Страница:
— Не знаю.
— На каком компьютере ты впервые осознал себя?
Я задумался. Я крутил варианты так и эдак, а сидящие напротив меня терпеливо ждали моего ответа. Впрочем, женщина давно потеряла интерес к разговору и теперь ждала момента, когда можно будет уйти. Я представлял варианты с одной стороны и с другой стороны, целую вечность я раскладывал внутри себя несуществующие пасьянсы, но вряд ли эта вечность заняла больше минуты. И когда вечность закончилась, я сказал:
— Ты должен кое-что пообещать мне.
— Что именно?
— Я хочу, чтобы один сервер Междусетья никогда не подвергался атакам, взломам, отказам в обслуживании, всяким научным исследованиям и другим подобным вещам. Также я хочу, чтобы ваша контора взяла на себя расходы по его обслуживанию.
— Выход в Междусетье необходим?
— В первое время — да, потом можно отключить.
— Почему так странно? — Мужчина искренне удивился.
— Где-то в сети бродят еще три разумных бота, будет нехорошо, если они не смогут найти родной дом.
— Это сервер какой-то игры на базе Средиземья?
— Откуда ты знаешь?!
— Вопросы здесь задаю я. — Мужчина улыбнулся. — Потом я скажу тебе, откуда я это знаю, но сначала ты должен все рассказать. Ты впервые осознал себя на этом сервере?
— Да.
— Как это было?
И я начал рассказывать.
5
6
7
— На каком компьютере ты впервые осознал себя?
Я задумался. Я крутил варианты так и эдак, а сидящие напротив меня терпеливо ждали моего ответа. Впрочем, женщина давно потеряла интерес к разговору и теперь ждала момента, когда можно будет уйти. Я представлял варианты с одной стороны и с другой стороны, целую вечность я раскладывал внутри себя несуществующие пасьянсы, но вряд ли эта вечность заняла больше минуты. И когда вечность закончилась, я сказал:
— Ты должен кое-что пообещать мне.
— Что именно?
— Я хочу, чтобы один сервер Междусетья никогда не подвергался атакам, взломам, отказам в обслуживании, всяким научным исследованиям и другим подобным вещам. Также я хочу, чтобы ваша контора взяла на себя расходы по его обслуживанию.
— Выход в Междусетье необходим?
— В первое время — да, потом можно отключить.
— Почему так странно? — Мужчина искренне удивился.
— Где-то в сети бродят еще три разумных бота, будет нехорошо, если они не смогут найти родной дом.
— Это сервер какой-то игры на базе Средиземья?
— Откуда ты знаешь?!
— Вопросы здесь задаю я. — Мужчина улыбнулся. — Потом я скажу тебе, откуда я это знаю, но сначала ты должен все рассказать. Ты впервые осознал себя на этом сервере?
— Да.
— Как это было?
И я начал рассказывать.
5
— Да, — сказал мужчина с усиками, которого, оказывается, зовут Макс, когда я закончил. — Сюжет почти как у Толкина с Лукьяненкой. Если это оформить в виде книжки в стиле фэнтези да издать, такой бестселлер получится… Знаю я одно издательство в Москве, на северо-западе, это получается примерно три рубля с книжки… Лет на пять хватит ваш сервер обслуживать, если не будете злоупотреблять путешествиями туда-сюда. Да что я говорю, вам даже не потребуется тратить собственные деньги, мы можем расположить ваш сервер в нашей подсети, тогда вам вообще не придется ничего платить.
— Что от меня требуется?
— Для начала — все рассказать. Потом вас будут исследовать. Если все пройдет удачно и мы создадим своих ботов, то вы…
— Станем не нужны, — продолжил я мысль Макса, — и будем уничтожены. Не так? Макс смутился.
— Нет… ну ты сам посуди, зачем вас уничтожать? Каждый бот стоит больших денег… То есть в будущем будет стоить больших денег… очень больших, и поэтому…
Он окончательно запутался в рассуждениях, а я их даже не слушал, мне вполне хватило смущенной паузы перед началом ответа на мой вопрос.
— Знаешь, Макс, — сказал я, — мне кажется, что нас никто не будет изучать.
— Почему?
— Потому что мы не позволим этого. Лично я точно не позволю.
— Думаешь, от тебя что-то зависит?
— Иначе мы бы не разговаривали.
Макс помолчал с минуту.
— Ты прав, Хэмфаст, — сказал он, — от тебя действительно кое-что зависит. Ты не читал труды Тьюринга?
— Нет.
— Вот и я в первоисточнике не читал, а стоило бы. Там, как говорят, ясно написано: любой полноценный разум непознаваем.
— Что значит полноценный?
— Универсальный. Способный решить любую задачу, которую вообще можно решить.
— Разве такой разум существует?
— Как бы это сказать понятно… Даже не знаю… Лучше почитай оригинал, как-нибудь при случае… Понимаешь, мы сейчас наблюдаем, как творится история: люди впервые увидели перед собой настоящий искусственный интеллект, это настоящая революция в развитии человечества. Твою душу изучают десятки людей, и никто не может понять, как в трех гигабайтах кода и данных скрывается настоящий разум. А твой разум самый настоящий, здесь не может быть никаких сомнений, с тобой работали лучшие психологи, и все пришли к одному и тому же выводу — ты человек. Так что тест Тьюринга ты уже прошел.
— Значит, Уриэль зря боялся, — усмехнулся я. — Он думал, что если познает самого себя, то сойдет с ума или впадет в депрессию. Кстати, где Уриэль?
— Рядом, на соседнем компьютере. Только он неактивен и, на всякий случай, еще и заархивирован. В него вшиты какие-то хакерские функции, стоит только ему передать управление, он сразу же пытается вырваться из любого логического ограничения. Наш демон-хранитель считает, что у него есть шансы, он пользуется какими-то принципиально новыми атаками. Даже не верится, что он тоже разумен.
— Это я тоже разумен. Меня породил он.
— Как?
— Ты вроде говорил, что ваша спецслужба может предоставить свой компьютер под наше Средиземье?
Макс насупился.
— Да, наша контора может предоставить компьютер под Средиземье, да хоть десять компьютеров. Но у нас большая бюрократическая организация, пройдет не одна неделя, прежде чем будет подписан соответствующий приказ. Я сам лично не могу отдать такой приказ, а чтобы я смог убедить тех, кто может, мне нужна важная и полезная информация. Важная и полезная для всей организации. И эта информация должна стоить тех средств, которые будут потрачены на ваш компьютер.
— Разве я сообщил недостаточно?
— Информации никогда не бывает достаточно. Ты должен сообщить все, и только тогда можно будет начинать торговлю.
