Страница:
Конечно, наивно было бы думать, будто провокации фашистской антинародной правящей клики Румынии толкнули гитлеровских агрессоров на решение о войне против Советского Союза. Мы знаем, что такой план созревал давно, на другой, неизмеримо более глубокой основе.
Но если мы хотим установить момент, когда он перешел из состояния общих расчетов в конкретное военно-стратегическое решение, то не можем не учитывать различных, даже самых второстепенных импульсов.
Благоприятную обстановку Гитлер всегда хотел использовать немедленно. И уже в последних числах мая - начале июня появляются отчетливые признаки решения, о чем свидетельствуют многие факты.
Мы сошлемся на документ, который впервые был опубликован в 1958 г. Клее, представляющий собой запись бесед автора с бывшим начальником штаба группы армий "А" генералом Зоденштерном и основанный также на письме последнего к автору{334}. Зоденштерн документально свидетельствует, что 2 июня 1940 г. Гитлер, приехав в штаб группы, расположенный в Шарлевиле, беседовал с глазу на глаз с Рундштедтом и с ним, Зоденштерном. В ходе беседы Гитлер заявил, что Англия, как он ожидает, "будет вскоре готова заключить разумный мир". И тогда у него "освободятся руки для выполнения его великой задачи - рассчитаться с большевизмом". Вечером того же дня, как свидетельствует Зоденштерн, "Рундштедт был очень неспокоен. Он понимал, что предстоит война с Советским Союзом"{335}.
Иодль заявил на Нюрнбергском процессе: "Даже во время кампании на Западе, т. е. в мае - июне 1940 года (Курс. наш. - Д. П.), Гитлер сказал ему, что он решил принять меры против Советского Союза, как только наше военное положение сделает это возможным"{336}.
Различные источники показывают, что именно в конце мая - начале июня 1940 г. гитлеровские командные и разведывательные органы проявляли повышенный интерес к Советскому Союзу и "восточным" делам. В документах командования германского военно-морского флота, посвященных подготовке войны против СССР, содержатся записи последних чисел мая 1940 г., из которых явствует, что гитлеровская верхушка в это время обдумывала повод для будущего нападения на СССР.
Бывший фельдмаршал Мильх вспоминает о последних числах мая 1940 г.: "У фюрера были совсем другие замыслы. Он приехал на побережье Франции, посмотрел в бинокль на скалы Дувра и сказал: "...Рано или поздно англичане убедятся, что с нами бесполезно воевать и что для нас и для них лучше встретиться и договориться об условиях мира. Я буду великодушен. Я не хочу уничтожать Британскую империю..." Навязчивой идеей фюрера была Россия. При всяком случае он повторял, что "единственный подлинный враг Европы находится на Востоке""{337}.
Иодль записал в своем дневнике во время обсуждения обстановки 20 мая: "Англичане могут в любое время получить выгодный мир, после того как отдадут колонии... Мы ищем контакта с Англией на базе раздела мира"{338}.
В конце июня - начале июля Иодль ориентировал Лоссберга: "Цель состоит в том, чтобы разгромить Россию"{339}. Предложение о походе на СССР еще осенью 1940 г. было отклонено ОКВ, потому что, по заявлению Иодля, на развертывание потребуется четыре месяца{340}.
Иодль говорил в 1943 г., выступая перед гаулейтерами, что Гитлер еще во время "западного похода" сообщил ему о своем принципиальном решении "выступить против угрозы большевистской опасности, как только позволит обстановка"{341}.
Авторитетный сотрудник ОКВ, занимавшийся высшим стратегическим планированием, В. Варлимонт пишет: "Наконец, и не в последнюю очередь, самое позднее весной 1940 г., должен был быть включен в программу руководства вермахтом русский вопрос"{342}. Варлимонт свидетельствует, что внимание военного руководства к Советскому Союзу было привлечено Гитлером уже на совещании в рейхсканцелярии 27 марта 1940 г., а во время "западного похода" было выдвинуто Гитлером как конкретная задача{343}. 28 мая 1940 г. Гитлер и Браухич обсуждали план реорганизации вермахта. Предусматривалось значительное увеличение сухопутных сил, прежде всего танковых и моторизованных соединений. Их общее число предполагалось еще в 1940 г. увеличить с 14 до 30, причем соотношение между подвижными войсками и пехотными соединениями изменялось в пользу первых (27:73 в 1939 г. и 43:57 по плану 1940 г.{344}). Совершенно очевидно, что такой план реорганизации был направлен на усиление сухопутной мощи вермахта, необходимой для войны против СССР, а не его морской или воздушной мощи для борьбы с Англией.
Итак, Гитлер стремился после победы над Францией заключить мир с Великобританией и начать переброску армии к советским границам. Заключением мира Гитлер предполагал заставить Англию, сведенную, как он думал, на положение второразрядной державы, признать его завоевания в Европе, получить колонии и самое главное - развязать руки на Западе, чтобы ударить на Восток.
Одновременно с расчетами заключить мир с Англией в 20-х числах мая начале июня 1940 г. зародилось общее решение о войне против Советского Союза, которое являлось логическим итогом всего многолетнего курса антисоветской политики германского фашизма. Намерение следующий удар направить против СССР было подкреплено именно сейчас под влиянием комплекса данных военно-политической обстановки и их во многом ложной оценки гитлеровцами. Рассечение союзных армий, выход вермахта к Ла-Маншу, близость окончания войны во Франции, отсутствие планов и необходимых возможностей для успешного и быстрого завершения борьбы с Англией, вывод, будто для антисоветской агрессии настал благоприятный момент, - все это происходило именно в тот период, когда мир с удивлением взирал на столь неожиданное и быстрое поражение Франции. Безусловно, главное значение в выработке решения имела давняя программа монополий и фашизма, программа "завоевания жизненного пространства на Востоке", но сложные события рассматриваемого периода привели к ускорению решений.
