Страница:
– Были супружеские проблемы, Чарльз? – спросил доктор, не поворачивая головы и не отводя взгляд от окна.
Чарльз прокашлялся.
– Нет. Не то, чтобы серьезная проблема. Я решил чистосердечно раскаяться перед ней, но ничего такого, чтобы мы не могли прийти к общему знаменателю.
– Понятно. Мне интересно знать, было что-то этакое или нет. Женщины склонны относиться к подобным вещам с большим накалом страстей и эмоций. Они принимают все слишком близко к сердцу. Думаю, несколько недель в святилище Туикнема обычно идут им на пользу и приводят их в полный порядок.
– Неужели? Забавно, доктор Бернс. Пожалуй, вы абсолютно правы. – Чарльз приободрился. – Она в последнее время общалась с весьма неподходящей компанией. Особенно эта ее экспансивная подруга Клэр. Напичкала голову Рейчел всяким вздором. Будет гораздо лучше, если она попадет в руки профессиональной команды. – Они прибыли в госпиталь.
Доктор Бернс прошел следом за Чарльзом в маленькую палату. Рейчел лежала в белом больничном халате. Глаза ее были закрыты, а руки сложены на груди. Чарльз наклонился и поцеловал жену в лоб. Она не шелохнулась.
– Доктор сейчас подойдет к вам, – улыбнулась медсестра Чарльзу. – Не волнуйтесь, с ней будет полный порядок. Вы ее супруг?
Чарльз кивнул. Доктор Бернс пальцами приподнял веки Рейчел. Чарльз в этот момент отвернулся в сторону. Молодой главный врач вошел в комнату.
– Доброе утро, джентльмены. Чарльз представился.
– …это доктор Бернс, наш семейный врач.
– Прекрасно. – Молодой доктор пробежал глазами медицинскую карту Рейчел. – Все довольно странно. Физически нет никаких патологий. Она действительно в полном порядке. Только ноги стерты в кровь, и очень истощена. Похоже, что она пациентка психиатра, уж никак не наша больная.
Доктор Бернс кивнул.
– Да. Согласен. Она наблюдалась у меня много лет. У нее очень неуравновешенный характер, склонный к депрессиям и эмоциональным срывам. У женщины сейчас трудный период. Дети вырастают, начинают вылетать из насиженного гнезда. Появляется много свободного времени. Куда его девать? – Он по-дружески похлопал молодого коллегу по спине. – Несколько недель в святом месте поставят ее на ноги.
Молодой врач потряс головой.
– Боже, сколько у нас таких случаев! Мы только успеваем их отправлять, работаем как перевалочный пункт. И никогда больше их не видим вновь. – Он взглянул на Рейчел снова и опять покачал головой. – Похоже, она находится в состоянии какого-то кататонического транса. – Он вздохнул. – Скажите ей, чтобы передвигалась, как можно осторожнее: у нее на ступнях сплошное кровавое месиво.
– Обязательно. – Чарльз уже собрался выходить из палаты, как вдруг столкнулся нос к носу с Клэр. – Привет, Клэр.
– Как она?
У Чарльза был озабоченный вид.
– Фактически неважно. Мы перевезем ее в клинику Туикена.
– Ради Бога, Чарльз, не делай этого. Там же клиника для душевнобольных. Рейчел – не сумасшедшая, просто она очень расстроена.
Вмешался доктор Бернс. Он мягко положил ладонь на плечо Клэр.
– Я ее доктор, дорогая, поэтому считаю необходимым, чтобы моя пациентка немного отдохнула. В той клинике окажут квалифицированную помощь женщинам в подобном состоянии.
– Женщинам в подобном состоянии? – взвилась Клэр. – Чарльз рассказал, что он сотворил с ней? После шестнадцати лет супружества он признается ей в том, что трахался со всеми подряд, как кролик. Ничего удивительного в том, что она так расстроена. Вы не имеете права запирать ее в клинику для сумасшедших, Чарльз. Это слишком жестоко. Дайте я заберу ее в «Савой». У них там есть прекрасный доктор. – Клэр повернулась к доктору Бернсу. – Я найму любых докторов, которые, на ваш взгляд, могут помочь в этой ситуации. Любого. Я могу позволить это. Пожалуйста, доктор Бернс, нельзя, чтобы она пришла в себя в больнице для умалишенных.
– Там ей и место. – Доктор Бернс, успокаивая, похлопал Клэр по плечу. – Я знаю Рейчел много лет. Думаю, могу судить, что для нее лучше всего в сложившейся ситуации. Я отправлял многих своих пациенток именно в эту клинику. Это отличное место. – Он повернулся к Чарльзу. – Пошли, Чарльз. Мне нужно заполнить кое-какие бланки.
Клэр вошла в палату Рейчел. Она взглянула на ее бесчувственное тело.
– Бедняжка, Рейчел. – Она взяла ее руку. – Я люблю тебя, моя смешная подружка. – Клэр заплакала. – Проклятый кретин. – Клэр достала из сумочки платок и вытерла слезы. – Я никогда не плачу. – И разрыдалась снова.
– Кто это, черт возьми? Что за агрессивная особа? – спросил доктор Бернс, когда они пошли собирать справки, официально удостоверяющие невменяемость Рейчел и ее несостоятельность в принятии самостоятельных решений.
– Это Клэр Сванн. Одна из тех сомнительных подружек, дурно влиявших на мою жену. Я же вам упоминал о ней. Извините за ее грубость. Ее супруг хороший парень, но у него тоже с ней проблемы.
– Могу себе представить, какие проблемы с такой амазонкой в качестве супруги.
Доктор Бернс покачал головой.
– Ладно, боюсь, что нам так и так придется отправлять ее в клинику для душевнобольных, Чарльз. С таким влиянием кто может предсказать, что ей взбредет в голову, когда она очнется. Боюсь, тебе придется принимать решения за нее, какое-то время, естественно.
– Действительно буду счастлив. Все, что произошло, – сущий пустяк. Как только мы приведем ее в чувство, она сможет вернуться домой. Я возьму отпуск на работе, поэтому смогу уделить время Рейчел. Мы поедем куда-нибудь отдыхать, только вдвоем. Ей было так трудно: меня все время не было дома. Но теперь, – вздохнул он. – Мне приходилось зарабатывать деньги, чтобы обеспечить ее домом, машинами, прислугой.
– Не казни и не упрекай себя, Чарльз. – Доктор Бернс обнял Чарльза. – Многие женщины проходят через этот этап. Это своего рода предклимактерический синдром. Ей уже скоро сорок. В жизни каждой женщины наступает критический момент, когда они сталкиваются с фактом, что уже отнюдь не первой молодости, что не за горами старость. Жизнь для них склоняется к закату. Возьмем, к примеру, мою жену. У нее было длительное душевное расстройство. Я сам нянчился с ней весь этот период.
– В самом деле? Боже, какое благородство! Доктор Бернс улыбнулся Чарльзу.
– Пошли, Чарльз. Поехали дела делать. Я не могу стоять здесь и попусту болтать целый день.
Глава 38
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава 39
Чарльз прокашлялся.
– Нет. Не то, чтобы серьезная проблема. Я решил чистосердечно раскаяться перед ней, но ничего такого, чтобы мы не могли прийти к общему знаменателю.
– Понятно. Мне интересно знать, было что-то этакое или нет. Женщины склонны относиться к подобным вещам с большим накалом страстей и эмоций. Они принимают все слишком близко к сердцу. Думаю, несколько недель в святилище Туикнема обычно идут им на пользу и приводят их в полный порядок.
– Неужели? Забавно, доктор Бернс. Пожалуй, вы абсолютно правы. – Чарльз приободрился. – Она в последнее время общалась с весьма неподходящей компанией. Особенно эта ее экспансивная подруга Клэр. Напичкала голову Рейчел всяким вздором. Будет гораздо лучше, если она попадет в руки профессиональной команды. – Они прибыли в госпиталь.
Доктор Бернс прошел следом за Чарльзом в маленькую палату. Рейчел лежала в белом больничном халате. Глаза ее были закрыты, а руки сложены на груди. Чарльз наклонился и поцеловал жену в лоб. Она не шелохнулась.
– Доктор сейчас подойдет к вам, – улыбнулась медсестра Чарльзу. – Не волнуйтесь, с ней будет полный порядок. Вы ее супруг?
Чарльз кивнул. Доктор Бернс пальцами приподнял веки Рейчел. Чарльз в этот момент отвернулся в сторону. Молодой главный врач вошел в комнату.
– Доброе утро, джентльмены. Чарльз представился.
– …это доктор Бернс, наш семейный врач.
– Прекрасно. – Молодой доктор пробежал глазами медицинскую карту Рейчел. – Все довольно странно. Физически нет никаких патологий. Она действительно в полном порядке. Только ноги стерты в кровь, и очень истощена. Похоже, что она пациентка психиатра, уж никак не наша больная.
Доктор Бернс кивнул.
– Да. Согласен. Она наблюдалась у меня много лет. У нее очень неуравновешенный характер, склонный к депрессиям и эмоциональным срывам. У женщины сейчас трудный период. Дети вырастают, начинают вылетать из насиженного гнезда. Появляется много свободного времени. Куда его девать? – Он по-дружески похлопал молодого коллегу по спине. – Несколько недель в святом месте поставят ее на ноги.
Молодой врач потряс головой.
– Боже, сколько у нас таких случаев! Мы только успеваем их отправлять, работаем как перевалочный пункт. И никогда больше их не видим вновь. – Он взглянул на Рейчел снова и опять покачал головой. – Похоже, она находится в состоянии какого-то кататонического транса. – Он вздохнул. – Скажите ей, чтобы передвигалась, как можно осторожнее: у нее на ступнях сплошное кровавое месиво.
– Обязательно. – Чарльз уже собрался выходить из палаты, как вдруг столкнулся нос к носу с Клэр. – Привет, Клэр.
– Как она?
У Чарльза был озабоченный вид.
– Фактически неважно. Мы перевезем ее в клинику Туикена.
– Ради Бога, Чарльз, не делай этого. Там же клиника для душевнобольных. Рейчел – не сумасшедшая, просто она очень расстроена.
Вмешался доктор Бернс. Он мягко положил ладонь на плечо Клэр.
– Я ее доктор, дорогая, поэтому считаю необходимым, чтобы моя пациентка немного отдохнула. В той клинике окажут квалифицированную помощь женщинам в подобном состоянии.
– Женщинам в подобном состоянии? – взвилась Клэр. – Чарльз рассказал, что он сотворил с ней? После шестнадцати лет супружества он признается ей в том, что трахался со всеми подряд, как кролик. Ничего удивительного в том, что она так расстроена. Вы не имеете права запирать ее в клинику для сумасшедших, Чарльз. Это слишком жестоко. Дайте я заберу ее в «Савой». У них там есть прекрасный доктор. – Клэр повернулась к доктору Бернсу. – Я найму любых докторов, которые, на ваш взгляд, могут помочь в этой ситуации. Любого. Я могу позволить это. Пожалуйста, доктор Бернс, нельзя, чтобы она пришла в себя в больнице для умалишенных.
– Там ей и место. – Доктор Бернс, успокаивая, похлопал Клэр по плечу. – Я знаю Рейчел много лет. Думаю, могу судить, что для нее лучше всего в сложившейся ситуации. Я отправлял многих своих пациенток именно в эту клинику. Это отличное место. – Он повернулся к Чарльзу. – Пошли, Чарльз. Мне нужно заполнить кое-какие бланки.
Клэр вошла в палату Рейчел. Она взглянула на ее бесчувственное тело.
– Бедняжка, Рейчел. – Она взяла ее руку. – Я люблю тебя, моя смешная подружка. – Клэр заплакала. – Проклятый кретин. – Клэр достала из сумочки платок и вытерла слезы. – Я никогда не плачу. – И разрыдалась снова.
– Кто это, черт возьми? Что за агрессивная особа? – спросил доктор Бернс, когда они пошли собирать справки, официально удостоверяющие невменяемость Рейчел и ее несостоятельность в принятии самостоятельных решений.
– Это Клэр Сванн. Одна из тех сомнительных подружек, дурно влиявших на мою жену. Я же вам упоминал о ней. Извините за ее грубость. Ее супруг хороший парень, но у него тоже с ней проблемы.
– Могу себе представить, какие проблемы с такой амазонкой в качестве супруги.
Доктор Бернс покачал головой.
– Ладно, боюсь, что нам так и так придется отправлять ее в клинику для душевнобольных, Чарльз. С таким влиянием кто может предсказать, что ей взбредет в голову, когда она очнется. Боюсь, тебе придется принимать решения за нее, какое-то время, естественно.
– Действительно буду счастлив. Все, что произошло, – сущий пустяк. Как только мы приведем ее в чувство, она сможет вернуться домой. Я возьму отпуск на работе, поэтому смогу уделить время Рейчел. Мы поедем куда-нибудь отдыхать, только вдвоем. Ей было так трудно: меня все время не было дома. Но теперь, – вздохнул он. – Мне приходилось зарабатывать деньги, чтобы обеспечить ее домом, машинами, прислугой.
– Не казни и не упрекай себя, Чарльз. – Доктор Бернс обнял Чарльза. – Многие женщины проходят через этот этап. Это своего рода предклимактерический синдром. Ей уже скоро сорок. В жизни каждой женщины наступает критический момент, когда они сталкиваются с фактом, что уже отнюдь не первой молодости, что не за горами старость. Жизнь для них склоняется к закату. Возьмем, к примеру, мою жену. У нее было длительное душевное расстройство. Я сам нянчился с ней весь этот период.
