– Извини, что так тебя подставил, – Демид положил руку на плечо майора. – Это ведь моя идея насчет подделки была. Извини, Валерий…
– Ладно… – Антонов ухмыльнулся. – Я тоже хорош был. Слава Богу, хоть тебя вчера не подстрелил. Не бойся, я тебя в это дело не втяну. Твое участие все настолько запутает, что, пожалуй, даже на оргпреступность потянет. Сам разберусь.
– Шанс?
– Процентов девяносто, что выпутаюсь. Они меня еще не знают, сосунки! Пороху не нюхали!
– Ну, успехов тебе тогда. – Демид протянул руку.
– Бывай. Может, и не увидимся больше. Хороший ты парень, Дема, но сердце чует – держаться мне от тебя нужно подальше. Слишком много нечисти вокруг тебя крутится. А я такого не люблю. Я, знаешь ли, привык, чтобы все понятно было.
– Я тоже люблю, когда все понятно. – сказал Демид. – Но как-то не получается. Такой вот Фатум.
[21]. На общественных началах. Так что сейчас разберемся. Разрешите…
Он вошел внутрь и захлопнул за собой дверь. Отрезал себе путь к отступлению.
В кабинете была только одна женщина. Стройная и даже симпатичная женщина лет сорока в белой блузочке и синей форменной юбке. Она, как и полагалось машинистке, бодро лупила по клавишам электрической печатной машинки и одновременно курила сигарету.
– Куда рветесь? – она посмотрела на Демида, словно на таракана. – Я же русским языком сказала – вызову! Ждать в коридоре! Всех вызову согласно повестке.
– В таком случае, – Дема сделал еще шаг вперед, – меня должны были вызвать уже четыре минуты назад. Потому что сейчас – одиннадцать часов четыре минуты. Не подумайте, что я скандалист и формалист, просто я ценю свое время. Никакого криминала на мне не висит. И если я немедленно не увижу следователя Фоминых, то сам больше сюда не приду. Если вы хотите предъявить мне обвинение или привлечь в качестве свидетеля…
– Подождите, подождите… – Женщина что-то искала бумагах, аккуратно пришпиленных друг к дружке скрепками. – Вы у нас Коробов Демид Петрович?
– Он самый.
– Садитесь, – женщина показала на стул напротив.
– А следователь?..
– Следователь – это я. Фоминых Ольга Игоревна. Присаживайтесь.
– На сколько лет присяду-то, начальник? – проворчал Дема, скрипя стулом.
– Демид Петрович, ну зачем же вы так, зачем вы криминальную терминологию применяете?.. Вы же не из этих… – Ольга Игоревна кивнула на дверь. – Вы интеллигентный человек, ученый. И никакого обвинения мы вам выдвигать не собираемся, а наоборот, хотели бы проконсультироваться с вами по некоторым узкоспециальным вопросам. Привлечь, так сказать, в качестве помощника на добровольных началах…
– В качестве ЭКСПЕРТА, что ли? – Демид ожидал чего угодно, но только не этого. История повторялась. В виде трагедии? Да нет, это уже походило на фарс. – А что, если я не соглашусь?
– Можете не согласиться. – Фоминых деловито придвинула к Демиду папку. – Но все же посмотрите сперва. Там, внутри, кое-какие документы. Не очень-то приятно, я понимаю…
В папке были фотографии. Только фотографии. Расчлененные тела, оторванные уши, пальцы. Кольца, серьги. И на каждой фотографии стояла дата. Все снимки были сделаны в течение последних двух недель.
– Ну, что скажете?
– Ужасно. – Дема захлопнул папку. – Совершенно мне это не понравилось. Не нравятся мне такие штуки. Это что, маньяк-убийца?
– Демид Петрович! – Фоминых укоризненно покачала головой. – Я считала, что имею дело со взрослым, ответственным человеком. Люди гибнут один за другим, а вы из себя непонимающего строите! Натворили дел, понимаете, а нам теперь расхлебывать!
– Каких дел? – пробормотал Демид. – Я никого не убивал.
