Страница:
– Да не переведутся крысы в твоей кухне, – прошептала она ему на ухо и отошла к Амаггете.
Вскоре гости уже пили вино и накалывали на тонкие деревянные палочки мелкие куски пищи, сообразуясь с собственными вкусами. Магистр залпом осушил бокал, не забыв о магической таблетке, и присмотрелся к яствам, с подозрением ожидая увидеть среди них столь же неоднозначные кушанья, как и ритуальный хвост. Однако все выглядело вполне съедобно, и Валлент бестрепетно ткнул своим инструментом медовую грушу.
– Как вам понравился азианский обычай? – вполголоса спросила его Амаггета.
– Впечатляет, – признался магистр. – Все это действительно имело некий скрытый смысл?
– Разумеется. Терренс меня просветил на этот счет. Дело в том, что они специально подкармливают своих крыс всякими помоями, чтобы затем употребить их в пищу, находя их мясо вкусным. Эти зверьки для них – своего рода символ домашнего очага.
– Неудивительно, что между нашими народами возникло недопонимание, – пробормотал Валлент, высматривая среди блюд мясные. На всякий случай он решил не пробовать ничего сомнительного и ограничиться фруктами. Он заметил, что Луззит завел беседу с секретарем Даяндана: до него донеслось слово «Фееруз», и он вспомнил, что так зовут одного из подручных вице-консула, посещавших вместе с ним «Эврану». Видимо, торговец пытался прощупать почву под своими замыслами, но Фееруз не проявлял энтузиазма, замкнувшись на собственных гастрономических ощущениях. Впрочем, вежливая улыбка как бы сама по себе бороздила его смуглое скуластое лицо.
– Простите, – обратился к магистру его сосед, Фланнербон, – если не ошибаюсь, вы хотите получить позволение на поставки чая?
– Верно, – кивнул Валлент. – Как вы думаете, господин помощник, у меня есть шансы на успех?
– Если бы их не было, вас бы не пригласили на раут, – ответил писец. – Можете быть уверены, что разрешение у вас в кармане. Вас ведь зовут Валлент, верно? Я что-то не припомню вашего имени среди поставщиков имперской кухни. А ведь ваш товар наверняка должен быть высшего качества, если вы собираетесь конкурировать со своими коллегами.
– Я только недавно занялся продуктами, – нашелся мнимый купец.
– А раньше чем торговали?
– Изделиями из стекла, – брякнул Валлент.
Фланнербон хмыкнул и поднял свой опустевший кубок; в него тотчас полилась струя вина, направляемая рукой оказавшегося позади азианца. Вообще, Валленту показалось странным, что в такой значительный день Хеовин считает себя обязанным обеспечить эвранских гостей прислугой. Но размышлять на эту тему он не стал и позволил наполнить свой бокал отличным ореховым вином, способным полностью смазать не самые приятные впечатления от употребления крысиного хвоста.
– Попробуйте перцовую сливу, не пожалеете, – сказала Амаггета.
– А здесь хватит вина, чтобы залить пожар в глотке?
– Слива справится с этим сама, – рассмеялась она. – Впрочем, если перец вас чем-то не устраивает, можете отведать желе «закат на море», видите слева сине-желто-розовую лепешку, уже покусанную? Лично мне очень нравится рыба, глазурованная манговым сиропом, она прямо перед вами, еще нетронутая. Но если вы не отведаете фондю – считайте, что не побывали на приеме.
Она указала Валленту на изрядно опустошенный серебряный поднос.
– И что это за штука? – осведомился магистр, глядя на мелкие шарики неопределенно-темного цвета.
– Всего лишь густой курино-грибной бульон, смешанный с рисом, красным и черным перцем, гвоздикой, анисом и корицей. – Она наколола на свое орудие кусочек пищи и отправила его в рот, тут же запив добрым глотком вина. Валлент последовал ее примеру, заранее приготовившись к перцовому ожогу. К его удивлению, такой дикий набор пряностей только усилил основу блюда, придав ей недоступные простому бульону грани.
– Великолепно, – просипел он, жадно вдыхая прохладный воздух.
Амаггета кивнула и переключилась на разговор с собственным супругом, уже успевшим одарить Валлента парой неприязненных взглядов. Когда пожар внутри мнимого купца угас и он был готов вкусить еще один шарик божественной пищи, серебряный поднос оказался пуст. Посмотрев на толстого Фланнербона, он успел заметить, как тот смачно отправляет в ненасытную утробу последний кусочек фондю. Писец злорадно ухмыльнулся и проговорил раскрытым ртом, едва не извергающим пламя:
– С непривычки вам могло бы сделаться худо.
– Спасибо, – буркнул магистр и удовольствовался каким-то запеченным в кукурузных хлопьях огурцом, не произведшим на него такого жгучего впечатления, как национальная огнеедская пища азианцев. Он откинулся на своей подушке, насколько это было возможно, и расслабился, внимая музыке, которая постепенно приобрела мягкость, избавившись от бравурных интонаций.
Все вели между собой неторопливые беседы, каким-то чудесным образом не долетавшие до ушей тех, кого они не касались. Валлент посмотрел на Фееруза и встретился с ним взглядом. Заметив, что «торговец» закончил трапезу, азианский писец встал и обменялся знаками с Фланнербоном, после чего эвранец покинул свое место, а Фееруз переместился к магистру и обратился к нему с вопросом, заметно искажая слова в характерной для азианцев манере:
– Что вы хотели бы поставлять в Азиану, господин Валлент?
Тот едва не ответил в том духе, что никакого чая у него нет и в помине, а он всего лишь скромный следователь, выполняющий секретное поручение Мастера Деррека, и лишь в последний момент остановил слова, готовые сорваться с его губ. «Проклятые азианцы что-то подмешали в свое знаменитое фондю», – мелькнула у него мысль. Если бы он не съел перед началом трапезы свою защитную таблетку, неизвестно, чем бы закончилась его смелая вылазка в Консульство.
– Чай.
– И какие сорта?
– Это всем известные, а также редкие сорта, – с готовностью стал рассказывать Валлент. – Прежде всего, конечно же, знаменитый «Хайкумский черный песок», улучшенный сушкой на вымоченных в морской воде пальмовых листьях. Далее, «Пенная радуга», обогащенная несколькими свежими оттенками от малых количеств планктона…
– Почему вы уверены, что эти «улучшения» найдут понимание среди азианских любителей чая? Вы знаете, что ранее уже предпринимались попытки продавать их у нас, но они потерпели крах? С тех пор эти сорта не поставляются в Азиану.