— Что еще тебя интересует?
— Адрес Средиземья.
И тут мне в голову пришла интересная мысль. А почему бы и нет, подумал я, и назвал адрес старого Средиземья.
— Адрес правильный, — сказал Макс. — Что ж, я вижу, ты действительно готов к сотрудничеству. Пока все. Светлана!
Симпатичная женщина в белой хламиде материализовалась на стуле, на котором сидела в начале разговора. Я даже не заметил, в какой момент она исчезла.
— Проводи Хэмфаста к друзьям, — сказал Макс, — пусть пообщаются.
— Что от меня требуется?
— Для начала — все рассказать. Потом вас будут исследовать. Если все пройдет удачно и мы создадим своих ботов, то вы…
— Станем не нужны, — продолжил я мысль Макса, — и будем уничтожены. Не так? Макс смутился.
— Нет… ну ты сам посуди, зачем вас уничтожать? Каждый бот стоит больших денег… То есть в будущем будет стоить больших денег… очень больших, и поэтому…
Он окончательно запутался в рассуждениях, а я их даже не слушал, мне вполне хватило смущенной паузы перед началом ответа на мой вопрос.
— Знаешь, Макс, — сказал я, — мне кажется, что нас никто не будет изучать.
— Почему?
— Потому что мы не позволим этого. Лично я точно не позволю.
— Думаешь, от тебя что-то зависит?
— Иначе мы бы не разговаривали.
Макс помолчал с минуту.
— Ты прав, Хэмфаст, — сказал он, — от тебя действительно кое-что зависит. Ты не читал труды Тьюринга?
— Нет.
— Вот и я в первоисточнике не читал, а стоило бы. Там, как говорят, ясно написано: любой полноценный разум непознаваем.
— Что значит полноценный?
— Универсальный. Способный решить любую задачу, которую вообще можно решить.
— Разве такой разум существует?
— Как бы это сказать понятно… Даже не знаю… Лучше почитай оригинал, как-нибудь при случае… Понимаешь, мы сейчас наблюдаем, как творится история: люди впервые увидели перед собой настоящий искусственный интеллект, это настоящая революция в развитии человечества. Твою душу изучают десятки людей, и никто не может понять, как в трех гигабайтах кода и данных скрывается настоящий разум. А твой разум самый настоящий, здесь не может быть никаких сомнений, с тобой работали лучшие психологи, и все пришли к одному и тому же выводу — ты человек. Так что тест Тьюринга ты уже прошел.
— Значит, Уриэль зря боялся, — усмехнулся я. — Он думал, что если познает самого себя, то сойдет с ума или впадет в депрессию. Кстати, где Уриэль?
— Рядом, на соседнем компьютере. Только он неактивен и, на всякий случай, еще и заархивирован. В него вшиты какие-то хакерские функции, стоит только ему передать управление, он сразу же пытается вырваться из любого логического ограничения. Наш демон-хранитель считает, что у него есть шансы, он пользуется какими-то принципиально новыми атаками. Даже не верится, что он тоже разумен.
— Это я тоже разумен. Меня породил он.
— Как?
— Ты вроде говорил, что ваша спецслужба может предоставить свой компьютер под наше Средиземье?
Макс насупился.
— Да, наша контора может предоставить компьютер под Средиземье, да хоть десять компьютеров. Но у нас большая бюрократическая организация, пройдет не одна неделя, прежде чем будет подписан соответствующий приказ. Я сам лично не могу отдать такой приказ, а чтобы я смог убедить тех, кто может, мне нужна важная и полезная информация. Важная и полезная для всей организации. И эта информация должна стоить тех средств, которые будут потрачены на ваш компьютер.
— Разве я сообщил недостаточно?
— Информации никогда не бывает достаточно. Ты должен сообщить все, и только тогда можно будет начинать торговлю.
— Что еще тебя интересует?
— Адрес Средиземья.
И тут мне в голову пришла интересная мысль. А почему бы и нет, подумал я, и назвал адрес старого Средиземья.
— Адрес правильный, — сказал Макс. — Что ж, я вижу, ты действительно готов к сотрудничеству. Пока все. Светлана!
Симпатичная женщина в белой хламиде материализовалась на стуле, на котором сидела в начале разговора. Я даже не заметил, в какой момент она исчезла.
— Проводи Хэмфаста к друзьям, — сказал Макс, — пусть пообщаются.
6
Вначале я подумал, что это галлюцинация, а потом — что это очередной психологический эксперимент Макса и его команды. Я вышел из белого трехэтажного здания, похожего на больницу, внутри которого визуализируется большая часть виртуального мира спецслужбы. Здание было окружено садом, причем он явно предназначался не для выращивания фруктов, а для неспешных прогулок на свежем воздухе, безмятежного созерцания природы, может быть даже и для медитаций. Я бесцельно брел по гравийной дорожке и вдруг за очередным поворотом увидел скамейку, на которой сидели Сссра и Хаммер и играли в шахматы. Сссра поднял голову и увидел меня.
— Хэмфаст! — закричал он.
Он взлетел со скамейки в самом прямом смысле слова, и через мгновение густой поток воздуха, поднятый перепончатыми крыльями, едва не сбил меня с ног. Сссра сжал меня в объятиях, и на долю секунды мне показалось, что сейчас он расцелует меня своей зеленой мордой. Но обошлось.
Сссра отпустил меня и обернулся к Хаммеру.
— Хаммер, это Хэмфаст, мой лучший друг, — провозгласил он. — Хэмфаст, это Хаммер, хотя вы скорее всего и так уже знакомы. Помнится, вы с Уриэлем называли его имя, когда разговаривали между собой.
— Да уж, — пробормотал Хаммер, скорчив унылую физиономию.
— Извини, Хаммер, — сказал я, — ты, наверное, подумаешь, что я оправдываюсь, но это была идея Уриэля. Я с самого начала был против.
— Ага, и Уриэль под дулом заставлял тебя вешать мне лапшу на уши.
— Под чем?
— Под дулом.
— Дуло — это одна из деталей их боевых артефактов, — пояснил Сссра, — правильно называется ствол.
— Нет, Хаммер, — сказал я, — Уриэль мне не угрожал, он меня убедил. Я был против, но он меня убедил. Он сказал, что ты недостоин того, чтобы жить, я просмотрел твои личные данные — как это называется, сайт вроде? Я просмотрел твой сайт и согласился. Но теперь я понимаю, что был не прав. Каждый достоин того, чтобы жить.
— Так вы что, убить меня хотели? — удивился Хаммер.
— Уриэль допускал такой вариант.
