Страница:
Предельно ясно и просто. Именно здесь происходит смена лозунгов. Третий рейх, заливший кровью всю Европу, объявляет, что борется "в защиту" распятой им Европы. Спекуляция на антикоммунизме снова становится политическо-пропагандистской тенденцией номер один.
Отныне и до конца войны фашизм неизменно утверждал, что ведет "оборонительную войну". Но что могло быть лживее подобного тезиса? Со стороны фашистского блока и его главарей война вплоть до самого окончания была продолжением их преступной захватнической политики. Ее политическое содержание ни на йоту не изменилось и не могло измениться, когда под ударами Советского Союза и других стран антифашистской коалиции гитлеровский рейх был брошен в оборону. Война со стороны фашистской Германии и ее союзников по своему политическому содержанию оставалась такой же, как была, ибо ее по-прежнему вели те же классы, ставившие перед собой те же политические цели.
Однако тогда, после Сталинграда, нацисты хотели убедить своих союзников в другом.
...Гитлер продолжал: в теперешней гигантской длительной борьбе, обороняясь против этого нового штурма, успех или неуспех надо оценивать не по отдельным актам, а после общего развития событий{945}.
Вот еще один "ударный" пункт, направленный в адрес сателлитов. Не ждите победы, не спрашивайте о ней, не думайте о ближайших перспективах, а безропотно сидите в разваливающейся фашистской колеснице. Далее следовал многословный обзор хода войны, от ее начала до Сталинграда, представлявший собой смесь лжи, хвастовства и самооправданий. Наконец Гитлер перешел к главному: оценке современного военного положения и к прогнозам. И здесь он не мог не начать с признания возможных катастрофических последствий поражения в войне с Советским Союзом.
- В этой борьбе имеется только одна открытая рана: Россия. В настоящий момент представляет собой важнейшую область треугольник Ростов, Сталинград, Кавказ. Следует иметь в виду эту главную проблему и при ее решении не находиться под впечатлением отдельных событий большой драмы. В кризисное время надо сохранять железные нервы.
Гитлер признал:
- Если бы Германия потеряла 2/3 своего производства железа, 80-85% нефтяных источников и весь коксующийся уголь, то ее положение было бы отчаянным. Но сейчас, - убежденно продолжал он, - в такой ситуации как раз находится Россия. Хотя Россия располагает добычей железа на Урале, но коксующихся углей для изготовления стали из этой железной руды она не имеет. Недостаток продуктов питания и недостаток в людях создают дополнительные трудности, которые в конечном счете приведут ее к гибели{946}.
Такими неуклюжими заверениями нацистский лидер пытался поддержать дух своих потрясенных сообщников. Но ведь именно в 1943 г. Советский Союз развернул мощные силы, добился крупного успеха в производстве оружия, что вскоре обеспечило его решающее военное превосходство над Германией. И даже учитывая пропагандистскую направленность выступления Гитлера, нельзя не, прийти к заключению, что германское военное руководство снова допускало просчет в смысле оценок противника.
Каковы же перспективы войны? Что мог теперь нацистский режим обещать союзникам, армии, народу?
Читаем запись речи:
"Если ему, фюреру, поставят вопрос, как и когда может закончиться война, он скажет, что это, вероятно, единственный вопрос, на который во всей истории не мог дать точно ответа ни один государственный деятель или полководец... В таком большом конфликте, как теперешняя мировая война, необходимо только отчетливо видеть цель, ясно представлять предпосылки достижения этой цели и заботиться об ее осуществлении. Главное - духовное самообладание, т. е. фанатическая решимость ни при каких обстоятельствах не капитулировать"{947}. Отчаянные заклинания "держаться до конца", призывы к фанатизму вместе с террором и разнузданной фашистской пропагандой - вот что могла предложить своим сателлитам и своему народу фашистская система, потрясенная до основания могучим сталинградским ударом.
Только такие перспективы и мог нарисовать верховный главнокомандующий фашистского блока в тот самый день, когда Красная Армия нанесла последний сокрушительный удар под Сталинградом. Единственное, что становилось очевидным из "новой" программы, - фашизм не капитулирует. Он будет вести борьбу с беспощадной жестокостью и крайним напряжением сил до конца.
Последующие события подтвердили смысл речи Гитлера, произнесенной 10 января в "Вольфшанце".
Отныне гитлеровское руководство объявило, что Германия вступает в "тотальную войну". Это означало еще большее усиление власти монополий, еще большее закручивание пресса террористической власти фашистского государства, еще большую эксплуатацию германского народа и, наконец, еще более широкую мобилизацию ресурсов третьего рейха для продолжения войны.
Геббельс 18 февраля 1943 г. исступленно кричал в Спортпаласе перед накаленной тысячной аудиторией фашистских активистов, пропагандистов и различных "фюреров":
- У нас две возможности: капитулировать или вступить в тотальную войну. Хотите ли вы капитуляции?
- Нет! Нет! - ревел зал.
- Хотите ли вы тотальную войну?
- Да, да!
А в тиши "Вольфшанце" генералы тем временем искали выхода из кризисной ситуации.
Уже в первые дни борьбы под Сталинградом Роммель на свой риск и страх пытался разъяснить Гитлеру, Кейтелю, Иодлю, что необходимо уйти из Северной Африки, но поддержки не получил. Фельдмаршалы Манштейн и Мильх после Нового года деликатно намекнули фюреру: в данное время ему лучше было бы сконцентрировать все свое внимание на экономических и политических задачах, а для вермахта и для руководства Восточным фронтом назначить отдельного верховного главнокомандующего. Гитлер призвал Манштейна к порядку и, конечно, согласился с руководителями ОКВ, Геббельсом и Герингом, убежденными, что Гитлеру, наоборот, нужно сосредоточиться на военных делах.
Чем хуже шли дела, тем больше нацисты заботились об укреплении диктатуры. Они старались репрессиями заглушить растущее недовольство в народе и армии, заставить "непоколебимо верить в победу" и в "безупречность военного руководства".
Гибель 6-й армии совпала по иронии судьбы с десятой годовщиной прихода нацистов к власти. Гитлер не покинул главную квартиру и по радио обратился к стране. Когда он узнал, что 24 генерала и около 2500 офицеров взяты в плен Красной Армией, его ярость не имела границ: тот, кто сражается на Восточном фронте, обязан победить или умереть. Паулюс должен был покончить самоубийством. Но Паулюс не выдержал, по выражению Гёрлица, "у самого порога бессмертия".
