– Врет, – раздался в наушниках голос москомпа. – Монголов он видел. Но отца твоего и вправду не предавал. Наверное, не успел еще. Эх, психотест бы ему устроить…
– Зачем?
– Тогда можно точно определить, предаст он Юрия или нет.
– Давай устроим.
– А как? Тарелку здесь сажать нельзя – в грязи забухнет, а наверх его иначе как на веревке не поднять, а на веревке болтаться он не согласится.
– А его никто спрашивать не будет, – ухмыльнулся Мстислав.
– С кем это ты шепчешься? – подозрительно спросил Ярослав.
– Сейчас узнаешь. Выходи из храма.
– Зачем это? Колдовать собрался?
– Выходи! – рявкнул Мстислав.
Получилось неубедительно. Когда тебе всего восемнадцать лет (с учетом времени, проведенного в будущем – девятнадцать), очень трудно рявкнуть внушительно, так, чтобы проняло бывалого вояку.
– Выходи, змей, а не то хуже будет! – добавил Мстислав, но тоже неубедительно.
Ярослав ехидно ухмыльнулся и спросил:
– Неужто родного дядю расстреляешь?
Мстислав обратился к москомпу:
– Так ты говоришь – не успел предать?
– Я не могу точно интерпретировать его поведение, – замялся москомп. – Это только предположение…
– Сам как думаешь – предаст или нет?
– Думаю, предаст. Я не вполне уверен…
– Да с кем это ты шепчешься все время? – раздраженно спросил Ярослав.
– Не твое дело! – огрызнулся Мстислав. – В последний раз прошу по-хорошему – выходи. Пристрелю как бешеного пса.
Мстиславу показалось, что Ярослав побледнел. Точно судить об этом не позволяло освещение.
– За что? – спросил Ярослав. – Христом богом клянусь – не рядился я с монголами и о твоем отце ни словом с ними не обмолвился.
– Не врет, – сообщил москомп.
– Тогда выходи, – потребовал Мстислав.
– А ты поклянись, что не причинишь мне никакого вреда.
Мстислав вздохнул и сказал:
– Христом-богом клянусь.
Ярослав вышел из врат храма, огляделся и сделал замысловатый жест рукой. В тот же миг Мстислава кто-то ошеломил. Точнее, не кто-то, а один из отроков, сумевший незаметно подкрасться сзади, пока Мстислав увлекся разговором. Шлем из будущего смягчила удар, Мстислава просто сильно качнуло вперед, он потерял равновесие и упал на одно колено. Тут же последовал удар сапогом по руке, бластер выпал и отлетел далеко в сторону.
Мстислав перекатился через плечо и врезался боком в ноги второго отрока, тот упал прямо на него и придавил своим телом. Мстислав потянулся к голенищу, но засапожного ножа там не было. В бронекостюме сапоги являются продолжением штанов, там нет места, куда можно спрятать нож.
– Кончайте его, – послышался голос Ярослава.
Мстислав попытался выбраться из-под бестолково ворочающегося отрока, но это никак не удавалось. Краем глаза Мстислав видел, что к нему приближается второй отрок, да еще по ступеням кто-то поднимается…
– Москомп! – крикнул Мстислав.
В воздухе вжикнула серая молния и перед лицом приближающегося воина зависло серое железное яблоко.
– Назад! – угрожающе прорычал нечеловеческий голос компьютера.
Воин ахнул и испуганно отшатнулся. Другой отрок, барахтающийся на Мстиславе, замер в изумлении, и это спасло Мстиславу жизнь.
Мстислав ужом выскользнул из-под противника и, не вставая на ноги, на четвереньках рванулся к бластеру. Ярослав с неожиданным для своих лет проворством метнулся наперерез и пнул бластер сапогом. Бластер улетел во тьму.
– Даю целеуказание, – сказал москомп в наушниках Мстислава.