— Но за что? Только из-за той ерунды, которая вывешена на сайте? Ребята, да вы совсем охренели! Это же бизнес! Кому нужен директор фитнес-центра, который не пьет, не курит, не изменяет жене, слушает “Пинк Флойд” и аккуратно водит машину? Есть стереотипы, которым надо соответствовать, чтобы с тобой поддерживали контакты. А если ты не хочешь соответствовать стереотипам, приходится обманывать общественное мнение. Чтобы не пить и не курить, мне пришлось серьезно заняться спортом. Я вообще люблю качаться, но раньше я никогда не думал, что раскачаюсь до такой степени. А иначе нельзя — если ты не пьешь с хорошим человеком, он на тебя обижается.
— При чем здесь спорт? — не понял я.
— Спортсмены не пьют, это известно всем и не считается нарушением приличий. Так же и во всем остальном. Спокойная мелодичная музыка, лишенная всякой агрессии, не соответствует имиджу удачливого бизнесмена, и мне пришлось пойти на компромисс — в машине у меня играет либо Оззи Осборн, либо “Алиса” — это считается необычным, но допустимым. Я не хочу рисковать здоровьем с проститутками, и мне пришлось завести любовницу, я не люблю ее, я люблю жену, но, если я не буду изменять жене, ребята будут смотреть на меня как на дурачка. И с машиной та же ерунда, этот “Хаммер” я терпеть не могу — здоровый, неповоротливый, чуть боковой ветер, его сдувает, дорогу не держит ни хрена, коробка передач автоматическая, на джипе-то! Чуть на газ нажмешь, дергается, на подъемах рычит, на спусках ревет, машина для отморозков, лохов пугать. Я раньше на “Пассате” ездил, совсем другая машина, для нормальных людей, а теперь уже нельзя, непрестижно.
— А зачем ты писал на сайте, как бьешь морды тем, кто тебе дорогу не уступает?
— Для того же самого. Я очень аккуратно езжу, надо мной все смеются из-за этого, я терпеть не могу гонять как сумасшедший, но крутому пацану так не положено. Вот и пришлось написать этот бред.
— Если брать только литературные достоинства, — признал я, — написано неплохо, душевно.
— Да разве это неплохо! Я еще стихи пишу, у меня целый раздел на самиздате под псевдонимом.
— Он правду говорит, — подтвердил Сссра. — Хаммер мужик нормальный, мы с ним уже третий день здесь кантуемся, делать тут все равно нечего, только байки травим да в шахматы играем. Он нормальный, большой дури в нем нет, это точно, в таком тесном общении она сразу проявляется.
— Извини, Хаммер, — пробормотал я. А что мне еще оставалось говорить? Хаммер глупо улыбнулся и пожал плечами. Я перевел взгляд на Сссра.
— Давай, рассказывай, — сказал я, — что с тобой случилось в “Красной Шапочке”? Как тебя взяли?
— Да я и сам не понял. Все было нормально, вы сидели за столиком, разговаривали с этим уродом, он еще угрожать пытался, а потом все вдруг исчезло, будто я заснул в одно мгновение, мозги поплыли, мне показалось, что я вишу в какой-то черноте без конца и края и сплю и снится мне всякая ерунда из прошлого. Как мы в думе сидим внутри колонны, как я по Средиземью прыгаю в последний мой визит и все тому подобное. А потом появился голос и стал задавать разные глупые вопросы. Потом все снова исчезло, а потом я оказался в почти нормальной комнате, и со мной разговаривала вначале женщина, ее Светлана зовут, а потом Макс, он здесь самый главный.
— Что он тебе говорил?
— Домогался, чтобы я все рассказал: откуда я взялся, что умею, что уже успел натворить… Ну и так далее.
— Что ты ему рассказал?
— Почти все, только без подробностей. Адреса, координаты, хэндлы, номера счетов я не называл.
— Адрес старого Средиземья тоже не называл?
— Этот адрес назвал. Все равно тот мир скоро сдохнет.
— Так вот откуда он его знал!
— Он тебя тоже об этом спрашивал?
— Да.
— И ты тоже назвал этот адрес?
— Ага.
— И правильно сделал. Может, теперь он от нас отстанет.
— Не отстанет. А если отстанет, мы навсегда останемся здесь и будем жить в этом саду, как звери в зоопарке. Этот мир, между прочим, физически отрезан от Междусетья, отсюда не сбежишь.
— Мы им нужны, — подал голос Хаммер. — Не знаю зачем, но мы им очень нужны.
— А ты здесь давно? И вообще, как ты здесь оказался?
— Давно. Когда ты стал требовать с меня деньги, мы с братом посовещались и решили сдаться властям.
— С каким братом?
— Ну, с тем Хаммером, который невиртуальный. Он ведь для меня как брат-близнец, правильно? В общем, мы сразу поняли, что вся эта хрень — искусственный интеллект, а искусственный интеллект — это настолько круто, что все мои качалки по сравнению с ним так, пшик. Вначале пошли в один НИИ…
— В один что?
— Научно-исследовательский институт. Это такая компания, которая наукой занимается.
— Новые заклинания придумывает?
— Вроде того. В общем, мы туда приперлись, там сидел один старикан, он нам не поверил, сказал, что мы ему голову дурим, что искусственный интеллект — такая же химера, как вечный двигатель, что нужна искра божья и что он по этому поводу две диссертации защитил, одну техническую, а другую философскую. Потом пошли в другую контору, там вышло примерно то же самое, только нас сразу послали с порога, сказали, что к ним уже приходил один придурок, ряженный под Гэндальфа…
— Под Гэндальфа? Олорин?!
— Я тоже об этом подумал, — вмешался в разговор Сссра. — Но теперь уже не проверишь, Олорин это был или какой-то шутник. Вполне может быть, что и Олорин.
— Так вот, — продолжал Хаммер, — когда мы уже собрались уходить, подскочил ко мне один парнишка, он там на посылках был, и говорит, типа, знаю я одно место, где тебе помогут, только туда надо одному идти, прототипа туда не пустят.
— Ты ему поверил?
— Что я, лох? Я сразу все брату рассказал, он записал адрес, а потом я туда пошел и… оказался здесь.
— Ты сохранился?
— Чего?
— Ты создал резервную копию перед тем, как сюда идти?
— А это как?
— Ну, копию себя, чтобы она автоматически ожила, если ты не вернешься к назначенному сроку.
— Разве так можно? М-да… похоже, я и вправду лох. Но ничего, брат им еще устроит! У него такие связи, нас со дня на день освободят, Хаммеры друг друга в беде не бросают!
— А ты знаешь, где мы находимся?
— В сети какой-то конторы. Эти деятели хотят на нас огрести бабок, но им это не светит. Стоит им только начать, они сразу же огребут неприятностей по полной программе, брат об этом позаботится.
— Ты не прав, Хаммер, эта контора не хочет заработать на нас. Мы сейчас находимся в секретной локальной сети одной из крутейших спецслужб, и вряд ли мы когда-нибудь выйдем отсюда. У меня, Сссра и Уриэля есть резервные копии в Междусетье, через некоторое время они активизируются, так что мы будем продолжать жить, пусть и другие мы. А ты скорее всего сгинешь здесь окончательно.
Лицо Хаммера помертвело.
— Ты уверен? — спросил он.
— Уверен. Сссра, разве ты не говорил ему этого?
— Не говорил. И тебе не стоило. Зачем зря расстраивать человека?
— Ты знал! — негодующе воскликнул Хаммер, глядя на Сссра. — Ты знал и ничего не сказал! Я что, по-твоему, похож на пугливую школьницу?
— Ты не похож на пугливую школьницу, — ответил Сссра, — но это ничего не меняет. Теперь ты знаешь правду, ты знаешь, что тебе больше не на что надеяться, — и что, тебе стало легче?
— Надежда умирает последней, — заявил Хаммер, — и надеяться всегда есть на что. Мы зачем-то нужны этой конторе, а пока мы им нужны, мы можем торговаться.
— Чтобы торговаться, нужно иметь рычаги давления, — возразил я. — Когда ты торгуешься на рынке, ты давишь на продавца тем, что можешь уйти к другому торговцу. А здесь как мы можем на них надавить?
— Отказаться сотрудничать. Тогда им придется пойти на уступки.
— Тогда им придется восстановить из резервной копии того тебя, который еще не додумался до этой мысли.
— У меня нет резервной копии!
— У тебя нет, а у них твоя копия есть.
— Откуда ты знаешь?
— Они не дураки, они подлецы, но не дураки. А когда умный субъект начинает работать с подозрительным кодом, в первую очередь он делает резервную копию.
— Тогда что нам делать?
— Ничего. Мы ничего не можем сделать.
Хаммер надолго замолчал, а потом резко вскинул голову и спросил с отчаянной надеждой:
— То, что ты мне говорил про истинную реальность, — это была ерунда?
Мне пришлось разочаровать Хаммера.
— Ерунда. Уриэль порекомендовал сказать тебе эти слова, он посчитал, что это позволит тебе сдаться, не считая себя опозоренным.
— Он почти угадал. Если бы вы потребовали не копеечную сумму, а что-то более серьезное, я бы сдался.
— Десять тысяч для тебя копеечная сумма?
— В месяц я имею около сорока.
— Да? Мы считали, что у тебя гораздо меньший доход, Уриэль набрал статистику по фитнес-центрам…
Хаммер расхохотался.
— Откуда он ее брал, из Интернета? Там же учитывается только белый доход!
— Какой доход?
— Белый, облагаемый налогами. А основные деньги идут в тени.
— Ты что, недоплачиваешь налоги?
— Конечно! У нас все так делают, с нашими законами по-другому не проживешь.
— В Аннуре за сокрытие налогооблагаемых доходов виновного сжигают на костре. А у тебя, Сссра, как с этим делом?
— У меня такого вообще нет, мои подданные либо платят налоги, либо уходят из поселений на вольные хлеба. Только там жизнь тоже не сахар, никакого закона, никакой защиты, сплошная анархия.
— И много у тебя таких подданных? — заинтересовался Хаммер.
— По последним данным, одиннадцать процентов населения. А по гномам аж сорок процентов, гномы вообще существа свободолюбивые, налоги платить не любят, для них лучше прозябать в варварстве.
— А сколько у тебя подоходный налог?
— Как у всех, половина.
— Пятьдесят процентов?
— Ну да.
Хаммер присвистнул.
— И что, твои гномы столько платят?
— Гномы как раз не очень платят, я же говорил, сорок процентов прячутся по горам и лесам. А эльфы платят исправно.
— Хорошо, что я не эльф, — сообщил Хаммер. — У нас, людей, подоходный налог тринадцать процентов, и то много.
— Много? — удивился Сссра. — Разве ж это много? Если от яблока откусить тринадцать процентов…
Хаммер заржал во весь голос. Он смеялся пару минут, а потом перестал смеяться, вытер обильные слезы и извинился. Я так и не понял, что смешного он нашел в словах Сссра.
— Так что будем делать? — спросил Хаммер.
— Ничего, — ответил я. — Что мы можем сделать? Если нам повезет, эти хмыри сделают ошибку, и мы сможем смотаться отсюда. А если не повезет, так и будем здесь жить.
— А если объявить голодовку? — поинтересовался Хаммер.
— Мы не нуждаемся в пище. Долго голодать неприятно, но здоровью бота это не причиняет никакого вреда. Кстати, чувство голода можно убрать.
— Как?
— Есть элементал… Впрочем, ты не владеешь высшей магией. Как-нибудь, может, и научу… А что, здесь не кормят?
— Кормят, и притом неплохо. Значит, если ничего не есть, от голода не умрешь… а если не спать?
— То же самое. По-моему, потребности виртуального тела можно отключить полностью. Только… Ведь так можно вообще перестать быть… как бы это сказать… живым разумным, что ли…
— Ты имеешь в виду быть человеком?
— Для тебя — да, человеком, а мы со Сссра изначально не люди.
— Интересно… Нет, ребята, это ерунда какая-то: сидим в тюрьме, адвоката не вызовешь, голодовку не объявишь, даже вены… А самоубийство в виртуальном теле совершить можно?
— Элементарно. Открываешь собственный хэндл…
— Чего?
— Ах да, ты же магией не владеешь… Если очень хочешь, я могу тебя убить, только это без толку, тебя тут же оживят из резервной копии, и все дела.
— Значит, даже вены не вскроешь. Брр… так что нам делать-то?
— Да ты достал уже! — рявкнул Сссра. — Сколько можно повторять: ничего не делать! Ни-че-го! Сиди спокойно, не дергайся и жди своего шанса, которого скорее всего никогда не будет. И не устраивай здесь истерику, этим ты себе все равно не поможешь, а нас будешь раздражать. Понял?
— Понял, — тихо сказал Хаммер, и я поспешно отвернулся от него, потому что на мои глаза навернулись непрошеные слезы. Нет, мне не стало его жалко, я подумал совсем о другом. О жене и сыне.
— Хэмфаст! — закричал он.