После катастрофы под Сталинградом гитлеровская верхушка оказалась вынужденной начать реорганизацию вооруженных сил, чтобы приспособить их к изменившейся коренным образом обстановке. Развитие танковых войск возлагалось на Гудериана, которого Гитлер вернул, назначив 28 февраля 1943 г. "генеральным инспектором". Новые типы танков - "тигр" и "пантера" - все шире поступали в войска. Велись работы по созданию управляемых ракет, которыми предстояло заменить ослабленную бомбардировочную авиацию дальнего действия. В то время как в США особое внимание обращали на конструирование атомной бомбы, в Германии этот проект почти не разрабатывался и в общем считался ненужным. Кроме того, изгнание из третьего рейха ряда крупнейших ученых крайне затрудняло исследования в области ядерной физики. Решались главным образом технические проблемы сегодняшнего дня. Мессершмитт продемонстрировал проект реактивного самолета, В 1944 г. немецкая авиационная промышленность смогла создать первые образцы истребителей с большими скоростями. Рассчитывали, что с их помощью удастся приостановить налеты англо-американских бомбардировщиков. Началась длительная доработка новых конструкций. Но все это были проекты, а время летело.
Важнейшей теперь стала проблема подготовки резервов. Красная Армия перемалывала главные силы вермахта. С начала войны против Советского Союза по 30 июня 1942 г. немецко-фашистская армия потеряла 1965 тыс. человек, а по 30 июня 1943 г. - 3965 тыс.{948} Постоянный некомплект полевых войск по сравнению с нормами военного времени{949} достигал 650 тыс. человек. Путем сокращения этих штатных норм и перевода большинства дивизий с 9 на 6-батальонный состав, некомплект был уменьшен, но все же превосходил все, что бывало, в этом отношении прежде.
В начале 1943 г. армия была разбросана на огромных пространствах Европы{950}. По требованию верховного командования в первое полугодие 1943 г. было мобилизовано для вермахта дополнительно 800 тыс. человек, в том числе 200 тыс. изымалось из хозяйства, связи и горной промышленности; призывалось по 100 тыс. человек резервистов с 1901 по 1905 г. рождения и с 1906 по 1922 г.{951} Однако и этого набора сухопутным силам не хватало. Пришлось прибегнуть к мобилизации мужчин 1897 - 1900 гг. и даже приступить к медицинскому освидетельствованию родившихся в 1894-1896 гг.{952}Пятидесятилетние солдаты первой мировой войны понадобились фюреру, чтобы спасать положение! Кроме того, в армию призывались 80 тыс. из персонала железных дорог{953} и 1370 человек из пограничной стражи{954}. Столь значительный призыв позволил до поры до времени покрыть некомплект личного состава и восполнить тяжелейшие потери на Восточном фронте. Но качество солдат резко ухудшилось. Кроме того, мобилизация наносила удар по экономике страны. Для сельского хозяйства, связи и военной промышленности теперь требовалось более 5 млн. человек. Призыв резервистов из сельского населения ставил под угрозу снабжение страны и армии. Создавалось крайнее напряжение в других отраслях экономики. Для администрации вводилась 60-часовая неделя, рабочее время на предприятиях военной промышленности "добровольно" удлинялось. На заводы все чаще привлекались женщины. Наконец, в самых широких размерах стал использоваться труд военнопленных и иностранных рабочих. Третий рейх стал гигантским застенком, где миллионы иностранных рабочих в нечеловеческих условиях вынуждены были трудиться во имя продолжения войны за нацистское господство.
По инициативе военных и партийных руководителей Гитлер 13 января подписал указ "о широком привлечении мужчин и женщин для задач обороны рейха". Появился "Комитет трех" в составе Бормана, Кейтеля и начальника рейхсканцелярии Ламмерса, на который возлагалось руководство оборонительными работами{955}. Поскольку росли потери от воздушных налетов, 19 января Гитлер приказал Герингу усилить противовоздушную оборону Лейпцига, Дрездена, Веймара, Касселя. Создавалась "противовоздушная милиция", в которую привлекали молодежь с 15-летнего возраста. В конце месяца последовала новая мера: на дальних восточных и юго-восточных подступах к рейху устанавливались "зенитные батареи тревоги".
Падение морального духа армии после Сталинграда стало проявляться в многочисленных нарушениях дисциплины. Цейтцлер передал 24 февраля приказ Гитлера: недисциплинированность пресекать самыми жестокими мерами. Виновных расстреливать на месте{956}.
Разгром под Сталинградом дал толчок усилению оппозиции гитлеровскому режиму в вермахте. Об этом достаточно убедительно свидетельствует военно-судебная статистика третьего рейха. Если в первом квартале 1940 г. за "военные преступления" в трех видах вооруженных сил было осуждено 10256 человек, то в первом квартале 1943 г. - 42646. После Сталинграда в сухопутных поисках из каждых 100 тыс. человек военнослужащих 426 осуждались военно-полевым судом, на флоте - 627 человек, а в военно-воздушных силах, считавшихся самым "национал-социалистским" родом войск, - 830 человек. Если в первые месяцы войны против Советского Союза было вынесено 104 смертных приговора военнослужащим, то во втором квартале 1943 г. - 911{957}. Элементы оппозиции постепенно вызревали и в среде офицеров генерального штаба. Генерал Бек оставался, как и до войны, ее центральной фигурой.
Боевая мощь войск на фронте в начале 1943 г. понизилась. Находившаяся на северном участке советско-германского фронта 16-я армия доносила в январе 1943 г.: из тяжелого противотанкового оружия она располагает только восемью штурмовыми орудиями, Недостаток в вооружении составлял 25% карабинов, 18% пулеметов, 24% легких гранатометов, 33% тяжелых пехотных орудий, 26% тяжелых полевых гаубиц. Положение с боеприпасами позволяло лишь обороняться на спокойном участке фронта, а ведение крупных операций исключалось{958}.