Таким образом, впервые (с начала войны) намерение следующий удар направить на СССР появилось еще в разгар "западного похода", летом 1940 г. Установление этого факта имеет, как нам представляется, важнейшее значение для анализа главных аспектов германской стратегии того периода и для аргументации несостоятельности пресловутого тезиса буржуазной историографии о "превентивной" войне.
Говорить, что Советский Союз якобы с лета 1940 г. угрожал войной Германии, как это утверждают идейные недруги, значит злостно извращать факты. Генеральная линия внешней политики и стратегии СССР, определенная XVIII съездом партии, имела в своей основе твердую установку на сохранение мира и определялась первостепенной необходимостью для Советской страны остаться вне войн и конфликтов, не дать империалистическим силам втянуть себя в военные катаклизмы.
Совершенно очевидно, что, когда руководители гитлеровской Германии в мае июне 1940 г. уже думали о развязывании агрессивной войны против СССР и начинали готовить нападение, Красная Армия не давала Германии никаких поводов для усиления армии на Востоке. План стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР целиком исходил из предпосылки, что возможное вооруженное столкновение первыми начнут вероятные противники: на западе - Германия, на востоке - Япония. В основе плана лежала идея отражения наступления врага лишь с последующим переходом к активным действиям. На основе плана развертывания разрабатывался план обороны государственной границы. Именно обороны!
Следовательно, основные стратегические расчеты командования Красной Армии не содержали ни малейшего намека на какое-либо намерение Советского Союза подготовить и развязать войну против Германии. Все строилось на признании необходимости отразить агрессию. Этой же идее подчинялась и работа по реорганизации Вооруженных Сил, включавшая, в частности, широкое, рассчитанное на несколько лет строительство оборонительных рубежей, укрепленных районов вдоль всей западной границы Советского Союза. Нужно ли пояснять, что подобные мероприятия не проводит государство, которое готовит наступательную войну!
Конечно, просчеты в оценке возможного времени нападения Германии на Советский Союз имели для нашей страны тяжелые последствия. Но это уже другой вопрос. В плане рассматриваемой проблемы становится совершенно очевидным, что Советский Союз ни в 1940 г., ни позже никогда не готовил нападения на Германию. И поэтому пресловутая теория "превентивной" войны, столь упорно отстаиваемая некоторыми историками Запада, - недостойная попытка оправдать фашизм.
III
Подготовка к войне против СССР уже в июне - июле 1940 г. начинает облекаться в форму первых конкретных организационных действий. 16 июня 1940 г. Браухич и Гальдер обсуждали вопрос о переброске на Восток 15 дивизий{345}. С середины и до конца июня 1940 г. на Восток, ближе к границам СССР, были срочно переброшены 24 дивизии, в том числе шесть танковых и три моторизованные{346}. 30 июня в ходе длительной беседы генерала Гальдера с статс-секретарем министерства иностранных дел Вейцзекером, состоявшейся в Берлине, затрагивались различные политические вопросы. Итог беседы Гальдер зафиксировал на страницах своего служебного дневника многозначительной фразой: "Взоры обращены на Восток".
3 июля начальник генерального штаба сформулировал своим подчиненным "сущность восточной проблемы": "Нанести решительный удар России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе"{347}. На следующий день Гальдер дал в этом духе практический инструктаж командующему и начальнику штаба 18-й армии генералам Кюхлеру и Марксу; первый из них направлялся на Восток для руководства стратегическим развертыванием вооруженных сил, предназначавшихся для нападения на СССР. Начальник отдела иностранных армий Востока Кинцель сообщил им последние данные разведки о Красной Армии. Начали составляться первые планы железнодорожных перевозок для развертывания сил против Советского Союза с таким расчетом, чтобы 18 июля приступить к переброске танков.
13 июля Гитлер заявил Браухичу и Гальдеру, что цель состоит в уничтожении Красной Армии и занятии такой территории Советского Союза, которая позволила бы германской авиации разрушить советскую индустрию за Уралом и вместе с тем обезопасить рейх от налетов советских бомбардировщиков. В начале июля находившиеся на германской восточной границе слабые части были заменены укомплектованными боевыми дивизиями. С 21 июля командование 18-й армией, имевшее теперь в подчинении шесть армейских корпусов, стало называться "Главным командованием вермахта на Востоке". Штаб сухопутных сил в июле почти целиком переключился на подготовку "восточного похода". 4 июля Гальдер отдал распоряжение об усилении железнодорожной сети на востоке. Он потребовал дальнейшей активизации разведывательной деятельности против Советского Союза и приказал обеим авиационным разведывательным эскадрам, подчиненным ему, готовиться к полетам над советской территорией. Одновременно германский военный атташе в Москве получил от Гальдера специальное задание по разведке. 18 июля начальник генерального штаба констатирует: "Кестринг выполнил свое задание против России".
Итог этой интенсивной деятельности генерального штаба подвел Браухич 21 июля на совещании у Гитлера. Он доложил фюреру первые расчеты операции на Востоке. Развертывание продлится 4-6 недель. Россия имеет 50-75 хороших дивизий, для разгрома которых Германия должна выставить 80-100 дивизий. Необходимо "разбить русскую сухопутную армию или по крайней мере занять такую территорию, чтобы можно было обеспечить Берлин и Силезский промышленный район от налетов русской авиации"{348} и чтобы немецкая авиация могла разгромить важнейшие центры СССР. В качестве главных направлений вторжения предполагались Украина, Прибалтика. Браухич не исключал возможности нападения на СССР еще осенью 1940 г.
Начальная стадия выработки нового решения завершилась 31 июля совещанием у Гитлера в Бергхофе. На нем присутствовали все высшие военные руководители. Гитлер обратился к ним с речью о войне против Советского Союза. Надеждой Англии, заявил он, являются Россия и Америка. Если надежда на Россию исчезнет, то Америка также отпадет от Англии. "Россия должна быть ликвидирована. Срок весна 1941 г. Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операции только тогда будет иметь смысл, если мы одним стремительным ударом разгромим государство"{349}. Фюрер считал, что лучше всего было бы напасть на СССР еще в 1940 г., но нужно хорошо подготовиться. Кроме того, "остановка зимой опасна". В качестве срока нападения на СССР Гитлер называл май 1941 г. Далее он изложил основы оперативного плана войны против Советского Союза, подготовленные к этому времени ОКВ. Война против СССР должна продлиться пять месяцев. Ее цель "уничтожение жизненной силы России". Необходимо нанести два удара: первый - на Киев с выходом к Днепру, второй - на Прибалтику и Белоруссию с развитием наступления на Москву; затем двухсторонний удар с севера и юга и широкий охват всей территории европейской части СССР. Необходимо дополнительно сформировать 40 дивизий, чтобы общее число их достигало 180.
