– Рома, ты идиот, – сказал Колян. – То есть, я имею ввиду, вы идиоты.
Ромы синхронно хихикнули.
– Вежливый, – заметили они. – А вообще-то идея была толковая. Признаем себя идиотами.
Они переглянулись и заржали.
– Да пошел ты! – завопили Коляны. – Иди, трахни сам себя…
Они осеклись и выпучили глаза. Видать, сообразили, что при определенных обстоятельствах даже такое необычное пожелание может стать выполнимым.
Ромы не обиделись.
– А это идея, – сказали они. – Надо будет попробовать.
Коляны сморщились в гримасе отвращения. Максим посмотрел на свою копию и понял, что у него самого выражение лица не лучше. Он не считал себя гомофобом, но так открыто признаваться… нет, это отвратительно. Непонятно, отчего, но от этой непонятности еще более отвратительно.
– Короче, – сказали Максимы. – Пойдемте назад. Не знаю, как вам, а лично мне…
– Вам, – поправили их Ромы.
Коляны цыкнули. Ромы заткнулись.
– Короче, пошли назад, – сказали Максимы.
И буква В, начинающая длинную строку шестнадцатеричных цифр, снова превратилась в букву А.
2
Задача, поставленная перед Гвидоном, была не так проста, как может показаться на первый взгляд. Легко сказать – установи контакт с властями и передай им информацию. Устанавливать контакт с властями надо не абы как, а так, чтобы они начали с Гвидоном конструктивный диалог, а не отправили сразу в психушку. Конечно, скрутить профессионального полицейского не так-то просто, да и бластер Гвидон на всякий случай с собой прихватил, но все равно не хотелось начинать общение с далекими предками со скандала.
Гвидон был одет в черные брюки из грубой ткани, так называемые джинсы, и серую рубашку на пуговицах. Сверху Гвидон нацепил куртку от полевой формы того времени, москомп объяснил, что подобную одежду часто надевали для лесных прогулок. На ногах у Гвидона были легкие тряпичные ботинки на пластмассовой подошве, в двадцать первом веке они назывались кроссовками. За плечами Гвидона висел тряпичный рюкзак, внутри которого лежал ноутбук, несколько прибамбасов для перекачки информации на древние компьютеры, три пары трусов и носков, дезодоранты для тела и зубов, а также майка и тонкие штаны для жаркой погоды. Прогноз погоды обещал в ближайшие дни потепление и это был тот редкий случай, когда прогнозу можно безоговорочно доверять.
В левом кармане джинсов Гвидона лежала толстая пачка цветных бумажек общей стоимостью около десяти тысяч рублей, а в правом кармане – десять темно-зеленых бумажек по сто долларов каждая. Все бумажки были изготовлены в двадцать третьем веке и формально являлись фальшивыми, но в этом времени ни один детектор не смог бы обнаружить ничего подозрительного. Секреты бумажных денег давно перестали быть секретами, вся информация, необходимая для точного копирования банкнот двадцать первого века, попала в открытый доступ еще лет сто назад. При желании москомп мог изготовить хоть целую тонну фальшивых денег.
Но в цели Гвидона не входило устраивать в прошлом финансовую диверсию. Деньги ему были нужны прежде всего для того, чтобы самостоятельно выбраться из леса и доехать до Москвы. Теоретически, это можно сделать и бесплатно, но москомп оценивал шансы на успех как один к десяти. Трасса, рядом с которой находился портал, проходит слишком далеко от обычных маршрутов автостопщиков.
Минут через тридцать Гвидон стоял на обочине дороги лицом к автомобилям, едущим на восток. При приближении очередной группы машин он поднимал руку и помахивал ею, москомп сказал, что этот жест означает просьбу остановиться и подвезти. Москомп предупредил, что стоять придется долго, и не обманул.
Почему-то автомобилисты не горели желанием подвезти попутчика. Это было странно – в родном времени Гвидона любой бы остановился, увидев человека, нуждающегося в помощи. Правда, в родном времени Гвидона никто и не останавливал машины без крайней необходимости, а здесь это считалось в порядке вещей.
Дорога была очень узкая, всего один ряд в каждую сторону. Чтобы обогнать попутный транспорт, автомобилям приходилось выезжать на встречную полосу. Движение было очень интенсивным для такой узкой дороги, медлительные грузовики собирали за собой по десять-пятнадцать более скоростных машин, которые хотели бы их обогнать, но не могли, потому что встречная полоса все время либо была занята, либо не просматривалась достаточно далеко. Даже в юности Гвидона, когда автоматическое управление на подмосковных трассах еще не ввели, такого безобразия на дорогах не наблюдалось.