Красная Армия выбила массу немецких танков. На 23 января 1943 г., по данным ОКВ, на всем Восточном фронте имелось, всего лишь 495 исправных и готовых к вводу в бой танков, в том числе в группе армий "А" - 34; в группах армий "Дон" и "Б" - 291; в группе армий "Центр" - 167; в группе армий "Север" - 3{959}. По заключению В. Хубача, "в связи с таким положением преимущество в поставках вооружения отдавалось дивизиям, сражающимся на Восточном фронте". Но ограниченность материальных средств не позволяла быстро оснащать дивизии Восточного фронта даже в условиях, когда им отдавалось предпочтение перед другими фронтами. Так, снова создаваемая во Франции 6-я армия смогла получить сначала только личный состав, а вооружение - значительно позже. В таких условиях для дивизий других фронтов оставалось еще меньше средств.
Проводя широкую мобилизацию под лозунгом тотальной войны, верховное командование в конечном счете постепенно улучшило общее состояние армии. Крайне остро стоял вопрос о восстановлении бронетанковых войск. Гудериан получил задачу организации и обучения подвижных, прежде всего танковых, соединений. Вскоре число действующих танков на Восточном фронте удалось довести до 1600, а к началу немецкого наступления под Курском - до 5 тыс. К тому же времени число танков на других фронтах увеличилось почти до 1000{960}. Средние ежемесячные потери танков - 500 - стали покрываться из текущей продукции{961}.
Принятые меры позволили нацистской Германии к лету 1943 г. значительно повысить боеспособность вооруженных сил.
II
Времена молниеносных побед сделались уже достоянием истории. Наступила пора, когда всем обитателям "Волчьего логова" приходилось менять образ мышления. Не марш вперед, не блицы, и оборона. Не захваты, а удержание захваченного. И главный вопрос: каким путем укрепить гигантский оборонительный фронт "Крепости Европа" - так стали теперь называть гитлеровцы поглощенную ими часть континента, - восточная часть которого пылала и рушилась.
Катастрофа на юге советско-германского фронта представляла собой, безусловно, главный фактор всей стратегической обстановки. Растянутый Восточный фронт теперь высасывал из Европы все больше и больше последних свободных германских резервов. Все мало-мальски боеспособное двигалось в 1943 г. на Восток. А обратно, "в порядке обмена", провозглашенного верховным командованием как обязательное условие переброски дивизий в Россию, ковыляли разбитые обломки, почти без техники, потрясенные и измученные "настоящей войной", которую вела против вермахта Красная Армия.
6 января 1943 г. штаб верховного командования решил срочно направить из Франции на Восток шесть дивизий, занятых охраной побережья. Им предстояло высвободить на северном или центральном участке советско-германского фронта несколько наиболее опытных "восточных соединений", которые отправлялись к решающему - южному участку фронта{962}. 16 января Гитлер распорядился о "быстрой и широкой переброске автотранспорта к Восточной армии"{963}. Генеральный штаб сухопутных сил видел на Востоке угрозу отовсюду. В конце января он стал бояться советских десантов в Крыму, на Украине и на Кубани. Последовал приказ "всеми средствами усилить оборону побережья Крыма". То же относилось к побережью между румынской границей и Крымом, особенно к Одессе{964}. Но сюда оказалось возможным направить только один батальон из Запорожья.
Главным источником пополнения Восточного фронта оставалась Западная Европа. Оттуда двигались в Россию все новые войска. 15 февраля последовал приказ об отправке до 20 марта на Восточный фронт пяти дивизий{965}. На следующий день ОКВ подтвердило генеральному штабу сухопутных сил: "Необходимо назначать для Востока возможно более крупные силы"{966}. Всего в 1943 г. из Франции, Бельгии, Голландии, а также из рейха были переброшены главным образом против Красной Армии 31 пехотная дивизия, 16 танковых и моторизованных дивизий{967}.
В Африке и на Средиземном море германские позиции утратили основу. Победа 8-й британской армии под Эль-Аламейном лишила германо-итальянское командование в Северной Африке последних надежд завоевать Египет и пробиться к Суэцу. Разгромленную итальянскую армию теперь нельзя было вернуть к жизни. Роммель со своим Африканским корпусом понес невосполнимые потери. После того как союзники прочно захватили инициативу в свои руки, полное поражение Роммеля становилось только делом времени. Снабжение из итальянских портов висело на тонкой нити часто прерываемых морских коммуникаций, которая могла оборваться в любой момент. Тогда германские и итальянские войска останутся в пустыне без хлеба и боеприпасов. Правда, в конце 1942 г. для снабжения Африканского корпуса были предоставлены, дополнительные суда и появилась кое-какая надежда. С середины января флот перебросил в порты Северной Африки 60 тыс. т грузов, а в феврале 80 тыс. т{968}. Однако ежемесячная потребность достигала внушительной цифры 150 тыс. т и удовлетворялась только наполовину{969}.
Кессельринг, назначенный теперь командующим германскими силами в бассейне Средиземного моря, докладывал 12 января 1943 г. Герингу об отсутствии необходимого количества конвойных судов для сопровождения транспортов и настаивал на возможно более широком использовании небольших транспортных кораблей, которых тоже не хватало. Он требовал многого: и немедленно улучшить противовоздушную оборону портов Палермо, Неаполя и Туниса, и усилить подводный флот в Средиземном море, и улучшить организацию управления, и снабдить оружием. Но в январе генеральный штаб смог пообещать Африканскому корпусу лишь присылку через месяц 40 противотанковых пушек, двадцати двух офицеров для пополнения резерва и одной пехотной бригады{970}.
Все отлично понимали: если бы не Сталинград - в Африке шло бы иначе. Как не хватало здесь хотя бы части из тех транспортных самолетов, которые пытались пролететь сквозь огневые завесы советской зенитной артиллерии к окруженной 6-й армии и гибли над снежными равнинами!
Борьба за Тунис, на которую возлагались большие надежды и в "Вольфшанце", и в Риме, не принесла никаких ощутимых результатов. Командующий наспех созданной в Тунисе 5-й танковой армией генерал Арним развил активность бумажного толка: он слал письмо за письмом Кессельрингу и Кейтелю, бесплодно взывая о подкреплениях, транспорте и снабжении. 17 января он получил многозначительный ответ Кейтеля. Шеф ОКВ "обращал внимание", что "не все желания можно удовлетворить, ибо в настоящее время дать нечего"{971}.
