Страница:
Снова будто усталость навалилась. Парализован ум. Ничего не пишется, не делается. Такое созерцательное равнодушие. Убийственно.
Вспомнила, что после нашей последней встречи с Олегом в течение нескольких дней ощущала запах его одеколона, дорогого и аристократического. Я ходила в ореоле этого аромата и балдела. Вся пропиталась его ритмом, его запахом, его великолепием.
В универе – тошно. Отдушина – театр. В личной жизни – сумерки. Кружится голова от них.
28.02. Окончательно свихнулась. Но не расстраиваюсь. Не поехала на зачет по английскому. Могу вылететь, но продолжаю прохлаждаться. Сегодня весь день спала – снов было море. До чего хорошо! Делаю себе хуже, и хоть бы совесть помучила что ли. Вот еще – 4-й день сижу без денег. Даже хлеба не на что, как говорится. В долги уже влезла. И все равно эта сонная муть дней и праздничная горячка вечерних премьер заводит меня… В гибель? В безумие? В вечность? Кто знает. А если и знают – промолчат.
Опять, многое переполняет, но не тянет писать, делиться с бумагой этой огромностью души и страстями тела.
Сегодня – день рождения Нижинского. Я надеюсь, он придет ко мне, хоть на мгновение.
4.03.
Что там с личной жизнью?
Я никогда не буду довольна ею.
Что тебе нужно, душа моя?
Чувство опасности в чувстве ритма.
Если ты получишь, что ты отдашь взамен?
Свою печаль, которой слишком много
и которой никогда не хватало миру. Что для тебя жизнь? Творческие грезы наяву. Ты считаешь себя богемной?
Я – маленькая богемка в большой судьбе города. Что для тебя Москва?
Изумление, восторг и жуть. И ветер в голове. И ветер в голове. Что для тебя март? Скорее кто. Все мои мужчины. Ты любишь меня? Ты у меня одна. Я люблю тебя.
6.03. Как я не хочу умирать, Боже! Как хочется остаться!
Я всегда была благодарна жизни и томилась ею. Эти два чувства боролись во мне, и отнимали гармонию, и рождали творчество.
Никто не знает про боль. А боль не отпускает меня уже полгода. Я не была у врача. Я боюсь приговора.
7.03. Кажется, я влюбилась. С первого взгляда. С первого мига. А для него я просто красивая девочка. Он так часто повторял это, и мне с каждым разом становилось все хуже. Для всех я лишь забава, внешность, светскость. Вчера была такая печаль, уже даже плакать не могла. Он такой замечательно далекий от всех моих проблем. Свободный, талантливый и молодой. А мое лицо – сплошная грусть, и все, что я хотела в этот вечер, – остаться одна в пустом холле Дома Кино, пить свой кофе, есть свои орешки, наблюдать за толпой и как можно меньше думать о боли. Вообще лучше ни о чем не думать, а растворяться в моменте, где тебя никто не потревожит. Но он появился, и после слабых попыток гордыни отстоять свое одиночество мы познакомились. Я только кукла. Мне было неловко почему-то, неестественно. Он – насмешник. Но мне всегда это нравилось, и я всегда, как правило, могла парировать не хуже. Я люблю дуэли колкостей, но вчера был не мой день, хандра победила. Развлечь меня не смог бы никто.
Завтра – 8 Марта. Где вы все, восхищающиеся мной, сворачивающие шеи на меня? Где вы все, с вашими красивыми словами, улыбающиеся мне, говорящие мне светскости? Где? Я одна. Болею. И грусть убивает мою счастливую душу. А сердце, разлученное со мной еще в декабре, тихо плачет где-то далеко. Я устала. Москва. Март. Пустыня.
Заглушила вспышку истерики двухчасовым сном. Сейчас проснулась: солнце восхитительное, день голубущий, и все возвращается.
Засыпала – безрадостная хмурь.
Проснулась – солнце целует меня опять. Как подарок.
