Страница:
Белинский.Какая глубокая талантливая натура! Он познал все муки и сомнения творчества, иначе, откуда в нем эта простота мысли и созерцательное величие?
Напев нахлынул неожиданно
Но я – не повесть о потерях
Струны разлук исповедую своим сомнением
Небом напускное равнодушие разгадываю.
12.05.
«Бессмертной раною убит». Лермонтов.
Отвезла работу во ВГИК. Идиотизм. Но, тем не менее… Вообще-то не верю. Там такая специфическая богемная атмосфера, все такие «гордые», крутые, значительные. Может, большинство из них – ничего из себя не представляет, как чаще всего и бывает. Но в целом все это, конечно, производит впечатление. Люди выделяются. Конечно, блат крутейший, и у меня практически никаких шансов. Готовиться к этим экзаменам, конечно, не буду. Зачем? Только крошечная надежда в душе еще теплится. Глупо, понимаю и когда узнаю результат, увы, предполагаемый, хоть буду готова. А все-таки самолюбие кольнет, и будет не по кайфу.
«Предмет насмешек, ада тень, Призрак, обманутый судьбой».
Лермонтов.
16.05. Неопределенность убивает. В то же время живу и наслаждаюсь этим. Трачу деньги на ерунду, расстраиваюсь и кайфую и в каждом миге своей жизни обожаю жизнь. Обожаю Москву, себя и всех вокруг. Или презираю. Но никак не равнодушна.
Понимаю – не поступлю. Но, господи, как жалко думать, что «напрасно была нам молодость дана, что изменяли ей всечасно», что уж кончается она. Да, всегда приходится выбирать: карьера или жизнь. У творческих натур, у незаурядных натур бывают совпадения. А я? Надо попробовать журналистику. И просто литературные этюды.
Перечитываю свои питерские записи. Действительно, тогда было какое-то особенное время. Все удавалось. Все так совпало: и мое настроение, и внешние обстоятельства, и люди, с которыми я знакомилась, – все настроилось на меня. И я была на высоте. Я была в высшей степени сама собой.
Живущим сегодня
Предчувствиям – дорогу
К сердцам прохожих
И к моему сердцу.
А сейчас будни души и тела. Если постоянно думать, как бы возвратить все это, ничего не получится. Повтор невозможен. Но возможен новый праздник с новыми героями и с новой мной. Конечно, настоящей.
17.05. С Б. расстались. Заочно, правда. Но, тем не менее, все уже слишком очевидно. Ловлю себя на мысли, что только для того хочу, чтобы меня допустили к экзаменам во ВГИК, чтобы был повод позвонить ему и попросить помочь подготовиться к экзаменам. Он все же театральную жизнь знает достаточно хорошо. Глупая надежда продолжает толкаться в голове. Но уже через несколько дней все окончательно выяснится.
Сегодня была у Мастера. Это лучшее, что есть в моей жизни. Такое ощущение, что там я окружена любовью и светом. Свет действительно есть. Он повсюду. А любят там так искренно и сильно! Будто там находится множество существ (людей и не только), и они так добры ко мне, и каждый желает мне счастья, и каждый для меня на все готов. И я там – своя, и, кажется, меня всегда, в любую минуту ждут, и там я – настоящая, сильная и счастливая. Господи, почему в реальности мы лишены этого блаженства? Не хочется оттуда уходить, но оставаться там – невозможно. Ведь это смерть. Даже просто оставаться там более-менее продолжительное время – опасно. Энергией накачали.
Глупо провожу время. Но куда поступать – не знаю. Куда хочу – не допустят, а еще куда? Погибаю. И ничего не делаю для изменения ситуации. Денег нет, квартиры нет. Катастрофа? Да, нет.
Но мне хорошо. Жизнь приносит радость и боль, но до чего же она во всем очаровательна. На что надеюсь, не пойму, но удивительная уверенность в себе. Опять. Беспричинная.
Ленком. «Тиль». Постановка М. Захарова.
