Никитин Иван. Сочинения

   А помнятся ль тебе
   Слова твои разумные
   Вот в этой же избе?
   Давненько, сам ты ведаешь,
   А я их не забыл.
   Ты, пес, мне в ноги кланялся
   И вот что говорил:
   "Прости меня... не гневайся...
   Вот образом клянусь
   Тебя на волю выкуплю,
   На дочери женюсь".
   Торгаш, торгаш бессовестный,
   Ты рад, что обманул...
   Уж лучше бы мне в ту пору
   Ты в сердце нож воткнул.
   Ведь я теперь посмешище
   У добрых-то людей.
   А дочь как щепка высохла;
   Все от тебя, злодей.
   Вон девочка несчастная,
   Изволь-ка отвечать:
   Что, любо нам на улицу
   Бедняжку выпускать?"
   Смутился гость. Рукой со лба
   Отер холодный пот
   И думал: дело скверное,
   Не в духе старый черт!
   Пришлось кошель развязывать...
   "Эх, Агафон Петров!
   Ну, стоит ли нам ссориться,
   Шуметь из пустяков!
   Как быть! Не то случается
   На свете меж людьми,
   Да все концы хоронятся...
   Вот сто рублей... возьми!"
   Старик назад попятился,
   Немного покраснел
   И на Настасью бледную
   Пытливо поглядел.
   "Ну, дочка... вот ты плакалась:
   Нас нищими зовут,
   Казна, вишь, с неба валится,
   Бери, коли дают".
   Дочь вспыхнула, что зарево,
   И к гостю подошла;
   В глазах у ней мутилося,
   Но речь тверда была:
   "Не надо нам казны твоей!
   Не смейся надо мной!"
   И деньги на пол бросила
   Дрожащею рукой.
   "Вишь, - молвил гость, - знать, дешево
   Чужое-то добро".
   И гнулся в три погибели,
   Сбирая серебро.
   Седой старик не вытерпел
   И крикнул: "Осмотрись!
   Пощупай и в лоханке-то
   Там звякнуло, кажись!
   Эх, Настя, Настя бедная!
   Сгубила ты свой век!
   Гляди, как тварь-то ползает;
   А!., тоже человек!.."
   Дочь опустила голову
   И плакала навзрыд,
   Как будто разом выплакать
   Хотела гнев и стыд.
   "Ух, батюшки, измучился!
   Всю спину изломал!"
   Насилу выпрямляяся,
   Купчина рассуждал.
   И, за дверь тихо выбравшись,
   Стал кучера ругать:
   "Впрягай коней-то, увалень!
   Покудова мне ждать?"
   "Эхма!" - в ответ послышалось!
   И, плюнув на ладонь,
   Дугу взял кучер нехотя
   И натянул супонь.
   И стал просить хозяина!
   "Ой, как болит живот!
   Чайку там не осталося?
   Равно он пропадет".
   - "Толкуй вот с деревенщиной!
   Смеется ведь, смотри.
   Пошел в избушку, увалень,
   Что нужно, собери".
   Гремят, звенят бубенчики...
   Купчина под дождем
   Свою досаду горькую
   Отмщает на другом:
   "Дороги-то, дороги-то!
   Поедешь, да не рад!
   За чем это бездельники
   Исправники глядят?"
   Молчит избушка тесная.
   Настасья в темноте
   Стоит и богу молится
   О дочке-сироте.
   Старик лежит и думает:
   "Еще прожит денек.
   А что-то завтра старосте
   Скажу я про оброк..."
   Октябрь 1855
   МУЗЫКА ЛЕСА
   Без конца поля
   Развернулися,
   Небеса в воде
   Опрокинулись.
   За крутой курган
   Солнце прячется,
   Облаков гряда
   Развернулася.
   Поднялись, растут
   Горы медные,
   На горах дворцы
   Золоченые.
   Между гор мосты
   Перекинуты,
   В серебро и сталь
   Позакованы.
   По траве, по ржи
   Тени крадутся,
   В лес густой бегут,
   Собираются.
   Лес стоит, покрыт
   Краской розовой,
   Провожает день
   Тихой музыкой.
   Разливайтеся,
   Звуки чудные!
   Сам не знаю я,
   Что мне весело...
   Все мне кажется,
   Что давным-давно
   Где-то слышал я
   Эту музыку.