8.03. Неужели всерьез влюбилась? Чувствую, что попадаю в плен мыслям о нем. И не знаю, как объяснить мои истерики и восторги. Но не буду объяснять. Я влюбилась.
Еще одно чувство – страха, что и для него я только забава. И все не всерьез. И он такой же, как все. Мне очень не хочется так думать.
9.03. Почему эта нагрянувшая неожиданно любовь причиняет мне столько боли? Я не знаю, как он ко мне относится на самом деле. Но то, что со мною творится – это всерьез, я понимаю.
Солнечная моя жизнь испытывает меня этой любовью.
10.03. Казань.
На 12 марта у меня билет в Москву. Как прожить мне эту бездну дней, когда каждую секунду вспоминаю его и хочу видеть.
Слишком захвачена этим чувством. Огонь жесточайший. А он? Вот в чем мука.
У меня – настоящее. Март.
И если бы все и всё меня оставили. Но испытания… да я и сама не смогла бы без всех этих безумств. Несмотря ни на что. Рыдаю и благодарю небо за эти рыдания. Нахожусь в самом глухом отчаянии (ничуть не играя) и все равно будто слегка свысока, издалека оцениваю. Нет, не то слово. Я не имею права кощунствовать. Но как же я влюбилась! И мне страшно. Но я не буду его мучить. Что за бред я говорю. Но для него я – очередная или кто-то? Я боюсь за это. За себя для него. Я безумно горда и глупа от этого. Веду себя неправильно, фальшиво. Всех раздражает? Значит, не было настоящих. А я так его люблю, что мне искренне плевать на все недостатки. Я не восприимчива даже к самым его язвительным подколкам. А он только и делает, что подкалывает. Ему нравится. Это его способ существования. Я не хочу копаться во всем этом. Я устала быть сильной. И должна. Мне на самом деле кажется, что если сейчас – пустота, то я умру. И знаю, что это не так. И умираю прямо сейчас, сию минуту от этого знания. В общем, живу в состоянии обреченности. Полной и безоговорочной.
13.03. Москва. Солнце. Я опять в Москве. Я люблю тебя. И тебя! Вас всех, искусства и народы!
Что с тобой, что я для тебя? Я все равно влюблена в тебя. И у меня кружится голова, непонятно от грусти или от надежды.
Почему я так сильно хочу его видеть, почему делаю вид, что у меня, ну, совсем мало времени? И сегодня – нет. А завтра – возможно. Я невыносима. Выгляжу прелестно. Сжигает внутренний жар.
14.03. Третий раз встретились. И поехало. Замечательный мальчишка. И кажется, я действительно без ума от него.
Глупо что-то планировать и загадывать. Меня снова несет. Правда, пока занесло только лишь в болезнь. Но если я нужна тебе, все болезни пройдут мимо. А я нужна тебе. И мне хорошо от этого.
Почему я так уверена? Ну, откуда я знаю? Потому что у него гадкий характер, потому что все между нами странно и мудрено, потому что я снова ничего не понимаю, и мне это нравится. В общем, – март.
15.03. Полусонное–полубредовое состояние этой ночи погружало меня в какие-то странные грезы. Шел текст. Повторился. Я повторяла его. Не помню почти. Но было это каким-то любовным томлением.
И говорили, шептали, заглядывались. И все про нас, все на нас. А мы – беспечная пара московской богемности, творили хулиганство за хулиганством. Особенно в кино. Где же еще?
Какое там кино. С его иронией и моей грустью. Никто не подумает, что возможно. Сейчас не подумают. А потом, когда-нибудь, вспомнят, что могли бы подумать.
Настроение: цвета седьмого неба. Могу так смело утверждать это, потому что никогда его не видела.
С ним нелегко, но всегда по-новому. Ежесекундные перемены.
Позвонил Яша: пойдемте сегодня на тусовку.
Позвонил Вовка: когда мы встретимся?
Все не всерьез. Какой, к черту, выбор. Илья есть. Я люблю его. Кино есть. Театр. Но это есть всегда. Заносит обоих. Мне все равно это нравится. А что я для него? Где? Увлечение? Порыв? Импровизация?