Развертывание сил на Востоке продолжалось. 27 августа ОКВ приказало перебросить в "генерал-губернаторство" еще 10 пехотных и 2 танковые дивизии "для возможной быстрой акции с целью охраны румынского нефтяного района".
Прошло немного времени после победы над Францией, а на восток к советской границе двигались эшелон за эшелоном.
С середины июня и до начала сентября в восточные районы, ближе к советским границам было переброшено 36 дивизий! Каждая война, тем более мировая, явление чрезвычайно многообразное и многоплановое. Таковы же и военные замыслы и планы государств, участвующих в войне. Это особенно относится к военным планам гитлеровской Германии, ставившей перед собой массу целей в различных направлениях и районах.
Когда нам говорят, что, подготавливая нападение на СССР, Гитлер преследовал лишь цель нанести удар Англии и только, что он хотел "добить Англию в России" и для этого двинулся на Советский Союз, то мы отвечаем, что, может быть, и подобный расчет среди прочих владел сознанием Гитлера, когда он принимал решение о "восточном походе". Но ни в коем случае нельзя считать расчет на ослабление Англии решающей военно-политической целью войны против Советского Союза. Считать так - значило бы подменить генеральный курс политики и стратегии государства одним, мы подчеркиваем, одним из стратегических моментов данного этапа войны.
Вопрос о "главном противнике" в планах германского стратегического руководства может решаться, на наш взгляд, лишь в, общей связи с предвоенной политикой гитлеровского фашизма, ее "теоретическими основами", практикой и с ходом первых двух лет войны. Завоевание гегемонии на континенте, реванш, ликвидация остатков Версаля, возврат колоний, т. е. цели борьбы внутри капиталистического мира, составляли, как уже отмечалось, важные звенья этой политики и основанной на ней военной стратегии.
Борьба против держав Запада, по мнению нацистов, могла вестись многими средствами: и политическими, и военными, и путем соглашений, угроз и компромиссов, и это вполне сочеталось с часто декларативным, иногда действительным, иногда пропагандистским лозунгом "Англия - враг номер один". Готовившаяся с начала 30-х годов война против СССР должна была стать, по замыслам нацистов, решающей, бескомпромиссной борьбой на уничтожение, борьбой фашизма за мировое господство, борьбой за "жизненные интересы нации", борьбой двух идеологий, двух противоположных систем - империалистической в ее крайнем, фашистском выражении и социалистической.
Решение главных задач, прежде всего в классовом, затем в экономическом и в политическом плане, третий рейх искал на Востоке. Победа над Советским Союзом, в какие формы ни облекалось бы объяснение причин начала антисоветской агрессии, всегда рассматривалась нацистами как высший пункт программы и захватнических устремлений всей их системы. Поэтому независимо от частных задач, решаемых на отдельных этапах второй мировой войны, независимо от политической и военной конъюнктуры, главным противником, с точки зрения руководителей третьего рейха, считался Советский Союз.
Грозный противник - Англия, всегда занимавший умы гитлеровской верхушки в плане старой борьбы за гегемонию внутри капиталистической системы, все же никогда не представлялся нацистам в качестве объекта "истребительной войны", "беспощадной германизации и колонизации" по многим соображениям, в том числе классовым и политическим. И не случайно существовал чудовищный план "Ост", но не было аналогичного плана "Вест". В среде нацистских руководителей всегда наблюдались тенденции к миру и сделке с Англией.
Военно-политическое решение германского фашистского империализма о нападении на СССР было продиктовано всей его политикой. Борьба против СССР, ставившая целью реставрацию капитализма, рассматривалась вместе с тем как главная предпосылка для достижения мировой гегемонии.
Суммируя все сказанное, отметим, что роковой для фашизма политический шаг - нападение на Советский Союз - был определен суммой обстоятельств. Можно выделить две их группы: первую, связанную с генеральной политической стратегией и экономической экспансией национал-социализма, и вторую, порожденную конкретной военно-политической и стратегической обстановкой на данном этапе второй мировой войны.
К первой, главной, группе причин относятся следующие:
1. Классово-идеологическая доктрина национал-социализма, его яростное стремление к уничтожению коммунистической идеологии и победе фашизма.
2. Экономические агрессивные устремления германского империализма, требующего захвата обширных ресурсов Советского Союза путем его колонизации и фактического порабощения народов.
3. Фашистская геополитическая доктрина расширения жизненного пространства для Германии за счет Востока, являвшаяся, с одной стороны, выражением давних планов монополистического капитала, с другой - старой традиционной экспансии, выражаемой формулой "стремление на Восток". Нападение на Советский Союз должно было устранить главное препятствие, стоявшее на пути осуществления планов завоевания мировой гегемонии.
Ко второй группе причин относятся:
1. Убежденность, что военно-политическая обстановка в Европе и во всем мире, а также состояние Красной Армии благоприятствуют решению задач первой группы.
2. Уверенность, что вооруженные силы, находящиеся в наилучшем состоянии, способны быстро выиграть войну на Востоке.
3. Расчет, что победа над СССР будет одновременно означать удар по надеждам все еще сопротивляющейся Англии и заставит ее капитулировать, что приведет к распаду Британской империи.
4. Предположение, что таким образом удастся устранить возможное вмешательство в войну США, еще больше укрепить фашистский блок, в частности стать твердой ногой на Балканах.