Только через четверть часа Гвидону удалось наконец-то остановить машину. Машина была довольно большая и вся какая-то угловатая, передний торец ее кузова пересекала наклонная полоса. Если бы не треснутое лобовое стекло и не замызганный салон, ее можно было бы назвать роскошной.
Водитель запросил вдвое большую сумму, чем должна была стоить такая поездка по словам москомпа. Гвидон понимал, что стоит поторговаться, но торговаться не хотелось – Гвидон опасался, что машина уедет и снова придется торчать на обочине неизвестно сколько времени. Ну его…
– Поехали, – сказал Гвидон.
Машина плавно тронулась с места и поехала по дороге, быстро набирая скорость.
– В Москве тебе куда? – спросил водитель – молодой бритоголовый детина с лицом, не отмеченным особым интеллектом.
– Метро «Теплый Стан».
Водитель задумчиво пошевелил губами, должно быть, безмолвно разговаривал с собственной совестью, запротестовавшей против бесстыдно заломленной цены. После короткого диалога совесть замолчала, водитель просветлел лицом и спросил Гвидона:
– За грибами ездил?
Гвидон промычал нечто невразумительное. Меньше всего ему сейчас хотелось вступать в долгий разговор ни о чем. Гвидон вытащил коммуникатор и собрался набрать номер Максима, может, он уже вернулся из путешествия в будущее. Увидев коммуникатор Гвидона, водитель радостно воскликнул:
– Ух ты! Прикольная у тебя мобила! Дай посмотреть!
– От дороги не отвлекайся, – буркнул Гвидон.
Водитель насупился и замолчал.
Гвидон набрал номер Максима, вначале домашний, потом мобильный, но ни один не отвечал. Должно быть, Максим еще не вернулся из будущего.
Гвидон откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться.
3
– Сдается мне, этот переход будет последним, – сказал Максим, в очередной раз наклоняясь над машиной времени. – Поехали!
Максим ошибся, этот переход не был последним. Но цель путешествия стала совсем близка, теперь это было видно невооруженным глазом. К груди деревянного идола был приклеен кусок глянцевой бумаги, исписанный надписями на разных языках, две надписи Максим разобрал. Первая гласила «Brifing wil begin at B9BA080C0000», вторая – «Лекцыя начнеца в B9BA080D0000».
– Оригинальная у них орфография, – заметил Колян.
– А по-моему, все нормально, – сказал Рома. – А что, в вашем времени писали еще по старым правилам? Со всеми этими ятями, ерами…
– Нет, – сказал Максим. – Ятей и еров у нас нет уже лет сто, но «лекция» у нас писалась через «и», а «начнется» – через «тс».
– А «will» с двумя «l». – Колян решил блеснуть знанием английского.
– И вообще, странно все это, – заявил Максим. – Когда я в будущем лазил по интернету, все слова были написаны как надо.
– Ничего странного, – возразил Рома. – Москомп специально для тебя переработал все тексты, потому что знал, что ты из прошлого.
– Но это же колоссальная работа!
– Ничего колоссального, нормальная работа для нормального компьютера.
– Он мне залил на ноутбук целую энциклопедию и там все везде было написано правильно!
– Ну и что? Компьютер на то и компьютер, чтобы быстро делать рутинную работу. Бог с ней, с орфографией. Пойдем лучше лекцию послушаем, ту, которую будут по-русски читать.
Только теперь Максим заметил, что английская и русская надписи приглашают в разные времена.
4
В будущем Колян чувствовал себя, мягко говоря, странно. С каждым новым часом в его душе крепло ощущение, что все происходит не в реальности, а во сне, Коляну казалось, что вместо него живет и действует кто-то другой. Колян не мог поверить, что все это время он изучает историю будущего и предается философским размышлениям вместо того, чтобы перестать думать и начать действовать.
Будь на месте Коляна его тесть, тот не стал бы долго размышлять, а сразу сообразил бы, что и как надо делать. Во-первых, вызвать своих орлов и организовать охрану портала. Во-вторых, найти в будущем домик поприличнее и перевезти туда семью. А в-третьих, хорошенько подумать и начать превращать абстрактные знания в конкретные деньги.
