Подъехав к внутренней границе лесного кольца, окружавшего город, Пакс натянула поводья и остановила коня, чтобы осмотреться.
В отличие от Вереллы и Фин-Пенира, Чайя была выстроена не для обороны: город не был окружен крепостной стеной. Издали этот город более всего походил на рощу из огромных деревьев, а на вычищенном пространстве вокруг их стволов росли десятки и сотни грибов с разноцветными шляпками. Грибами, как вдруг поняла Пакс, были городские дома. Деревянные и каменные, они были выкрашены в самые разные цвета, и даже черепица на их крышах была разноцветной. Деревья же — тут Пакс запрокинула голову, — под которыми раскинулся город, были просто невероятных размеров. Почти все они были в обхвате больше, чем любой из домов. В нижней части стволов их кора была яркого коричнево-красного цвета. На том уровне, где начинали расти ветки, этот цвет становился бледнее и выше переходил в белесо-серый и почти серебристый. На одной из опушек этой фантастической рощи возвышался замок. Его отделяла от лесного пояса самая широкая полоса открытого пространства, в это время года заметенного снегом. Рядом с гигантскими деревьями замок выглядел просто игрушечным.
— Похоже, вы впервые видите Чайю, — раздался позади Пакс голос с характерным эльфийским акцентом.
Пакс обернулась и увидела рядом с собой человека, в жилах которого, несомненно, текла и эльфийская кровь. Он был одет в кожаные брюки и охотничью куртку.
— Да, — кивнув, сказала она. — Этот город… В общем, он не такой, как другие.
— Конечно, — подтвердил незнакомец. — Это единственное место, где растут такие деревья, если не считать лесов в эльфийских королевствах. Эта роща — своего рода символ того, что наша страна принадлежит обеим расам. — Вздохнув, он добавил:
— До тех пор, пока это так, они будут жить и осенять нашу столицу. Но если вдруг…
— Вы случайно не из рейнджеров? — поинтересовалась Пакс.
— А ты думаешь, что нам, полукровкам, больше нечем заняться в собственном королевстве?
Пакс не поняла причины недовольства и упрека, явно прозвучавшего в его голосе.
— Я не хотела вас обидеть, — сказала она. — Просто в прошлом году я прослужила летний сезон в отряде рейнджеров, на юге Лионии. Вот мне и захотелось узнать, не знакомы ли вы с кем-нибудь из них.
Выражение лица незнакомца смягчилось.
— А, ну если так… Может быть, кое-кого я и знаю. У меня много друзей на юге.
Впрочем, как выяснилось, друзей Пакс он знал лишь заочно, через кого-то из своих знакомых. Пакс опустила поводья, и гнедой медленным шагом направился в сторону города. Незнакомец без труда поспевал за ним. Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец, когда дорога привела их к первым домам на окраине Чайи, спутник Пакс снова заговорил:
— Ты приехала от них, с юга? Посреди зимы не многие отваживаются на столь далекое путешествие.
— Я паладин Геда, — с достоинством произнесла Пакс, — и в путь я отправилась по воле богов.
Незнакомец остановился, и Пакс тоже пришлось натянуть поводья, просто хотя бы из вежливости.
— Вы паладин? Значит, вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля?
— Я, к сожалению, сама не знаю наверняка причину, по которой боги направили меня в ваше королевство.
— Да уж скорей всего именно для этого. По крайней мере, вам в любом случае следует явиться во дворец и доложить о своем прибытии. Я уверен, что вас тотчас же примут. — Оглядевшись, незнакомец взмахом руки подозвал появившегося на улице юношу в зеленом камзоле с золотой полосой. Тот быстрым шагом подошел к ним и учтиво поклонился. — Вот, знакомьтесь, это Бельварин. Он проводит вас во дворец. Бельварин, эта дама — паладин Геда. Она должна обязательно попасть на прием к королю.