Рыдают черемухи
Между строчек станций
Весну называет каждый –
Знакомой
На стрелках часов –
Было полнолуние.
Режиссура стильная. Есть интересные находки, оригинальные решения (пляска теней-духов).
18.05. И. Ефимов. Пума. Майолика.
Гибкость гордыни, грациозная лень. Расплывчато-изумрудная. Твое постоянство. Ты стала потерей в один из тех дней, когда луна разлуку приглашает на танцы. Ты стала отчуждением тонких рук. Клавиатура мая изменчива. Чуть коснешься, опадают цвета. Черемуха опадает между строчек грации. Испуганное пламя ночей и прощаний в твоих глазах отражается. Беспечности изумрудная кожа. Глаза грусти, Господи.
Грации твоей завидуют тени ушедших и ветки акаций опадают. Их ветер приласкает изменчивый.
Грация, грусть, нежно-зеленая гладкая кожа. Дотронешься – отчуждение ее поймешь. Она – олицетворение всех безумных поступков. Пространство перепутали с ее душой. Дико. Диковинно.
Врубель. Девушка в венке. Майолика.
Тонкие черты. Тишина. Строгость, может, профиля безукоризненные черты меня смутили. Сначала я думала – судьба очарованная неба ослушалась. Силуэт растроганный.
Васнецов. Гамаюн. Майолика.
Отчаяние тени, как странно изогнуты ее сомнения.
Пролог зимней спячки. Пролог декабря.
Небо с судьбой играет в прятки – тучи измучились пугать меня.
Врубель. Египтянка. Волхова. Садко.
Весна – Майолика. Лика абрис смешливого смутно напоминает тонкие черты моей разлуки с тобой прочитанное. Я прошла грозой. Растрепала листы.
Морской царь. Горельеф. Морская пена губы надула.
Репин. Богомолки – странницы.
Чистота линий, гармония теней, ощущение полной реальности. Камешек на дороге, рука, сжимающая корзинку, сумрачный взгляд из-под платка. Полдень жаркий и душный.
Коровин. На реке.
Гладь чиста и покойна. Тени лесных великанов отражают свое спокойствие на водных ладонях.
20.05. Грустно и тоскливо, одиноко и бесприютно. Ни одного просвета в тучах моей души. Перечитала «Алину» – вряд ли она понравится во ВГИКе, если даже я вижу несовершенство работы. Денег не остается. Жалко мамочку, она так всегда старается вязать. А продали только одну ее кофту. Денег только – 1000. А нужны – на комнату, на курсы – 3000. Понимаю – нельзя не заниматься. Самой не получается. Слабовольная пустышка. Жалко себя, а это худшее из чувств к себе. Даже если бы были деньги, надо жить в Москве, потому что там с 8-ми часов, а вставать каждый день в 6 часов я не в состоянии.
Какие-то подряд неудачи. Теряю всех. Мама далеко. И никому я здесь не нужна. Никому нет дела до моей судьбы. И судьба явно насмехается. А я берусь за учебник, и не могу прочитать и страницы, мысли уносятся далеко. Я изнемогаю от груза проблем и срываюсь в депрессию. Болею и плачу. Где выход? Но силы воли не хватает противостоять этому миру. Такая я непутевая, несносная. Отчуждение во мне без границ. Чужая всем и жизни. Судьба снова рядом. Она экспериментирует со мной. Я это хорошо чувствую и почему-то понимаю, что это к лучшему. Она ни слова не говорит, но я ощущаю ее присутствие, ее взгляд. Но хоть как-то показывать вид не в состоянии. Мне плохо. Какая уж есть. Пусть это умножится на два. Пусть станет еще хуже. Я на все готова. Я все стерплю. Куда же деваться. Больно.
Тело ломает. Душе неуютно в маленьком теле. Душа рвется куда-то. Меня всю изнутри выворачивает. Внутри вихри, катастрофы. Телу невыносимо. Душе больно. Мне всей – невозможно, не по-человечески. Мазохизм какой-то, но мне даже хочется, чтобы стало еще хуже, еще, еще хуже. Чтобы до последней грани, где нет выхода. И тогда уже силой отрицания, доведением до абсурда, я смогу превозмочь эти тягость и страдание.
Мастер, Всевышний, заклинаю, не оставьте, смилуйтесь
Судьба, Ваша милость. Вы моя надежда, мое утешение. Вы насмехаетесь. Правильно, другого я не заслужила.
Тетя Надя сейчас сказала: «Время летит». Господи, летит. Со скоростью судьбы. Вот она улыбнулась, а прошла целая жизнь. Сейчас подумала: неплохой образ для Алины. И сразу же – если так подумала, значит не все потеряно, не все гнусно. Я – это много. Судьба – Вы грация и такт, Вы – насмешка и ирония, Вы – страсть и нежность, Вы – отчуждения и потери, Вы для меня многое делаете и жестко спрашиваете, но и награждаете тоже. Вы меня не оставите. Спасибо, леди.
Пишу – и настроение становится лучше. Вопреки всему. Несмотря ни на что. Я еще надеюсь. Судьба соизволила сделать мне облегчение, разжала тиски безвыходности. Может, и не дала ответов, но самочувствие лучше.
21.05. Был хороший день (если снова не оштрафуют в электричке). Я так люблю Москву. Но так не хочу заниматься, мне трудно не тратить деньги на кофейники. Слабая воля. Москва меня губит, но и возвысить меня может только она. Полюса встречаются. Это неизменно. Неизбежно. Или погибну, или одержу победу над гадостями жизни. Третьего не дано. И я ставлю все и иду ва-банк.
22.05. Ничего не происходит. В театр сходили, в кино, по кофейникам. Но мне этого мало. Нет событий, нет знакомств. Мне нужно, чтобы мною восхищались, смотрели в глаза, говорили комплименты. Я хочу почувствовать себя нужной. Единственной. Клевой. Очаровательной. Та безумная прекрасная неделя – в моем сердце. Все было замечательно, воздушно, непосредственно. И я была ис-
кренней и уверенной в себе, и симпатичной, и легкомысленной, и умной. Все соединилось. Бывают такие периоды в жизни. Потом будни. Никогда не угадаешь, когда придет это светлое в жизнь. Нахлынет вдруг – и ты на пике блаженства. А потом худо. Депрессии, неудачи и срывы. Что бы ни начиналось – все впустую, все равно не получится. А если настаиваешь – обломаешься. Лучше притихнуть, переждать. А в другое время опять все само собой, все выходит, при минимальных усилиях. И самочувствие – высший класс. И все – как надо. Или может быть по-другому. Свыше. Надо уметь уловить эти периоды. Менять и преодолевать их – не получится. Но понять и приспособиться – конечно. Они не совпадают с внешним благополучием, но они (хорошие периоды) несут душе столько теплого, что никакие внешние кайфы не заменят их. В них чувствуешь благоволение судьбы. С другой стороны, в любом проявлении жизни ловишь, находишь эстетическое наслаждение. А плохие периоды, они такие и есть. Не рыпайся – окатит холодом и отчуждением. Последнее время я – как сомнамбула, не живу, а только присутствую. Торможу и хандрю. Яркие вспышки счастья, как угольки греющие. Вспыхнут на миг – и в небытие. Безумная неделя восхищала цельностью и безыскусностью.
Еду в Москву. Странная я, не поступлю никуда, но ничуть не беспокоюсь. Апо-фигей. Апофеоз бессмыслицы. Не знаю, что будет со мной. Живу, пока живу. В Москве.
Обывательский уровень убивает. Смотреть больно. Мне нужна, как воздух, атмосфера изыска и богемности, господа, мне нужен уровень. Диалогов, манер, одежды, общества. Мне так хочется осуществляться женственностью, томной, капризной и изящной. Умной, талантливой и насмешливой. А еду в электричке, и вокруг… Пусть это снобизм. Без него не обходилось ни одно общество. Я несовершенна, но я имею право мечтать. И все-таки я в Москве. Уже от этого радостно.