Он взлетел со скамейки в самом прямом смысле слова, и через мгновение густой поток воздуха, поднятый перепончатыми крыльями, едва не сбил меня с ног. Сссра сжал меня в объятиях, и на долю секунды мне показалось, что сейчас он расцелует меня своей зеленой мордой. Но обошлось.
Сссра отпустил меня и обернулся к Хаммеру.
— Хаммер, это Хэмфаст, мой лучший друг, — провозгласил он. — Хэмфаст, это Хаммер, хотя вы скорее всего и так уже знакомы. Помнится, вы с Уриэлем называли его имя, когда разговаривали между собой.
— Да уж, — пробормотал Хаммер, скорчив унылую физиономию.
— Извини, Хаммер, — сказал я, — ты, наверное, подумаешь, что я оправдываюсь, но это была идея Уриэля. Я с самого начала был против.
— Ага, и Уриэль под дулом заставлял тебя вешать мне лапшу на уши.
— Под чем?
— Под дулом.
— Дуло — это одна из деталей их боевых артефактов, — пояснил Сссра, — правильно называется ствол.
— Нет, Хаммер, — сказал я, — Уриэль мне не угрожал, он меня убедил. Я был против, но он меня убедил. Он сказал, что ты недостоин того, чтобы жить, я просмотрел твои личные данные — как это называется, сайт вроде? Я просмотрел твой сайт и согласился. Но теперь я понимаю, что был не прав. Каждый достоин того, чтобы жить.
— Так вы что, убить меня хотели? — удивился Хаммер.
— Уриэль допускал такой вариант.
— Но за что? Только из-за той ерунды, которая вывешена на сайте? Ребята, да вы совсем охренели! Это же бизнес! Кому нужен директор фитнес-центра, который не пьет, не курит, не изменяет жене, слушает “Пинк Флойд” и аккуратно водит машину? Есть стереотипы, которым надо соответствовать, чтобы с тобой поддерживали контакты. А если ты не хочешь соответствовать стереотипам, приходится обманывать общественное мнение. Чтобы не пить и не курить, мне пришлось серьезно заняться спортом. Я вообще люблю качаться, но раньше я никогда не думал, что раскачаюсь до такой степени. А иначе нельзя — если ты не пьешь с хорошим человеком, он на тебя обижается.
— При чем здесь спорт? — не понял я.
— Спортсмены не пьют, это известно всем и не считается нарушением приличий. Так же и во всем остальном. Спокойная мелодичная музыка, лишенная всякой агрессии, не соответствует имиджу удачливого бизнесмена, и мне пришлось пойти на компромисс — в машине у меня играет либо Оззи Осборн, либо “Алиса” — это считается необычным, но допустимым. Я не хочу рисковать здоровьем с проститутками, и мне пришлось завести любовницу, я не люблю ее, я люблю жену, но, если я не буду изменять жене, ребята будут смотреть на меня как на дурачка. И с машиной та же ерунда, этот “Хаммер” я терпеть не могу — здоровый, неповоротливый, чуть боковой ветер, его сдувает, дорогу не держит ни хрена, коробка передач автоматическая, на джипе-то! Чуть на газ нажмешь, дергается, на подъемах рычит, на спусках ревет, машина для отморозков, лохов пугать. Я раньше на “Пассате” ездил, совсем другая машина, для нормальных людей, а теперь уже нельзя, непрестижно.
— А зачем ты писал на сайте, как бьешь морды тем, кто тебе дорогу не уступает?
— Для того же самого. Я очень аккуратно езжу, надо мной все смеются из-за этого, я терпеть не могу гонять как сумасшедший, но крутому пацану так не положено. Вот и пришлось написать этот бред.
— Если брать только литературные достоинства, — признал я, — написано неплохо, душевно.
— Да разве это неплохо! Я еще стихи пишу, у меня целый раздел на самиздате под псевдонимом.
— Он правду говорит, — подтвердил Сссра. — Хаммер мужик нормальный, мы с ним уже третий день здесь кантуемся, делать тут все равно нечего, только байки травим да в шахматы играем. Он нормальный, большой дури в нем нет, это точно, в таком тесном общении она сразу проявляется.
— Извини, Хаммер, — пробормотал я. А что мне еще оставалось говорить? Хаммер глупо улыбнулся и пожал плечами. Я перевел взгляд на Сссра.
— Давай, рассказывай, — сказал я, — что с тобой случилось в “Красной Шапочке”? Как тебя взяли?
— Да я и сам не понял. Все было нормально, вы сидели за столиком, разговаривали с этим уродом, он еще угрожать пытался, а потом все вдруг исчезло, будто я заснул в одно мгновение, мозги поплыли, мне показалось, что я вишу в какой-то черноте без конца и края и сплю и снится мне всякая ерунда из прошлого. Как мы в думе сидим внутри колонны, как я по Средиземью прыгаю в последний мой визит и все тому подобное. А потом появился голос и стал задавать разные глупые вопросы. Потом все снова исчезло, а потом я оказался в почти нормальной комнате, и со мной разговаривала вначале женщина, ее Светлана зовут, а потом Макс, он здесь самый главный.
— Что он тебе говорил?
— Домогался, чтобы я все рассказал: откуда я взялся, что умею, что уже успел натворить… Ну и так далее.
— Что ты ему рассказал?
— Почти все, только без подробностей. Адреса, координаты, хэндлы, номера счетов я не называл.
— Адрес старого Средиземья тоже не называл?
— Этот адрес назвал. Все равно тот мир скоро сдохнет.
— Так вот откуда он его знал!
— Он тебя тоже об этом спрашивал?
— Да.
— И ты тоже назвал этот адрес?
— Ага.
— И правильно сделал. Может, теперь он от нас отстанет.
— Не отстанет. А если отстанет, мы навсегда останемся здесь и будем жить в этом саду, как звери в зоопарке. Этот мир, между прочим, физически отрезан от Междусетья, отсюда не сбежишь.
— Мы им нужны, — подал голос Хаммер. — Не знаю зачем, но мы им очень нужны.
— А ты здесь давно? И вообще, как ты здесь оказался?
— Давно. Когда ты стал требовать с меня деньги, мы с братом посовещались и решили сдаться властям.
— С каким братом?
— Ну, с тем Хаммером, который невиртуальный. Он ведь для меня как брат-близнец, правильно? В общем, мы сразу поняли, что вся эта хрень — искусственный интеллект, а искусственный интеллект — это настолько круто, что все мои качалки по сравнению с ним так, пшик. Вначале пошли в один НИИ…
— В один что?
— Научно-исследовательский институт. Это такая компания, которая наукой занимается.
— Новые заклинания придумывает?