Я знаю, что все серьезно. И закроем тему.
16.03. Снился отвратительный разговор по телефону с Ильей. И отвратительным же он и вышел в действительности. Смыслы не совпадали, а интонации один в один. Видимо, дело все-таки во мне, а не в окружающих. Не понимаю, как же так я себя веду, что все кончается до отчаяния банально. Я веду себя… Куда я себя веду? Живу в состоянии перед концом света. Больно. Я вся пустая. Как еще сил хватает двигаться. Как еще сердца хватает любить. А я люблю его. А как он со мной…неб-режно. Я опять забава.
17.03. Мои бесконечные ежедневные знакомства раздражают и оживляют. На душе сквозняк и «безвременье». Но я люблю тебя. Значит, все будет прекрасно.
Чего во мне больше сейчас – счастья или тоски? Странно говорить о счастье в моей ситуации. Но счастье уже то, что я встретила Илью.
Год любви. Го д судьбы. Год чудес?
Я так не верю по-настоящему ни во что. Как заведенная кукла, когда кончается завод, снова ворвется человек или событие, повернет ключик, и я оживаю…. Но жизнь желала жаждать. А нас у нее не оставалось. Вот и заснули все. И пропустили друг друга.
Но год этот не пропустит меня.
Я это знаю. Просто да.
Более-менее все выяснилось. Опять банально.
Я для него не представляю ничего необычного. Так, очередная девочка. Непривычно для него, пожалуй, что в его тусовке все отношения до предела упрощены и откровенно ясны – трахаются с первого-второго раза (встречи т е.). А тут какие-то сложности.
Все выяснилось, и стало легче. Нет вчерашнего отчаяния. Вообще ничего нет. Может быть, от вернувшейся болезни. Болезнь неспроста вернулась. Любви нет. Хоть это и звучит высокопарно.
18.03. Снежный день. И черный день. Я прощаюсь со своей любовью. И заболеваю хронически своей печалью.
Не могу без любви. Нахожусь, как говорится, в перманентном состоянии влюбленности.
Для Ильи я просто – новое увлечение, интересую, пока не добился. Он заведен на меня. Поэтому звонки, когда мы встретимся… А когда встречаемся – море иронии, убийственной. Не насмехается только, когда целует. Мне не нравится ни то, ни другое. Колет слишком больно, целует слишком страстно. Хотя здесь категории – слишком – не работают… Для Ильи, наверное, я – дилетантка etc.
Все. Я расстаюсь с Ильей. Мне очень больно. Но я для него ничего не значу. Значит, мы не можем быть вместе. Ведь он для меня значит слишком много.
Кто мог предположить, что так все безнадежно кончится. К этому я привыкла. Но я люблю его. И что с этим поделать, не знаю. Забывать нужно. Пропадать в вине и отчаянии. Как сейчас.
19.03. Состояние тихой невменяемости. И отсутствия на этой земле.
Голова полна глупостей, ничего не значащих обещаний. И «прости, прости», – шепчут губы. Я останусь лишь междометием в судьбе городской печали. Я останусь?
Время вырывает из моих рук призраки снов, цветов, впечатлений. Даже не сами эти существующие в душе и в аромате состояния, а их нежизнь, память о них.
Я уже забыла, что такое состояние цветов. Тебе дарят цветы. Ты пахнешь их запахом, их чувством, чувством «мы вместе».
Если меня еще не покинули случайности и безумства, то это простенькое – «любовь» – никогда не приближалось даже на расстояние выстрела. Я не видела ее лица, не знаю о ее голосе. Это отвратительно банально, но меня заносит в такие непроходимые дебри печали, что становлюсь нечувствительной к видимостям. Банальность же – обратная сторона традиции. А традиция безумна во мне. Она легенда для меня. Безумие ее легендарно. Так что и банальности мои – уникальны по своей природе. Не от мира сего. Но именно для этого мира и возникают.
Влюбляться с первого взгляда – это более чем банально. Все этим только и занимаются.