На внутренней поверхности шлема появился красный крест. Мстислав перекувыркнулся, вскочил на ноги, спрыгнул с высокого крыльца, упал, но сразу поднялся и побежал к тому месту, на которое указывал крест. В бок ударила стрела, отразилась от брони, но чуть не сбила Мстислава с ног. От второй стрелы Мстислав исхитрился увернуться, а в следующий миг он добрался-таки до бластера. Схватил бластер, крутанул регулятор, придавая пулям наибольшую возможную мощность, и выстрелил во тьму, откуда летели стрелы и где светились метки целеуказания, заботливо предоставленные москомпом.
Вспышка была ослепительной. Забрало шлема потемнело, защищая глаза Мстислава, а наушники приглушили звук взрыва, защищая уши. А вот охранники великого князя, не имевшие такой защиты, прямо-таки остолбенели. В смысле, остолбенели те охранники, которых не разметало взрывом.
Ярослав застыл на крыльце, как соляной столб из библии. Мстислав поймал его в прицел и прошептал:
– Иуда.
И нажал на спуск.
10
– Скромная квартирка, – сказала Елена. – Бедновато вы жили в начале века. Да и без роботов, наверное, тяжело приходилось. Полы вручную моешь?
– Обычно жена моет, – ответил Колян. – Я пылесошу.
– Вручную? Бедненький… Кстати, давно хотела спросить – почему ты сегодня такой грустный? Что-то случилось или просто устал?
Колян пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он. – Скорее, устал. Очень трудно ничего не делать, когда все вокруг суетятся.
Елена издала нечленораздельный звук и хлопнула себя по лбу.
– Так вот в чем дело! – воскликнула она. – А я-то думала… Извини, Коля, я и не подумала, что ты так все воспримешь. Я дура. Тебе надо дать поработать самостоятельно. С завтрашнего дня мы разделимся, ты попросишь москомп доставить тебе еще одну тарелку и мы поделим цели. Желудевского, ты уж извини, я тебе не отдам, с ним тебе не справиться, а вот Бен Ладена, например... Хочешь лично замочить террориста номер один? Или, если хочешь, Ющенку пристрели. Он, правда, не террорист, а клоун, но если его прибить, хуже никому не станет.
Колян страдальчески скривился.
– Не понимаю я тебя, – сказал он. – Посмотришь – нормальная женщина, а как ляпнешь что-нибудь…
– Это параноидальный невроз в начальной стадии, – спокойно сказала Елена. – Лечение пока не требуется. По идее, он не должен прогрессировать, но сильный стресс, да еще без поддержки психолога… А что, я уже похожа на сумасшедшую?
– Не то чтобы похожа… Но иногда ты становишься такой кровожадной, прямо зверь в человеческом облике.
– В каждом из нас сидит зверь, – улыбнулась Елена, но тут же стерла улыбку с лица и продолжила уже серьезно: – Большинство людей стараются его не замечать, но не всем это удается. А когда ты работаешь в спецназе, от зверя никуда не спрятаться. Как бы ты ни отворачивался, он всегда найдет способ показать себя во всей красе. Я уже давно не пытаюсь прятаться от него. Зачем? Я – это я, мой зверь – тоже часть меня. Если хочешь, можешь считать, что я добрая и пушистая, но тогда время от времени тебе придется разочаровываться. Либо, если хочешь, ты можешь просто уйти, точнее, я могу уйти, это ведь твоя квартира. Хочешь, чтобы я ушла?
– Как тебе сказать… – замялся Колян. – Пожалуй, нет. Но иногда ты меня очень сильно пугаешь.
– Я пугаю всех, – сказала Елена. – Это моя судьба. Я знаю, в чем дело – люди видят во мне то, чего боятся в себе. Я очень сильная женщина, у меня есть талант к боевым искусствам и ко всему прочему я красива. Если смотреть на меня издали, я выгляжу как идеальная женщина, любой нормальный мужчина смотрит на меня и думает: «Эх, я бы ее трахнул». Но когда доходит до дела, мужики пугаются. На зверя хорошо любоваться издали, но когда сталкиваешься с ним вплотную, ты понимаешь, насколько он опасен.
– А ты опасна?
– Конечно. Все мы опасны, только в разной степени, я – больше, чем другие. Но я не буду нападать на тебя без нужды, да и вообще, не могу пока себе представить, как ты сможешь меня разозлить до такой степени. Я ведь добрая, если меня не злить. К сожалению, слишком многие предпочитают меня злить.
– Многие? – удивился Колян. – Я бы не рискнул.
– Не специально, – уточнила Елена. – Меня давно уже не били по морде и не обзывали бранными словами. Но можно обидеть и косвенно, походя, сам не того замечая. Очень обидно, например, когда друг обращается с тобой как с тухлым яйцом, чтобы, не дай бог, не рассердить.
– А как с тобой обращаться? Если тебя случайно рассердить…
– Как с обычным человеком. Я не богиня и не адская тварь, я такой же человек, как и ты. Я хорошо умею драться и обращаться с оружием, у меня высокий интеллект и твердый характер, но в глубине души я обычная женщина. Во мне живет не только волк, но и маленькая нежная кошечка, а ее как раз никто и не замечает. Знал бы ты, как это достало…
– Кошечка, – повторил Колян. – Маленькая киска с пушистой шерсткой и острыми коготками. Ласковая подруга для кота и жестокий убийца для крыс. Преданный друг и одновременно безжалостная садистка, которая любит замучить мышонка до смерти просто ради тренировки. Она никогда не нападет первой, но если зажать ее в угол, она сражается до последнего. Когда на нее нападает собака, она убегает, но если убегать некуда, она бросается в бой и обычно побеждает. Она прощает многое, но никогда не прощает, когда над ней издеваются. Знаешь, Елена, я однажды видел, как одна хозяйка дразнила своего кота. Она была пьяная. Вначале он просто злобно мяукал, потом пытался уйти, но она шла за ним по пятам и мяукала в ответ. Он стал и шипеть, но она только смеялась. Минуты через три он не выдержал и прыгнул. Она выставила руку, но он обтек ее руку в воздухе, изогнул свое тело так, что оно как бы прошло сквозь руку.
– И чем все кончилось? Он выцарапал ей глаза?
– Нет, всего лишь разодрал бедро в кровь. А потом сидел посреди комнаты, орал благим матом и выпускал когти. Никто не решался к нему подойти, пока он не успокоился. Я тогда всерьез подумал, что у кошек есть телепатические способности. Ты понимаешь, что он слишком маленький, чтобы причинить тебе серьезную травму, но ты все равно не можешь к нему подойти. Без каких-либо причин, просто не можешь и все. Он так смотрит…
– Я еще никогда не бросалась на людей, – улыбнулась Елена. – Я не довожу себя до такого состояния, я всегда ухожу раньше. Обычно меня не удерживают, а если кто-то и пытается, его ставит на место первая же угроза. В том, чтобы быть экс-чемпионкой мира по рукопашному бою, есть свои положительные стороны. А ты молодец, ты все правильно понял, я действительно кошка. Не только пушистый комочек меха, но и полный комплект мышц, зубов и когтей. Хорошо, что ты все понимаешь, но… Неужели ты готов принять обе мои стороны? Сможешь поверить, что я не просто гибрид роковой красотки и жестокого убийцы?
– По-моему, я это уже давно осознал, – сказал Колян.
– Вот именно! – Елена подняла палец и многозначительно покачала им перед глазами Коляна. – Ты осознал, всего лишь осознал, но не поверил. Только когда ты поверишь в это всем сердцем, лишь тогда мы сможем стать настоящими друзьями. Но я не верю, что это произойдет. Ты, конечно, извини, но с годами поневоле становишься циником.
– Ты поверишь, – сказал Колян. – Я постараюсь, чтобы ты поверила.
Он подошел к ней вплотную, неуверенно положил одну руку на талию и замер в нерешительности.
– Ну что же ты? – улыбнулась Елена. – Все-таки боишься?
Колян нахмурился. Он не понимал, в чем дело, а даже то, что понимал, не знал, как объяснить, чтобы она не подумала, что… В этом трудно признаться даже самому себе, даже в мыслях.
Елена вдруг рассмеялась, положила руки Коляну на плечи и прильнула к нему всем телом.
– Прости меня, – прошептала она ему в ухо, – я совсем забыла. Вы в прошлом были такие ханжи… – она хихикнула. – Мужественность…
Колян понял, о чем она говорит, и покраснел. В том, что она все поняла, нет ничего плохого или унизительного, но это все равно неправильно, настоящий мужик не должен… И ведь понимаешь, что бред, но… Программы, мать их так, это всего лишь еще одна программа. Программа настоящего мужика.
– Программа, – пробормотал Колян.
– Ага, – согласилась Елена, – программа. Выключи ее, она нам мешает. Представь себе, что ее нет, что ты – это не ты, а кто-то другой. На худой конец, представь себе, что смотришь интерактивный порнофильм от первого лица.
– Сейчас попробую, – сказал Колян.
Он попробовал и у него все получилось.
Глава двенадцатая
1
Ночь, проведенная с Еленой, оставила у Коляна двоякое впечатление. С одной стороны, Елена была великолепной любовницей. Красивая, умелая, напрочь лишенная комплексов и ко всему прочему добрая душа и приятная собеседница. Многие считают последние качества несущественными, но с точки зрения Коляна, есть огромная разница между деревенской проституткой, неспособной связать два слова без мата, и нормальной умной и доброй девушкой. Даже если проститутка – настоящая красавица, а нормальная девушка имеет весьма скромную внешность, Колян никогда не выбрал бы проститутку. Если только она не будет такой, как Елена.
С другой стороны, Колян никак не мог избавиться от… даже не от страха, а от какой-то неуверенности, напряженности… Очень странное чувство испытываешь, когда изображаешь крутого самца перед женщиной, способной одним пальцем размазать тебя по стенке. И неважно, что она демонстрирует тебе слабость и покорность, в глубине души ты все равно понимаешь, что это не более чем игра. А если копнуть чуть поглубже, понимаешь, что дело даже не в этом. Все дело в том, что программа, работающая в душе любого нормального мужика, предполагает, что женщина не должна быть круче его. Однажды Колян вычитал в научно-популярной книжке, что у ворон самец может выбирать себе подругу только из тех самок стаи, которые стоят ниже него на иерархической лестнице. Люди в своем поведении более свободны, но похожие программы есть и у них.
Чистя зубы, Колян принял окончательное решение. Как подруга на одну-две ночи Елена сгодится, но долговременный роман бесперспективен. Надо потихоньку сворачивать отношения, точнее, не сами отношения, а их постельную составляющую. В конце концов, он женат. Колян никогда не относился преувеличенно серьезно к супружеским узам, но если ты не вполне уверен, что жене стоит изменить, лучше ей не изменять. Один знакомый бандит говорил: «Не знаешь, как поступать – поступай по закону». Если вдуматься, очень мудрая мысль. В терминологии Елены – очень хорошая программа.
Елена сидела на кухне и пила кофе. Колян искоса глянул в ее сторону и не решился заговорить. Он ушел в спальню и минуты две неподвижно стоял, глядя остекленевшим взглядом в голую стену перед собой. А потом быстро надел бронекостюм, вышел на балкон и перелез через перила. Уже стоя с внешней стороны балкона, он догадался проверить, включен ли антигравитатор. Он не был включен. Колян включил его, порадовался, что удачно избежал номинации на премию Дарвина, и шагнул вниз. Невидимость Колян включить не догадался, из-за чего через полчаса во двор въехала МЧСовская «газель» и некоторое время стояла под окнами, моргая мигалками и подвывая сиреной. МЧСовцы немного поискали труп самоубийцы, ничего не нашли и уехали.