   Все мне помнится
   Сумрак вечера,
   Тесной горенки
   Стены темные.
   Огонек горел
   Перед образом,
   Как теперь горит
   Эта звездочка.
   На груди моей
   Милой матушки
   Я дремал, и мне
   Песни слышались.
   Были песни те
   Звуки райские,
   Неземная жизнь
   От них веяла!..
   И тогда сквозь сон
   Все мне виделся
   Яркий блеск и свет
   В темией горенке.
   Бе от этого ль
   Так мне весело
   Слушать в сумерки
   Леса музыку,
   Что при ней одной
   Детство помнится,
   Безотрадный день
   Забывается?
   Начало ноября 18SS
   * * *
   Затеплились звезды одна за другою
   Над темного далью лугов;
   Куда-то со скрипом, за сонной рекою,
   Проехал обоз чумаков.
   Задумав поужинать, подле залива
   Рыбак разложил огонек;
   И вдруг осветились: плакучая ива,
   Плечистый старик и челнок,
   Развесистый невод, подпертый шестами,
   Шалаш на крутом берегу,
   Кусты лозняка и, вдали за кустами,
   Стреноженный конь на лугу.
   Вот в сторону, верно, испуганный светом,
   Со свистом кулик пролетел...
   Bсe тихо... лишь в поле, туманом одетом,
   Бог весть кто-то песню запел.
   А к полночи, кажется, дождь соберется.
   Уж наволочь кой-где пошла;
   Теперь мужичок его ждет не дождется:
   Ведь рожь наливать начала!
   Ложись, горожанин, в постель пуховую
   И спи до утра без забот!
   Хлеб будет: крестьянин свечу восковую
   Сегодня ж с молитвой зажжет.
   Вот тучки находят; отрада народа,
   Господь даст, и дождик пойдет...
   Уж сколько же завтра душистого меда
   Пчела моя в поле найдет!
   7 ноября 1855
   НА ВЗЯТИЕ КАРСА
   Во храмы, братьи! на колени!
   Восстал наш бог, и грянул гром!
   На память поздних поколений
   Суд начат кровью и огнем...
   Таков удел твой, Русь святая,
   Величье кровью покупать;
   На грудах пепла, вырастая,
   Не в первый раз тебе стоять.
   В борьбе с чужими племенами
   Ты возмужала, развилась
   И над мятежными волнами
   Скалой громадной поднялась.
   Опять борьба! Растут могилы...
   Опять стоишь ты под грозой!
   Но чую я, как крепнут наши силы,
   И вижу я, как дети рвутся в бой...
   За Русь! - гремит народный голос,
   За Русь! - по ратям клик идет,
   И дыбом подымается мой волос,
   За Русь! - душа и тело вопиет.
   Рее во гневе проснулось и все закипело;
   Великою мыслью всё царство живет;
   На страшные битвы за правое дело
   Народ оскорбленный, как буря, идет.
   Задвигались рати, как тучи с громами,
   Откликнулись степи, вздрогнули леса,
   Мелькают знамена с святыми крестами,
   И меркнут от пыли густой небеса.
   За падших героев отмщенье настало:
   По суше, по морю гул битвы пошел,
   И знамя Ислама позорно упало,
   Над Карсом поднялся двуглавый орел.
   Да здравствует наша родная держава,
   Сынов-исполинов бессмертная мать!
   Да будет тебе вековечная слава,
   Облитая кровью, могучая рать!
   Пусть огнедышащих орудий
   Нам зевы медные грозят,
   Мы не закроем нашей груди
   Гранитом стен и сталью лат.
   Любовь к отчизне закалила
   В неравных спорах наш народ,
   Вот сверхъестественная сила
   И чудотворный наш оплот!
   Твердыня Руси - плоть живая,
   Несокрушимая стена,
   Надежда, слава вековая,
   И честь, и гордость - все она!
   За нас господь! Он Русью правит,
   Он с неба жезл царю пошлет;
   Царь по волнам жезлом ударит
   И рати двинутся вперед,
   И грянут новые удары...
   И вам, защитникам Луны,
   За грабежи и за пожары
   Отплатят Севера сыны.
   80 ноября 1855
   ПЕСНЯ
   Ковыль, моя травушка, ковыль бесприютная,
   Росла ты nog бурями, от вноя повысохла,
   Идет зима с вьюгами, а все ты шатаешься;
   Прошла почти молодость, - отрады нет молодцу.
