Страница:
Впереди коридор разветвлялся натрое; один «рукав» вел прямо, а два других изгибались вверх и вниз, и была видно, что они заканчивается лестницами. Висели светящиеся вывески: «АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД. ПРИ НАВОДНЕНИИ» и «АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД. ПРИ ПОЖАРЕ», а на том, что вел прямо: «СТАНЦИЯ РД (Б-1) – ДАЛЬШЕ».
Я пошел прямо и вскоре очутился перед белой дверью, такой же, как и первая. Уже без всяких переговоров с Порхием Третим я толкнул ее и вошел. Как и раньше вверху вспыхнули светильники и, оглядевшись, я понял, что наконец попал на эту самую таинственную «эр-дэ, бэ-один».
Когда-то, пребывая еще в стенах пансиона, я видел микроскоп – шту-ковину, с помощью которой, если смотреть в его верхний окуляр, можно разглядеть всякие мелкие финтифлюшки, находящиеся под нижней линзой, и в обычных обстоятельствах неразличимые. Так вот, один из аппа-ратов, стоящих в этой комнате, сильно смахивал на тот самый микроскоп, только значительно больших размеров, метра полтора высотой. На «панели управления» – так, по-моему, это называлось – располагались кнопки, какие-то кругляшки, квадратные пипочки, рычаги и стеклянные оконца с цифрами, а под линзой, в том месте, куда у миниатюрного аналога всовывалось стекло с мелкими финтифлюшками, стояла железная койка на колесиках. Вместо линзы было стеклянное полушарие молочно-белого цвета. Я дотронулся до него костяшками пальцев, почувство-вал колкий укус и отдернул руку.
Второе устройство напоминало воздушный кабак, где я повстречался с недружелюбной троицей, но наоборот, в уменьшенном варианте: метал-лическая круглая площадка, с перильцами по краю и вертикальной штангой в центре. От верхнего конца штанги к периль-цам тянулись провисающие провода. А еще…
Я присмотрелся внимательнее. На верхнем конце штанги, в напоминавшем цветок гнезде лежал серебристый многогранный кристалл. Чувства типа «чем здесь можно поживиться?» немедленно взыграли во мне. Камень или кристалл был здоровенный, я таких не видел, и если он драгоценный…
С интересом разглядывая его, я обошел круглую площадку. По дру-гую сторону, от перилец к стоявшему поодаль зеленому металлическо-му кубу тянулись разноцветные переплетающиеся провода. На кубе были такие же кнопки-кругляшки и оконца с цифрами, как и на панели управ-ления «микроскопом», но пока я оставил все это без внимания, сосре-доточившись на камне-кристалле. С площадки мне его не достать… А если забраться по штанге? Она железная, должна выдер-жать… Хотя, конечно, удобнее поставить стул… Точно, так и сде-лаем… Интересно, как закреплен этот камушек? И крепко ли?..
Одновременно погасли все светильники, и я услышал мягкие шаги в темноте у себя за спиной.
Шарахнувшись в сторону, я перевалился через перильца и упал на круглую площадку. Раздался громкий лязг, площадка дрогнула – что-то железное с силой ударило по перильцам. Лихорадочно нашаривая в кар-мане бритвенный ножик, я пополз по-пластунски. В темноте позади раздался хриплый возглас досады. Нащупав рукоять ножика, я выдернул его из кармана, вскочил, перепрыгнул через перильца и развернулся.
Темнота была кромешная, но судя по быстрому звуку кто-то ко мне приближался. Я взмахнул ножиком, вновь раздался возглас, и над самой моей головой, задев волосы, что-то про-неслось. Я еще раз взмахнул ножиком – на этот раз безрезультатно – отпрыгнул в сторону, упал на пол, перекувыркнулся, опять встал на ноги и истошно завопил:
– Порхи!!!
– Добрый вечер, смотритель Халай, – донесся со стороны невидимой двери приглушенный булькающий голос.
Я почувствовал, как на мой голос кто-то почти бесшумно бежит в темноте, и вновь прыгнул, но крайне неудачно: врезался во что-то плечом и головой, да так, что лязгнули зубы.
– Включи здесь свет, Порхи! – заорал я, поднимаясь на ноги. Ря-дом со мной загудело и вдруг прямо в воздухе замигали красные буквы:
I. ЛЕГАЛИЗАЦИЯ ПОКРОВОВ.
Опять в темноте раздались быстро приближающиеся шаги.
– Включи свет на станции!!! – мой голос сорвался на визг.
Гудение продолжалось, красные буквы исчезли, сменившись другими:
II. ДИЛЕГАЛИЗАЦИЯ ПОКРОВОВ.
Шаги замерли где-то совсем рядом.
Вспыхнули белые светильники, и я ослеп – но лишь на мгновение.
Я стоял возле гудящего «микроскопа», который, кажется, ненароком включил в момент удара. Красные буквы горели в светящемся стеклянном прямоугольнике на панели управления. Я выглянул из-за аппарата.
По другую его сторону, совсем рядом, полусогнувшись, сжимая в длинной руке толстый металлический стержень, стоял лысый, безбровый мужик с низким лбом, от-топыренными мясистыми ушами и совершенно безумными выпученными крас-ными глазами. Одет он был лишь в широкие штаны. Его левую щеку пересекала оставленная бритвенным ножи-ком неглубокая рана, из которой сочилась густо-вишневая кровь, какой не могло быть у обычного человека.
Незнакомец поднял голову, и красные глаза встретились с моими. Оскалившись, он ринулся в обход «микроскопа», но именно этого я и ожидал, а потому вовремя ударил ногой по койке на колесиках. Она въехала ему прямо в пах и перевернулась. Заурчав, он согнулся. Я прыгнул вслед за койкой, занося ножик над его головой, но он вдруг резко выпрямился, попав макушкой мне в подбородок. Я прикусил язык и отшатнулся. Мужик обхватил меня за торс, а стержнем, хоть и не слишком сильно – из такого положения невозмож-но было нанести сильный удар – вмазал по плечу. Оно мгновенно оне-мело и пальцы разжались сами собой, выпустив ножик.
Противник замахнулся второй раз, я, выставив назад ногу, присел и крутанулся, опрокидывая его через свое колено.
Мужик рухнул на спину, я повалился на него, но он с обезьяньей ловкостью откатился, так что я с размаху ударился об пол. Ноги пронзила молния судороги, я взвыл и на четвереньках пополз к нему. Он уже успел встать на колени, замахиваясь стержнем, когда я вцепился одной рукой в его кисть, а другой уперся в грудь и нажал, пытаясь опрокинуть его на спину. Некоторое время мы стояли так, поедая друг друга глазами, а потом он резко подался назад, одновременно по-ворачиваясь. Мы оба упали, и я ударился о пол тем же плечом, ко-торое он навернул стержнем. Оно, впрочем, уже и так онемело, так что ничего особо нового я не ощутил. Противник громко кряхтел, изгибаясь и пытаясь вывернуться из моих дружеских объятий. Неожиданно его от-топыренное мясистое ухо оказалось в опасной близости от моего лица. Я немедленно и ожесточенно вцепился в него зубами. Раздался хруст, во рту возник соленый привкус крови, и какой-то тугой комочек появил-ся на языке. Отдернув голову, я с омерзением выплюнул его, и тут обнаружил, что откусил ему мочку – начисто.
Он завизжал, оттолкнул меня и попытался вскочить, но стукнулся затылком о выступающую часть «микроскопа». Боль в ухе и этот удар на пару секунд отключили его, и я смог, уложив противника на спину, при-жать его руку со стержнем к полу и вцепиться в его горло. Краем гла-за я заметил, что стеклянная полусфера в аппарате пульсирует бледным светом, и от этого на полу периодически возникает световой круг. Тут мужик попытался ударить меня коленом, я быстро уселся на него верхом, он, мучительно скривившись, стал извиваться, и в результате его голова на мгновение попала в круг.
Я продолжал сжимать его горло. Глаза противника выпучились, ли-цо налилось венозной кровью, он широко разинул рот, пытаясь вдохнуть, и, чувствуя, что скоро он вырубится окончательно, я усилил хватку, но вдруг увидел какие-то пока еще едва уловимые изменения в его лице. Я уже упомянул, что оно побагровело, но теперь начало происходить что-то другое… Я вгляделся, и волосы на моей голове зашевелились.
Кожа его лица погрубела, на ней, как гейзеры, стали появляться прыщи, оспины и лиловые пятна, – а затем кожа стекла подобно расплав-ленному воску; ноздри расширились, из них полезли желтые волосы; на лысом черепе, как змеи, зашевелились коричневые быстро растущие пря-ди, из щек, из подбородка, отовсюду полезли клоки шерсти… Я чуть не выпустил руку со стержнем, монстр дернулся подо мной, стараясь высвободиться, и тут произошло самое жуткое.
Глаза его, до того остававшиеся без изменений, сузились, скрылись за складками кожи, потом кожа срослась над ними – какое-то время я оторопело смотрел в невероятную безглазую образину, – а затем вдруг на бугристом лбу точно посередине прорезалась щель, быстро расшири-лась, и на меня уставился круглый безумный глаз с покрытым сеточкой красных прожилок белком и вытянутым кошачьим зрачком.
Это был тот самый одноглазый урод, изображение которого я видел на панно в летающей башне.
Я отшатнулся, выпустив лапу монстра, лапа эта немедленно взметну-лась вверх, стержень блеснул, в моей голове что-то взвизгнуло, стены круглой комнаты качнулись и исчезли.
ГЛАВА 5
Я пошел прямо и вскоре очутился перед белой дверью, такой же, как и первая. Уже без всяких переговоров с Порхием Третим я толкнул ее и вошел. Как и раньше вверху вспыхнули светильники и, оглядевшись, я понял, что наконец попал на эту самую таинственную «эр-дэ, бэ-один».
***
Помещение было тоже круглым, тоже белым, но несколько больших раз-меров. Ближе к двери находилась мебель: два столика, несколько стульев, кресла, диванчик и какой-то стоящий торчком белый железный ящик. Но го-раздо большее внимание привлекали два аппарата посередине комнаты.Когда-то, пребывая еще в стенах пансиона, я видел микроскоп – шту-ковину, с помощью которой, если смотреть в его верхний окуляр, можно разглядеть всякие мелкие финтифлюшки, находящиеся под нижней линзой, и в обычных обстоятельствах неразличимые. Так вот, один из аппа-ратов, стоящих в этой комнате, сильно смахивал на тот самый микроскоп, только значительно больших размеров, метра полтора высотой. На «панели управления» – так, по-моему, это называлось – располагались кнопки, какие-то кругляшки, квадратные пипочки, рычаги и стеклянные оконца с цифрами, а под линзой, в том месте, куда у миниатюрного аналога всовывалось стекло с мелкими финтифлюшками, стояла железная койка на колесиках. Вместо линзы было стеклянное полушарие молочно-белого цвета. Я дотронулся до него костяшками пальцев, почувство-вал колкий укус и отдернул руку.
Второе устройство напоминало воздушный кабак, где я повстречался с недружелюбной троицей, но наоборот, в уменьшенном варианте: метал-лическая круглая площадка, с перильцами по краю и вертикальной штангой в центре. От верхнего конца штанги к периль-цам тянулись провисающие провода. А еще…
Я присмотрелся внимательнее. На верхнем конце штанги, в напоминавшем цветок гнезде лежал серебристый многогранный кристалл. Чувства типа «чем здесь можно поживиться?» немедленно взыграли во мне. Камень или кристалл был здоровенный, я таких не видел, и если он драгоценный…
С интересом разглядывая его, я обошел круглую площадку. По дру-гую сторону, от перилец к стоявшему поодаль зеленому металлическо-му кубу тянулись разноцветные переплетающиеся провода. На кубе были такие же кнопки-кругляшки и оконца с цифрами, как и на панели управ-ления «микроскопом», но пока я оставил все это без внимания, сосре-доточившись на камне-кристалле. С площадки мне его не достать… А если забраться по штанге? Она железная, должна выдер-жать… Хотя, конечно, удобнее поставить стул… Точно, так и сде-лаем… Интересно, как закреплен этот камушек? И крепко ли?..
Одновременно погасли все светильники, и я услышал мягкие шаги в темноте у себя за спиной.
***
Жизнь моя всегда была веселая, с приключениями, и внезапно слыша шаги за спиной, я обычно реагировал на это нервно и быстро.Шарахнувшись в сторону, я перевалился через перильца и упал на круглую площадку. Раздался громкий лязг, площадка дрогнула – что-то железное с силой ударило по перильцам. Лихорадочно нашаривая в кар-мане бритвенный ножик, я пополз по-пластунски. В темноте позади раздался хриплый возглас досады. Нащупав рукоять ножика, я выдернул его из кармана, вскочил, перепрыгнул через перильца и развернулся.
Темнота была кромешная, но судя по быстрому звуку кто-то ко мне приближался. Я взмахнул ножиком, вновь раздался возглас, и над самой моей головой, задев волосы, что-то про-неслось. Я еще раз взмахнул ножиком – на этот раз безрезультатно – отпрыгнул в сторону, упал на пол, перекувыркнулся, опять встал на ноги и истошно завопил:
– Порхи!!!
– Добрый вечер, смотритель Халай, – донесся со стороны невидимой двери приглушенный булькающий голос.
Я почувствовал, как на мой голос кто-то почти бесшумно бежит в темноте, и вновь прыгнул, но крайне неудачно: врезался во что-то плечом и головой, да так, что лязгнули зубы.
– Включи здесь свет, Порхи! – заорал я, поднимаясь на ноги. Ря-дом со мной загудело и вдруг прямо в воздухе замигали красные буквы:
I. ЛЕГАЛИЗАЦИЯ ПОКРОВОВ.
Опять в темноте раздались быстро приближающиеся шаги.
– Включи свет на станции!!! – мой голос сорвался на визг.
Гудение продолжалось, красные буквы исчезли, сменившись другими:
II. ДИЛЕГАЛИЗАЦИЯ ПОКРОВОВ.
Шаги замерли где-то совсем рядом.
Вспыхнули белые светильники, и я ослеп – но лишь на мгновение.
Я стоял возле гудящего «микроскопа», который, кажется, ненароком включил в момент удара. Красные буквы горели в светящемся стеклянном прямоугольнике на панели управления. Я выглянул из-за аппарата.
По другую его сторону, совсем рядом, полусогнувшись, сжимая в длинной руке толстый металлический стержень, стоял лысый, безбровый мужик с низким лбом, от-топыренными мясистыми ушами и совершенно безумными выпученными крас-ными глазами. Одет он был лишь в широкие штаны. Его левую щеку пересекала оставленная бритвенным ножи-ком неглубокая рана, из которой сочилась густо-вишневая кровь, какой не могло быть у обычного человека.
Незнакомец поднял голову, и красные глаза встретились с моими. Оскалившись, он ринулся в обход «микроскопа», но именно этого я и ожидал, а потому вовремя ударил ногой по койке на колесиках. Она въехала ему прямо в пах и перевернулась. Заурчав, он согнулся. Я прыгнул вслед за койкой, занося ножик над его головой, но он вдруг резко выпрямился, попав макушкой мне в подбородок. Я прикусил язык и отшатнулся. Мужик обхватил меня за торс, а стержнем, хоть и не слишком сильно – из такого положения невозмож-но было нанести сильный удар – вмазал по плечу. Оно мгновенно оне-мело и пальцы разжались сами собой, выпустив ножик.
Противник замахнулся второй раз, я, выставив назад ногу, присел и крутанулся, опрокидывая его через свое колено.
Мужик рухнул на спину, я повалился на него, но он с обезьяньей ловкостью откатился, так что я с размаху ударился об пол. Ноги пронзила молния судороги, я взвыл и на четвереньках пополз к нему. Он уже успел встать на колени, замахиваясь стержнем, когда я вцепился одной рукой в его кисть, а другой уперся в грудь и нажал, пытаясь опрокинуть его на спину. Некоторое время мы стояли так, поедая друг друга глазами, а потом он резко подался назад, одновременно по-ворачиваясь. Мы оба упали, и я ударился о пол тем же плечом, ко-торое он навернул стержнем. Оно, впрочем, уже и так онемело, так что ничего особо нового я не ощутил. Противник громко кряхтел, изгибаясь и пытаясь вывернуться из моих дружеских объятий. Неожиданно его от-топыренное мясистое ухо оказалось в опасной близости от моего лица. Я немедленно и ожесточенно вцепился в него зубами. Раздался хруст, во рту возник соленый привкус крови, и какой-то тугой комочек появил-ся на языке. Отдернув голову, я с омерзением выплюнул его, и тут обнаружил, что откусил ему мочку – начисто.
Он завизжал, оттолкнул меня и попытался вскочить, но стукнулся затылком о выступающую часть «микроскопа». Боль в ухе и этот удар на пару секунд отключили его, и я смог, уложив противника на спину, при-жать его руку со стержнем к полу и вцепиться в его горло. Краем гла-за я заметил, что стеклянная полусфера в аппарате пульсирует бледным светом, и от этого на полу периодически возникает световой круг. Тут мужик попытался ударить меня коленом, я быстро уселся на него верхом, он, мучительно скривившись, стал извиваться, и в результате его голова на мгновение попала в круг.
Я продолжал сжимать его горло. Глаза противника выпучились, ли-цо налилось венозной кровью, он широко разинул рот, пытаясь вдохнуть, и, чувствуя, что скоро он вырубится окончательно, я усилил хватку, но вдруг увидел какие-то пока еще едва уловимые изменения в его лице. Я уже упомянул, что оно побагровело, но теперь начало происходить что-то другое… Я вгляделся, и волосы на моей голове зашевелились.
Кожа его лица погрубела, на ней, как гейзеры, стали появляться прыщи, оспины и лиловые пятна, – а затем кожа стекла подобно расплав-ленному воску; ноздри расширились, из них полезли желтые волосы; на лысом черепе, как змеи, зашевелились коричневые быстро растущие пря-ди, из щек, из подбородка, отовсюду полезли клоки шерсти… Я чуть не выпустил руку со стержнем, монстр дернулся подо мной, стараясь высвободиться, и тут произошло самое жуткое.
Глаза его, до того остававшиеся без изменений, сузились, скрылись за складками кожи, потом кожа срослась над ними – какое-то время я оторопело смотрел в невероятную безглазую образину, – а затем вдруг на бугристом лбу точно посередине прорезалась щель, быстро расшири-лась, и на меня уставился круглый безумный глаз с покрытым сеточкой красных прожилок белком и вытянутым кошачьим зрачком.
Это был тот самый одноглазый урод, изображение которого я видел на панно в летающей башне.
Я отшатнулся, выпустив лапу монстра, лапа эта немедленно взметну-лась вверх, стержень блеснул, в моей голове что-то взвизгнуло, стены круглой комнаты качнулись и исчезли.
ГЛАВА 5
– По-бу-да-борку… пой-бу-на-дорку… – невнятно декламировал голос где-то рядом. Я отстраненно рассматривал бледно-фиолетовые пятна, плавающие под веками, слушал гул, царящий в голове, и голос, прорывающийся сквозь этот гул.
Гудели колокола, звенели литавры, пароходная сирена то и дело изда-вала какой-то неведомый сигнал, а над всем этим звучал мощный, не на секунду не прерывающийся низкий органный звук. Орган стоял в колонном зале пансиона Зарустры Ливийского, а органист, брат пансионного ста-росты, был вечно пьян и безбожно фальшивил. Наверное, опять подгулял, решил я. Впрочем, органа-то никакого нет, это я сам подгулял. Хотя и это не так, я был подгулямши раньше, а потом, кажется, успел про-трезветь – или не успел? – но тут меня трахнули железным стержнем по башке, и гульба пошла заново…
– Пой-ду-ба-нагру… най-ду-па-дагру… – бубнил голос.
…И ударил меня мужик с мясистыми ушами и густой кровью… Или не мужик? У обычных мужиков, как правило, не бывает единственного глаза во лбу… Я припомнил, как кожа стекала с его лица, и у меня вновь возникло ощущение, что я все еще нахожусь в камере и лежу на твердых деревянных нарах… И правда, где это я? И который сейчас час?.. Час сейчас?.. Надо вставать – вон, кажется, светает уже… Впрочем, это не рассвет, это горят трубчатые светильники на потолке …
– Пойду на Горку, – отчетливо произнес голос где-то совсем рядом. – Развеюсь. Нет ничего лучше в этой дыре, чем ресторан «На Горе»! Ха, каламбур!
«БУР… БУР… БУР…» – отозвалось эхом в моей голове, и я открыл глаза.
Я лежал на круглом столике, лицом вверх, свесив ноги. Голова болела.
– Оклемался, парень? – произнес тот же голос. – Кто это тебя так?
Я еще немного полежал и медленно сел. Тут же начало тошнить.
Трясущимися руками я полез в карман, достал флягу и после минутной борьбы с крышкой вылил половину содержимого в рот. По мере того, как огненная жидкость стекала по пищеводу в желудок, из затылка медленно вытягивался раскаленный металлический прут. Я застонал – прут был очень длинным.
– Вот это правильно! – сказал голос. – Это по-нашенскому! Лучшее средство против любых недомоганий… не считая, конечно, патенто-ванной присыпки «. Ага… дай-ка и°»ТУБЕРКУЛЕЗНАЯ ПАЛОЧКА – II" фирмы "МАКОЙ, СТАФИЛО-КОКК и К мне хлебнуть!
Прут наконец закончился, и раскаленная до вулканических темпера-тур пульсирующая болью дыра в затылке начала медленно затягиваться. Боль не прошла, но притупилась, а вот тошнить стало сильнее. Сдержи-вая спазмы, я повернулся и наконец увидел говорившего.
В кресле передо мной сидел человек как человек. Не низкий, не вы-сокий, не толстый, не худой, не лысый, но и не слишком-то волосатый, – и скорее светло, чем темноволосый, хотя блондином я бы его тоже не назвал, – одетый в мышиного цвета пиджак с перламутровыми пуговица-ми, белую рубаху, черные, несколько коротковатые, мятые брюки, из-под которых виднелись белые носки и черные остроносые штиб-леты на высоких каблуках. Лицо его показалось мне как будто знакомым.
Я протянул флягу, незнакомец взял ее, поднес горлышко к бледным губам и отхлебнул.
– Це два аш пять о аш? – непонятно спросил он. – Пополам с обычной аш два о? И еще, наверное, какие-нибудь пикантные примеси вроде токсинов и смол? Нормально! Люблю я эти «це» и эти «аш»! – он задвигал бровями, будто говоря: «Что уж тут! Так уж вот!». – Единственное, что есть хорошего во всей Бьянке!
Он еще раз хлебнул и протянул мне флягу. Я попытался взять ее – раз, второй, и оба раза промахнулся.
– Э, да у тебя сотрясение, – сочувственно сказал незнакомец. – Мозгов я имею ввиду. Радуйся, значит, было чему сотрясаться. Но ско-рее всего слабое, потому как ежели было б сильное, то ты даже не смог бы встать. Тошнит?
Я кивнул.
– Ну, не беда. Попробуй, пройдись…
Я слез со стола и медленно обошел его, шатаясь и придерживаясь рукой.
– А где старая перечница Халай?
– Я дне… на… не жнаю… жнаю, гдо такой Ха-Халай… Я… уф-ф! – расстроено махнув рукой, я присел на край стола.
– С трудом формулируешь свои мысли в связную речь? – прокомментировал незнакомец. – Бывает. Без всякой энцефалограммы могу определить, что ты стукнулся правой половинкой своего мозга. Знаешь, почему это я так быстро определил? Потому что левая половина отвечает за фантазию, абстрактное мышление и разную другую дребедень, а правая – за координацию и речь. Координация у тебя сейчас, прямо скажем, паршивая, а от речи осталась одна невнятная слышимость. Вот так-то. Логично?
– Ло… ично… – пробормотал я, силясь понять, о чем он говорит.
Обрадованный этой поддержкой с моей стороны, незнакомец задалдонил:
– А я вообще от природы логичный, как не знаю кто. Если хочешь знать, все разумные существа… – тут он подмигнул… – нашего, во всяком случае, с тобой пола сподобились по возможности мыслить и действовать логично. Это их, разумных существ… – последовало второе подмигивание… – нашего с тобой пола привилегия. Я бы очень удивился, если бы какое-нибудь существо, разумное существо мужского пола, вздумало вдруг мыслить алогично. «Пфе! – сказал бы я обязательно ему. – Что же это ты, браток? Какое же ты после этого мужское существо?». Постой, а я не перепутал? Действительно, правая половина за… а левая за… или наоборот?.. – он раздумчиво покрутил пальцем у виска, вспоминая. – Впрочем, не суть важно. Коль скоро у тебя лишь слабое сотрясение, то и пройти оно должно быстро. Выпей еще – полегчает.
Я наконец смог взять у него флягу и выпил. Полегчало действительно настолько, что я даже перебрался в кресло и сумел спросить:
– Гдо… ты дакой?
Незнакомец вскочил, схватил мою безвольную руку, потряс ее, снова сел и представился:
– Мун Макой. Совладелец, торговец, коммивояжер и куча другого-всякого. На Бьянке по торговым делам.
– Где бо… делам? – не понял я.
– Здесь, на Бьянке. А ты кто, парень?
– У… ух! – сказал я и, сосредоточившись, поправился: – У-иш… Салоник…
– Салоник? У-иш? Поразительное имя! Что ж, замечательно…
Мы помолчали, искоса разглядывая друг друга. Его голова двоилась перед моими глазами.
– Так где же все-таки Хлор? – поинтересовался Мун Макой.
Я глубоко вздохнул.
– О к-каком это Х-хлоре вы в-все по… постоянно т-толкуете?
– Ну как же, Хлор Халай, смотритель этой РД-станции! Ты, У-иш, разве не знаком с ним?
– Уиш, – поправил я. – М-может быть, Х-хуансло Хит?
– Хуансло? А, да-да, здесь он, кажется, звался именно так. Хуансло Хит, точно.
– Т-так он умер, – я говорил уже почти нормально.
– Умер? – изумился Макой. – Как умер? Ты его убил?
– Б-безумной травы вы все пообкуривались, ч-что ли? – рассердился я. – Н-ни разу в жизни н-никого не убивал, х-хотя кое-кого и н-надо было бы! Он умер, п-понимаешь? Со-своей смертью!
– Ну и ну! – Мун Макой откинулся в кресле и изумленно почесал нос. – И давно?
– В-вчера были похороны.
– Надо же! А кто эти «все», обвиняющие тебя в убийстве?
– К-кроме тебя – му… мужик с половником и еще два кретина, один маленький, а д-другой во-олосатый как обезьяна, в голубых – ха! – трусах.
Макой, воспринявший смерть Хита, кажется, довольно легко, хохотнул.
– Интересные у тебя знакомцы!
– Н-ни какие они м-мне не знакомцы. Му-у… Мун, если ты действительно знал Хита, то объяснишь мне одну вещь?
– Какую? – с готовностью откликнулся он.
Я набрал в свою ослабевшую грудь побольше воздуха и что было сил заорал:
– КАКОГО-РАЗТАКОГО БЕСА ЗДЕСЬ ВООБЩЕ ПРОИСХО-ДИТ?!!
– Говори громче, – нахмурился Макой. – А то я в последнее время что-то стал туговат на среднее ухо. Что здесь происходит? Здесь… – Он огляделся… – вроде бы, все нормально. За исключением, конечно, того, что Хлор внезапно скопытился. Что конкретно тебя волнует?
– Конкретно? Конкретно… Я, ну… – Меня волновало настольно многое, что трудно было что-то выделить. – Ну, например… да хотя бы этот… кабак!
– Кабак?
– Ну, я так понял, что это кабак. Он висел в воздухе…
– Ты имеешь в виду «На горе»? Это кабак, вернее, ресторан, и я… – Тут он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – «Мужик с половником, маленький, волосатый в трусах»… Ну конечно, как я сразу не догадался! Это ведь повар Жогль, администратор Вени Шилд и охранник Мармадук. Они что, побили тебя? Ну-ка, расскажи все по порядку, а я потом отвечу на твои вопросы….
– Рассказать? – переспросил я.
– Конечно, расскажи все. Давай с самого начала.
– Вообще-то, я их побил, всех троих. И я рассчитывал, что это ты мне что-нибудь расскажешь… ну ладно, могу первый. Так вот, слушай… – я стал рассказывать.
Бегло коснувшись обстоятельств моего ареста и трехмесячного заключения, я продемонстрировал одежду и сапоги, вполне одобренные Макоем за фасон и качество кожи, объяснил, что намеревеался встретиться со своим скупщиком, рассказа об исчезновении тела кузнеца, о том, как обнаружил труп Хуансло Хита, сиречь Хлора Халая, о мерцающем глазе волосатого чудика на панно и о том, как нажатие на этот глаз привело к тому, что башня взлетела. Затем я описал краткую остановку в воздушном кабаке, потасовку с его персоналом…
– Стоп! – перебил Макой. – Я так и не понял, ты обучен грамоте или нет?
– Конечно обучен, – обиделся я. – Что ж я, по-твоему, совсем болван? То письмо от Хуансло Хита на самом деле я и написал, когда увидел, что он мертв. Нашел обрывок пергамента с его почерком и подделал… мне не впервой. Надо же было как-то объяснить мое появление в Белянах и подтвердить, что мы родственники. Никто ничего не понял, кроме старейшины. Он-то заметил, что пергамент совсем новый, даже на сгибах не потерт, а я-то говорил, что получил письмо месяца за два до того… Но старейшина вида не подал… ладно, сейчас это уже не важно… – Я продолжил рассказывать про остановку летающей башни, про коридор и про сидящего в двери Порхи…
– Погоди! – опять перебил Макой. – Что это за сидящий в двери Порхи?
– Он сначала был в наружной двери, а потом как-то очутился в другой, вот в этой. Он и сейчас, наверное, там. Это парень по имени Люм…
– Парень по име… – Он непонимающе уставился на меня, а потом вдруг громко и радостно захохотал.
– Чему мы обязаны этим бурным проявлением восторга? – сухо осведомился я. – У тебя внезапно скончалась любимая, но богатая бабушка?
Мун Макой утер слезы.
– Плоская шутка… Извини, Уиш. Люблю посмеяться, если есть повод – полезно для организма. Надо же было такое ляпнуть! Это просто «ПОРХИ» серии ВС, третьего поколения. Охранный люм.
– Тоже мне охранник! – фыркнул я. – Он же слепой как крот!
– Конечно, в этой модификации отсутствуют визуальные рецепторы, но зато есть датчик контроля регистрационного поля прайтера. Не понимаешь? Это просто машина, умная говорящая машина, созданная людьми, а «люм» – не имя, а наименование всего класса подобных машин. Как, допустим, паровозы, корабли и тому подобное. И он не сидит в стене, решетка из которой ты слышал голос – динамик.
– Говорящая машина? – с сомнением повторил я. Идея созданного людьми устройства, которое могло бы самостоятельно говорить, была абсолютно неожиданна. Как и летающая башня, оказавшаяся теперь «прайтером», подобный аппарат не мог быть сконструирован в Ливии. Конечно, пару раз я видел фонограф, используемый во время церковных служб в пансионе, но это ведь совсем другое дело: громоздкий агрегат, внутри которого крутился валик с зазубринами, выдавал что-то шипящее и отдаленно напоминавшее органную музыку, но ни о каком связном отвечании на вопросы и речи не шло.
– Умная говорящая машина? – Тут я, как мне показалось, нашел веское возражение. – Ха, умная! Почему же он тогда не смог отличить меня от Хуансло или, по-твоему, Халая?
– По тембру голоса он не ориентируется, а ты прибыл на прайтере смотрителя. Я же говорил, что у модификации «Порхи» есть внешний контрольный датчик. Кроме того, ты видимо, назвал базовый код доступа…
– А, это… Ну, он сказал, что сегодня как раз время смены кода и попросил назвать новый.
– Видишь! Тем более, ты вышел из личного прайтера Хлора… Датчик определил регистрационное поле прайтера смотрителя, и люм принял тебя за него… Вполне понятно, продолжай…
– Еще была эта зверская штуковина, которая схватила меня за сапог и…
– Просто механический чистильщик обуви, – отмахнулся Макой. – Все для удобства клиентов, понимаешь ли. Дальше…
– Я зашел сюда, стал осматриваться, и тут на меня напал мужик в штанах…
– Какой мужик в штанах?
– Если бы знать, какой… Но он не представился.
– Ты видел его раньше?
– Ни разу.
– И он вдруг напал на тебя…
– Точно.
– Как, интересно, он очутился здесь?
Я немного подумал над этим и сказал:
– Знаешь, теперь мне кажется, что он был в шкафу.
– В шкафу?
– Да, здоровенный шкаф в комнате, которая взлетела… в этом, в прайтере. Ведь именно там находится управление? Правда, я ничем не управлял, но ведь такая штука должна как-то управляться…
– Правильно. На прайтере Халая консоль управления была спрятана от любопытных в шкафу.
– Так вот, этот самый шкаф был заперт, и я не смог его открыть, в замочную скважину не пролазил даже тонкий гвоздь, хотя должен был бы пролезть. А еще раньше, до того, как башня взлетела, мне показалось, что в ней кто-то ходит… Наверное, это был тот самый мужик! Но подо мной скрипнула ступень, он услышал и заперся в шкафу, оставив ключ в скважине, чтобы нельзя было отпереть. Значит весь полет он находился совсем рядом! Святой Деметриус! А где он взял ключ?
– По-моему, Хлор обычно хранил его в ящике стола. Просто этот человек наткнулся на него раньше тебя. И тут, значит, он напал?..
– Да, он напал неожиданно…
– И ты дал ему огреть себя…
– Я его повалил, я сидел на нем и уже почти придушил, но тут его рожа попала под луч вот этой штуки… – Я показал на «микроскоп»… – А еще раньше, при ударе, я случайно включил ее… Так вот, его кожа вдруг будто стекла с лица, и он превратился в настоящее чудище, такое же, что изображено на панно в башне… Это было так неожиданно, что я на секунду растерялся, и он успел треснуть меня.
– Эта, как ты выражаешься, «штука» – зрительный камуфляжец «HAMELEON-ZET» консорциума «ELEKTRIKYM MAGIC». Стандартное оборудование любой РД-станции. Когда я появился здесь, ты лежал на полу в отключке, а камуфляжец работал в режиме дилегализации покровов. Я перетащил тебя на стол, а его выключил. Жаль, если бы не выключил, то на контрольном мониторе зафиксировалось бы изображение легализованных и дилегализованных покровов последнего объекта. Ну да ладно, и как натурально выглядел этот хитрый агрессивный мужик в штанах?
– У него была коричневая бугристая кожа в прыщах, куча волос… И, Мун… – я понизил голос до шепота. – Мун, у него был один глаз! Вот здесь, на лбу!
Секунду Макой смотрел на меня, а затем вдруг рявкнул:
– Циклоп!
Я вздрогнул.
– Большой Конгломерат! – воскликнул он. – Серьезней, гораздо серьезней! – он нахмурился и задумчиво ухватил себя за кончик носа. – Если циклопы смогли выбраться из Вне Закона… И что, интересно, ему понадобилось на Бьянке? Плохо дело…
«Бьянка», «электрическая магия», «дилегализация покровов», «камуфляжец», «циклопы» – я не понимал почти ничего из того, что говорил Мун Макой. Мне хотелось схватить его за шиворот и потрясти, но, сдержавшись, я хлебнул из фляги и спросил:
– Так что же, в конце концов, все это означает?
– А? – задумчиво откликнулся Макой. – Н-да, веселенькое у тебя вышло приключение, ничего не скажешь. Но особо не волнуйся. Просто ты по недоразумению попал на прайтер Халая и случайно включил его, прикоснувшись к сенсорной плоскости, замаскированной под глаз циклопа на панно. Что ты там еще хотел узнать? Насчет ресторана? Пожалуйста, я разъясню тебе. Хлор подрабатывал разными способами. Перепродавал гостям местные безделушки, которые ты и другие вроде тебя приносили ему. А еще по совместительству работал поставщиком – привозил в «На Горе» кое-какие продукты… разные местные деликатесы ценятся у гостей-гурманов, знаешь ли… И чтобы каждый раз не управлять прайтером вручную, он запрограммировал автопилот на остановку возле ресторана, благо тот находится как раз по пути к РД-станции. И когда Жогль увидел тебя в личном прайтере Хлора, он резонно решил, что ты угнал машину, быть может, прибив перед этим старика… Его можно понять, я бы, наверное, и сам так решил. Что еще? Ты спросил, «что за кабак, который висит в воздухе», так? Понятия не имею, как он висит. Что они за принцип там используют, реактивный, или направленную антигравитацию, или что-нибудь еще… Не знаю, да и какая разница? Для защиты от ветра и дождя лучше всего подходят накладывающиеся магнитные поля…
Гудели колокола, звенели литавры, пароходная сирена то и дело изда-вала какой-то неведомый сигнал, а над всем этим звучал мощный, не на секунду не прерывающийся низкий органный звук. Орган стоял в колонном зале пансиона Зарустры Ливийского, а органист, брат пансионного ста-росты, был вечно пьян и безбожно фальшивил. Наверное, опять подгулял, решил я. Впрочем, органа-то никакого нет, это я сам подгулял. Хотя и это не так, я был подгулямши раньше, а потом, кажется, успел про-трезветь – или не успел? – но тут меня трахнули железным стержнем по башке, и гульба пошла заново…
– Пой-ду-ба-нагру… най-ду-па-дагру… – бубнил голос.
…И ударил меня мужик с мясистыми ушами и густой кровью… Или не мужик? У обычных мужиков, как правило, не бывает единственного глаза во лбу… Я припомнил, как кожа стекала с его лица, и у меня вновь возникло ощущение, что я все еще нахожусь в камере и лежу на твердых деревянных нарах… И правда, где это я? И который сейчас час?.. Час сейчас?.. Надо вставать – вон, кажется, светает уже… Впрочем, это не рассвет, это горят трубчатые светильники на потолке …
– Пойду на Горку, – отчетливо произнес голос где-то совсем рядом. – Развеюсь. Нет ничего лучше в этой дыре, чем ресторан «На Горе»! Ха, каламбур!
«БУР… БУР… БУР…» – отозвалось эхом в моей голове, и я открыл глаза.
Я лежал на круглом столике, лицом вверх, свесив ноги. Голова болела.
– Оклемался, парень? – произнес тот же голос. – Кто это тебя так?
Я еще немного полежал и медленно сел. Тут же начало тошнить.
Трясущимися руками я полез в карман, достал флягу и после минутной борьбы с крышкой вылил половину содержимого в рот. По мере того, как огненная жидкость стекала по пищеводу в желудок, из затылка медленно вытягивался раскаленный металлический прут. Я застонал – прут был очень длинным.
– Вот это правильно! – сказал голос. – Это по-нашенскому! Лучшее средство против любых недомоганий… не считая, конечно, патенто-ванной присыпки «. Ага… дай-ка и°»ТУБЕРКУЛЕЗНАЯ ПАЛОЧКА – II" фирмы "МАКОЙ, СТАФИЛО-КОКК и К мне хлебнуть!
Прут наконец закончился, и раскаленная до вулканических темпера-тур пульсирующая болью дыра в затылке начала медленно затягиваться. Боль не прошла, но притупилась, а вот тошнить стало сильнее. Сдержи-вая спазмы, я повернулся и наконец увидел говорившего.
В кресле передо мной сидел человек как человек. Не низкий, не вы-сокий, не толстый, не худой, не лысый, но и не слишком-то волосатый, – и скорее светло, чем темноволосый, хотя блондином я бы его тоже не назвал, – одетый в мышиного цвета пиджак с перламутровыми пуговица-ми, белую рубаху, черные, несколько коротковатые, мятые брюки, из-под которых виднелись белые носки и черные остроносые штиб-леты на высоких каблуках. Лицо его показалось мне как будто знакомым.
Я протянул флягу, незнакомец взял ее, поднес горлышко к бледным губам и отхлебнул.
– Це два аш пять о аш? – непонятно спросил он. – Пополам с обычной аш два о? И еще, наверное, какие-нибудь пикантные примеси вроде токсинов и смол? Нормально! Люблю я эти «це» и эти «аш»! – он задвигал бровями, будто говоря: «Что уж тут! Так уж вот!». – Единственное, что есть хорошего во всей Бьянке!
Он еще раз хлебнул и протянул мне флягу. Я попытался взять ее – раз, второй, и оба раза промахнулся.
– Э, да у тебя сотрясение, – сочувственно сказал незнакомец. – Мозгов я имею ввиду. Радуйся, значит, было чему сотрясаться. Но ско-рее всего слабое, потому как ежели было б сильное, то ты даже не смог бы встать. Тошнит?
Я кивнул.
– Ну, не беда. Попробуй, пройдись…
Я слез со стола и медленно обошел его, шатаясь и придерживаясь рукой.
– А где старая перечница Халай?
– Я дне… на… не жнаю… жнаю, гдо такой Ха-Халай… Я… уф-ф! – расстроено махнув рукой, я присел на край стола.
– С трудом формулируешь свои мысли в связную речь? – прокомментировал незнакомец. – Бывает. Без всякой энцефалограммы могу определить, что ты стукнулся правой половинкой своего мозга. Знаешь, почему это я так быстро определил? Потому что левая половина отвечает за фантазию, абстрактное мышление и разную другую дребедень, а правая – за координацию и речь. Координация у тебя сейчас, прямо скажем, паршивая, а от речи осталась одна невнятная слышимость. Вот так-то. Логично?
– Ло… ично… – пробормотал я, силясь понять, о чем он говорит.
Обрадованный этой поддержкой с моей стороны, незнакомец задалдонил:
– А я вообще от природы логичный, как не знаю кто. Если хочешь знать, все разумные существа… – тут он подмигнул… – нашего, во всяком случае, с тобой пола сподобились по возможности мыслить и действовать логично. Это их, разумных существ… – последовало второе подмигивание… – нашего с тобой пола привилегия. Я бы очень удивился, если бы какое-нибудь существо, разумное существо мужского пола, вздумало вдруг мыслить алогично. «Пфе! – сказал бы я обязательно ему. – Что же это ты, браток? Какое же ты после этого мужское существо?». Постой, а я не перепутал? Действительно, правая половина за… а левая за… или наоборот?.. – он раздумчиво покрутил пальцем у виска, вспоминая. – Впрочем, не суть важно. Коль скоро у тебя лишь слабое сотрясение, то и пройти оно должно быстро. Выпей еще – полегчает.
Я наконец смог взять у него флягу и выпил. Полегчало действительно настолько, что я даже перебрался в кресло и сумел спросить:
– Гдо… ты дакой?
Незнакомец вскочил, схватил мою безвольную руку, потряс ее, снова сел и представился:
– Мун Макой. Совладелец, торговец, коммивояжер и куча другого-всякого. На Бьянке по торговым делам.
– Где бо… делам? – не понял я.
– Здесь, на Бьянке. А ты кто, парень?
– У… ух! – сказал я и, сосредоточившись, поправился: – У-иш… Салоник…
– Салоник? У-иш? Поразительное имя! Что ж, замечательно…
Мы помолчали, искоса разглядывая друг друга. Его голова двоилась перед моими глазами.
– Так где же все-таки Хлор? – поинтересовался Мун Макой.
Я глубоко вздохнул.
– О к-каком это Х-хлоре вы в-все по… постоянно т-толкуете?
– Ну как же, Хлор Халай, смотритель этой РД-станции! Ты, У-иш, разве не знаком с ним?
– Уиш, – поправил я. – М-может быть, Х-хуансло Хит?
– Хуансло? А, да-да, здесь он, кажется, звался именно так. Хуансло Хит, точно.
– Т-так он умер, – я говорил уже почти нормально.
– Умер? – изумился Макой. – Как умер? Ты его убил?
– Б-безумной травы вы все пообкуривались, ч-что ли? – рассердился я. – Н-ни разу в жизни н-никого не убивал, х-хотя кое-кого и н-надо было бы! Он умер, п-понимаешь? Со-своей смертью!
– Ну и ну! – Мун Макой откинулся в кресле и изумленно почесал нос. – И давно?
– В-вчера были похороны.
– Надо же! А кто эти «все», обвиняющие тебя в убийстве?
– К-кроме тебя – му… мужик с половником и еще два кретина, один маленький, а д-другой во-олосатый как обезьяна, в голубых – ха! – трусах.
Макой, воспринявший смерть Хита, кажется, довольно легко, хохотнул.
– Интересные у тебя знакомцы!
– Н-ни какие они м-мне не знакомцы. Му-у… Мун, если ты действительно знал Хита, то объяснишь мне одну вещь?
– Какую? – с готовностью откликнулся он.
Я набрал в свою ослабевшую грудь побольше воздуха и что было сил заорал:
– КАКОГО-РАЗТАКОГО БЕСА ЗДЕСЬ ВООБЩЕ ПРОИСХО-ДИТ?!!
– Говори громче, – нахмурился Макой. – А то я в последнее время что-то стал туговат на среднее ухо. Что здесь происходит? Здесь… – Он огляделся… – вроде бы, все нормально. За исключением, конечно, того, что Хлор внезапно скопытился. Что конкретно тебя волнует?
– Конкретно? Конкретно… Я, ну… – Меня волновало настольно многое, что трудно было что-то выделить. – Ну, например… да хотя бы этот… кабак!
– Кабак?
– Ну, я так понял, что это кабак. Он висел в воздухе…
– Ты имеешь в виду «На горе»? Это кабак, вернее, ресторан, и я… – Тут он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – «Мужик с половником, маленький, волосатый в трусах»… Ну конечно, как я сразу не догадался! Это ведь повар Жогль, администратор Вени Шилд и охранник Мармадук. Они что, побили тебя? Ну-ка, расскажи все по порядку, а я потом отвечу на твои вопросы….
– Рассказать? – переспросил я.
– Конечно, расскажи все. Давай с самого начала.
– Вообще-то, я их побил, всех троих. И я рассчитывал, что это ты мне что-нибудь расскажешь… ну ладно, могу первый. Так вот, слушай… – я стал рассказывать.
Бегло коснувшись обстоятельств моего ареста и трехмесячного заключения, я продемонстрировал одежду и сапоги, вполне одобренные Макоем за фасон и качество кожи, объяснил, что намеревеался встретиться со своим скупщиком, рассказа об исчезновении тела кузнеца, о том, как обнаружил труп Хуансло Хита, сиречь Хлора Халая, о мерцающем глазе волосатого чудика на панно и о том, как нажатие на этот глаз привело к тому, что башня взлетела. Затем я описал краткую остановку в воздушном кабаке, потасовку с его персоналом…
– Стоп! – перебил Макой. – Я так и не понял, ты обучен грамоте или нет?
– Конечно обучен, – обиделся я. – Что ж я, по-твоему, совсем болван? То письмо от Хуансло Хита на самом деле я и написал, когда увидел, что он мертв. Нашел обрывок пергамента с его почерком и подделал… мне не впервой. Надо же было как-то объяснить мое появление в Белянах и подтвердить, что мы родственники. Никто ничего не понял, кроме старейшины. Он-то заметил, что пергамент совсем новый, даже на сгибах не потерт, а я-то говорил, что получил письмо месяца за два до того… Но старейшина вида не подал… ладно, сейчас это уже не важно… – Я продолжил рассказывать про остановку летающей башни, про коридор и про сидящего в двери Порхи…
– Погоди! – опять перебил Макой. – Что это за сидящий в двери Порхи?
– Он сначала был в наружной двери, а потом как-то очутился в другой, вот в этой. Он и сейчас, наверное, там. Это парень по имени Люм…
– Парень по име… – Он непонимающе уставился на меня, а потом вдруг громко и радостно захохотал.
– Чему мы обязаны этим бурным проявлением восторга? – сухо осведомился я. – У тебя внезапно скончалась любимая, но богатая бабушка?
Мун Макой утер слезы.
– Плоская шутка… Извини, Уиш. Люблю посмеяться, если есть повод – полезно для организма. Надо же было такое ляпнуть! Это просто «ПОРХИ» серии ВС, третьего поколения. Охранный люм.
– Тоже мне охранник! – фыркнул я. – Он же слепой как крот!
– Конечно, в этой модификации отсутствуют визуальные рецепторы, но зато есть датчик контроля регистрационного поля прайтера. Не понимаешь? Это просто машина, умная говорящая машина, созданная людьми, а «люм» – не имя, а наименование всего класса подобных машин. Как, допустим, паровозы, корабли и тому подобное. И он не сидит в стене, решетка из которой ты слышал голос – динамик.
– Говорящая машина? – с сомнением повторил я. Идея созданного людьми устройства, которое могло бы самостоятельно говорить, была абсолютно неожиданна. Как и летающая башня, оказавшаяся теперь «прайтером», подобный аппарат не мог быть сконструирован в Ливии. Конечно, пару раз я видел фонограф, используемый во время церковных служб в пансионе, но это ведь совсем другое дело: громоздкий агрегат, внутри которого крутился валик с зазубринами, выдавал что-то шипящее и отдаленно напоминавшее органную музыку, но ни о каком связном отвечании на вопросы и речи не шло.
– Умная говорящая машина? – Тут я, как мне показалось, нашел веское возражение. – Ха, умная! Почему же он тогда не смог отличить меня от Хуансло или, по-твоему, Халая?
– По тембру голоса он не ориентируется, а ты прибыл на прайтере смотрителя. Я же говорил, что у модификации «Порхи» есть внешний контрольный датчик. Кроме того, ты видимо, назвал базовый код доступа…
– А, это… Ну, он сказал, что сегодня как раз время смены кода и попросил назвать новый.
– Видишь! Тем более, ты вышел из личного прайтера Хлора… Датчик определил регистрационное поле прайтера смотрителя, и люм принял тебя за него… Вполне понятно, продолжай…
– Еще была эта зверская штуковина, которая схватила меня за сапог и…
– Просто механический чистильщик обуви, – отмахнулся Макой. – Все для удобства клиентов, понимаешь ли. Дальше…
– Я зашел сюда, стал осматриваться, и тут на меня напал мужик в штанах…
– Какой мужик в штанах?
– Если бы знать, какой… Но он не представился.
– Ты видел его раньше?
– Ни разу.
– И он вдруг напал на тебя…
– Точно.
– Как, интересно, он очутился здесь?
Я немного подумал над этим и сказал:
– Знаешь, теперь мне кажется, что он был в шкафу.
– В шкафу?
– Да, здоровенный шкаф в комнате, которая взлетела… в этом, в прайтере. Ведь именно там находится управление? Правда, я ничем не управлял, но ведь такая штука должна как-то управляться…
– Правильно. На прайтере Халая консоль управления была спрятана от любопытных в шкафу.
– Так вот, этот самый шкаф был заперт, и я не смог его открыть, в замочную скважину не пролазил даже тонкий гвоздь, хотя должен был бы пролезть. А еще раньше, до того, как башня взлетела, мне показалось, что в ней кто-то ходит… Наверное, это был тот самый мужик! Но подо мной скрипнула ступень, он услышал и заперся в шкафу, оставив ключ в скважине, чтобы нельзя было отпереть. Значит весь полет он находился совсем рядом! Святой Деметриус! А где он взял ключ?
– По-моему, Хлор обычно хранил его в ящике стола. Просто этот человек наткнулся на него раньше тебя. И тут, значит, он напал?..
– Да, он напал неожиданно…
– И ты дал ему огреть себя…
– Я его повалил, я сидел на нем и уже почти придушил, но тут его рожа попала под луч вот этой штуки… – Я показал на «микроскоп»… – А еще раньше, при ударе, я случайно включил ее… Так вот, его кожа вдруг будто стекла с лица, и он превратился в настоящее чудище, такое же, что изображено на панно в башне… Это было так неожиданно, что я на секунду растерялся, и он успел треснуть меня.
– Эта, как ты выражаешься, «штука» – зрительный камуфляжец «HAMELEON-ZET» консорциума «ELEKTRIKYM MAGIC». Стандартное оборудование любой РД-станции. Когда я появился здесь, ты лежал на полу в отключке, а камуфляжец работал в режиме дилегализации покровов. Я перетащил тебя на стол, а его выключил. Жаль, если бы не выключил, то на контрольном мониторе зафиксировалось бы изображение легализованных и дилегализованных покровов последнего объекта. Ну да ладно, и как натурально выглядел этот хитрый агрессивный мужик в штанах?
– У него была коричневая бугристая кожа в прыщах, куча волос… И, Мун… – я понизил голос до шепота. – Мун, у него был один глаз! Вот здесь, на лбу!
Секунду Макой смотрел на меня, а затем вдруг рявкнул:
– Циклоп!
Я вздрогнул.
– Большой Конгломерат! – воскликнул он. – Серьезней, гораздо серьезней! – он нахмурился и задумчиво ухватил себя за кончик носа. – Если циклопы смогли выбраться из Вне Закона… И что, интересно, ему понадобилось на Бьянке? Плохо дело…
«Бьянка», «электрическая магия», «дилегализация покровов», «камуфляжец», «циклопы» – я не понимал почти ничего из того, что говорил Мун Макой. Мне хотелось схватить его за шиворот и потрясти, но, сдержавшись, я хлебнул из фляги и спросил:
– Так что же, в конце концов, все это означает?
– А? – задумчиво откликнулся Макой. – Н-да, веселенькое у тебя вышло приключение, ничего не скажешь. Но особо не волнуйся. Просто ты по недоразумению попал на прайтер Халая и случайно включил его, прикоснувшись к сенсорной плоскости, замаскированной под глаз циклопа на панно. Что ты там еще хотел узнать? Насчет ресторана? Пожалуйста, я разъясню тебе. Хлор подрабатывал разными способами. Перепродавал гостям местные безделушки, которые ты и другие вроде тебя приносили ему. А еще по совместительству работал поставщиком – привозил в «На Горе» кое-какие продукты… разные местные деликатесы ценятся у гостей-гурманов, знаешь ли… И чтобы каждый раз не управлять прайтером вручную, он запрограммировал автопилот на остановку возле ресторана, благо тот находится как раз по пути к РД-станции. И когда Жогль увидел тебя в личном прайтере Хлора, он резонно решил, что ты угнал машину, быть может, прибив перед этим старика… Его можно понять, я бы, наверное, и сам так решил. Что еще? Ты спросил, «что за кабак, который висит в воздухе», так? Понятия не имею, как он висит. Что они за принцип там используют, реактивный, или направленную антигравитацию, или что-нибудь еще… Не знаю, да и какая разница? Для защиты от ветра и дождя лучше всего подходят накладывающиеся магнитные поля…