Конечно, только суммой всех этих моментов объясняется решение Гитлера напасть на Советский Союз, принятое летом 1940 г. Но главными и определяющими причинами были, разумеется, те, которые мы отнесли к первой группе. Всякая попытка подменить главные причины (первая группа) второстепенными, вытекавшими из данной конъюнктуры, не может быть признана состоятельной.
Сколь ошибочны были расчеты нацистской верхушки, мы увидим дальше. Гитлер не решил своих проблем, ни главных, ни второстепенных, но получил войну, которая оказалась гибельной для его империи.
Фашистская военная коалиция
I
Фашистская военная коалиция создавалась задолго до войны. Ее фундаментом стало соглашение между Германией и Японией - "Антикоминтерновский пакт", подписанный в Берлине 26 ноября 1936 г. Через год к нему присоединилась Италия. Лишь 27 сентября 1940 г. под влиянием побед в Европе Германия, Италия и Япония подписали в Берлине еще один договор: о десятилетнем военно-экономическом союзе, в основе которого лежала договоренность о разделе "сфер влияния" и об установлении в мире "нового порядка".
В период подготовки агрессии против Советского Союза складывание фашистской коалиции завершилось. С политической точки зрения она представляла собой союз захватчиков, наполненный многими острейшими противоречиями. Их объединяла ненасытная жажда агрессии, стремление к неограниченному господству над народами, к разделу других стран.
Союзники шли вместе в той мере, в какой они могли удовлетворить свои захватнические планы. Но их разъединяли многочисленные столкновения интересов как между "великими", так и "малыми" партнерами, что вело к внутренней непрочности коалиции.
Взаимоотношения союзников внутри фашистской коалиции полностью подтверждают известную мысль В. И. Ленина: "Но при капитализме невозможна иная основа, иной принцип дележа, кроме силы... Чтобы проверить действительную силу капиталистического государства, нет и быть не может иного средства, кроме войны"{350}.
Германское военное командование играло в создании фашистской коалиции и в руководстве ею первостепенную роль, выполняя в равной степени политические и военные функции. Однако на протяжении всей войны в ОКВ не имелось единого командного или штабного органа для военного руководства коалицией в целом, наподобие англо-американского Объединенного комитета начальников штабов. С германской стороны вопросы коалиционной войны решали Гитлер, Кейтель, Иодль через управление разведки и контрразведки, руководимое адмиралом Канарисом, и его иностранный отдел по главе с капитаном Бюркнером. Работа велась в тесном контакте с министерством иностранных дел, однако приоритет оставался за военным руководством. Для проведения в жизнь указаний ставки Гитлера и для координации усилий в союзные страны направлялись германские военные миссии либо создавалась должность "германского генерала" при верховном командовании союзной страны. Самое активное участие в координации действий принимали нацистские послы и военные атташе в столицах союзных государств. Они держали повседневную связь между руководством вермахта и союзниками и в случае необходимости оказывали на них политический нажим.
Наиболее кардинальные решения коалиционной войны принимались во время личных встреч Гитлера с главами союзных государств, для чего последние приезжали в Берлин или в ставку фюрера, в его резиденцию Бергхоф, или же в специально существовавший для подобных встреч дворец Клессгейм. Несколько раз и Гитлер выезжал к Муссолини в Италию или же на Бреннерский перевал. Он встречался также на фронте с Антонеску и однажды вылетал в Хельсинки для свидания с Маннергеймом. Беседы на уровне генеральных штабов вел обычно Кейтель. Для разрешения отдельных вопросов в штабы союзников иногда отправлялись другие ответственные руководители генерального штаба: Гальдер, начальник квартирмейстерской группы штаба оперативного руководства ОКВ Типпельскирх, Канарис, Паулюс и некоторые другие.
Коалиционное руководство в рамках германо-итальянского союза имело ряд специфических форм. Несмотря на заключенный в мае 1939 г. между обоими государствами "Стальной пакт", до войны не происходило никаких переговоров об установлении единых военных целей и не вырабатывались общие стратегические планы. Вступление Италии в войну 10 июня 1940 г. также не привело к тесной координации усилий агрессоров. Каждый из партнеров сообщал другому о своих оперативных намерениях "не больше того, что требовала дипломатическая вежливость"{351}. Все это подтверждало, насколько подозрительными друг к другу были партнеры по агрессии в начале войны. Гитлер, желавший всеми средствами втянуть своего итальянского соратника в войну, все время наталкивался на холодно-вежливое сопротивление. Когда Риббентроп с целью выяснить позиции Муссолини прибыл 10 марта 1940 г. в Рим, то получил ответ: Муссолини обдумывает вопрос о вступлении в борьбу при условии, если будет сообщена точная дата вторжения. Мысль дуче разъяснил Чиано: если начнется германский поход на Запад, итальянская армия должна "стоять на левом фланге... в готовности в нужный момент вступить в борьбу"{352}, чтобы сковать такое же количество вооруженных сил врага. Только "стоять"! Под нажимом аргументов Гитлера Муссолини 18 марта 1940 г. согласился начать действия против Франции, обставив, однако, свое согласие многими оговорками, которые вытекали из антивоенных настроений значительных кругов итальянской аристократии, военных и политиков.
В марте 1940 г. ОКВ и ОКХ начали первые переговоры с итальянцами через германского военного атташе в Риме Ринтелена о предстоящих совместных операциях против Франции на фронте Верхнего Рейна. Однако ни эти переговоры, ни встречи Кейтеля с заместителем начальника генерального штаба Роатта не увенчались успехом. Хотя Муссолини не сомневался в скором окончании войны, он принял участие в "западном походе" незначительными силами и лишь на его завершающем этапе.
В конце концов германское и итальянское командования разделили театры военных действий. Считалось, что Италия, которая ведет "параллельную войну", оставляет за собой районы южнее Альп. Гитлер же "ограничивается" Средней Европой{353}. Однако подобный договор агрессоров, существовавший до января 1941 г., постоянно нарушался. Вермахт оккупировал Норвегию, а Муссолини, не поставив своевременно в известность германского партнера, вторгся в сентябре 1940 г. из Ливии в Египет, а 28 октября - из Албании в Грецию, надеясь, как и третий рейх, провести свой "блицкриг".