   Жил нома - кручинился, покинул дом на горе;
   Работал без устали - остался без прибыли;
   Служил людям правдою - добра я не выслужил;
   Нашел друга по сердцу - сгубил свою голову!
   О милой вся думушка, и грусть, и заботушка,
   Жду, вот с нею встречуся, а встречусь - раскаюся:
   Скажу ей что ласково - молчит и не слушает;
   Я мукою мучуся - она улыбается...
   Легко красной девице чужой тоской тешиться,
   С ума сводить молодца, шутить злой изменою;
   Полюбит ненадолго - забудет по прихоти,
   Без друга соскучится - нарядом утешится...
   Уж полно печалиться! - твердят мне товарищи.
   Чужое безвременье нетрудно обсуживать!
   Узнаешь бессонницу, повесишь головушку,
   Прощаяся навеки с последнею радостью...
   Ковыль, моя травушка, ковыль бесприютная,
   Росла ты под бурями, от зноя повысохла...
   Когда же мы, бедные, с тобой красовалися?
   Зачем с тобой, горькие, на свет показалися?
   1855
   НОВАЯ УТРАТА
   Давно ль повеселел мой уголок печальный,
   Давно ль я меж друзей сидел,
   И слушал их, и радовался тайно?..
   И вот опять осиротел!
   Кругом глубокое молчанье..
   Одним я позабыт, другой умчался в даль...
   Да и кому нужна моя печаль?
   У веского свое страданье!
   Последний друг безвременно зарыт...
   Угас, замученный борьбою,
   С суровой долею, с бесчувственной семьею,
   Тоскою медленной убит!
   Погибли молодые силы!
   Безжалостной судьбы не мог он победить...
   Мой бедный друг! И гроб твой до могилы
   Не удалось мне проводить!
   Все чудится - я слышу милый голос,
   Все жду, что друг отворит дверь...
   Один остался я теперь,
   На сжатой ниве позабытый колос!
   Безоблачны покуда ,небеса,
   Но сердце у меня недаром замирает,
   И этот стих недаром вызывает
   Слезу на грустные глаза...
   Так иногда, перед грозою,
   Над зеркальной поверхностью реки,
   Тревожно делая круги,
   Щебечет ласточка порою...
   Между 13 марта и 10 апреля 1856
   НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ ВТОРОВУ
   Как другу милому, единственному другу,
   Мой скромный труд тебе я посвятил.
   Ты первый взор участья обратил
   fla музу робкую, мою подругу.
   Ты показал мне новый, лучший путь.
   На нем шаги мои направил,
   И примирил с людьми, и жизнь любить заставил"
   Развил мой ум, согрел мне. ?рудь...
   Я помню все! Что б ни было со мйою,
   В одном себе по гроб не изменю:
   В день радости, в день горя - под грозою,
   В моей душе твой образ сохраню.
   26 марта 185S
   РАССКАЗ МОЕГО ЗНАКОМОГО
   Позвольте-ко... Сысой... Сысой...
   Не вспомню вот отечества...
   Ах, боже мой! И брат-то свой
   Из нашего купечества...
   Ну, все равно-с! Мужик - добряк
   И голова торговая,
   А смирен, сударь, то есть так,
   Что курица дворовая.
   Ни боже мой-с не пьет вина!
   Ребенок с ребятишками...
   Но слабость у него одна
   И спит, то есть, за книжками...
   Оно - ничто. Тут нет вреда,
   Из книг, то есть, выведывать
   И что и как... да вот-с беда
   Любил он проповедовать.
   В торговле-де у нас обман,
   Нам верить-де сомнительно,
   И то, и то... такой туман,
   Что слушать уморительно.
   Бранил и бил отец крутой
   Его за эти шалости,
   Все толку нет... Махнул рукой
   И перестал... из жалости!
   И вздумал он-с его женить.
   Сын плачет, убивается.
   "Постой, дескать! Зачем спешить?"
   В ногах, то есть, валяется!
   Отец сказал, что это вздор,
   Одно непослушание.
   Сын так и сяк... и бросил спор,
   Исполнил приказание.
   Жена лицом что маков цвет,
   Дородная, работница,
   Метет, скребет, встает чуть свет,
   И мыть и шить охотница.
   Ну-с муж того... ей не мешал.
   Что думал - дело темное,
   И все, то есть, сидел - читал,
   Все разное-с, мудреное.