Для начала можно порыться по архивам разных лотерей и выиграть с десяток-другой квартир и автомобилей. Чтобы никто ничего не заподозрил, придется поработать с подставными лицами, но это уже технический вопрос.
Другой способ быстро обогатиться – скачать архивы биржевых сводок и начать играть на бирже, точно зная, какие акции упадут в цене, а какие поднимутся. Очень больших денег, правда, на этом не заработаешь, потому что после первого большого успеха биржевая реальность изменится и принесенная из будущего информация перестанет быть актуальной. Но если подобрать толкового консультанта, он сможет выжать десяток-другой миллионов и из неактуальной информации. С консультантом, правда, придется поделиться, но это того стоит.
А еще можно притащить из будущего чертежи нового процессора или исходные тексты новой программы. Колян попытался представить себе, сколько бабок можно слупить, если продать конкурентам Microsoft полный комплект исходных текстов Windows 2010, и не смог. А ведь из будущего можно принести не просто новую версию популярной программы, а что-нибудь по-настоящему революционное, например, схему первого домашнего робота, пошедшего в массовое производство.
Колян знал, что в электронной промышленности большую часть стоимости товара составляет зарплата инженерам, разработавшим и отладившим новое устройство. Все остальное стоит сущие копейки. Если техническая документация достанется на халяву, прибыль будет колоссальной, так недолго и миллиардером стать.
Долго такая райская жизнь, конечно же, не продлится. Рано или поздно на горизонте появятся нехорошие личности, которые заинтересуются источником необычного везения простого российского бизнесмена и тоже захотят получить доступ к этому источнику. А потом они захотят получить не просто доступ, а монопольный доступ. Чтобы этого избежать, надо заранее предугадать критический момент и вовремя слить информацию спецслужбам – либо государственным, либо бандитским. Впрочем, это чаще всего одно и то же.
Все получается просто, правильно и логично. Получив доступ к кормушке, надлежит урвать, сколько можно, а как только попал в поле зрения конкурентов из более тяжелой весовой категории – вежливо отойти в сторону. В бизнесе это правило является аксиомой, но применять его к сложившейся ситуации Коляну не хотелось. На машине времени можно заработать колоссальные деньги, но Колян упорно не желал об этом думать. Он как будто снова стал подростком, начитавшимся Уэллса, Ефремова и Стругацких, он не хотел мечтать ни о чем меньшем, чем светлое будущее для всего человечества. Пусть никто не уйдет обиженным… тьфу!
Колян много думал, что будет потом, когда они с Максом закончат свой турпоход и вернутся в 2004 год. Колян старался не думать о себе, о том, что будет делать дальше лично он и какое будущее ждет лично его. Он думал о том, как изменится жизнь всего человечества в целом. А она ведь очень сильно изменится, новые технологии изменят мир до неузнаваемости.
В один прекрасный момент Колян понял, что именно он хочет получить от машины времени. Он хочет стать тем, кто принесет человечеству светлое будущее. Это было глупо, Колян понимал это, но это было так. Больше всего на свете ему хотелось добиться не богатства, не острых ощущений и даже не безопасности для себя и своей семьи, а именно славы. Колян хотел, чтобы каждый человек на Земле знал его имя, чтобы в школьных учебниках было написано, что машину времени первыми обнаружили Максим Соколов и Николай Немцов… Вот ведь идиотизм!
Колян понимал, что когда он вернется домой, он забудет о своих теперешних мыслях. Но пока он находился вдали от дома, семьи и бизнеса, он мог позволить себе помечтать. Иногда так хочется на время забыть о жизненных реалиях и поверить, пусть ненадолго и не до конца, что в мире есть место не только для борьбы за выживание, но и для более высоких материй. Коляну очень хотелось поверить в это по-настоящему.
5
Бритоголовый мужик высадил Гвидона метров за сто до метро. Водитель сказал, что пешком Гвидон дойдет быстрее и Гвидон согласился. Он расплатился, вышел из машины, вытащил рюкзак с заднего сиденья и пошел к метро. За те секунды, что Гвидон вытаскивал рюкзак, пробка успела продвинуться метров на десять и задние машины гневно загудели. Маленькая желтая машинка, вся покрытая ржавыми пятнами, перестроилась вправо и втиснулась перед автомобилем, на котором ехал Гвидон. Гвидон не видел смысла в этом маневре – все три ряда ползли с примерно одинаковой скоростью, водитель желтой машинки выигрывал считанные секунды. Надо полагать, дорожные пробки сказываются на мыслительных способностях москвичей не самым лучшим образом.