Но если мы хотим установить момент, когда он перешел из состояния общих расчетов в конкретное военно-стратегическое решение, то не можем не учитывать различных, даже самых второстепенных импульсов.
Благоприятную обстановку Гитлер всегда хотел использовать немедленно. И уже в последних числах мая - начале июня появляются отчетливые признаки решения, о чем свидетельствуют многие факты.
Мы сошлемся на документ, который впервые был опубликован в 1958 г. Клее, представляющий собой запись бесед автора с бывшим начальником штаба группы армий "А" генералом Зоденштерном и основанный также на письме последнего к автору{334}. Зоденштерн документально свидетельствует, что 2 июня 1940 г. Гитлер, приехав в штаб группы, расположенный в Шарлевиле, беседовал с глазу на глаз с Рундштедтом и с ним, Зоденштерном. В ходе беседы Гитлер заявил, что Англия, как он ожидает, "будет вскоре готова заключить разумный мир". И тогда у него "освободятся руки для выполнения его великой задачи - рассчитаться с большевизмом". Вечером того же дня, как свидетельствует Зоденштерн, "Рундштедт был очень неспокоен. Он понимал, что предстоит война с Советским Союзом"{335}.
Иодль заявил на Нюрнбергском процессе: "Даже во время кампании на Западе, т. е. в мае - июне 1940 года (Курс. наш. - Д. П.), Гитлер сказал ему, что он решил принять меры против Советского Союза, как только наше военное положение сделает это возможным"{336}.
Различные источники показывают, что именно в конце мая - начале июня 1940 г. гитлеровские командные и разведывательные органы проявляли повышенный интерес к Советскому Союзу и "восточным" делам. В документах командования германского военно-морского флота, посвященных подготовке войны против СССР, содержатся записи последних чисел мая 1940 г., из которых явствует, что гитлеровская верхушка в это время обдумывала повод для будущего нападения на СССР.
Бывший фельдмаршал Мильх вспоминает о последних числах мая 1940 г.: "У фюрера были совсем другие замыслы. Он приехал на побережье Франции, посмотрел в бинокль на скалы Дувра и сказал: "...Рано или поздно англичане убедятся, что с нами бесполезно воевать и что для нас и для них лучше встретиться и договориться об условиях мира. Я буду великодушен. Я не хочу уничтожать Британскую империю..." Навязчивой идеей фюрера была Россия. При всяком случае он повторял, что "единственный подлинный враг Европы находится на Востоке""{337}.
Иодль записал в своем дневнике во время обсуждения обстановки 20 мая: "Англичане могут в любое время получить выгодный мир, после того как отдадут колонии... Мы ищем контакта с Англией на базе раздела мира"{338}.
В конце июня - начале июля Иодль ориентировал Лоссберга: "Цель состоит в том, чтобы разгромить Россию"{339}. Предложение о походе на СССР еще осенью 1940 г. было отклонено ОКВ, потому что, по заявлению Иодля, на развертывание потребуется четыре месяца{340}.
Иодль говорил в 1943 г., выступая перед гаулейтерами, что Гитлер еще во время "западного похода" сообщил ему о своем принципиальном решении "выступить против угрозы большевистской опасности, как только позволит обстановка"{341}.
Авторитетный сотрудник ОКВ, занимавшийся высшим стратегическим планированием, В. Варлимонт пишет: "Наконец, и не в последнюю очередь, самое позднее весной 1940 г., должен был быть включен в программу руководства вермахтом русский вопрос"{342}. Варлимонт свидетельствует, что внимание военного руководства к Советскому Союзу было привлечено Гитлером уже на совещании в рейхсканцелярии 27 марта 1940 г., а во время "западного похода" было выдвинуто Гитлером как конкретная задача{343}. 28 мая 1940 г. Гитлер и Браухич обсуждали план реорганизации вермахта. Предусматривалось значительное увеличение сухопутных сил, прежде всего танковых и моторизованных соединений. Их общее число предполагалось еще в 1940 г. увеличить с 14 до 30, причем соотношение между подвижными войсками и пехотными соединениями изменялось в пользу первых (27:73 в 1939 г. и 43:57 по плану 1940 г.{344}). Совершенно очевидно, что такой план реорганизации был направлен на усиление сухопутной мощи вермахта, необходимой для войны против СССР, а не его морской или воздушной мощи для борьбы с Англией.
Итак, Гитлер стремился после победы над Францией заключить мир с Великобританией и начать переброску армии к советским границам. Заключением мира Гитлер предполагал заставить Англию, сведенную, как он думал, на положение второразрядной державы, признать его завоевания в Европе, получить колонии и самое главное - развязать руки на Западе, чтобы ударить на Восток.
Одновременно с расчетами заключить мир с Англией в 20-х числах мая начале июня 1940 г. зародилось общее решение о войне против Советского Союза, которое являлось логическим итогом всего многолетнего курса антисоветской политики германского фашизма. Намерение следующий удар направить против СССР было подкреплено именно сейчас под влиянием комплекса данных военно-политической обстановки и их во многом ложной оценки гитлеровцами. Рассечение союзных армий, выход вермахта к Ла-Маншу, близость окончания войны во Франции, отсутствие планов и необходимых возможностей для успешного и быстрого завершения борьбы с Англией, вывод, будто для антисоветской агрессии настал благоприятный момент, - все это происходило именно в тот период, когда мир с удивлением взирал на столь неожиданное и быстрое поражение Франции. Безусловно, главное значение в выработке решения имела давняя программа монополий и фашизма, программа "завоевания жизненного пространства на Востоке", но сложные события рассматриваемого периода привели к ускорению решений.
Таким образом, впервые (с начала войны) намерение следующий удар направить на СССР появилось еще в разгар "западного похода", летом 1940 г. Установление этого факта имеет, как нам представляется, важнейшее значение для анализа главных аспектов германской стратегии того периода и для аргументации несостоятельности пресловутого тезиса буржуазной историографии о "превентивной" войне.