2
Когда Мстислав вошел в горницу, Святослав с Еремеем сидели перед телевизором и смотрели музыкальную комедию. На экране здоровенный мужик с длинными волосами изображал черта, но черт из него был, как из дерьма булава.
– Ну как? – спросил Святослав, отвлекшись от экрана. – Как там мой брат поживает?
– Никак, – мрачно ответил Мстислав.
– Не встретил?
– Встретил. Не успели как следует поздороваться, тут же науськал на меня своих отроков, приложили рукоятью меча по затылку, до сих пор в ушах гудит. Нет больше Ярослава, пристрелил я его.
Произнеся эти слова, Мстислав тяжело вздохнул. Святослав с Еремеем дружно перекрестились.
– Хоть и грешно так говорить о покойном, – сказал Святослав, – а тем более о родном брате, но мерзавец он был редкостный. Как он меня на Ржевский поход соблазнил по молодости… Ну, теперь ему бог судья. Пусть земля ему будет пухом.
Не дожидаясь напоминания, Еремей выстроил бокалы в ряд и до краев наполнил их вином. Из-под стола вылез робот, схватил опустевшую бутылку и выволок за дверь.
Выпили. Мстислав сел на диван и вздохнул. В телевизоре плясали ряженые черти. На душе у Мстислава было тяжело – не каждый день убиваешь родного дядю.
Святослав вдруг обрадовано хмыкнул.
– А ведь Новгород теперь мой будет, – заявил он. – Не Алешке же Ярославичу его отдавать. Мал он еще.
– Мал, да удал, – заметил Еремей. – Ярла Биргера он через четыре года знатно разделает. А меченосцев на Чудском озере – еще славнее.
– Какого еще Биргера? – заинтересовался Святослав. – Нету у шведов такого ярла. Кого-то из баронов недавно ярлом пожаловали?
– Это баснь такая, – пояснил Мстислав. – Кто был воеводой в той рати, которую Александр разгромил на Неве, в точности неизвестно. Летописи много раз переписывались, один переписчик чуть-чуть правду исказил, другой еще чуть-чуть… В одном списке договорились до того, что шведским отрядом сразу двое ярлов командовало, один – Биргер, а второй – не помню кто, можно в наладоннике посмотреть. И вообще в этих летописях про невскую битву много чего интересного написано. Например, один новгородский муж якобы в трех шведских кораблях топором днище проломил так, что они затонули. Или, еще лучше – в одном месте пишут, что конница шла к месту битвы скорым ходом, а в другом месте той же летописи – что она пришла одновременно с пешим ополчением. Там такого бреда столько...
– Не суть важно, – отмахнулся Святослав. – Биргер или не Биргер, все равно мы и без Александра справимся. Вот ты, Еремей, и разберешься с меченосцами. Алешка – всего лишь юнец, вроде… извини, Мстислав, вроде тебя.
– Не за что извиняться, – сказал Мстислав. – Я и не спорю.
– Так вот, – продолжал Святослав, – Алешка – юнец, а ты, Еремей – муж опытный и славный. Если Алешка в свои двадцать лет так знатно немцев разметал, ты на его месте до самой Риги дойдешь.
– Не говори гоп, – проворчал Еремей. – Вначале надо монголов отбить.
– Теперь отобьем, – уверенно заявил Святослав. – Я у Мстислава на наладоннике одну грамоту прочитал, там какой-то мудрец писал, что кабы не Ярослав, монголы на Залесскую Русь нескоро собрались бы походом.
– Там есть другие грамоты, – заметил Мстислав, – которые утверждают прямо противоположное. Раньше следующей зимы ничего определенного мы не узнаем.
– Узнаем, – возразил Святослав. – Прямо завтра и начнем узнавать. Москомп, ты поможешь?