   Когда-то он, когда с женой
   Словечком, перебросится!
   Лежит, то есть, что пень какой,
   Пойдет куда - не спросится...
   Жена со зла и ну рыдать:
   Что вот-де напущение
   И день читать, и ночь читать,
   Жены милее чтение!..
   Муж все молчит. Картуз возьмет,
   На рынке пошатается...
   Нельзя-с, купец!.. Домой придет,
   Никак не начитается.
   Грустит жена: зачем она
   Жизнь девичью покинула?
   Она ль глупа? Она ль дурна?..
   Да книжки в печь и кинула.
   Тот, знаете, тужил-тужил,
   Да с кислою улыбкою
   И молвил ей: "Себя сгубил,
   Связал тебя ошибкою..."
   Возьмет картуз, из дома вон,
   На рынке пошатается.
   Придет домой - опять трезвон!
   Жена не унимается:
   "Куда ходил? За чем пропал?
   Такой-сякой и грамотник!
   Жена плоха, иной искал...
   Не грамотник, ты лапотник!"
   А завтра то ж, и после то ж,
   Попреки да разладица,
   И нет, то есть, добра на грош,
   Такая беспорядица!
   Оказия-с!.. Жену винить?
   Любовь, то есть, ревнивая...
   И мужа, сударь, грех чернить:
   Природа молчаливая...
   Молчал он год, молчал он два,
   Читал что попадалося,
   Тайком, то есть... Но голова...
   Да-с! тут вот помешалося.
   Он жив теперь. Все вниз глядит,
   Ничем не занимается,
   Глуп, энаете!.. И все молчит
   Да горько улыбается.
   Март 1856
   * * *
   У кого нет думы
   И забот-кручины,
   Да зато ееть радость
   Уголок родимый.
   Сядет он, усталый,
   С мицрю женою,
   Отдохнет в беседе
   Сердцем и душою.
   На дворе невзгода,
   Свечка нагорает...
   На полу малютка
   Весело играет.
   К дому он подходит
   Путь неровный гладок;
   Ужинать присядет
   Бедный ужин сладок.
   Не с кем поделиться
   Теплыми словами,
   Поведешь беседу
   С мертвыми стенами!
   Облаку да ветру
   Горе порасскажешь
   И с подушкой думать
   С вечера приляжешь.
   26 апреля 1856
   * * *
   Помню я: бывало, няня,
   Долго сидя за чулком,
   Молвит: "Баловень ты, Ваня,
   Все дурачишься с котом.
   Встань, подай мою шубейку;
   Что-то холодно, дрожу...
   Да присядь вот на скамейку,
   Сказку длинную скажу".
   И старушка с расстановкой
   До полночи говорит.
   С приподнятою головкой
   Я сижу. Свеча горит.
   Петухи давно пропели.
   Поздно. Тянется ко сну...
   Где-то дрожки прогремели...
   И под говор я засну.
   Сон покоен. Утром встанешь
   Прямо в садик... Рай земной!
   Песни, говор... А как глянешь
   На росинки - сам не свой!
   Чуть сорока защекочет
   Понимаешь, хоть молчишь,
   Упрекнуть она, мол, хочет,
   "Здравствуй, Ваня! Долго спишь!"
   А теперь ночной порою
   На груди гора лежит:
   День прожитый пред тобою
   Страшным призраком стоит.
   Видишь зла и грязи море,
   Племя жалкое невежд,
   Униженье, голод, горе,
   Клочья нищенских одежд.
   Пот на пашнях за сохами,
   Пот в лесу аа топором,
   Пот на гумнах за цепами,
   На дворе и за двором.
   Видишь горькие потери,
   Слезы падшей красоты
   И затворенные двери
   Для убитой нищеты...
   И с тоскою ждешь рассвета,
   Давит голову свинец.
   О, когда же горечь эта
   Вся исчезнет наконец!
   27 апреля 1856
   (В АЛЬБОМ Н. В. ПЛОТНИКОВОЙ)
   Прохладно. Все окна открыты
   В душистый и сумрачный сад.
   В пруде горят звезды. Ракиты
   Над гладью хрустального спят.
   Певучие звуки рояли
   То стихнут, то вновь потекут;
   С утра соловьи не смолкали
   В саду - и теперь всё поют.
   Поник я в тоске головою,
   Под песни душа эамерла...