Следуя за своим провожатым, Пакс проехала по извилистым аллеям, огибавшим стоявшие вразнобой дома. Вскоре перед ними распахнулись ворота в стене замка. И сами ворота, и двор, открывшийся за ними, и основное здание поразили Пакс своими размерами. Она поняла, что лишь по соседству с огромными деревьями замок выглядел таким миниатюрным. Въехав во двор замка, Пакс спешилась, и к ней тотчас же подбежал молодой конюх, еще совсем мальчишка. Она настрого приказала ему отвести гнедого в стойло, но ни в коем случае не привязывать. Мальчик кивнул и увел коня, не забыв при этом осведомиться у гостьи, нужно ли поить и кормить ее скакуна.
Сопровождавший Пакс юноша в камзоле распахнул перед нею дверь и повел по длинным коридорам и огромным залам замка. Пакс обратила внимание на то, что встречавшиеся им по дороге слуги с явным почтением кланялись ее спутнику, как очень знатному господину. Несмотря на долгий переход по незнакомому зданию, Пакс поняла, что сопровождающий привел ее в дальний конец замка на верхний этаж, откуда окна выходили скорее всего на поле и леса за ним. Наконец юноша остановился перед резной двустворчатой дверью. Навстречу Пакс шагнули двое одетых в дорогие костюмы придворных — судя по всему, представители высшей местной знати. Они приветствовали ее сопровождающего, а затем церемонно поздоровались с нею:
— Итак, добро пожаловать, госпожа Паксенаррион, паладин Геда! Рады вас приветствовать при дворе нашего короля. Позвольте представиться: меня зовут барон Бельварин. Надеюсь, мой сын бь1л надежным и неназойливым спутником, — с улыбкой сказал один из придворных. При этом Пакс заметила, как покраснел сопровождавший ее юноша. Отец его был высокий, может быть, чуть полноватый, с волосами и усами рыжеватого цвета.
— А мое имя — барон Хальверик. Позвольте узнать, не та ли вы Паксенаррион, которая служила в роте герцога Пелана из Тсайи?
Пакс кивнула, и барон улыбнулся ей:
— Осмелюсь предположить, что вы знакомы с моим племянником Алиамом Хальвериком?
— Разумеется, мой господин, — ответила Пакс. Присмотревшись к своему новому знакомцу, она обратила внимание, что ее собеседник действительно был похож на Алиама, разве что превосходил его ростом да количеством седины в шевелюре.
— Позвольте узнать, госпожа Паксенаррион, — церемонно обратился к Пакс барон Бельварин, — вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля? — При этом барон бросил мрачный взгляд на Хальверика, что не ускользнуло от внимания Пакс.
— Я почла бы за честь предложить свои целительные силы, если король согласится принять мою помощь, — учтиво ответила Пакс. — Но вынуждена предупредить вас, что целительная сила исходит не от меня, а от Великого Господин, и мне не дано знать, когда ему будет угодно даровать ее мне.
— Боюсь, госпожа Паксенаррион, что вы прибыли слишком поздно, если, конечно, боги призвали вас к нашему двору именно за этим. Тем не менее вам все равно следует встретиться с королем, разумеется, если вы согласитесь, и, может быть, вам удастся облегчить его страдания. — Сказав это, барон Хальверик снова улыбнулся ей и повернулся к дверям.
— Ты не торопись, Джерис, — обратился к нему Бельварин. — Ты что, забыл, что сказали врачи? Король должен отдохнуть, насколько это у него получится, учитывая мучающие его боли.
— Золотая клятва Фалька! — вырвалось у Хальверика. — Томессим, король умирает прямо у нас на глазах. Неужели ты думаешь, что от появления паладина ему может стать хуже?
— Но врачи…
— Опять ты со своими врачами! Что, лучше ему стало за последние месяцы, несмотря на все их усилия?
Придворные перешли на повышенные тона, и Пакс ничуть не удивилась, когда из приоткрывшейся двери в приемную выскользнул человек, негромко, но требовательно призвавший спорщиков к порядку.