Танцуй, пока молодой.
Сейчас во всех отношениях плохой период. Самочувствие – хуже некуда. Но держусь, сопротивляюсь.
23.05. Гадости плохого периода продолжаются. До чего низок И. Плебей и лавочник. Кому бы уж говорить об интеллигентности. Он – ничтожество, и это хронически.
25.05. После посещения РГГУ ни о чем другом думать не хочу. МГУ, ВГИК – все это мелочи по сравнению с теми перспективами, которые открыли нам преподаватели, энтузиасты своего дела. Так хочется там учиться. Столько грандиозного.
Только там. Театроведение. Быстро загораюсь новым. Но на этот раз серьезно. Только там. Хорошо бы с Гаевским пообщаться. Он, как и все богемные люди, рассеян и невнимателен. Я должна там учиться. Я решила, что это именно то, что мне нужно.
Я сама сделаю себе карьеру – или меня не будет. Я должна состояться как личность. Состояние взбудораженное и нервное. Я знаю, чего хочу. Комплексы прочь. Вам нет места в завтрашней «гонке за лидером».
Период еще не кончился, но ощущаются вкрапления нового. Дождусь ли смены фигур и мастей?
29.05. Подлости продолжаются. Только почувствуешь что-то хорошее, оживешь, освободишься от комплексов – снова облом, круче всех предыдущих. С головой в холодный душ.
Все равно все у меня будет красиво, талантливо и счастливо. Это дар небес. Они меня испытывают на прочность. Я должна быть достойной их милости.
Меняю имя и суть. Аликс.
30.05. Период продолжается. Подлости, правда, идут на убыль. Но самой большой подлостью будет непоступление. Не занимаюсь почти. Но я должна учиться в РГГУ.
Судьба, это ты меня испытываешь. Я все выдержу и дождусь твоей улыбки.
Не думаю и люблю и думаю и обожаю. Прекрасный месяц, любимый месяц на исходе. Только полная раскрепощенность даст наслаждение жизнью.
Я стою на пороге полночи
И прощаю ушедшим в прошлое
Все несбывшиеся раскаяния
И боли мои.
Когда-нибудь период кончится, не может же он длится вечно. Главное, почувствовать это время и не принять обычное минутное облегчение (как это уже было) за новое счастье.
31.05. Предчувствие меня не обманывает. Кажется, период решил сдаться. Были на открытии Мейерхольдовских дней. Писать ничего не хочется, хотя надо бы по свежим следам. Но как есть.
«М. Баттерфляй». Давид Хуан. Постановка Р. Виктюка.
1.06. Была на спектакле австрийской труппы: «Вышибала: ночь принадлежит нам». Прошли по приглашению. Я сидела, окруженная дамами и джентльменами из посольств. Крутые до невозможности. У меня был второй ряд, а Коле с Инкой не повезло, они сидели далеко.
Спектакль потрясающий. Но о нем подробней позже, надо писать развернутую рецензию. Куда ни придем последнее время, везде снимают на TV. И на открытии в Чайковском, и на рок-сейшне, и сегодня на спектакле. Интересно жить. Только заниматься некогда.
6.06. После Ласселя ни на какие мероприятия в рамках Мейерхольдовского фестиваля не ходила. Вообще многое изменилось во мне за эти несколько дней. Вот сейчас еду и просто балдею. Просто хорошо. Без причины. Смотрю в окно. «Как хороша природа в раскраске яркой лета». И не нужно ничего, кроме этого мгновения. И молчу, зачарованная, и наслаждаюсь тишиной своей души.
«Я его слышу каждым мгновеньем…». Это дар божий во мне. Он же и вдохновение. Составные меня: любовь, талант и интуиция. Этим живу, в этом черпаю силы и счастье. И горести в то же время. Заполненность многим.