– Да я не про вас! – Следователь махнула рукой. – Я про коллег наших из ФСБ. Упустили ведь зверюгу. Раздолбаи, извиняюсь. Взялись не за свое дело. Говорили же мы им: "Наше это дело, уголовное." Нет, они уперлись: секретный объект, мол, радиация и все такое! Увезли зверюгу с собой, хотя брать ее в логове нам пришлось. Нет, понимаете, вечно вся черная работа на нас ложится, а они – на готовенькое. Аристократы! Засекретили все к чертовой матери! Вот и проворонили! Олухи, одно слово, нюх потеряли! – Фоминых доверительно наклонилась к Демиду через стол. – Заняться им сейчас нечем, вот и хватаются за все, что попало. Хотят показать, что еще чего-то стоят! А дело-то и впрямь наше, и не думаю, что особо сложное. Слава Богу, сейчас не времена дурной перестройки, когда все развалили. Если надо, и людей найдем, и средства. Нет, вы подумайте, по две-три жертвы в день. Это просто война какая-то!
Карты были раскрыты, только Демид не знал, с какой ходить – с туза или шестерки. С короля? А почему бы и нет?
– Король… Король Крыс? Это он убивает людей?
– Король Крыс? – Фоминых глянула на Демида с недоумением. – Вы что имеете в виду?
– Ну, мутант этот. Мы его Королем Крыс называли.
– Интересно… А почему Король Крыс? Он же не крыса, он – собака.
– Вы думаете?
– Я вообще ничего не думаю. – Фоминых категорично захлопнула папку. Она говорила так, как говорят люди, обо всем на свете имеющие собственное мнение. Чужое мнение интересует таких людей только по особому приказу начальства. – Это ваше дело – разобраться, что оно из себя представляет, это животное.
– А почему вы думаете, что я буду разбираться?
– Потому что это ваша вина. Ваша и этого… майора Антонова. Вместо того, чтобы своевременно произвести вскрытие, вы проявили халатность. Вы даже не смогли определить, что он еще жив, и дали, таким образом, сбежать ему на свободу. А вот результат! – Она хлопнула рукой по фотографиям.
– Но ведь мы… – Демид собрался было рассказать, что зверя разрезали по всем правилам, что он не мог ожить после этого по всем законам природы, но все равно ожил, слепился из кусочков в единое целое, что он ожил и даже заговорил человеческим голосом, что это вообще не зверь, и нельзя к нему подходить с обычными мерками, и, собственно, он даже нельзя сказать, что в этом случае можно сделать, и что майор Антонов ни в чем не виноват – кто может быть виноват, что налетела буря, случилось землетрясение или извержение вулкана?.. Демид поглядел в глаза следователя Фоминых и осекся. Этой бесполезно было говорить что-либо о сверхъестественных силах. Она верила только в то, что могла увидеть своими глазами.
– Что вы сказали? – переспросила следователь.
– Видеозаписей никаких не осталось?
– Никаких, – сказала Фоминых. – Антонов пытался заявить, что вскрытие все-таки делалось, но это выглядело как лепет младенца. Вы просто не удосужились сделать вскрытие в первый день. И в первую же ночь ваш… э-э… Король Крыс спокойно сбежал. А Антонов, представляете себе, вместо того, чтобы честно заявить об исчезновении опаснейшего животного, пытался изготовить подделку. Уму непостижимо!
Фоминых полезла в ящик и достала оттуда пластмассовый зуб, изготовленный Аликом.
– Вот, полюбуйтесь! Дешевка! Интересно, кого он хотел одурачить этой фальсификацией?
– Что с Антоновым? – Демид старался скрыть предательскую сиплость в голосе.
– Ничего. Даже дела на него не завели. Нашлись у него могущественные покровители – друзья, видите ли, боевые. Просто уволили его с работы. По несоответствию.
– По-моему, он хороший специалист…
– А по-моему, он не совсем психически здоров. – Фоминых покрутила пальцем в виске. – Вначале мычал что-то неопределенное, а потом, когда дело в хороший раскрут пошло, и почувствовал ваш Антонов, что терять ему нечего, вдруг начал такое пороть… Ну что твой блаженный у паперти. Что, мол, пес этот – разумный, что он вообще нечистая сила, и что мы с ним не справимся. Ну, это понять можно: воевал когда-то Антонов, контужен два раза, комиссован подчистую. И в конторе должность выполнял гражданскую. Номинально. Я бы его и близко к такой работе не подпустила.
– А вы как думаете? Неужели вам кажется нормальной эта псина с ее живучестью, жаждой крови и страстью к золотым побрякушкам?