– В самом деле? Боже, какое благородство! Доктор Бернс улыбнулся Чарльзу.
– Пошли, Чарльз. Поехали дела делать. Я не могу стоять здесь и попусту болтать целый день.
Глава 38
– Рейчел… Рейчел… – Кто-то склонился над ней, произнося ее имя. Глаза ее были закрыты, она находилась где-то далеко-далеко. Теперь до нее доносился приглушенный голос. Он был настойчивым.
– Рейчел, ты слышишь меня? – Она вспомнила о боли и испугалась, что боль снова вернется и бросится на нее разъяренной тигрицей. Она не вынесет этих терзаний. – Рейчел…
– Уйди, – пробормотала она. – Уйди прочь. Голос не пропадал.
– Все хорошо, Рейчел. Ты придешь в себя… Теперь тебе ничего не угрожает. Рейчел открыла глаза.
– Где я? – Она смотрела широко распахнутыми глазами на мужчину средних лет с добрым лицом, склонившимся над ней.
– Вот так-то лучше, дорогая. – Он присел на стул возле кровати, взял ее руку в свою и сказал: – Не впадай в панику. С тобой все в порядке. Лежи спокойно, и я расскажу тебе, что случилось. Тебя нашли без сознания на тротуаре возле реки. Скорая отвезла тебя в больницу, а затем твой муж Чарльз…
Тигрица сделала свой смертоносный прыжок. Она почувствовала ее зубы, впившиеся прямо в сердце. Рейчел снова впала в беспамятство.
– Передайте господину Хантеру, что я хотел бы встретиться с ним после времени для приема посетителей, – сказал доктор Прингл медсестре. – Внимательно наблюдайте за госпожой Хантер. Сейчас ее никак нельзя расстраивать. Это для нее вопрос жизни и смерти. Он устало потер ладонью глаза. Я должен вытащить эту женщину, неважно, насколько бездонной оказалась пропасть ее душевного разлома. «Иначе они прицепят ей ярлычок с надписью «шизофрения», – подумал он, идя по коридору с намерением выпить чашечку кофе и немного передохнуть.
– Совершенно верно, – возмутился Чарльз. – Она ведь заменяла Рейчел мать.
– Господин Хантер, у меня мало времени. Что сделали ей именно вы? Она утром на короткое время пришла в сознание, но стоило мне упомянуть ваше имя, она вновь впала в беспамятство. Что бы там ни было между вами, это причинило ей гораздо большую боль, которую она не вытерпела.
– Ну, я сказал ей о том, что у меня были любовные романы.
– Господин Хантер, – в голосе доктора Прингла появилась угроза.
Чарльз покраснел.
– Но я сказал ей, что они для меня ровным счетом ничего не значат, что я люблю только ее. Я лишь хотел прояснить наши отношения и расставить все по своим местам.
Доктор Прингл покачал головой.
– Вы осознаете, что вы совершили? Вскоре после смерти тети вы, господин Хантер, решили излить свою душу и освободиться от тяжкого бремени, рассказав ей о своих грехах?
– Фактически, – Чарльз потупил глаза в пол, – это было… гм… на следующий день после похорон. – Молчаливое осуждение доктора витало в воздухе кабинета и давило тяжелым грузом на плечи Чарльза. Он не выдержал и нарушил молчание. – Это была не моя вина. Я сделал это, чтобы защитить Рейчел. Видите ли, эта женщина, Антея, она грозилась все рассказать Рейчел сама. Я решил не скрывать правду и сказать о ней сам.
– Понимаю, господин Хантер. Ладно, там будет видно, а пока я предлагаю вам прекратить свои посещения больницы до тех пор, пока я не смогу поговорить с Рейчел и не уясню для себя, как она сама к этому относится.
– Прекрасно… Буду тогда ждать ваших известий, доктор.
– Я дам вам сразу знать, если появятся какие-то новости. – Чарльз покинул клинику.
– Похоже, что я пришелся не по душе доктору Принглу, – сказал матери вечером Чарльз.
Юлия готовила на кухне ужин. Она фыркнула:
– Врачи, которые работают в подобных заведениях, всегда немного странные.
– Ты так считаешь? Тогда это совсем меняет дело, а я думал, что это только у меня сложилось подобное впечатление.
Юлия улыбнулась:
– Не будь простофилей, Чарльз. С чего это вдруг ты не понравился доктору? Ты вел себя превосходно. Не вылезал из больницы днями и ночами. Проторчал там почти целую неделю.
– Сегодня утром она на несколько минут пришла в себя, – вздохнул Чарльз.
Юлия посмотрела на него.
– Наверное, ты смертельно устал, дорогой. – Она позвала Сару. – Накрой, дорогая, пожалуйста, на стол. Поужинаем на кухне.
– Мари-Клэр может накрыть на стол, – возразила Сара.
– Не упрямься, Сара. Я прошу тебя это сделать. Мари-Клэр поест позже. Семья есть семья, – говорю я. – Сара, пожав плечами, отправилась в комнату доставать тарелки. – Чарльз, а как дела с имением Рейчел? Она же не в состоянии принимать какие бы то ни было решения.
Чарльз замялся:
– Полагаю, что так. Пока ей не станет лучше, решения за нее принимаю я. Видишь ли, когда мы определяли ее в клинику, доктору Бернсу пришлось дать ей освидетельствование, по крайней мере, на двадцать восемь дней, потому что ее нашли возле реки, и доктор беспокоился, как бы в состоянии депрессии она не совершила самоубийство. Он думает, что она проведет в клинике не меньше года.
– Целый год? – Сара замерла на месте с тарелкой в руке. – Я не вынесу этого. – Она расплакалась.
– Ну, что ты, Сара. Успокойся. Хватит распускать нюни. Ты же понимаешь, что это для ее же блага. – Голос Юлии был нетерпимым и резким. – В самом деле, Чарльз, она ведет себя совсем, как ее мать.
– Ax ты, мразь заумная. – Антея была вне себя от злости. – Что ты имеешь в виду, почему это не можешь видеться со мной?
Чарльз снова медленно повторил:
– Я не могу видеться с тобой, Антея. Моя мать дома, присматривает за детьми, а Рейчел находится в больнице. Она очень серьезно больна, поэтому будет весьма непристойно продолжать наши отношения, когда она, можно сказать, лежит на смертном одре. – У Чарльза дрожал голос.
– Чарльз, в Рейчел замечательно то, что она абсолютно непредсказуема.
Голос Чарльза смягчился:
– Человек никогда не осознает, насколько любит кого-то, пока не оказывается перед риском потерять любимое существо. – Он прокашлялся.
– Дьявольски плохо, Чарльз. Но я могу подождать. Как только возбудишься в следующий раз, обязательно позвони. Я жду.