Гвидон прошел метров сто до перекрестка, а потом еще метров сто до входа в метро, который оказался дальше, чем говорил бритоголовый. Наверное, сам точно не знал, где метро, знал только, что неподалеку от этого перекрестка.
Гвидон спустился по широкой каменной лестнице и очутился в подземном переходе. Слева и справа сплошным потоком шли люди, все куда-то спешили и стоило Гвидону чуть замедлить движение, как его сильно толкнула грузная пожилая женщина с озабоченным выражением лица. Одета она была в осенний плащ, слишком теплый для сегодняшней погоды, плащ был потерт и грязен, а сама женщина пахла немытым телом. За собой она волокла большую тележку, мелодично позвякивающую на каждом сочленении керамических плит, которыми был выложен пол. Казалось, что сумка набита пустыми стеклянными бутылками.
– Понаехали тут, – буркнула себе под нос женщина, одарив Гвидона презрительным взглядом.
Гвидон очень удивился – он не сразу сообразил, как она догадалась, что он приезжий. Только через секунду до него дошло, что в отличие от коренных москвичей, он никуда не спешит, с любопытством озирается по сторонам, сразу видно, что в метро в первый раз. Непонятно только, откуда у этой женщины взялось презрительное отношение к человеку, которого она видит впервые в жизни. Наверное, всему виной дурное настроение или дурной характер.
Гвидон решил, что не стоит давать москвичам лишний повод для раздражения. Он ускорил шаг, влился в толпу и пошел вместе со всеми к концу тоннеля, где должен быть вход непосредственно в метро. Так еще должны быть турникеты, в один из которых надо вставить магнитную карточку, которую выдал Гвидону москомп.
Рядом со стеклянными дверями с надписью «нет входа» стену подпирали два молодых человека в серо-голубой униформе. Гвидон знал, что это полицейские, которые в России в эту эпоху назывались милиционерами. В исторических фильмах русские милиционеры носили такую же форму, только она сидела на них не так мешковато, а сами милиционеры не выглядели так убого. Очень молодые, совсем еще мальчишки, невысокие, хилые, лица какие-то туповатые, но в глазах без труда читается чувство собственного превосходства над толпой. Гвидон встретился взглядом с одним из милиционеров, тот присмотрелся к Гвидону повнимательнее, что-то сказал напарнику, они отделились от стены и пошли наперерез Гвидону.
– Здравствуйте, – сказал Гвидон и вежливо улыбнулся.
Милиционеры не ответили на приветствие.
– Документы, – отрывисто бросил тот из них, что был повыше ростом.
Надо полагать, он был главным в паре.
– Где? – не понял Гвидон и посмотрел вниз.
Он подумал, что они хотят предупредить его, что он потерял документы, но на полу ничего не валялось.
– Что, нету? – спросил милиционер и скривил рот в угрожающей усмешке.
– А что, должны быть? – ответил Гвидон вопросом на вопрос и тут же понял, что от него требуется. – Ах, документы…
Гвидон расстегнул на куртке верхнюю пуговицу, это ему удалось со второй попытки – пальцы не привыкли к древним застежкам. Далее Гвидон засунул руку в правый внутренний карман, где лежал его свежеизготовленный паспорт, точная имитация удостоверения личности образца двадцать первого века. Гвидон вспомнил, что в левом внутреннем кармане лежит бластер, который по местным законам ему запрещено иметь.
«Кажется, я влип», подумал Гвидон и тут же устыдился своей мысли. Это даже хорошо, что он так быстро столкнулся с представителями власти, теперь ему будет гораздо проще передать информацию куда надо. Первое впечатление было обманчивым, эти ребята молодцы, раз сумели моментально вычислить приезжего из отдаленной местности. В эпоху разгула терроризма бдительность – не самое плохое качество, особенно для полицейского.
– Вот, пожалуйста, – сказал Гвидон и снова вежливо улыбнулся.
Главный милиционер взял паспорт и стал его внимательно изучать. Гвидон подумал, что паспорт выглядит совсем новеньким и это может быть подозрительно. Но это даже хорошо, сразу станет видно, насколько они бдительны.
Милиционер вдруг засмеялся и ткнул своего напарника локтем в бок.
– Серега, глянь сюда, – сказал он.
Серега глянул в паспорт и тоже заржал.