7.06. Сегодня я – Аликс. Пошли в новую жизнь, конечно, московско-богемную. I’m very pretty. I write poems and other unusual things. Сижу в кожаном кресле, слушаю pretty music, пью джин с кампари и балдею от жизни. Высший кайф – это эстетика быта. На сегодня заниматься не хочется. Стихи не пишу, ничего другого тоже.
Майского легкомыслия главная ослушница.
Мне хочется написать поэму. Жанру необходимо возрождение. Я должна попробовать. Нужно совместить классику стиля и новаторство образов, интенсивность чувств, передать не сюжет, а настроение. Импровизация. Что-то автобиографическое мне видится. Свободный полет души. Эмоции, сны, порывы. Люди, близкие мне, города обожаемые, каждое проявление прекрасного, запавшего в память, красота природы и духа человеческого, размышления о неотвратимости судьбы и уделе избранных – все это хотелось бы собрать воедино и гармонично оформить в благозвучие, лепоту. Чтобы лепнина словесного узора была безупречной, выполненной (шучу) в стиле античных дворцов и статуй. Так, как я понимаю и чувствую, конечно, и так, как только я могу. «Древней Греции древняя грусть, меня разбудили крики чаек…». И что-то подобное. Хочется быть новатором и про-должателем-возрождателем традиций. И просто хорошим поэтом. Без выпендрежа. «Все исчезает. Остается пространство, звезды и певец».
А. Ахматова. «Реквием». Громадная боль бросилась в стаю, взлететь не смогла – растаяла. И небо ее приняло, ведь маяться – его судьба… Душа рвется из маленького, слишком маленького тела. Сила и глубина страдания слишком необъятны, чтобы выдержать это страшное напряжение, не сорваться на крик, на безумие. Но терпеть надо. Нельзя иначе. И снова, и снова повторять вызубренные долгими бессонными ночами строчки.
Поэма проникнута единым настроением, я бы даже сказала порывом, импульсом. Здесь нет сюжета, хотя из отдельных строк ясно, что трагедия заключена для автора в разлуке с сыном, в его страдании. Пишу, наверное, слишком сухо. Произведение достойно иных слов. Изболевшаяся душа рыдает, каменно молчит, безумствует, пророчествует. В ней, с ней – тысячи таких же обреченных на муку, муку безмолвия, страшнейшую. От надежды к отчаянию, от безумия к спокойствию великих. Тишина сердца, уже не могущего неистовствовать. Все пережито, переболело и прощено. И истинная высота именно в умении преклонить голову перед страданием других, не озлобиться и не искать виновных в своем горе, а сочувствовать ближнему и посвящать ему свое сердце. Только оно искренно. Слова лгут.
А. Твардовский. «По праву памяти».
Трагедия человека, идущего на компромиссы со своей душой. Обманутого слабоволием и мучающегося от этого. Он уже не в состоянии – полностью отказаться от идеалов юности, это бы значило перечеркнуть собственную жизнь, но покаяться перед собой и своими детьми он считает долгом. Он растерян и оправдывается, но верит в несокрушимые идеалы общечеловеческого. А это, по большому счету, всегда самое главное.
К тому же автор считает своей обязанностью рассказать о том страшном времени, дать конкретные исторические зарисовки, передать настрой, дух тех дней, их эмоциональную напряженность и безнадегу. Это удалось.
10.06. Плохой период – это не количество подлостей на кубометр жизни, а ощущение безнадеги. Т. е. не в самих гадких событиях, а в отношении к ним. Для меня сейчас плохой период кончился. Опоздала на электричку, ждать 1,5 часа. Не волнует. Но я боюсь рассуждать на эту тему. Лучше просто балдеть от всего, что окружает.
11.06. Тетя Надя сейчас говорила о моей маме. Полностью с ней согласна. Но, господи, что же делать? Я ее так люблю. Я так виновата перед ней. Ничто не снимет этой вины. Горько и больно. Надо стремиться к лучшему, не оказаться пустоцветом, не разочаровать ее. Если я не могу из-за своей лени для себя что-то сделать, то хотя бы ради нее я должна добиваться высот. Она будет мной гордиться, она всегда так верила в меня, она дала мне такое воспитание, благодаря которому я смогла состояться как личность. Не Москва, не элита, а именно она. Это так много. Я жду ее. Господи, сколько раз я делала ей больно, чем я могу хоть чуть-чуть загладить свою вину – успехом своей жизни, это будет и ее успех. Материальными благами не откуплюсь, необходимо внутреннее единение. Я слабая, закомплексованная, безвольная – я должна стать сильной, уверенной, удачливой. Я хочу доставить мамочке радость, значит – состояться в профессиональной сфере.
12.06. Все, что меня здесь окружает, замечательно. Мне нравится моя теперешняя жизнь. Этот подмосковный дом чем-то напоминает бывший наш дом в деревне, его атмосферу. Бывают минуты, когда мне так тихо, светло, просто хорошо жить. Тем не менее, я всегда понимаю, что я не дома. «Родного очага», это пусть банальный, но такой трогательный образ, я не чувствую. Этого понятия просто нет в моей жизни сейчас. От этого в сердце тоска. Поступлю – не поступлю? Что дальше? Где жить? Нужно себя в чем-то другом пробовать. Не зависеть ни от кого, а быть самостоятельной. Я не хочу, чтобы меня выбирали, я хочу, достигнув высоты избранных этого мира, сама выбирать тех, кто мне интересен и кто нравится.
Но все это пока мечты. Пустота и глупость. Ничего не изменилось за последнее время. А может быть, я не права. Да, скорее всего. Я меняюсь каждый день. Метаморфозы моей души причудливы. Непостоянство. Слабая воля. Честолюбие. Я обожаю богемность: долго сидеть в кафе за чашкой кофе и коктейлями, наблюдать в окно суматошную легкомысленную Тверскую, вести умные разговоры о смысле жизни, читать стихи, блистать хорошим произношением английского и рисоваться. Все это пена, я знаю. Но это мне так нравится! Может быть, я пустышка? Но жить только внешним блеском я тоже не могу. Вот противоречие. Совсем не появляться в «свете» – и я зачахну, ничто не будет мило. Все во взаимосвязи. Мне не хватает света. Во всех смыслах. И как общества, и как душевно чистой атмосферы, и как тепла любимого человека, и как знания, институтского образования. А в первую очередь все же – как независимости своей, уверенности в себе.
Мне нужно многое. Я захожу в богатые «комки» (я люблю именно особо богатые), валютные магазины. Я в курсе цен на товары. Я слежу за репертуарами театров, кино, знаю о главных событиях культурной жизни Москвы. Ценю хорошую музыку, элегантные костюмы светских салонов, деликатесы и тонкие вина, умные книги и незаурядных людей. Мне нравится быть в центре внимания и не каких-нибудь обычных, а именно людей особенных, «оттуда». Мне нравится все. Но мои желания пока не совпадают с действительностью. Я бываю в театрах, в Доме композиторов, центровых кафе. Я умею одеться со вкусом и поддержать разговор на уровне. Я стройная, не красавица, но стильная (а это, по-моему, важнее), с изюминкой, с умными глазами и ухоженными волосами. Что еще? Я обожаю жизнь. Во всех ее прелестях и подлостях. Мне катастрофически не хватает денег, но я не в силах отказаться от кафе и вечеринок. Я невыносимо одинока в огромном насмешливом очаровательном городе. Городе, перед которым преклоняюсь, которому посвящаю стихи.
Я так жажду истинно московской богемной жизни. В то же время понимаю, выход не в успехе в swelldom, и не успехе у мужчин, а в чем-то большем, что подчинено только мне, что никакое внешнее благополучие мне не даст. Меня хватит самое большее на месяц такой жизни. Потом снова конфликты душевные, разборки с самой собой. Понимаю и все-таки жажду этого обмана. Это моя натура, я могу преодолеть многое в себе, но когда встает pretty woman, я бессильна. Накипь сойдет, останется настоящее, в богеме настоящее тоже есть, только надо подождать, «перебеситься», и жизнь наладится, и люди вокруг будут (останутся) лучшие.
Город забыл на мгновение
О Вечности
И оказался самим собой –
Стихотворением в моей тетради,
Последним откровением
Головной боли.
Я так рассуждаю, будто все это у меня уже есть (прекрасные друзья, приглашения, украшения, шмотки, тусовки). И теперь я только решаю, когда же мне вступить в эту новую жизнь. Завтра? Или подождать немного?
Судьбе было угодно свести и разлучить меня со Славой. «А счастье было так возможно, так робок первый интерес». Мне казалось, он будет первой ступенькой к моему новому имиджу, миру. Ну, ступенькой, пожалуй, чересчур цинично я обозвала его. Первым человеком «оттуда», и «того» круга. Мы сидели с ним в ЦДРИ, пили кофе и шампанское, он смотрел на меня так ласково. Я была счастлива, слегка кружилась голова от шампанского, жизнь казалась праздником, Слава смотрел влюбленно, гладил руку. Вокруг люди явно богемного вида, приходят, уходят, а он рассказывает о своих встречах, о загородных пикниках. Я только вступаю в эту жизнь, но обязательно стану своей в ней, ведь вся эта атмосфера близка мне. Красивые стильные девушки, немного небрежные, но талантливые и уверенные в себе мужчины, сорящие деньгами, флирт, легкость отношений, даже испорченность, и, Господи, творчество!. Несмотря ни на что, я думала, начинается новая жизнь. Все у меня будет по-новому, по-особенному. К тому же поездка в Питер, знакомства с новыми интересными людьми. Я казалась себе сильной, обаятельной, удачливой. Я была счастливо спокойна. Без экзальтации. Куда все ушло?
Месяц в Казани. Вот уже больше месяца я в Москве. Есть какие-то слабые попытки возродить то состояние. Но все тщетно. Тогда мне казалось, все само собой получится и не стоит тревожиться напрасно, я же из избранных. «Начиналась судьба». Неужели снова «прошла мимо», ничего не осталось? По контрасту сегодняшняя моя жизнь пуста и безвкусна. Она только притворяется настоящей (и я вместе с ней). Случайности не совпадают. «Умирают молодыми». Но это уже совсем дурной тон.
Я одна. «Ты будешь невинной, тонкой, прелестной и всем чужой». Так подходит.
Люблю читать, но больше одного дня в Павлово-Посаде не выдерживаю. Мчусь в Москву. Мало занимаюсь, но об этом сейчас вообще не хочется говорить. Вопрос не только в этом. Дело серьезней. Мне необходимо разобраться в самой себе, в своих чувствах. Определиться, как это ни скучно и банально звучит.
Ощущение своей особенности не покидает. Надо умело чувствовать, интуитивно находить ходы. Надо знать, к чему стремиться и что для меня по большому счету – высшее. Тогда, если и не поступлю, судьба не оставит. Хоть и время смутное, но мое. В этом своя прелесть.
Когда ставишь цель и очень сильно хочешь ее осуществления, она или покажет тебе язык и жестоко обломает, что бы ты ни предпринимал, как бы ни надрывался. Бесполезно. Просто она не твоя. Ты не понял свое предназначение. Или же все складывается как бы само собой. Ты можешь ее добиваться или результаты сами упадут тебе в руки, но ты победитель, «везунчик». Середины быть не может. Или пан, или пропал. Только так. Только так и нужно. Иначе, зачем рисковать. Рискуешь всем.
«На языке привкус безумия».
Но что по-настоящему мое? Сцена? Литература? Журналистика? Любовь? (Но можно ли ее назвать целью.) Жизнь – не средство, это самоцель. Совместить все, активно пытаться «выбиться в люди», вернее, «в человеки»? Сидеть, сложа руки, молча и безропотно ждать своей судьбы, своего часа?