– Какие мечи там носят? – перебил сына Юрий Всеволодович.
– Очень узкие, шириной в полтора пальца, а то и в палец. Называется шпага. Тамошние кузнецы куют очень хорошую сталь, лучше булатной, у них узкие клинки ломаются реже, чем у нас широкие.
– Образец с собой взял?
– Не взял.
– Почему?
– Я взял образцы автоматов, а шпага по сравнению с автоматом – сущая безделица. Да и не пригодятся у нас шпаги, кольчужного противника ими несподручно колоть.
– Продолжай, – сказал Юрий Всеволодович.
– Рядом с селом была усадьба тиуна по имени Тимофей Глазьев, – продолжил Мстислав, – человека умного и начитанного. У него нашлись в доме книги, числом около сотни…
– Сколько? – изумленно переспросил князь.
– Около сотни. В будущем такие собрания – обычное дело, там научились переписывать книги не вручную, а особым приспособлением, делают для каждого листа большую печать, а потом печатают столько одинаковых листов, сколько нужно. Если нужно сразу много одинаковых книг сделать, так получается выгоднее, чем пером переписывать. Но я продолжу, если позволишь.
– Продолжай, – разрешил князь.
– Тимофей поверил, что мы не лицедеи и не скоморохи, – Мстислав непроизвольно улыбнулся, вспомнив, как Гузик орал на тиуна дурным матом и чуть было не срубил ему голову. – Провели мы в его усадьбе два дня, а потом пошли еще дальше в будущее.
– Как это два дня? – изумился Юрий Всеволодович. – Вы в Москве всего-то неделю пробыли…
– Это другое время, – пояснил Мстислав. – Есть время, в котором пребывает все сущее, а есть время, в котором пребывают те, кто путешествует по первому времени. Всего я провел в будущем около полугода, а вернулся в тот же час, в какой ушел.
– А Гузик?
– Остался навсегда в двадцать шестом веке. Там одну вещь изобрели… – Мстислав замялся. – Нет, об этом я лучше потом расскажу, если дозволишь. О будущем можно долго говорить, на целую книгу хватит, но сначала я хочу самое главное сказать. Ты знаешь, что сейчас замышляет дядя Ярослав?
В глазах князя заплясали лукавые искорки.
– И что же, по-твоему? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ищет Киевского престола, – сказал Мстислав. – Полагаю, уже нашел.
– Я тоже так полагаю, – кивнул Юрий Всеволодович. – Со дня на день соглядатаи должны весть принести. На Киевском столе он долго просидит?
– По летописям непонятно. Судя по всему, он в Киеве самолично совсем не будет сидеть, посадит какого-то боярина и сразу в Новгород вернется.
– Разумно, – снова кивнул князь. – Место застолбил и достаточно. А второй вопрос про кого будет – про булгар или про монголов?
Мстислав удивился. Получается, отец все понимает. Но почему он тогда потерпел в той реальности такое сокрушительное поражение?
– Про обоих, – сказал Мстислав. – Тебе ведомо, что сейчас между ними происходит?
– Еще бы не ведомо, – хмыкнул Юрий Всеволодович. – Кто я, по-твоему – князь или пень с бородой? Конечно, ведомо. Сеча у них будет в ближайшем месяце. Полагаю, монголы разделают булгар под корень. Правильно я полагаю?
– Правильно, – кивнул Мстислав. – Пожгут все большие города, включая Биляр, возьмут большой полон и уйдут обратно в степь. Следующим летом пойдут войной на Юрия Кончаковича, а другим крылом на мордву. А зимой – воевать Рязань.
– Роман Ингваревич – гордец тот еще, – заметил Юрий Всеволодович. – Плетью обуха он не перешибет?
– Не перешибет, – согласился Мстислав. – Роман Ингваревич пришлет послов к тебе и в Чернигов, но помощи не дождется. Монголы сожгут Рязань, а потом пойдут на тебя.
– И далеко зайдут? – ехидно поинтересовался Юрий Всеволодович.