– Алиханов Гвидон Хусаинович, – прочитал он. – Гондон, блин.
Гвидону показалось, что он ослышался.
– Что, простите? – спросил он.
Милиционеры снова заржали. Тот, который не Серега, стал бегло листать паспорт. Лицо милиционера вдруг помрачнело.
Гвидон приподнялся на цыпочки и увидел, что милиционер изучает штамп, гласящий, что владелец паспорта проживает в городе Москве на улице… название улицы было написано неразборчиво.
Милиционер испытующе оглядел Гвидона с ног до головы, взгляд его остановился на рюкзаке.
– Что внутри? – спросил милиционер.
Из фильмов Гвидон знал, что в этом времени для личного обыска требуется разрешение особого чиновника, который назывался «прокуратор». Милиционер не имел права задавать такой вопрос без разрешения прокуратора. Тем не менее, Гвидон решил ответить.
– Одежда, смена белья, – сказал Гвидон. – Еще компьютер.
Лица милиционеров оживились.
– Документы на компьютер есть? – спросил тот, что главнее.
– Нет, – удивленно ответил Гвидон. – Откуда? Что, у компьютеров тоже паспорта бывают?
Милиционер Серега вдруг перехватил резиновую дубинку поудобнее и угрожающе взмахнул ей.
– Ты мне пошути еще, пошути, – зловеще процедил сквозь зубы его коллега, крепко взял Гвидона за локоть и сказал: – Пошли.
Они прошли через двойную стеклянную дверь с надписью «вход в метро», при этом главному милиционеру пришлось отпустить руку Гвидона, но Серега вплотную пристроился сзади. Они явно опасались, что Гвидон убежит. Интересно, почему? Что они такого заподозрили? Они подумали, что он террорист? Почему?
Они провели Гвидона в узкий проход слева от турникетов. Следившая за порядком пожилая женщина в темно-синей униформе покосилась на Гвидона, но ничего не сказала.
Гвидона ввели в маленькую дверь, на которой было написано «Милиция». За дверью обнаружился коротенький коридорчик с маленькими комнатками по бокам. В одну из них и втолкнули Гвидона, надо сказать, весьма невежливо. Гвидон хотел было возмутиться, но передумал, потому что ему стало страшно. Это чувство было нелепым и иррациональным – в самом деле, кого и чего ему тут бояться? Этих двух недомерков, упивающихся властью над другими людьми?
– Осторожнее, пожалуйста, – сказал Гвидон.
Кто-то из милиционеров еще раз толкнул Гвидона. Гвидон потерял равновесие и жестко приземлился на деревянную скамью, стоявшую около стола.
– Открывай рюкзак, – потребовал главный милиционер.
Гвидон начал злиться.
– А разрешение прокуратора у вас есть? – спросил он.
Милиционер приблизил свое лицо к лицу Гвидона и скорчил презрительную гримасу.
– Научись сначала слова выговаривать, скотина черножопая, – сказал он.
– Я вас не оскорблял, – процедил Гвидон сквозь плотно сжатые зубы. – Я хочу поговорить с вашим начальником.
– А с господом богом поговорить не хочешь? – осведомился полицейский. – Открывай рюкзак.
– По-моему, вы превышаете свои полномочия, – заявил Гвидон. – Вызовите начальника, я буду разговаривать только с ним.
Серега выступил вперед и ткнул дубинкой в лицо Гвидону, так, что Гвидону пришлось отшатнуться.
– А в зубы не хочешь? – осведомился он.
– Не хочу, – ответил Гвидон. – В чем меня обвиняют?
Полицейские переглянулись.
– Тупой, – сказал Серега.
И вдруг резко и без замаха ударил Гвидона торцом дубинки в ключицу.
Гвидон не успел почувствовать боль, у него сработали рефлексы и боль отошла на второй план. Не вставая со скамьи, Гвидон ударил Серегу ботинком в середину голени, Серега пошатнулся, Гвидон выхватил дубинку из его рук и отбросил в сторону. Серега попытался ударить Гвидона кулаком в лицо, но Гвидон перехватил руку и направил удар в бетонную стену. Серега дернулся назад, Гвидон помог ему, слегка подкорректировав траекторию, так что голова Сереги врезалась в живот напарника, а рука оказалась за спиной. Гвидон тут же заломил ее в болевой захват, зафиксировал его одной рукой, а другой рукой схватил Серегу за горло и сжал пальцы. Серега захрипел.