– Э-э, бросьте вы! – Следователь махнула рукой. Знаете, сколько всякой нечистой силы я за свою жизнь видела! Не было такой нечистой силы, чтобы мы с ней не справились. И знаете, кто каждый раз стоял за всеми этими чудесами?
– Кто?
– Человек. Очередной опытный махинатор, прикрываясь стремлением толпы к необычному, совершал свои грязные делишки. Чаще финансовые, но иногда, как сейчас, и извращенные убийства. Нет существа страшнее, грязнее и извращеннее, чем человек! Да, действия этого пса кажутся на удивление разумными. Но уверяю вас, ни одной собаке не придет в голову собирать золотые драгоценности. Зато это может придти в голову хозяину этой собаки! Он может взять агрессивную породу, придать своей собачке для пущего эффекта мистический вид и натаскать ее на убийство людей. И пока люди будут креститься и вызвать священников, чтобы попрыскать место святой водой, этот человек может жить спокойно. Но когда беремся за дело мы, нам наплевать, извините, на все эти сказки. Собаку мы найдем – и уничтожим так, что ее не оживит и сам дьявол. А потом доберемся и до ее хозяина…
Демиду на миг показалось, что и в самом деле не случилось ничего необычного. Может быть, это и к лучшему? Пусть только отловят этого чертового Короля Крыс. Отловят, расстреляют и сожгут его труп. И тогда Демид будет спать спокойно, и забудет о том, что его непонятное прошлое пыталось дотянуться до него когтистой лапой. И не будет ему дела до того, кем был Король Крыс на самом деле.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Вот, – Фоминых выложила на стол подробную карту города. – Посмотрите: красными кружочками отмечены места, где были совершены убийства с интересующими нас особенностями.
– Ну и что? – Демид пожал плечами. – Не вижу здесь никакой определенной закономерности. Натыканы кружочки как попало.
– Это для вас нет закономерности. А для нас есть. Мы уже проверили три места, где может находиться логово этого, с позволения сказать, Короля Крыс. А точнее, преступника или преступной группы, которые всем этим спектаклем управляет. И теперь мы почти уверены, что знаем, где он скрывается. Кроме того, есть определенные знаки, которые помогают определить их местонахождение.
– Какие знаки? – Демид насторожился. – Пауки?
– Сами увидите – мистика всякая. Говорю вам, это очень похоже на спектакль. Хотя и настораживает такая показуха. По логике вещей, преступник должен почувствовать, что по его следу идут, и сидеть тише воды, ниже травы. А тут – "Пожалуйста, вот он я, убийца! Приходите, берите меня!"
– И как вы это объясняете?
– Если это серийный убийца, маньяк, то это вполне объяснимо. Такие типы психически невменяемы, для них внешний эффект важнее безопасности. Они заметки о себе, бывает, расклеивают дома по стенам. Но мне кажется, здесь что-то другое. Эти рисунки… Это уже больше похоже на сатанинский культ с жертвоприношениями. А культ, сами понимаете, один человек не осуществляет. Здесь уже, как минимум, группа…
Демид озадаченно посмотрел на следователя, на Фоминых Ольгу Игоревну. Многих людей видел он в своей жизни. Большинство из них без труда поддавалось классификации, укладывалось в тот или иной психологический тип. Даже майор Антонов, со всем своим контуженым прошлым, со знаниями ученого и жаргоном военного, не представлял ничего особенного – Демид мог без труда просчитать все его поступки, предсказать грядущие действия, и, при желании, переиграть по всем статьям. Следователь Фоминых не укладывалась ни в какие рамки.
Демиду уже приходилось сталкиваться с женщинами в милиции. Он вспомнил капитана Белоножкину по кличке "Бешеный Заяц", вспомнил, как она смолила "Астрой", орала на него визгливым голосом и била кулаком по столу, вспомнил, как потом извинялась, ссылалась на то, что так загружена, и не знала, что он – от Сергея Ивановича, а дома все так запущено и дети болеют, и дела никому нет, что у нее проблемы с мужем, и Демид Петрович так любезен, что достал церебролизин, два инсульта у отца… Вспомнил практикантку из оперотдела Лизу, с которой был послан в гаражный кооператив для уточнения данных – сам писал заявление, сам и расследуй – черноволосую девчонку в черных колготках и черной мини-юбке, как они бродили между кирпичными коробками и смеялись, как к ним пристали трое молодцов, и они пытались бежать, но молодцы догнали – попробуй убеги на каблуках – и Дема, вздохнув, принял бой, и молодцы извивались друг на друге, держась за ушибленные мужские достоинства, а потом пришлось зайти домой умыться, и практикантка Лиза благодарно поцеловала его, да так и не смогла оторваться, и черная юбка поползла вверх, а черные колготки были спущены, а может, даже и порваны в порыве страсти… Лиза потом звонила ему, но Демид сказал, что дело его закрыто…
Следователь Фоминых не думала о семье. Демид вообще не мог понять, о чем она думала. Неужели о работе? Она была грубовата. Она была умна и энергична. Была довольно красива – правильное лицо с тонкими бровями и высоким лбом, чистые русые волосы, скрепленные заколкой в изящную прическу, серые большие глаза с длинными ресницами. Но глаза ее были задернуты шторкой, не допускающей чужеродного вмешательства. Красота ее была холодна как камень.