Говорить, что Советский Союз якобы с лета 1940 г. угрожал войной Германии, как это утверждают идейные недруги, значит злостно извращать факты. Генеральная линия внешней политики и стратегии СССР, определенная XVIII съездом партии, имела в своей основе твердую установку на сохранение мира и определялась первостепенной необходимостью для Советской страны остаться вне войн и конфликтов, не дать империалистическим силам втянуть себя в военные катаклизмы.
Совершенно очевидно, что, когда руководители гитлеровской Германии в мае июне 1940 г. уже думали о развязывании агрессивной войны против СССР и начинали готовить нападение, Красная Армия не давала Германии никаких поводов для усиления армии на Востоке. План стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР целиком исходил из предпосылки, что возможное вооруженное столкновение первыми начнут вероятные противники: на западе - Германия, на востоке - Япония. В основе плана лежала идея отражения наступления врага лишь с последующим переходом к активным действиям. На основе плана развертывания разрабатывался план обороны государственной границы. Именно обороны!
Следовательно, основные стратегические расчеты командования Красной Армии не содержали ни малейшего намека на какое-либо намерение Советского Союза подготовить и развязать войну против Германии. Все строилось на признании необходимости отразить агрессию. Этой же идее подчинялась и работа по реорганизации Вооруженных Сил, включавшая, в частности, широкое, рассчитанное на несколько лет строительство оборонительных рубежей, укрепленных районов вдоль всей западной границы Советского Союза. Нужно ли пояснять, что подобные мероприятия не проводит государство, которое готовит наступательную войну!
Конечно, просчеты в оценке возможного времени нападения Германии на Советский Союз имели для нашей страны тяжелые последствия. Но это уже другой вопрос. В плане рассматриваемой проблемы становится совершенно очевидным, что Советский Союз ни в 1940 г., ни позже никогда не готовил нападения на Германию. И поэтому пресловутая теория "превентивной" войны, столь упорно отстаиваемая некоторыми историками Запада, - недостойная попытка оправдать фашизм.
III
Подготовка к войне против СССР уже в июне - июле 1940 г. начинает облекаться в форму первых конкретных организационных действий. 16 июня 1940 г. Браухич и Гальдер обсуждали вопрос о переброске на Восток 15 дивизий{345}. С середины и до конца июня 1940 г. на Восток, ближе к границам СССР, были срочно переброшены 24 дивизии, в том числе шесть танковых и три моторизованные{346}. 30 июня в ходе длительной беседы генерала Гальдера с статс-секретарем министерства иностранных дел Вейцзекером, состоявшейся в Берлине, затрагивались различные политические вопросы. Итог беседы Гальдер зафиксировал на страницах своего служебного дневника многозначительной фразой: "Взоры обращены на Восток".
3 июля начальник генерального штаба сформулировал своим подчиненным "сущность восточной проблемы": "Нанести решительный удар России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе"{347}. На следующий день Гальдер дал в этом духе практический инструктаж командующему и начальнику штаба 18-й армии генералам Кюхлеру и Марксу; первый из них направлялся на Восток для руководства стратегическим развертыванием вооруженных сил, предназначавшихся для нападения на СССР. Начальник отдела иностранных армий Востока Кинцель сообщил им последние данные разведки о Красной Армии. Начали составляться первые планы железнодорожных перевозок для развертывания сил против Советского Союза с таким расчетом, чтобы 18 июля приступить к переброске танков.
13 июля Гитлер заявил Браухичу и Гальдеру, что цель состоит в уничтожении Красной Армии и занятии такой территории Советского Союза, которая позволила бы германской авиации разрушить советскую индустрию за Уралом и вместе с тем обезопасить рейх от налетов советских бомбардировщиков. В начале июля находившиеся на германской восточной границе слабые части были заменены укомплектованными боевыми дивизиями. С 21 июля командование 18-й армией, имевшее теперь в подчинении шесть армейских корпусов, стало называться "Главным командованием вермахта на Востоке". Штаб сухопутных сил в июле почти целиком переключился на подготовку "восточного похода". 4 июля Гальдер отдал распоряжение об усилении железнодорожной сети на востоке. Он потребовал дальнейшей активизации разведывательной деятельности против Советского Союза и приказал обеим авиационным разведывательным эскадрам, подчиненным ему, готовиться к полетам над советской территорией. Одновременно германский военный атташе в Москве получил от Гальдера специальное задание по разведке. 18 июля начальник генерального штаба констатирует: "Кестринг выполнил свое задание против России".
Итог этой интенсивной деятельности генерального штаба подвел Браухич 21 июля на совещании у Гитлера. Он доложил фюреру первые расчеты операции на Востоке. Развертывание продлится 4-6 недель. Россия имеет 50-75 хороших дивизий, для разгрома которых Германия должна выставить 80-100 дивизий. Необходимо "разбить русскую сухопутную армию или по крайней мере занять такую территорию, чтобы можно было обеспечить Берлин и Силезский промышленный район от налетов русской авиации"{348} и чтобы немецкая авиация могла разгромить важнейшие центры СССР. В качестве главных направлений вторжения предполагались Украина, Прибалтика. Браухич не исключал возможности нападения на СССР еще осенью 1940 г.
Начальная стадия выработки нового решения завершилась 31 июля совещанием у Гитлера в Бергхофе. На нем присутствовали все высшие военные руководители. Гитлер обратился к ним с речью о войне против Советского Союза. Надеждой Англии, заявил он, являются Россия и Америка. Если надежда на Россию исчезнет, то Америка также отпадет от Англии. "Россия должна быть ликвидирована. Срок весна 1941 г. Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операции только тогда будет иметь смысл, если мы одним стремительным ударом разгромим государство"{349}. Фюрер считал, что лучше всего было бы напасть на СССР еще в 1940 г., но нужно хорошо подготовиться. Кроме того, "остановка зимой опасна". В качестве срока нападения на СССР Гитлер называл май 1941 г. Далее он изложил основы оперативного плана войны против Советского Союза, подготовленные к этому времени ОКВ. Война против СССР должна продлиться пять месяцев. Ее цель "уничтожение жизненной силы России". Необходимо нанести два удара: первый - на Киев с выходом к Днепру, второй - на Прибалтику и Белоруссию с развитием наступления на Москву; затем двухсторонний удар с севера и юга и широкий охват всей территории европейской части СССР. Необходимо дополнительно сформировать 40 дивизий, чтобы общее число их достигало 180.
