Страница:
– Это чего? – спросил я.
– Норы, – ответила она.
– Я вижу, что это не горная хребет. Откуда это взялось?
– Кто его знает… Может, когда-то давно вырыли одноглазые…
– Одноглазые? Кто это?
– Кто, кто! Местные!
– А! Циклопы! – догадался я. – Значит, одноглазые? Они тоже живут в городе?
– Очень мало. Ссыльные почти вытеснили их.
– А что здесь делают все эти люди?
– То же, что и мы. Прячутся.
– От кого?
– Ты что, совсем двинулся? От людей с самострелами!
– Я просто пытаюсь как можно четче прояснить для себя обстановку. Значит, от наемников Глена Свенсуса. Или Свена Гленсуса? Ну хорошо, кто такой этот Гленсус?
– Давай сапоги, Рыжий, – хмуро сказала она.
– А поцелуй?
– Будет тебе поцелуй.
– Ха! Сначала умойся!
– Сукин сын!
Она пошла по коридору, и я поспешно двинулся за ней. Люди, сидящие под стенами, в основном не обращали на нас внимание.
– И кого ищут эти наемники? – продолжал спрашивать я. – Ради чего облава?
– Не знаю! – отрезала она. – Не знаю и знать не хочу… – и тут же с чисто женской логикой добавила: – Может быть, они ищут меня. Может быть, этот скотина Гленсус хочет на мне жениться.
– Местный большой босс хочет на тебе жениться? Ты уверена? Я нахожу, что в это трудно поверить.
Она покосилась на меня и пробормотала что-то вроде «сам хорош».
– А как тебя зовут, лучшая девушка Ссылки? – спросил я, и тут, словно в ответ, справа раздалось:
– Эй, Лата, кого это ты подцепила?
– А, черт! – пробормотала моя спутница. – Ведь говорила – отдай сапоги!
При свете длинной свечи несколько мужиков играли в карты. Они повернули головы в наши стороны, и один из них, тот, который говорил, медленно поднялся и не спеша, вразвалочку, подошел, шлепая босыми пятками по каменному полу.
– Сиди себе да помалкивай, Ватти! – с вызовом сказала Лата и тихо добавила, обращаясь ко мне. – С девушкой ты очень нахальный. Посмотрю, как ты будешь вести себя с этими…
– Новичок? – осведомился Ватти, показывая в кривой улыбке желтые зубы.
– Уиш Салоник, – радостно представился я, широко улыбаясь и протягивая руку.
– Да, он новичок, – подтвердила Лата. – Оставь, Ватти. Не трогай его!
Мужик посмотрел на мою руку, не делая попыток пожать ее, и перевел взгляд на Лату.
– Ведь я говорил тебе, не связывайся с новичками, пока не узнаешь, за что их сослали. Вдруг он не честный убийца и насильник вроде меня, а растлитель малолетних, щипач, или, чего хуже, скокарь? Хорошие у тебя сапоги, братуха!
– Хочешь, чтобы я напустила на тебя Чочу? – угрожающе спросила Лата.
Ватти хохотнул несколько напряженно.
– Но твоего братца нет здесь, правда? Твой шибко крутой братец где-то далеко… Значит, новичок? – еще раз осведомился он. – Новички должны платить пошлину за въезд, понимаешь, о чем я?.. Сымай шузы!
– С кого? – спросил я.
Ватти обрадовался.
– Остряк! С кого, да? С себя!
– Проваливай, Ватти! – опять сказала Лата.
– Сымай! – он достал из-под рубахи длинный ржавый нож. – Если не хочешь, чтобы я их сам снял… вместе с твоими ступнями.
– Ну что, может, попросишь его, чтобы он тебя поцеловал? – тихо спросила Лата. – Надо было слушать меня.
Она, наверное, думала, что я не попрошу…
– Поцелуй меня, братуха… – сказал я, сжимая в кармане рукоять бритвенного ножика, и потом добавил, куда именно.
Взмахнув ржавым лезвием, он шагнул ко мне, а я заехал ему кулаком в нос. Ватти отпрянул, его голова дернулась, на губы и подбородок брызнула кровь.
– Ух! – сказал Ватти, и его кореша у стены вскочили.
Ватти облизнулся и произнес:
– Теперь тебе конец, новичок!
В этот момент пронзительный голос где-то позади нас завопил на весь коридор:
– Наемники! Они в норах!!!
Коридор наполнился криками, звоном, гулким шлепаньем босых пяток и мечущимися фигурами. Мужиков под стеной как ветром сдуло. Лата схватила меня за локоть и потащила куда-то еще до того, как нож Ватти опустился.
– Встретимся, новичок! – успел крикнуть он мне вслед.
Лата, не останавливаясь, тянула меня по коридору. Большинство свечей и факелов вокруг нас погасло, но я все же заметил тяжелую стрелу, шлепнувшуюся на пол рядом с нами. Это послужило хорошим стимулом к тому, чтобы прибавить шаг. Теперь уже не Лата меня, а я ее тащил вперед.
– Зачем они полезли в норы? – задыхаясь, пробормотала она. – Раньше такого не бывало!
– Куда теперь? – прохрипел я.
– Тут есть ответвление… о нем мало кто знает…
Она повернула, и мы влетели в узкий боковой коридор, потом свернули еще раз и, пробежав несколько метров, остановились. В стене была ниша с вертикальной лестницей, почти неразличимой в темноте. Шум паники стал тише.
– Это ведет на поверхность? – спросил я, тяжело дыша.
– Конечно…
Лата опустила мою руку, прислонилась плечом к стене и стала чесать царапину на щиколотке.
– Ты уверена, что нам надо возвращаться туда?
– Ясное дело. Можешь предложить что-нибудь лучшее?
– Нет. А ты?
– Норы не очень-то большие. Наемники быстро оцепят все здесь, и тогда убежать будет невозможно. Всех, кто останется, схватят.
– И что с ними сделают?
– Кто согласится, того завербуют, а остальных… кого продадут в Кидар, а кого и отпустят… самых слабых и бесполезных.
– Что это такое – Кидар?
– В ссылке существует два крупных города-государства. Тот, в котором мы находимся – Хокус, а другой, гораздо восточнее, Кидар. Там селятся те, кто привык к жаркому климату.
– Если этот ваш Хокус – крупный город-государство, то я – самка ящера-заточника.
– Стариков, больных и детей они отпускают. С мозгами у тебя плоховато, но вообще-то ты здоровый, а? Так что тебя не отпустят…
– Ты мне тоже успела понравится, Лата, – откликнулся я. – Поползли?
Она поставила ногу на нижнюю перекладину, и ее рубашка натянулась на коленях.
– Лезь первым, – решила она, покосившись на меня и отступая в сторону.
Хмыкнув, я полез.
Крики, шлепанье пяток, звон и треск вскоре окончательно смолкли. Мы на ощупь поднимались в кромешной темноте и полнейшей тишине, и вскоре, как мне показалось, попали в узкую шахту.