— Господа, — обратился он к ним, — вы не могли найти другого места для выяснения отношений? Неужели обязательно нужно кричать под дверями королевской спальни? Король только-только забылся. — Заметив наконец Пакс, человек внимательно посмотрел на нее и спросил:
— А это кто? Что за незнакомка?
— Это паладин, — отрекомендовал ее Хальверик. — Паладин Геда, слуга Великого Господина. Может быть, это и есть шанс нашего короля…
— На исцеление? — В голосе человека явственно слышалось сомнение.
Пакс позволила себе вступить в разговор:
— Уважаемый господин, я прибыла сюда, в Чайю, по зову и приказу Великого Господина. Мне неведомы его намерения, но что касается вашего короля, я могу предложить свои молитвы и искреннюю попытку исцелить его, если мне будут даны на то силы.
Незнакомец еще раз окинул ее взглядом с ног до головы и явно уже более спокойным и миролюбивым голосом произнес:
— Воистину, давненько нас уже не посещали паладины, уважаемая госпожа. Для нас это большая честь, и король, чувствуй он себя хоть чуть-чуть получше, посчитал бы своим долгом лично приветствовать вас у входа в замок. Принимая во внимание его нынешнее состояние, я осмелюсь предложить вам самой проследовать к нему и решить, можете ли вы исцелить его или хотя бы облегчить его состояние.
Пакс низко поклонилась.
— Клянусь милостью Геда и могуществом Великого Господина, я сделаю все, что смогу. — Посмотрев на только что перессорившихся при ней придворных, старавшихся теперь избегать взглядов друг друга, она кивнула им. — Да благословит вас Гед, — сказала Пакс и, стараясь ступать как можно тише, вошла в королевскую опочивальню.
Большое помещение с высоким потолком было хорошо освещено дневным светом, проникавшим через окна в двух стенах. Королевское ложе стояло на невысоком помосте. Помимо большого камина, несколько жаровен наполняли воздух в комнате не только теплом, но и ароматами курящихся благовоний. Король полулежал на подушках под расшитым золотом покрывалом. Не менее роскошный балдахин был свернут и убран к изголовью кровати. Пакс, следуя за так и не представившимся ей придворным, подошла ближе к королевской постели. Сидевшая рядом с кроватью женщина встала и шагнула ей навстречу. На ее шее висел медальон, выдававший ее принадлежность к ордену рыцарей Фалька, но одета она была не в военную форму, а в простое платье.
— Госпожа, вы — паладин? — спросила женщина. — Вы можете спасти его?
— Я не знаю. Я сделаю все, на что благословят меня боги и на что они даруют мне силы.
Пакс посмотрела через плечо женщины. Глаза короля были закрыты. Выглядел он глубоким стариком, хотя, по рассказам, Пакс представляла его намного моложе. Она внимательно смотрела, как женщина подходит к изголовью, наклоняется над королем и тихонько говорит ему что-то. Король медленно, с явным усилием открыл глаза, словно подернутые пеленой. Его взгляд, поблуждав бесцельно по комнате, наконец остановился на гостье. Король напрягся и попытался сесть.
— Добро пожаловать в Лионию, уважаемая госпожа, — с трудом шевеля губами, произнес он. — Для нас большая честь принимать вас при дворе. Приношу свои извинения за то, что не могу встретить вас, как подобает воспитанному кавалеру принимать в своем доме даму…
— Ваше величество, для меня огромная честь быть представленной королю Лионии, и все же я сразу обращусь к вам с просьбой: не тратьте зря силы. Могу ли я подойти к вам? — Король кивнул и чуть заметно пошевелил рукой. — Могу ли я спросить у вас, в чем заключается ваша болезнь и каковы ее причины?
— Этого мы не знаем, — сказал человек, проводивший Пакс в королевскую опочивальню. — Позвольте представиться: меня зовут Эскерьель, я оруженосец короля.
Пакс не могла скрыть удивления: оруженосец был мужчиной средних лет. Заметив выражение лица гостьи, он улыбнулся:
— Я знал, что это должно произойти скоро. Не знал лишь, когда именно.
Вместе с Пакс они приготовили тело к похоронному обряду. Пакс испытывала сложные чувства. Она не привыкла иметь дело с естественной смертью. Гибель в бою — другое дело. Она мгновенна, и с мыслью о ней легко примириться. Примерно такие же ассоциации возникали у нее с большинством серьезных болезней: человек либо выздоравливает и выживает, либо болезнь ломает его, и он умирает. Для большинства людей, кому дано состариться в мире, слабость старости приходит с возрастом, незаметно. Смерть словно подкрадывается к ним, втирается в доверие и перестает быть врагом. Но для этой женщины…
«Видели бы вы этот шрам, — обратилась Пакс к какому-то невидимому собеседнику. — Я уверена, что он болел всякий раз, когда ее скручивала лихорадка. В течение последних двух лет каждый вздох нес с собой боль. Она была слишком сильна и упорна, чтобы быстро сдаться и умереть. Она знала, что смерти придется выпить из нее все силы, и была готова противостоять ей, сколько будет возможно. И страх, который угадывался в глазах стоявшей на краю могилы старой женщины, был страхом того, что смерть наконец начинает одолевать ее».
Несколько растерявшись, Пакс отошла от постели усопшей и, подумав, поделилась своими мыслями с маршалом. Тот кивнул:
— Вы абсолютно правы. Страх воина уступить в противостоянии даже с таким грозным и заведомо непобедимым противником, как смерть, стал подавлять в ней все остальные мысли и чувства. А затем, когда боль благодаря вашим усилиям неожиданно отступила…
— Я понимала, что она может этого не выдержать, — опустив голову, призналась Пакс.
Маршал подошел к ней и положил руку ей на плечо.
— Вы еще так молоды и, судя по всему, на путь паладина вступили совсем недавно. Я позволю себе набраться дерзости и ответить на не заданный вами вопрос. Более того, я отвечу и на тот вопрос, который вы боитесь услышать от меня. Да, мгновенное избавление от боли могло вызвать эту быструю смерть. Но я прекрасно понимаю, что вы не желали ее смерти, как не желали и приносить кому-либо горе или страдание. Поверьте, я ни в коей мере не считаю, что вы убили ее, ибо сила к исцеляющему приходит, как вы сами сказали, от Великого Господина. Он же освобождает нас от боли, но не дает нам боль в качестве испытания или наказания.
— Если вы все знали, то почему сами не…
— Мне оставалось только ждать и молиться. Она бы ни за что не позволила мне применить к ней целительную силу, снисходящую на нас, маршалов, от Геда. Вот почему мы так запустили ее болезнь. Она не хотела, боялась признаться мне в своей слабости и отказывалась принять от меня помощь. Нужно было ждать, когда появится кто-то другой.
— А почему… почему Гед… Почему эта страшная рана не была вылечена именем Геда с самого начала? — Пакс услышала в своем голосе ноту вызова и недовольства и поспешила взять себя в руки и утихомирить бушевавшие в ней чувства.
Маршал молча накрыл тело покойной одеялом и положил ей на грудь медальон Геда. Затем он повернулся к Пакс и спокойно сказал:
— В то время она не принадлежала к последователям Геда. Она… — Маршал бросил взгляд на мертвую женщину, а затем вновь посмотрел на Пакс. — Она была разбойницей. Только Геду ведомо, каким богам она поклонялась, если вообще знала, что такое вера и религия. Маршал, мой предшественник в этом городе, обнаружил ее в пещере в скалах, после того, как ополчение Геда наголову разбило одну банду, долго терроризировавшую окрестные села. Оставшиеся в живых разбойники на себе дотащили раненую до скал и бросили там, понимая, что с такой обузой им не оторваться от преследователей. Уже к тому времени эта рана была слишком старой и воспаленной, так что вряд ли ее можно было залечить без последствий, даже будь эта женщина членом ордена. Как она выжила — мне неведомо. Единственное, что я знаю, — что мой предшественник был отличным лекарем-травником. В общем, выздоровев, она перешла на службу к нашему небесному покровителю. Впрочем, большого выбора у нее не было. Не уйди она под покровительство нашего святого, местный совет приговорил бы ее к смертной казни. За разбойные нападения на наших сограждан ее ждала виселица.