Вновь назначенный в Африку итальянский генерал Мессе - номинальный командующий союзными силами - жаждал славы и строил планы "решительного наступления" с позиции Марет. Но более опытный Варлимонт после поездки на африканский фронт представил ОКВ 15 февраля доклад, в котором будущее изображалось в самых пессимистических тонах. "Наше положение, - сообщал он, возможно сравнить с картонным домом... Остается недостаток сил на растянутом фронте, недостаток резервов, артиллерии, продовольствия, боеприпасов, горючего"{972}. Он писал о неспособности 5-й танковой армии фон Арнима выдержать сильный удар, о бесперспективности обороны позиции Марет, если сражающиеся здесь войска не получат подкреплений, о том, что "на итальянцев, которые плохо вооружены, положиться нельзя"{973}. Но по сравнению со всеми недостатками, вновь подчеркивал Варлимонт, "решающим остается недостаток снабжения". Он приходил к выводу: "В итоге получается, что вопросы снабжения должны стать главными для дальнейших решений, так как ни ожиданием, ни замедлением наступления противника путем атаки на его коммуникации наше снабжение улучшено быть не может"{974}. По мнению Варлимонта, в Африке следовало вести только сдерживающие действия, что позволит "предотвратить тяжелые последствия также и политического характера и сделает возможным одновременно подготовить оборону в Южной Италии"{975}.
Конечно, Варлимонт предлагал ряд мер, чтобы укрепить "карточный дом", но в своих выводах он больше обращался к вопросу подготовки обороны Южной Италии путем ввода туда немецких войск, чем к африканским делам{976}. Заместитель начальника штаба оперативного руководства уже к середине февраля считал дело в Северной Африке проигранным и теперь думал лишь о том, как удержать Италию.
Иного мнения придерживался Кессельринг. Он впервые получил столь большую власть (командовал "всем югом"!) и требовал наступления. На том же совещании, где Варлимонт излагал свои пессимистические выводы, он предложил: в Африке надо атаковать, а не сдерживать. По его настоянию прежде отданные директивы о наступлении восточное Тебессы получили подтверждение, а планы Варлимонта "подлежали изучению".
Штаб верховного главнокомандования склонялся к мнению Кессельринга, ибо оно гораздо в большей степени отвечало "духу фюрера", чем бесперспективные оценки Варлимонта. Однако Гитлер никаких решений не принимал. Он даже не знал о совещании, потому что утром 15-го вылетел в Запорожье в штаб группы армий "Юг", где были дела поважнее. Он вообще думал лишь о положении в России. "Организационная помощь в Африке", o которой много говорили и писали, в общем завершилась только тем, что начальником штаба 1-й итальянской армии был назначен немец - бывший помощник Гудериана Байерлейн, а для руководства операциями в Алжире образована группа армий, в командование которой должен был вступить Роммель, однако, по совету Кессельринга, не раньше, чем он успешно закончит свое наступление от линии Марет.
Тем временем попытки командующих обоими африканскими соединениями Роммеля и Арнима активизировать действия выдыхались. Во второй половине февраля из Туниса в штаб Кейтеля одно за другим приходили самые неутешительные сведения о наращивании английских и американских сил и о том, что враг сумел быстро остановить движение итало-германских танков. В "Вольфшанце" все более убеждались, что в оценке африканских перспектив прав, к сожалению, Варлимонт. Единственное, чем ставка оказалась в состоянии помочь африканской армии, было подразделение "тигров" - Гитлер приказал отправить его не позже конца месяца. И больше ничего, если не считать всяких реорганизаций и перестановок в призрачной надежде возместить недостающую боевую силу войск "личными качествами" того или иного генерала. Создаются разные новые должности, новые штабы и командные инстанции. Гитлер заявил: он хочет видеть на посту командующего новой группой армий в составе Африканского корпуса и 5-й танковой армии только Роммеля!
Но уже через несколько дней генерал-фельдмаршал показал, что не оправдывает надежд фюрера. Вступив в командование, он в начале марта прислал доклад, содержание которого шло вразрез с намерениями ставки. Ссылаясь на растянутость позиции в Африке (626 км), на слабость армии и отсутствие резервов, Роммель предупреждал: этот фронт будет прорван в самом начале ожидаемого вскоре, в полнолуние, наступления союзников. "Тогда враг возьмет верх над обеими армиями по отдельности"{977}. Удержать позиции можно будет только путем их сокращения примерно на 150 км, для чего необходимо отступить, потеряв значительную часть территории Туниса, включая важные аэродромы. Роммель через Кессельринга просил указаний о плане дальнейшего руководства войной.
Какой ответ мог дать любимцу Гитлера штаб верховного командования? Обсуждение 4 марта ситуации в Африке показало, что Кейтель, Иодль и их сотрудники теперь достаточно хорошо поняли неразрешимость африканской проблемы и легкомысленность всех прогнозов Кессельринга. "Начальник ОКВ, свидетельствует журнал военных действий верховного командования, - подчеркнул заслугу генерал-фельдмаршала Роммеля, который с беспощадностью разъяснил слабость нашей позиции". И далее следует в высшей степени многозначительная фраза: "Время определенно работает против нас; к тому же враг на обоих фронтах наступления понял нашу фактическую слабость".
Да, время работало против них, на пользу антигитлеровской коалиции. И теперь они все больше понимали это. Но в результате совещания из недр "Вольфшанце" вразрез всему появилась концепция дальнейшего ведения войны в Африке. 5 марта Кейтель передал ее от имени Гитлера в Рим Кессельрингу: "Положение можно исправить путем немедленного значительного усиления морского транспорта... Отвод обеих армий на узкий плацдарм означал бы начало конца. Руководство военными действиями следует осуществлять не путем наступления отдельных армий недостаточными силами, тем более что они по времени ни разу не совпадали, а только путем коротких, но сильных наступательных ударов сосредоточенными группировками, которые замедляли бы вражеское наступление. Только таким образом можно будет добиться необходимого выигрыша времени для переброски в Тунис как пополнений, так и вновь готовящихся соединений. Чтобы сделать возможным этот единственный богатый перспективами метод военного руководства, перевозки должны быть по меньшей мере удвоены, а позже увеличены в три раза"{978}.
Бесподобные логические скачки! Генеральный штаб обнаруживал замечательную способность убеждать самого себя в том, что наконец понятая им правда - это все-таки неправда. Как можно удвоить или утроить перевозки, когда нет тоннажа и союзники господствуют на море и в воздухе? О каких "новых соединениях" могла идти речь, если все они истекали кровью на Восточном фронте и Роммелю предназначались только полторы дивизии? Мелкие наступательные удары не давали никаких перспектив остаться в Африке - это понимали все, - а пустым обещаниям пополнений в войсках уже не верили.
Отныне и до конца войны фашизм неизменно утверждал, что ведет "оборонительную войну". Но что могло быть лживее подобного тезиса? Со стороны фашистского блока и его главарей война вплоть до самого окончания была продолжением их преступной захватнической политики. Ее политическое содержание ни на йоту не изменилось и не могло измениться, когда под ударами Советского Союза и других стран антифашистской коалиции гитлеровский рейх был брошен в оборону. Война со стороны фашистской Германии и ее союзников по своему политическому содержанию оставалась такой же, как была, ибо ее по-прежнему вели те же классы, ставившие перед собой те же политические цели.
Однако тогда, после Сталинграда, нацисты хотели убедить своих союзников в другом.
...Гитлер продолжал: в теперешней гигантской длительной борьбе, обороняясь против этого нового штурма, успех или неуспех надо оценивать не по отдельным актам, а после общего развития событий{945}.
Вот еще один "ударный" пункт, направленный в адрес сателлитов. Не ждите победы, не спрашивайте о ней, не думайте о ближайших перспективах, а безропотно сидите в разваливающейся фашистской колеснице. Далее следовал многословный обзор хода войны, от ее начала до Сталинграда, представлявший собой смесь лжи, хвастовства и самооправданий. Наконец Гитлер перешел к главному: оценке современного военного положения и к прогнозам. И здесь он не мог не начать с признания возможных катастрофических последствий поражения в войне с Советским Союзом.
- В этой борьбе имеется только одна открытая рана: Россия. В настоящий момент представляет собой важнейшую область треугольник Ростов, Сталинград, Кавказ. Следует иметь в виду эту главную проблему и при ее решении не находиться под впечатлением отдельных событий большой драмы. В кризисное время надо сохранять железные нервы.
Гитлер признал:
- Если бы Германия потеряла 2/3 своего производства железа, 80-85% нефтяных источников и весь коксующийся уголь, то ее положение было бы отчаянным. Но сейчас, - убежденно продолжал он, - в такой ситуации как раз находится Россия. Хотя Россия располагает добычей железа на Урале, но коксующихся углей для изготовления стали из этой железной руды она не имеет. Недостаток продуктов питания и недостаток в людях создают дополнительные трудности, которые в конечном счете приведут ее к гибели{946}.
Такими неуклюжими заверениями нацистский лидер пытался поддержать дух своих потрясенных сообщников. Но ведь именно в 1943 г. Советский Союз развернул мощные силы, добился крупного успеха в производстве оружия, что вскоре обеспечило его решающее военное превосходство над Германией. И даже учитывая пропагандистскую направленность выступления Гитлера, нельзя не, прийти к заключению, что германское военное руководство снова допускало просчет в смысле оценок противника.
Каковы же перспективы войны? Что мог теперь нацистский режим обещать союзникам, армии, народу?
Читаем запись речи:
"Если ему, фюреру, поставят вопрос, как и когда может закончиться война, он скажет, что это, вероятно, единственный вопрос, на который во всей истории не мог дать точно ответа ни один государственный деятель или полководец... В таком большом конфликте, как теперешняя мировая война, необходимо только отчетливо видеть цель, ясно представлять предпосылки достижения этой цели и заботиться об ее осуществлении. Главное - духовное самообладание, т. е. фанатическая решимость ни при каких обстоятельствах не капитулировать"{947}. Отчаянные заклинания "держаться до конца", призывы к фанатизму вместе с террором и разнузданной фашистской пропагандой - вот что могла предложить своим сателлитам и своему народу фашистская система, потрясенная до основания могучим сталинградским ударом.
Только такие перспективы и мог нарисовать верховный главнокомандующий фашистского блока в тот самый день, когда Красная Армия нанесла последний сокрушительный удар под Сталинградом. Единственное, что становилось очевидным из "новой" программы, - фашизм не капитулирует. Он будет вести борьбу с беспощадной жестокостью и крайним напряжением сил до конца.
Последующие события подтвердили смысл речи Гитлера, произнесенной 10 января в "Вольфшанце".
Отныне гитлеровское руководство объявило, что Германия вступает в "тотальную войну". Это означало еще большее усиление власти монополий, еще большее закручивание пресса террористической власти фашистского государства, еще большую эксплуатацию германского народа и, наконец, еще более широкую мобилизацию ресурсов третьего рейха для продолжения войны.
Геббельс 18 февраля 1943 г. исступленно кричал в Спортпаласе перед накаленной тысячной аудиторией фашистских активистов, пропагандистов и различных "фюреров":
- У нас две возможности: капитулировать или вступить в тотальную войну. Хотите ли вы капитуляции?
- Нет! Нет! - ревел зал.
- Хотите ли вы тотальную войну?
- Да, да!
А в тиши "Вольфшанце" генералы тем временем искали выхода из кризисной ситуации.
Уже в первые дни борьбы под Сталинградом Роммель на свой риск и страх пытался разъяснить Гитлеру, Кейтелю, Иодлю, что необходимо уйти из Северной Африки, но поддержки не получил. Фельдмаршалы Манштейн и Мильх после Нового года деликатно намекнули фюреру: в данное время ему лучше было бы сконцентрировать все свое внимание на экономических и политических задачах, а для вермахта и для руководства Восточным фронтом назначить отдельного верховного главнокомандующего. Гитлер призвал Манштейна к порядку и, конечно, согласился с руководителями ОКВ, Геббельсом и Герингом, убежденными, что Гитлеру, наоборот, нужно сосредоточиться на военных делах.
Чем хуже шли дела, тем больше нацисты заботились об укреплении диктатуры. Они старались репрессиями заглушить растущее недовольство в народе и армии, заставить "непоколебимо верить в победу" и в "безупречность военного руководства".
Гибель 6-й армии совпала по иронии судьбы с десятой годовщиной прихода нацистов к власти. Гитлер не покинул главную квартиру и по радио обратился к стране. Когда он узнал, что 24 генерала и около 2500 офицеров взяты в плен Красной Армией, его ярость не имела границ: тот, кто сражается на Восточном фронте, обязан победить или умереть. Паулюс должен был покончить самоубийством. Но Паулюс не выдержал, по выражению Гёрлица, "у самого порога бессмертия".
После катастрофы под Сталинградом гитлеровская верхушка оказалась вынужденной начать реорганизацию вооруженных сил, чтобы приспособить их к изменившейся коренным образом обстановке. Развитие танковых войск возлагалось на Гудериана, которого Гитлер вернул, назначив 28 февраля 1943 г. "генеральным инспектором". Новые типы танков - "тигр" и "пантера" - все шире поступали в войска. Велись работы по созданию управляемых ракет, которыми предстояло заменить ослабленную бомбардировочную авиацию дальнего действия. В то время как в США особое внимание обращали на конструирование атомной бомбы, в Германии этот проект почти не разрабатывался и в общем считался ненужным. Кроме того, изгнание из третьего рейха ряда крупнейших ученых крайне затрудняло исследования в области ядерной физики. Решались главным образом технические проблемы сегодняшнего дня. Мессершмитт продемонстрировал проект реактивного самолета, В 1944 г. немецкая авиационная промышленность смогла создать первые образцы истребителей с большими скоростями. Рассчитывали, что с их помощью удастся приостановить налеты англо-американских бомбардировщиков. Началась длительная доработка новых конструкций. Но все это были проекты, а время летело.
Важнейшей теперь стала проблема подготовки резервов. Красная Армия перемалывала главные силы вермахта. С начала войны против Советского Союза по 30 июня 1942 г. немецко-фашистская армия потеряла 1965 тыс. человек, а по 30 июня 1943 г. - 3965 тыс.{948} Постоянный некомплект полевых войск по сравнению с нормами военного времени{949} достигал 650 тыс. человек. Путем сокращения этих штатных норм и перевода большинства дивизий с 9 на 6-батальонный состав, некомплект был уменьшен, но все же превосходил все, что бывало, в этом отношении прежде.
В начале 1943 г. армия была разбросана на огромных пространствах Европы{950}. По требованию верховного командования в первое полугодие 1943 г. было мобилизовано для вермахта дополнительно 800 тыс. человек, в том числе 200 тыс. изымалось из хозяйства, связи и горной промышленности; призывалось по 100 тыс. человек резервистов с 1901 по 1905 г. рождения и с 1906 по 1922 г.{951} Однако и этого набора сухопутным силам не хватало. Пришлось прибегнуть к мобилизации мужчин 1897 - 1900 гг. и даже приступить к медицинскому освидетельствованию родившихся в 1894-1896 гг.{952}Пятидесятилетние солдаты первой мировой войны понадобились фюреру, чтобы спасать положение! Кроме того, в армию призывались 80 тыс. из персонала железных дорог{953} и 1370 человек из пограничной стражи{954}. Столь значительный призыв позволил до поры до времени покрыть некомплект личного состава и восполнить тяжелейшие потери на Восточном фронте. Но качество солдат резко ухудшилось. Кроме того, мобилизация наносила удар по экономике страны. Для сельского хозяйства, связи и военной промышленности теперь требовалось более 5 млн. человек. Призыв резервистов из сельского населения ставил под угрозу снабжение страны и армии. Создавалось крайнее напряжение в других отраслях экономики. Для администрации вводилась 60-часовая неделя, рабочее время на предприятиях военной промышленности "добровольно" удлинялось. На заводы все чаще привлекались женщины. Наконец, в самых широких размерах стал использоваться труд военнопленных и иностранных рабочих. Третий рейх стал гигантским застенком, где миллионы иностранных рабочих в нечеловеческих условиях вынуждены были трудиться во имя продолжения войны за нацистское господство.
По инициативе военных и партийных руководителей Гитлер 13 января подписал указ "о широком привлечении мужчин и женщин для задач обороны рейха". Появился "Комитет трех" в составе Бормана, Кейтеля и начальника рейхсканцелярии Ламмерса, на который возлагалось руководство оборонительными работами{955}. Поскольку росли потери от воздушных налетов, 19 января Гитлер приказал Герингу усилить противовоздушную оборону Лейпцига, Дрездена, Веймара, Касселя. Создавалась "противовоздушная милиция", в которую привлекали молодежь с 15-летнего возраста. В конце месяца последовала новая мера: на дальних восточных и юго-восточных подступах к рейху устанавливались "зенитные батареи тревоги".
Падение морального духа армии после Сталинграда стало проявляться в многочисленных нарушениях дисциплины. Цейтцлер передал 24 февраля приказ Гитлера: недисциплинированность пресекать самыми жестокими мерами. Виновных расстреливать на месте{956}.
Разгром под Сталинградом дал толчок усилению оппозиции гитлеровскому режиму в вермахте. Об этом достаточно убедительно свидетельствует военно-судебная статистика третьего рейха. Если в первом квартале 1940 г. за "военные преступления" в трех видах вооруженных сил было осуждено 10256 человек, то в первом квартале 1943 г. - 42646. После Сталинграда в сухопутных поисках из каждых 100 тыс. человек военнослужащих 426 осуждались военно-полевым судом, на флоте - 627 человек, а в военно-воздушных силах, считавшихся самым "национал-социалистским" родом войск, - 830 человек. Если в первые месяцы войны против Советского Союза было вынесено 104 смертных приговора военнослужащим, то во втором квартале 1943 г. - 911{957}. Элементы оппозиции постепенно вызревали и в среде офицеров генерального штаба. Генерал Бек оставался, как и до войны, ее центральной фигурой.
Боевая мощь войск на фронте в начале 1943 г. понизилась. Находившаяся на северном участке советско-германского фронта 16-я армия доносила в январе 1943 г.: из тяжелого противотанкового оружия она располагает только восемью штурмовыми орудиями, Недостаток в вооружении составлял 25% карабинов, 18% пулеметов, 24% легких гранатометов, 33% тяжелых пехотных орудий, 26% тяжелых полевых гаубиц. Положение с боеприпасами позволяло лишь обороняться на спокойном участке фронта, а ведение крупных операций исключалось{958}.
Красная Армия выбила массу немецких танков. На 23 января 1943 г., по данным ОКВ, на всем Восточном фронте имелось, всего лишь 495 исправных и готовых к вводу в бой танков, в том числе в группе армий "А" - 34; в группах армий "Дон" и "Б" - 291; в группе армий "Центр" - 167; в группе армий "Север" - 3{959}. По заключению В. Хубача, "в связи с таким положением преимущество в поставках вооружения отдавалось дивизиям, сражающимся на Восточном фронте". Но ограниченность материальных средств не позволяла быстро оснащать дивизии Восточного фронта даже в условиях, когда им отдавалось предпочтение перед другими фронтами. Так, снова создаваемая во Франции 6-я армия смогла получить сначала только личный состав, а вооружение - значительно позже. В таких условиях для дивизий других фронтов оставалось еще меньше средств.
