Пайзи Эрин. Водоворот жизни

   – Я думаю, цена умеренная, – снова попытался заступиться за сына Уильям и с жаром прибавил – Помню, такие куртки во время войны…
   – Ты же в войне не участвовал, – резко оборвала Юлия.
   Уильям, задетый за живое, обиженно и покорно умолк.
   Чарльз, взглянув на Юлию, а затем на отца, предложил:
   – Пошли, отец, в пивную. Выпьем. Уильям мгновенно встрепенулся.
   – Отличная мысль, – поддержал он.
   Когда они выходили, Юлия поднималась по лестнице, держа в одной руке чашку для пудинга, а в другой – мокрое полотенце.
   – Пойду прилягу, – сказала она Уильяму.
   – Я останусь, если ты себя плохо чувствуешь, – заволновался Уильям.
   – Пошли, отец. Все в порядке. Она будет прекрасно себя чувствовать к тому времени, как мы вернемся.
   Сложившийся за долгие годы жизни с Юлией стереотип поведения Уильяма надежно сработал.
   – В другой раз сходим, сынок. Я не могу оставить мать в таком состоянии одну.
   – Она же все время так делает, когда получается не по ее воле. Если бы ты потакал ей не все время, а только в редких случаях, она вряд ли была бы такой настырной. Мне иногда кажется, что ты не мужчина, а мышь серая.
   Все годы становления и мужания мальчик остро нуждался в отцовском внимании. Все несправедливые годы притеснений он оставался жертвой совершенно непредсказуемых перемен в настроении матери. Отец тоже был с ним, но как бы на втором плане, в тени молчаливого присутствия, никогда не вставая на его защиту. Чарльз, хлопнув дверью, вышел из дома.
   Уильям покачал головой. Конечно, Юлия иногда слишком перегибала палку, но во многих случаях все-таки оказывалась права. Он пошел наверх взглянуть, как себя чувствовала Юлия. Когда он увидел ее лицо, заглядывая в щелочку двери, глаза были закрыты, однако едва заметную улыбку своего превосходства Юлия скрыть не смогла.
   – Все хорошо, дорогая? – спросил Уильям.
   – Уже лучше, спасибо. Через минутку я спущусь вниз и приготовлю чай. Думаю, салат из крабов тебе придется по вкусу.
   Уильям успокоился. Это было его любимым блюдом. Он, несомненно, прощен.
   Чарльз забрел в местную пивную и подсел к нескольким бывшим одноклассникам, которые сейчас работали в родном городке. Он заметил, что там появилась новая знойная девица за стойкой бара. Первые полчаса они чувствовали себя немного скованно, поскольку прежние приятели не только увидели разительные перемены в облике Чарльза, но и услышали его «шикарный» акцент. Чарльз очень грациозно поддразнивал компанию. Он заранее предвидел их реакцию, но совершенно ничего не имел против. «По крайней мере, – как он рассуждал про себя, – я не увяз в этой вонючей трясине Бридпорта».
   Вскоре он подошел к стойке бара и предложил девице проводить ее домой.
   – Конечно, – согласилась она, – только я живу здесь за углом.
   – Тогда мы, пожалуй, прогуляемся чуть дальше, – вкрадчиво предложил он. Когда они выходили, он, помогая девушке одевать пальто, заметил обручальное кольцо на пальце своей спутницы. – Вы замужем? – удивленно спросил он.
   – Муж в отъезде, – беззаботно ответила она. Чарльз взбудоражился. У него никогда не было замужней женщины. Он положил ей руку на плечо, и она доверчиво склонила к нему голову.
   – Куда мы пойдем? – поинтересовалась она. – У меня дома дети.
   Внезапно его осенило, что девица была проституткой.
   «Погоди, спрошу у Майкла», – подумал он, а вслух, стараясь прозвучать как можно небрежнее, спросил: – А куда ты обычно ходишь?
   – Или к игрокам в покер, или за автобусную остановку. А ты новичок? – полюбопытствовала она.
   – Разумеется, нет, – ответил Чарльз. Позже, когда, прижав ее к стене за автобусной остановкой, он начал шарить в кармане в поисках презерватива, она мягко остановила его:
   – Не нужно этого, глупыш. Я же замужняя женщина, и у меня есть колпачок.
   Она была удивлена яростью его нападения. До этого у нее были партнеры с садистскими наклонностями. Но этот мальчик слишком свиреп. Когда-нибудь он причинит женщине немало горя.
   Разрядившись, Чарльз почувствовал и радость, и отвращение. Здорово в сравнении со всеми, кто были до этого, но, осмотревшись по сторонам, Чарльз увидел грязное и неряшливое ристалище их распутства.
   – Я отведу тебя домой, – предложил он.
   – Очень любезно с твоей стороны.
   Она болтала с ним всю дорогу, пока они не остановились перед ее маленьким домиком с террасой. Когда она вставила ключ в замочную скважину, шторка в окне возле двери шелохнулась.
   «О Боже, – подумал он, – а я-то надеялся, что она уж и мамы не помнит».
   На следующее утро, как только Чарльз проснулся, его охватила паника: накануне быть с проституткой и не пользоваться презервативом! Вполне мог подцепить какую-нибудь заразу. Когда пошел помочиться первый раз, то был уверен, что почувствовал легкое жжение. Весь день Чарльз бегал в ванную комнату и проверял свое состояние. К вечеру он чувствовал явную боль при мочеиспускании, а кончик его пениса стал другого цвета.
   Он всю ночь не мог сомкнуть глаз: какой удар! Что говорить матери? Он мог бы рассказать все отцу, но тот все равно проболтается. Можно было бы пойти к доктору, но у него никогда не было своего. К врачу его всегда водила Юлия. К рассвету он уже знал, что иного выхода нет, кроме как чистосердечно рассказать все матери.
   Она пришла в дикую ярость.
   – Как ты мог, Чарльз? Как омерзительно… Я позвоню доктору Эвансу прямо сейчас. А пока не садись ни на один стул в доме, подстилай сначала газету.
   – Пожалуйста, мама. Договорись только о времени приема. Не ходи со мной. Я пойду один… Пожалуйста.
   – Не говори глупости, Чарльз. Я, конечно же, пойду вместе с тобой. Очевидно, мне нельзя спускать с тебя глаз. Придется держать под контролем.
   Он слышал, как мать договорилась с врачом о приеме, затем позвонила Уильяму в аптеку.
   – Приезжай домой на машине, Уильям. Нужно отвезти Чарльза к доктору.
   Как только отец подъехал, Юлия натянула на ухо фетровую шляпу и, по-лягушачьи подпрыгивая, конвоировала Чарльза до машины. Положив на заднее сиденье целую кипу газет, указала сыну:
   – Сядь здесь. И запомни, будешь стоять в приемной у доктора до тех пор, пока он нас не пригласит.
   Всю дорогу Юлия «ласкала» слух сына «похвалами» его ужасного поведения. Когда подошла очередь Чарльза войти в кабинет врача, мать тенью скользнула за ним.
   – Доктор Эванс, знайте, мы не такие люди, – она была вне себя от унизительности их положения. Прошло много лет, прежде чем доктор Эванс соизволил ответить на ее Рождественские поздравительные открытки.
   Доктор посмотрел на Чарльза и все прочел на его несчастном лице: скорее всего, оплошность в половых отношениях.
   – Мы с Чарльзом прекрасно обойдемся без вас, – сказал он. – Теперь он уже взрослый. – А про себя подумал: «Бедняга, всю жизнь она копалась в его внутренностях, пока он был мальчиком, а теперь старается завладеть и его половым членом». Он встал и, слегка подтолкнув Юлию к двери, помог ей поскорее выйти из кабинета.
   – Ну, как? – спросил доктор, обращаясь к Чарльзу. – В чем проблема?
   – У меня… гм… болит. Эта боль возникает, когда я…
   – Писаешь? – подсказал доктор. Чарльз опустил глаза и молча кивнул. – Ну что ж, приступим к делу. Чем занимался перед тем, как возникла боль?
   Чарльз еще ниже опустил голову.
   – У меня было половое сношение с женщиной.
   – Да, – ободряюще поддержал доктор.
   – Я, – немного смелее продолжил Чарльз, – гм… ну… у нее был колпачок. Поэтому я не пользовался презервативом, ну и, возможно, заразился.
   – Почему же, позвольте вас спросить? Откуда такая уверенность? Это местная девушка?
   – Ну, не совсем. Она работает в баре, там, где я живу. Она – проститутка.
   Вдруг, словно ударом молнии, его пронзила мысль о возможных последствиях: он будет истекать гноем, возможно, умирая от сифилиса. Это было выше его сил, поэтому Чарльз расплакался.
   – Ладно, ладно. Может, все еще обойдется, и ничего особенного не произошло. Давай посмотрим.
   Чарльзу не терпелось убедиться. На самом же деле ему в данный момент предстояло вытерпеть ужаснейшее испытание: доктор продезинфицированными щипцами приподнял пенис Чарльза.
   «Никогда, никогда больше это не повторится», – поклялся про себя Чарльз, видя, как предмет его особой гордости безжизненно повис на медицинских щипцах.
   – Хм… на вид легкое покраснение, – сказал доктор. – Никаких признаков заражения больше нет. Скорее всего, ты просто перестарался. Слишком много юношеского задора и азарта. Но анализ все-таки возьмем и убедимся, что все действительно в полном порядке. Результат будет готов через несколько дней. Думаю, беспокоиться тут особенно не о чем. Но, парень, заруби себе на носу. Всегда пользуйся презервативом. Не забывай мой совет!
   – Буду! Ох, как теперь буду! – пылко ответил Чарльз.
   – Ну? Что он сказал? – начала допрос Юлия, как только они сели в машину.
   – Мое дело, – ответил Чарльз. – Это знаем только мы с доктором Эвансом.
   Юлия негодовала весь день.
   – Как он смеет только думать о том, что мне не обязательно все говорить, – бормотала она себе под нос, пока занималась приготовлением обеда.
   За столом все сидели молча. Слава богу, Элизабет задержалась в школе.
   – Чарльз, я хочу знать, что сказал доктор, – она смотрела через стол на него в упор.
   – Ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь. Это мое дело. Даже доктор выставил тебя за дверь. Тебе не понятно? Ты же не можешь подавлять мою личность, – Чарльз дерзко повысил голос.
   – Я же твоя мать. Чуть не умерла, рожая тебя… Я…
   – Ладно, ладно. Все тебе скажу. У меня все нормально. Я слишком усердствовал, трахаясь с ней. Вот в чем беда.
   У Юлии невольно отвисла челюсть. От возмущения она даже задохнулась и не могла вымолвить ни слова.
   – Не нужно так говорить с матерью. Зачем ты ее расстроил?
   – Видно, мама, тебе нужно какое-то время, чтобы прийти в себя, поэтому я пока покину вас. – Он встал и вышел из комнаты.
   Погода стояла замечательная. Почему бы не прокатиться на велосипеде до Чармаута и не проветриться у моря? Крутя педали, Чарльз упивался своей победой. Ему удалось достойно выкрутиться и поставить мать на место. В следующий раз он постарается не кричать. От хладнокровия толку будет больше. И он немного порепетировал на дороге.
   В тот вечер, когда он читал, лежа в кровати, Юлия постучала в дверь.
   – Можно войти? – спросила она с вновь обретенной покорностью. Села на край кровати. – Чарльз, – тихо сказала она, – прости меня за несдержанность. Я так рассердилась. Никак не свыкнусь с мыслью, что ты уже повзрослел, и продолжаю относиться к тебе как к маленькому, проявляя при этом собственнический инстинкт. Пожалуйста, прости меня. Я так поступаю из самых благих намерений, потому что очень тебя люблю и желаю только добра.
   Чарльз приподнялся и обнял ее. Знакомое ощущение окутало обоих теплом. Его с ног до головы окатила волна смущения, в которой растворились одновременно его любовь и вина. Сын крепко прижал мать к себе.
   – Знаю, мама, я сам был не прав. Извини, что закричал.
   Они мирно поцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи. Выходя, Юлия подобрала с полу грязное белье.
   – Ты будешь читать или погасить свет?
   – Немножко почитаю, – ответил Чарльз. Юлия отправилась в свою комнату.
   – Он становится прекрасным молодым человеком, – сказала она Уильяму.
   – А я думал, ты скажешь… – осекся сбитый с толку Уильям.
   – Знаю, знаю. Просто накопилась боль переживаний за него, – ответила Юлия. Глаза у нее слипались.
   «Чарльз с проституткой… Интересно, кто она?» – последнее, о чем подумала Юлия, погружаясь в сон.
   Результат анализа пришел за день до того, как Чарльзу надо было возвращаться в университет.
   – Чарльз, – зарокотал доктор Эванс в телефонной трубке, – хорошие новости для тебя. Все так, как я и думал. Результаты анализа отрицательные.
   – Благодарю вас, доктор Эванс. Очень вам признателен, – обрадованно произнес Чарльз, и у него на душе стало легче. Даже несмотря на то, что доктор заверил его в отсутствии инфицирования, Чарльза последнее время совершенно не тянуло на сексуальные подвиги. Но стоило ему положить телефонную трубку, как он почувствовал знакомую тяжесть в паху.
   На следующий день он прощался с семьей на вокзале. Мать долго обнимала его, что было так на нее не похоже. Объятия Чарльза выражали его легкое смущение и обиду. Отец тайком от матери сунул сыну лишнюю пятерку. Финансами в семье распоряжалась Юлия, и ей не нравилось, когда дети имели больше денег, чем она позволяла. Отец с сыном ухмыльнулись и подмигнули друг другу.
   – Счастливо, парень, – сказал Уильям. Поезд медленно тронулся со станции, и Чарльз махал матери, застывшей на месте словно изваяние, пока она не скрылась из виду.
 
   Два первых университетских года промчались очень быстро. Чарльз несколько раз приезжал домой к Майклу и быстро освоился в элегантном доме Григорианской эпохи. Ему нравилась роскошь старинных аксминстерских ковров и блеск натертых паркетных полов. Мама Майкла, Глория, казалась Чарльзу невероятно утонченной. Это была крошечная деликатная блондинка. Она заливисто смеялась и шагала в ногу с последней модой.
   – Вы могли бы быть Майклу сестрой, а не матерью, – сказал ей Чарльз однажды вечером.
   Он слегка расслабился после сытного ужина, поданного горничной. Они втроем отдыхали в библиотеке, попивая коньяк. Майкл лежал на диване, положив голову матери на колени. Глория хихикнула, играя локонами волос сына.
   – Это Майкл не дает мне состариться, – ответила она. – Когда-нибудь он уйдет с другой девушкой, оставив меня на произвол судьбы.
   Майкл нежно потрепал ее по щеке.
   – Я никогда тебя не оставлю, мама. Никогда. Ну где еще я найду такую же женщину, как ты.
   Они лежали у камина, наслаждаясь друг другом. Чарльз почувствовал себя здесь лишним.
   – Я, пожалуй, пойду приму ванну, – сказал он. Лежа в громадной старинной Викторианской ванне, он размышлял о привольности праздной жизни. «Везет же Майклу! Когда-нибудь и я так заживу! Только вот мать у меня не такая, как у Майкла: не очень подходит для легкой жизни». Подумав об этом, он тут же устыдился и почувствовал себя виноватым. Отныне ему с каждым разом становилось все трудней и трудней получать удовольствие от поездок домой в Бридпорт, в этот отдаленный особняк. Он никогда не приглашал кого-то из друзей домой, отговариваясь тем, что у них в доме жила больная тетушка, которая не выносила гостей.
   К тому времени Юлия стала ездить в Эксетер на автомобиле, чтобы повидаться с сыном. При ее появлении он съеживался от страха и неловкости. Она оставалась все такой же костлявой, немодной маленькой женщиной, какой всегда была до сих пор.
   – Рада видеть тебя, Майкл, – говорила она, от чего Чарльза просто передергивало.
   – Мама, – позже выговаривал ей он, – никто так не говорит, как ты.
   – А что еще не говорят так, как я, – в ее тоне нависла зловещая угроза.
   – Никто не говорит «туалет» или «комната для отдыха».
   – Продолжай, продолжай, – сказала она.
   – Ну, говорят «берлога»… – Чарльз вдруг понял, что она рассердилась. – Просто не знаю, что с тобой делать. Ты хочешь, чтобы я преуспевал, зарабатывал много денег, стал знаменитым. Однако стоит мне только сделать рывок вперед, ты тут же обижаешься на меня.
   – Широко шагаешь, смотри штаны не порви! – воскликнула Юлия, гордо вышла из ресторана, села в машину и скрылась в темноте. Чарльз вернулся к себе от горя сам не свой. После этого случая Юлия больше никогда не ездила навещать сына в университете.

Глава 15

   Чарльз учился уже на третьем курсе и жил в Эксетере в меблированных комнатах, когда Рейчел только приехала в город.
   – Пошли глянем на новеньких промокашек, – сказал он через несколько дней после начала нового семестра Майклу, жившему с ним в комнате.
   – Идет.
   Разочароваться им не пришлось, поскольку толпа новеньких девушек действительно представляла великолепное зрелище. Рейчел сидела на скамейке с девочками, с которыми только-только завела знакомство.
   – Как тебя зовут? – Майкл обратился к одной из них, что побойчее.
   – Я – Клэр, а это – Рейчел. Клэр совершенно не робела перед мужчинами. Не теряя времени понапрасну, все вчетвером они очутились в пивной. Майкл и Клэр быстро нашли общий язык. Рейчел досталась Чарльзу. Она никогда не славилась своим красноречием, тем более сейчас, когда оказалась в пивной с двумя незнакомыми мужчинами. Разговор между ними не клеился, но, когда Майкл в присутствии Рейчел пригласил Клэр на вечеринку на следующий вечер, Чарльзу ничего не оставалось, как пригласить ее подругу.
   – А эта Клэр ничего, – сказал Майкл Чарльзу на ухо, когда они ехали обратно в машине.
   – О Рейчел этого не скажешь, – ответил Чарльз.
   – Говорят, в тихом омуте черти водятся.
   – Эта не из тех, – возразил Чарльз. – Эта годится для женитьбы.
   – Желаю целомудренно провести вечерок, – подмигнул Майкл.
 
   – Клэр, тебе и вправду нравится Майкл? – спросила вечером Рейчел у подруги. Они сидели в комнате Клэр и пили кофе. Впечатление было такое, будто здесь только что взорвалась бомба: Клэр вывалила содержимое своих многочисленных чемоданов на середину комнаты.
   – Давай я помогу тебе здесь навести порядок, – предложила Рейчел.
   – Наплевать, и так сойдет. Все равно опять перепутается.
   – Кто же тогда убирал у тебя в комнате дома?
   – Никто. Дома у меня тоже всегда так.
   – О-о. Надзирательницы убили бы нас на месте, если бы нашли где-нибудь на полу брошенный носок.
   – Я в интернате не была. Ходила в местную среднюю классическую школу. Способностей мне не занимать. У отца были деньги, но он все их пропил, поэтому мы еле-еле сводили концы с концами или клянчили подачки у богатых родственников. Совсем не плохо жить, если привыкнешь к диким воплям отца, как только он приходил домой в стельку пьяным. Он меня избаловал. Я у него – любимица. – Взгляд Клэр потеплел, и она посмотрела на себя в зеркало. Она и впрямь была красавицей, признала про себя Рейчел. Клэр была около пяти футов роста, блондинка. Тонко очерченное лицо со светло-ореховыми глазами.
   – Что ты сейчас читаешь? – спросила Рейчел, чтобы переменить тему разговора.
   – Я решила получить степень по филологии. Подумать только, если бы мне с такой же легкостью давались точные науки, то я бы пошла туда. Ведь настоящие мужчины – все там.
   Рейчел слегка опешила.
   – Ты разве из-за мужчин сюда приехала?
   – Ну да, конечно. Я и приехала сюда ради того, чтобы отхватить богатенького мужа с блестящей карьерой… который будет исполнять все мои прихоти. Папочка получит отставку. Кстати, ты интересовалась Майклом… Поверь мне, тут пахнет большими деньгами. Я уже чую. А что Чарльз? Торговля, не буржуа… средняя классическая школа… все на лбу написано.
   – Черт возьми! – изумилась Рейчел. – Ты будто в воду смотрела.
   – Я не знала, что люди все еще говорят «Черт возьми!», – Клэр рассмеялась. – Пошли, выпьем еще кофе.
   Клэр имела все то, чего абсолютно была лишена Рейчел. Рейчел ни к кому не относилась так доверчиво, как к своей новой подруге.
   – Родители позволяют тебе так ругаться? – спросила Рейчел.
   – Мне? Ругаться? Да ты бы слышала моего отца! – Она красила ногти на ногах вызывающе-ярким оттенком розового лака. – Смотри, как здорово! – воскликнула она, вытягивая ноги перед собой. – Знаешь, Рейчел, тебе следует побрить свои ноги. Ты очень волосатая. Мужчинам такие ноги не нравятся.
   – Знаю. Я уже об этом думала. И под мышками – тоже.
   – Что ты наденешь на вечеринку?
   – О, наша портниха сшила для меня вечернее платье с лифом из тафты.
   – Боже мой, кто ж в таких платьях ходит на вечеринки с выпивкой? Если ты вырядишься, то будешь выглядеть там идиоткой. Надевай юбку и вязаную кофту. Все будут в этой одежде. Мне еще нужно найти хорошего парикмахера, чтобы покрасить волосы.
   – А разве они у тебя не свои?
   – Конечно, нет. Мне приходится красить их каждые шесть недель. Это жуткая пытка, но «джентльмены предпочитают блондинок», как говорят. Кроме того, надо подкрасить волосы и в интимном месте, чтобы были одинаковыми, иначе догадаются, что их надувают.
   – Клэр, ты просто непостижима. – А ты, Рейчел, несомненно, девочка? Так? Рейчел и до этого частенько подозревала, что многие девочки далеко не целомудренны, но никто раньше с ней об этом не откровенничал.
   – Да, разумеется. Но, пожалуйста, расскажи мне, что это такое.
   – Ты привыкнешь к этому. Весь секрет состоит в том, что, с кем бы ты ни занималась этим, должна делать таким образом, чтобы твой приятель был уверен в твоей невинности. Тогда они чувствуют себя героями, ухаживают и принимают бремя ответственности за тебя. И не забывай притворяться, что ты теряешь рассудок и сгораешь от дикой страсти к их бледным, лысым, маленьким штучкам.
   – И это всегда обязательно? – сказала Рейчел, припоминая свои ночи, когда она сама себя доводила до оргазма, надеясь когда-нибудь отыскать мужчину, способного разделять с ней это удовольствие.
   – Да, всегда. Мужчины – животные. Я позабочусь о тебе, как только сама немножко осмотрюсь и освоюсь на новом месте. Три года впереди – хватит времени, чтобы подцепить человека, способного обеспечить будущее, но в таком узком кругу, как здесь, нельзя ошибаться, иначе к тебе будут относиться как к подстилке и никто на тебе не женится. Я буду соблазнять всех парней, пока не найду среди них подходящего.
   – Ладно, посмотрим. Тебе придется научить меня всем премудростям, – вздохнула Рейчел.
   К этому времени они обменялись достаточным количеством сведений о себе, и Клэр не составило труда ответить на вопрос, почему Рейчел казалась такой наивной. Она искренне радовалась дружбе с порядочной и интеллигентной Рейчел.
   – Тебе пойдет, если ты сделаешь что-нибудь с волосами, перестав укладывать их в косу вокруг головы. И еще. Косметика. Не знаю, как отнесутся к косметике твои тетушки.
   – Не будут сильно «за» или «против». Они просто никогда о ней не задумывались. Монахини бы, конечно же, не разрешили.
   – Ты носишь гольфы?
   – Нет. По-настоящему нет. Но я терпеть не могу круглые подвязки. А если я надеваю нейлоновые чулки, то они рвутся, кажется, как только я их достаю из пакета.
   – Ладно. Я еще сделаю из тебя женщину, что надо, – заверила Клэр.
   – Благодарю, но что может сделать такая старомодная ретроградка для тебя взамен?
   – Ты будешь просто моей подругой. – Взгляд Клэр вдруг внезапно стал очень серьезным. – У меня никогда до сих пор не было подруги. Большинство девчонок так нахально таскаются за парнями, что могут убить, если ты встанешь у них поперек дороги. Не думаю, что ты – из таких. Правда, было бы просто здорово, если бы мы стали настоящими подругами.
   – Но мы уже подружились! – воскликнула Рейчел.
   Клэр обвила руками Рейчел за плечи и крепко ее обняла.
   – Замечательно!
   Рейчел смутилась от избытка чувств Клэр. Освободившись от ее объятий, она густо покраснела.
   – Мне пора. Очень поздно. До завтра.
   – Я прослежу, как ты завтра накрасишься на вечер, – сказала Клэр на прощание.
   – Здорово.
   И Рейчел вышла из хаоса Клэр, направившись в свою комнату. Надо поискать какие-нибудь афишки, чтобы развлечься. Она подошла к своему шкафу. Платья висели безупречно ровно. «Отлично, но не вдохновляет. Совсем как я. Ладно. Клэр сумеет помочь изменить все это и вдохнет в меня настоящую жизнь». Засыпала она в приподнятом настроении духа.
 
   Клэр постановила, что приготовления к вечеру им следует начать в семь часов. Майкл с Чарльзом зайдут за ними в девять. По меркам Рейчел, два часа – сущее расточительство времени.
   – Приходи ко мне в комнату точно в семь, и мы приготовимся, как надо.
   Рейчел несмело постучала в дверь Клэр ровно в условленное время и поразилась: Клэр открыла дверь, стоя в одних только трусиках. Увидев изумленное лицо Рейчел, она рассмеялась и сказала:
   – Не обращай внимания. У нас в семье всегда ходят голышом. Привыкай. Мы ведь друзья, так?
   – О, да. Это не то, что в монастыре. Клэр стояла перед ней, руки – на бедрах. – Ты кого-нибудь видела обнаженным? – Практически – нет.
   – Ты не возражаешь? Это смущает тебя?
   – Просто – смешно, и все. Рейчел сознавала, что совершенно не смущается. Клэр была идеально сложена: округлая грудь с розовыми точечками сосков. Рейчел завидовала ее пухлым, почти детским очертаниям тела.
   – А я как жердь, если разденусь, – посетовала Рейчел.
   – Не скули. Мне приходится все время сидеть на диете. Пошли. Пора начинать.
   Они умудрились прокопаться все два часа, собравшись вовремя и почти без проблем. Клэр показала Рейчел, как правильно накладывать румяна на соски.
   – Мужчинам нравится, – авторитетно заявила она.
   Рейчел уставилась на свою обнаженную грудь. У нее были крупные темно-коричневые соски.
   – Кажется, выглядит безобразно: у меня ведь совсем нет груди. Только два торчащих соска. Так я похожа на Рудольфа Красноносого – Предводителя Оленей. Кроме того, мне понадобятся годы, прежде чем я осмелюсь раздеться перед мужчиной.
   – Ты сказочно выглядишь с распущенными волосами.
   Клэр и в самом деле долго колдовала над лицом Рейчел, виртуозно манипулируя пудрой, румянами и подводкой для глаз. Когда она вручила Рейчел зеркало, та просто пришла в восторг.