– Что-то пока не видно ни одного циклопа… то бишь одноглазого, – произнес я. Голос отдавался коротким эхом. – Где они живут?
– Немногие – в городе, еще меньше служит у Свена Гленсуса, а большинство обитает на западе, в развалинах.
– Где живет этот Гленсус?
– В Зеленом Замке, за рекой.
– Как он ухитрился отстроить себе замок при здешней отсталости?
– Замок построил кто-то другой, давным-давно… Может, одноглазые, а, может, кто еще …
Некоторое время мы поднимались молча, а затем Лата сказала:
– Осторожно!
Ее предупреждение несколько запоздало, так как за мгоновение до этого я сильно треснулся теменем обо что-то твердое. «ГУУХ!» – разнеслось по шахте.
– Заратустра меня побери! – выдохнул я.
– Это люк, – пояснила Лата. – Он вроде того, через который мы сюда спустились, только каменный… так что приподними крышку и отодвинь ее.
Я поступил согласно инструкции, и тусклый дневной свет озарил шахту.
– Где мы? – спросил я, выглядывая наружу и потирая ушиб на темени. Передо мной была улица, очень похожая на тупик, в котором я очутился по прибытии в Ссылку, только немного шире.
Снизу прозвучало:
– Здесь центр города. Вылазь, быстро!
Я вылез, уселся на землю, скрестив ноги, и протянул руку появившейся следом Лате. Помощь мою она проигнорировала.
– Послушай, – сказал я, – если наемники проникли в эти ваши Норы, то они с тем же успехом могли устроить засады во всех тех местах, где из Нор есть выходы на поверхность…
– Могли, – согласилась она.
Я огляделся. На улице не было видно ни единого живого существа, но это еще ничего не означало.
Лата, с трудом установив каменную крышку люка на прежнее место, решительно произнесла:
– Значит так! Я тебе помогла, и теперь мы расходимся, каждый своей дорогой. Все понял? Давай сапоги!
– А вдруг там где-нибудь все-таки есть засада? – предположил я. – Вдруг кто-то там решил «сделать засаду для убийства»? Это цитата, ты не поймешь…
– Плевала я на твои цитаты с высокого минарета. То же мне книжник… Попадешь в засаду, значит сам виноват. Так тебе будет и надо.
– Но и ты можешь попасться…
– Это уже мое дело.
– Нет, так не пойдет, – решил я, улыбаясь. Мне почему-то нравилось доставать ее. – Я-то никуда не попаду, но ты – слабая девушка, должен же я тебя защитить в случае чего… Дойдем до конца улицы, а там посмотрим.
– Ты – защитить меня?! – возмутилась она. – А ну сымай сапоги!
– Ты сейчас разговариваешь почти как Ватти. Может, еще и нож достанешь?
– У меня есть нож. Так что, может, и достану.
– Где ж ты его, интересно, прячешь? А! Кстати! Как насчет по…
Тут она разъярилась окончательно.
– Слушай, чего ты ко мне пристал, трам-тебя-тарарам! Не собираюсь я целоваться со всякими рыжими полудурками, затарарамь себе на носу… трам-трам-трам!..
– Ну и не надо, – легко согласился я. – Можно подумать, великое счастье! Неужели до сих пор не поняла, что никаких сапог не получишь? – я встал, решительно схватил ее под мышку и рывком поднял на ноги. – Ладно, все! Пошли!
Мы двинулись по улице: я – стараясь держаться возле домов, она – отойдя от меня почти на середину и задрав нос. Улица вскоре закончилась, и я осторожно выглянул из-за угла последнего дома. Там стояла деревянная будка с призывной вывеской:
«ЛУЧШЕЕ ПИВО. ГАРАНТИРУЕТ ХАЛИ ГАЛ»
Вокруг вроде бы никого не было.
– А у вас здесь и пиво варят, – удивился я, но Лата не ответила.
Мы сделали несколько шагов и увидели за будкой странную – во всяком случае, на мой взгляд – машину, нечто среднее между велосипедом и повозкой.
Особенно странным казалось то, что все ее части были деревянными. Пока я, разинув рот, стоял и рассматривал сие диковинное устройство, из-под него выскочило четверо людей в одинаково серой одежде, с арбалетами.
Лата среагировала быстрее меня, ахнула и, развернувшись, попыталась дать деру, но один из наемников, обладатель длинных висячих усов, в три прыжка догнал ее, цепко обхватил за талию и поволок обратно. Трое других вскинули оружие, направляя на меня наконечники стрел. Я замер.
– В натуре! – сказал тот, что тащил Лату. – В натуре, не зря на стреме стояли! Это ж, кажись, та самая… – он стал разворачивать ее лицом к напарникам. Лата тут же вцепилась в его волосы и даже, кажется, попыталась оторвать один из шикарных усов. Наемник заорал, и остальные бросились к нему на выручку. Решив, что обо мне временно забыли, я попятился, но один из серых повернулся с арбалетом наизготовку и приказал:
– Руки за голову! Стой и не шевелись!
Тут на сцене появилось новое действующее лицо и увидев его, я обомлел.
Он сильно смахивал на волосатого вышибалу Мармадука из ресторана «НА ГОРЕ», разве что растительность у него сосредоточилась лишь на груди, плечах и руках. Как и Лата, он был ниже меня на голову, но небольшой рост компенсировался мускулатурой, о которой я мог только мечтать. Одет вновь прибывший был в широченные перевязанные веревкой штаны, а физию имел самую зверскую – выступающую массивную челюсть, растопыренные пухлые губы, обвислые щеки, сломанный нос, маленькие глазки, мохнатые, почти сросшиеся брови и узкий, морщинистый лоб.
Ни слова не говоря, это страхолюдище приблизилось к наемникам сзади, кошачьим движеньем цапнуло двоих за волосы на затылках и столкнуло лбами, а затем ударило еще одного кулаком по голове.
Трое упали как подкошенные.
Усатый с расцарапанным лицом отпустил наконец Лату и начал разворачиваться, но обезьяноподобный незнакомец стремительно подкатился к нему на коротких ногах, ухватил одной рукой за ремень, другой за шиворот, на удивление легко приподнял и швырнул. Описав в воздухе дугу, наемник рухнул на повозку и с треском проломил ее.
– Всего и делов-то, – пророкотал незнакомец.
ГЛАВА 10
– Норы, – ответила она.
– Я вижу, что это не горная хребет. Откуда это взялось?
– Кто его знает… Может, когда-то давно вырыли одноглазые…
– Одноглазые? Кто это?
– Кто, кто! Местные!
– А! Циклопы! – догадался я. – Значит, одноглазые? Они тоже живут в городе?
– Очень мало. Ссыльные почти вытеснили их.
– А что здесь делают все эти люди?
– То же, что и мы. Прячутся.
– От кого?
– Ты что, совсем двинулся? От людей с самострелами!
– Я просто пытаюсь как можно четче прояснить для себя обстановку. Значит, от наемников Глена Свенсуса. Или Свена Гленсуса? Ну хорошо, кто такой этот Гленсус?