Развертывание сил на Востоке продолжалось. 27 августа ОКВ приказало перебросить в "генерал-губернаторство" еще 10 пехотных и 2 танковые дивизии "для возможной быстрой акции с целью охраны румынского нефтяного района".
Прошло немного времени после победы над Францией, а на восток к советской границе двигались эшелон за эшелоном.
С середины июня и до начала сентября в восточные районы, ближе к советским границам было переброшено 36 дивизий! Каждая война, тем более мировая, явление чрезвычайно многообразное и многоплановое. Таковы же и военные замыслы и планы государств, участвующих в войне. Это особенно относится к военным планам гитлеровской Германии, ставившей перед собой массу целей в различных направлениях и районах.
Когда нам говорят, что, подготавливая нападение на СССР, Гитлер преследовал лишь цель нанести удар Англии и только, что он хотел "добить Англию в России" и для этого двинулся на Советский Союз, то мы отвечаем, что, может быть, и подобный расчет среди прочих владел сознанием Гитлера, когда он принимал решение о "восточном походе". Но ни в коем случае нельзя считать расчет на ослабление Англии решающей военно-политической целью войны против Советского Союза. Считать так - значило бы подменить генеральный курс политики и стратегии государства одним, мы подчеркиваем, одним из стратегических моментов данного этапа войны.
Вопрос о "главном противнике" в планах германского стратегического руководства может решаться, на наш взгляд, лишь в, общей связи с предвоенной политикой гитлеровского фашизма, ее "теоретическими основами", практикой и с ходом первых двух лет войны. Завоевание гегемонии на континенте, реванш, ликвидация остатков Версаля, возврат колоний, т. е. цели борьбы внутри капиталистического мира, составляли, как уже отмечалось, важные звенья этой политики и основанной на ней военной стратегии.
Борьба против держав Запада, по мнению нацистов, могла вестись многими средствами: и политическими, и военными, и путем соглашений, угроз и компромиссов, и это вполне сочеталось с часто декларативным, иногда действительным, иногда пропагандистским лозунгом "Англия - враг номер один". Готовившаяся с начала 30-х годов война против СССР должна была стать, по замыслам нацистов, решающей, бескомпромиссной борьбой на уничтожение, борьбой фашизма за мировое господство, борьбой за "жизненные интересы нации", борьбой двух идеологий, двух противоположных систем - империалистической в ее крайнем, фашистском выражении и социалистической.
Решение главных задач, прежде всего в классовом, затем в экономическом и в политическом плане, третий рейх искал на Востоке. Победа над Советским Союзом, в какие формы ни облекалось бы объяснение причин начала антисоветской агрессии, всегда рассматривалась нацистами как высший пункт программы и захватнических устремлений всей их системы. Поэтому независимо от частных задач, решаемых на отдельных этапах второй мировой войны, независимо от политической и военной конъюнктуры, главным противником, с точки зрения руководителей третьего рейха, считался Советский Союз.
Грозный противник - Англия, всегда занимавший умы гитлеровской верхушки в плане старой борьбы за гегемонию внутри капиталистической системы, все же никогда не представлялся нацистам в качестве объекта "истребительной войны", "беспощадной германизации и колонизации" по многим соображениям, в том числе классовым и политическим. И не случайно существовал чудовищный план "Ост", но не было аналогичного плана "Вест". В среде нацистских руководителей всегда наблюдались тенденции к миру и сделке с Англией.
Военно-политическое решение германского фашистского империализма о нападении на СССР было продиктовано всей его политикой. Борьба против СССР, ставившая целью реставрацию капитализма, рассматривалась вместе с тем как главная предпосылка для достижения мировой гегемонии.
Суммируя все сказанное, отметим, что роковой для фашизма политический шаг - нападение на Советский Союз - был определен суммой обстоятельств. Можно выделить две их группы: первую, связанную с генеральной политической стратегией и экономической экспансией национал-социализма, и вторую, порожденную конкретной военно-политической и стратегической обстановкой на данном этапе второй мировой войны.
К первой, главной, группе причин относятся следующие:
1. Классово-идеологическая доктрина национал-социализма, его яростное стремление к уничтожению коммунистической идеологии и победе фашизма.
2. Экономические агрессивные устремления германского империализма, требующего захвата обширных ресурсов Советского Союза путем его колонизации и фактического порабощения народов.
3. Фашистская геополитическая доктрина расширения жизненного пространства для Германии за счет Востока, являвшаяся, с одной стороны, выражением давних планов монополистического капитала, с другой - старой традиционной экспансии, выражаемой формулой "стремление на Восток". Нападение на Советский Союз должно было устранить главное препятствие, стоявшее на пути осуществления планов завоевания мировой гегемонии.
Ко второй группе причин относятся:
1. Убежденность, что военно-политическая обстановка в Европе и во всем мире, а также состояние Красной Армии благоприятствуют решению задач первой группы.
2. Уверенность, что вооруженные силы, находящиеся в наилучшем состоянии, способны быстро выиграть войну на Востоке.
3. Расчет, что победа над СССР будет одновременно означать удар по надеждам все еще сопротивляющейся Англии и заставит ее капитулировать, что приведет к распаду Британской империи.
4. Предположение, что таким образом удастся устранить возможное вмешательство в войну США, еще больше укрепить фашистский блок, в частности стать твердой ногой на Балканах.
Конечно, только суммой всех этих моментов объясняется решение Гитлера напасть на Советский Союз, принятое летом 1940 г. Но главными и определяющими причинами были, разумеется, те, которые мы отнесли к первой группе. Всякая попытка подменить главные причины (первая группа) второстепенными, вытекавшими из данной конъюнктуры, не может быть признана состоятельной.