Проводя широкую мобилизацию под лозунгом тотальной войны, верховное командование в конечном счете постепенно улучшило общее состояние армии. Крайне остро стоял вопрос о восстановлении бронетанковых войск. Гудериан получил задачу организации и обучения подвижных, прежде всего танковых, соединений. Вскоре число действующих танков на Восточном фронте удалось довести до 1600, а к началу немецкого наступления под Курском - до 5 тыс. К тому же времени число танков на других фронтах увеличилось почти до 1000{960}. Средние ежемесячные потери танков - 500 - стали покрываться из текущей продукции{961}.
Принятые меры позволили нацистской Германии к лету 1943 г. значительно повысить боеспособность вооруженных сил.
II
Времена молниеносных побед сделались уже достоянием истории. Наступила пора, когда всем обитателям "Волчьего логова" приходилось менять образ мышления. Не марш вперед, не блицы, и оборона. Не захваты, а удержание захваченного. И главный вопрос: каким путем укрепить гигантский оборонительный фронт "Крепости Европа" - так стали теперь называть гитлеровцы поглощенную ими часть континента, - восточная часть которого пылала и рушилась.
Катастрофа на юге советско-германского фронта представляла собой, безусловно, главный фактор всей стратегической обстановки. Растянутый Восточный фронт теперь высасывал из Европы все больше и больше последних свободных германских резервов. Все мало-мальски боеспособное двигалось в 1943 г. на Восток. А обратно, "в порядке обмена", провозглашенного верховным командованием как обязательное условие переброски дивизий в Россию, ковыляли разбитые обломки, почти без техники, потрясенные и измученные "настоящей войной", которую вела против вермахта Красная Армия.
6 января 1943 г. штаб верховного командования решил срочно направить из Франции на Восток шесть дивизий, занятых охраной побережья. Им предстояло высвободить на северном или центральном участке советско-германского фронта несколько наиболее опытных "восточных соединений", которые отправлялись к решающему - южному участку фронта{962}. 16 января Гитлер распорядился о "быстрой и широкой переброске автотранспорта к Восточной армии"{963}. Генеральный штаб сухопутных сил видел на Востоке угрозу отовсюду. В конце января он стал бояться советских десантов в Крыму, на Украине и на Кубани. Последовал приказ "всеми средствами усилить оборону побережья Крыма". То же относилось к побережью между румынской границей и Крымом, особенно к Одессе{964}. Но сюда оказалось возможным направить только один батальон из Запорожья.
Главным источником пополнения Восточного фронта оставалась Западная Европа. Оттуда двигались в Россию все новые войска. 15 февраля последовал приказ об отправке до 20 марта на Восточный фронт пяти дивизий{965}. На следующий день ОКВ подтвердило генеральному штабу сухопутных сил: "Необходимо назначать для Востока возможно более крупные силы"{966}. Всего в 1943 г. из Франции, Бельгии, Голландии, а также из рейха были переброшены главным образом против Красной Армии 31 пехотная дивизия, 16 танковых и моторизованных дивизий{967}.
В Африке и на Средиземном море германские позиции утратили основу. Победа 8-й британской армии под Эль-Аламейном лишила германо-итальянское командование в Северной Африке последних надежд завоевать Египет и пробиться к Суэцу. Разгромленную итальянскую армию теперь нельзя было вернуть к жизни. Роммель со своим Африканским корпусом понес невосполнимые потери. После того как союзники прочно захватили инициативу в свои руки, полное поражение Роммеля становилось только делом времени. Снабжение из итальянских портов висело на тонкой нити часто прерываемых морских коммуникаций, которая могла оборваться в любой момент. Тогда германские и итальянские войска останутся в пустыне без хлеба и боеприпасов. Правда, в конце 1942 г. для снабжения Африканского корпуса были предоставлены, дополнительные суда и появилась кое-какая надежда. С середины января флот перебросил в порты Северной Африки 60 тыс. т грузов, а в феврале 80 тыс. т{968}. Однако ежемесячная потребность достигала внушительной цифры 150 тыс. т и удовлетворялась только наполовину{969}.
Кессельринг, назначенный теперь командующим германскими силами в бассейне Средиземного моря, докладывал 12 января 1943 г. Герингу об отсутствии необходимого количества конвойных судов для сопровождения транспортов и настаивал на возможно более широком использовании небольших транспортных кораблей, которых тоже не хватало. Он требовал многого: и немедленно улучшить противовоздушную оборону портов Палермо, Неаполя и Туниса, и усилить подводный флот в Средиземном море, и улучшить организацию управления, и снабдить оружием. Но в январе генеральный штаб смог пообещать Африканскому корпусу лишь присылку через месяц 40 противотанковых пушек, двадцати двух офицеров для пополнения резерва и одной пехотной бригады{970}.
Все отлично понимали: если бы не Сталинград - в Африке шло бы иначе. Как не хватало здесь хотя бы части из тех транспортных самолетов, которые пытались пролететь сквозь огневые завесы советской зенитной артиллерии к окруженной 6-й армии и гибли над снежными равнинами!
Борьба за Тунис, на которую возлагались большие надежды и в "Вольфшанце", и в Риме, не принесла никаких ощутимых результатов. Командующий наспех созданной в Тунисе 5-й танковой армией генерал Арним развил активность бумажного толка: он слал письмо за письмом Кессельрингу и Кейтелю, бесплодно взывая о подкреплениях, транспорте и снабжении. 17 января он получил многозначительный ответ Кейтеля. Шеф ОКВ "обращал внимание", что "не все желания можно удовлетворить, ибо в настоящее время дать нечего"{971}.