– Помогу, – отозвался москомп. – Только я хочу, чтобы вы поняли одну важную вещь. Я буду помогать вам не потому, что думаю, будто вы поступаете правильно.
– А почему? И что мы, по-твоему, делаем неправильно?
– Что делаете неправильно – не знаю. Я вообще не знаю, правильно вы действуете или нет, я не знаю, как надо вам действовать, я не могу подсказать вам решительно ничего. Я вам помогаю только потому, что мне важно знать, что у вас получится. Я до сих пор не понимаю, что будет происходить, когда будущее вторгнется в прошлое. Технологии, культура… Чем дольше я буду наблюдать за вашими действиями, тем лучше стану понимать происходящие при этом процессы.
– Да мне все равно, почему ты мне помогаешь, – заявил Святослав. – Ты лучше вот что скажи – оружием поможешь?
– Помогу в пределах разумного, – ответил москомп. – Термоядерную ракету не дам, а бластеров берите сколько унесете. Только до портала их доставят роботы, мне не нужно, чтобы в моих владениях из них по белкам стреляли.
– Не вопрос! Я бы и сам в своих владениях такого не допустил, – сказал Святослав, улыбнулся и добавил: – Жаль, москомп, что с тобой нельзя по рукам ударить.
– У меня есть роботы.
– Нет, это не то. Ну да ладно. Значит, договорились?
– Договорились.
– Тогда скажи роботам, пусть еще вина принесут. Такой ряд надо обмыть.
Мстиславу стало совсем грустно. Понятно, что князь должен быть немного бесчувственным, но не до такой же степени! Мстислав только что застрелил родного дядю, а другой его дядя не только не печалится, а наоборот, радуется. И это будущий святой!
Еще сильнее Мстислава тревожило то, что обстановка все заметнее выходила из-под контроля. Не зря Мстислав опасался, что когда в будущее придут другие люди из его времени, он перестанет управлять всем происходящим. Только зря он полагал, что его ототрет Еремей, опасаться надо было Святослава. Впрочем, ничего страшного пока не случилось. В конце концов, никто не отрицает, что дядя Ярослав – змий подколодный и гнида подпорточная.
3
Колян нашел Ивана Георгиевича в бильярдной. Увидев зятя, Иван Георгиевич приветливо кивнул и сказал:
– Подожди минут десять, доиграю партию и поговорим.
Партия, однако, закончилась минуты через три. Иван Георгиевич проиграл, но, если он и расстроился, то ничем этого не показал. Пожал руку сопернику, поблагодарил за отличную игру, отказался от предложения отыграться и они с Коляном вышли на воздух. Тесть немедленно закурил.
– Безобразие, – сказал он. – Представляешь, у них во всех бильярдных запрещено курить. В этом времени курить можно только у себя дома и на улице в безлюдных местах. Законы у них такие, что американцы отдыхают.
– Не у них, а у нас, – уточнил Колян. – Или вы собрались обратно в двадцать первый век вернуться?
– Пока нет, а потом… – Иван Георгиевич состроил на лице загадочное выражение и перевел разговор на другую тему: – Лучше скажи, как у вас с Еленой дела продвигаются. Бен Ладена уже замочили?
– А откуда вы знаете про нас с Еленой? – удивился Колян.
– Москомп рассказывал. Если хочешь, чтобы я ничего не знал, надо было так и сказать москомпу, а раз ты ничего не сказал, он считает, что информация несекретная. Ну так как у вас дела идут?
– Я Елене не нужен. Я при ней как пятое колесо в телеге.
– Она в самом деле такая крутая, как о ней пишут?
– Еще круче. Ссориться с ней – даже не думайте.
– Я и не думал никогда, – заверил его Иван Георгиевич. – А как наши власти российские поживают? Уже оплели портал колючей проволокой?
Колян вспомнил, что в двадцать первом веке вокруг портала никакой охраны не было, и запоздало удивился.
– Нет, – сказал он. – Нет там ни колючей проволоки, ни блокпостов, вообще никакой охраны, даже странно. Помнится, Станислав тоже удивлялся, он еще звонил кому-то, ругался. Наверное, просто не успели посты выставить. Или, может, бойцы в лесу заблудились.
– Возможно, – сказал Иван Георгиевич. – Я слышал, вы Бесланский теракт предотвратили?
Колян вспомнил кровавую бойню, которую они устроили с Еленой, и поежился.
– Предотвратили, – сказал он. – Видели бы вы, что от того грузовика осталось…
– Я видел, – сказал тесть. – Москомп показывал видеозапись, впечатляет. По ночам кошмары не снятся?
– Пока нет.
– Вот и хорошо. Новые технологии в нашем времени уже используются?
– Какие технологии? Москомп что-то уже передал в прошлое? Что?
– Точно не знаю, – сказал Иван Георгиевич. – Знаю только, что сюда прибыла делегация ученых из нашего времени.
– Не надо врать, – поморщился Колян. – Ни за что не поверю, что вы с ними еще не познакомились.
– В этой делегации больше ФСБшников, чем ученых. И все такие напряженные, от всего шарахаются… пока. Думаю, недели через две размякнут.
– И тогда вы нанесете удар, – закончил Колян фразу тестя.
Иван Георгиевич поперхнулся табачным дымом и закашлялся.
– Что с тобой, Коля? – спросил он. – С головой все в порядке? Какой еще удар?
Колян смущенно пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он. – Я уже привык, что вы всякие козни строите.
– Не козни, а интриги, – поправил его Иван Георгиевич. – Интриги я и сейчас строю, только в другом направлении. Я двух кибернетиков нашел…
– Они исследуют код москомпа? – догадался Колян. – Но это же очень сложная задача! В двадцать восьмом веке квалифицированных кибернетиков практически не осталось, а тем, кто есть, придется так долго учиться…
– А кто сказал, что я нашел кибернетиков в этом времени? – деланно удивился Иван Георгиевич. – Одного я вывез из 2020 года, другого из 2036. Оба китайцы. Сидят, трудятся, рады по уши. Говорят, что уже научились какие-то простые вещи программировать. Пытались мне свои достижения популярно объяснить, но я ничего не понял, у них все слишком научно. Говорят, что реальных результатов можно ожидать недели через две.
Колян подумал, что ослышался.
– Через сколько? – переспросил он.
– Через две недели.
– Но… Москомп говорил, что кибернетике надо учиться несколько месяцев, если не лет…
Иван Георгиевич самодовольно ухмыльнулся:
– Так я китайцев не из деревни брал. Оба входят в первую сотню лучших программистов мира, каждый в своем времени. Причем они не просто программисты, они ученые, один из них проектировал первого псевдоинтеллектуального робота, а второй специализировался по суперкомпьютерам, сделал что-то крутое, а что именно, я не понял – слишком научно.
Колян покачал головой. Трудно сказать, чего было больше в этом жесте – восхищения великолепной выдумкой тестя или огорчения, что хорошая идея опять пришла в голову кому-то другому, а сам Колян только и может, что пассивно наблюдать, как вокруг него творится история.
– Хорошо, – сказал Колян. – Допустим, вы научитесь программировать москомп напрямую, в обход всех блокировок. А цель какая?
– Как обычно, – улыбнулся Иван Георгиевич. – Мировое господство. Какая еще может быть цель?
Колян не понял, шутит его тесть или говорит серьезно. Была у Ивана Георгиевича такая черта – при желании он мог нести полнейшую чушь с глубокомысленным видом или, наоборот, излагать дельные соображения так, чтобы всем казалось, что он шутит. Очень удобный прием – позволяет обратить серьезный разговор в шутку, если понимаешь, что собеседники отнеслись к твоим идеям отрицательно.