– До конца, – жестко сказал Мстислав. – Первого января будет битва под Коломной, монголы победят. С обеих сторон будут большие потери, у монголов из знатных людей погибнет Кюлькан Чингизович, у нас Еремей Глебович. Через две недели монголы возьмут Москву…
– Как это Москву? – переспросил Юрий Всеволодович. – Почему Москву? Они кого воевать собрались – меня или брата моего?
– Тебя. Не знаю, зачем они туда пойдут, но Москву они сожгут, а Володьку возьмут в полон. Второго февраля выйдут к Владимиру. Ты к тому времени уедешь на север, за Волгу, собирать ополчение. Обороной города будет руководить на словах Сева, а на деле Петр Ослядукович. В первый день осады монголы выведут к воротам Володьку и замучат до смерти на глазах у нас с Севой. На пятый день Владимир падет.
Юрий Всеволодович гневно крякнул.
– Как это падет?! – возмутился он. – Три кольца стен, рвы, валы, надолбы… Не берут такие города за пять дней!
– У монголов есть пороки китайские, – сообщил Мстислав. – Камнеметы какие-то особенные, городню сметают в считанные часы. Возьмут они город на копье и сожгут весь. Севу и меня убьют. Тебя через месяц найдут на реке Сити…
– Где-где найдут? – Юрий Всеволодович аж поперхнулся от удивления. – На какой еще Сити? На той Сити, что за Угличем, между Бежецком и Мологой? А что я там забыл? Это вообще не моя земля. Какое я там ополчение собирал? Константиновичей, что ли? А почему на Сити? Это же у черта на рогах! И как меня монголы там найти смогут? Там же топи непролазные! Кстати! Сколько, говоришь, они будут идти от Коломны до Владимира? Месяц? С боями, по чужой стране – всего месяц? А где они коням пропитание найдут?
Мстислав пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он. – Так будет написано в летописях, а подробности там не пишут. В начале марта тебя убьют, Бату-хан разорит Торжок и повернет обратно в степь, по дороге сожжет Козельск в Черниговской земле.
– По дороге? Хотя да, ты прав, по дороге. По-другому им идти нельзя – на кратчайшем пути все уже разорено. Погоди… Меня убьют, тебя убьют, всех твоих братьев убьют, Константиновичей... А кто будет стол наследовать? Неужто Ярослав, братец мой окаянный?
– Он самый, – кивнул Мстислав. – Когда наш род пресечется, он примет под себя оба стола – и Киевский, и Владимирский. А на Новгородский стол Алешку посадит, сына своего.
Юрий Всеволодович досадливо крякнул и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Предположим, ты прав, – сказал он после некоторого размышления. – Предположим, в будущем году монголы пойдут на меня войной, наплевав на все договоры.
– Какие еще договоры? – изумился Мстислав. – Ты с ними уже договориться о чем-то успел?
– Не о чем-то, а о добрососедстве, торговле и ненападении. Ты, сыне, меня не тем удивил, что монголы Русь воевать собрались, а тем, что договорюсь с ними не я, а Ярослав, гнида ехидная.
– Так он же потом договорится, когда монголы всю Владимирскую Русь уже на копье возьмут!
Юрий Всеволодович посмотрел на сына таким взглядом, каким обычно смотрят на юродивых.
– Не смеши меня, – сказал он. – Новгород монголы пожгут?
– Сто верст не дойдут. Попадут в распутицу…
– Переяславль Залесский пожгут?
– Пожгут. Я про этот город особо смотрел.
– Да? – Юрий Всеволодович смутился. – Не знаю, может, случайность какая, воевода слишком борзый или еще что… Но неважно это. Знаешь, что самое главное в твоих словах? Что войско я поеду собирать не куда-нибудь, а на Сить, к рубежам Земли Новгородской. Если нужно скрытно встретиться с новгородской ратью, лучше места не сыскать – ровно посередине между Владимиром и Новгородом, кругом болота, дорог приличных нет, без проводника и задницу свою не враз отыщешь.
– Татары твой лагерь легко найдут, – заметил Мстислав.
– Какие татары?
– Так монголов потом станут называть. У них раньше было два больших племени – монголы и татары. Чингисхан был вождем монголов…
– Так татары – это монголы?! – изумился Юрий Всеволодович. – И они со всей Руси будут двести лет дань собирать?! Ну ничего себе! Это же как надо суметь до такого дойти, Мономах в гробу перевернется… Короче. Если монголы мой тайный лагерь в лесу найдут, значит, у них проводник будет. Другого объяснения быть не может, разве что чудо господнее. Я даже догадываюсь, откуда они проводника возьмут. Ну-ка, ответь мне, сыне, с какого лешего Субудаю взбредет в голову вести рать на Владимир через Москву?
Мстислав только пожал плечами. Князь самодовольно ухмыльнулся и продолжил свою речь:
– А я тебе скажу, зачем он через Москву пойдет – в Волоке Ламском хлебом затариться. Пошел большой обоз с юга в Новгород, да и задержался по какой-то причине на волоке. А потом монголы его разграбили как бы случайно. И монголы с хлебом, и Ярослав как бы ни при чем, если что не так пойдет. Но все как раз так пойдет, как он рассчитывал. Вернее, теперь уже не пойдет.
– Что будешь делать? – спросил Мстислав.
– Думать буду. Давай вместе подумаем, заодно княжескому ремеслу поучишься. По всему выходит, что на Ярослава рассчитывать нельзя. Может, будущей осенью самим Волок Ламский разграбить? Нет, тогда Ярослав сам на меня пойдет заодно с монголами и будет прав. Заранее войско собрать? Тоже не выйдет. Пока жареный петух в гузно не клюнет, старшую дружину с печей не стащишь.
– Через шестьсот лет, – вспомнил Мстислав, – на Русь пойдет войной французский король по имени Наполеон.
Юрий Всеволодович издал короткий смешок:
– А ты ничего не путаешь? Французский король – на Русь? А поляки куда денутся?
– Поляков он к тому времени уже повоюет.
– Да ну? Славный король, видать.
– Очень славный, у французов один из самых почитаемых. Он, кстати, по рождению будет простой огнищанин с отдаленного острова. У французов большая усобица будет…
– Короче, – прервал его Юрий Всеволодович. – Пойдет Наполеон на Русь. И что?
– В войске у него будет шестьсот тысяч ратников.
– Сколько-сколько?
– Шестьсот тысяч. Русский воевода Михаил Кутузов не будет давать сражения, а будет изматывать французов мелкими стычками. К зиме они дойдут до Москвы, там зазимуют, а потом еда у них кончится, они вначале окрестные села разорят, а потом пойдут назад. И вот тут Кутузов и начнет их громить.
– Видать, у Наполеона в войске Субудая не найдется, – сказал Юрий Всеволодович. – Субудая в такую ловушку ни за что не поймаешь. Да и до степи от нас намного ближе, чем до Немана. Нет, сыне, монголов нам так не одолеть, даже думать нечего. Да и не нужно их одолевать, рядиться с ними нужно, договор заключать.
– Они захотят, чтобы ты принес вассальную клятву Бату-хану.
– Надо будет – принесу, – жестко сказал Юрий Всеволодович. – И пойдем следующей зимой с Батыем Джучиевичем на Новгород. А что, хорошая мысль! – Юрий Всеволодович враз повеселел. – Ярослава со стола сгоним, датчан с немцами из Прибалтики выгоним, орден Меченосцев добьем, а если повезет, то и Литву к ногтю прижмем.
– Дань придется платить, – заметил Мстислав. – Монголы со всех вассалов десятину берут.
– Папа Римский тоже со всех католиков десятину берет и ничего, не беднеют католики. Труднее всего будет бояр убедить… Ну ничего, справимся.
– Погоди, отче, – сказал Мстислав. – У нас же есть оружие из будущего, с ним мы такого наворотить можем…
– Ты привез пятьдесят автоматов и две тысячи патронов. Правильно я помню?
– Правильно.
– Это две тысячи смертей, да и то в самом лучшем случае. У Батыя в войске шестьдесят тысяч ратников.
– Под Коломной наши мужи прорвут монгольский строй, – сказал Мстислав. – Дойдут до ханской ставки и убьют Кюлькана. Судьба битвы будет висеть на волоске. Пятьдесят автоматов должны превратить поражение в победу.
Юрий Всеволодович ненадолго задумался, а затем решительно заявил:
– Не пойдет. Я так рисковать не намерен. Вот если бы ты греческий огонь привез, да такой, чтобы сразу все поле им выжечь… Да и тогда лучше на Новгород идти, чем на монголов.
– И такое оружие в будущем есть, – сказал Мстислав. – Только его добыть очень трудно. Автоматы мы как добыли – там, в будущем, какой-то воевода бестолковый поставил около плиты необученных отроков, мы их и ограбили три раза. Можно еще пару раз ограбить, но больше уже не получится, время подходящее закончится.
Юрий Всеволодович озадаченно помотал головой.
– Ничего не понял, – сказал он. – Как это три раза ограбили?
– В разное время. С помощью той плиты можно вначале появиться в одном времени, а потом в другом, чуть раньше. Нельзя только, чтобы времена были совсем близкими, а то сам себя встретишь.
Юрий Всеволодович перекрестился.
– По любому, – сказал он, – с одними автоматами мы много не навоюем. Вот если автомат будет у каждого ратника… да и тогда тоже ничего хорошего не выйдет. Ратников придется учить обращаться с новым оружием, обязательно перебежчики найдутся… Как начнется перестрелка из автоматов с обеих сторон… не дай бог. На сколько шагов он бьет? На пятьсот?
– На пятьсот, – подтвердил Мстислав. – Я понял твою мысль, отче. Попробую найти другое оружие, посильнее.
– Попробуй, – согласился князь. – Только вот еще что. Ты когда снова в Москву собираешься?
– Отдохну немного, с мыслями соберусь, да и поеду. Послезавтра или третьего дня.
– Еремея с собой возьми. Покажешь ему, как числами этими пользоваться, да и вообще, дурного совета он тебе не даст, а полезный совет всегда полезен.
Мстислав нахмурился. Он понимал, что чувства, которые он сейчас испытывает, недостойны будущего князя, но ничего не мог с собой поделать. Он так мечтал, как станет главным спасителем русской земли от монгольского ига, а теперь отец направляет с ним Еремея Глебовича, который Мстиславу и пальцем пошевелить лишний раз не даст, и всю славу постарается себе забрать. Но об этом сейчас нельзя думать. Думать надо только о том, что Владимирский стол не должен перейти к Ярославу ни при каких обстоятельствах. Все остальное второстепенно.
6
– А из клана меня выгнали, – сказал Колян. – Знаешь, за что?
– За беспредельную жестокость, несовместимую со спортивным духом и правилами честной игры? – предположила Елена.
– Нет, не за это, – улыбнулся Колян. – Об этом вообще речь не шла. Выгнали за то, что скрыл от администрации клана, что стал гражданином федерации. Оказывается, в эти игрища не пускают людей со статусом выше первого.
– А как ты сумел получить статус гражданина? – заинтересовалась Елена. – Я пробовала, но у меня ничего не получилось. Компьютеры говорят, что я слишком кровожадная, чтобы давать мне свободу.
– Есть такая планета, называется Нью Зулу…
Елена посмотрела на Коляна с интересом.
– Так ты там гражданство получил? – спросила она. – Я читала про эту планету, там, вроде, всех гостей в рабство берут. Ты какой-то секрет знаешь?
– Нет тут никакого секрета, – скривился Колян. – Дуракам везет, вот и весь секрет. Я про обычаи этой планеты только потом узнал, после того, как первый тест прошел. А потом появился зулусский доктор…
– Зулусский доктор знает о портале? – встревожилась Елена.
– Да. Но мы с москомпом посовещались и решили, что ничего страшного в этом нет. Этот доктор сейчас наверняка в девятнадцатом веке, наводит черный порядок в Южной Африке. Москомп считает, что в других местах и временах зулусы появятся не скоро.
– Но они создадут новую реальность, в которой Африка станет центром мировой цивилизации… Ладно, что-нибудь придумаем. Ты когда собираешься вернуться в прошлое?
– Через три недели. Москомп хочет меня использовать, чтобы предотвратить теракт в Беслане.
– Интересно. Меня он для той же цели собирается готовить полгода.
– Тоже Беслан?
– Точно не знаю. О конкретных задачах москомп ничего не говорил, говорил только, что хочет ликвидировать терроризм в двадцать первого веке, а как именно – не говорил. Я думала, он и сам еще ничего не решил.
– Может, лучше прямо у него спросим? – предложил Колян. – Москомп, ты слушал наш разговор?
В поле зрения вплыл маленький металлический шарик размером с теннисный мяч.
– Конечно, слушал, – подтвердил шарик. – Что ты хочешь спросить?
– Как ты планируешь операцию? Кто в ней будет участвовать – я или Елена?
– Если вы не возражаете, то оба.
– Я не возражаю, – сказал Колян. – Но я не хочу ждать еще полгода, пока ты не закончишь ее тренировать.
– Ждать не придется, – заявил москомп. – На протяжении ста лет Елена Ненилова входила в первую десятку лучших бойцов в мире. Она участвовала в ста восьми боевых операциях, в том числе в ликвидации семи тоталитарных лидеров. Ее не нужно тренировать.
Колян озадаченно посмотрел на Елену.
– А что ты имела ввиду, когда говорила про полгода? – спросил он.
Елена замялась и ничего не ответила. Вместо нее ответил москомп:
– Ее организм проходит кибернетическую оптимизацию. Когда она завершится, Елена станет безусловно лучшим бойцом всех времен и народов. Но для всех операций, запланированных на данный момент, ее теперешних навыков будет вполне достаточно. Да и твоих навыков, Николай, тоже будет достаточно. Твое обучение подходит к концу, мы можем начать первую операцию хоть завтра.
– А почему не сегодня? – удивился Колян.
– Сегодня ты пьян.
– А как же моя оптимизация? – спросила Елена. – Мы с тобой договаривались, что когда я уйду в прошлое, я больше не вернусь.
– Договаривались, – согласился москомп. – Значит, эту формулировку придется изменить. До тех пор, пока не закончится твоя оптимизация, ты можешь находиться в моем времени, и только после этого ты уйдешь в прошлое окончательно. А насчет путешествия на Нью Зулу – даже не думай. Мне не нужен на моей Земле боец твоего класса со статусом гражданина.
– Понятно, – сказала Елена. – По крайней мере, честно. Такую бы честность да тем политикам, которые мне приказы отдавали… Так что, выходим завтра?
– Я не возражаю, – сказал москомп.
– Я тоже, – сказал Колян.
– Тогда давайте заканчивать, – предложила Елена.
– Пьем на посошок и расходимся, – сказал Колян. – Кстати, ты так и не сказала, откуда меня знаешь.
– Все очень просто, – улыбнулась Елена. – В двадцать третьем веке Рома Бусыгин стал моим любовником.
Колян хихикнул:
– И как он там? Как вообще идут дела в вашем времени?
– А я-то откуда знаю? – пожала плечами Елена. – Когда я уходила, как раз начинался большой бардак. Москомп двадцать восьмого века залил новые программы москомпу двадцать третьего века, тот резко поумнел и стал строить наполеоновские планы за спиной мирового совета. Насколько я понимаю, компьютеры всех времен решили совместно исправить мировую историю, а начать решили с терроризма в твоем времени. Я правильно понимаю?
– Сильно упрощено, но в целом правильно, – сказал москомп. – Тебя что-то смущает? Судя по твоей интонации, ты не вполне одобряешь наши действия.
– Да нет, одобряю. Я только боюсь, как бы большой бардак у нас не перерос в большой бардак во всех временах и реальностях. Николай, помнишь ту лекцию в тридцатом веке?