Вновь назначенный в Африку итальянский генерал Мессе - номинальный командующий союзными силами - жаждал славы и строил планы "решительного наступления" с позиции Марет. Но более опытный Варлимонт после поездки на африканский фронт представил ОКВ 15 февраля доклад, в котором будущее изображалось в самых пессимистических тонах. "Наше положение, - сообщал он, возможно сравнить с картонным домом... Остается недостаток сил на растянутом фронте, недостаток резервов, артиллерии, продовольствия, боеприпасов, горючего"{972}. Он писал о неспособности 5-й танковой армии фон Арнима выдержать сильный удар, о бесперспективности обороны позиции Марет, если сражающиеся здесь войска не получат подкреплений, о том, что "на итальянцев, которые плохо вооружены, положиться нельзя"{973}. Но по сравнению со всеми недостатками, вновь подчеркивал Варлимонт, "решающим остается недостаток снабжения". Он приходил к выводу: "В итоге получается, что вопросы снабжения должны стать главными для дальнейших решений, так как ни ожиданием, ни замедлением наступления противника путем атаки на его коммуникации наше снабжение улучшено быть не может"{974}. По мнению Варлимонта, в Африке следовало вести только сдерживающие действия, что позволит "предотвратить тяжелые последствия также и политического характера и сделает возможным одновременно подготовить оборону в Южной Италии"{975}.
Конечно, Варлимонт предлагал ряд мер, чтобы укрепить "карточный дом", но в своих выводах он больше обращался к вопросу подготовки обороны Южной Италии путем ввода туда немецких войск, чем к африканским делам{976}. Заместитель начальника штаба оперативного руководства уже к середине февраля считал дело в Северной Африке проигранным и теперь думал лишь о том, как удержать Италию.
Иного мнения придерживался Кессельринг. Он впервые получил столь большую власть (командовал "всем югом"!) и требовал наступления. На том же совещании, где Варлимонт излагал свои пессимистические выводы, он предложил: в Африке надо атаковать, а не сдерживать. По его настоянию прежде отданные директивы о наступлении восточное Тебессы получили подтверждение, а планы Варлимонта "подлежали изучению".
Штаб верховного главнокомандования склонялся к мнению Кессельринга, ибо оно гораздо в большей степени отвечало "духу фюрера", чем бесперспективные оценки Варлимонта. Однако Гитлер никаких решений не принимал. Он даже не знал о совещании, потому что утром 15-го вылетел в Запорожье в штаб группы армий "Юг", где были дела поважнее. Он вообще думал лишь о положении в России. "Организационная помощь в Африке", o которой много говорили и писали, в общем завершилась только тем, что начальником штаба 1-й итальянской армии был назначен немец - бывший помощник Гудериана Байерлейн, а для руководства операциями в Алжире образована группа армий, в командование которой должен был вступить Роммель, однако, по совету Кессельринга, не раньше, чем он успешно закончит свое наступление от линии Марет.
Тем временем попытки командующих обоими африканскими соединениями Роммеля и Арнима активизировать действия выдыхались. Во второй половине февраля из Туниса в штаб Кейтеля одно за другим приходили самые неутешительные сведения о наращивании английских и американских сил и о том, что враг сумел быстро остановить движение итало-германских танков. В "Вольфшанце" все более убеждались, что в оценке африканских перспектив прав, к сожалению, Варлимонт. Единственное, чем ставка оказалась в состоянии помочь африканской армии, было подразделение "тигров" - Гитлер приказал отправить его не позже конца месяца. И больше ничего, если не считать всяких реорганизаций и перестановок в призрачной надежде возместить недостающую боевую силу войск "личными качествами" того или иного генерала. Создаются разные новые должности, новые штабы и командные инстанции. Гитлер заявил: он хочет видеть на посту командующего новой группой армий в составе Африканского корпуса и 5-й танковой армии только Роммеля!
Но уже через несколько дней генерал-фельдмаршал показал, что не оправдывает надежд фюрера. Вступив в командование, он в начале марта прислал доклад, содержание которого шло вразрез с намерениями ставки. Ссылаясь на растянутость позиции в Африке (626 км), на слабость армии и отсутствие резервов, Роммель предупреждал: этот фронт будет прорван в самом начале ожидаемого вскоре, в полнолуние, наступления союзников. "Тогда враг возьмет верх над обеими армиями по отдельности"{977}. Удержать позиции можно будет только путем их сокращения примерно на 150 км, для чего необходимо отступить, потеряв значительную часть территории Туниса, включая важные аэродромы. Роммель через Кессельринга просил указаний о плане дальнейшего руководства войной.
Какой ответ мог дать любимцу Гитлера штаб верховного командования? Обсуждение 4 марта ситуации в Африке показало, что Кейтель, Иодль и их сотрудники теперь достаточно хорошо поняли неразрешимость африканской проблемы и легкомысленность всех прогнозов Кессельринга. "Начальник ОКВ, свидетельствует журнал военных действий верховного командования, - подчеркнул заслугу генерал-фельдмаршала Роммеля, который с беспощадностью разъяснил слабость нашей позиции". И далее следует в высшей степени многозначительная фраза: "Время определенно работает против нас; к тому же враг на обоих фронтах наступления понял нашу фактическую слабость".
Да, время работало против них, на пользу антигитлеровской коалиции. И теперь они все больше понимали это. Но в результате совещания из недр "Вольфшанце" вразрез всему появилась концепция дальнейшего ведения войны в Африке. 5 марта Кейтель передал ее от имени Гитлера в Рим Кессельрингу: "Положение можно исправить путем немедленного значительного усиления морского транспорта... Отвод обеих армий на узкий плацдарм означал бы начало конца. Руководство военными действиями следует осуществлять не путем наступления отдельных армий недостаточными силами, тем более что они по времени ни разу не совпадали, а только путем коротких, но сильных наступательных ударов сосредоточенными группировками, которые замедляли бы вражеское наступление. Только таким образом можно будет добиться необходимого выигрыша времени для переброски в Тунис как пополнений, так и вновь готовящихся соединений. Чтобы сделать возможным этот единственный богатый перспективами метод военного руководства, перевозки должны быть по меньшей мере удвоены, а позже увеличены в три раза"{978}.
Бесподобные логические скачки! Генеральный штаб обнаруживал замечательную способность убеждать самого себя в том, что наконец понятая им правда - это все-таки неправда. Как можно удвоить или утроить перевозки, когда нет тоннажа и союзники господствуют на море и в воздухе? О каких "новых соединениях" могла идти речь, если все они истекали кровью на Восточном фронте и Роммелю предназначались только полторы дивизии? Мелкие наступательные удары не давали никаких перспектив остаться в Африке - это понимали все, - а пустым обещаниям пополнений в войсках уже не верили.