   Затем, что под кровлей чужою
   Минутное счастье нашла...
   6 мая 1856
   (В АЛЬБОМ М. И. ЖЮНО)
   И дик и невесел наш север холодный,
   Но ты сохранила вполне
   Горячее сердце и разум свободный
   В суровой, чужой стороне.
   С тяжелой тоскою по родине дальней,
   Скромна, благородно-горда,
   Ты шла одиноко дорогой печальной
   Под гнетом забот и труда.
   Ты злому невежде и плуту не мстила;
   Как голубь, нежна и кротка,
   Ты черные сплетни презреньем казнила,
   Прощала всегда дурака.
   Ты грусти своей показать не хотела
   Пред бедной и жалкой толпой
   И смело на пошлые лица глядела,
   Сквозь слезы смеялась порой.
   Но рано иль поздно минует невзгода
   Недаром ты крепла в борьбе,
   Как дочери милой, родная природа
   Откроет объятья тебе.
   И ты отдохнешь... Но под кровлей родною
   Не помни минувшего зла;
   Поверь: на Руси не одною душою
   Ты крепко, любима была.
   Май 1856
   * * *
   Чуть сошлись мы - друг друга узнали.
   Ваши речи мне в душу запали,
   Но, увы! не услышать мне их,
   Не услышать мне звуков родных.
   Не помочь, видно, горю словами!
   На мгновенье я встретился с вами,
   Расстаюсь навсегда, навсегда:
   Унесетесь вы бог весть куда!
   Вот как жизнь иногда бестолкова!
   Вот как доля глупа и сурова!
   Уж как ляжет она на плечах
   Белый свет помутится в глазах!
   Май (?) 1856
   * * *
   День и ночь с тобой жду встречи,
   Встречусь - голову теряю;
   Речь веду, но эти речи
   Всей душой я проклинаю.
   Рвется чувство на свободу,
   На любовь хочу ответа,
   Говорю я про погоду,
   Говорю, как ты одета.
   Не сердись, не слушай боле:
   Этой лжи я сам не верю.
   Я не рад своей неволе,
   Я не рад, что лицемерю.
   Такова моя отрада,
   Так свой век я коротаю:
   Тяжело ль - молчать мне надо,
   Полюблю ль - любовь скрываю.
   Май или июнь (?) 1856
   ПАХАРЬ
   Солнце за день нагулялося,
   За кудрявый лес спускается;
   Лес стоит под шапкой темною,
   В золотом огне купается.
   На бугре трава зеленая
   Спит, вся искрами обрызгана,
   Пылью розовой осыпана
   Да каменьями унизана.
   Не слыхать-то в поле голоса,
   Молча ворон на меже сидит,
   Только слышен голос пахаря,
   За сохой он на коня кричит.
   С ранней зорьки пашня черная
   Бороздами подымается,
   Конь идет - понурил голову,
   Мужичок идет - шатается...
   Уж когда же ты, кормилец наш,
   Возьмешь верх над долей горькою?
   Из земли ты роешь золото,
   Сам-то сыт сухою коркою!
   Зреет рожь - тебе заботушка:
   Как бы градом не побилася,
   Без дождей в жары не высохла,
   От дождей не пол ожил ася.
   Хлеб поспел - тебе кручинушка:
   Убирать ты не управишься,
   На корню-то он осыплется,
   Без куска-то ты останешься.
   Урожай - купцы спесивятся;
   Год плохой - в семье все мучатся,
   Все твой двор не поправляется,
   Детки грамоте не учатся.
   Где же клад твой заколдованный,
   Где талан твой, пахарь, спрятался?
   На труды твои да на горе
   Вдоволь вчуже я наплакался!
   Лето 1856
   В САДУ
   При заре по воде - и румянец и тень,
   В чаще песня да свист раздается;
   Притаил сад дыханье, весь нега и лень,
   По кудрям его золото льется.
   Долго ль буду я тут одиноко бродить,
   Слушать песню и свист соловьиный,
   Надрывать свою грудь, свое сердце крушить,
   Молча сдерживать слезы кручины?
   На печаль, милый друг мой, тебя я узнал,
   На тоску я с тобой повстречался,
   На беду моим светом и счастьем назвал,
   Всей душою к тебе привязался!
   Уж и так мои дни были днями потерь:
   Гибли молодость, сила, здоровье...
   Выносил я, терпел... Каково ж мне теперь,
   Знает бог да мое изголовье!