Сколь ошибочны были расчеты нацистской верхушки, мы увидим дальше. Гитлер не решил своих проблем, ни главных, ни второстепенных, но получил войну, которая оказалась гибельной для его империи.
Фашистская военная коалиция
I
Фашистская военная коалиция создавалась задолго до войны. Ее фундаментом стало соглашение между Германией и Японией - "Антикоминтерновский пакт", подписанный в Берлине 26 ноября 1936 г. Через год к нему присоединилась Италия. Лишь 27 сентября 1940 г. под влиянием побед в Европе Германия, Италия и Япония подписали в Берлине еще один договор: о десятилетнем военно-экономическом союзе, в основе которого лежала договоренность о разделе "сфер влияния" и об установлении в мире "нового порядка".
В период подготовки агрессии против Советского Союза складывание фашистской коалиции завершилось. С политической точки зрения она представляла собой союз захватчиков, наполненный многими острейшими противоречиями. Их объединяла ненасытная жажда агрессии, стремление к неограниченному господству над народами, к разделу других стран.
Союзники шли вместе в той мере, в какой они могли удовлетворить свои захватнические планы. Но их разъединяли многочисленные столкновения интересов как между "великими", так и "малыми" партнерами, что вело к внутренней непрочности коалиции.
Взаимоотношения союзников внутри фашистской коалиции полностью подтверждают известную мысль В. И. Ленина: "Но при капитализме невозможна иная основа, иной принцип дележа, кроме силы... Чтобы проверить действительную силу капиталистического государства, нет и быть не может иного средства, кроме войны"{350}.
Германское военное командование играло в создании фашистской коалиции и в руководстве ею первостепенную роль, выполняя в равной степени политические и военные функции. Однако на протяжении всей войны в ОКВ не имелось единого командного или штабного органа для военного руководства коалицией в целом, наподобие англо-американского Объединенного комитета начальников штабов. С германской стороны вопросы коалиционной войны решали Гитлер, Кейтель, Иодль через управление разведки и контрразведки, руководимое адмиралом Канарисом, и его иностранный отдел по главе с капитаном Бюркнером. Работа велась в тесном контакте с министерством иностранных дел, однако приоритет оставался за военным руководством. Для проведения в жизнь указаний ставки Гитлера и для координации усилий в союзные страны направлялись германские военные миссии либо создавалась должность "германского генерала" при верховном командовании союзной страны. Самое активное участие в координации действий принимали нацистские послы и военные атташе в столицах союзных государств. Они держали повседневную связь между руководством вермахта и союзниками и в случае необходимости оказывали на них политический нажим.
Наиболее кардинальные решения коалиционной войны принимались во время личных встреч Гитлера с главами союзных государств, для чего последние приезжали в Берлин или в ставку фюрера, в его резиденцию Бергхоф, или же в специально существовавший для подобных встреч дворец Клессгейм. Несколько раз и Гитлер выезжал к Муссолини в Италию или же на Бреннерский перевал. Он встречался также на фронте с Антонеску и однажды вылетал в Хельсинки для свидания с Маннергеймом. Беседы на уровне генеральных штабов вел обычно Кейтель. Для разрешения отдельных вопросов в штабы союзников иногда отправлялись другие ответственные руководители генерального штаба: Гальдер, начальник квартирмейстерской группы штаба оперативного руководства ОКВ Типпельскирх, Канарис, Паулюс и некоторые другие.
Коалиционное руководство в рамках германо-итальянского союза имело ряд специфических форм. Несмотря на заключенный в мае 1939 г. между обоими государствами "Стальной пакт", до войны не происходило никаких переговоров об установлении единых военных целей и не вырабатывались общие стратегические планы. Вступление Италии в войну 10 июня 1940 г. также не привело к тесной координации усилий агрессоров. Каждый из партнеров сообщал другому о своих оперативных намерениях "не больше того, что требовала дипломатическая вежливость"{351}. Все это подтверждало, насколько подозрительными друг к другу были партнеры по агрессии в начале войны. Гитлер, желавший всеми средствами втянуть своего итальянского соратника в войну, все время наталкивался на холодно-вежливое сопротивление. Когда Риббентроп с целью выяснить позиции Муссолини прибыл 10 марта 1940 г. в Рим, то получил ответ: Муссолини обдумывает вопрос о вступлении в борьбу при условии, если будет сообщена точная дата вторжения. Мысль дуче разъяснил Чиано: если начнется германский поход на Запад, итальянская армия должна "стоять на левом фланге... в готовности в нужный момент вступить в борьбу"{352}, чтобы сковать такое же количество вооруженных сил врага. Только "стоять"! Под нажимом аргументов Гитлера Муссолини 18 марта 1940 г. согласился начать действия против Франции, обставив, однако, свое согласие многими оговорками, которые вытекали из антивоенных настроений значительных кругов итальянской аристократии, военных и политиков.
В марте 1940 г. ОКВ и ОКХ начали первые переговоры с итальянцами через германского военного атташе в Риме Ринтелена о предстоящих совместных операциях против Франции на фронте Верхнего Рейна. Однако ни эти переговоры, ни встречи Кейтеля с заместителем начальника генерального штаба Роатта не увенчались успехом. Хотя Муссолини не сомневался в скором окончании войны, он принял участие в "западном походе" незначительными силами и лишь на его завершающем этапе.
В конце концов германское и итальянское командования разделили театры военных действий. Считалось, что Италия, которая ведет "параллельную войну", оставляет за собой районы южнее Альп. Гитлер же "ограничивается" Средней Европой{353}. Однако подобный договор агрессоров, существовавший до января 1941 г., постоянно нарушался. Вермахт оккупировал Норвегию, а Муссолини, не поставив своевременно в известность германского партнера, вторгся в сентябре 1940 г. из Ливии в Египет, а 28 октября - из Албании в Грецию, надеясь, как и третий рейх, провести свой "блицкриг".