— Вроде того. В общем, мы туда приперлись, там сидел один старикан, он нам не поверил, сказал, что мы ему голову дурим, что искусственный интеллект — такая же химера, как вечный двигатель, что нужна искра божья и что он по этому поводу две диссертации защитил, одну техническую, а другую философскую. Потом пошли в другую контору, там вышло примерно то же самое, только нас сразу послали с порога, сказали, что к ним уже приходил один придурок, ряженный под Гэндальфа…
— Под Гэндальфа? Олорин?!
— Я тоже об этом подумал, — вмешался в разговор Сссра. — Но теперь уже не проверишь, Олорин это был или какой-то шутник. Вполне может быть, что и Олорин.
— Так вот, — продолжал Хаммер, — когда мы уже собрались уходить, подскочил ко мне один парнишка, он там на посылках был, и говорит, типа, знаю я одно место, где тебе помогут, только туда надо одному идти, прототипа туда не пустят.
— Ты ему поверил?
— Что я, лох? Я сразу все брату рассказал, он записал адрес, а потом я туда пошел и… оказался здесь.
— Ты сохранился?
— Чего?
— Ты создал резервную копию перед тем, как сюда идти?
— А это как?
— Ну, копию себя, чтобы она автоматически ожила, если ты не вернешься к назначенному сроку.
— Разве так можно? М-да… похоже, я и вправду лох. Но ничего, брат им еще устроит! У него такие связи, нас со дня на день освободят, Хаммеры друг друга в беде не бросают!
— А ты знаешь, где мы находимся?
— В сети какой-то конторы. Эти деятели хотят на нас огрести бабок, но им это не светит. Стоит им только начать, они сразу же огребут неприятностей по полной программе, брат об этом позаботится.
— Ты не прав, Хаммер, эта контора не хочет заработать на нас. Мы сейчас находимся в секретной локальной сети одной из крутейших спецслужб, и вряд ли мы когда-нибудь выйдем отсюда. У меня, Сссра и Уриэля есть резервные копии в Междусетье, через некоторое время они активизируются, так что мы будем продолжать жить, пусть и другие мы. А ты скорее всего сгинешь здесь окончательно.
Лицо Хаммера помертвело.
— Ты уверен? — спросил он.
— Уверен. Сссра, разве ты не говорил ему этого?
— Не говорил. И тебе не стоило. Зачем зря расстраивать человека?
— Ты знал! — негодующе воскликнул Хаммер, глядя на Сссра. — Ты знал и ничего не сказал! Я что, по-твоему, похож на пугливую школьницу?
— Ты не похож на пугливую школьницу, — ответил Сссра, — но это ничего не меняет. Теперь ты знаешь правду, ты знаешь, что тебе больше не на что надеяться, — и что, тебе стало легче?
— Надежда умирает последней, — заявил Хаммер, — и надеяться всегда есть на что. Мы зачем-то нужны этой конторе, а пока мы им нужны, мы можем торговаться.
— Чтобы торговаться, нужно иметь рычаги давления, — возразил я. — Когда ты торгуешься на рынке, ты давишь на продавца тем, что можешь уйти к другому торговцу. А здесь как мы можем на них надавить?
— Отказаться сотрудничать. Тогда им придется пойти на уступки.
— Тогда им придется восстановить из резервной копии того тебя, который еще не додумался до этой мысли.
— У меня нет резервной копии!
— У тебя нет, а у них твоя копия есть.
— Откуда ты знаешь?
— Они не дураки, они подлецы, но не дураки. А когда умный субъект начинает работать с подозрительным кодом, в первую очередь он делает резервную копию.
— Тогда что нам делать?
— Ничего. Мы ничего не можем сделать.
Хаммер надолго замолчал, а потом резко вскинул голову и спросил с отчаянной надеждой:
— То, что ты мне говорил про истинную реальность, — это была ерунда?
Мне пришлось разочаровать Хаммера.
— Ерунда. Уриэль порекомендовал сказать тебе эти слова, он посчитал, что это позволит тебе сдаться, не считая себя опозоренным.
— Он почти угадал. Если бы вы потребовали не копеечную сумму, а что-то более серьезное, я бы сдался.
— Десять тысяч для тебя копеечная сумма?
— В месяц я имею около сорока.
— Да? Мы считали, что у тебя гораздо меньший доход, Уриэль набрал статистику по фитнес-центрам…
Хаммер расхохотался.
— Откуда он ее брал, из Интернета? Там же учитывается только белый доход!
— Какой доход?
— Белый, облагаемый налогами. А основные деньги идут в тени.
— Ты что, недоплачиваешь налоги?
— Конечно! У нас все так делают, с нашими законами по-другому не проживешь.
— В Аннуре за сокрытие налогооблагаемых доходов виновного сжигают на костре. А у тебя, Сссра, как с этим делом?
— У меня такого вообще нет, мои подданные либо платят налоги, либо уходят из поселений на вольные хлеба. Только там жизнь тоже не сахар, никакого закона, никакой защиты, сплошная анархия.
— И много у тебя таких подданных? — заинтересовался Хаммер.
— По последним данным, одиннадцать процентов населения. А по гномам аж сорок процентов, гномы вообще существа свободолюбивые, налоги платить не любят, для них лучше прозябать в варварстве.
— А сколько у тебя подоходный налог?
— Как у всех, половина.
— Пятьдесят процентов?
— Ну да.
Хаммер присвистнул.
— И что, твои гномы столько платят?
— Гномы как раз не очень платят, я же говорил, сорок процентов прячутся по горам и лесам. А эльфы платят исправно.
— Хорошо, что я не эльф, — сообщил Хаммер. — У нас, людей, подоходный налог тринадцать процентов, и то много.
— Много? — удивился Сссра. — Разве ж это много? Если от яблока откусить тринадцать процентов…
Хаммер заржал во весь голос. Он смеялся пару минут, а потом перестал смеяться, вытер обильные слезы и извинился. Я так и не понял, что смешного он нашел в словах Сссра.
— Так что будем делать? — спросил Хаммер.
— Ничего, — ответил я. — Что мы можем сделать? Если нам повезет, эти хмыри сделают ошибку, и мы сможем смотаться отсюда. А если не повезет, так и будем здесь жить.
— А если объявить голодовку? — поинтересовался Хаммер.
— Мы не нуждаемся в пище. Долго голодать неприятно, но здоровью бота это не причиняет никакого вреда. Кстати, чувство голода можно убрать.
— Как?
— Есть элементал… Впрочем, ты не владеешь высшей магией. Как-нибудь, может, и научу… А что, здесь не кормят?
— Кормят, и притом неплохо. Значит, если ничего не есть, от голода не умрешь… а если не спать?
— То же самое. По-моему, потребности виртуального тела можно отключить полностью. Только… Ведь так можно вообще перестать быть… как бы это сказать… живым разумным, что ли…
— Ты имеешь в виду быть человеком?
— Для тебя — да, человеком, а мы со Сссра изначально не люди.
— Интересно… Нет, ребята, это ерунда какая-то: сидим в тюрьме, адвоката не вызовешь, голодовку не объявишь, даже вены… А самоубийство в виртуальном теле совершить можно?
— Элементарно. Открываешь собственный хэндл…
— Чего?
— Ах да, ты же магией не владеешь… Если очень хочешь, я могу тебя убить, только это без толку, тебя тут же оживят из резервной копии, и все дела.
— Значит, даже вены не вскроешь. Брр… так что нам делать-то?
— Да ты достал уже! — рявкнул Сссра. — Сколько можно повторять: ничего не делать! Ни-че-го! Сиди спокойно, не дергайся и жди своего шанса, которого скорее всего никогда не будет. И не устраивай здесь истерику, этим ты себе все равно не поможешь, а нас будешь раздражать. Понял?
— Понял, — тихо сказал Хаммер, и я поспешно отвернулся от него, потому что на мои глаза навернулись непрошеные слезы. Нет, мне не стало его жалко, я подумал совсем о другом. О жене и сыне.
7
— Тебе повезло, — сказал Макс, — ты получил свой шанс, притом почти сразу.
— О чем ты?
Макс сделал движение рукой, и я услышал свой собственный голос.
— Сиди спокойно, не дергайся и жди своего шанса, которого скорее всего не будет, — сказал голос.
— Ты подслушивал наш разговор? — возмутился я.
— Не только этот разговор, — ответил Макс, нимало не смутившись, — но и твой монолог в саду. Я и не думал, что толкиновские персонажи так заковыристо ругаются.
— Да иди ты! — Почему-то я смутился. Ничего особенно неприличного я тогда не говорил, да и вообще, что может быть неприличного в словах? У них в реальном мире местный аналог Олмера тоже так говорил. Что-то вроде: оскверняет уста не то, что исходит из них, а… не помню что.
— Что за шанс? — спросил я.
— Я хочу выпустить тебя в большой мир.
— В Междусетье?
— Да. Забавный, кстати, перевод слова Интернет, и, что самое забавное, практически дословный. Да, я хочу выпустить тебя в Интернет. Я написал рапорт о выделении под ваш мир компьютера, начальство завизировало, в течение месяца компьютер будет. Он будет размещен в нашей сети, за межсетевым экраном, для вас прокусим дырочку, вы сможете более-менее свободно ходить в Интернет.
— Более-менее?
— Некоторые ограничения будут, но вполне разумные ограничения, и они сводятся к главному: ваша деятельность не должна отрицательно сказываться на общей защищенности сети. Такое развитие событий тебя устраивает?
— Там буду жить только я?
— Вначале мы выпустим только тебя, потом к тебе присоединится Сссра. Насчет Уриэля я не уверен, мне кажется, он слишком опасен. Но если ты сможешь убедить его не делать глупостей, мы выпустим и его.
— Зачем все это нужно?
— Как зачем? Неужели тебе здесь понравилось?
— Я хочу сказать, зачем это нужно твоей конторе?
С минуту Макс молчал, он явно раздумывал над ответом. Наконец он решился.
— Ты знаешь о противостоянии спецслужб? — спросил он.
— Смотря что ты имеешь в виду. У каждого государства есть свои спецслужбы, отстаивающие национальные интересы, и, когда интересы разных государств сталкиваются, спецслужбы вступают в противостояние… Ты об этом?
— Именно. Похоже, что в твоем Средиземье пересеклись интересы двух спецслужб. Вчера на этом сервере был обнаружен троян, принадлежащий нашим старым знакомым. Они пасутся там довольно давно, не менее месяца.
Когда Орлангур выдал свое предупреждение? Кажется, около месяца назад. Все сходится, вот что он, значит, имел в виду… Только как один троян может безвозвратно уничтожить сервер? Или Орлангур знал что-то еще?
— Ты что-то знаешь об этом? — спросил Макс.
— Орлангур — ваш агент?
— Какой еще Орлангур?
— Он изображает из себя разумного бота, но скорее всего является человеком из реального мира. Он знал о нас еще год назад. Примерно месяц назад он появился в нашем мире и заявил, что этот мир прекратит существование в течение суток.
— Это произошло?
— Нет. И это очень странно, потому что… потому что…
В моей голове лихорадочно заметались мысли. Как только я мог не обращать на это внимания! Орлангур никогда не лжет, он может ошибаться, но он не лжет. Я всегда верил в это, Уриэль всегда верил в это, все разумные Средиземья всегда верили в это, но откуда взялась эта вера? Мы привыкли считать Орлангура символом духа познания, многомудрым драконом, почти всезнающим, но только почти, потому что тот, кто знает абсолютно все, не может сказать “я знаю, что я ничего не знаю”. Орлангур упоминается в многочисленных легендах и сказках, принято считать, что он сформировался в подземельях Арды из случайных флуктуаций материи и духа много тысячелетий назад. Это знает если не любая собака, то, по крайней мере, любой образованный разумный. Но откуда взялось это знание? Сколько лет реального мира существует наше Средиземье? Три года, может быть четыре, но никак не больше. Так откуда взялось это знание? Как оно оказалось вложено в души Уриэля, Олорина, в мою душу, наконец? А в том, что оно вложено извне, нельзя сомневаться. Уж не Орлангур ли сотворил наш мир?
Макс терпеливо дожидался ответа.
— Похоже, Орлангур имеет какое-то отношение к сотворению нашего мира, — сказал я. — Я не утверждаю, что он Творец, но он как-то связан с этим. Он вложил в наши души вполне определенное отношение к нему…
— Как к богу? — предположил Макс.
— Нет, не как к богу. Скорее как к вселенскому разуму, к символу абсолютного знания. Когда он сказал, что вот-вот наступит конец света, мы поверили ему безоговорочно. И тогда мы ограбили Ап-банк и создали… — Я резко оборвал фразу, но было поздно.
— Вы создали новое Средиземье, копию старого, — закончил Макс. — Я даже знаю, где располагается этот сервер. То есть прямо сейчас я не могу назвать адрес, но узнать его у ментов совсем несложно. Значит, Орлангур. Расскажи-ка мне все, что ты знаешь об этом Орлангуре.
— Давай сначала закончим с предыдущим делом. Ты говорил о противостоянии спецслужб.
— Да. Собственно, дело совсем простое. Старый сервер Средиземья должен быть уничтожен до того, как его скопируют наши конкуренты, мы не можем допустить, чтобы они получили доступ к искусственному интеллекту.
— Думаешь, они еще не имеют к нему доступа?
— Думаю, они уже захватили одного из вас, скорее всего Олорина, но я надеюсь, что они не успели добраться до мира, который позволяет искусственному интеллекту размножаться. Если они успеют сделать копию Средиземья, весь наш проект уйдет коту под хвост, у них гораздо больше ресурсов, мы не выдержим соревнования, они получат практические результаты гораздо быстрее нас, как бы мы ни корячились. А к чему это приведет, даже думать не хочется.
— О чем ты?
Макс сделал движение рукой, и я услышал свой собственный голос.
— Сиди спокойно, не дергайся и жди своего шанса, которого скорее всего не будет, — сказал голос.
— Ты подслушивал наш разговор? — возмутился я.
— Не только этот разговор, — ответил Макс, нимало не смутившись, — но и твой монолог в саду. Я и не думал, что толкиновские персонажи так заковыристо ругаются.
— Да иди ты! — Почему-то я смутился. Ничего особенно неприличного я тогда не говорил, да и вообще, что может быть неприличного в словах? У них в реальном мире местный аналог Олмера тоже так говорил. Что-то вроде: оскверняет уста не то, что исходит из них, а… не помню что.
— Что за шанс? — спросил я.
— Я хочу выпустить тебя в большой мир.
— В Междусетье?
— Да. Забавный, кстати, перевод слова Интернет, и, что самое забавное, практически дословный. Да, я хочу выпустить тебя в Интернет. Я написал рапорт о выделении под ваш мир компьютера, начальство завизировало, в течение месяца компьютер будет. Он будет размещен в нашей сети, за межсетевым экраном, для вас прокусим дырочку, вы сможете более-менее свободно ходить в Интернет.
— Более-менее?
— Некоторые ограничения будут, но вполне разумные ограничения, и они сводятся к главному: ваша деятельность не должна отрицательно сказываться на общей защищенности сети. Такое развитие событий тебя устраивает?
— Там буду жить только я?
— Вначале мы выпустим только тебя, потом к тебе присоединится Сссра. Насчет Уриэля я не уверен, мне кажется, он слишком опасен. Но если ты сможешь убедить его не делать глупостей, мы выпустим и его.
— Зачем все это нужно?
— Как зачем? Неужели тебе здесь понравилось?
— Я хочу сказать, зачем это нужно твоей конторе?
С минуту Макс молчал, он явно раздумывал над ответом. Наконец он решился.
— Ты знаешь о противостоянии спецслужб? — спросил он.
— Смотря что ты имеешь в виду. У каждого государства есть свои спецслужбы, отстаивающие национальные интересы, и, когда интересы разных государств сталкиваются, спецслужбы вступают в противостояние… Ты об этом?
— Именно. Похоже, что в твоем Средиземье пересеклись интересы двух спецслужб. Вчера на этом сервере был обнаружен троян, принадлежащий нашим старым знакомым. Они пасутся там довольно давно, не менее месяца.
Когда Орлангур выдал свое предупреждение? Кажется, около месяца назад. Все сходится, вот что он, значит, имел в виду… Только как один троян может безвозвратно уничтожить сервер? Или Орлангур знал что-то еще?
— Ты что-то знаешь об этом? — спросил Макс.
— Орлангур — ваш агент?
— Какой еще Орлангур?
— Он изображает из себя разумного бота, но скорее всего является человеком из реального мира. Он знал о нас еще год назад. Примерно месяц назад он появился в нашем мире и заявил, что этот мир прекратит существование в течение суток.
— Это произошло?
— Нет. И это очень странно, потому что… потому что…
В моей голове лихорадочно заметались мысли. Как только я мог не обращать на это внимания! Орлангур никогда не лжет, он может ошибаться, но он не лжет. Я всегда верил в это, Уриэль всегда верил в это, все разумные Средиземья всегда верили в это, но откуда взялась эта вера? Мы привыкли считать Орлангура символом духа познания, многомудрым драконом, почти всезнающим, но только почти, потому что тот, кто знает абсолютно все, не может сказать “я знаю, что я ничего не знаю”. Орлангур упоминается в многочисленных легендах и сказках, принято считать, что он сформировался в подземельях Арды из случайных флуктуаций материи и духа много тысячелетий назад. Это знает если не любая собака, то, по крайней мере, любой образованный разумный. Но откуда взялось это знание? Сколько лет реального мира существует наше Средиземье? Три года, может быть четыре, но никак не больше. Так откуда взялось это знание? Как оно оказалось вложено в души Уриэля, Олорина, в мою душу, наконец? А в том, что оно вложено извне, нельзя сомневаться. Уж не Орлангур ли сотворил наш мир?
Макс терпеливо дожидался ответа.
— Похоже, Орлангур имеет какое-то отношение к сотворению нашего мира, — сказал я. — Я не утверждаю, что он Творец, но он как-то связан с этим. Он вложил в наши души вполне определенное отношение к нему…
— Как к богу? — предположил Макс.
— Нет, не как к богу. Скорее как к вселенскому разуму, к символу абсолютного знания. Когда он сказал, что вот-вот наступит конец света, мы поверили ему безоговорочно. И тогда мы ограбили Ап-банк и создали… — Я резко оборвал фразу, но было поздно.
— Вы создали новое Средиземье, копию старого, — закончил Макс. — Я даже знаю, где располагается этот сервер. То есть прямо сейчас я не могу назвать адрес, но узнать его у ментов совсем несложно. Значит, Орлангур. Расскажи-ка мне все, что ты знаешь об этом Орлангуре.
— Давай сначала закончим с предыдущим делом. Ты говорил о противостоянии спецслужб.
— Да. Собственно, дело совсем простое. Старый сервер Средиземья должен быть уничтожен до того, как его скопируют наши конкуренты, мы не можем допустить, чтобы они получили доступ к искусственному интеллекту.
— Думаешь, они еще не имеют к нему доступа?
— Думаю, они уже захватили одного из вас, скорее всего Олорина, но я надеюсь, что они не успели добраться до мира, который позволяет искусственному интеллекту размножаться. Если они успеют сделать копию Средиземья, весь наш проект уйдет коту под хвост, у них гораздо больше ресурсов, мы не выдержим соревнования, они получат практические результаты гораздо быстрее нас, как бы мы ни корячились. А к чему это приведет, даже думать не хочется.