Я лелеяла свою хандру за чашкой кофе. А ты смотрел на меня, и тебе нравилось смотреть на меня. Ты попробовал поссорить меня с моей грустью, которая подло делала вид, что уходит, но стоило мне отвести взгляд от тебя, тут же возвращалась.
В тебе живет эстет, утонченный и (прости меня) профессиональный. Я – всего лишь красивая девочка, на которую смотрится. Мне было неловко, и скованность моя увеличивалась, когда я узнавала о тебе и рассказывала о себе. Мы – свободные, молодые и талантливые. Мы оба это чувствуем в себе и отчасти друг в друге. Я знаю, что мы похожи, хотя мы слишком мало общались, чтобы делать такие выводы. Но я это знаю.
Мои бесконечные знакомства улетучиваются неправдоподобно быстро. Стоит мне отвернуться – и нет никого рядом. И снова рядом другие, восхищенные и не очень. Но мимолетные, мимолетные все. Это грусть. Она делает мне больно, делает меня чужой для меня самой. Знакомства каждый день – я тянусь к ним, боюсь их, ненавижу их. Надо лечить хандру. Я слегка забываюсь в пьянках и разговорах, но возвращается все с завидным упрямством, и я, подпадая под власть мутных истерик, нахожу более совершенное лекарство – сон. Я убиваю свою жизнь. Я сплю, сплю, утопаю в снах, в именах их, пронзительной чуткости их. Жизнь уходит туда. Она вся там. Я счастлива. И мертва. Или снова, испугавшись, кидаюсь в толпу, кривляюсь в толпе, обращая на себя ее внимание. И остаюсь одна.
Потому что мы не нужны друг другу.
20.03. Я неправильно себя веду? Я устала быть разной, устала быть правильной или неправильной. Устала быть с вами, устала быть без вас.
Тело, как пустая лодка, качается на волнах. Неприкаянная и легкая.
Тоска стала мною.
Вместо любви – помойная яма издевок.
Вместо жизни – грусть.
Утопить себя в вине и мути. Это навсегда?
Вы шутите, сэр?
Вы мне отказываете, леди?
Да.
Значит, не шучу.
И губят, губят меня наваждения и видимости. Иллюзий нет давно. А без любви – не могу. Он будет смеяться надо мной, я знаю, когда выяснится, что – нетронутая. Я помню природу этой иронии. Я встречала ее. Только ее я и встречала.
Я достаточно сделала вчера, чтобы его разочаровать.
В голове сумбурные толпы фраз и желаний, реплики, произносимые влюбленными и равнодушными, заполнили пустоту извечной разлуки. Состояние длящейся во времени и в душе разлуки, которая снова и снова возникает, как феникс. Звучат обиды, молчат разочарования, уносятся галопом в мартовское половодье и губят, губят меня исступления и приступы отчаяния. Сердце уже не летает, засыхает опавшим лепестком. Романтизм снова в моде? В моде моя внешность, но не моя природа русалочья, не мои стихи чуткие и не моя жизнь.
Быть живой мне не к лицу?
Жизнь отворачивается от меня. Но не уходит. Я для нее чужая. Но я у нее одна. Вот так и бывает. Всегда – привычка. Без намека на правду.
Надо прекращать этот «голубой роман», эту детскую оперетку, этот мертворожденный стиль. Надо прекращать себя в судьбе печали, надо превращать все в лепет весны и прощаться. Весна сама умеет хулиганить. Особенно беспечнейший из ее грехов – март. Он рискует мной, ставит на меня. В этой игре с судьбой дня все счастливы.
Но мне так муторно. Пылаю. И мне так стремительно не здесь, не с вами.
Я пропитана запахами ветра и переполнена недописанными стихами.
«Прощание – удел Бога, Прощание – причастие его».
Все. Разлетелись. Разбежались. Не сумели. Я люблю его. Но сумею и в этот раз умереть, оставшись для живых видимой.
Я никому не верю, Я ничего не вижу, Если тебя нет.
Я все решила? Да. И ни черта не ясно. Но главное – одно усилие. Больно – но одно. И все закончится. Перебороть себя и обрубить.
Как странно (и смешно?), что я стесняюсь себя такой, «нетронутой». Стеснение именно перед ним. Вообще во мне появляется неестественность, когда мы вместе. Он «давит», я не могу быть равной его тону, потому что тон уничтожающий. И мне это не нужно. Я устаю от постоянных хохм. Поэтому и в институте утомляют посиделки. Это такой образ жизни, понимаю. Но я чужая для него.
Тихо выведу его из себя телефонными разборками и телефонными молчаниями. Он уже сам понимает, что все кончено. Умный. Оценивает ситуацию и себя в ней. Все равно люблю его. И брежу этим. Все равно нужно расставаться. И болеть от этого. Для него я забава, забава.
Сегодня было так страшно. До головокружения. Казалось, смерть действительно уже близко. Все из-за этой проклятой любви. Нет, чтобы просто встречаться и быть довольными друг другом. Он так привык. Я не умею. Хотелось бы, не получается. Я, видимо, проклята навек. А любить продолжаю.
Актриса в образе женщины, жаждущей любви.
А я в образе самой любви. Влюбленная забава. Непослушная кукла. Тревожно и смешно. И совсем не трагично. Но смертельно. «Смерть от избытка чувств».
21.03. Наверное, он действительно все понял и решил прекратить общение.
Как мне плохо. Из пропасти в пропасть. Такое огромное пространство отчаяния. Опять это состояние, что могу умереть в любое мгновение. Я просто тупею от этого. Я ни о чем не думаю, ничего кроме боли и грусти не чувствую. Я так поглощена этой жутью, что трудно двигаться и дышать.
Вот сейчас решусь, скажу и все, не буду возвращаться. Трудно, не хочется смертельно, но надо. Ведь я тоже причиняю ему боль. Я мучаю его своими сложностями, своей грустью. Мы должны расстаться. Мы не будем больше встречаться.
Я для всех – сложная, строгая, неприступная, грустная. Я сама для себя такая. Мне нельзя жить с людьми и причинять и им, и себе муки. У меня ничего не осталось, связывающего с жизнью. Но я ее люблю и ненавижу себя со своей тоской.
Я для всех – снежная, безмятежная. А сколько жизненного огня сжигается внутри, кто догадывается?
22.03. Познакомилась с «Обезьянами», но в ситуации для меня совершенно невыигрышной. Безнадежно.
Настроение: девочка легкая встала. Ах, не хочется умирать. Ей обещали бал, на котором она Офелией. Ей показали ночь, хищницу приключений. Девочка легкостью стала на всех перекрестках печали. Судьба смотрела, смотрела и, вздохнув, принялась выполнять обещания. Но было уже поздно? Нет, пока нет. Девочка легкой походкой к солнцу. Ей букет розовых гладиолусов. Ей по жизни летать чужой. Это роль. Ей листать черновики столетий. Ей вслед кричат, поют, танцуют. Но ей не нравятся эти сети. Она умеет иметь успех, но что с ним делать, она не знает. Она устает от оговорок. Она считает их наговорами. И только когда кончается март, она танцует с величием в паре. Она с судьбой умирает каждый день, и они оживляют друг друга. Это тоже роль. Но уже не нашего круга.
Внутри легкая жуть предчувствий со вчерашнего дня. Около 3 часов стукнуло сердце. Искра отскочила в голову, и ее закружило на миг. Я вздрогнула. И все вернулось на свои места.
Илья, прощай, дрянной мальчишка. Если начались телефонные динамо – пиши пропало. Все разворачивается по банальной схеме. Мы не виделись с субботы. И живы. Даже замечательно живы. Не скучаем. Т. е. со мной-то творятся безобразия, а у него, видимо, все ОК. Уже несколько раз твердо обещал позвонить – не звонил. В начале нашего знакомства это было недопустимым. Все летит к чертовой матери. И как я и напророчила, март уходит, оставив пустыню в душе и холод в сердце.
23.03. Все закончилось. Моя кожа еще помнит его поцелуи. Дня через три и этих следов не останется. Вчера с особо изощренным цинизмом он мучил меня вопросами о моих сексуальных впечатлениях и предпочтениях, обзывал ханжой. «Зачем ты со мной встречаешься, если не хочешь?» Вот, прозвучало наконец-то. Я не виновата, что ему понадобились одни одноразовые, а у меня мозги устроены так, что я не умею так цинично и одноразово. Очень циничный мальчик, испорченный своей фамилией. Привык, что она безотказно работает. И это заменяет многие усилия. Говорит, что не любит светскую жизнь. А сам «купается» в ней, ловит кайф от этого. Кокетничает, что надоела реакция на его фамилию, а сам к месту и не к месту выставляет ее напоказ. Мне все равно и это в нем нравится. Закроем тему.
Универ запущен безнадежно. Я вообще туда не хожу. Уже давно.
Никогда еще я не выбивалась из жизненного ритма так отчаянно. Ни одна из влюбленностей не уводила меня в такие дебри безумия. Мы были знакомы дня 3-4, а меня уже мучили страшнейшие истерики. Я уж не говорю о чудовищном срыве, случившемся в Казани. Рыдания меня измотали. А ведь тогда это было самое начало. То ли предчувствия какие-то, то ли действительно такая роковая любовь, то ли блажь, то ли болезнь. Но я впервые в такой коме.
24.03. Илья звонит всякий раз из ВГИКа, почему-то постоянно отпросившись с мастерства. Упрек мне в моей бездеятельности.
Глубочайшая ночь. Последнее время плохой сон. Преследуют бессонницы. А день сегодня был такой светский.
Я до того мертвая, что в этой «мертвости» уже нахожу какие-то приятности. Надо обустраиваться в новом качестве.
26.03. Опять ночь. Только что вернулась. Пропадаю и делаю глупости. Рискую и остаюсь целой. Хотя все до времени. Но уже все равно.
Ситуация на сегодня примерно такая: одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится.
В этом марте идут самые безмозглые записи моего дневника. Сплошное опошление.
27.03. Сейчас надо выходить из дома и ехать на встречу с Ильей. Я дурею и болею от мысли, что мы должны расстаться. Сколько можно тянуть? Сколько можно мучить пространство своей невнятной жизнью? Мне так невыносимо сейчас. Я держусь. Ежедневно кое-как провожу жизнь, провожу свое сердце через нее на поводке. Бывает хорошо, славно. Бывает усталость. Успех. Даже довольна я бываю. Даже! Но гибель грустит уже у дверей. Ведь мы расстаемся. Пора. Между зануднейшей хандрой и всепоглощающей надеждой мечусь. А кино – мой бог, неужели смотрит на меня? Неужели слышит меня?
Почему я не умерла маленькой?
Мы расстались ]
Траурная рамка для моей надежды и любви. Мы расстались.
Мы расстались навсегда.
Боже, как я люблю его!
Его цинизм, издевки, его глаза, его сумасшедшие губы. Его. Все кончено.
Почему я не умираю? Почему я живу?
Я себе даю слово, что выдержу и не позвоню ему. Не позвоню ему.
Неужели я это переживу? Я тогда – чудовище. После смерти души не живут. У меня нет будущего. Я мертвая. Я не могу без него. Я буду без него.
Он меня, ну, ни капельки не любит. Ему просто нравится, что красивая девочка с ним. Я все убила между нами. Все пропало. Боже, как я люблю его.
Он гордый, самолюбивый и циничный. В таких только и влюбляюсь.
Никогда ничего не просить.
Почему я чужая жизни?
Почему я не умею быть счастливой с мужчинами?
Почему я боюсь их?
Так страшно. Навсегда разойтись. Это смертельное слово – навсегда. Никогда больше не созваниваться, не встречаться, разве что случайно.
Мы расстались.
Почему я не умираю немедленно?
Почему меня не любят любимые?
Почему я не седая до сих пор?
Почему я не хочу жить?
Почему я все воспринимаю слишком всерьез, слишком болезненно, всегда слишком? И жизнь меня мучает неосуществимостью любви?
Нет, нет простора, нет ничего для меня. Я пустая, как гроб без покойника. И я в то же время покойник без гроба.
Не хочу умирать.
Но и жить в этом мраке не могу.
29.03. Я так люблю его. И не боюсь повторять это. Он не любит меня. Он меня хочет. И злится, что не получает. Я не знаю, нужна ли я ему, но я не могу без него.
Говорили опять по телефону. Лучше бы не говорили. Он язвителен и колок, невыносимо обижает и просит прощения. И тут же обижает снова. Сегодня не увиделись, завтра не увидимся. Я мучаю себя бесконечно. Все же нам нужно расстаться. Я не могу жить в состоянии постоянной забавы, жить с ощущением, что я утомляю своей любовью. Все время сомневаться в своей нужности, в своей ценности невозможно. Я вымучила себя. Чувства другие атрофировались. Я люблю его. А он только и делает, что издевается. Где моя гордость? Я не могу так жить.
31.03. Последний день первого месяца весны.
Я устала от всего, что со мной. Но маниакально продолжаю твердить о любви. Нет ее для меня. Я у нее одна, видимо. Так же, как у судьбы и у печали. У судьбы печали.
Он меня не любит. У нас нет будущего.
У вас есть твоя любовь. Это немало.
Все должно уплыть вниз по течению надежды. Все должно вернуться изменившим свои очертания и взгляды.
Привычней общаться с взрослыми мужчинами, которые старше меня на 6-7 лет. Меня раздражает, что разница в возрасте мешает нам спокойнее друг к другу относиться. Это все условности. Но это мешает нам, просто сидит напоминанием. И он действительно мальчик, а я действительно девочка, но мы оба видим себя взрослыми.
Лучше думать о чем угодно, кроме него, но ни о чем другом не думается. Свих продолжается. Что может быть абсурдней того, что мы, возможно, расстанемся.
Сонная истома забрала меня к себе. Строгие взгляды небесных богов уже не пугают погрузившуюся в сон забаву.
Только легенда имеет право на великие ошибки. Только легенда ошибается, будто грезит наяву, ошибается, будто творит. Да, все ее проявления – творение судьбы. Творение образа, ожидаемого и неожиданного, одинокого и прекрасного.
Он не хочет больше знать обо мне? Он разочарован в себе, ставшим сентиментальным со мной? Ему не нужны те легкость и свет, когда я смотрю на него? Он хочет отмучить меня разлукой, думая, что она убьет любовь?
Его нет рядом. Мне уже не отчаянно. А просто пусто. Дальше некуда. Просто пусто. Ничего не болит. Но ничего не осталось. Я не осознаю себя. Я – сама пустота, воздух, нежизнь. Это граничит с вечностью. Границы двух измерений. Одно – души, другое – тела. Мы не умеем быть живыми вне этой замкнутости. Я и не живу. Я стала гранью. Но я и не умерла. Я смотрю на небытие. Я молчу им. Меня нет там. Меня нет с вами. Я не чувствую. Я люблю.
Этот вечер мой. И пуст. Этот вечер мне не сможет Наизусть весь век простуд Рассказать. Улыбкой прожит Каждый вздох его. Игра. Это тоже города, улетающие В «пусть когда-нибудь ты тоже…» Ты полюбишь вечность дня И сюжет моих тревожных Песен-притч. Тебя не я Обижала этой ложью. И не я рвала слова На пощечины рассвета. Это тоже города, Улетающие в лето. Мы листали листопад Непрощенных изменений. И измена с дрожью в ряд Мается в весны твореньях Я простила всем богам, Даже тем, кто проклят болью, Городов немых стада, Разоренные любовью. Этот вечер мне никто. Он убил твое лицо В отраженье моего. Он устал смотреть в окно. Мы расстались. Вечность дня, Не разгадывай меня.