   Нет, не жить мне с тобою под крышей одной;
   Как простимся - и полно встречаться!
   Тяжело, мне и горько расстаться с тобой,
   Легче б телу с душою расстаться!
   И за что ж ты, мой друг, у меня отнята?..
   Ты права. Не тебя обвиняю;
   Виноват, видно, я да моя беднота...
   В первый раз я ее проклинаю!
   Лето 1856
   Щ. В. ПЛОТНИКОВОЙ
   Как голубь, кротка и нежна,
   Как лань молодая, пуглива,
   О боже! да будет она,
   Как ангел небесный, счастлива.
   26 августа 1856
   СПЛЕТНЯ
   Живи как отшельник,
   Гуляй или плачь
   Найдет тебя сплетня,
   Придет твой палач!
   Двери не отворит
   Под дверь подползет,
   Ограда мешает
   Сквозь камень пройдет.
   В чем грешен, не грешен
   В набат прогудит,
   Навек обесчестит,
   По гроб осрамит.
   И в грязь тебя втопчет
   И недруг и друг...
   Проклятая сплетня!
   Проклятый недуг!
   1856
   * * *
   Рассыпались звезды, дрожат и горят;
   За пашнями диво творится:
   На воздухе синие горы висят,
   И в полыми люд шевелится.
   Подвинулось небо назад от земли,
   Воде золотой уступило;
   Без ветра плывут по воде корабли,
   Бока их огнем охватило...
   А ночь через лес торопливо ползет,
   Ползет - и листа не зацепит;
   Насупила брови, глазами сверкнет
   Широкое поле осветит.
   Опять я с тоскою домой ворочусь.
   Молчал бы, да нет моей мочи:
   Один я средь поля пятном остаюсь,
   Чернее и пашен, и ночи!
   Гляжу и любуюсь: простор и краса...
   В себя заглянуть только стыдно:
   Закиданы грязью мои небеса,
   Звезды ни единой не видно!..
   1856
   ГНЕЗДО ЛАСТОЧКИ
   Кипит вода, ревет ручьем,
   На мельнице и стук и гром,
   Колеса-то в воде шумят,
   А брызги вверх огнем летят,
   От пены-то бугор стоит,
   Что мост живой, весь пол дрожит.
   Шумит вода, рукав трясет,
   На камни рожь дождем течет,
   Под жерновом муку родит,
   Идет мука, в глаза пылит.
   Об мельнике и речи нет.
   В пыли, в муке, и лыс, и сед,
   Кричит весь день про бедный люд:
   Вот тот-то мот, вот тот-то плут...
   Сам, старый черт, как зверь глядит,
   Чужим добром и пьян, и сыт;
   Детей забыл, жену извел;
   Барбос с ним жил, барбос ушел...
   Одна певунья-ласточка
   Под крышей обжилась,
   Свила-слепила гнездышко,
   Детьми обзавелась.
   Поет, пока не выгнали.
   Чужой-то кров - не свой;
   Хоть не любо, не весело,
   Да свыкнешься с нуждой.
   В ночь темную под крылышко
   Головку подогнет
   И спит себе под гром и стук,
   Носком не шевельнет.
   1856
   (Н. И. ВТОРОВУ)
   Возверзи печаль твою на господа
   и той тя препитает.
   Ну вот, я дождался рассвета,
   Гляжу в окно - все нет добра!
   Черт знает! Ни зима, ни лето...
   Беги хоть с горя со двора!
   Мой друг! Скажите, ради бога,
   Когда ж падет надежный снег,
   Окончится езда телег,
   Настанет зимняя дорога?
   Напрасно я за ворота
   Спешу, обозов поджидая,
   Безмолвна улица пустая,
   Двор пуст, в кармане пустота!..
   Дай помолюсь в тоске-печали!
   Не медли, матушка-зима!
   Мы без тебя оголодали,
   Всем дворникам грозит сума...
   О горе, горе! В избах пусто...
   Куда же денется у нас
   В кадушках припасенный квас
   И наша кислая капуста,
   Чем дорожит, к чему привык
   Наш русский барин и мужик?
   Аминь! Да будет власть господня!
   Лукич мой просится сегодня
   К вам в гости. Этакой осел!
   Как зюзя с ярмарки пришел...
   23 декабря 1856
   * * *
   С кем теперь мне сидеть
   В опустелом дому?