– Помню, – кивнул Колян, – а что?
– Рядом со мной стоял молодой человек в шлеме, кольчуге и с мечом. Представляешь, какую реальность он сейчас творит в средних веках?
– Не представляю.
– Вот и я тоже не представляю. Ладно, давай на посошок.
Они чокнулись и Колян провозгласил:
– За нашу победу!
В его тосте явно был какой-то потайной смысл, но Елена его не уловила. Она просто кивнула и повторила:
– За нашу победу.
7
– А вот и он, – сказал Стас, отнимая от глаз бинокль.
Гвидон промычал нечто нечленораздельное и этим его реакция ограничилась. Судя по тому, что Стас наблюдал грузовик с террористами не невооруженным глазом, а в бинокль, террористы были еще далеко и готовиться в бою пока еще рано.
Гвидон лежал на спине и рассеянно глядел в небо. Пейзажи здесь великолепные, если сфотографировать эту красоту и показать Розе, она наверняка подумает, что это скриншоты из игрушки в стиле фэнтези. Даже не верится, что в этих зеленых горах обитают не длинноухие эльфы, а озверевшие бородатые мужики, готовые убивать каждого, кто не с ними. Хотя, если быть точным, озверевшие бородатые мужики обитают восточнее, местных бородатых мужиков озверение обошло стороной.
Со вчерашнего дня Гвидон испытывал странное чувство. Ему казалось, что он попал внутрь фильма или компьютерной игры, разум упорно отказывался признавать, что все, что его окружает, происходит в реальной жизни. Бронеавтомобили на перекрестках, полупьяные вооруженные люди на улицах, общее ощущение нереальности, какого-то пьяного сна… Впрочем, если у них со Стасом все пройдет как надо, этот сон скоро уйдет в прошлое.
– Гвидон, ты спишь? – нервно спросил Стас.
Гвидон потянулся, зевнул и перевернулся на живот.
– Не суетись, – сказал он. – Подъедут ближе, тогда и приступим. Где они, кстати?
– Вон за тем пригорком, – Стас указал пальцем. – Через минуту должны снова показаться. А это точно они?
Гвидон хотел было высказать в резкой форме, что он думает по этому поводу, но сдержался. Стас не дурак и не тормоз, у него просто шалят нервы, в такой ситуации это простительно. Непохоже, что Стасу уже приходилось воевать, по поведению он больше похож на оперативника, чем на боевика.
– Точно они, – сказал Гвидон. – Все источники в один голос утверждают, что дорога была пуста на всем протяжении. Не суетись, все под контролем.
Стас глубокомысленно кивнул и вытащил из кармана пачку сигарет.
– Стас, – укоризненно протянул Гвидон.
Стас выругался и сунул сигареты обратно в карман.
– Вот они, – сказал Гвидон, вытащил бластер и прицелился. – Помнишь, что я говорил?
– Помню, – кивнул Стас, нервно сглотнул и положил руку на ствольную коробку лежащего рядом автомата Калашникова. Гвидону снова пришлось сдерживаться.
– С предохранителя пока не снимай, – сказал Гвидон. – Пока я стрелять не начну, вообще его не трогай.
– Да помню я, – буркнул Стас и убрал руку.
Рев моторов двух автомобилей, натужно преодолевающих подъем, был слышен уже отчетливо. Сейчас они появятся в поле зрения…
Гвидон снял бластер с предохранителя. Жалко, что нет нашлемного прицела – как бы не промахнуться без него... А ведь в том грузовике вместе с террористами едет целая гора взрывчатки… Пожалуй, стрелять со ста метров слишком рискованно… а со ста пятидесяти наверняка промахнешься, а тогда такой фейерверк начнется… Нет, все-таки стрелять придется со ста метров, а потом падать на дно окопа и молиться. Интересно, Стас умеет молиться? Скорее всего, умеет – в этом времени большинство людей еще были религиозными. Хорошо ему…
В поле зрения появился маленький угловатый автомобильчик, а парой секунд спустя – и едущий за ним фургон с тканевым верхом. Двести пятьдесят метров… двести… сто пятьдесят… Гвидон упер рукоятку бластера а в бруствер, тщательно прицелился, положил палец на спусковой крючок и почти уже нажал, но в этот момент кузов грузовика осветился изнутри, земля содрогнулась, взрывная волна ударила по ушам тупой болью. Гвидон поспешно вернул флажок предохранителя в исходное положение и рухнул на дно окопа, прямо на Стаса.
Наверху творился кромешный ад. Одно за другим срабатывали взрывные устройства террористов, осколки свистели, визжали и рокотали, земля вздрагивала, ревущие и рычащие звуковые волны выворачивали воздух наизнанку. Грохот стал немного тише, теперь он воспринимался не как боль, а как именно грохот, но от этого было еще страшнее. Лишь через минуту разрывы утихли окончательно.
Гвидон осторожно приподнялся и посмотрел на дорогу. Грузовика больше не было. В том месте, где он закончил свой путь, дороги тоже не было. Асфальт был разворочен, посреди дорожного полотна зияла здоровенная воронка глубиной около метра. Тут и там идиллию горного пейзажа нарушали искореженные металлические обломки. Метрах в пяти от окопа валялось большое колесо, шина горела ярким пламенем, громко потрескивая. Порыв ветра принес резиновую вонь, Гвидон сморщился, закашлялся и зажал нос.
Легковой автомобиль, ехавший перед грузовиком, сильно пострадал, но на части не развалился. Интересно, там внутри есть кто живой…
В этот момент Гвидон понял, что только что убил как минимум десять человек (из памяти вылетело, сколько именно террористов ехало в этом грузовике) и не испытывает по этому поводу никаких особенных чувств. Когда он пристрелил того наркомана, он был потрясен гораздо сильнее. Где-то Гвидон читал, что человек тяжело переживает только первое убийство, потом психика адаптируется.
– Сильная вещь, – подал голос Стас. – Не ожидал, что так круто сработает.
– А уж я-то как не ожидал… – буркнул Гвидон. – Это не я стрелял.
Если бы Стас сейчас что-нибудь жевал, он бы, несомненно, подавился.
– А… кто? – спросил он после короткой паузы.
– Понятия не имею, – ответил Гвидон. – Стреляли из бластера такой же конструкции, как у меня, или очень похожей. А откуда – без понятия. Мало ли здесь укрытий…
– Да кто это мог быть?! – вскричал Стас. – Портал оцеплен, там колючая проволока и целый взвод охраны! Никто не мог там пройти!
– Мог или не мог – гадать нечего, – заявил Гвидон. – Сейчас мы все точно узнаем.
Внутри легкового автомобиля что-то зашевелилось. Стекло задней двери осыпалось водопадом осколков, дверь открылась и на дорогу вывалился бородатый мужик в камуфляже и с автоматом. Судя по первому впечатлению, он был легко контужен, но не ранен. По крайней мере, следов крови на одежде не было.
– Сейчас я тебя… – прошептал Гвидон, тщательно прицелился, попытался нажать спусковой крючок и обнаружил, что бластер стоит на предохранителе.
Выругался, опустил флажок, прицелился еще раз и выстрелил.
И на мгновение ослеп от вспышки, произведенной взорвавшейся пулей. Когда Гвидон проморгался, он увидел, что легковой автомобиль стоит теперь не на колесах, а на крыше и слегка покачивается взад-вперед. От бородатого мужика остались только ноги и нижняя часть туловища, из которой вываливались запеченные кишки, внешне напоминавшие варено-копченую колбасу. Верхней половины тела не было, только дорога вокруг трупа была чуть более влажной, чем в других местах. К горлу подступила тошнота. Немудрено – от такого зрелища кого угодно заколбасит, даже сама Елена Ненилова вряд ли смогла бы смотреть на это спокойно. Хотя кто ее знает, что стало с ее психикой за сто с лишним лет службы в федеральном спецназе. Или двести лет… Гвидон точно не помнил.