— Ну да, тогда понятно, — кивнула Пакс.
— А потом мой предшественник пошел на очень рискованный шаг, понимая, что одно лишь членство в ордене, возможно, и спасет Рейчел от виселицы на городской площади, но может не уберечь ее от самосуда. Тогда он неожиданно для всех назначил ее вице-маршалом. Надо сказать, что он не просчитался. Рейчел служила Геду верой и правдой долгие годы — с того дня и до самой своей смерти.
На следующий день Пакс продолжила свой путь на восток. По дороге она размышляла над тем, что рассказал ей накануне маршал, и внимательно оглядывала незнакомые места вокруг. В этих краях не было видно следов войн, как в Ааренисе. Деревни и отдельно стоящие фермы были ухожены, выглядели богатыми и безмятежными. На дороге было не так уж много путников, но в конце концов, подумала Пакс, зима — она на то и зима. Без крайней необходимости в такую погоду никто в дорогу не отправится. Еще до полудня она миновала Харвэй, и вскоре дорогу ей преградил дозор в лионийских зеленых плащах с золотой полосой. Впрочем, стоило ей назвать свое имя, как все вопросы были мгновенно решены и путь в Лионию был для нее открыт. Один из стражников уточнил:
— Ты случайно с рейнджерами прошлым летом не служила?
— Да, в отряде Джайрона.
— Я так сразу и подумал. Он еще по осени передал по всем постам твое имя. Говорят, ты здорово помогла нашим ребятам в тот сезон. В общем, поезжай, куда тебе нужно. Да, если вдруг соберешься в Чайю, обязательно зайди к дворцовому коменданту. По приказу короля все приезжающие в столицу должны отметиться при дворе.
— Мне еще никогда не доводилось бывать в Чайе, — сказала Пакс. — Как туда добраться?
— Очень просто. Езжай прямо по этой дороге и никуда не сворачивай. Она ведет на юго-восток прямо в Чайю. Если ты имела дело с эльфами, если научилась их хоть как-то понимать, то, уверен, этот город тебе понравится.
— Спасибо за то, что все объяснили. Да, кстати, а как найти земли, принадлежащие Хальверику?
— Которому из них? Это большой род, и им принадлежит много замков.
— Я имею в виду Алиама Хальверика. У него еще своя наемная рота…
— А, этот! Так ведь прошлым летом ты была совсем неподалеку от его владений. Разве наши тебе не говорили? Пакс покачала головой:
— Да как-то нам тогда не до того было. Стражник пожал плечами и сказал:
— Это еще дальше на юг. Честно говоря, я сам там никогда не бывал.
По мере того как Пакс продвигалась вглубь территории Лионии, рощи и перелески по обеим сторонам дороги становились все более густыми и протяженными. Обрабатываемые поля, наоборот, мельчали, превращаясь скорее в небольшие проплешины в сплошном лесном ковре. Вокруг самой Чайи был оставлен и вовсе нетронутый пояс дремучего леса. Снег выбелил весь пейзаж, насколько хватало глаз. Черными оставались лишь стволы деревьев и полоса дороги с комьями замерзшей грязи. Деревья постепенно становились все выше и выше, их кроны — раскидистее, а следовательно, расстояние между стволами тоже увеличивалось. Подъехав к внутренней границе лесного кольца, окружавшего город, Пакс натянула поводья и остановила коня, чтобы осмотреться.
В отличие от Вереллы и Фин-Пенира, Чайя была выстроена не для обороны: город не был окружен крепостной стеной. Издали этот город более всего походил на рощу из огромных деревьев, а на вычищенном пространстве вокруг их стволов росли десятки и сотни грибов с разноцветными шляпками. Грибами, как вдруг поняла Пакс, были городские дома. Деревянные и каменные, они были выкрашены в самые разные цвета, и даже черепица на их крышах была разноцветной. Деревья же — тут Пакс запрокинула голову, — под которыми раскинулся город, были просто невероятных размеров. Почти все они были в обхвате больше, чем любой из домов. В нижней части стволов их кора была яркого коричнево-красного цвета. На том уровне, где начинали расти ветки, этот цвет становился бледнее и выше переходил в белесо-серый и почти серебристый. На одной из опушек этой фантастической рощи возвышался замок. Его отделяла от лесного пояса самая широкая полоса открытого пространства, в это время года заметенного снегом. Рядом с гигантскими деревьями замок выглядел просто игрушечным.
— Похоже, вы впервые видите Чайю, — раздался позади Пакс голос с характерным эльфийским акцентом.
Пакс обернулась и увидела рядом с собой человека, в жилах которого, несомненно, текла и эльфийская кровь. Он был одет в кожаные брюки и охотничью куртку.
— Да, — кивнув, сказала она. — Этот город… В общем, он не такой, как другие.
— Конечно, — подтвердил незнакомец. — Это единственное место, где растут такие деревья, если не считать лесов в эльфийских королевствах. Эта роща — своего рода символ того, что наша страна принадлежит обеим расам. — Вздохнув, он добавил:
— До тех пор, пока это так, они будут жить и осенять нашу столицу. Но если вдруг…
— Вы случайно не из рейнджеров? — поинтересовалась Пакс.
— А ты думаешь, что нам, полукровкам, больше нечем заняться в собственном королевстве?
Пакс не поняла причины недовольства и упрека, явно прозвучавшего в его голосе.
— Я не хотела вас обидеть, — сказала она. — Просто в прошлом году я прослужила летний сезон в отряде рейнджеров, на юге Лионии. Вот мне и захотелось узнать, не знакомы ли вы с кем-нибудь из них.
Выражение лица незнакомца смягчилось.
— А, ну если так… Может быть, кое-кого я и знаю. У меня много друзей на юге.
Впрочем, как выяснилось, друзей Пакс он знал лишь заочно, через кого-то из своих знакомых. Пакс опустила поводья, и гнедой медленным шагом направился в сторону города. Незнакомец без труда поспевал за ним. Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец, когда дорога привела их к первым домам на окраине Чайи, спутник Пакс снова заговорил:
— Ты приехала от них, с юга? Посреди зимы не многие отваживаются на столь далекое путешествие.
— Я паладин Геда, — с достоинством произнесла Пакс, — и в путь я отправилась по воле богов.
Незнакомец остановился, и Пакс тоже пришлось натянуть поводья, просто хотя бы из вежливости.
— Вы паладин? Значит, вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля?
— Я, к сожалению, сама не знаю наверняка причину, по которой боги направили меня в ваше королевство.
— Да уж скорей всего именно для этого. По крайней мере, вам в любом случае следует явиться во дворец и доложить о своем прибытии. Я уверен, что вас тотчас же примут. — Оглядевшись, незнакомец взмахом руки подозвал появившегося на улице юношу в зеленом камзоле с золотой полосой. Тот быстрым шагом подошел к ним и учтиво поклонился. — Вот, знакомьтесь, это Бельварин. Он проводит вас во дворец. Бельварин, эта дама — паладин Геда. Она должна обязательно попасть на прием к королю.
Следуя за своим провожатым, Пакс проехала по извилистым аллеям, огибавшим стоявшие вразнобой дома. Вскоре перед ними распахнулись ворота в стене замка. И сами ворота, и двор, открывшийся за ними, и основное здание поразили Пакс своими размерами. Она поняла, что лишь по соседству с огромными деревьями замок выглядел таким миниатюрным. Въехав во двор замка, Пакс спешилась, и к ней тотчас же подбежал молодой конюх, еще совсем мальчишка. Она настрого приказала ему отвести гнедого в стойло, но ни в коем случае не привязывать. Мальчик кивнул и увел коня, не забыв при этом осведомиться у гостьи, нужно ли поить и кормить ее скакуна.
Сопровождавший Пакс юноша в камзоле распахнул перед нею дверь и повел по длинным коридорам и огромным залам замка. Пакс обратила внимание на то, что встречавшиеся им по дороге слуги с явным почтением кланялись ее спутнику, как очень знатному господину. Несмотря на долгий переход по незнакомому зданию, Пакс поняла, что сопровождающий привел ее в дальний конец замка на верхний этаж, откуда окна выходили скорее всего на поле и леса за ним. Наконец юноша остановился перед резной двустворчатой дверью. Навстречу Пакс шагнули двое одетых в дорогие костюмы придворных — судя по всему, представители высшей местной знати. Они приветствовали ее сопровождающего, а затем церемонно поздоровались с нею:
— Итак, добро пожаловать, госпожа Паксенаррион, паладин Геда! Рады вас приветствовать при дворе нашего короля. Позвольте представиться: меня зовут барон Бельварин. Надеюсь, мой сын бь1л надежным и неназойливым спутником, — с улыбкой сказал один из придворных. При этом Пакс заметила, как покраснел сопровождавший ее юноша. Отец его был высокий, может быть, чуть полноватый, с волосами и усами рыжеватого цвета.
— А мое имя — барон Хальверик. Позвольте узнать, не та ли вы Паксенаррион, которая служила в роте герцога Пелана из Тсайи?
Пакс кивнула, и барон улыбнулся ей:
— Осмелюсь предположить, что вы знакомы с моим племянником Алиамом Хальвериком?
— Разумеется, мой господин, — ответила Пакс. Присмотревшись к своему новому знакомцу, она обратила внимание, что ее собеседник действительно был похож на Алиама, разве что превосходил его ростом да количеством седины в шевелюре.
— Позвольте узнать, госпожа Паксенаррион, — церемонно обратился к Пакс барон Бельварин, — вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля? — При этом барон бросил мрачный взгляд на Хальверика, что не ускользнуло от внимания Пакс.
— Я почла бы за честь предложить свои целительные силы, если король согласится принять мою помощь, — учтиво ответила Пакс. — Но вынуждена предупредить вас, что целительная сила исходит не от меня, а от Великого Господин, и мне не дано знать, когда ему будет угодно даровать ее мне.
— Боюсь, госпожа Паксенаррион, что вы прибыли слишком поздно, если, конечно, боги призвали вас к нашему двору именно за этим. Тем не менее вам все равно следует встретиться с королем, разумеется, если вы согласитесь, и, может быть, вам удастся облегчить его страдания. — Сказав это, барон Хальверик снова улыбнулся ей и повернулся к дверям.
— Ты не торопись, Джерис, — обратился к нему Бельварин. — Ты что, забыл, что сказали врачи? Король должен отдохнуть, насколько это у него получится, учитывая мучающие его боли.
— Золотая клятва Фалька! — вырвалось у Хальверика. — Томессим, король умирает прямо у нас на глазах. Неужели ты думаешь, что от появления паладина ему может стать хуже?
— Но врачи…
— Опять ты со своими врачами! Что, лучше ему стало за последние месяцы, несмотря на все их усилия?
Придворные перешли на повышенные тона, и Пакс ничуть не удивилась, когда из приоткрывшейся двери в приемную выскользнул человек, негромко, но требовательно призвавший спорщиков к порядку.
— Господа, — обратился он к ним, — вы не могли найти другого места для выяснения отношений? Неужели обязательно нужно кричать под дверями королевской спальни? Король только-только забылся. — Заметив наконец Пакс, человек внимательно посмотрел на нее и спросил:
— А это кто? Что за незнакомка?
— Это паладин, — отрекомендовал ее Хальверик. — Паладин Геда, слуга Великого Господина. Может быть, это и есть шанс нашего короля…
— На исцеление? — В голосе человека явственно слышалось сомнение.
Пакс позволила себе вступить в разговор:
— Уважаемый господин, я прибыла сюда, в Чайю, по зову и приказу Великого Господина. Мне неведомы его намерения, но что касается вашего короля, я могу предложить свои молитвы и искреннюю попытку исцелить его, если мне будут даны на то силы.
Незнакомец еще раз окинул ее взглядом с ног до головы и явно уже более спокойным и миролюбивым голосом произнес:
— Воистину, давненько нас уже не посещали паладины, уважаемая госпожа. Для нас это большая честь, и король, чувствуй он себя хоть чуть-чуть получше, посчитал бы своим долгом лично приветствовать вас у входа в замок. Принимая во внимание его нынешнее состояние, я осмелюсь предложить вам самой проследовать к нему и решить, можете ли вы исцелить его или хотя бы облегчить его состояние.
Пакс низко поклонилась.
— Клянусь милостью Геда и могуществом Великого Господина, я сделаю все, что смогу. — Посмотрев на только что перессорившихся при ней придворных, старавшихся теперь избегать взглядов друг друга, она кивнула им. — Да благословит вас Гед, — сказала Пакс и, стараясь ступать как можно тише, вошла в королевскую опочивальню.
Большое помещение с высоким потолком было хорошо освещено дневным светом, проникавшим через окна в двух стенах. Королевское ложе стояло на невысоком помосте. Помимо большого камина, несколько жаровен наполняли воздух в комнате не только теплом, но и ароматами курящихся благовоний. Король полулежал на подушках под расшитым золотом покрывалом. Не менее роскошный балдахин был свернут и убран к изголовью кровати. Пакс, следуя за так и не представившимся ей придворным, подошла ближе к королевской постели. Сидевшая рядом с кроватью женщина встала и шагнула ей навстречу. На ее шее висел медальон, выдававший ее принадлежность к ордену рыцарей Фалька, но одета она была не в военную форму, а в простое платье.
— Госпожа, вы — паладин? — спросила женщина. — Вы можете спасти его?
— Я не знаю. Я сделаю все, на что благословят меня боги и на что они даруют мне силы.
Пакс посмотрела через плечо женщины. Глаза короля были закрыты. Выглядел он глубоким стариком, хотя, по рассказам, Пакс представляла его намного моложе. Она внимательно смотрела, как женщина подходит к изголовью, наклоняется над королем и тихонько говорит ему что-то. Король медленно, с явным усилием открыл глаза, словно подернутые пеленой. Его взгляд, поблуждав бесцельно по комнате, наконец остановился на гостье. Король напрягся и попытался сесть.
— Добро пожаловать в Лионию, уважаемая госпожа, — с трудом шевеля губами, произнес он. — Для нас большая честь принимать вас при дворе. Приношу свои извинения за то, что не могу встретить вас, как подобает воспитанному кавалеру принимать в своем доме даму…
— Ваше величество, для меня огромная честь быть представленной королю Лионии, и все же я сразу обращусь к вам с просьбой: не тратьте зря силы. Могу ли я подойти к вам? — Король кивнул и чуть заметно пошевелил рукой. — Могу ли я спросить у вас, в чем заключается ваша болезнь и каковы ее причины?
— Этого мы не знаем, — сказал человек, проводивший Пакс в королевскую опочивальню. — Позвольте представиться: меня зовут Эскерьель, я оруженосец короля.
Пакс не могла скрыть удивления: оруженосец был мужчиной средних лет. Заметив выражение лица гостьи, он улыбнулся: