Пайзи Эрин. Водоворот жизни

   Рейчел засмеялась:
   – Я могла бы очень скоро привыкнуть к жизни в этом роскошном месте.
   Клэр глубоко вздохнула:
   – У меня есть для тебя подарок. Держи. – Она вручила Рейчел ключ. – У меня есть еще один. Пусть этот останется у тебя. Даже в том случае, если меня не окажется в городе, я хочу, чтобы ты могла воспользоваться моим номером и чувствовать себя здесь, как дома.
   Рейчел взяла ключ.
   – Это замечательно. Спасибо, Клэр.
   – Но, – сказала Клэр. – Я хочу, чтобы это было только «наше» место.
   – Ты хочешь сказать, чтобы я не приводила сюда Чарльза? – Рейчел тут же разочаровалась. Клэр положила ладонь на плечо Рейчел.
   – Дорогая моя, – сказала она, – воспринимай это, как уход от реальности. – И засмеялась. – Возможно, у тебя никогда не возникнет необходимости воспользоваться им, но знай, спасение – здесь.
   – Ладно. Понимаю, после всего того, что случилось с Майклом, ты чувствуешь себя здесь в безопасности.
   Клэр рассмеялась:
   – Пойдем куда-нибудь. У меня есть билеты на балет на сегодняшний вечер.
 
   Чарльз явился в квартиру Антеи измученным. Он припарковал свой «Бентли» и принялся выгружать покупки. Антея в полузабытьи лежала в постели, когда вдруг услышала поворот ключа в замочной скважине. Она закрыла глаза и замерла. К кровати подошел Чарльз. Он взглянул на ее лицо в синяках, вид которого почему-то будоражил кровь. Он дотронулся до ее плеча. Она вскочила.
   – Ах, Чарльз. Я спала.
   Он присел на краешек кровати.
   – Извини, дорогая, что разбудил тебя. Я так устал. – Он пошел на кухню.
   – Смотри, что я купил для тебя. – Чарльз держал в руках бутылку шампанского «Мо Шандо». – И, – с ликующим видом произнес Чарльз, – вот. – Он показал Антее копченого лосося.
   – Как чудесно, любимый мой. Иди сюда. – Она раскрыла объятия.
   Поздно вечером, после страстных и пылких любовных утех, Чарльз сказал:
   – А я, честно говоря, надеялся, что ты меня спустишь с лестницы после вчерашнего.
   – Мой дорогой Чарльз, что бы ты ни сделал, чтобы заставить меня вышвырнуть тебя вон, у тебя все равно ничего не получится. «Только смерть разлучит нас».
   – О, – у Чарльза в памяти мгновенно всплыл образ Стефана с разможженной головой. – Скажи, что ты пошутила.
   – Давай проверим.
   – Нет, нет, что ты. Я верю, – поспешно сказал Чарльз. Через некоторое время он уснул.
 
   – Джейн, я купила бикини. – Сара с Сюзанной играли в компьютерные баталии в детской комнате.
   Кухня Джейн была, как обычно, безукоризненно чистой. – Не знаю, как ты умудряешься все так вылизывать. Даже с Мари-Клэр я не могу держать такой порядок, как у тебя. Она сейчас еще и влюбилась вдобавок.
   Джейн наливала кофе.
   – В кого?
   – Конечно же в Чарльза. От других женщин я узнала, что это вполне естественная щенячья любовь к своему хозяину. Чарльз трепещет от восторга.
   – Надеюсь, что не слишком усердствует в излиянии этих восторгов.
   – Джейн, вечно у тебя какие-то извращенные представления.
   – Но у тебя очень сексапильная француженка.
   – Она найдет себе где-нибудь поблизости парня, а мимолетное увлечение пройдет. Вот, смотри, я принесла показать тебе бикини. Нравится?
   – Нравится. Да я бы их просто проглотила. Какая прелесть!
   – Клэр водила меня в специальный магазин на Бонд-стрит. – Рейчел потрясла костюмчиком и сказала: – Этот лоскуток стоит столько же, сколько платье.
   – А мне, увы, – Джейн нахмурилась. – У меня такие отметины после родов на животе, что я никогда не смогла бы надеть бикини.
   – Только не знаю, не буду ли я в бикини выглядеть слишком тощей. Если загорю, то худоба не будет так бросаться в глаза. – Рейчел допила кофе. – Как только мы вернемся, я сразу же приду тебе все рассказать. – Она уже было направилась к двери, как вдруг заметила, что плечи Джейн вздрагивают. – Джейн, – Рейчел вернулась к подруге и ласково обняла ее. – Что такое?
   – Ничего, – всхлипывала Джейн. – Просто у меня, наверное, приближаются месячные. Не волнуйся, Рейчел. На меня часто тоска находит. Но я отброшу ее от себя прочь.
   – Понимаю, Джейн, твое состояние. Давай, как только мы вернемся, куда-нибудь сходим вместе пообедать.
   Джейн улыбнулась сквозь слезы.
   – Ах, как это будет замечательно.
   Рейчел поехала домой. Осунувшееся и печальное лицо Джейн долго не выходило у нее из памяти.

Глава 33

   – Жаль, что у меня не такая же внешность, как у Мари-Клэр, – сокрушенно думала Рейчел, лежа на животе на пляже Ле Сэнтс Мариз де ля Мэр и глядя на серо-синее море, смывающее замок на песке, который соорудила Сара. Они уже неделю отдыхали на вилле. Для Рейчел наступили просто волшебные времена. Если она не плескалась в море или не валялась на пляже, то брала машину и отправлялась на прогулку. Знаменитые белые лошади Камарги паслись небольшими табунами по 5 или 6 кобылиц с жеребцом и жеребятами. Рейчел казалось, что она в раю.
   – Знаешь, Чарльз, я словно заново родилась.
   – А для меня тут ничего особенного.
   – Наверное, ты больше, чем я бывал за границей и пресытился всем, но здесь на самом деле очень красиво. Пошли, – она взяла его за руку. – Прокатимся и посмотрим, не попадется ли нам стайка фламинго.
   – Нет, вряд ли здесь есть фламинго.
   – Тебе скучно, Чарльз?
   – Нет, разве может быть с тобой скучно? Пройдет. Просто я изнываю от безделья: целый день ничего не делаешь, не то, что в Лондоне. Пошли выпьем и завалимся в постель.
   – Чарльз, только одиннадцать часов утра. Я не хочу идти в постель.
   – Почему бы и нет. В конце концов, у нас ведь каникулы.
   Рейчел посмотрела на него.
   – Именно так. Поэтому я тоже хочу каникул.
   – Что ты имеешь в виду? – с обидой переспросил Чарльз.
   – То и значит, что не хочу тратить свои каникулы на удовлетворение твоих желаний, ради того, чтобы избавить тебя от безделья.
   – Узнаю происки этой мерзавки Клэр. Ты сама никогда бы не додумалась со мной так разговаривать.
   – Отныне буду именно так разговаривать. Не успела начаться вторая неделя наших каникул, а ты только недовольно дуешься на меня по любому поводу. Если бы ты преодолел свое мрачное настроение, тебе самому стало бы намного легче, и мне бы не портил отпуск. Мари-Клэр прекрасно проводит время с Сарой и Домиником. Не понимаю, почему ты не можешь наслаждаться отдыхом?
   – Наслаждаться отпуском? С фригидной женой, которая и слышать не хочет о том, чтобы заняться любовью и ублажить мужа только потому, что, видите ли, одиннадцать часов утра. Рейчел, ты нисколько не переменилась. Ты все такая же маленькая, ограниченная и закомплексованная девочка из монастыря. Господи, как я хочу домой!
   Рейчел пожала плечами.
   – Почему ты не хочешь воспользоваться всеми предоставленными возможностями каникул? Осталась всего неделя.
   – Ладно, тогда пошли в постель.
   – Нет, Чарльз, я не пойду. Я пойду на пляж, к детям.
   – Ладно. Иди. – Чарльз уселся в кресло.
   – До свидания. – Рейчел помахала рукой и направилась к пляжу. Она была в бикини, с красным полотенцем через плечо. Рейчел отдохнула, поправилась и загорела. Она грациозно сбежала вниз по тропинке.
   «Какие неблагодарные твари эти женщины», – подумал Чарльз. Он чувствовал, как под плавками вырос твердый холмик, выдававший проснувшееся в нем вдруг сладострастное желание. На утоление его жажды ей потребовалось бы всего несколько минут. Если смотреть на Антею отсюда, издалека, то на расстоянии она выглядит гораздо привлекательней.
   Он встал и пошел к телефону.
   – Это я, моя прелесть! – Голос Антеи звучал будто спросонья. – Я очень по тебе соскучился, – с дрожью в голосе произнес Чарльз.
   – Что с тобой? – забавлялась Антея. – Что? Ноги не задирают столько, сколько бы тебе хотелось?
   – Жаль, что тебя со мной нет.
   – Ну, так это было твое решение оставить меня в Лондоне и забрать свою строптивую женушку.
   – Ты думаешь обо мне? – Чарльз почувствовал себя таким покинутым и никому ненужным на этой белой роскошной вилле, затерявшейся Бог весть, на каком краю света.
   – Все время. Угадай, что я сейчас делаю? – голос ее стал тягучим и сладострастным. – Представь, где мои пальцы?
   – Не мучь меня, Антея. Это просто невыносимо. – На пол, возле его ног, упала тень. Он поднял глаза. Это была Мари-Клэр. Она холодно посмотрела на него в упор. Чарльз понимал, что девушка заметила его возбужденное состояние. Мари-Клэр улыбнулась, открыв ровные белоснежные зубы, а на щеках возникли прелестные ямочки.
   – Извини, минутку, – сказал он в телефонную трубку. – Что тебе Мари-Клэр?
   Мари-Клэр ухмыльнулась, показав кончик своего розового язычка.
   – Полотенце, месье. Только полотенце. Она порхнула мимо него, что-то мурлыкая себе под нос.
   – Мне пора. Пойду к семье. Они на пляже, – сказал он Антее.
   – Ты лжешь, мерзавец, – ответила Антея. – Предоставилась возможность уложить служанку. Хочешь попробовать?
   – Как я могу позволить себе подобное? – кротко возразил Чарльз. – Она слишком молода для меня.
   – Чарльз, ты же прекрасно знаешь, что можешь трахнуть кого угодно, лишь бы было куда.
   Мари-Клэр вернулась в комнату. Она держала в руках два полотенца.
   – Одно для месье, – застенчиво сказала она и вышла.
   – Должен идти, Антея. Скучаю без тебя, дорогая. – Но Антея уже положила телефон.
   «Неблагодарная тварь… Женщины. – Он туго повязал полотенце вокруг талии. – Пойду к Рейчел».
   Вдруг настроение его прояснилось, и он перестал воспринимать жизнь в сером цвете.
   Рейчел лежала на своем обычном месте пляжа и читала книгу. Чарльз плюхнулся рядом.
   – Извини, дорогая, я вовсе не хотел быть скотиной. Просто у меня с утра скверное настроение. – Он чмокнул ее в щеку. – Простила меня?
   – Да, но я сказала то, что имела в виду.
   – Хорошо. Я понял. Все немножко приедается. Нужна смена впечатлений.
   – Не совсем так, Чарльз. Просто за последнее время я заметила, что ты никогда не прикасаешься ко мне, только в тех случаях, когда у тебя возникает желание.
   – Но это вполне естественно для мужчины.
   – Ты уверен? Значит, мужчина проявляет свои чувства только тогда, когда у него возникает эрекция?
   – Одно влечет за собой другое, – засмеялся Чарльз.
   – Ну, мне бы хотелось, чтобы ты иногда обнимал и любил меня сердцем, а не барометром, вставленным у тебя между ног.
   – Где ты набралась подобной чепухи, Рейчел? Ты об этом говоришь со своими подругами?
   – Иногда.
   – Надеюсь, ты не обсуждаешь с ними меня? – поразился Чарльз.
   – Нет, что ты. Чуть-чуть, разве что. Подошел Доминик.
   – Пошли, отец. Давай поиграем в салки в воде. Вскоре Чарльз отлично позабавился, тиская в воде Мари-Клэр, которая отбивалась изо всех сил. Рейчел, наблюдая, как они втроем кричали и резвились в воде, пристыдила себя. Какая же я скотина, подумала она. Я же не имею права отказывать ему только потому, что он намного сексуальнее меня. Придется помириться с ним. Он ведь уже сделал попытку помириться. Они всей ватагой примчались к ней.
   – Сообщаю тебе, что пора идти обедать, – начальственным тоном заявил Чарльз.
   Днем Рейчел лежала поперек кровати, давая возможность Чарльзу погасить свое возбуждение и излить в нее страсть. «Мне так хочется увидеть фламинго, думала она в этот момент. Может, мне позаимствовать у Джейн Роберта»? Редфорда? Она закрыла глаза и застонала.
   – Тебе хорошо, любовь моя? – прошептал ей на ухо Чарльз.
   – Не останавливайся, – ответила она.
 
   К концу второй недели вся семья прекрасно отдохнула и загорела. У Рейчел голова кругом пошла от обилия всевозможных овощей и сыров, которые продавались в местных магазинах. Ей безумно нравилось готовить мясо на решетке и подавать его с обильно заправленными чесноком салатами, с фруктами и сырами.
   – Если бы у нас была возможность жить так всегда! – восторженно воскликнула она в один из последних вечеров. – Воспоминание о Лондоне мне просто невыносимо.
   – А я жду не дождусь, когда мы вернемся, – сказал Доминик, сидевший рядом с симпатичной местной девчушкой, которую он подцепил в городе. Француженка прилипла к нему как банный лист, хотя ни слова не знала по-английски.
   – Неужели, Дом? Ты, кажется, не терял времени понапрасну и развлекался на всю катушку. Мы тебя совсем не видели. О чем вы только говорили все это время? – спросила Рейчел.
   Доминик обменялся многозначительным взглядом с отцом.
   – Ну, скажем, брал уроки французского, – Сара еле сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Мари-Клэр помогала с переводом. Француженка окатила Рейчел презрительным взглядом.
   Некоторое время спустя Рейчел сидела в шезлонге рядом с Чарльзом на террасе виллы. Она глаз не могла оторвать от величественной красоты высокого звездного неба.
   – Чарльз, – сказала она. – Как ты думаешь, они не спят вместе или занимаются еще чем-нибудь в этом роде? Ведь ей – только четырнадцать, а Доминику – всего шестнадцать.
   – Думаю, нам нечего совать нос в эти дела, дорогая. Он уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. – Чарльз похлопал ее по руке. – На всякий случай я дал ему пачку презервативов, мало ли что. «Забавляется он, старушка, – подумал он про себя. – Везет, подлецу. А мне удалось всего пару раз мельком взглянуть на нежные бугорки Мари-Клэр».

* * *

   Очень скоро они все втиснулись в кресла чартерного самолета.
   – Как все было замечательно, Чарльз. Он повернул голову и улыбнулся Рейчел.
   – Я наслаждался каждой минутой нашего путешествия.
   – Мы все чудесно провели время. Обязательно поедем куда-нибудь еще. Может, в следующий раз соберемся в Испанию.
   У Чарльза засосало под ложечкой от страха. Перед ним возникло лицо Антеи.
   – Несомненно, соберемся.
   – Тогда в августе. Поедем на целый месяц, – начала планировать Рейчел вслух.
   О Боже, подумал Чарльз, когда самолет поднялся в воздух, почему все не может оставаться так, как есть.

Глава 34

   Осень того года стояла холоднее обычного. Листья облетели с огромных деревьев в саду за домом к середине ноября. Беременность Анны перешла во вторую половину. Она часто звонила, чтобы поболтать с Рейчел.
   – Так здорово! Я уже чувствую, как она толкается ножками. Я успокоилась. И в душе обрела покой.
   – Я так рада, Анна. Но знаешь, дитя ведь может оказаться и мальчиком.
   – Ты все время говоришь об этом. Я и в самом деле много думала в последнее время, и уже мне стало все равно. Я смирилась, кто бы ни родился, лишь бы все было хорошо. С тех пор как малыш или малышка, уже неважно, начал шевелиться, я почувствовала его частью себя самой. Понимаешь, что я имею в виду?
   – Да. Это такое замечательное и ни с чем не сравнимое чувство, – полушутя добавила Рейчел. – Но перестань, Анна. Ты пробуждаешь во мне чувство зависти, а я больше не хочу превращаться в наседку.
   Они еще немного посплетничали, затем Анна сказала:
   – Мне пора, я ухаживаю за несколькими собаками.
   Рейчел положила трубку. Телефон тотчас же зазвонил вновь.
   – Клэр? Что случилось? У тебя взволнованный голос.
   – У матери Майкла признали рак.
   – Да что ты? Когда ты узнала об этом?
   – Сегодня утром. Майкл уже поехал к ней.
   – Это на самом деле серьезно?
   – Боюсь, что да. Нужно отнимать одну грудь, и врачи считают, что следует сделать гистерэктомию, потому что в ее возрасте безопаснее удалить сразу все, чтобы не рисковать.
   – Так когда ей ложиться в больницу? Должна тебе признаться, Клэр, что мне никогда эта женщина не нравилась, и тем не менее, это ужасно. У нее, должно быть, проявлялись какие-то симптомы заболевания.
   – Разумеется, но глупая старая корова настолько тщеславна, что и слышать не хочет ни о каком лечении. Ее собственный лечащий врач сегодня утром сказала ей, что у нее есть выбор: или она идет в больницу и дает себе шанс, или, как он говорит, она умрет через шесть месяцев. Майкл просто сам не свой.
   – Еще бы. Знаешь, тетя Эмили тоже уже плоха. Я собираюсь к ней на эти выходные. Готовлю себя к тому, что она вот-вот умрет, а с ней столько связано в моей жизни. Я так боюсь.
   – Забавно, Рейчел, я всегда думала, что вздохну полной грудью, если Глория сыграет в ящик, но теперь у меня такое предчувствие, что она будет иметь еще большую власть мертвой, нежели была живой.
   – Какая жуткая мысль.
   – Послушай, мы пообедаем вместе на следующей неделе после того, как ты вернешься от тети Эмили. Передай привет детям. У них все в порядке?
   – Да. Все прекрасно. Береги себя, Клэр. Увидимся на следующей неделе.
 
   Тетя Эмили нашла в себе силы подняться в постели, когда услышала шум подъезжавшей к парадному машины.
   – Я нормально выгляжу? – Тетушка Эмили посмотрела на горничную с тревогой.
   – Да, мадам, у вас радостный вид и лицо не такое бледное.
   Эмили напрягла слух, чтобы услышать, как Эмили открывает входную дверь.
   – Ах, как замечательно! Слышишь, Мэри, она привезла с собой Сару. – Послышался смех девочки. – Она так похожа на свою маму. – Через несколько мгновений они все втроем улыбались и обнимались.
   – Ты отлично выглядишь. – Тетя Эмили окинула Рейчел придирчивым взором. Должно быть, неплохо отдохнула.
   – Загар еще не сошел, несмотря на то, что с тех пор, как мы приехали, здесь беспрестанно шел дождь. Мы прекрасно отдохнули. Чарльз и Доминик передают тебе привет. Доминик завтра играет в регби. У него ответственная игра, поэтому он не смог приехать с нами.
   – Доминик всегда предпочитает оставаться с отцом.
   Тетушка Эмили улыбнулась Саре.
   – Это вполне естественно для юноши в его возрасте.
   Сара фыркнула:
   – Он свинья порядочная. Вот кто этот Доминик.
   – Прекрати, Сара. Вы вдвоем только и ссоритесь между собой. Оба хорошие задиры. Хватит об этом. Тетушка Эмили, как вы себя чувствуете?
   – Старею потихоньку, если ты это имела в виду. Боюсь, не смогу подняться с постели к ужину, но кухарка принесет нам ужин сюда. Сара, почему бы тебе не пробежаться до голубой гостиной и не расположиться там как дома. Кухарка так скучала без тебя. Не могла дождаться, когда ты приедешь. – Сара встала. – Господи, ты становишься такой же высоченной, как твоя мама.
   Сара улыбнулась старушке в ответ.
   – Знаю, это такая досада. Я выше всех мальчишек, и нога у меня такая же здоровенная, как у мамы.
   – Ладно. Иди, Сара. Тетушка Эмили хочет поговорить о деле.
   – Хорошо, хорошо. Иду. Пойду взгляну, надо ли помочь кухарке с ужином.
   Как только за Сарой закрылась дверь, в комнате стало тихо. Уже совсем стемнело, у постели тети Эмили горел небольшой ночник, окружая ее голову светлым ореолом. Рейчел напряженно всматривалась в черты дорогого лица. Она заметила, как оно осунулось с тех пор, как она приезжала в последний раз. На коленях у тетушки лежал небольшой подносик с книгой и увеличительным стеклом.
   – Ты все еще читаешь, тетушка? Помню, как ты все время беспокоилась, что глаза стали плохо видеть.
   – Да, дорогая, немножко читаю сама, но ко мне в основном приходит девочка из грамматической школы два или три раза в неделю, чтобы почитать мне. Ты же знаешь, мне хочется не отстать от жизни и быть в курсе всех новостей. Я и радио слушаю. Только вот ноги. Они меня подводят. На днях я упала и слегка ушиблась, поэтому доктор велел мне какое-то время не вставать с постели. – Она посмотрела на Рейчел. – Боюсь, кухарке и Мэри придется теперь меня даже купать. Я уже задумывалась о сиделке, но они в один голос сказали, что лучше сами будут за мной ухаживать.
   – Жаль, что я так далеко, тетя Эмили.
   – Не волнуйся, дорогая. Со мной все в порядке. Правда. Когда и ты доживешь до моего возраста, то тоже будешь воспринимать смерть как божию благодать.
   – Не надо так говорить. Пожалуйста, тетушка Эмили. – Рейчел нежно обняла ее.
   – Рейчел, у тебя есть Чарльз, дети, много друзей. А мне невыносимо оставаться прикованной к постели. Знаю, тетя Беа ждет меня там. Я теперь ее все время вижу во сне. Мне только вот надо сказать тебе, что все твои документы лежат в сейфе библиотеки. Тетя Беа позаботилась о том, чтобы ты была обеспеченной дамой. Я жила все это время на проценты с капитала, но после моей смерти дом и деньги перейдут к тебе. Я назначила пенсии для кухарки и Мэри. Кроме этого, остальное – все твое. – Тетя Эмили в изнеможении откинулась на подушки.
   – Не могу представить свою жизнь без тебя, тетушка Эмили. Мне так было плохо, когда умерла тетя Беа, но, как бы там ни было, я всегда буду помнить именно твои руки.
   – Мне так радостно увидеть Сару. Это все равно что еще раз посмотреть на тебя в юности. – Тетушка Эмили улыбнулась. – Ты помнишь завтраки с Беа?
   – Конечно. Эти завтраки остаются для меня самыми драгоценными воспоминаниями.
   – Теперь иди и переоденься. Наверное, хочешь помыться после столь долгого путешествия. А я пока немножко вздремну, и потом мы будем ужинать.
   – Чудесно. – Рейчел поцеловала тетушку в щеку. – Я так люблю свою старую спальню. Она по-прежнему осталась моим домом.
   – А как же иначе, милая. Здесь тебя никогда не переставали ждать.
   – Тетушка, как замечательно, что ты у меня есть! Прелесть!
   После ужина было ясно, что тетушка Эмили сильно устала и хочет спать. Рейчел пошла на кухню поговорить с кухаркой.
   – Она стала очень слаба, верно?
   Кухарка, которая жила в этом доме с незапамятных времен, была огромной добродушной женщиной. Ей было уже под семьдесят, но она еще бодро держалась.
   – Да, дорогая. У твоей тетушки сердечко уже здорово пошаливает. Она тут сильно ушиблась.
   – Что говорит доктор?
   – А что ему говорить? Прописал ей постельный режим и полный покой.
   – Скажи мне честно, – Рейчел стояла возле постаревшей Аги, – моя тетушка и в самом деле не хочет больше жить? Это правда?
   – Скорее всего, душа моя. Я слышу, как она по ночам не спит и, знаешь, к ней является тетя Беа. Она все время с ней разговаривает. Она уже готова отправиться на тот свет, душа моя.
   Глаза Рейчел наполнились слезами.
   – Я ведь очень люблю ее, голубушка.
   – Послушайся моего совета. Оставь все так, как есть.
   – Ты имеешь в виду, чтобы я сказала доктору, что он может позволить ей умереть?
   – Рейчел, – кухарка посмотрела на нее очень серьезно. – Я поработала в свое время в больницах. Ты что, в самом деле хочешь, чтобы доктор поместил твою тетушку на эти жуткие аппараты по искусственному поддержанию жизни?
   – Нет, я понимаю, о чем ты. Это будет для нее сущим кошмаром.
   – Твоя тетушка очень гордая. Она не может переступить через тебя и смириться с необходимостью, чтобы мы с Мэри мыли ее и помогали справлять нужду.
   – Знаю. Она вам бесконечно благодарна.
   – Мы любим ее, Рейчел.
   – Я не сомневаюсь в этом. – Рейчел прижалась к большой и мягкой груди кухарки. – И почему все в жизни становится таким ужасным?
   – Мамочка, у тебя все в порядке? – спросила Сара, входя на кухню.
   – Да, – всхлипнула Рейчел, вытирая глаза. – Просто я никак не могу привыкнуть к мысли, что тетушка Эмили скоро оставит нас.
   Сара посмотрела на мать.
   – Она ведь единственная твоя родственница, которая осталась в живых из твоей семьи, так? – Рейчел кивнула. – Но ведь у тебя еще есть я, – сказала Сара.
   – Знаю. Слава богу, что это так.
 
   «Это наверняка Чарльз», – подумала Рейчел, когда в библиотеке, встревожив в доме ночной покой, зазвонил телефон.
   – Как дела, старушка? – голос Чарльза был неуместно громким.
   – Боюсь, что тетушка Эмили плохо себя чувствует, Чарльз. В любой день можно ждать самого плохого.
   – Боже милостивый. Сначала мать у Майкла, теперь – твоя тетушка Эмили. Говорят, должен быть обязательно еще кто-то третий… Ты сильно расстроена, Рейчел? Не стоит. Все равно рано или поздно это должно было бы случиться. Ты же понимаешь.
   – Прекрасно понимаю, Чарльз. Но мне очень будет ее не хватать. – Рейчел зарыдала.
   Сара подошла к ней и обняла за плечи.
   – Дай мне трубку, мамочка. – Она взяла телефон из рук Рейчел. – Мамочка немного расстроена, папа. Почему бы тебе не приехать завтра сюда?
   Чарльз прокашлялся.
   – Ну, а-аа… Я… правда не могу. Видишь ли, меня попросили освещать в печати правительственный семинар на очень важную тему: «Ядерные реакторы в восьмидесятых». Поэтому все выходные мне придется провести в Дорчестере. Но я буду звонить два раза в день. Ты там присмотри за ней вместо меня, Сара. Будь хорошей девочкой.
   – Тебя никогда не бывает там, где ты нам бываешь очень нужен.
   – Это не моя вина, Сара. Предъявляй претензии моему начальнику и правительству. А я только выполняю свою работу. Она же не собирается умирать в эти выходные.
   – Нет. Я так не думаю, – сказала Сара. – Но мы, возможно, видимся с ней в последний раз.
   – Мне пора, Сара. Берегите себя.
   Чарльз положил телефонную трубку. Он взял свой чемодан фирмы «Гучи», который стоял на полу возле холодильника. Открыл холодильник, вынул оттуда две охлажденные бутылки белого вина.
   – Когда это у тебя появилась новая секретарша по имени Антея? – ехидно поинтересовался Доминик, заглядывая на кухню.
   Чарльз посмотрел на него.
   – Чем ты занимаешься сегодня вечером, Доминик?
   – Тем же самым, что и ты, дорогой папочка. Тина Джеймсон заглянет на огонек, пока кошечки нет… – Отец с сыном лукаво улыбнулись друг другу.
   – Спокойной ночи, Доминик.
   – Спокойной ночи, отец.