Внешне следователь Фоминых была самым обычным следователем-женщиной, и в поведении ее не было ничего, что выходило бы за рамки обычной женщины-следователя. Конечно, она не очень-то любила людей, но кто их нынче любит? Разве что какой-нибудь закоренелый интеллигент, много читающий старые книги и редко ездящий в городском транспорте. Или баптистка, еще недавно бывшая преподавателем сопромата, а теперь вдруг приобщившаяся к Богу…
Внешне Фоминых была вполне обычной. Но что творилось у нее внутри, Демид понять не мог.
"Я разберусь с тобой, красавица. Я хочу знать, что представляешь ты из себя на самом деле. И чего ты боишься. Человек должен чего-нибудь бояться. Если он ничего не боится, это уже не человек, это автомат с газированной водой".
– Когда вы будете брать этого… Эту преступную шайку?
– Сегодня.
– Я хотел бы присутствовать…
– Я бы тоже этого хотела. – Холодная полуулыбка, скрывающая удовлетворение. – В восемнадцать ноль-ноль у этого здания. Выезжает оперативная бригада. Желаете придти?
– Да, обязательно. – Демид уставился на Фоминых своим немигающим взглядом, заставлявшим большинство людей отводить глаза. – Да, Ольга Игоревна, у меня еще один вопрос есть. Последний.
– Да?
– Вы замужем?
– Нет. – Покраснела слегка, но глаза не опустила. – Что, Демид Петрович, уже планы какие-то строите?
– Строю. Расставляю на вас сети, Ольга Игоревна. Хочу пригласить вас. Ну разумеется, когда разберемся с этим Королем Крыс.
– Куда? – глаза Фоминых округлились. – Куда вы можете меня пригласить?
– На танцы. Вы давно танцевали в последний раз… Оля?
– Не помню. – Следователь Фоминых поднялась на ноги. – Демид Петрович… Извините, думаю что вам нужно идти…
– Вы умеете танцевать самбу? Я вас научу, у меня хорошо получается. Вот, смотрите, начинаем с третьего такта. Нога идет сюда…
Следователь Фоминых рухнула на стул и захохотала. Она хохотала до слез и никак не могла остановиться.
Демид тихонько, почти на цыпочках, покинул кабинет. Он был весьма озадачен.
ГЛАВА 10
Карх был голоден. Он проснулся, и привычное чувство неуемного, всепоглощающего голода заполнило все его естество. Он спал слишком долго. Два года спал он после того, как убили его хозяина. Убили хозяина и всех других кархов. Карха тогда тоже убили, но хозяин отметил его своей благодатью – и он ожил, единственный. Он спал как мертвый – кархи не видят снов. И через три луны после того, как он проснулся, его снова убили. Жалкие людишки! Дикая боль разорвала тогда его тело с разрывами пуль, дикий страх разорвал на части его душу. Проклятье! Карх не может бояться! Карх не должен бояться! Страх – не его удел. Страх – удел людей – глупых слабых двуногих с вкусным жирным мясом, считающих себя разумными. Люди рождаются и живут в страхе, люди умирают в страхе. И если они перестают бояться, то нужно снова заставить их делать это. Карх знает, как сделать это – он был создан для этого. Создан хозяином для страха, и боли, и крови.
Карх потянулся и провел когтями по стене, оставив глубокие борозды в старой штукатурке. Он хотел есть! Что вкусного можно было сожрать в этом захламленном логове? Здесь были только крысы – маленькие, тощие и вонючие. Разве можно сравнить их с человечиной – тем мясом, что ходило рядом по улицам, ездило в дымных машинах, размножалось в каменных коробках и увешивало себя побрякушками из любимого золота? Тем мясом, что считало себя венцом природы, и все равно было только мясом.
Мясо может разозлиться на карха. Оно может загнать его в ловушку, может расстрелять его. Но не может убить его, не может сожрать его. И поэтому карх сам сожрет это мясо. Он будет жрать это мясо, пока не насытится.
Когда он насытится?
Никогда. Потому что карх голодный. И потому что карх никогда не умрет.
Убить карха может только Бессмертный. Но и карх может убить Бессмертного. И карх сделает это первым. Потому что Бессмертный все забыл, разучился читать мысли и видеть завтра. Он слаб, этот человечек.
И все же карх боится его. Почему? Скоро Бессмертный придет к нему в гости, и на ужин будет мясо Бессмертного. Бывшего Бессмертного. Карх знает это. Он не разучился читать завтра. Почему же ему страшно?
Крыса пискнула, перебегая дорогу под самым носом карха. Молниеносное движение – и она очутилась в пасти Короля Крыс. Забилась, еще живая, пытаясь вырваться из ловушки зубов.
Карх медленно сомкнул челюсти. Крыса заверещала, когда клыки-иглы проткнули ее вздувшийся от напряжения животик, и кровь брызнула тонкими струйками. Крыса размахивала в воздухе лапками, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но вокруг был только частокол кривых клыков. Она, наверное, еще надеялась на что-то, и молилась своему крысиному богу об избавлении. Или о легкой смерти. Но крысиного бога не существует, есть только Король Крыс. Так прозвали его людишки. И он не дарует легкой смерти.
Карх разжал пасть и крыса шлепнулась на пол. Она попыталась вскочить на ноги, скребла лапками по полу, но хребет ее был сломан, и кишки волочились за ней, выпав из живота. Карх помочился на крысу и побрел восвояси, оставив умирать. Она его больше не интересовала.
***
Демид готовился к встрече. Король Крыс ждал его. Он, конечно, имел в запасе немало сюрпризов для Демида. И он знал о Демиде много такого, чего не знал сам Демид. Не знал или не помнил. Но Демид и не собирался узнавать ничего нового о себе. Он даже не собирался разговаривать с Королем Крыс. Он собирался убить его.
Что взять с собой? Дема вспомнил цепкий взгляд Фоминых. Обшмонает, стерва, непременно обшмонает. Поэтому холодное оружие лучше не брать. А холодное оружие, как известно, это не только финка с выскакивающим лезвием. Это и боло, и сай, и любимые Демидом нунчаки. При желании и кухонный ножик можно объявить холодным оружием. И такое желание вполне могло появиться у кого-нибудь. Демид не слишком доверял своим новым товарищам в борьбе с Королем Крыс.
Потому Дема решил взять Штуковину. Она называлась так потому, что названия у нее не было. Дема сам сделал Штуковину, идею слизал из одного импортного журнала, усовершенствовал в соответствии со своими запросами и техническими возможностями, и ни разу еще не применял в деле – не было необходимости. С обычным человеком Дема мог справиться безо всякого оружия – как холодного, так и горячего. Да и не приставал к нему никто по доброй воле. Кто пристанет к такому человеку – физиономия вся в шрамах, а глаза, как у параноика. Кто к нему пристанет? Разве что только какой-нибудь монстр.
Штуковина выглядела вполне мирно. Точнее, выглядела она как обычный зонтик. Кому какое дело, что человек тащит с собой в летнюю жару и сушь черный складной зонтик? Мало ли чудаков на свете?
А еще Демид одел нарукавники. Они представляли собой трубки из легкого, но прочного металла. Дема одел их на предплечья, а сверху закрыл рукавами штормовки. Если ты имеешь дело с обычной собакой, то можно сунуть ей в пасть ватный рукав. Но для зубок Короля Крыс ватный рукав не подходил. Дема не был уверен, что даже металл защитит его в должной мере. Но это было все же лучше, чем ничего.
Он приготовил пару сюрпризов для Короля Крыс. Он экипировался достаточно хорошо, чтобы справиться даже со сворой волков. И все же он не был уверен ни в чем – что, как всегда, было к лучшему. Не стоит слишком задумываться о своем будущем. Оно само найдет тебя, если ему заблагорассудится.
Такой вот Фатум.