– Это было почти двадцать лет тому назад! – воскликнул Валлент.
– А вы хорошо знаете историю своего ремесла, – заметил Фееруз.
«Надо будет премировать Бессета, – подумал магистр, – не зря мальчишка так старался».
– Почему вы бросили заниматься стеклом? – неожиданно полюбопытствовал азианец.
Валлент мысленно покрылся холодным потом, умудрившись сохранить на лице безмятежное выражение. Воистину, этот тип решил устроить ему настоящую трепку, углубившись в вымышленную биографию «торговца». «Откуда он узнал про это дурацкое стекло? – раздраженно подумал магистр, судорожно изобретая ответ на вопрос. – Не иначе, Фланнербон ухитрился выболтать ему эту чушь, пока я предавался чревоугодию».
– Украшения уже не пользуются таким спросом, как раньше, – осторожно ответил он, надеясь, что не попал пальцем в небо.
– Рынок продуктов питания тоже уменьшается, – проговорил Фееруз, но тем не менее разъяснение Валлента его, кажется, удовлетворило. – Хотя и не так быстро, как спрос на предметы роскоши.
Он кивнул и хлопнул в ладоши, призывая слугу.
– Принеси фарфоровый чайник и кипяток, – приказал он. – Надеюсь, образцы товара у вас с собой? – обратился он к магистру.
– Разумеется, – улыбнулся тот, высыпая из карманов их содержимое. Из-за плеча Фееруза высунулась рука Фланнербона, пухлые короткие пальцы ухватили ближайший пакетик и унесли его поближе к зорким глазам эвранского писца. «Сейчас заметит подделку», – мелькнула у Валлента жуткая мысль, но закричать и отнять свою вещь у похитителя, не выйдя из роли торговца, он не мог. Он взглянул на Луззита, который расслабленно полулежал на подушке и откровенно раздевающе пялился на Амаггету. Судя по всему, он уже благополучно миновал стадию допроса. «Лучше бы я выращивал фрукты, – запоздало пожалел «купец», – к ним хотя бы бирки не приклеивают. С другой стороны, с фруктами меня могли не пустить на этот прием».
– Вы случайно не знакомы с Буррилаком? – осведомился настырный Фланнербон, как будто тоже участвовал в разоблачении Валлента. Но тот знал всех производителей чая – в бумагах Бессета имелась и такая информация – а потому не растерялся:
– Как же, встречался на недавней выставке в Хайкуме.
– И у вас уже тогда был такой товарный знак?
– Да, а что? Он вам не нравится?
– Странно, что Буррилак не подал на вас в суд. Ваш знак почти повторяет его собственный.
– Вы невзначай раскрыли маленький профессиональный секрет купцов, – холодно «признался» Валлент. – Когда покупатель видит что-либо, напоминающее ему хорошо известную и проверенную вещь, его мнение о ней подсознательно переносится на незнакомый товар. Но вы, наверное, и сами знали об этом, не так ли? – Валлент постарался подлить в свой вопрос как можно больше яду, чтобы отбить наконец охоту у толстяка соваться в чужие дела. – Стоит ли мне поучать помощника самого Терренса?
В этот момент вернулся слуга с чайником, и Фееруз, с интересом внимавший перепалке, отвлекся и наугад выбрал из кучи пакетиков один, самый невзрачный на вид.
– Что это? – спросил он, держа его двумя пальцами.
– «Зеленая жилка», – уповая на удачу, проговорил Валлент, успев заметить часть названия на этикетке, и, кажется, угадал, поскольку Фееруз, не изменившись в лице, надорвал бумагу и высыпал содержимое в расписной фарфоровый чайник, после чего слуга наполовину заполнил его кипятком и накрыл крышкой.
От емкости на минуту распространился терпкий аромат, характерный для напитка средней степени высушенности.
– Ждем пять минут, – сказал азианец и встал. Магистр перевел дух и огляделся. Выяснилось, что они с Феерузом остались единственными сидящими на подушках – все остальные или танцевали, или попросту отсутствовали, как, например, Даяндан и Терренс. Даже зловредный Фланнербон куда-то пропал. Луззит медленно кружился в танце с Амаггетой, не слишком умело и зачастую не попадая в такт, но весьма эмоционально. Учитывая то, что он наверняка отведал вместе с яствами и магических снадобий, даме, вероятно, уже пришлось выслушать от него не одно сомнительное признание. Зиммельн обхаживал Гитаану, но не слишком настойчиво, будучи прожженным дипломатом, а Хеовин вежливо поддерживал крупную Беттину, возвышавшуюся над ним на полголовы. Шторы оказались полностью задернутыми, и в помещении было полутемно и уютно.
Валлент на всякий случай еще раз пробежался по названиям сортов глазами, освежая в памяти их вкусовые качества и сырье, из которого они были изготовлены. Использованного пакетика на ковре не было: видимо, его успел унести слуга, заваривший чай. В это время со стороны лестницы появился азианский писец и уселся на прежнее место. Он сделал знак человеку – держателю кипятка, и тот долил чайник водой, после чего Фееруз наполнил чашку и принялся нюхать напиток, смешно шевеля широким носом. Затем он сделал маленький глоток.
– Что же, – сказал он с улыбкой, – думаю, что мы позволим вам привезти ваш товар в Азиану… Вам, конечно, придется оставить образцы здесь, чтобы мы могли принять окончательное решение, но я думаю, что все будет в порядке. Кстати, сколько стандартных мешков сухого чая в сезон вы производите? Всего, я имею ввиду.
– Шестьсот, – не моргнув глазом, ответил «купец».
– Это немного.
– Элитные сорта не слишком-то популярны в народе… Луззиту также придется подождать? – спросил он после некоторого молчания.
– Да, пока мы не съедим все фрукты, которые он привез нам на проверку, – усмехнулся азианец, с неожиданной иронией взглянув на Валлента. – А их целая телега, и значительная часть плодов – лимоны. Действительно весьма недурные, я уже съел один. Чудовищно кислые! Но сочные.
Он извлек из кармана широких розовых штанин желтый фрукт и разрезал его на несколько ломтиков, один из которых опустил в чашку.
– Что ж, мне повезло, что я захватил немного чая, – пробормотал магистр, с трудом представляя себе реакцию горнского купца на сообщение о сроках выдачи позволения.
– Пожалуй, – согласился Фееруз. – Может быть, вы также желаете испробовать фрукт, выращиваемый на плантациях вашего коллеги?
– Спасибо, мой желудок уже переполнен, – произнес Валлент. – Надеюсь, в Консульстве не возбраняется посещение туалета?
Вернувшись через несколько минут, магистр застал появление Терренса и Фланнербона, спустившихся со второго этажа здания. Экономист сверкнул глазами в направлении танцующих пар и явно скрежетнул зубами, распознав в партнере Амаггеты торговца. Сопровождавший дипломатов азианец подошел к следователю и с сильнейшим акцентом сказал:
– Господин Валлент? Следуйте за мной.
Магистра провели по коридору второго этажа и оставили возле одной из дверей. Ее покрывали медные пластины, зримо массивные. Валлент собрался с силами, приводя в порядок потрепанные трапезой организм и сознание, и вошел в комнату. Дверь с мягким щелчком захлопнулась за ним.
Привыкнув к полумраку, создаваемому полным отсутствием окон и четырьмя свечами по углам, он увидел простой круглый стол и два глубоких кресла. Одно из них занимал Даяндан, с помощью длинной трубки потягивавший дым из высокогорлого сосуда. Азианец повел рукой, приглашая гостя занять второе кресло, и Валлент так и сделал.
– Возьмите вторую трубку, – проговорил Даяндан.
Магистр набрал в рот дым, ощутив его сладковатый привкус, но вдыхать не стал, почти сразу же выпустив. «Полет в дыму? – подумал он. – Спасибо, лучше я останусь на земле».
– Вы правы, не позволяя дыму проникнуть в легкие, – бесстрастно промолвил хозяин. – У человека непривычного может возникнуть расстройство желудка, что было бы не слишком уместно.
– Зачем вы пригласили меня? – спросил Валлент, выкладывая металлический кончик трубки обратно на стол и пытаясь рассмотреть сквозь клубы дыма, окружившие собеседника, выражение его лица. Вентиляция здесь, впрочем, работала безупречно, вытягивая серый туман через решетку в одной из стен.
– Фееруз еще вчера рассказал мне о вашем внезапном желании получить позволение на торговлю с Азианой, господин Валлент…
– Я вынашивал эту идею два месяца, – на всякий случай брякнул магистр.
– Неужели? – без тени иронии сказал Даяндан. – Однако это совершенно неважно. Видите ли, я уже довольно долго ожидаю к себе посетителя, который захотел бы пообщаться со мной, оценить мою силу и, может быть, даже попытаться вытянуть у меня какое-нибудь признание. Лучшего предлога, чем просьба о позволении, придумать трудно. Вы извините меня, я, наверное, изъясняюсь не очень гладко…
– Скорее неясно…
– Если бы я не знал, что рано или поздно ко мне заявится кто-нибудь из членов Ордена или его представитель, я бы, скорее всего, даже не заметил вашей лжи и мог бы с легким сердцем разрешить вам торговать чаем. Только что бы вы делали с нашим именным позволением, не имея ни единого грана собственной – не чужой – готовой продукции?
Воздух вокруг Валлента внезапно сгустился, став не менее плотным, чем вода, и сдавил ему грудь, не желая проникать в легкие. Он попытался вздохнуть, но у него ничего не вышло, и деревянными пальцами магистр развернул магическое кольцо Деррека лягушкой наружу, мысленно направляя на артефакт приказ противодействовать магии азианца. Действительно, в тот же момент он смог сделать вдох, но очень небольшой – очевидно, его собственная магическая сила была довольно слаба по сравнению с мощью Даяндана. Тем не менее Валлент пришел в себя и уже более сознательно стал разрежать воздушный кокон вокруг себя, с трудом «отсекая» от него тугие пласты и перебрасывая их на голову азианца. Получив неожиданный отпор, тот выронил из зубов трубку, его спина напряглась, а сам он резким движение ног отодвинул свое кресло от стола, выскользнув тем самым из-под прозрачного колпака, возведенного противником.
Ощущая неожиданный прилив сил, магистр еще немного усилил магический поток сознания, направленный сквозь лягушку, и натолкнулся на свирепое сопротивление азианца. Между ними завертелся небольшой вихрь, сначала зашатавший сосуд с листьями и опрокинувший его на пол. Затем воздушная спираль выросла и подняла сам стол, подбросив его к потолку и с ревом ударив об него. Даяндан недаром сместился прочь от Валлента комнаты, оказавшись таким образом чуть дальше от эпицентра небольшого урагана, поднятого магами, чем гость. Потому он устоял на ногах, в то время как вихрь подхватил кресло Валлента и перевернул его.
«Рукотворная» буря мгновенно улеглась, и магистр, барахтаясь на полу, услышал резкий возглас азианца:
– Довольно! Я совсем не собирался убивать вас.
Следователь, жадно глотая воздух, поставил кресло и сел напротив хозяина. Рядом валялись обломки стола. Вся магическая схватка заняла не больше нескольких минут.
– Сильное у вас колечко, – уважительно пробормотал вице-консул, приводя свой внешний вид в порядок. – Похоже на один из древних артефактов. Подарок Мастера?
– Может быть… Расскажете мне, как вам удалось меня вычислить? – Валлент отдышался и успокоился, поняв, что с его силой здесь будут считаться.
В руке Даяндана возник клочок бумаги – надорванный пакетик из-под чая.
– Ваша буква расплылась, стоило мне капнуть на нее водой, – ответил он. – Кроме того, это вовсе не «Зеленая жилка», а «бурая». Но так или иначе, вас выдал не этот прокол и даже не ваше кольцо, сиявшее на моем амулете, как настоящий магический монстр. Говорю же вам, я ждал появления кого-нибудь вроде вас. Обмануть меня вам бы никогда не удалось, разве что вы были бы самым что ни на есть натуральным купцом и в самом деле собирались торговать чаем. Но тогда бы вы не узнали то, ради чего явились сюда, не так ли, господин Валлент?
– И зачем же, по-вашему, я сюда явился?
– За знаниями. Вы хотите спросить меня, не я ли убил вашего мага, проводившего эксперименты с магией третьего уровня.
– Вы на редкость сообразительны, – выдавил Валлент.
– Возможно. Но к мысли о моей виновности вас должны были подвести самые простые умозаключения. Я их тоже проделал и, как видите, был вполне готов к встрече гостя. Правда, я боялся, что Мастер не зашлет своего агента прямо ко мне в логово, а попытается «обработать» меня во время встречи во дворце.
– Так это все-таки вы задушили Мегаллина? – прямо вопросил магистр.
– Конечно, нет, – рассмеялся Даяндан. – Бедный парень, я даже не знал его имени, когда гадал: кто, обладающий такой силой, с каждым днем приближает час своего триумфа, пытаясь создать жизнь? Вы, наверное, думаете, что Азиане было выгодно помешать вашей «Империи» добиться того, чтобы впервые за семь лет на свет появился ребенок?
– Магия жизни и… дети? – пробормотал оглушенный Валлент, пытаясь переварить высказывание азианца.
– Зачем же еще стоит ее искать, если не для этого? – в свою очередь удивился хозяин. – Я, конечно, не знаю, какую цель ставил перед собой ваш Мегаллин, раз за разом гоняя ауру жизни по своей лаборатории. Но, по-моему, очевидно, что только задача спасения людей как вида могла дать ему такую душевную энергию.
Валлент молчал, вспоминая обрывок из позднего дневника погибшего. Там ни разу не упоминалась цель исследований. В то же время весь смысл Мегаллиновых опытов стал сейчас для него настолько прозрачным, что он с досадой обругал себя за недогадливость. Такую очевидную цель, как рождение здорового человеческого ребенка и, следовательно, спасение народа от вымирания, даже не стоило излагать на бумаге.
– Вы действительно полагаете, что это возможно – слепить зародыш человека и вырастить его в колбе? – с трудом проговорил следователь. – Как он будет жить? Или вы считаете, что начинать следует сразу с младенца?
– А вот этого я не знаю, господин Валлент, хоть и стараюсь понять вот уже полгода. С того самого момента, как заметил зеленую ауру, бьющую из окна вашего мага. Хочу также еще раз указать вам на то, что я непричастен к смерти Мегаллина: я узнал о ней спустя неделю после этого печального события.
– Каким образом?
Даяндан помолчал, с сожалением глядя на банку с погасшими дурманными листьями.
– Ну хорошо, – сказал он наконец, прохаживаясь перед Валлентом, – я расскажу вам, просто для того, чтобы у вас не осталось сомнений в моей искренности. Я поручил Мунне – это девушка из ресторана, вы, должно быть, уже знаете о ней, – выяснить, чем пользуется ваш маг во время своих опытов. Естественно, она не умеет читать и не разбирается в магии иллюзий, а потому не смогла перечислить вещества, применявшиеся вашим Мегаллином. Но она сумела нарисовать мне буквы, увиденные ею на обложках трех книг, которые он читал. Вам назвать этих авторов или вы и так их знаете?
– Знаю, – сказал магистр. – И вы не приказали ей похитить книги?
– Дорогой господин Валлент, – снисходительно улыбнулся азианец, – я ведь понимал, что это практически невозможно, и не только потому, что Мегаллин непременно заметил бы кражу и поднял шум на весь Ханнтендилль. Не обладая соответствующими полномочиями, она не смогла бы вынести за пределы Ордена не только громоздкий фолиант, но и жалкое перышко курицы, неси оно магический заряд. Неужели вы не знали этого?
– Догадывался, – проговорил Валлент, окончательно понимая, что с самого начала находился в плену ложной версии.
– Вы, наверное, думаете – кто убил мага, если не Даяндан? – с неожиданным добродушием рассмеялся хозяин. – Есть старое эвранское присловье, я всегда жалел, что его не высказал кто-нибудь из азианцев: первопричина всех преступлений всегда сокрыта в женщине…
– Когда я работал в Отделе частных расследований, они зачастую были жертвами, а не злодейками.
– Понимайте как хотите, это ваш деятель придумал. Так или иначе, вам придется поверить мне на слово. Хотя сегодня вы сами могли убедиться, что убить на расстоянии, одним лишь магическим заклинанием, довольно тяжело. Даже вы, не имея силы Мегаллина, смогли противостоять мне, когда я находился от вас на расстоянии всего в пять шагов.
– У меня есть мощное кольцо, а у него такого могло и не быть.
– Полноте! – воскликнул азианец. – Не цепляйтесь к таким мелочам. Он и без всяких штучек был так силен, что меня буквально захлестывали отзвуки его заклинаний, когда я проходил мимо Ордена на встречи с советником Зиммельном. Неужели Мегаллин не отразил бы моей атаки, будучи самым сильным в мире специалистом в магии воздуха? Да и зачем бы мне его убивать, скажите? Какая разница, кто первым добьется создания жизни – вы или мы? За те семь лет, что прошли после войны, поверьте, все прежние распри стали выглядеть такими незначительными!
– Что же случилось в день его смерти? Почему вы уронили свою папку и прислонились к подоконнику, когда шли по дворцовой пристройке? – не зная, чем еще поколебать доводы Даяндана, спросил магистр.
– Я же вам сказал, что очень хорошо воспринимаю потоки магии действия. Они как будто становятся проявлением магии иллюзий, – особенно связанные с такой осязаемой ее разновидностью, как воздушная. Конечно, физически на меня не обрушился ураган, но в моем сознании именно так все и случилось: меня словно ударило волной воздуха, стало трудно дышать, и я остановился, чтобы прийти в себя. При этом мой амулет вспыхнул таким ослепительным зеленым светом, что его стало отчетливо видно даже сквозь плотную ткань парадного камзола.
– То есть Мегаллину удалось создать жизнь из воздуха?..
Даяндан покачал головой и сделал шаг к выходу из комнаты.
– На этот вопрос вы должны ответить сами…
Глава 13. Сомнения
Вскоре гости уже пили вино и накалывали на тонкие деревянные палочки мелкие куски пищи, сообразуясь с собственными вкусами. Магистр залпом осушил бокал, не забыв о магической таблетке, и присмотрелся к яствам, с подозрением ожидая увидеть среди них столь же неоднозначные кушанья, как и ритуальный хвост. Однако все выглядело вполне съедобно, и Валлент бестрепетно ткнул своим инструментом медовую грушу.
– Как вам понравился азианский обычай? – вполголоса спросила его Амаггета.
– Впечатляет, – признался магистр. – Все это действительно имело некий скрытый смысл?
– Разумеется. Терренс меня просветил на этот счет. Дело в том, что они специально подкармливают своих крыс всякими помоями, чтобы затем употребить их в пищу, находя их мясо вкусным. Эти зверьки для них – своего рода символ домашнего очага.
– Неудивительно, что между нашими народами возникло недопонимание, – пробормотал Валлент, высматривая среди блюд мясные. На всякий случай он решил не пробовать ничего сомнительного и ограничиться фруктами. Он заметил, что Луззит завел беседу с секретарем Даяндана: до него донеслось слово «Фееруз», и он вспомнил, что так зовут одного из подручных вице-консула, посещавших вместе с ним «Эврану». Видимо, торговец пытался прощупать почву под своими замыслами, но Фееруз не проявлял энтузиазма, замкнувшись на собственных гастрономических ощущениях. Впрочем, вежливая улыбка как бы сама по себе бороздила его смуглое скуластое лицо.
– Простите, – обратился к магистру его сосед, Фланнербон, – если не ошибаюсь, вы хотите получить позволение на поставки чая?
– Верно, – кивнул Валлент. – Как вы думаете, господин помощник, у меня есть шансы на успех?
– Если бы их не было, вас бы не пригласили на раут, – ответил писец. – Можете быть уверены, что разрешение у вас в кармане. Вас ведь зовут Валлент, верно? Я что-то не припомню вашего имени среди поставщиков имперской кухни. А ведь ваш товар наверняка должен быть высшего качества, если вы собираетесь конкурировать со своими коллегами.
– Я только недавно занялся продуктами, – нашелся мнимый купец.
– А раньше чем торговали?
– Изделиями из стекла, – брякнул Валлент.
Фланнербон хмыкнул и поднял свой опустевший кубок; в него тотчас полилась струя вина, направляемая рукой оказавшегося позади азианца. Вообще, Валленту показалось странным, что в такой значительный день Хеовин считает себя обязанным обеспечить эвранских гостей прислугой. Но размышлять на эту тему он не стал и позволил наполнить свой бокал отличным ореховым вином, способным полностью смазать не самые приятные впечатления от употребления крысиного хвоста.
– Попробуйте перцовую сливу, не пожалеете, – сказала Амаггета.
– А здесь хватит вина, чтобы залить пожар в глотке?
– Слива справится с этим сама, – рассмеялась она. – Впрочем, если перец вас чем-то не устраивает, можете отведать желе «закат на море», видите слева сине-желто-розовую лепешку, уже покусанную? Лично мне очень нравится рыба, глазурованная манговым сиропом, она прямо перед вами, еще нетронутая. Но если вы не отведаете фондю – считайте, что не побывали на приеме.
Она указала Валленту на изрядно опустошенный серебряный поднос.
– И что это за штука? – осведомился магистр, глядя на мелкие шарики неопределенно-темного цвета.
– Всего лишь густой курино-грибной бульон, смешанный с рисом, красным и черным перцем, гвоздикой, анисом и корицей. – Она наколола на свое орудие кусочек пищи и отправила его в рот, тут же запив добрым глотком вина. Валлент последовал ее примеру, заранее приготовившись к перцовому ожогу. К его удивлению, такой дикий набор пряностей только усилил основу блюда, придав ей недоступные простому бульону грани.
– Великолепно, – просипел он, жадно вдыхая прохладный воздух.
Амаггета кивнула и переключилась на разговор с собственным супругом, уже успевшим одарить Валлента парой неприязненных взглядов. Когда пожар внутри мнимого купца угас и он был готов вкусить еще один шарик божественной пищи, серебряный поднос оказался пуст. Посмотрев на толстого Фланнербона, он успел заметить, как тот смачно отправляет в ненасытную утробу последний кусочек фондю. Писец злорадно ухмыльнулся и проговорил раскрытым ртом, едва не извергающим пламя:
– С непривычки вам могло бы сделаться худо.
– Спасибо, – буркнул магистр и удовольствовался каким-то запеченным в кукурузных хлопьях огурцом, не произведшим на него такого жгучего впечатления, как национальная огнеедская пища азианцев. Он откинулся на своей подушке, насколько это было возможно, и расслабился, внимая музыке, которая постепенно приобрела мягкость, избавившись от бравурных интонаций.
Все вели между собой неторопливые беседы, каким-то чудесным образом не долетавшие до ушей тех, кого они не касались. Валлент посмотрел на Фееруза и встретился с ним взглядом. Заметив, что «торговец» закончил трапезу, азианский писец встал и обменялся знаками с Фланнербоном, после чего эвранец покинул свое место, а Фееруз переместился к магистру и обратился к нему с вопросом, заметно искажая слова в характерной для азианцев манере:
– Что вы хотели бы поставлять в Азиану, господин Валлент?
Тот едва не ответил в том духе, что никакого чая у него нет и в помине, а он всего лишь скромный следователь, выполняющий секретное поручение Мастера Деррека, и лишь в последний момент остановил слова, готовые сорваться с его губ. «Проклятые азианцы что-то подмешали в свое знаменитое фондю», – мелькнула у него мысль. Если бы он не съел перед началом трапезы свою защитную таблетку, неизвестно, чем бы закончилась его смелая вылазка в Консульство.
– Чай.
– И какие сорта?
– Это всем известные, а также редкие сорта, – с готовностью стал рассказывать Валлент. – Прежде всего, конечно же, знаменитый «Хайкумский черный песок», улучшенный сушкой на вымоченных в морской воде пальмовых листьях. Далее, «Пенная радуга», обогащенная несколькими свежими оттенками от малых количеств планктона…
– Почему вы уверены, что эти «улучшения» найдут понимание среди азианских любителей чая? Вы знаете, что ранее уже предпринимались попытки продавать их у нас, но они потерпели крах? С тех пор эти сорта не поставляются в Азиану.
– Это было почти двадцать лет тому назад! – воскликнул Валлент.
– А вы хорошо знаете историю своего ремесла, – заметил Фееруз.
«Надо будет премировать Бессета, – подумал магистр, – не зря мальчишка так старался».
– Почему вы бросили заниматься стеклом? – неожиданно полюбопытствовал азианец.
Валлент мысленно покрылся холодным потом, умудрившись сохранить на лице безмятежное выражение. Воистину, этот тип решил устроить ему настоящую трепку, углубившись в вымышленную биографию «торговца». «Откуда он узнал про это дурацкое стекло? – раздраженно подумал магистр, судорожно изобретая ответ на вопрос. – Не иначе, Фланнербон ухитрился выболтать ему эту чушь, пока я предавался чревоугодию».
– Украшения уже не пользуются таким спросом, как раньше, – осторожно ответил он, надеясь, что не попал пальцем в небо.
– Рынок продуктов питания тоже уменьшается, – проговорил Фееруз, но тем не менее разъяснение Валлента его, кажется, удовлетворило. – Хотя и не так быстро, как спрос на предметы роскоши.
Он кивнул и хлопнул в ладоши, призывая слугу.
– Принеси фарфоровый чайник и кипяток, – приказал он. – Надеюсь, образцы товара у вас с собой? – обратился он к магистру.
– Разумеется, – улыбнулся тот, высыпая из карманов их содержимое. Из-за плеча Фееруза высунулась рука Фланнербона, пухлые короткие пальцы ухватили ближайший пакетик и унесли его поближе к зорким глазам эвранского писца. «Сейчас заметит подделку», – мелькнула у Валлента жуткая мысль, но закричать и отнять свою вещь у похитителя, не выйдя из роли торговца, он не мог. Он взглянул на Луззита, который расслабленно полулежал на подушке и откровенно раздевающе пялился на Амаггету. Судя по всему, он уже благополучно миновал стадию допроса. «Лучше бы я выращивал фрукты, – запоздало пожалел «купец», – к ним хотя бы бирки не приклеивают. С другой стороны, с фруктами меня могли не пустить на этот прием».
– Вы случайно не знакомы с Буррилаком? – осведомился настырный Фланнербон, как будто тоже участвовал в разоблачении Валлента. Но тот знал всех производителей чая – в бумагах Бессета имелась и такая информация – а потому не растерялся:
– Как же, встречался на недавней выставке в Хайкуме.
– И у вас уже тогда был такой товарный знак?
– Да, а что? Он вам не нравится?
– Странно, что Буррилак не подал на вас в суд. Ваш знак почти повторяет его собственный.
– Вы невзначай раскрыли маленький профессиональный секрет купцов, – холодно «признался» Валлент. – Когда покупатель видит что-либо, напоминающее ему хорошо известную и проверенную вещь, его мнение о ней подсознательно переносится на незнакомый товар. Но вы, наверное, и сами знали об этом, не так ли? – Валлент постарался подлить в свой вопрос как можно больше яду, чтобы отбить наконец охоту у толстяка соваться в чужие дела. – Стоит ли мне поучать помощника самого Терренса?
В этот момент вернулся слуга с чайником, и Фееруз, с интересом внимавший перепалке, отвлекся и наугад выбрал из кучи пакетиков один, самый невзрачный на вид.
– Что это? – спросил он, держа его двумя пальцами.
– «Зеленая жилка», – уповая на удачу, проговорил Валлент, успев заметить часть названия на этикетке, и, кажется, угадал, поскольку Фееруз, не изменившись в лице, надорвал бумагу и высыпал содержимое в расписной фарфоровый чайник, после чего слуга наполовину заполнил его кипятком и накрыл крышкой.
От емкости на минуту распространился терпкий аромат, характерный для напитка средней степени высушенности.
– Ждем пять минут, – сказал азианец и встал. Магистр перевел дух и огляделся. Выяснилось, что они с Феерузом остались единственными сидящими на подушках – все остальные или танцевали, или попросту отсутствовали, как, например, Даяндан и Терренс. Даже зловредный Фланнербон куда-то пропал. Луззит медленно кружился в танце с Амаггетой, не слишком умело и зачастую не попадая в такт, но весьма эмоционально. Учитывая то, что он наверняка отведал вместе с яствами и магических снадобий, даме, вероятно, уже пришлось выслушать от него не одно сомнительное признание. Зиммельн обхаживал Гитаану, но не слишком настойчиво, будучи прожженным дипломатом, а Хеовин вежливо поддерживал крупную Беттину, возвышавшуюся над ним на полголовы. Шторы оказались полностью задернутыми, и в помещении было полутемно и уютно.
Валлент на всякий случай еще раз пробежался по названиям сортов глазами, освежая в памяти их вкусовые качества и сырье, из которого они были изготовлены. Использованного пакетика на ковре не было: видимо, его успел унести слуга, заваривший чай. В это время со стороны лестницы появился азианский писец и уселся на прежнее место. Он сделал знак человеку – держателю кипятка, и тот долил чайник водой, после чего Фееруз наполнил чашку и принялся нюхать напиток, смешно шевеля широким носом. Затем он сделал маленький глоток.
– Что же, – сказал он с улыбкой, – думаю, что мы позволим вам привезти ваш товар в Азиану… Вам, конечно, придется оставить образцы здесь, чтобы мы могли принять окончательное решение, но я думаю, что все будет в порядке. Кстати, сколько стандартных мешков сухого чая в сезон вы производите? Всего, я имею ввиду.
– Шестьсот, – не моргнув глазом, ответил «купец».
– Это немного.
– Элитные сорта не слишком-то популярны в народе… Луззиту также придется подождать? – спросил он после некоторого молчания.
– Да, пока мы не съедим все фрукты, которые он привез нам на проверку, – усмехнулся азианец, с неожиданной иронией взглянув на Валлента. – А их целая телега, и значительная часть плодов – лимоны. Действительно весьма недурные, я уже съел один. Чудовищно кислые! Но сочные.
Он извлек из кармана широких розовых штанин желтый фрукт и разрезал его на несколько ломтиков, один из которых опустил в чашку.
– Что ж, мне повезло, что я захватил немного чая, – пробормотал магистр, с трудом представляя себе реакцию горнского купца на сообщение о сроках выдачи позволения.
– Пожалуй, – согласился Фееруз. – Может быть, вы также желаете испробовать фрукт, выращиваемый на плантациях вашего коллеги?
– Спасибо, мой желудок уже переполнен, – произнес Валлент. – Надеюсь, в Консульстве не возбраняется посещение туалета?
Вернувшись через несколько минут, магистр застал появление Терренса и Фланнербона, спустившихся со второго этажа здания. Экономист сверкнул глазами в направлении танцующих пар и явно скрежетнул зубами, распознав в партнере Амаггеты торговца. Сопровождавший дипломатов азианец подошел к следователю и с сильнейшим акцентом сказал:
– Господин Валлент? Следуйте за мной.
Магистра провели по коридору второго этажа и оставили возле одной из дверей. Ее покрывали медные пластины, зримо массивные. Валлент собрался с силами, приводя в порядок потрепанные трапезой организм и сознание, и вошел в комнату. Дверь с мягким щелчком захлопнулась за ним.
Привыкнув к полумраку, создаваемому полным отсутствием окон и четырьмя свечами по углам, он увидел простой круглый стол и два глубоких кресла. Одно из них занимал Даяндан, с помощью длинной трубки потягивавший дым из высокогорлого сосуда. Азианец повел рукой, приглашая гостя занять второе кресло, и Валлент так и сделал.
– Возьмите вторую трубку, – проговорил Даяндан.
Магистр набрал в рот дым, ощутив его сладковатый привкус, но вдыхать не стал, почти сразу же выпустив. «Полет в дыму? – подумал он. – Спасибо, лучше я останусь на земле».
– Вы правы, не позволяя дыму проникнуть в легкие, – бесстрастно промолвил хозяин. – У человека непривычного может возникнуть расстройство желудка, что было бы не слишком уместно.
– Зачем вы пригласили меня? – спросил Валлент, выкладывая металлический кончик трубки обратно на стол и пытаясь рассмотреть сквозь клубы дыма, окружившие собеседника, выражение его лица. Вентиляция здесь, впрочем, работала безупречно, вытягивая серый туман через решетку в одной из стен.
– Фееруз еще вчера рассказал мне о вашем внезапном желании получить позволение на торговлю с Азианой, господин Валлент…
– Я вынашивал эту идею два месяца, – на всякий случай брякнул магистр.
– Неужели? – без тени иронии сказал Даяндан. – Однако это совершенно неважно. Видите ли, я уже довольно долго ожидаю к себе посетителя, который захотел бы пообщаться со мной, оценить мою силу и, может быть, даже попытаться вытянуть у меня какое-нибудь признание. Лучшего предлога, чем просьба о позволении, придумать трудно. Вы извините меня, я, наверное, изъясняюсь не очень гладко…
– Скорее неясно…
– Если бы я не знал, что рано или поздно ко мне заявится кто-нибудь из членов Ордена или его представитель, я бы, скорее всего, даже не заметил вашей лжи и мог бы с легким сердцем разрешить вам торговать чаем. Только что бы вы делали с нашим именным позволением, не имея ни единого грана собственной – не чужой – готовой продукции?
Воздух вокруг Валлента внезапно сгустился, став не менее плотным, чем вода, и сдавил ему грудь, не желая проникать в легкие. Он попытался вздохнуть, но у него ничего не вышло, и деревянными пальцами магистр развернул магическое кольцо Деррека лягушкой наружу, мысленно направляя на артефакт приказ противодействовать магии азианца. Действительно, в тот же момент он смог сделать вдох, но очень небольшой – очевидно, его собственная магическая сила была довольно слаба по сравнению с мощью Даяндана. Тем не менее Валлент пришел в себя и уже более сознательно стал разрежать воздушный кокон вокруг себя, с трудом «отсекая» от него тугие пласты и перебрасывая их на голову азианца. Получив неожиданный отпор, тот выронил из зубов трубку, его спина напряглась, а сам он резким движение ног отодвинул свое кресло от стола, выскользнув тем самым из-под прозрачного колпака, возведенного противником.
Ощущая неожиданный прилив сил, магистр еще немного усилил магический поток сознания, направленный сквозь лягушку, и натолкнулся на свирепое сопротивление азианца. Между ними завертелся небольшой вихрь, сначала зашатавший сосуд с листьями и опрокинувший его на пол. Затем воздушная спираль выросла и подняла сам стол, подбросив его к потолку и с ревом ударив об него. Даяндан недаром сместился прочь от Валлента комнаты, оказавшись таким образом чуть дальше от эпицентра небольшого урагана, поднятого магами, чем гость. Потому он устоял на ногах, в то время как вихрь подхватил кресло Валлента и перевернул его.
«Рукотворная» буря мгновенно улеглась, и магистр, барахтаясь на полу, услышал резкий возглас азианца:
– Довольно! Я совсем не собирался убивать вас.
Следователь, жадно глотая воздух, поставил кресло и сел напротив хозяина. Рядом валялись обломки стола. Вся магическая схватка заняла не больше нескольких минут.
– Сильное у вас колечко, – уважительно пробормотал вице-консул, приводя свой внешний вид в порядок. – Похоже на один из древних артефактов. Подарок Мастера?
– Может быть… Расскажете мне, как вам удалось меня вычислить? – Валлент отдышался и успокоился, поняв, что с его силой здесь будут считаться.
В руке Даяндана возник клочок бумаги – надорванный пакетик из-под чая.
– Ваша буква расплылась, стоило мне капнуть на нее водой, – ответил он. – Кроме того, это вовсе не «Зеленая жилка», а «бурая». Но так или иначе, вас выдал не этот прокол и даже не ваше кольцо, сиявшее на моем амулете, как настоящий магический монстр. Говорю же вам, я ждал появления кого-нибудь вроде вас. Обмануть меня вам бы никогда не удалось, разве что вы были бы самым что ни на есть натуральным купцом и в самом деле собирались торговать чаем. Но тогда бы вы не узнали то, ради чего явились сюда, не так ли, господин Валлент?
– И зачем же, по-вашему, я сюда явился?
– За знаниями. Вы хотите спросить меня, не я ли убил вашего мага, проводившего эксперименты с магией третьего уровня.
– Вы на редкость сообразительны, – выдавил Валлент.
– Возможно. Но к мысли о моей виновности вас должны были подвести самые простые умозаключения. Я их тоже проделал и, как видите, был вполне готов к встрече гостя. Правда, я боялся, что Мастер не зашлет своего агента прямо ко мне в логово, а попытается «обработать» меня во время встречи во дворце.
– Так это все-таки вы задушили Мегаллина? – прямо вопросил магистр.
– Конечно, нет, – рассмеялся Даяндан. – Бедный парень, я даже не знал его имени, когда гадал: кто, обладающий такой силой, с каждым днем приближает час своего триумфа, пытаясь создать жизнь? Вы, наверное, думаете, что Азиане было выгодно помешать вашей «Империи» добиться того, чтобы впервые за семь лет на свет появился ребенок?
– Магия жизни и… дети? – пробормотал оглушенный Валлент, пытаясь переварить высказывание азианца.
– Зачем же еще стоит ее искать, если не для этого? – в свою очередь удивился хозяин. – Я, конечно, не знаю, какую цель ставил перед собой ваш Мегаллин, раз за разом гоняя ауру жизни по своей лаборатории. Но, по-моему, очевидно, что только задача спасения людей как вида могла дать ему такую душевную энергию.
Валлент молчал, вспоминая обрывок из позднего дневника погибшего. Там ни разу не упоминалась цель исследований. В то же время весь смысл Мегаллиновых опытов стал сейчас для него настолько прозрачным, что он с досадой обругал себя за недогадливость. Такую очевидную цель, как рождение здорового человеческого ребенка и, следовательно, спасение народа от вымирания, даже не стоило излагать на бумаге.
– Вы действительно полагаете, что это возможно – слепить зародыш человека и вырастить его в колбе? – с трудом проговорил следователь. – Как он будет жить? Или вы считаете, что начинать следует сразу с младенца?
– А вот этого я не знаю, господин Валлент, хоть и стараюсь понять вот уже полгода. С того самого момента, как заметил зеленую ауру, бьющую из окна вашего мага. Хочу также еще раз указать вам на то, что я непричастен к смерти Мегаллина: я узнал о ней спустя неделю после этого печального события.
– Каким образом?
Даяндан помолчал, с сожалением глядя на банку с погасшими дурманными листьями.
– Ну хорошо, – сказал он наконец, прохаживаясь перед Валлентом, – я расскажу вам, просто для того, чтобы у вас не осталось сомнений в моей искренности. Я поручил Мунне – это девушка из ресторана, вы, должно быть, уже знаете о ней, – выяснить, чем пользуется ваш маг во время своих опытов. Естественно, она не умеет читать и не разбирается в магии иллюзий, а потому не смогла перечислить вещества, применявшиеся вашим Мегаллином. Но она сумела нарисовать мне буквы, увиденные ею на обложках трех книг, которые он читал. Вам назвать этих авторов или вы и так их знаете?
– Знаю, – сказал магистр. – И вы не приказали ей похитить книги?
– Дорогой господин Валлент, – снисходительно улыбнулся азианец, – я ведь понимал, что это практически невозможно, и не только потому, что Мегаллин непременно заметил бы кражу и поднял шум на весь Ханнтендилль. Не обладая соответствующими полномочиями, она не смогла бы вынести за пределы Ордена не только громоздкий фолиант, но и жалкое перышко курицы, неси оно магический заряд. Неужели вы не знали этого?
– Догадывался, – проговорил Валлент, окончательно понимая, что с самого начала находился в плену ложной версии.
– Вы, наверное, думаете – кто убил мага, если не Даяндан? – с неожиданным добродушием рассмеялся хозяин. – Есть старое эвранское присловье, я всегда жалел, что его не высказал кто-нибудь из азианцев: первопричина всех преступлений всегда сокрыта в женщине…
– Когда я работал в Отделе частных расследований, они зачастую были жертвами, а не злодейками.
– Понимайте как хотите, это ваш деятель придумал. Так или иначе, вам придется поверить мне на слово. Хотя сегодня вы сами могли убедиться, что убить на расстоянии, одним лишь магическим заклинанием, довольно тяжело. Даже вы, не имея силы Мегаллина, смогли противостоять мне, когда я находился от вас на расстоянии всего в пять шагов.
– У меня есть мощное кольцо, а у него такого могло и не быть.
– Полноте! – воскликнул азианец. – Не цепляйтесь к таким мелочам. Он и без всяких штучек был так силен, что меня буквально захлестывали отзвуки его заклинаний, когда я проходил мимо Ордена на встречи с советником Зиммельном. Неужели Мегаллин не отразил бы моей атаки, будучи самым сильным в мире специалистом в магии воздуха? Да и зачем бы мне его убивать, скажите? Какая разница, кто первым добьется создания жизни – вы или мы? За те семь лет, что прошли после войны, поверьте, все прежние распри стали выглядеть такими незначительными!
– Что же случилось в день его смерти? Почему вы уронили свою папку и прислонились к подоконнику, когда шли по дворцовой пристройке? – не зная, чем еще поколебать доводы Даяндана, спросил магистр.
– Я же вам сказал, что очень хорошо воспринимаю потоки магии действия. Они как будто становятся проявлением магии иллюзий, – особенно связанные с такой осязаемой ее разновидностью, как воздушная. Конечно, физически на меня не обрушился ураган, но в моем сознании именно так все и случилось: меня словно ударило волной воздуха, стало трудно дышать, и я остановился, чтобы прийти в себя. При этом мой амулет вспыхнул таким ослепительным зеленым светом, что его стало отчетливо видно даже сквозь плотную ткань парадного камзола.
– То есть Мегаллину удалось создать жизнь из воздуха?..
Даяндан покачал головой и сделал шаг к выходу из комнаты.
– На этот вопрос вы должны ответить сами…
Глава 13. Сомнения
В растрепанных чувствах Валлент покинул Консульство, разрешив Даяндану не вызывать его для вручения именного позволения, которое тот с усмешкой ему предложил.
Он вернулся практически к самому началу своего расследования, обогатившись только поверхностным знанием характера и школьных знакомых Мегаллина. Фолиант Крисса Кармельского находился неизвестно где. Пока Валлент ехал на Скути домой – сумерки уже практически сгустились, но он двигался по достаточно освещенной Береговой улице и не боялся загнать лошадь в кучу навоза, – он составил обширный список подозреваемых в убийстве: Шуггер, Дециллий, Деррек, Блоттер, Мунна, Халлика и некая М. Ему еще повезло, что большая часть членов Ордена на момент смерти Мегаллина находилась в пути, направляясь к теплому морю. Велик был соблазн начать подкапываться под кровожадного Шуггера, но магистр как профессионал не собирался отдавать течение следствия на волю эмоциям. Для начала он предположил, что труд Крисса все еще находится в здании Ордена, но потом, почти сразу, отбросил эту посылку как безосновательную – кто-нибудь из трех магов вполне был в состоянии вынести ее наружу. Этим вопросом следовало заняться более тщательно, и Валлент пожалел, что с самого начала не выяснил, возможно ли вообще забрать из Ордена какой-нибудь магический артефакт или порошок.
Как ни крути, а за четыре дня он почти не продвинулся ни в одном из двух направлений – ни в повторении опытов Мегаллина, ни в выяснении причин его смерти.
Он вернулся практически к самому началу своего расследования, обогатившись только поверхностным знанием характера и школьных знакомых Мегаллина. Фолиант Крисса Кармельского находился неизвестно где. Пока Валлент ехал на Скути домой – сумерки уже практически сгустились, но он двигался по достаточно освещенной Береговой улице и не боялся загнать лошадь в кучу навоза, – он составил обширный список подозреваемых в убийстве: Шуггер, Дециллий, Деррек, Блоттер, Мунна, Халлика и некая М. Ему еще повезло, что большая часть членов Ордена на момент смерти Мегаллина находилась в пути, направляясь к теплому морю. Велик был соблазн начать подкапываться под кровожадного Шуггера, но магистр как профессионал не собирался отдавать течение следствия на волю эмоциям. Для начала он предположил, что труд Крисса все еще находится в здании Ордена, но потом, почти сразу, отбросил эту посылку как безосновательную – кто-нибудь из трех магов вполне был в состоянии вынести ее наружу. Этим вопросом следовало заняться более тщательно, и Валлент пожалел, что с самого начала не выяснил, возможно ли вообще забрать из Ордена какой-нибудь магический артефакт или порошок.
Как ни крути, а за четыре дня он почти не продвинулся ни в одном из двух направлений – ни в повторении опытов Мегаллина, ни в выяснении причин его смерти.