Орвиг Сара. Сладкое желание

   – Бессовестная ложь, – тихо ответил Сойер, удивляясь, что Фабиана смогла убедить Каролину, – и ты должна бы это знать. Может, я вел себя так, будто не люблю свою жену? Или как мужчина, имеющий сразу двух женщин?
   – Она была в нашей постели? – Сердце у Каролины сжалось, когда она увидела потрясенное лицо Сойера. – Дом твой, но сегодня я заявляю права на эту комнату. Уходи!
   – Нет, черт возьми!
   – Она была в нашей постели? Просто скажи мне правду.
   – Я и говорю тебе правду. Да, была, только не со мной.
   – Сойер, это недостойно! Считаешь, я должна поверить, что ее привез сюда Максимо или один из твоих людей?
   – Считаю, ты должна знать, что я тебя люблю, – гневно возразил он. – И должна мне доверять!
   – Ты сам признаешь, что она была в нашей постели! Вот ее брошка, которая лежала именно там, где она сказала. Я бы поняла, если бы это произошло в мое отсутствие, но сейчас, когда мы вернулись домой?
   – Повторяю, она была здесь не со мной.
   – Уходи! Немедленно! – заплакала Каролина, хотя ее гнев, как ни странно, прошел.
   Сойер в два прыжка оказался рядом и схватил ее за плечи.
   – Я люблю только тебя, – с нежностью сказал он. – Я никогда не любил Фабиану и тем более не привозил ее сюда.
   В дверь громко постучали, и они услышали встревоженный голос Джастина:
   – Сойер! Беда!
   – Одну минуту. – Сойер опустился перед женой на колени, но та упрямо отвела глаза.
   – Мне нужно идти. Помни, я люблю тебя и никогда не ложился с ней в постель, ни здесь, ни где-либо еще. Она старается нас поссорить.
   – Она говорила, что ты будешь от всего отказываться, – с сомнением произнесла Каролина.
   Джастин снова заколотил в дверь:
   – Сойер! Быстрее!
   – Да иду уже, черт возьми!
   Сойер нежно поцеловал ее и прижал к себе.
   – Ты моя единственная, – подмигнул он, схватил шляпу и открыл дверь.
   – Кто-то опять сломал нашу ветряную мельницу и подстрелил несколько телок, – сообщил Джастин.
   – Черт! Поехали!
   Голоса и топот давно стихли, а Каролина все глядела вслед мужу. Наконец она повернулась, посмотрела на кровать, затем перевела взгляд на брошку, которую сжимала в руке, и вдруг запустила ею в стену.
   Тем временем дюжина всадников неслась бешеным галопом к мельнице. Сойер кипел от ярости не из-за того, что пострадала его собственность, а потому, что вынужден оставить жену, когда он ей так нужен. Черт бы побрал Фабиану, чего она добивается своей ложью? Теперь следует любой ценой убедить Каролину, что он сказал правду. Их любовь слишком сильна, чтобы вранье Фабианы смогло ее убедить. Но с другой стороны, доверие такая хрупкая вещь, что разрушить его не составляет большого труда.
   Каролина без сил лежала на кровати, перебирая в уме события прошедшего вечера. Она вспомнила слова мужа: “Считаю, ты должна знать, что я тебя люблю. И должна мне доверять”. Фабиана и раньше была злой, но какая ей выгода придумывать такое? Доверие. Он сказал: “Ты моя единственная”.
   – Господи, Сойер! – воскликнула Каролина, решив отбросить все сомнения. Нет ничего выше и чище их любви.
   Она приняла ванну и надела батистовое платье в бело-розовую полоску, чтобы выглядеть к его возвращению наилучшим образом и доказать ему свою любовь. Затем тщательно причесалась, собрав волосы простым узлом на затылке, поскольку такая прическа больше всего нравилась Сойеру, и принялась тихонько мурлыкать какую-то песенку.
   Когда раздался стук копыт, она радостно бросилась к двери и выскочила на крыльцо.
   Во дворе с ружьями наизготовку гарцевали Кейн Хатфилд и шестеро его головорезов.
   Каролина рванулась назад, хотела наложить засов, но не успела. По деревянному крыльцу прогрохотали копыта, и дверь слетела с петель, чуть не сбив ее с ног.
   Она метнулась в гостиную за ружьем, однако Хатфилд поскакал следом и с хохотом кинул ее перед собой на спину лошади.
   Каролина сопротивлялась, хотя понимала, что шансов нет. Кейн грубо прижал ее, развернул коня к выходу, предварительно выстрелив по картинам на стенах.
   – Ребята, гоните служанок на улицу, подожгите дом и возвращайтесь! У нас мало времени.
   Каролина плакала от бессилия, лежа на животе и ничего не видя, кроме лошадиного бока. Каждый толчок больно отдавался во всем теле, поэтому она могла только намертво вцепиться в стремя и молить Бога, чтобы скачка побыстрее кончилась. Теперь она рыдала от ужаса, ибо знала, что живой от Кейна не вырвется.
   А мерзавец задрал ей юбки чуть ли не до головы, и Каролина сгорала от стыда, чувствуя на ягодицах наглую руку, но остановить Кейна невозможно, он сделает все, что захочет. Сойер далеко.
   От непрерывной скачки ее уже начало мутить. Тогда Кейн рывком усадил пленницу перед собой и тут же начал тискать ей груди. Она рванулась в сторону, но была грубо схвачена за волосы.
   – Сука! – прошипел он.
   Каролине захотелось потерять сознание, чтобы ничего не видеть и не слышать, поскольку ждало ее впереди нечто ужасное, а отнюдь не быстрая и милосердная смерть. Наконец всадники остановились у небольшого одноэтажного дома, и Кейн соскочил с лошади.
   – Сюда, ребята. Держите ее.
   Понимая, что все бесполезно, Каролина все-таки начала яростно вырываться, но два сильных удара свалили ее на землю.
   – Неси ведро, Уилл. Мне нужно, чтобы она соображала. Ледяная вода привела девушку в чувство, после чего ее подтащили к крыльцу, связали впереди руки и подвесили на балке. Она закричала от боли, на что Кейн ответил издевательским смехом. Из дома вышел парень с кружкой, а за ним появилась женщина в красном платье и черной шляпе с густой вуалью, скрывающей лицо.
   – Я обещал тебе отомстить, помнишь? Это я и намерен сделать. У нас с Торресом договор прикончить твоего муженька, поэтому мне пора отправляться. Максимо слабоват по части женщин, он захотел, чтобы тебя привезли к нему на ранчо – мол, пусть Дэй считает, будто тебя держат там под замком. Но я приготовил другое местечко. Это Питч, хозяйка лучшего борделя в Техасе. Побудешь у нее, а когда все успокоится, я вернусь и подрессирую дикую кобылку. Я хорошо заплачу Питч, чтобы полюбоваться, как тобой будут пользоваться. Не хотела доставить себе и мне удовольствие – теперь, сучка, порадуешь любого, кто захочет поиметь тебя за одно песо. Станешь дешевой шлюхой. И смотри, без своих штучек!
   – Хозяин, пора ехать. Торрес ждет.
   – Заткнись! Трогаемся через минуту. – Кейн наклонился к девушке и хитро прищурился. – Твоему наглецу мужу поставлена отличная ловушка. Жаль, что ты не можешь его предупредить, ведь он спешит во весь опор навстречу смерти.
   Слова доносились до Каролины издалека. Она молилась, чтобы ее побыстрее убили, но Кейн жадно ухватил ее за грудь. Женщина спокойно наблюдала за происходящим, мужчины похотливо ухмылялись.
   – Я тороплюсь, – продолжал Кейн, – поэтому ты сейчас отправишься к Питч, и никто, даже Максимо, тебя не найдет. Я буду делать с тобой что захочу, а потом смотреть, как утоляют свою похоть другие, после чего отправим тебя в Мексику, в какой-нибудь портовый бордель. Кочегарам нравятся светловолосые женщины. Тебя употребят столько мужчин, что ты день н ночь будешь молить о смерти.
   Вдруг Кейн разорвал на ней платье до пояса.
   – Ну, ребята, кто желает потрогать эти сиськи?
   Чужие руки ощупывали ее тело, мяли, щипали, лезли под юбку. Каролина закричала, но это не помогло.
   – Хватит. Максимо нас убьет, если мы не приедем. Давайте кружку и пошире откройте ей рот.
   – Сейчас ты хлебнешь, чтобы не досаждала Питч в дороге, а утром сама попросишь еще. Завтра я начну мстить. Буду слушать твои вопли, наслаждаться и заставлю орать еще сильнее. – Кейн отступил и рявкнул: – Держите ее крепче!
   Каролине стали что-то лить в рот, потом разрезали веревки и швырнули на пол фургона.
   – Поехали, ребята!
   Каролина чувствовала, как руки и ноги перестают ее слушаться; она медленно проваливалась в забытье.
   – Сойер в опасности, – прошептала она.
   Фургон куда-то ехал, подскакивая на ухабах, и от этой неизвестности Каролине становилось еще страшнее. Она попробовала сесть, но не смогла. Они хотят убить Сойера, нужно его предупредить! Все плыло перед глазами, она безуспешно пыталась сосредоточиться, уползти, хотя бы закричать. Наконец она сумела поднять руку и сунуть пальцы в рот.
   После рвоты стало легче. Она повторила, ее снова вырвало, сильнее, чем в первый раз. Какое-то время она лежала без сил, потом с трудом встала на четвереньки, упала, поднялась, отползла к стене, осторожно приоткрыла брезент и увидела, как быстро убегает из-под колес дорога.
   Борт фургона казался неодолимой стеной, но лучше разбиться насмерть, чем попасть в руки 4Кейна. Не замечая слез, она ухватилась за край фургона и тут же сорвалась. Ей вдруг захотелось просто свернуться калачиком и заснуть, однако мысль о Сойере встряхнула ее. Она должна его предупредить. Любой ценой! Каролина снова уцепилась руками за шершавые доски и на этот раз все же перевалилась через борт.

Глава 35

   Максимо нетерпеливо расхаживал по верхней галерее, не переставал сыпать ругательствами. Хатфилд со своими людьми должен был приехать еще час назад и привезти с собой Каролину. Зачем он вообще с ним связался! Тут Максимо услышал вдали стук копыт, потом увидел приближавшихся всадников и с облегчением вздохнул. Но его быстро охватил гнев, перешедший в ярость, ибо к дому скакали трое его собственных работников. Поняв, что случилось нечто непредвиденное, он внимательно оглядел горизонт и даже затрясся от ненависти, когда заметил облако черного дыма.
   Этот ублюдок Кейн со своими головорезами подожгли ранчо Сойера, и одному Богу известно, что они сделали с Каролиной.
   Максимо бросился к двери. Ему не хотелось, чтобы Фабиана узнала о случившемся, но скрывать уже невозможно.
   – Сеньор, там люди приехали… – начала служанка.
   – Знаю, Рита. Я займусь ими.
   Фабиана подняла глаза на мужа, быстро встала из-за стола и преградила ему дорогу.
   – Что стряслось? Куда ты собрался?
   – Оставайся с женщинами и не суй нос в мужские дела.
   – Максимо, скажи мне.
   – Отстань, Фабиана.
   Он вышел, хлопнув дверью, и столкнулся с высоким худым парнем по имени Висенте.
   – Хозяин, Сойер Дэй у мельницы, а его дом горит. Поскольку оседланная лошадь была привязана у дома, Максимо вскочил в седло.
   – Заметив дым, Сойер помчится обратно, мы сможем его опередить, ведь самый короткий путь от мельницы до его ранчо идет через мои земли. Внесите, собери остальных у конюшни, мы перехватим их в каньоне и положим всех до одного.
   – Максимо, куда ты едешь? – крикнула Фабиана, хватаясь за стремя.
   – Уйди с дороги! – рявкнул он.
   – Я знаю, ты едешь драться с Сойером, я по глазам вижу! Джастина и пальцем не тронь.
   Максимо хлестнул коня. Все пошло вкривь и вкось, потому что он по глупости доверился этой змее Кейну Хатфилду. Ведь тот мог подстроить, чтобы они с Сойером поубивали друг друга. Ладно, сейчас они запрут Сойера с его людьми в каньоне, а после он займется Кейном.
   Узнав, что мельница находится на границе с землями Торреса, Сойер решил, что это скорее всего дело рук Максимо, а не Кейна Хатфилда, и преисполнился решимости бороться до конца. Он проскакал вверх по склону, обернулся к Джастину, и тут его внимание привлекло темное пятно на горизонте.
   – Джастин, за мной! Прихвати еще людей! Ранчо горит! Он хлестнул коня, слишком поздно сообразив, что в спешке оставил без защиты Каролину и Лори.
   Это была самая долгая скачка в его жизни. Всю дорогу он крыл последними словами и себя, и Максимо, а по мере приближения к дому его все сильнее охватывал страх. Дым поднимался черным столбом вверх и расплывался в голубом утреннем небе. Сойер выругался сквозь зубы, проклиная свою беспечность и леденея от ужаса за Каролину.
   У каньона Максимо остановился и начал отдавать распоряжения.
   – Джон, бери троих, прикрой выход из каньона с той стороны. Он въедет в него с юга. Мы возьмем эту сторону.
   – А как быть с Джастином? Наверно, он вместе с Дэем.
   – Убери обоих, – с ненавистью процедил Максимо. Оставшиеся залегли на краю обрыва, укрывшись за густо разросшимся кустарником. Если парни дождутся, пока люди Сойера въедут в каньон и только после этого откроют огонь, тогда удастся положить всех до единого.
   Когда в поле зрения появились двое всадников, тут же затрещали выстрелы и оба свалились на землю. Остальные повернули лошадей, чтобы укрыться за деревьями.
   Максимо выругался. Джон Ровер так и не научился терпению. Значит, Сойера они упустили, среди убитых его нет, и он вряд ли горит желанием вступить в бой. Он хочет вернуться и узнать, что с женой. Как бы он поступил на его месте, соображал Максимо, отползая к своему коню. Он вскочил в седло, чтобы перехватить Сойера, когда услышал приближающийся конский топот, привстал в стременах, прицелился и выстрелил. Сойер натянул поводья и осадил лошадь, которая присела на задние ноги, потом упала, но он уже прыгнул из седла, перекатившись за ближайший валун.
   Максимо двинулся вперед, он заметил справа шляпу Сойера и знал: Джастии в нескольких ярдах слева от него. Подав знак Висенте стрелять, Максимо стал незаметно обходить противников, чтобы зайти к ним с тыла.
   – Бросай винтовку и руки вверх! – приказал он, внезапно появляясь у Сойера за спиной, но вдруг услышал приближающийся топот. – Висенте, глянь, кто там, наш человек или Сойера?
   Из кустов выскочил Джастин и бросился к другу, прикрыв его своим телом.
   – Сначала убей меня! – яростно выкрикнул он.
   – Эй! Хозяин… – Один из людей Максимо в растерянности опустил винтовку..
   У Торреса потемнело в глазах от ярости.
   – Вы оба разорили мои земли, поубивали скот! – рявкнул он.
   – Что ты несешь? – возмутился Сойер.
   – Вы заслуживаете пули в лоб или пенькового галстука на шею.
   – Во мне течет кровь Торресов, – вызывающе ответил Джастнн.
   – Ты не мой сын.
   – Хотя Джон Брендом не мой отец по крови, но он воспитал меня как родного сына. Он умел любить. А ты, Максимо, на это неспособен, ты человек, у которого нет сердца.
   Снова послышался лошадиный топот, и к ним на полном скаку подлетела Фабиана. Она спрыгнула на землю, встав перед мужем с винтовкой в руках.
   – Так я и думала, – сказала она и повернулась к сыну. – Уезжай отсюда.
   – Нет, он убьет Сойера.
   – Ты этого не сделаешь, – прошипела она Максимо.
   – Убирайся отсюда, Фабиана!
   Он прицелился в Джастина, косясь на жену, поскольку не забывал о ее необузданном нраве.
   Она тоже подняла винтовку, и Максимо выстрелил. Пуля раздробила приклад, и когда Фабиана выронила оружие, снова направил ствол на Джастина.
   – Отойди в сторону, или я убью вас обоих.
   В ответ Максимо получил плевок и, ослепнув от ярости, снова выстрелил.
   – Нет! – закричала Фабиана, прикрывая сына, и тяжело осела на землю.
   – Фабиана! – Максимо отшвырнул винтовку и бросился к ней.
   – Ты убил мою мать!
   – Оставь его, Джастин, лучше узнаем, что с Каролиной и Лори! – крикнул Сойер, бросаясь к лошадям. Юноша устремился за ним, оставив сидевшего на земле Максимо с Фабианой на руках.
   – Только не умирай, – молил тот, прижимая ее к груди. Потом опустил жену на траву, сбросил рубашку и начал рвать ее на бинтам. – Не умирай, дорогая! Прости меня, любовь моя, не умирай!
   – Разве ты меня любишь? – с удивлением спросила Фабиана, открывая глаза.
   – Дорогая, я не хотел тебя ранить. Не умирай! Я сделаю все, что ты попросишь, любимая. Мне без тебя не жить. Я застрелюсь!
   Она погладила его по щеке.
   – Почему ты за все годы ни разу не сказал, что любишь? Максимо поцеловал ей руку.
   – Прости, я должен отвезти тебя к доктору.
   – Максимо, – вдруг произнесла она неожиданно звонким голосом. – Почему ты не сказал, что любишь меня?
   – Я не хотел стрелять в тебя, дорогая! Никогда! Ведь ты моя жизнь!
   – Ты должен был сказать, – прошептала Фабиана немеющими губами.
   – Я отвезу тебя домой, пошлю за доктором. Максимо отдал распоряжения Висенте, который сразу же ускакал, потом осторожно поднялся на ноги, усадил Фабиану на лошадь и сел позади нее.
   – Ты должен был сказать, – повторила она. – Все эти годы я была уверена, что ты хочешь лишь мое тело. Я не знала, что ты по-настоящему меня любишь.
   – Ты бы посмеялась надо мной, – ответил Максимо, дрожа от страха за жену и молясь, чтобы Фабиана осталась жива.
   – Ты дрожишь. – Фабиана повернулась к нему, морщась от боли. – Кроме Джастина, меня еще никто по-настоящему не любил.
   – Тебя люблю я.
   – Мужчины бывают так жестоки.
   – Я попал в тебя случайно, – невнятно проговорил он, давясь слезами.
   – Максимо, не надо по мне плакать, – неожиданно попросила Фабиана. – Я выживу, ты же знаешь, я выносливая.
   – Ты нежная и красивая, я бы никогда не поднял руку на твою красоту. Я скорее отдам свою жизнь.
   – Если бы ты сказал мне… Столько лет я ничего не знала, столько лет! Ни один мужчина никогда не любил меня, разве только Рамон…
   – Мой добрый брат…
   – Да, но ты мог дать мне, чего я хотела, а Рамон не мог. Я всегда знала, что он меня любит, но я не знала… Когда ты пришел и обещал жениться на мне, почему ты не сказал, что любишь?
   – Ты бы отмахнулась от моих слов и втоптала бы меня в грязь. Я же видел, как ты обращалась с мужчинами, которые были слабаками и безумно тебя любили.
   – Если я жестока с мужчинами, то это лишь правосудие и месть.
   – Месть?
   – Да, месть. – От волнения щеки Фабианы порозовели, взгляд обрел прежнюю живость. – Мой отчим совратил меня, когда я была ребенком.
   Максимо потрясение уставился на нее, словно впервые увидел.
   – Он проделывал со мной отвратительные вещи, и я решила, что больше никогда больше не смогу полюбить мужчину. Потом родился Джастин, и рана стала затягиваться.
   – Твой отчим умер от двух пуль, хотя все в городе божились, что выстрел был только один.
   – Я встретила его пьяным на дороге и выстрелила, но он продолжал тянуть ко мне руки. Тогда я убила эту тварь из его собственного пистолета. И ни разу об этом не пожалела.
   – Дорогая, нужно было сказать мне. – Торрес нежно погладил ее по щеке.
   – Как я могла, если не знала, что ты меня любишь?
   – Разум и сердце людей разделяет стена, и мы так редко заглядываем за эту стену, – ответил Максимо. – Прошлого не вернуть, но я люблю тебя и жизни не пожалею, чтобы ты все забыла. Не умирай, дорогая.
   – Мне так хочется тебя обнять, только нет сил, – прошептала Фабиана.
   Максимо показалось, что в груди у него прорвало плотину.
   – Я собирался миллион раз сказать тебе о моей любви, но ты слишком упрямая и вспыльчивая.
   – Ты сильнее меня, – слабо улыбнулась она. – Максимо, ты должен простить Джастина. Вы столько лет провели вместе, к тому же он Торрес и часть меня.
   Максимо крепче обнял жену, молясь, чтобы она выжила и их любовь получила шанс расцвести.
   Сойер с Джастнном неслись во весь опор, пока земля не стала очень неровной для галопа.
   – Я молю Бога, чтобы моя мать не умерла, иначе я убью Максимо, чего бы мне это ни стоило.
   – Она не умрет, – уверенно ответил Сойер. – Пуля угодила в плечо, а Фабиана такая же крепкая и сильная, как эта земля.
   – Надеюсь, ты прав. Что он там нес, будто мы разорили его земли?
   – Понятия не имею, но думаю, это проделки Кейна Хатфилда. Когда все успокоится, я поговорю с Максимо. Теперь я догадался, куда пропал мой нож. Наверняка Кейн заплатил служанке, чтобы она его украла.
   – Сегодня меня чуть не застрелили, – сказал Джастин, – но мать приняла мою пулю на себя. Ради меня она была готова умереть. Я должен обязательно к ней съездить.
   – Рад наконец услышать слова мужчины. Значит, из этого ужаса может выйти и что-то хорошее.
   Каменистая земля кончилась, и всадники снова перешли на галоп.
   Вскоре Сойер увидел ранчо. Вокруг дома бегали люди с ведрами, стараясь потушить бушующее пламя. Среди них были все – Лори, Хуанита, служанки…
   – Каролину увез Хатфилд! – крикнула Лори, когда Джастин слетел с лошади, чтобы обнять жену.
   Сойер махнул рукой своим людям и направил коня на юг. Скоро его догнал Джастин, с мрачным видом пристроившийся рядом.
   Влетев на ранчо Кейна, часть отряда устремилась на задний двор, а Сойер, держа наготове винтовку, ногой распахнул входную дверь. В доме было тихо и пусто. Где же она? Что он с ней сделал?
   – Хозяин, кто-то едет.
   – Мигом на крышу. Джастин, укройся за кормушкой для лошадей, остальным растянуться, взять под прицел ворота. Мне нужен Кейн – и нужен живым.
   Все заняли свои места, Джастин вдруг крикнул:
   – Это Хэнк!
   Сойер увидел одного из своих работников на взмыленной лошади.
   – Хатфилд скоро будет здесь, с ним шестеро. Я их сумел немного опередить.
   – Прячемся! Мы должны хорошенько их поприветствовать, – распорядился Сойер, уходя в дом и распахивая окно.
   Кейн и его люди направились было на задний двор.
   – Руки вверх, Хатфилд! – крикнул Сойер, перепрыгивая через низкий подоконник. Всадники схватились за оружие, но тут из своих укрытий выступили люди Сойера, уже готовые к бою.
   – Руки вверх! – Сойер с размаху ударил Кейна в челюсть, сунул револьвер в кобуру и ударил еще раз.
   – Не трогайте его, ребята. Давай, сукин сын, ты ведь этого хотел. – Он ударил Кейна в третий раз, потом еще и еще. Хатфилд попытался ответить, но безуспешно.
   – Где она?
   – Ты ее никогда не увидишь!
   Наконец удар Кейна достиг цели, и Сойер едва устоял на ногах. Тогда в слепой ярости он бросился на заклятого врага, обрушив на него все свое отчаяние, страх и гнев. Через минуту Кейн повалился лицом в пыль. А Сойер обвел взглядом молча стоявших вокруг людей. Один из бандитов опустил глаза.
   – Ладно. – Сойер достал из кобуры шестизарядник. – Стрелять буду в каждого по очереди, пока не узнаю, где она.
   Он снова обвел взглядом бандитов, стоявши с поднятыми руками. Кое-кого он знал. Дик Майз смотрел ему прямо в глаза, этот скорее умрет, чем скажет хоть слово, зато Ринго Терпер хитер и подл.
   Сойер приставил дуло к его виску.
   – Где она?
   – Я не знаю, что он с ней сделал! Я ее и пальцем не трогал!
   – Хозяин, берегись!
   Кейн оклемался и, лежа на животе, целился в него. Сойер упал, откатился в сторону, выпустив без подготовки несколько пуль; одновременно затрещали винтовочные выстрелы. Кейн дернулся и затих.
   Сойер поглядел на стоявших. Те, кто схватился было за оружие, мгновенно отказались от своих намерений, Джастин присел рядом с Кейном.
   – Он мертв.
   Сойер знал, что время уходит. Каролину уже могли покалечить, убить или изнасиловать. Он повернулся к Ринго, громко щелкнул взводимый курок.
   – Следующим будешь ты, если не скажешь, а мертвому служить просто глупо. Пятьдесят долларов тому, кто скажет.
   – Трус вонючий! За полсотни я все скажу! – крикнул парень по имени Бен и повернулся к Сойеру. – Ее повезли в “Золотую лилию”, хозяйка заведения должна придержать ее для Кейна, а потом отправить в какой-то мексиканский бордель.
   – Ты украл мои пятьдесят долларов! – взвыл Ринго. – Они ее чем-то опоили, чтобы она не сопротивлялась, кинули в фургон и уехали.
   – Джастин, заплати ему полсотни, – распорядился Сойер, кидаясь к лошади.
   Отыскать следы фургона было делом одной минуты, и шестеро всадников рванули вперед.
   Такого количества людей скорее всего хватит, чтобы вытащить Каролину из вертепа, хотя Сойер полагал, что там вообще может не оказаться охраны. Тем более если ее опоили, готовя для Кейна. Вспомнив ублюдка, он до боли стиснул зубы. Слава Богу, хоть с этим покончено: Кейн Хатфилд больше никому не станет досаждать.
   Сойер едва не сбился со следа, но в последний момент развернул коня и поскакал обратно, внимательно гладя на заросшую травой пыльную дорогу.
   – Посмотри, – сказал он Джастину, – тут вроде бы что-то тяжелое вывалилось или выброшено из фургона.
   – Думаешь, Каролина?
   – Если бы это была какая-то вещь, она бы осталась на дороге, верно? Хэнк, Билли, отправляйтесь в город по следу фургона до “Золотой лилии”: нужно узнать наверняка, что Каролину не отправили еще куда-нибудь. Хотя вряд ли она там.
   – Да, сэр, – отозвался светловолосый Хэнк, и оба поскакали в сторону города.
   – Джастин, Харпер, мы поедем на север, остальные на юг. Кто найдет Каролину, пусть дважды стреляет в воздух. Три выстрела, если возникнут проблемы.
   – Да, сэр, – в один голос рявкнули парни.
   Сойер решил еще раз осмотреть неясные следы и вдруг заметил у края дороги зацепившейся за ветку лоскуток кружев. С колотящимся сердцем он двинулся по следу, то верхом, то спешиваясь, если след исчезал в траве. Добравшись до лощины, он потерял его окончательно и стал беспомощно топтаться на месте, пока не услышал решительный голос:
   – Руки вверх, мистер.

Глава 36

   Они узнали друг друга одновременно. Сойер – ее голос, а Каролина – его спину.
   – Сойер!
   Тот сжал ее в объятиях с такой силой, что она не могла вздохнуть, но Каролина только радостно приникла к мужу.
   – Сойер, это было ужасно.
   – Кейн мертв.
   – Слава Богу, потому что он злой человек. Они сожгли наш дом.
   – Ничего, я его отстрою заново таким, каким ты захочешь. Я знаю, насколько важен для тебя дом, но сейчас важнее то, что мы оба теперь в безопасности.
   – Меня не волнует дом, если ты рядом. В своей жизни я повидала много домой и поняла, что стены да потолок не дают ни любви, ни защиты. Для меня дом – это твоя любовь, Сойер.
   – Значит, нам опять предстоит ночевать под открытым небом на попоне, – ухмыльнулся Сойер, целуя жену.
   – Я нахожу это вполне естественным.
   – Ты перестала верить лжи, которую тебе наговорила Фабиана?
   – Конечно. Думаю, ты любишь меня.
   – Ты в порядке? – подмигнул Сойер и вдруг нахмурился. – Что он тебе сделал?
   – Ничего. Только платье разорвал.
   – Правда?
   – У него не было времени, он собирался приехать в город вечером.
   – Забудь про него. – Сойер принялся стаскивать с себя рубашку. – В свое время я согласился провести тебя через весь Техас, и вот он я снова. Опять ты попала в переделку, опять тебе нужна мужская одежда…
   – И опять нужно меня выручать.
   – Ты прекрасно управлялась сама, – Он надел на нее рубашку, затем вытащил “кольт” и два раза выстрелил.
   – Что ты делаешь?
   – Отправляю своих людей домой. Я дал им знать, что нашел тебя и у нас все в порядке. Тут неподалеку есть пруд, где можно ополоснуться, немного отдохнуть, а потом уже ехать домой и заняться нашим будущим.
   – Звучит чудесно, Сойер.
   – А где твой шестизарядник?
   – У меня его нет.
   – Ты же приказала мне поднять руки.
   – Я думала, это один из людей Кейна.
   – Ясно, но где же он?
   – У меня нет шестизарядника, просто ты об этом не знал, и я подумала, что смогу отобрать револьвер, прежде чем всадник сообразит, что я не вооружена.
   – Когда ты чему-нибудь научишься? – возопил Сойер.
   – Уверяю тебя, все бы получилось. Ведь ты уже начал поднимать руки.
   – Если бы я не узнал твой голос, то наверняка успел бы выхватить “кольт”.
   – Не успел бы.
   Они дошли до пруда.
   – Сойер, ты уверен, что мы здесь одни?
   – Абсолютно уверен. Здесь только волосатый скунс. Расхохотавшись, Каролина сбросила одежду и прыгнула в воду.
   – Эй, скунс! – позвала она мужа.
   Веселье незаметно перешло в страсть. Когда нагой Сойер шагнул к ней, она отплыла подальше, но тот быстро ее догнал и привлек к себе. Они самозабвенно целовались, не сдерживая больше своих чувств и радуясь обоюдному желанию.
   Неожиданно Сойер подхватил жену на руки и понес к разбросанной на траве одежде.
   – К тому времени, когда у нас появится ребенок, мы уже отстроим для него красивый дом.
   Каролина молча обняла мужа и поцеловала в мокрую щеку.
   – Я хочу тебя сейчас, – прошептал он.
   – Сейчас и всегда, надеюсь. – Она обхватила его за плечи и потянула на себя.