   Кому стану я петь
   О прожитой весне?
   На призывный мой клич
   Не приходят друзья,
   Не заводят со мной
   Задушевных речей:
   Успокоила их
   Мать сырая земля;
   Крепким сном они спят
   Под доской гробовой.
   Лишь меня, сироту,
   Словно ветер ковыль,
   Горе гонит вперед
   По дороге глухой.
   1856 (?)
   ПЕВИЦЕ
   О, пой еще! Безумной муки
   Я снова жажду до конца!
   Пусть унесут святые звуки
   Вседневный холод от лица.
   И вновь откликнется послушно
   В душе, отравленной тобой,
   Что угасало равнодушно,
   Что было отнято судьбой.
   Воскреснут вновь былые грезы
   И принесут иной весны
   Давно утраченные слезы,
   Давно подавленные сны.
   И песен вольные призывы
   Сойдут, любовию полны,
   Как на безжизненные нивы
   Сиянье солнца и весны.
   1856 (?)
   * * *
   Полночь. Темно в горенке.
   Тишина кругом,
   Вот идет под окнами
   Дворник с фонарем.
   Яркий свет полоскою
   Проскользнул в окно,
   Глянул на печь белую,
   И - опять темно.
   Экая бессонница,
   Скука и тоска!
   Диво! всё мне чудятся
   Речи мужичка!
   Точно, как и вечером,
   Он сидит со мной,
   С жидкою бородкою,
   Желтый, испитой,
   Зипунишка старенький,
   От спины кряхтит...
   Вот бедняк откашлялся,
   Глухо говорит:
   "Смолоду, касатик мой,
   Силку потерял,
   У купца на мельнице
   Всё кули таскал.
   Жил-то, знаешь, в бедности,
   Кони - плохота,
   А в избушке курево,
   Грязь и теснота.
   И сынишка ползает,
   И теленок тут...
   Ну да что уж! Ведомо,
   Как у нас живут!
   Дай, мол, я поправлюся,
   Взял и нанялся,
   Плата, знаешь, добрая,
   Из того взялся.
   Думок много думалось:
   И коня купить,
   Мало-мальски грамоте
   Сына обучить.
   Что ж, мол, он без разума
   Скоротает век?
   Соху знай и борону - Будь и человек.
   Вздумано - не сделано
   Год поработил,
   Угодил хозяину,
   А живот сорвал.
   Зажил хуже прежнего...
   Все бы не беда,
   Сын-ат... сын-ат, батюшка...
   От холеры... да!
   Тяжело на старости,
   Божья власть... ништо!
   А трудиться надобно;
   Человек на то".
   Чем мне заплатить тебе,
   Бедный мужичок,
   За святую истину,
   За благой урок?
   1856 (?)
   (Н. И. ВТОРОВУ)
   Из библиотеки старинной
   Вам том разрозненный дарю;
   Я, признаюсь, морали чинной
   В сатире скучной не люблю.
   Она, как видно, очень мало
   Задела. заживо дворян:
   Едва ль не лучше, чем бывало8
   Они дерут своих крестьян.
   Желаю вам под этой пылью
   Сыскать побольше добрых лиц,
   Пусть веет сладостною былью
   На вас от сереньких страниц.
   Да,- кстати! новость сообщаю:
   Мой Дмитрич далеко... увы!
   Я сам извозчиков встречаю
   И дворник с ног до головы!
   1856 (?)
   СТАРОСТА
   Что не туча темная
   По небу плывет
   На гумно по улице
   Староста идет.
   Борода-то черная,
   Красное лицо,
   Волоса-то жесткие
   Завились в кольцо.
   Пузо перевязано
   Красным кушаком,
   Плечи позатянуты
   Синим кафтаном.
   Палкой подпирается,
   Бровью не ведет;
   В сапоги-то новые
   Мера ржи войдет.
   Он идет по улице
   Без метлы метет;
   Курица покажется
   В ворота шмыгнет.
   Одаль да с поклонами
   Мужички идут,
   Ребятишки малые
   Ко дворам ползут.
   Утомился староста:
   На гумне стоит,
   Гладит ус и бороду
   Да на люд глядит.
   На небе ни облачка,
   Ветерок-ат спит,
   Солнце землю-матушку
   Как огнем палит.
   От цепов-то стук и дробь,
   Стонет все гумно;
   Баб и девок жар печет,