«Тебе когда-нибудь повезет», – подумал Чарльз, опуская телефонную трубку на аппарат. Особая и пикантная прелесть состояла в том, чтобы удовлетворять свое сладострастие с Мари-Клэр прямо под носом у горячо любимой матушки.
– Рейчел… – снова раздался голос.
– Нет, – покачала головой Рейчел. – Нет…
– Рейчел…
– Уходи прочь.
– Давай, Рейчел. Только взгляни на меня.
– Нет.
– Ты боишься боли, так, Рейчел?
Она кивнула, не открывая глаз. Тигрица пряталась за высокой травой. Ей было видно, как колышется трава в такт движению тигрицы.
– Не бойся боли, – голос звучал очень бодро и уверенно.
Трава раздвинулась. Рейчел увидела глаза. Они отливали золотом. Женщина стояла на лужайке обнаженная, скрестив на груди руки.
– Говори с болью. – Голос стал звучать уверенно и проникновенно. Фразы были словно команды. – Вели боли подойти к тебе.
Рейчел протянула руку.
– Сюда… – неуверенно сказала она. – Сюда. Тигрица приготовилась к прыжку.
– Продолжай. Скажи боли, что ты не боишься ее.
– Я… не… боюсь… тебя. – Мысленно она приготовилась к прыжку тигрицы. Зверь остался на месте. Рейчел стала немного смелее. – Я не боюсь тебя. – В этот момент ее больше не интересовало, прыгнет тигрица или нет. «Какого черта», – подумала она! – Эй! Я совсем не боюсь тебя! – крикнула она притаившемуся наготове зверю. Тигрица встала на лапы, потянулась и покорно заурчала, уходя прочь. Рейчел открыла глаза.
– Боль ушла, – сказала она.
Доктор Прингл откинулся на спинку стула, стоявшего возле кровати Рейчел.
– Не напрягайся и сядь. – Он жестом велел ей не двигаться.
– Давно ли я здесь?
– Около трех недель, – сказал он. – Ты некоторое время была без сознания, поверь, такая тяжелая работа вытаскивать тебя оттуда.
– Это была боль. Она была невыносимой.
– Знаю. Она такая же, как у большинства людей.
– Где я?
– Ты в клинике.
Рейчел переменилась в лице.
– Вы хотите сказать, что я в клинике для душевнобольных?
Очень терпеливо доктор Прингл еще раз объяснил ей, как она попала в клинику.
– Сколько времени мне придется оставаться здесь?
– Не думаю, что очень долго. Но ты измучена физически и эмоционально. Тебе требуется, по крайней мере, только три недели непрерывного сна.
– Но я столько же времени была в беспамятстве.
– Знаю, но все это время внутри у тебя продолжалась борьба. Я могу рассказать. Вот. – Он отцепил со спинки кровати график кровяного давления. – Взгляни.
Рейчел проследила взлеты и падения своих эмоций.
– Боже, но оно поднималось очень высоко.
– Да. В один прекрасный момент я даже сильно забеспокоился. Но, – доктор Прингл улыбнулся ей, – ты же знаешь, что ты – борец.
Рейчел болезненно улыбнулась:
– Я думала, что, возможно, уже умерла. Никогда не верила, что кто-то может умереть от разрыва сердца.
Доктор Прингл утвердительно кивнул.
– Да, с людьми такое бывает. Мне приходилось видеть, как это случается. Тогда на свидетельстве о смерти пишут «инфаркт».
– Доктор Прингл, если я выкарабкаюсь и выйду… я хочу сказать, что меня выпустят из больницы в нормальную жизнь, возможно, мне никогда не удастся собраться в одно целое снова.
– Вот именно поэтому, я тут, Рейчел. Ты сможешь довериться мне?
Она посмотрела на него.
– Да, – она была очень покорной в этот момент. – Где Чарльз? – Она выпалила вопрос торопливо, боясь, как бы тигрица не появилась вновь.
Лицо доктора Прингла просветлело.
– Ты можешь теперь безбоязненно произносить его имя. Отлично, Рейчел. Твой муж ждет моего звонка. Он вместе с детьми с нетерпением дожидается встречи с тобой. Как ты, готова к этому?
– Мне придется снова учиться лицемерить перед ним, так?
Доктор Прингл утвердительно кивнул.
– Но только в том случае, если ты чувствуешь себя в силах справиться с этим. Он больше не задает тон в ваших отношениях. Теперь дело за тобой.
– Я не собираюсь продолжать с ним супружеские отношения. – Рейчел посмотрела в потолок. – Перенесенная душевная боль, по-своему, стала для меня важным этапом в жизни. Она подействовала на мой организм словно очистительная клизма. Я совершенно избавилась от авторитетного давления мужа и чувствую себя абсолютно свободной.
Доктор улыбнулся:
– Это необходимо для тебя. Придется еще, ой, как много преодолеть, Рейчел, и многому научиться.
– Знаю. До сих пор я была похожа на черепаху. В случае опасности я тут же втягивала голову под панцирь. Но теперь я лишилась своего панциря.
– Итак, ты делаешь решительный шаг? Рейчел кивнула.
– Но сначала должна увидеться с детьми. А Чарльзу хочу сказать, что я больше не считаю себя его женой.
– Я позвоню ему. Хочешь увидеться с ним сегодня вечером?
– Почему бы и нет. Давайте покончим с этим побыстрее, и я смогу погрузиться в сон. Представить только – три недели абсолютного покоя.
– Медсестры будут периодически будить вас и помогать принимать ванну. Вы также будете ежедневно три раза питаться. Пичкать вас лекарствами совершенно ни к чему. После обеда я должен буду перевести вас в специальную палату. Думаю, что пациенты предпочитают быть в общей палате, а не в отдельном боксе. Вашей соседкой по комнате будет женщина по имени Сиси. Уверен, – он подмигнул, – точно уверен, вы прекрасно друг другу подходите и даже подружитесь.
Рейчел перевезли в палату Надежды. Это было небольшое помещение на шесть кроватей. Всего отделение располагало еще пять подобными палатами, в каждой из которых стояло по шесть кроватей. Значит, в целом, здесь содержалось тридцать шесть больных.
– Привет! Я – Сиси. На стоявшей рядом с Рейчел кровати сидела темноволосая девушка с огромными карими глазами и родинкой, которая делала ее чувственный рот еще пикантнее и привлекательнее.
«Природа щедра к некоторым женщинам», – подумала Рейчел, вдруг резко ощутив свои костлявые руки.
– Я – Рейчел Хантер.
– Какой-нибудь мужчина бросил тебя? – Она заметила, как Рейчел вздрогнула. – Не беспокойся. Многие из нас оказываются здесь именно по этой причине. – Она широко улыбнулась, показав белые ровные зубы.
– Нет. Фактически я оставила его. – Она почувствовала гордую уверенность от произнесенных вслух слов.
– Честно? Как здорово! – Лицо Сиси оживилось. – Жаль, что я не могу бросить Джеймса… Но меня прельщает его богатство. Нет Джеймса – нет и денег, прелесть моя. – Она засмеялась. – Я здесь постоянная пациентка. Как только не могу больше его терпеть, сразу теряю голову и оказываюсь здесь. Три недели посплю здесь, выхожу и опять терплю его.
– Ужасно крутой образ жизни. – Рейчел сочувственно посмотрела на нее.
Сиси, в свою очередь, бодро взглянула на Рейчел и сказала:
– Ты относишься к жизни слишком уж серьезно. Ты ведь почти полжизни прожила.
Рейчел не смогла сдержаться и рассмеялась над собой.
– В самом деле все женщины попали сюда из-за мужчин?
– Главным образом, да. Учти, что другая половина клиники забита мужчинами, попавшими сюда из-за женщин. Кое-что еще остается на вендиспансер.
Рейчел хихикнула:
– Сиси, ты просто ужасна.
– Знаю. Вот почему я так популярна, только не у доктора Прингла. Он обожает читать мне лекции на темы морали.
– Он удивительный человек, – сказала Рейчел, вспомнив, как он укрощал тигрицу.
– Согласна. Он, пожалуй, единственный парень, из тех, что я встречала в жизни, который не заставляет меня сосать его интересную штучку. – Лицо Сиси стало серьезным. – Большинство мужчин, если ты хорошенько постараешься, поддаются на эту уловку. Но только не он.
– Сиси, но ты же не предлагала… – Рейчел в ужасе посмотрела на нее.
– Конечно, но почему бы и не попробовать. Знаешь, ведь он не Господь Бог. Обрати внимание, в моей коллекции был даже один католический священник.
Рейчел сдалась. Остаток дня они провели за веселой болтовней.
Прозвенел звонок, возвестивший о приходе посетителей. Вдруг за стеклом двери в палату Рейчел увидела Чарльза. С ним были дети. Она нервно принялась покусывать кончик заплетенной косички. Предатель, сказала она про себя. Иуда. Он наклонился над ней и поцеловал в лоб. Она проигнорировала его.
Сара прижалась к материнской груди. Рейчел крепко обняла дочь.
– Я так рада, мамочка, что ты проснулась.
– И я тоже рада, Сара. Но я проснулась только на сегодня. Завтра я опять засну на целых три недели.
– Значит, мы опять не сможем видеться с тобой?
– Нет. Вы сможете приходить и видеть меня во время ужина. Я буду в полусне, но узнаю, что вы здесь.
Доминик поцеловал Рейчел в щеку.
– Приятно видеть тебя в прекрасном настроении, мам. – Он обвел взглядом палату. – Они все выглядят вполне нормально, – сказал он Рейчел.
– Разумеется. Они же все нормальные. А что, Дом, ты ожидал здесь встретить людей с двумя головами?
Доминик смутился.
– Если бы ты послушала суждения бабушки на эту тему! Я настроился увидеть тебя в смирительной рубашке и с пеной у рта.
– Вижу, Юлия вовсе не изменилась. – Рейчел посмотрела на Чарльза. Он опустил глаза.
– Ну, в ее времена больницы были совсем не такими, как теперь, – неуверенно возразил он.
– Дети, выйдите, пожалуйста, в комнату для ожидания на десять минут. Мне бы хотелось поговорить с вашим папой.
Когда они ушли, Рейчел сняла свое обручальное кольцо и вручила его Чарльзу.
– Довольно забавно, Чарльз, как только я приняла это решение, муки и терзания исчезли в моей душе.
Чарльз посмотрел на лежавшее на ладони колечко. Затем перевел взгляд на Рейчел.
– Спорить бессмысленно, да?
– Абсолютно. – Она затрясла головой. – Даже и не пытайся. Позови Доминика. Хочу поговорить сначала с ним, а потом – с Сарой.
– Хорошо. – Чарльз неуклюже переминался с ноги на ногу возле кровати.
– Мне жаль, что все так вышло.
– А мне нет. Все кончено. Теперь мне самой предстоит решать, что делать в жизни и как поступать.
Доминик воспринял новость небрежно, будто мимоходом.
– Ничего, если останусь тогда с Юлией?
– Пусть так и будет. Я не хочу больше жить в этом доме. Если она хочет содержать дом для вас с Чарльзом, меня это устраивает. Будем часто видеться.
Доминик посмотрел на нее.
– Я люблю тебя, мама. Рейчел крепко обняла его.
– Не сомневаюсь в твоей любви, Дом. Но она у тебя особенная.
– Мне все равно, что случится, лишь бы я могла жить с тобой. – Сара с тревогой посмотрела в лицо матери.
– Обещаю, Сара. Как только пройдет срок лечения и я смогу выбраться отсюда, мы подыщем для себя местечко, где будем жить вдвоем, а Дом будет приезжать, когда захочет. Как бы там ни было, не стоит забывать о том, что я теперь богатая женщина.
– Нет. Твои деньги у папочки, потому что они с доктором Бернсом поместили тебя сюда.
Рейчел нахмурилась:
– О чем ты, Сара?
– Говорю тебе, я слышала, как папочка рассказывал бабушке, что он теперь распоряжается твоими деньгами.
«Посмотрим», – подумала Рейчел.
– Мало ли что она говорит. Неважно. Я обещаю, что мы устроим с тобой отличный дом для тебя, Сара. Подумай, какая у тебя будет новая спальня.
Сара обняла мать.
– Сделай это побыстрее. С бабушкой, как с зубной болью, жить невозможно.
– Постараюсь поторопиться.
Прежде чем выйти из палаты, доктор Прингл остановился возле кровати Рейчел, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
– Мне нужно дожидаться какого-нибудь назначения или еще чего-то? – спросила Рейчел.
– Нет. Сегодня утром я все отменил. С вами ничего страшного не произошло. Только потребуется какое-то время, чтобы починить ваше разбитое сердечко. – Он улыбнулся: – Спокойной ночи, Рейчел.
– Спокойной ночи, доктор Прингл. «Слава Богу, что мне не надо было выходить замуж по расчету», – подумала она.
– Спокойной ночи, Рейчел, – отозвалась со своей кровати Сиси. – Эй, а твой старичок ничего, хорошо выглядит, проказник.
– Да, но все-таки он проказник, – Рейчел рассмеялась: «Можно было бы и покруче обозвать, но тогда, пожалуй, скажу непристойность», – подумала она. Потом подступили слезы.
– Рейчел, ты слышишь меня? – Она вспомнила о боли и испугалась, что боль снова вернется и бросится на нее разъяренной тигрицей. Она не вынесет этих терзаний. – Рейчел…
– Уйди, – пробормотала она. – Уйди прочь. Голос не пропадал.
– Все хорошо, Рейчел. Ты придешь в себя… Теперь тебе ничего не угрожает. Рейчел открыла глаза.
– Где я? – Она смотрела широко распахнутыми глазами на мужчину средних лет с добрым лицом, склонившимся над ней.
– Вот так-то лучше, дорогая. – Он присел на стул возле кровати, взял ее руку в свою и сказал: – Не впадай в панику. С тобой все в порядке. Лежи спокойно, и я расскажу тебе, что случилось. Тебя нашли без сознания на тротуаре возле реки. Скорая отвезла тебя в больницу, а затем твой муж Чарльз…
Тигрица сделала свой смертоносный прыжок. Она почувствовала ее зубы, впившиеся прямо в сердце. Рейчел снова впала в беспамятство.
– Передайте господину Хантеру, что я хотел бы встретиться с ним после времени для приема посетителей, – сказал доктор Прингл медсестре. – Внимательно наблюдайте за госпожой Хантер. Сейчас ее никак нельзя расстраивать. Это для нее вопрос жизни и смерти. Он устало потер ладонью глаза. Я должен вытащить эту женщину, неважно, насколько бездонной оказалась пропасть ее душевного разлома. «Иначе они прицепят ей ярлычок с надписью «шизофрения», – подумал он, идя по коридору с намерением выпить чашечку кофе и немного передохнуть.
* * *
– Думаю, вы оказались со мной менее откровенным, господин Хантер, чем я ожидал, – голос доктора Прингла звучал слегка укоризненно. Чарльз понуро опустил голову. – Пока вы мне рассказали только о смерти тети Эмили и о том, что ваша жена находилась в состоянии сильной депрессии.– Совершенно верно, – возмутился Чарльз. – Она ведь заменяла Рейчел мать.
– Господин Хантер, у меня мало времени. Что сделали ей именно вы? Она утром на короткое время пришла в сознание, но стоило мне упомянуть ваше имя, она вновь впала в беспамятство. Что бы там ни было между вами, это причинило ей гораздо большую боль, которую она не вытерпела.
– Ну, я сказал ей о том, что у меня были любовные романы.
– Господин Хантер, – в голосе доктора Прингла появилась угроза.
Чарльз покраснел.
– Но я сказал ей, что они для меня ровным счетом ничего не значат, что я люблю только ее. Я лишь хотел прояснить наши отношения и расставить все по своим местам.
Доктор Прингл покачал головой.
– Вы осознаете, что вы совершили? Вскоре после смерти тети вы, господин Хантер, решили излить свою душу и освободиться от тяжкого бремени, рассказав ей о своих грехах?
– Фактически, – Чарльз потупил глаза в пол, – это было… гм… на следующий день после похорон. – Молчаливое осуждение доктора витало в воздухе кабинета и давило тяжелым грузом на плечи Чарльза. Он не выдержал и нарушил молчание. – Это была не моя вина. Я сделал это, чтобы защитить Рейчел. Видите ли, эта женщина, Антея, она грозилась все рассказать Рейчел сама. Я решил не скрывать правду и сказать о ней сам.
– Понимаю, господин Хантер. Ладно, там будет видно, а пока я предлагаю вам прекратить свои посещения больницы до тех пор, пока я не смогу поговорить с Рейчел и не уясню для себя, как она сама к этому относится.
– Прекрасно… Буду тогда ждать ваших известий, доктор.
– Я дам вам сразу знать, если появятся какие-то новости. – Чарльз покинул клинику.
– Похоже, что я пришелся не по душе доктору Принглу, – сказал матери вечером Чарльз.
Юлия готовила на кухне ужин. Она фыркнула:
– Врачи, которые работают в подобных заведениях, всегда немного странные.
– Ты так считаешь? Тогда это совсем меняет дело, а я думал, что это только у меня сложилось подобное впечатление.
Юлия улыбнулась:
– Не будь простофилей, Чарльз. С чего это вдруг ты не понравился доктору? Ты вел себя превосходно. Не вылезал из больницы днями и ночами. Проторчал там почти целую неделю.
– Сегодня утром она на несколько минут пришла в себя, – вздохнул Чарльз.
Юлия посмотрела на него.
– Наверное, ты смертельно устал, дорогой. – Она позвала Сару. – Накрой, дорогая, пожалуйста, на стол. Поужинаем на кухне.
– Мари-Клэр может накрыть на стол, – возразила Сара.
– Не упрямься, Сара. Я прошу тебя это сделать. Мари-Клэр поест позже. Семья есть семья, – говорю я. – Сара, пожав плечами, отправилась в комнату доставать тарелки. – Чарльз, а как дела с имением Рейчел? Она же не в состоянии принимать какие бы то ни было решения.
Чарльз замялся:
– Полагаю, что так. Пока ей не станет лучше, решения за нее принимаю я. Видишь ли, когда мы определяли ее в клинику, доктору Бернсу пришлось дать ей освидетельствование, по крайней мере, на двадцать восемь дней, потому что ее нашли возле реки, и доктор беспокоился, как бы в состоянии депрессии она не совершила самоубийство. Он думает, что она проведет в клинике не меньше года.
– Целый год? – Сара замерла на месте с тарелкой в руке. – Я не вынесу этого. – Она расплакалась.
– Ну, что ты, Сара. Успокойся. Хватит распускать нюни. Ты же понимаешь, что это для ее же блага. – Голос Юлии был нетерпимым и резким. – В самом деле, Чарльз, она ведет себя совсем, как ее мать.
– Ax ты, мразь заумная. – Антея была вне себя от злости. – Что ты имеешь в виду, почему это не можешь видеться со мной?
Чарльз снова медленно повторил:
– Я не могу видеться с тобой, Антея. Моя мать дома, присматривает за детьми, а Рейчел находится в больнице. Она очень серьезно больна, поэтому будет весьма непристойно продолжать наши отношения, когда она, можно сказать, лежит на смертном одре. – У Чарльза дрожал голос.
– Чарльз, в Рейчел замечательно то, что она абсолютно непредсказуема.
Голос Чарльза смягчился:
– Человек никогда не осознает, насколько любит кого-то, пока не оказывается перед риском потерять любимое существо. – Он прокашлялся.
– Дьявольски плохо, Чарльз. Но я могу подождать. Как только возбудишься в следующий раз, обязательно позвони. Я жду.
«Тебе когда-нибудь повезет», – подумал Чарльз, опуская телефонную трубку на аппарат. Особая и пикантная прелесть состояла в том, чтобы удовлетворять свое сладострастие с Мари-Клэр прямо под носом у горячо любимой матушки.
– Рейчел… – снова раздался голос.
– Нет, – покачала головой Рейчел. – Нет…
– Рейчел…
– Уходи прочь.
– Давай, Рейчел. Только взгляни на меня.
– Нет.
– Ты боишься боли, так, Рейчел?
Она кивнула, не открывая глаз. Тигрица пряталась за высокой травой. Ей было видно, как колышется трава в такт движению тигрицы.
– Не бойся боли, – голос звучал очень бодро и уверенно.
Трава раздвинулась. Рейчел увидела глаза. Они отливали золотом. Женщина стояла на лужайке обнаженная, скрестив на груди руки.
– Говори с болью. – Голос стал звучать уверенно и проникновенно. Фразы были словно команды. – Вели боли подойти к тебе.
Рейчел протянула руку.
– Сюда… – неуверенно сказала она. – Сюда. Тигрица приготовилась к прыжку.
– Продолжай. Скажи боли, что ты не боишься ее.
– Я… не… боюсь… тебя. – Мысленно она приготовилась к прыжку тигрицы. Зверь остался на месте. Рейчел стала немного смелее. – Я не боюсь тебя. – В этот момент ее больше не интересовало, прыгнет тигрица или нет. «Какого черта», – подумала она! – Эй! Я совсем не боюсь тебя! – крикнула она притаившемуся наготове зверю. Тигрица встала на лапы, потянулась и покорно заурчала, уходя прочь. Рейчел открыла глаза.
– Боль ушла, – сказала она.
Доктор Прингл откинулся на спинку стула, стоявшего возле кровати Рейчел.
– Не напрягайся и сядь. – Он жестом велел ей не двигаться.
– Давно ли я здесь?
– Около трех недель, – сказал он. – Ты некоторое время была без сознания, поверь, такая тяжелая работа вытаскивать тебя оттуда.
– Это была боль. Она была невыносимой.
– Знаю. Она такая же, как у большинства людей.
– Где я?
– Ты в клинике.
Рейчел переменилась в лице.
– Вы хотите сказать, что я в клинике для душевнобольных?
Очень терпеливо доктор Прингл еще раз объяснил ей, как она попала в клинику.
– Сколько времени мне придется оставаться здесь?
– Не думаю, что очень долго. Но ты измучена физически и эмоционально. Тебе требуется, по крайней мере, только три недели непрерывного сна.
– Но я столько же времени была в беспамятстве.
– Знаю, но все это время внутри у тебя продолжалась борьба. Я могу рассказать. Вот. – Он отцепил со спинки кровати график кровяного давления. – Взгляни.
Рейчел проследила взлеты и падения своих эмоций.
– Боже, но оно поднималось очень высоко.
– Да. В один прекрасный момент я даже сильно забеспокоился. Но, – доктор Прингл улыбнулся ей, – ты же знаешь, что ты – борец.
Рейчел болезненно улыбнулась:
– Я думала, что, возможно, уже умерла. Никогда не верила, что кто-то может умереть от разрыва сердца.
Доктор Прингл утвердительно кивнул.
– Да, с людьми такое бывает. Мне приходилось видеть, как это случается. Тогда на свидетельстве о смерти пишут «инфаркт».
– Доктор Прингл, если я выкарабкаюсь и выйду… я хочу сказать, что меня выпустят из больницы в нормальную жизнь, возможно, мне никогда не удастся собраться в одно целое снова.
– Вот именно поэтому, я тут, Рейчел. Ты сможешь довериться мне?
Она посмотрела на него.
– Да, – она была очень покорной в этот момент. – Где Чарльз? – Она выпалила вопрос торопливо, боясь, как бы тигрица не появилась вновь.
Лицо доктора Прингла просветлело.
– Ты можешь теперь безбоязненно произносить его имя. Отлично, Рейчел. Твой муж ждет моего звонка. Он вместе с детьми с нетерпением дожидается встречи с тобой. Как ты, готова к этому?
– Мне придется снова учиться лицемерить перед ним, так?
Доктор Прингл утвердительно кивнул.
– Но только в том случае, если ты чувствуешь себя в силах справиться с этим. Он больше не задает тон в ваших отношениях. Теперь дело за тобой.
– Я не собираюсь продолжать с ним супружеские отношения. – Рейчел посмотрела в потолок. – Перенесенная душевная боль, по-своему, стала для меня важным этапом в жизни. Она подействовала на мой организм словно очистительная клизма. Я совершенно избавилась от авторитетного давления мужа и чувствую себя абсолютно свободной.
Доктор улыбнулся:
– Это необходимо для тебя. Придется еще, ой, как много преодолеть, Рейчел, и многому научиться.
– Знаю. До сих пор я была похожа на черепаху. В случае опасности я тут же втягивала голову под панцирь. Но теперь я лишилась своего панциря.
– Итак, ты делаешь решительный шаг? Рейчел кивнула.
– Но сначала должна увидеться с детьми. А Чарльзу хочу сказать, что я больше не считаю себя его женой.
– Я позвоню ему. Хочешь увидеться с ним сегодня вечером?
– Почему бы и нет. Давайте покончим с этим побыстрее, и я смогу погрузиться в сон. Представить только – три недели абсолютного покоя.
– Медсестры будут периодически будить вас и помогать принимать ванну. Вы также будете ежедневно три раза питаться. Пичкать вас лекарствами совершенно ни к чему. После обеда я должен буду перевести вас в специальную палату. Думаю, что пациенты предпочитают быть в общей палате, а не в отдельном боксе. Вашей соседкой по комнате будет женщина по имени Сиси. Уверен, – он подмигнул, – точно уверен, вы прекрасно друг другу подходите и даже подружитесь.
Рейчел перевезли в палату Надежды. Это было небольшое помещение на шесть кроватей. Всего отделение располагало еще пять подобными палатами, в каждой из которых стояло по шесть кроватей. Значит, в целом, здесь содержалось тридцать шесть больных.
– Привет! Я – Сиси. На стоявшей рядом с Рейчел кровати сидела темноволосая девушка с огромными карими глазами и родинкой, которая делала ее чувственный рот еще пикантнее и привлекательнее.
«Природа щедра к некоторым женщинам», – подумала Рейчел, вдруг резко ощутив свои костлявые руки.
– Я – Рейчел Хантер.
– Какой-нибудь мужчина бросил тебя? – Она заметила, как Рейчел вздрогнула. – Не беспокойся. Многие из нас оказываются здесь именно по этой причине. – Она широко улыбнулась, показав белые ровные зубы.
– Нет. Фактически я оставила его. – Она почувствовала гордую уверенность от произнесенных вслух слов.
– Честно? Как здорово! – Лицо Сиси оживилось. – Жаль, что я не могу бросить Джеймса… Но меня прельщает его богатство. Нет Джеймса – нет и денег, прелесть моя. – Она засмеялась. – Я здесь постоянная пациентка. Как только не могу больше его терпеть, сразу теряю голову и оказываюсь здесь. Три недели посплю здесь, выхожу и опять терплю его.
– Ужасно крутой образ жизни. – Рейчел сочувственно посмотрела на нее.
Сиси, в свою очередь, бодро взглянула на Рейчел и сказала:
– Ты относишься к жизни слишком уж серьезно. Ты ведь почти полжизни прожила.
Рейчел не смогла сдержаться и рассмеялась над собой.
– В самом деле все женщины попали сюда из-за мужчин?
– Главным образом, да. Учти, что другая половина клиники забита мужчинами, попавшими сюда из-за женщин. Кое-что еще остается на вендиспансер.
Рейчел хихикнула:
– Сиси, ты просто ужасна.
– Знаю. Вот почему я так популярна, только не у доктора Прингла. Он обожает читать мне лекции на темы морали.
– Он удивительный человек, – сказала Рейчел, вспомнив, как он укрощал тигрицу.
– Согласна. Он, пожалуй, единственный парень, из тех, что я встречала в жизни, который не заставляет меня сосать его интересную штучку. – Лицо Сиси стало серьезным. – Большинство мужчин, если ты хорошенько постараешься, поддаются на эту уловку. Но только не он.
– Сиси, но ты же не предлагала… – Рейчел в ужасе посмотрела на нее.
– Конечно, но почему бы и не попробовать. Знаешь, ведь он не Господь Бог. Обрати внимание, в моей коллекции был даже один католический священник.
Рейчел сдалась. Остаток дня они провели за веселой болтовней.
Прозвенел звонок, возвестивший о приходе посетителей. Вдруг за стеклом двери в палату Рейчел увидела Чарльза. С ним были дети. Она нервно принялась покусывать кончик заплетенной косички. Предатель, сказала она про себя. Иуда. Он наклонился над ней и поцеловал в лоб. Она проигнорировала его.
Сара прижалась к материнской груди. Рейчел крепко обняла дочь.
– Я так рада, мамочка, что ты проснулась.
– И я тоже рада, Сара. Но я проснулась только на сегодня. Завтра я опять засну на целых три недели.
– Значит, мы опять не сможем видеться с тобой?
– Нет. Вы сможете приходить и видеть меня во время ужина. Я буду в полусне, но узнаю, что вы здесь.
Доминик поцеловал Рейчел в щеку.
– Приятно видеть тебя в прекрасном настроении, мам. – Он обвел взглядом палату. – Они все выглядят вполне нормально, – сказал он Рейчел.
– Разумеется. Они же все нормальные. А что, Дом, ты ожидал здесь встретить людей с двумя головами?
Доминик смутился.
– Если бы ты послушала суждения бабушки на эту тему! Я настроился увидеть тебя в смирительной рубашке и с пеной у рта.
– Вижу, Юлия вовсе не изменилась. – Рейчел посмотрела на Чарльза. Он опустил глаза.
– Ну, в ее времена больницы были совсем не такими, как теперь, – неуверенно возразил он.
– Дети, выйдите, пожалуйста, в комнату для ожидания на десять минут. Мне бы хотелось поговорить с вашим папой.
Когда они ушли, Рейчел сняла свое обручальное кольцо и вручила его Чарльзу.
– Довольно забавно, Чарльз, как только я приняла это решение, муки и терзания исчезли в моей душе.
Чарльз посмотрел на лежавшее на ладони колечко. Затем перевел взгляд на Рейчел.
– Спорить бессмысленно, да?
– Абсолютно. – Она затрясла головой. – Даже и не пытайся. Позови Доминика. Хочу поговорить сначала с ним, а потом – с Сарой.
– Хорошо. – Чарльз неуклюже переминался с ноги на ногу возле кровати.
– Мне жаль, что все так вышло.
– А мне нет. Все кончено. Теперь мне самой предстоит решать, что делать в жизни и как поступать.
Доминик воспринял новость небрежно, будто мимоходом.
– Ничего, если останусь тогда с Юлией?
– Пусть так и будет. Я не хочу больше жить в этом доме. Если она хочет содержать дом для вас с Чарльзом, меня это устраивает. Будем часто видеться.
Доминик посмотрел на нее.
– Я люблю тебя, мама. Рейчел крепко обняла его.
– Не сомневаюсь в твоей любви, Дом. Но она у тебя особенная.
– Мне все равно, что случится, лишь бы я могла жить с тобой. – Сара с тревогой посмотрела в лицо матери.
– Обещаю, Сара. Как только пройдет срок лечения и я смогу выбраться отсюда, мы подыщем для себя местечко, где будем жить вдвоем, а Дом будет приезжать, когда захочет. Как бы там ни было, не стоит забывать о том, что я теперь богатая женщина.
– Нет. Твои деньги у папочки, потому что они с доктором Бернсом поместили тебя сюда.
Рейчел нахмурилась:
– О чем ты, Сара?
– Говорю тебе, я слышала, как папочка рассказывал бабушке, что он теперь распоряжается твоими деньгами.
«Посмотрим», – подумала Рейчел.
– Мало ли что она говорит. Неважно. Я обещаю, что мы устроим с тобой отличный дом для тебя, Сара. Подумай, какая у тебя будет новая спальня.
Сара обняла мать.
– Сделай это побыстрее. С бабушкой, как с зубной болью, жить невозможно.
– Постараюсь поторопиться.
Прежде чем выйти из палаты, доктор Прингл остановился возле кровати Рейчел, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
– Мне нужно дожидаться какого-нибудь назначения или еще чего-то? – спросила Рейчел.
– Нет. Сегодня утром я все отменил. С вами ничего страшного не произошло. Только потребуется какое-то время, чтобы починить ваше разбитое сердечко. – Он улыбнулся: – Спокойной ночи, Рейчел.
– Спокойной ночи, доктор Прингл. «Слава Богу, что мне не надо было выходить замуж по расчету», – подумала она.
– Спокойной ночи, Рейчел, – отозвалась со своей кровати Сиси. – Эй, а твой старичок ничего, хорошо выглядит, проказник.
– Да, но все-таки он проказник, – Рейчел рассмеялась: «Можно было бы и покруче обозвать, но тогда, пожалуй, скажу непристойность», – подумала она. Потом подступили слезы.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ВОДОРАЗДЕЛ
Глава 39
В течение трех недель сна Рейчел только смутно воспринимала приходивших к ней посетителей. Однажды она увидела Джейн, часто приходила Клэр и дети. В поле зрения появлялся расплывчатый силуэт доктора Прингла. Он держал в руках график с записью ее давления и улыбался. Когда она просыпалась, сиделки отводили ее в ванну.
– Похоже на постоянное опьянение, только без похмелья. Пробираясь шаткой походкой по коридору, она смеялась. Так медленно тянулась однообразная вереница дней, пока не наступила последняя неделя, когда доза лекарства стала медленно уменьшаться. К утру в пятницу Рейчел окончательно проснулась.
– Похоже на постоянное опьянение, только без похмелья. Пробираясь шаткой походкой по коридору, она смеялась. Так медленно тянулась однообразная вереница дней, пока не наступила последняя неделя, когда доза лекарства стала медленно уменьшаться. К утру в пятницу Рейчел окончательно проснулась.