– Начальника сюда! – потребовал Гвидон. – Быстро!
Второй милиционер к этому времени преодолел растерянность и потянулся к кобуре на поясе. Если бы Гвидон работал в антитеррористическом подразделении, он, может, и рискнул бы обезоружить противника, но знакомство Гвидона с боевыми искусствами ограничивалось базовым курсом рукопашного боя, обязательным для всех полицейских. Да еще рюкзак за плечами сильно сковывал движения. Поэтому Гвидон отпустил захват, пнул Серегу коленом под зад и выхватил бластер.
Серега снова врезался головой в живот напарника, тот попытался отскочить, ударился бедром о край стола и зашипел от боли. Он так и не успел достать оружие.
Гвидон перевел регулятор мощности выстрела на минимум, он не хотел превращать этот закуток в огненный ад.
– Руки вверх, лицом к стене! – заорал Гвидон. – Оба!
Полицейские безропотно подчинились.
– Упс, – донеслось из коридора.
Гвидон повернул голову и увидел миловидную девушку в серо-голубой милицейской униформе. Девушка смотрела на него расширенными от удивления голубыми глазами.
– Позовите начальника, – потребовал Гвидон. – Быстрее.
– Сейчас, – сказала девушка и скрылась из виду.
– Ну ты, мужик, попал, – подал голос Серегин напарник. – Нельзя же так обкуриваться. Лучше положи пушку и оформим тебе явку с повинной.
– С повинной за что? – не понял Гвидон. – Что я такого сделал?
– Точно обкуренный, – заявил милиционер. – Ну, не хочешь – как хочешь, мое дело предложить. Теперь загремишь на зону лет на пятнадцать.
Гвидон убедился, что милиционеры на него не смотрят, и осторожно снял рюкзак. Когда он ставил рюкзак на пол, милиционеры вздрогнули и повернули головы к источнику шума, но было поздно – бластер снова был в руках Гвидона.
В коридоре послышались торопливые шаги.
– Эй, террорист! – прозвучал из коридора мужской голос. – Ты еще там?
– Я не террорист, – заявил Гвидон. – А вы – начальник этих идиотов?
– Типа того.
– Я выхожу, – сказал Гвидон, поставил бластер на предохранитель и перехватил его за ствол, чтобы тот, кто стоит в коридоре, не пальнул сгоряча.
Гвидон вышел в коридор с поднятыми руками и встретился взглядом с очень худым мужчиной лет сорока в серо-голубой милиционерской униформе, на погонах у него были звездочки, по четыре на каждом. Гвидон вспомнил, что такие погоны соответствуют старому воинскому званию, которое называлось «капитан». Обеими руками капитан сжимал пулевой пистолет, дуло его было направлено в лицо Гвидону. Гвидон вспомнил исторический фильм, который смотрел на прошлой неделе, и не смог сдержать улыбки.
– Левую руку неправильно держишь, – сказал Гвидон. – Если из такого положения выстрелить, пальцы оторвет. Это ведь пистолет со свободным затвором?
Капитан кинул быстрый взгляд на свои руки и опустил левую руку вниз.
– Левой рукой надо держаться за рукоятку поверх правой, – посоветовал Гвидон. – Так, как ты держишь, можно только револьвер держать.
Капитан вдруг просветлел лицом и чуть-чуть расслабился.
– МВД? – спросил он. – Или ФСБ?
– Не совсем, – сказал Гвидон. – Дорожная полиция.
– Бросай пушку, – потребовал капитан. – Документы покажешь – поднимешь.
– Нет у меня документов, – сказал Гвидон. – То есть, есть, но не те. Я из двадцать третьего века прибыл.
Шестым чувством Гвидон почувствовал движение слева от себя и отпрыгнул назад. Резиновая дубинка описала полукруг перед его глазами, а мгновением спустя в коридор вывалился Серега. Он хотел оглушить Гвидона неожиданным ударом, но промахнулся и потерял равновесие.
Гвидон понял, что уже поздно что-либо объяснять, вот-вот случится непоправимое. Он перехватил бластер за рукоятку, снял с предохранителя и выстрелил поверх плеча капитана. Деревянная дверь, отделявшая коридор от основного помещения станции, разлетелась в мелкие щепки. В воздухе запахло озоном и горелым деревом.
Серега, только что пытавшийся выпрямиться, упал на колени и закрыл голову руками. Капитан на мгновение замешкался, Гвидон заорал: