Орвиг Сара. Сладкое желание

   Каролина заранее решила, что наденет голубое шелковое платье с ниспадающими сзади красивыми складками, а впереди отделанное рядом мелких белых пуговиц, и от души накрахмалила свою единственную нижнюю юбку. Доктор Баркер помог ей вшить в нее сухие виноградные лозы, так что получился очень модный кринолин.
   У миссис Джексон оказались с собой щипцы для завивки, и она сделала Каролине нарядную прическу, которую девушка потом украсила живыми примулами.
   Наконец она смогла осмотреть себя в зеркале, с завистью подумав о роскошной груди Фабианы. Если бы она имела такую женственную фигуру, то и прическа не требовала бы столько времени. Но чего нет, того нет, она больше похожа на Джастина. Это ненастоящая свадьба, напомнила себе Каролина, но ей все равно хотелось, чтобы Сойер обратил на нее внимание и счел красивой. Вздохнув, Каролина вышла в гостиную, где ее ждал доктор Баркер. Конечно, она не вскружит голову мужчинам, как Фабиана, но сегодня все-таки выглядит красивее, чем обычно.
   – Да вы просто красавица, мисс Каролина! – улыбнулся доктор, предлагая ей руку. – Вы готовы?
   – Да, сэр, – едва шевеля губами от волнения, ответила девушка.
   Баркер наклонился ниже и заговорщицки прошептал:
   – У нас тут нет пианино, но Рамон собирается играть на гитаре.
   Она услышала тихие аккорды, когда шагнула из двери в ослепительный солнечный свет.
   Видела она только Сойера, который стоял рядом со священником. Он был в белоснежной рубашке, которую надевал в форте Ричардсон, нанковых панталонах и черной жилетке; каштановые волосы золотом отливали на солнце, у бедра, как обычно, револьвер. Каролина мельком подумала, расстается ли он когда-нибудь с оружием, но тут Сойер улыбнулся ей, и она сразу забыла про всякие револьверы. Его быстрый оценивающий взгляд не выразил ничего особенного, тем не менее выглядел он так, словно был счастлив.
   Каролина замерла от восторга, хотя знала, что по сути это фарс. Но ничего не могла с собой поделать – сегодня она станет мисс Сойер Дэй. Он смотрел так, словно был от нее без ума.
   – Сойер Бенкс Дэй, вы согласны взять в жены эту женщину?
   – Да, согласен. – Сойер посмотрел в ее обожающие зеленые глаза, и у него захватило дух.
   В своем небесно-голубом платье, с чудесной прической, нежно-розовыми губами Каролина была просто красавицей. Только бы не принести ей несчастье, ведь она столь безрассудна и молода. Ее решение остаться в Техасе – идиотская затея, но осуждать девушку он не мог, ибо в подобной ситуации поступил бы так же. Сойер ласково погладил руку Каролины, ощутив под пальцами мозоли от каждодневной работы на ранчо.
   – Каролина Ларк Брендон, вы согласны взять в мужья этого мужчину?
   – Да, согласна, – искренне ответила девушка.
   Она любила Сойера, а сегодня он был просто неотразим. Может, происходящее трогает и его? Вдруг он передумает и не уедет…

Глава 14

   Сойер надел ей на палец золотое обручальное кольцо, правда, немного великоватое. Неужели он приготовил его заранее?
   – Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
   Потом все хлопали Сойера по спине, поздравляли, а мужчины образовали даже настоящую очередь, чтобы поцеловать Каролину в щеку. Вскоре гости шумно уселись за праздничный стол, накрытый во дворе, и Сойер передал Каролине бокал.
   – Ты получила что хотела, – добродушно сказал он. – Для столь тщедушного ребенка у тебя поразительно железная хватка.
   – Раньше такого не было.
   – За твое будущее, Каролина. – Он поднял бокал.
   – И за твое, Сойер Дэй. Может, и ты обретешь то, что хочешь.
   Повинуясь сердечному порыву, она наклонилась к жениху, но тот нахмурился, опустил глаза и начал взбалтывать в бокале вино. Возникшее на миг ощущение близости исчезло.
   Было много тостов, Рамон играл на гитаре, а Люций аккомпанировал ему на губной гармошке. Все танцевали, громко хлопая в ладоши и отбивая такт ногами по пыльной земле; отовсюду слышался веселый смех.
   В конце дня новобрачные, взявшись за руки, стояли у ворот и глядели вслед фургону, увозившему Раймона, доктора Баркера и священника в форт Гриффин. Наконец девушка повернулась к Сойеру. Оба виновато засмеялись, словно два озорника, которым удалась очередная проделка.
   – Теперь, мисс Сойер Дэй, ни один мужчина не осмелится ухаживать за вами.
   – Когда я буду готова к ухаживанию, то объявлю о расторжении нашего брака.
   Он с любопытством взглянул на нее.
   – По-моему, как только мы выехали из форта Уорт, ты уже была готова принимать знаки внимания. Давай сходим к ручью.
   – А где ты взял кольцо?
   – Это кольцо моей мамы.
   – Ты не можешь отдать мне кольцо своей мамы. Вот. Забери его.
   – Нет, – покачал головой Сойер. – Мама была смелой женщиной. И ты смелая. Думаю, она была бы рада, что ты носишь ее кольцо. Если у тебя в свое время появится другое, ты найдешь применение и этому.
   – Но у твоей настоящей жены тоже должно быть кольцо.
   – К тому времени у меня его наверняка украдут! А если женюсь, то подарю ей бриллиантовое.
   – Если она тебя будет любить, тогда ей лучше носить это.
   – Пусть остается у тебя. Маме ты бы понравилась. Ей нравились люди, у которых есть, как она говорила, сметливость. Оставь его в память обо мне, – добавил он и тут же пожалел о сказанном. Чем скорее Каролина забудет о нем, тем лучше будет для нее.
   – О, Сойер, спасибо! – Она крепко обняла его. – Даже если я доживу до ста лет, все равно никогда тебя не забуду.
   Ее податливое тело пахло свежестью, и плоть Сойера мгновенно отреагировала. Каролина слишком чиста и доверчива. Он ласково отстранил ее, потом взял под руку, чтобы отвести к ручью.
   – Я говорил с Рамоном, предупредил, что на пару недель съезжу в Раскин, подыщу человека, которого мог бы отправить на запад, но если никого не найду, то мне придется ехать самому. Он понял, что если меня долго не будет, значит, я поехал на запад. Я попросил его заботиться о тебе, помочь по хозяйству и проследить, чтобы ты наняла хороших работников.
   – Иногда ты бываешь на удивление любезным.
   – А в остальное время? – насмешливо полюбопытствовал он.
   – Ты ведь не собираешься втянуть меня в спор? – улыбнулась Каролина. – Только не сегодня. Это особый день.
   – Каролина, свадьба ненастоящая.
   – Мы разведемся, но все было настоящим, как эта земля, – торжественно заявила она.
   – У меня твое письмо.
   – Разумеется. Но сегодня дай мне представить, что все было по правде и я новобрачная. Дай порадоваться твоему обществу.
   Сойер отвел непослушный завиток у нее со лба. Хотя он едва прикоснулся, девушке показалось, что от егo пальцев отскакивают горячие искры.
   – Однажды у тебя будет настоящая свадьба. Ты выйдешь за человека, которого полюбишь, и сегодняшний день вызовет улыбку. Не придавай ему большого значения, Каролина. Мы такие же муж и жена, какими были вчера; я не хочу причинять тебе боль.
   Из воды серебристой молнией выпрыгнула рыба.
   – Гляди! – воскликнул Сойер. – Нужно взять удочки, спуститься вниз по течению, где поглубже, и наловить рыбы.
   Ему хотелось отвлечь Каролину от мыслей о нем. Ее объятия и прикосновения разжигали кровь, он с трудом держал себя в руках.
   – Почему бы тебе не снять это красивое платье? Ты его наверняка испачкаешь.
   – Ну и пусть. Я так давно не носила платьев.
   – Дело твое, – пожал плечами Сойер, направляясь к дому.
   Каролина молча смотрела на его удаляющуюся спину. Она совершенно не интересовалась рыбалкой. Ее интересовал Сойер.
   Он вернулся в старых джинсах с двумя удочками, корзин кой, кувшином лимонада и одеялом. Каролина сидела на валуне, потрясающе красивая в лучах заходящего солнца, но он уже поклялся в оставшиеся дни контролировать себя, иначе все могло плохо кончиться.
   – Держи, это твоя, – хмуро сказал он, рассматривая леску.
   – Я лучше посмотрю.
   Девушка расстелила одеяло, села, обхватив руками колени, и стала смотреть на Сойера.
   Если бы он сейчас хоть раз поцеловал ее, она бы растаяла в его объятиях и позволила овладеть ею. Но он повернулся к ней спиной, делая вид, что поглощен насаживанием червя. Необходимо или сразу расстаться с Каролиной, или связать с этой женщиной судьбу до конца дней.
   – Проклятие! – выругался он, вытаскивая из пальца крючок.
   – В чем дело? – ласково спросила Каролина.
   Он поднял глаза к небу и мысленно досчитал до пяти.
   – Небольшие затруднения с чертовой леской.
   – По-моему, ты стал чаще ругаться, чем раньше. Сойер решительно насадил наживку и удил до тех пор, пока не загудели ноги. Каролина сначала что-то напевала, потом умолкла. Наконец он собрался с духом и обернулся.
   – Хочешь лимонаду? – улыбнулась она.
   – Не откажусь.
   Он срезал раздвоенную ветку, обстрогал немного, воткнул в землю, пристроил удочку на рогатку и сел рядом с девушкой.
   – Почему бы тебе не разуться, а то испачкаешь одеяло? – Каролина приподняла юбку и пошевелила пальцами ног. – Я давно сбросила туфли.
   – Сейчас разуюсь.
   – Как ты думаешь, что мне делать в первый год. Не предложить ли Рамону долю, если в этом году он будет хорошо вести дела? Он скупает земли к югу от ранчо.
   – И окажешься между братьями Торрес.
   – Неужели они так и не оставят друг друга в покое? Сойер задумался. Как бы он поступил на ее месте?
   – Пусть Рамон управляет хозяйством, он справится. Можно очень выгодно продать скот, особенно на севере. В Техасе с головы получишь три доллара, а там на рынке дадут от тридцати до сорока долларов.
   – Неужели? Целое состояние! – воскликнула потрясенная Каролина.
   – Верно. На севере требуется скот. Пока там воевали, в Техасе увеличилось поголовье. – Сойер машинально поправил ей непокорный локон.
   – Как же мы перевезем туда скот через земли команчей и других племен?
   – Не “мы”. Наймешь гуртовщика или попроси Уилла, а с тобой останется Рамон. Говорят, в Абилине один из лучших рынков. Придется или объехать краснокожих с запада, или рискнуть напрямую через индейские территории. Иногда племена требуют очень высокую плату за свободный проход.
   – Сколько?
   – Не знаю, не интересовался. Вроде десять центов за голову.
   Он лег на спину и с удовольствием закинул руки за голову. Каролина время от времени поглядывала на него.
   Если бы Сойер остался… Скота и земли хватит на всех…
   – Тебе надо побольше заниматься садом. У Фабианы не было к нему интереса.
   В последние дни лета темнело быстро, на небе уже стали видны первые звезды. Каролина повернулась на бок и посмотрела на Сойера; он был совсем рядом, так близко.
   – Сойер, возможно, это единственный день свадьбы в моей жизни.
   Тот на мгновение застыл.
   – Нет, Каролина, – сказал он и погладил ее по щеке. – У тебя еще будет свадьба, поверь.
   – Ты не знаешь, – возразила она, придвинувшись чуть ближе. – Сойер, мне понравилось целоваться. А несколько поцелуев никому не причинят вреда.
   – Да, как несколько шагов по зыбучим пескам, – сурово произнес он.
   – Ты боишься меня поцеловать. Сойер резко сел.
   – Боюсь, черт возьми.
   – Почему? Ты же не боялся целоваться с Панси?
   – У Панси я ничего не собирался отнимать.
   – И у меня ты никогда не отнимешь того, чего я не захочу отдать.
   – Ты ребенок с телом женщины и ничего не знаешь про любовь.
   – Я бы не возражала против твоего поцелуя. Сойер даже застонал.
   – Я скажу, когда остановиться, – смиренно добавила Каролина.
   – Да что тебе известно о мужчинах! Вдруг я не захочу остановиться или не смогу?
   Она смотрела на него, чуть склонив голову и думая сейчас лишь о том, как ей хочется его поцеловать.
   – Скажешь, когда остановиться. – Сойер привлек девушку к себе.
   Поцелуй оказался таким же неистовым, как тогда у ручья. Каролина, ощутив внизу живота нечто странное, обняла Сойера за шею, сильнее приникла к нему и мечтала, чтобы этот поцелуй длился до бесконечности.
   А Сойер, злясь на себя, на Каролину, на то, что поддался уговорам, на дурацкий фиктивный брак, уже окончательно потерял голову. Он сжал Каролину в объятиях, уложил рядом с собой на одеялах и дал выход своему любовному голоду, хотя знал, что она невинна как ангел, что он первый мужчина, с которым она целуется и который вызывает в ней желание. Сойер еще раз попытался напомнить себе, что она почти ребенок, но без особого успеха. Сейчас он обнимал женщину, исполненную страсти, женщину, от которой голова шла кругом.
   Он слегка приподнял Каролину и начал покрывать поцелуями шею. Она тихонько ахнула, задвигала бедрами, провела руками по его плечам и лицу. Не отрываясь от нее, Сойер расстегнул длинный ряд пуговиц, спустил с плеч нижнюю сорочку. Накрахмаленное кружево оцарапало ему подбородок, но он даже не заметил. Прикосновения ее рук доводили его до безумия, и он, дернув вниз батист, накрыл ладонью маленькую грудь.
   Каролина вскрикнула, а Сойер чуть приподнял голову и любовался выражением ее лица. Он знал, что должен остановиться, но вместо этого осторожно куснул напрягшийся сосок, затем провел по нему языком, умирая от желания погрузиться в ее тело.
   Он продолжал целовать ей шею и плечи, а тем временем его пальцы неумело развязывали шнурки корсета. Наконец Сойер рывком поднялся, сорвал рубаху, затем поставил девушку на ноги, чтобы ее одежда соскользнула на одеяло.
   Каролине хотелось сказать, как он нужен ей, как она его любит, как хочет всегда быть с ним рядом… Но она знала Сойера, поэтому, схватив нижнюю сорочку, прикрыла свою наготу и шагнула назад.
   – Сойер, я не хочу тебя останавливать, но, если мы продолжим, ты потом можешь почувствовать себя несвободным.
   Он словно раздевал ее взглядом, и Каролина едва не под далась искушению упасть в его объятия, но ей не хотелось, чтобы позже Сойер возненавидел ее.
   – Что бы мы ни сделали, я все равно не останусь и не вернусь обратно.
   Но девушка боялась, что после случившегося в нем заговорит совесть и он не покинет ранчо, несмотря на свою ненависть. К тому же результатом их близости может стать ребенок. Нет, она не будет удерживать его нечестными поцелуями. Вскрикнув, она подобрала одежду, развернулась и побежала к дому. Иначе в следующий миг она непременно была бы в его объятиях и не смогла бы ему отказать.
   Сжав кулаки, Сойер глядел ей вслед. Наверняка его ответ страшно обидел Каролину, теперь она вполне могла eго возненавидеть. Он дрожал от неутоленной страсти, в голове стоял туман. Когда девичья фигурка исчезла из виду, он яростно сорвал остатки одежды и бросился в воду, надеясь остудить телесный жар.
   Каролина оказалась более пылкой, чем он мог себе вообразить, и его возбуждение не успокоила даже холодная вода ручья.
   До прихода Сойера девушка успела переодеться и в синем шелковом платье выглядела еще красивее. Он стиснул зубы. Если бы он не проявил осторожность, то до конца жизни был бы прикован к этому ранчо. Но когда Сойер взглянул в громадные зеленые глаза Каролины, никакое золото уже не шло ему на ум.
   – Хочешь, приготовлю ужин, или оставить тебя одну?
   – Я помогу, – улыбалась Каролина.
   Сойер чуть не открыл рот от изумления. А он-то ожидал слез, упреков, возмущения.
   Следующий час они на пару готовили ужин. Каролина была весела, даже робко кокетничала с ним.
   Он знал, что должен уйти, но не смог. Они сидели на крыльце и разговаривали, Сойер рассказал ей о войне и тех днях, когда добывал золото, а девушка без утайки любовалась им.
   Наконец он встал, потянулся всем телом и протянул ей руку, чтобы проводить до двери. Сердце у нее предательски екнуло.
   – Спокойной ночи, Каролина.
   – Сойер…
   – Да, ты нежная, юная, но не моя, несмотря на данные клятвы и обручальное кольцо. Мы просто друзья и заключили соглашение.
   Он старался не терять рассудка, хотя, обнимая Каролину за талию, сделать это было трудно. Желание вдруг с удвоенной силой напомнила о себе. Надо бы немедленно уйти…
   – Сойер, поцелуи меня на прощание.
   – Ты не представляешь, как трудно иногда мужчине остановиться только на поцелуях, – хрипло произнес он. – Или до чего может довести его поцелуй.
   Говоря это, Сойер уже наклонился к девушке, ища ее губы. Тело Каролины вдруг обмякло у него в руках, и безудержная страсть едва не разнесла шаткую преграду, воздвигнутую рассудком.
   – Сойер, иногда гораздо лучше поцеловаться, чем не делать ничего. Я тебе скажу, когда остановиться.
   – Черт возьми, ты же невинное дитя! Я и так целый день мучаюсь, и с каждым разом мне все хуже. Я не уверен, что смогу остановиться, когда ты попросишь.
   И тут же вопреки сказанному опять поцеловал ее. Мир у нее перед глазами куда-то поплыл, но ей хотелось большего. Она хотела принадлежать Сойеру.
   Разомкнув объятия, тот быстро сбежал с крыльца и лишь тогда обернулся.
   – Я не хочу лишать тебя невинности и погубить твое будущее. Но я не могу обещать, что выдержу, если мы не перестанем целоваться.
   – Сойер, я тебя остановлю. Я не хочу, чтобы ты остался только из-за этого. Ты же знаешь, что у тебя есть право в любой момент расторгнуть брак.
   – Да. Но ты ничего не знаешь о мужчинах.
   – Я знаю, что могу тебе доверять.
   – Будь я проклят!
   Каролина бросилась к нему, и он с такой силой прижал ее к себе, что девушка не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он страстно целовал ее, а пальцы уже торопились расстегнуть платье, обнажая грудь. От его прикосновений Каролина испытала неведомое дотоле блаженство, eй захотелось притронуться к телу Сойера, и она провела ладонями по его бедрам снизу вверх. В ушах у нее шумело, но она все же уловила вырвавшийся у него стон. Каролина чуть выгнулась, отдаваясь во власть его губ, позволила своим рукам передвинуться на живот Сойера, опуститься ниже и ощутить сквозь грубую ткань джинсов мужскую плоть. Сойер подхватил девушку, внес в спальню, положил на кровать и быстро раздел.
   Глаза ему застилала красная пелена страсти, но он все же сознавал, что если овладеет Каролиной, то уже никогда не сможет ее оставить.
   Вдруг она сжала кулаки и перекатилась на другой край постели.
   – Уходи, Сойер! Я знаю, о чем ты сейчас думаешь! Уходи! – Каролина заплакала. Собственное будущее не волновало ее, но она не могла допустить, чтобы он остался с ней только из чувства долга.
   Сойер молча направился к выходу, и звук его шагов ножом вонзался ей в сердце. От грохота захлопнувшейся двери чуть не вылетели стекла.
   Каролина понимала, что Сойер терзался не меньше, чем она. Живя с тетей Летги, девушка ничего не знала о мужчинах, поэтому ее так поразили и его действия, и то, как быстро он поддался любовной страсти. Ей были приятны каждое прикосновение, каждый поцелуй, она без колебаний готова отдаться ему, но не может использовать близость, чтобы удержать Сойера, раз он ее не любит.
   Он наконец увидел в ней не ребенка, а женщину и хотел ее. В этом Каролина не сомневалась.
   Она задумчиво вертела на пальце обручальное кольцо и невольно залюбовалась его золотым блеском. Отдав ей кольцо своей матери; Сойер до глубины души тронул ее. Друзья…
   – Сойер Дэй, я люблю тебя, – прошептала она, глядя в окно.
   Ранчо Брендона. Ее земля. Ей больше не надо искать приюта у родственников. Гордость и надежда на лучшее притупили чувство одиночества. Каролина надела халат, спустилась с крыльца и взяла пригоршню земли. Это ее земля, и она будет принадлежать ей, даже если Сойер уедет и расторгнет брак. Да, она может остаться в одиночестве, зато свободной. Высохшая земля потихоньку сыпалась между пальцев, а Каролина смотрела на барак.
   – Сойер, я не могу без тебя!
   Вернувшись в комнату, она легла, но, как и в прошлую ночь, проворочалась без сна до самого рассвета.

Глава 15

   На следующее утро Сойер вошел в кухню, неся в руках по-военному скатанные постельные принадлежности и свой небольшой скарб.
   – Лучше перенести это сюда до возвращения Рамона.
   Девушка кивнула. Какой же он красавец!
   Сойер рассказал, чем он сегодня займется, а если ей вдруг потребуется помощь, достаточно выстрелить из ружья в воздух – и через несколько минут он будет здесь.
   – Сойер, давай поедем вместе. Скоро мне придется хозяйничать самой.
   – У тебя будет Рамон и нанятые тобой работники. Главное, не выходи за ограду и в случае чего действуй без промедления. Запомни, три выстрела в воздух. – С этими словами он нахлобучил на лоб шляпу и ушел.
   Вернулся он только под вечер, с нею вел себя сдержанно, хотя порой Каролина ловила такие взгляды, от которых екало сердце.
   Ночь Сойер провел в бараке. На следующий день приехал Рамон с тремя мужчинами. Низкорослого, с грубым лицом звали Карлсон Макдермотт, долговязого парня – Бен Дэвис, а рыжего детину – просто Курт.
   Вечером Сойер подошел к Каролине, набиравшей у колодца воду, отобрал у нее ведро, поставил на землю, крепко поцеловал в губы и, обняв за талию, повел к дому.
   – Сойер, – пролепетала ошеломленная Каролина. – Ведро…
   – Забудь. На нас смотрят, и я хочу, чтобы все думали, что я от тебя без ума.
   – О! – Сойер затворил за собой дверь и повернулся к девушке. Взгляд у него был полураздраженный, полустрадальческий. Каролине стало не по себе. – И что дальше?
   – Теперь мы посидим часок в соседней комнате, чтобы в их тупых головах покрепче засела мысль, что мы любящая пара.
   – Ты расстроился из-за меня?
   – О невинность! Если бы ты знала, чего мне это стоит, то не стала бы задавать дурацких вопросов. Если бы у меня не осталось совести… – Он махнул рукой. – Все это действует на нервы.
   – Займусь-ка я, пожалуй, ужином, – быстро ответила Каролина, стремясь избежать надвигающейся бури. Еще чуть-чуть – и Сойер просто взорвется.
   Однако не успела она сделать и шагу, как тот схватил ее за руку и насильно усадил в кресло.
   – Сиди со мной, а то, если начнешь ходить по кухне, тебя наверняка заметят. Пусть они считают, что мы с тобой лежим в постели. Чтобы к тебе никто не приставал, они должны быть уверены в моей безумной любви. Рамон – исключение. Его можно не опасаться, если, конечно, он снова не ударится в запой. Но я сомневаюсь. Рамон слишком любит Фабиану, поэтому не обращает внимания на других женщин. Завтра мы с ребятами съездим загнать еще несколько бычков. Я кого-нибудь оставлю тебе в помощь, не бойся. – Он снял рубашку, потом сапоги и, не получив ответа, посмотрел на Каролину.
   Лишь теперь Сойер заметил, что она его не слушает. Он тяжело вздохнул и поднялся, держа сапоги в руках.
   – Ладно, можешь заняться ужином, – сказал он и стремительно вышел из комнаты.
   Каролина принялась за дело, но у нее перед глазами еще стояла его мускулистая грудь, и, мечтая о поцелуях, она не заметила, как загорелась рукавица.
   – Черт побери! – воскликнул с порога Сойер.
   Он поднял еще тлеющую рукавицу и внимательно посмотрел на девушку.
   – Она случайно попала в огонь, – смутилась Каролина.
   – Похоже, голова у тебя забита другим.
   – Может быть.
   Сойер обнял ее за талию и прошептал ей на ухо:
   – Будь я проклят, если ты не хочешь целоваться.
   – Сойер!
   – Скоро придут остальные, и нам придется на время прерваться, – насмешливо протянул он и крепко прижал девушку к себе.
   С каждым очередным поцелуем Каролине все больше хотелось отдаться этой безответной любви. Чуть откинувшись назад, она запустила пальцы ему в волосы.
   – С Панси у тебя было так же? – поинтересовалась она, не зная толком, чего ждет в ответ.
   – Проклятие! – выругался Сойер, закрывая ей рот поцелуем, и Каролина поняла, что он ей ответил.
   Когда скрипнула половица, они отскочили друг от друга. Рамон с улыбкой поздоровался и сел к столу, а девушка что-то пролепетала, заливаясь краской.
   За ужином разговор, естественно, шел о ней. Есть Каролине совсем расхотелось. Она бросала косые взгляды на Сойера, который перебрасывался шутками с мужчинами, но по его виду Каролина поняла, что волнует Сойера больше, чем он готов признать. У нее вдруг появилась крохотная надежда, что он сам может передумать и остаться.
   После ужина Сойер отправился в кораль. Вернулся он поздно, когда девушка, закончив дела, отдыхала на крыльце, играючи поднял ее на руки и внес в дом. Она прижалась к нему, хотя понимала, что он проделывает это ради остальных.
   – Спокойной ночи, Каролина. Если кто постучится, я открою, а ты иди спать.
   Глаза у него были сердитые, поэтому Каролина предпочла не вступать в разговоры и молча удалилась.
   Прошла неделя. Все собрались в корале, чтобы посмотреть, как Бен станет приучать к поводьям мустанга. Сойер обнял Каролину за плечи и повел к дому. По дороге они разговаривали о Калифорнии и его планах. Войдя в дом, Сойер остановился и взял ее за руки.
   – Каролина… – Девушка похолодела. Она уже знала, что он скажет. – Я завтра уезжаю.
   – Так скоро?
   – Я остался, как мы и договаривались, но теперь мне пора. – Он гладил ей руки, а ей безумно хотелось прижаться к нему всем телом, сделать что угодно, лишь бы он остался. – Если дела туг станут плохи, собирай вещи и уезжай в Натчез. Обещаешь?
   – Сойер, я ничего не должна тебе обещать.
   – Да, ты права, – спокойно заметил он.