– Давай сапоги, Рыжий, – хмуро сказала она.
– А поцелуй?
– Будет тебе поцелуй.
– Ха! Сначала умойся!
– Сукин сын!
Она пошла по коридору, и я поспешно двинулся за ней. Люди, сидящие под стенами, в основном не обращали на нас внимание.
– И кого ищут эти наемники? – продолжал спрашивать я. – Ради чего облава?
– Не знаю! – отрезала она. – Не знаю и знать не хочу… – и тут же с чисто женской логикой добавила: – Может быть, они ищут меня. Может быть, этот скотина Гленсус хочет на мне жениться.
– Местный большой босс хочет на тебе жениться? Ты уверена? Я нахожу, что в это трудно поверить.
Она покосилась на меня и пробормотала что-то вроде «сам хорош».
– А как тебя зовут, лучшая девушка Ссылки? – спросил я, и тут, словно в ответ, справа раздалось:
– Эй, Лата, кого это ты подцепила?
– А, черт! – пробормотала моя спутница. – Ведь говорила – отдай сапоги!
При свете длинной свечи несколько мужиков играли в карты. Они повернули головы в наши стороны, и один из них, тот, который говорил, медленно поднялся и не спеша, вразвалочку, подошел, шлепая босыми пятками по каменному полу.
– Сиди себе да помалкивай, Ватти! – с вызовом сказала Лата и тихо добавила, обращаясь ко мне. – С девушкой ты очень нахальный. Посмотрю, как ты будешь вести себя с этими…
– Новичок? – осведомился Ватти, показывая в кривой улыбке желтые зубы.
– Уиш Салоник, – радостно представился я, широко улыбаясь и протягивая руку.
– Да, он новичок, – подтвердила Лата. – Оставь, Ватти. Не трогай его!
Мужик посмотрел на мою руку, не делая попыток пожать ее, и перевел взгляд на Лату.
– Ведь я говорил тебе, не связывайся с новичками, пока не узнаешь, за что их сослали. Вдруг он не честный убийца и насильник вроде меня, а растлитель малолетних, щипач, или, чего хуже, скокарь? Хорошие у тебя сапоги, братуха!
– Хочешь, чтобы я напустила на тебя Чочу? – угрожающе спросила Лата.
Ватти хохотнул несколько напряженно.
– Но твоего братца нет здесь, правда? Твой шибко крутой братец где-то далеко… Значит, новичок? – еще раз осведомился он. – Новички должны платить пошлину за въезд, понимаешь, о чем я?.. Сымай шузы!
– С кого? – спросил я.
Ватти обрадовался.
– Остряк! С кого, да? С себя!
– Проваливай, Ватти! – опять сказала Лата.
– Сымай! – он достал из-под рубахи длинный ржавый нож. – Если не хочешь, чтобы я их сам снял… вместе с твоими ступнями.
– Ну что, может, попросишь его, чтобы он тебя поцеловал? – тихо спросила Лата. – Надо было слушать меня.
Она, наверное, думала, что я не попрошу…
– Поцелуй меня, братуха… – сказал я, сжимая в кармане рукоять бритвенного ножика, и потом добавил, куда именно.
Взмахнув ржавым лезвием, он шагнул ко мне, а я заехал ему кулаком в нос. Ватти отпрянул, его голова дернулась, на губы и подбородок брызнула кровь.
– Ух! – сказал Ватти, и его кореша у стены вскочили.
Ватти облизнулся и произнес:
– Теперь тебе конец, новичок!
В этот момент пронзительный голос где-то позади нас завопил на весь коридор:
– Наемники! Они в норах!!!
***
В одно мгновение все вокруг изменилось.Коридор наполнился криками, звоном, гулким шлепаньем босых пяток и мечущимися фигурами. Мужиков под стеной как ветром сдуло. Лата схватила меня за локоть и потащила куда-то еще до того, как нож Ватти опустился.
– Встретимся, новичок! – успел крикнуть он мне вслед.
Лата, не останавливаясь, тянула меня по коридору. Большинство свечей и факелов вокруг нас погасло, но я все же заметил тяжелую стрелу, шлепнувшуюся на пол рядом с нами. Это послужило хорошим стимулом к тому, чтобы прибавить шаг. Теперь уже не Лата меня, а я ее тащил вперед.
– Зачем они полезли в норы? – задыхаясь, пробормотала она. – Раньше такого не бывало!
– Куда теперь? – прохрипел я.
– Тут есть ответвление… о нем мало кто знает…
Она повернула, и мы влетели в узкий боковой коридор, потом свернули еще раз и, пробежав несколько метров, остановились. В стене была ниша с вертикальной лестницей, почти неразличимой в темноте. Шум паники стал тише.
– Это ведет на поверхность? – спросил я, тяжело дыша.
– Конечно…
Лата опустила мою руку, прислонилась плечом к стене и стала чесать царапину на щиколотке.
– Ты уверена, что нам надо возвращаться туда?
– Ясное дело. Можешь предложить что-нибудь лучшее?
– Нет. А ты?
– Норы не очень-то большие. Наемники быстро оцепят все здесь, и тогда убежать будет невозможно. Всех, кто останется, схватят.
– И что с ними сделают?
– Кто согласится, того завербуют, а остальных… кого продадут в Кидар, а кого и отпустят… самых слабых и бесполезных.
– Что это такое – Кидар?
– В ссылке существует два крупных города-государства. Тот, в котором мы находимся – Хокус, а другой, гораздо восточнее, Кидар. Там селятся те, кто привык к жаркому климату.
– Если этот ваш Хокус – крупный город-государство, то я – самка ящера-заточника.
– Стариков, больных и детей они отпускают. С мозгами у тебя плоховато, но вообще-то ты здоровый, а? Так что тебя не отпустят…
– Ты мне тоже успела понравится, Лата, – откликнулся я. – Поползли?
Она поставила ногу на нижнюю перекладину, и ее рубашка натянулась на коленях.
– Лезь первым, – решила она, покосившись на меня и отступая в сторону.
Хмыкнув, я полез.
Крики, шлепанье пяток, звон и треск вскоре окончательно смолкли. Мы на ощупь поднимались в кромешной темноте и полнейшей тишине, и вскоре, как мне показалось, попали в узкую шахту.
– Что-то пока не видно ни одного циклопа… то бишь одноглазого, – произнес я. Голос отдавался коротким эхом. – Где они живут?
– Немногие – в городе, еще меньше служит у Свена Гленсуса, а большинство обитает на западе, в развалинах.
– Где живет этот Гленсус?
– В Зеленом Замке, за рекой.
– Как он ухитрился отстроить себе замок при здешней отсталости?
– Замок построил кто-то другой, давным-давно… Может, одноглазые, а, может, кто еще …
Некоторое время мы поднимались молча, а затем Лата сказала:
– Осторожно!
Ее предупреждение несколько запоздало, так как за мгоновение до этого я сильно треснулся теменем обо что-то твердое. «ГУУХ!» – разнеслось по шахте.
– Заратустра меня побери! – выдохнул я.
– Это люк, – пояснила Лата. – Он вроде того, через который мы сюда спустились, только каменный… так что приподними крышку и отодвинь ее.
Я поступил согласно инструкции, и тусклый дневной свет озарил шахту.
– Где мы? – спросил я, выглядывая наружу и потирая ушиб на темени. Передо мной была улица, очень похожая на тупик, в котором я очутился по прибытии в Ссылку, только немного шире.
Снизу прозвучало:
– Здесь центр города. Вылазь, быстро!
Я вылез, уселся на землю, скрестив ноги, и протянул руку появившейся следом Лате. Помощь мою она проигнорировала.
– Послушай, – сказал я, – если наемники проникли в эти ваши Норы, то они с тем же успехом могли устроить засады во всех тех местах, где из Нор есть выходы на поверхность…
– Могли, – согласилась она.
Я огляделся. На улице не было видно ни единого живого существа, но это еще ничего не означало.
Лата, с трудом установив каменную крышку люка на прежнее место, решительно произнесла:
– Значит так! Я тебе помогла, и теперь мы расходимся, каждый своей дорогой. Все понял? Давай сапоги!
– А вдруг там где-нибудь все-таки есть засада? – предположил я. – Вдруг кто-то там решил «сделать засаду для убийства»? Это цитата, ты не поймешь…
– Плевала я на твои цитаты с высокого минарета. То же мне книжник… Попадешь в засаду, значит сам виноват. Так тебе будет и надо.
– Но и ты можешь попасться…
– Это уже мое дело.
– Нет, так не пойдет, – решил я, улыбаясь. Мне почему-то нравилось доставать ее. – Я-то никуда не попаду, но ты – слабая девушка, должен же я тебя защитить в случае чего… Дойдем до конца улицы, а там посмотрим.
– Ты – защитить меня?! – возмутилась она. – А ну сымай сапоги!
– Ты сейчас разговариваешь почти как Ватти. Может, еще и нож достанешь?
– У меня есть нож. Так что, может, и достану.
– Где ж ты его, интересно, прячешь? А! Кстати! Как насчет по…
Тут она разъярилась окончательно.
– Слушай, чего ты ко мне пристал, трам-тебя-тарарам! Не собираюсь я целоваться со всякими рыжими полудурками, затарарамь себе на носу… трам-трам-трам!..
– Ну и не надо, – легко согласился я. – Можно подумать, великое счастье! Неужели до сих пор не поняла, что никаких сапог не получишь? – я встал, решительно схватил ее под мышку и рывком поднял на ноги. – Ладно, все! Пошли!
Мы двинулись по улице: я – стараясь держаться возле домов, она – отойдя от меня почти на середину и задрав нос. Улица вскоре закончилась, и я осторожно выглянул из-за угла последнего дома. Там стояла деревянная будка с призывной вывеской:
«ЛУЧШЕЕ ПИВО. ГАРАНТИРУЕТ ХАЛИ ГАЛ»
Вокруг вроде бы никого не было.
– А у вас здесь и пиво варят, – удивился я, но Лата не ответила.
Мы сделали несколько шагов и увидели за будкой странную – во всяком случае, на мой взгляд – машину, нечто среднее между велосипедом и повозкой.
Особенно странным казалось то, что все ее части были деревянными. Пока я, разинув рот, стоял и рассматривал сие диковинное устройство, из-под него выскочило четверо людей в одинаково серой одежде, с арбалетами.
Лата среагировала быстрее меня, ахнула и, развернувшись, попыталась дать деру, но один из наемников, обладатель длинных висячих усов, в три прыжка догнал ее, цепко обхватил за талию и поволок обратно. Трое других вскинули оружие, направляя на меня наконечники стрел. Я замер.
– В натуре! – сказал тот, что тащил Лату. – В натуре, не зря на стреме стояли! Это ж, кажись, та самая… – он стал разворачивать ее лицом к напарникам. Лата тут же вцепилась в его волосы и даже, кажется, попыталась оторвать один из шикарных усов. Наемник заорал, и остальные бросились к нему на выручку. Решив, что обо мне временно забыли, я попятился, но один из серых повернулся с арбалетом наизготовку и приказал:
– Руки за голову! Стой и не шевелись!
Тут на сцене появилось новое действующее лицо и увидев его, я обомлел.
Он сильно смахивал на волосатого вышибалу Мармадука из ресторана «НА ГОРЕ», разве что растительность у него сосредоточилась лишь на груди, плечах и руках. Как и Лата, он был ниже меня на голову, но небольшой рост компенсировался мускулатурой, о которой я мог только мечтать. Одет вновь прибывший был в широченные перевязанные веревкой штаны, а физию имел самую зверскую – выступающую массивную челюсть, растопыренные пухлые губы, обвислые щеки, сломанный нос, маленькие глазки, мохнатые, почти сросшиеся брови и узкий, морщинистый лоб.
Ни слова не говоря, это страхолюдище приблизилось к наемникам сзади, кошачьим движеньем цапнуло двоих за волосы на затылках и столкнуло лбами, а затем ударило еще одного кулаком по голове.
Трое упали как подкошенные.
Усатый с расцарапанным лицом отпустил наконец Лату и начал разворачиваться, но обезьяноподобный незнакомец стремительно подкатился к нему на коротких ногах, ухватил одной рукой за ремень, другой за шиворот, на удивление легко приподнял и швырнул. Описав в воздухе дугу, наемник рухнул на повозку и с треском проломил ее.
– Всего и делов-то, – пророкотал незнакомец.
ГЛАВА 10
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ МИНУТ
– Да мы познакомились только что! – воскликнул я. – Чего ты ко мне пристал?
– Только что?
Голос, произнесший последнюю фразу, более всего напоминал звук, какой возникает, если колотить по пустой железной бочке, но в данном случае это каким-то образом складывалось в членораздельную, хоть и несколько невнятную речь.
– И ты не обижал сеструху?
Я решительно заявил:
– Нет. Нет и еще раз нет.
– Это хорошо, – заявил он. – А то я этого сильно не люблю…
Мы сидели на высоких лавках за грубым деревянным столом и пили мутное кислое вино из глиняного кувшина. Мы – это я и ловко разделавшийся с наемниками обезьяноподобный незнакомец. Из соседней комнаты доносился плеск воды, бульканье и тихие восклицания – там Лата умывалась и пыталась навести марафет.
– Значит, этот вопрос мы выяснили, – говорил между тем он. – Перейдем к другим. Как, говоришь, тебя зовут?
Я протянул руку и, широко улыбнувшись, представился:
– Уиш Салоник.
Для разнообразия на этот раз моя рука была пожата.
– Я – Чоча Пат-Рай. Значит, ты не обижал ее и вы знакомы недавно, тогда как получилось, что вы были вместе, когда вас чуть не прихватили наемники?
Из-за стены раздался голос Латы:
– Чоча, не трогай его. Он новичок. Я подцепила его во время облавы и помогла спрятаться в Норах.
– Ага! – сказал Чоча. – Новичок? И зовут Уиш Салоник? Обалденное имя! Из-за него тебя сослали сюда? Или, может, из-за подделки ценных бумаг, грабежа, мародерства, убийства, подлога, махинаций с налогами, чего-нибудь еще?
– Ничего такого. Просто так получилось…
Я замолчал, уставившись на появившуюся в дверях Лату.
Она была одета в другую рубашку – короче и белее первой – подпоясана синим поясом и гораздо, гораздо чище. Волосы до плеч, оказавшиеся песочного цвета, были теперь аккуратно расчесаны, а не висели слипшимися сосульками.
И она была очень даже ничего себе, во всяком случае, миниатюрные, почти кукольные черты лица в сочетании с тонкой талией и худыми, но вполне изящными ногами, хорошо видными от колен и ниже, составляли неплохое сочетание.
– Так лучше? – небрежно осведомилась Лата, внимательно наблюдая за моей реакцией. Глаза были чуть раскосые и, кажется, зеленые. Она не спеша прошествовала через комнату и села за стол возле брата.
– Гораздо! – искренне сказал я.
– Что это значит? – осведомился Чоча.
– Ничего, – ответила Лата, потрепав его по щеке. – Братец даже хорошую работу потерял как-то из-за меня. Очень бережет мои честь и достоинство…
Не сдержавшись, я спросил:
– И как, удается?
– Не твое собачье дело, Рыжий, – отрезала она, а Чоча грозно глянул на меня.
– Ясно, не мое, – поспешно согласился я. – Так вот, отвечаю на вопрос, Чоча. Я очутился тут из-за глупейшей ошибки…
Они оба рассмеялись, и Чоча покачал головой.
– Ну-ну, новичок, все мы так говорим поначалу. Расслабься. Мы сами – преступники, так что можешь от нас ничего не скрывать.
– Но это правда!
– Неужели? – сказал Чоча, недоверчиво глядя на меня. – Ладно, расскажи нам, что к чему, а мы послушаем…
Он сам напросился, и я стал рассказывать…
– Дело в том, что один мой родственник был смотрителем РД-станции и недавно умер, а его имущество перешло по наследству ко мне… Вернее, я вначале думал, что все это именно так, а потом догадался, что все совсем не так и … ну, не важно. Короче говоря, я случайно попал на эту станцию как раз в ту ночь, когда проводилась квартальная ревизия, и когда циклоп украл камень… вернее, кристалл-энергонакопитель…
– Циклоп? – перебил Чоча. – Одноглазый? Повтори еще раз…
– Я говорю, циклоп, или одноглазый, если хочешь, проник на станцию и украл КРЭН, а потом меня обвинили…
– Странно, – сказал Чоча.
– Что странно? – спросила Лата.
– Странно, как это одноглазый оказался на РД-станции в другой реальности. Насколько я знаю, одноглазые живут только здесь, в Ссылке. Кроме того, ты в курсе, из-за кого была устроена эта облава?
– В курсе. Из-за меня.
– Частично из-за тебя, но главное, потому, что Гленсусу понадобился какой-то одноглазый. Я узнал об этом случайно от одного старого кореша из наемников. Ладно, разберемся позже. Уиш, продолжай. Кто и в чем обвинил тебя?
Я открыл рот, чтобы говорить дальше, но тут же закрыл его, потому что в моей голове возник и начал быстро усиливаться шум, состоящий из треска, писка, звона и воя. Из области темени стала распространяться быстрая вибрация, от которой заныли зубы. Моя голова затряслась сама собой, перед глазами все поплыло, лица Пат-Раев смазались.
(ВКЛЮЧЕНА СИСТЕМА ДУБЛИРУЮЩЕЙ НАСТРОЙКИ), – прорвался сквозь шум тонкий голосок.
Вибрация все усиливалась, а затем в голове как будто лопнул мыльный пузырь…
– …Неужто умер? – произнес голос.
– Оклемается, – пророкотал другой.
На мое лицо полилась холодная вода, и я открыл глаза.
– Ага! – сказал Чоча. – Пришел в себя? Что это на тебя нашло?
Я лежал на деревянном полу, а брат и сестра Пат-Раи склонились надо мной. С лица Латы исчезло озабоченное выражение и она произнесла небрежно:
– Я ведь говорила, что у этого Рыжего плохо с мозгами.
– С моими мозгами все в порядке, – возразил я. – Это все чертов Советчик.
(К вашим услугам, организм-носитель.)
Я закричал:
– Во, слышали?! Один тип подсунул мне эту сломанную машинку под названием биокибернетический сигум…
(Но я совсем не сломанный, – возразил писклявый голосок в моей голове. – Советчики не ломаются. Причина моих неполадок – в вас самом.)
– Во мне? Что такого не в порядке во мне?
(Я не могу определить это.)
– Ах, не можешь?
Пат-Раи переглянулись, и Лата покрутила пальцем у виска.
– Болтает сам с собой, – констатировала она.
Только теперь я понял, что голос, отчетливо раздававшийся в моей голове, им слышен не был.
– Это Советчик, – вяло пояснил я. – Такой люм… Вы, наверное, не поймете…
– Почему не поймем? – возразил Чоча. – Люм, говоришь? Мы знаем о люмах, только у нас они назывались компьютерами. Значит, в голове у тебя вместо мозгов – компьютер? Может ты робот? Этот… киборг? Ну-ка, вставай…
Он помог мне подняться, усадил на лавку и дал вина.
– Так о чем ты толковал?
– Я говорил, что циклоп украл камень, а чиновники Эгиды пришили ответственность за это мне и назначили наказание – восемь лет карьера в Красных Песках, но потом смягчились и отправили сюда, чтобы я вернул камень за семнадцать часов… – я посмотрел на таймер… – вернее, уже за четырнадцать часов двадцать минут.
– Кажется, мне надо хлебнуть вина, – произнес Чоча, потянувшись к кувшину. – Все это слишком сложно. Значит, ты говоришь, что они послали тебя в Ссылку за этим КРЭНом… Но пусть меня призовут к себе боги Нижнего Нимба, если я понимаю, как они собираются возвращать тебя в Красные Пески!
– Они ввели в меня какой-то дефзонд… Это вроде бы недавнее изобретение, вы, наверное, не знаете о нем. В общем, через четырнадцать с небольшим часов он включится и швырнет меня обратно в Зенит.
– Здорово! Значит, у тебя есть прямой билет отсюда? Может, отдашь его нам? А с прихвостнями Эгиды я уж как-нибудь разберусь…
– Ничего не получится…
Я снял куртку, закатал рукав, но припухлости на предплечье не обнаружил. Она рассосалась, и теперь дефзонд мог, наверное, находиться где угодно.
– Видишь, Чоча. Он в моем теле, но даже я не знаю, где.
– Ты просто напичкан разными штуковинами, Уиш, – заметил Чоча. – В голове – компьютер-Советчик, в запястье – часы-стукачи, а где-то в тебе гуляет дефзонд… Может быть, у тебя еще железные… – последовало уточнение, что именно у меня может быть железным.
– Помолчи, Чоча, – Лата порозовела.
Я ответил:
– Нет, с этим пока все в порядке… Кажется…
– Я, знаешь ли, довольно плохо разбираюсь в механике реальностной деформации. По роду деятельности никогда с этим не сталкивался. Для чего точно нужен КРЭН?
– Кристалл – главная деталь деформационной машины и стоит дороже, чем все остальное оборудование РД-станции. Он накапливает нужную для деформации энергию.
– А зачем кому-то в Ссылке мог понадобиться этот твой кристалл? – вмешалась Лата. – Первое, что мне внушили после того, как я очутилась здесь, так это то, что Ссылка черная, чернее некуда… хотя… – ее глаза расширились. – Раз одноглазый каким-то образом попал в твою реальность…
Чоча залпом допил остатки вина и со стуком поставил кувшин на стол. Я заметил, что он порядком возбудился.
– Догадалась наконец? Кто-то нашел способ покидать Ссылку, и для этого ему нужны кристаллы в большом количестве. Помнишь, были слухи, что к Гленсусу попала одна из контрабандных посылок макрофагов? А еще, у него ведь есть тот полусумасшедший изобретатель… Одноглазый, из-за которого пострадал Уиш, наверное, не единственный, есть другие, похищающие КРЭНы по разным реальностям.
– Стоп, стоп, – перебил я. – Я что-то не просекаю. Если у Гленсуса есть хотя бы один КРЭН, то зачем ему понадобилось другие?
– Вот этого я не знаю.
– Кто он вообще такой, этот Свен Гленсус?
– Бывший чиновник Эгиды. Совершил очень крупное ограбление и сдуру подставил под это дело нас… а может, просто захотел потянуть за собой. Мы одно время тесно общались в… определенной огбласти. В общем, мы попали сюда первые и какое-то время жили неплохо, принимая во внимание все обстоятельства, а потом он тоже появился в Ссылке вместе с двумя своими подельщиками, Кралевски и Маклером. Потом эти двое исчезли. Говорили, что Гленсус организовал их убийство, хотя, как я понимаю, по крайней мере один из них, Кралевски, был не такого склада гум, чтобы позволить какому-то бывшему служаке Эгиды замочить себя. Теперь, когда выяснилось, что из Ссылки можно свалить, возникает подозрение: а не сделали ли они это, оставив Гленсуса с носом? Так или иначе, до его появления здесь царила полная анархия, но хоть Гленсус и мразь, надо отдать ему должное, он сумел каким-то образом захватить власть… Одно время я даже работал охранником в его замке… – Чоча и Лата переглянулись. – И вот теперь этот его изобретатель, судя по всему, нашел способ покидать Ссылку… Получается, мы должны торчать здесь всю жизнь, в то время, как этот… этот… – не найдя подходящего слова, Чоча хватил кулаком по столу, и глиняный кувшин перевернулся. – Ну нет, такого допустить нельзя!
– А если кристалл уже у Гленсуса? – возразила Лата. – Ты что, пойдешь в Зеленый замок?
Чоча покачал головой.
– Вряд ли кристалл уже в замке, если только они не схватили того одноглазого… Я так понимаю, что заполучив КРЭН, вор решил не отдавать его Гленсусу. Как, кстати, он выглядит?
– Очень крупный серебристый кристалл, – ответил я.
– Ну, любой циклоп позарится на такую вещь и попробует продать ювелиру.
– Что ж, теперь обходить всех местных ювелиров? – уточнил я.
– Здесь только один ювелир. Но, если одноглазый прятался от облавы, то мог делать это только в «ВОРОТАХ БАТТРАБИМА». Надо сейчас же идти туда.
– Что за «ВОРОТА…»? – поинтересовался я.
– Трактир для одноглазых, принадлежащий тоже одноглазому. И он кое-что мне должен. Ты сможешь узнать того, кто украл камень?
Я немного подумал.
– У него шрам на щеке. И нет мочки одного уха.
– Нет мочки уха? – удивилась Лата.
– Ну… немного. Вообще-то это я откусил ее во время драки.
– Ну и привычки у тебя, Уиш Салоник!
Пользуясь тем, что Чоча поднялся из-за стола и пошел в соседнюю комнату, я наклонился к Лате и прошептал:
– Ха!.. Ты еще пока что очень мало знаешь о моих привычках! Но, может быть, за оставшиеся время мы успеем восполнить этот пробел?
– Некоторые ублюдки работают на одноглазых, – проворчал Чоча.
Лата подмигнула охраннику, он скривил рот в чем-то, напоминающем улыбку, и уставился на мои сапоги. Мы вошли в питейный зал, больше напоминающий кустарный цех для копчения мяса – густота миазмов, повисших в воздухе, была неутешительной. В помещении с низким потолком за широкими деревянными столами сидело с полтора десятка циклопов, между ними изредка попадались люди.
– И некоторые ублюдки пьют с одноглазыми, – Чоча презрительно сплюнул.
– А ты ксенофоб, – усмехнулся я.
Лата покосилась на меня, будто хотела спросить, откуда я знаю такие мудреные слова, но передумала и не спросила.
Мы прошли между столами и стали подниматься по скрипучей лестнице к мезонину. Посередине ее сидел еще один охранник, на этот раз циклоп. При нашем появлении он встал и подбоченился.
– Куда? – рыкающий голос, произносящий слова того же языка, на котором говорил я, звучал странно.
– К Баттрабиму! – рявкнул Чоча, не замедляя шага.
– Не велено!
– Отвали!
– А я говорю – не велено! – циклоп заступил нам дорогу. Чоча приблизился к нему вплотную и двинул плечом. Охранник перекувыркнулся через низкие перила и рухнул вниз. Из-под лестницы раздался звон и треск сломанного стола. Гул, царящий в питейном зале, стих и тут же возобновился с прежней силой. Здесь скорее всего привыкли к подобным инцидентам. Мы с Латой шли сзади, и я прошептал, наклонившись к ней:
– Да мы познакомились только что! – воскликнул я. – Чего ты ко мне пристал?
– Только что?
Голос, произнесший последнюю фразу, более всего напоминал звук, какой возникает, если колотить по пустой железной бочке, но в данном случае это каким-то образом складывалось в членораздельную, хоть и несколько невнятную речь.
– И ты не обижал сеструху?
Я решительно заявил:
– Нет. Нет и еще раз нет.
– Это хорошо, – заявил он. – А то я этого сильно не люблю…
Мы сидели на высоких лавках за грубым деревянным столом и пили мутное кислое вино из глиняного кувшина. Мы – это я и ловко разделавшийся с наемниками обезьяноподобный незнакомец. Из соседней комнаты доносился плеск воды, бульканье и тихие восклицания – там Лата умывалась и пыталась навести марафет.
– Значит, этот вопрос мы выяснили, – говорил между тем он. – Перейдем к другим. Как, говоришь, тебя зовут?
Я протянул руку и, широко улыбнувшись, представился:
– Уиш Салоник.
Для разнообразия на этот раз моя рука была пожата.
– Я – Чоча Пат-Рай. Значит, ты не обижал ее и вы знакомы недавно, тогда как получилось, что вы были вместе, когда вас чуть не прихватили наемники?
Из-за стены раздался голос Латы:
– Чоча, не трогай его. Он новичок. Я подцепила его во время облавы и помогла спрятаться в Норах.
– Ага! – сказал Чоча. – Новичок? И зовут Уиш Салоник? Обалденное имя! Из-за него тебя сослали сюда? Или, может, из-за подделки ценных бумаг, грабежа, мародерства, убийства, подлога, махинаций с налогами, чего-нибудь еще?
– Ничего такого. Просто так получилось…
Я замолчал, уставившись на появившуюся в дверях Лату.
Она была одета в другую рубашку – короче и белее первой – подпоясана синим поясом и гораздо, гораздо чище. Волосы до плеч, оказавшиеся песочного цвета, были теперь аккуратно расчесаны, а не висели слипшимися сосульками.
И она была очень даже ничего себе, во всяком случае, миниатюрные, почти кукольные черты лица в сочетании с тонкой талией и худыми, но вполне изящными ногами, хорошо видными от колен и ниже, составляли неплохое сочетание.
– Так лучше? – небрежно осведомилась Лата, внимательно наблюдая за моей реакцией. Глаза были чуть раскосые и, кажется, зеленые. Она не спеша прошествовала через комнату и села за стол возле брата.
– Гораздо! – искренне сказал я.
– Что это значит? – осведомился Чоча.
– Ничего, – ответила Лата, потрепав его по щеке. – Братец даже хорошую работу потерял как-то из-за меня. Очень бережет мои честь и достоинство…
Не сдержавшись, я спросил:
– И как, удается?
– Не твое собачье дело, Рыжий, – отрезала она, а Чоча грозно глянул на меня.
– Ясно, не мое, – поспешно согласился я. – Так вот, отвечаю на вопрос, Чоча. Я очутился тут из-за глупейшей ошибки…
Они оба рассмеялись, и Чоча покачал головой.
– Ну-ну, новичок, все мы так говорим поначалу. Расслабься. Мы сами – преступники, так что можешь от нас ничего не скрывать.
– Но это правда!
– Неужели? – сказал Чоча, недоверчиво глядя на меня. – Ладно, расскажи нам, что к чему, а мы послушаем…
Он сам напросился, и я стал рассказывать…
– Дело в том, что один мой родственник был смотрителем РД-станции и недавно умер, а его имущество перешло по наследству ко мне… Вернее, я вначале думал, что все это именно так, а потом догадался, что все совсем не так и … ну, не важно. Короче говоря, я случайно попал на эту станцию как раз в ту ночь, когда проводилась квартальная ревизия, и когда циклоп украл камень… вернее, кристалл-энергонакопитель…
– Циклоп? – перебил Чоча. – Одноглазый? Повтори еще раз…
– Я говорю, циклоп, или одноглазый, если хочешь, проник на станцию и украл КРЭН, а потом меня обвинили…
– Странно, – сказал Чоча.
– Что странно? – спросила Лата.
– Странно, как это одноглазый оказался на РД-станции в другой реальности. Насколько я знаю, одноглазые живут только здесь, в Ссылке. Кроме того, ты в курсе, из-за кого была устроена эта облава?
– В курсе. Из-за меня.
– Частично из-за тебя, но главное, потому, что Гленсусу понадобился какой-то одноглазый. Я узнал об этом случайно от одного старого кореша из наемников. Ладно, разберемся позже. Уиш, продолжай. Кто и в чем обвинил тебя?
Я открыл рот, чтобы говорить дальше, но тут же закрыл его, потому что в моей голове возник и начал быстро усиливаться шум, состоящий из треска, писка, звона и воя. Из области темени стала распространяться быстрая вибрация, от которой заныли зубы. Моя голова затряслась сама собой, перед глазами все поплыло, лица Пат-Раев смазались.
(ВКЛЮЧЕНА СИСТЕМА ДУБЛИРУЮЩЕЙ НАСТРОЙКИ), – прорвался сквозь шум тонкий голосок.
Вибрация все усиливалась, а затем в голове как будто лопнул мыльный пузырь…
– …Неужто умер? – произнес голос.
– Оклемается, – пророкотал другой.
На мое лицо полилась холодная вода, и я открыл глаза.
– Ага! – сказал Чоча. – Пришел в себя? Что это на тебя нашло?
Я лежал на деревянном полу, а брат и сестра Пат-Раи склонились надо мной. С лица Латы исчезло озабоченное выражение и она произнесла небрежно:
– Я ведь говорила, что у этого Рыжего плохо с мозгами.
– С моими мозгами все в порядке, – возразил я. – Это все чертов Советчик.
(К вашим услугам, организм-носитель.)
Я закричал:
– Во, слышали?! Один тип подсунул мне эту сломанную машинку под названием биокибернетический сигум…
(Но я совсем не сломанный, – возразил писклявый голосок в моей голове. – Советчики не ломаются. Причина моих неполадок – в вас самом.)
– Во мне? Что такого не в порядке во мне?
(Я не могу определить это.)
– Ах, не можешь?
Пат-Раи переглянулись, и Лата покрутила пальцем у виска.
– Болтает сам с собой, – констатировала она.
Только теперь я понял, что голос, отчетливо раздававшийся в моей голове, им слышен не был.
– Это Советчик, – вяло пояснил я. – Такой люм… Вы, наверное, не поймете…
– Почему не поймем? – возразил Чоча. – Люм, говоришь? Мы знаем о люмах, только у нас они назывались компьютерами. Значит, в голове у тебя вместо мозгов – компьютер? Может ты робот? Этот… киборг? Ну-ка, вставай…
Он помог мне подняться, усадил на лавку и дал вина.
– Так о чем ты толковал?
– Я говорил, что циклоп украл камень, а чиновники Эгиды пришили ответственность за это мне и назначили наказание – восемь лет карьера в Красных Песках, но потом смягчились и отправили сюда, чтобы я вернул камень за семнадцать часов… – я посмотрел на таймер… – вернее, уже за четырнадцать часов двадцать минут.
– Кажется, мне надо хлебнуть вина, – произнес Чоча, потянувшись к кувшину. – Все это слишком сложно. Значит, ты говоришь, что они послали тебя в Ссылку за этим КРЭНом… Но пусть меня призовут к себе боги Нижнего Нимба, если я понимаю, как они собираются возвращать тебя в Красные Пески!
– Они ввели в меня какой-то дефзонд… Это вроде бы недавнее изобретение, вы, наверное, не знаете о нем. В общем, через четырнадцать с небольшим часов он включится и швырнет меня обратно в Зенит.
– Здорово! Значит, у тебя есть прямой билет отсюда? Может, отдашь его нам? А с прихвостнями Эгиды я уж как-нибудь разберусь…
– Ничего не получится…
Я снял куртку, закатал рукав, но припухлости на предплечье не обнаружил. Она рассосалась, и теперь дефзонд мог, наверное, находиться где угодно.
– Видишь, Чоча. Он в моем теле, но даже я не знаю, где.
– Ты просто напичкан разными штуковинами, Уиш, – заметил Чоча. – В голове – компьютер-Советчик, в запястье – часы-стукачи, а где-то в тебе гуляет дефзонд… Может быть, у тебя еще железные… – последовало уточнение, что именно у меня может быть железным.
– Помолчи, Чоча, – Лата порозовела.
Я ответил:
– Нет, с этим пока все в порядке… Кажется…
– Я, знаешь ли, довольно плохо разбираюсь в механике реальностной деформации. По роду деятельности никогда с этим не сталкивался. Для чего точно нужен КРЭН?
– Кристалл – главная деталь деформационной машины и стоит дороже, чем все остальное оборудование РД-станции. Он накапливает нужную для деформации энергию.
– А зачем кому-то в Ссылке мог понадобиться этот твой кристалл? – вмешалась Лата. – Первое, что мне внушили после того, как я очутилась здесь, так это то, что Ссылка черная, чернее некуда… хотя… – ее глаза расширились. – Раз одноглазый каким-то образом попал в твою реальность…
Чоча залпом допил остатки вина и со стуком поставил кувшин на стол. Я заметил, что он порядком возбудился.
– Догадалась наконец? Кто-то нашел способ покидать Ссылку, и для этого ему нужны кристаллы в большом количестве. Помнишь, были слухи, что к Гленсусу попала одна из контрабандных посылок макрофагов? А еще, у него ведь есть тот полусумасшедший изобретатель… Одноглазый, из-за которого пострадал Уиш, наверное, не единственный, есть другие, похищающие КРЭНы по разным реальностям.
– Стоп, стоп, – перебил я. – Я что-то не просекаю. Если у Гленсуса есть хотя бы один КРЭН, то зачем ему понадобилось другие?
– Вот этого я не знаю.
– Кто он вообще такой, этот Свен Гленсус?
– Бывший чиновник Эгиды. Совершил очень крупное ограбление и сдуру подставил под это дело нас… а может, просто захотел потянуть за собой. Мы одно время тесно общались в… определенной огбласти. В общем, мы попали сюда первые и какое-то время жили неплохо, принимая во внимание все обстоятельства, а потом он тоже появился в Ссылке вместе с двумя своими подельщиками, Кралевски и Маклером. Потом эти двое исчезли. Говорили, что Гленсус организовал их убийство, хотя, как я понимаю, по крайней мере один из них, Кралевски, был не такого склада гум, чтобы позволить какому-то бывшему служаке Эгиды замочить себя. Теперь, когда выяснилось, что из Ссылки можно свалить, возникает подозрение: а не сделали ли они это, оставив Гленсуса с носом? Так или иначе, до его появления здесь царила полная анархия, но хоть Гленсус и мразь, надо отдать ему должное, он сумел каким-то образом захватить власть… Одно время я даже работал охранником в его замке… – Чоча и Лата переглянулись. – И вот теперь этот его изобретатель, судя по всему, нашел способ покидать Ссылку… Получается, мы должны торчать здесь всю жизнь, в то время, как этот… этот… – не найдя подходящего слова, Чоча хватил кулаком по столу, и глиняный кувшин перевернулся. – Ну нет, такого допустить нельзя!
– А если кристалл уже у Гленсуса? – возразила Лата. – Ты что, пойдешь в Зеленый замок?
Чоча покачал головой.
– Вряд ли кристалл уже в замке, если только они не схватили того одноглазого… Я так понимаю, что заполучив КРЭН, вор решил не отдавать его Гленсусу. Как, кстати, он выглядит?
– Очень крупный серебристый кристалл, – ответил я.
– Ну, любой циклоп позарится на такую вещь и попробует продать ювелиру.
– Что ж, теперь обходить всех местных ювелиров? – уточнил я.
– Здесь только один ювелир. Но, если одноглазый прятался от облавы, то мог делать это только в «ВОРОТАХ БАТТРАБИМА». Надо сейчас же идти туда.
– Что за «ВОРОТА…»? – поинтересовался я.
– Трактир для одноглазых, принадлежащий тоже одноглазому. И он кое-что мне должен. Ты сможешь узнать того, кто украл камень?
Я немного подумал.
– У него шрам на щеке. И нет мочки одного уха.
– Нет мочки уха? – удивилась Лата.
– Ну… немного. Вообще-то это я откусил ее во время драки.
– Ну и привычки у тебя, Уиш Салоник!
Пользуясь тем, что Чоча поднялся из-за стола и пошел в соседнюю комнату, я наклонился к Лате и прошептал:
– Ха!.. Ты еще пока что очень мало знаешь о моих привычках! Но, может быть, за оставшиеся время мы успеем восполнить этот пробел?
***
Трактир «ВОРОТА БАТТРАБИМА» оказался основательной двухэтажной постройкой – редкий случай для Хоксуса. У входа стоял парень с меланхолическим взглядом.– Некоторые ублюдки работают на одноглазых, – проворчал Чоча.
Лата подмигнула охраннику, он скривил рот в чем-то, напоминающем улыбку, и уставился на мои сапоги. Мы вошли в питейный зал, больше напоминающий кустарный цех для копчения мяса – густота миазмов, повисших в воздухе, была неутешительной. В помещении с низким потолком за широкими деревянными столами сидело с полтора десятка циклопов, между ними изредка попадались люди.
– И некоторые ублюдки пьют с одноглазыми, – Чоча презрительно сплюнул.
– А ты ксенофоб, – усмехнулся я.
Лата покосилась на меня, будто хотела спросить, откуда я знаю такие мудреные слова, но передумала и не спросила.
Мы прошли между столами и стали подниматься по скрипучей лестнице к мезонину. Посередине ее сидел еще один охранник, на этот раз циклоп. При нашем появлении он встал и подбоченился.
– Куда? – рыкающий голос, произносящий слова того же языка, на котором говорил я, звучал странно.
– К Баттрабиму! – рявкнул Чоча, не замедляя шага.
– Не велено!
– Отвали!
– А я говорю – не велено! – циклоп заступил нам дорогу. Чоча приблизился к нему вплотную и двинул плечом. Охранник перекувыркнулся через низкие перила и рухнул вниз. Из-под лестницы раздался звон и треск сломанного стола. Гул, царящий в питейном зале, стих и тут же возобновился с прежней силой. Здесь скорее всего привыкли к подобным инцидентам. Мы с Латой шли сзади, и я прошептал, наклонившись к ней: