Страница:
9
Когда Макс ознакомился с результатами наших трудов, он долго ржал, а потом недовольно поморщился и проговорил:
— Ничего более пристойного не смогли придумать? И что это, кстати, за “эльф ищет дракона для приятного времяпрепровождения”?
— Они точно не знают, что мы с Хэмфастом у вас под контролем, — пояснил Сссра. — Будет странно, если Уриэль будет искать одного только Олорина.
— Они знают почти все, на этом и основана операция, — сказал Макс. — На прошлой неделе была утечка информации, они теперь знают почти все, только они думают, что Уриэль не погиб, а сбежал, испортив все свои резервные копии. Они думают, что мы его ищем, и потому в ближайшие дни они будут просматривать Интернет самым внимательнейшим образом. И Уриэль должен искать одного только Олорина. Понятно?
— Понятно.
— Замечательно. Ладно, попробуем поработать с тем, что есть. Как только что-то появится, я вам сообщу.
— Ничего более пристойного не смогли придумать? И что это, кстати, за “эльф ищет дракона для приятного времяпрепровождения”?
— Они точно не знают, что мы с Хэмфастом у вас под контролем, — пояснил Сссра. — Будет странно, если Уриэль будет искать одного только Олорина.
— Они знают почти все, на этом и основана операция, — сказал Макс. — На прошлой неделе была утечка информации, они теперь знают почти все, только они думают, что Уриэль не погиб, а сбежал, испортив все свои резервные копии. Они думают, что мы его ищем, и потому в ближайшие дни они будут просматривать Интернет самым внимательнейшим образом. И Уриэль должен искать одного только Олорина. Понятно?
— Понятно.
— Замечательно. Ладно, попробуем поработать с тем, что есть. Как только что-то появится, я вам сообщу.
10
— Приветствую! Я прошу прощения, что бросил вас здесь, не объяснив, в чем дело. К сожалению, у меня не было времени.
— Мы и так во всем разобрались, — успокоил меня Леверлин, — тебе незачем извиняться. Это и есть высшая магия?
— Она самая.
— Первые заклинания не выглядят особенно серьезными. Я полагаю, по-настоящему сильные заклинания пойдут дальше?
— Да, но не пренебрегай основами, здесь даются главные концепции высшей магии. Начиная со второго раздела, пойдут частности, описания конкретных интерфейсов…
— Интерфейсов? Это еще что такое?
— Потом поймешь. После того как вы с Дромадроном изучите достаточно, я вам кое-что расскажу об истинной картине мироустройства.
— Хорошо. Я могу задать один вопрос прямо сейчас?
— Задавай.
— Зачем ты учишь нас? Ты собрался покинуть этот мир?
— С чего ты взял?
— Извини, учитель, я не имею права настаивать на том, чтобы ты дал ответ.
— Учитель? Гм… Действительно, учитель, Моргот меня… Я планирую… Нет, ответ будет позже. У тебя есть вопросы по изучаемому материалу?
— Только один. Когда Дромадрон опробовал первое заклинание, у него получился поросенок, а у меня — щенок. Почему?
— Потому что ты человек, а Дромадрон — хоббит.
— И что?
Я глубоко вздохнул и начал говорить:
— При создании объекта те поля его структуры, которые маг не счел нужным заполнить вручную, заполняются автоматически…
Я говорил долго.
— Мы и так во всем разобрались, — успокоил меня Леверлин, — тебе незачем извиняться. Это и есть высшая магия?
— Она самая.
— Первые заклинания не выглядят особенно серьезными. Я полагаю, по-настоящему сильные заклинания пойдут дальше?
— Да, но не пренебрегай основами, здесь даются главные концепции высшей магии. Начиная со второго раздела, пойдут частности, описания конкретных интерфейсов…
— Интерфейсов? Это еще что такое?
— Потом поймешь. После того как вы с Дромадроном изучите достаточно, я вам кое-что расскажу об истинной картине мироустройства.
— Хорошо. Я могу задать один вопрос прямо сейчас?
— Задавай.
— Зачем ты учишь нас? Ты собрался покинуть этот мир?
— С чего ты взял?
— Извини, учитель, я не имею права настаивать на том, чтобы ты дал ответ.
— Учитель? Гм… Действительно, учитель, Моргот меня… Я планирую… Нет, ответ будет позже. У тебя есть вопросы по изучаемому материалу?
— Только один. Когда Дромадрон опробовал первое заклинание, у него получился поросенок, а у меня — щенок. Почему?
— Потому что ты человек, а Дромадрон — хоббит.
— И что?
Я глубоко вздохнул и начал говорить:
— При создании объекта те поля его структуры, которые маг не счел нужным заполнить вручную, заполняются автоматически…
Я говорил долго.
11
Темная ночь. Тонко и зловеще свистит ветер, продираясь через лабиринт узких и загаженных переулков Минатора. В реальном мире это называется циклоном, но обитатели имперской столицы не знают такого слова, даже ученые Утренней Звезды не ведают законов, которым подчиняется погода в их мире. Нельзя сказать, что они глупы или нелюбопытны, просто им безразличны потоки воздуха, их взоры привлекают только потоки маны. Но разве можно упрекать их за это?
Ветер шелестит ветвями деревьев, ветер свистит в проходных дворах, кто-то не закрыл ставни, и они громко хлопают время от времени. Странно, но никто из соседей не возмущается ночным шумом. Может, это оттого, что в Минаторе не принято выходить на улицы по ночам?
Небо затянуто облаками, но не полностью, облака вьются длинными лентами, а в просветах между ними мерцают звезды. Луны не видно, возможно, она где-то есть, но никто из субъектов Средиземья никогда не задавался вопросом, есть ли на небе луна, и потому этот вопрос остается открытым. Возможно, он решится в ближайшем будущем, а может быть, не решится никогда.
Город спит. Сколько ни смотри вокруг, нигде не проглядывает ни единый лучик света. Если выйти на середину улицы, повернуть направо и пройти двадцать-тридцать шагов, можно увидеть огни императорского дворца. А можно и не увидеть — пиры, балы и другие подобные мероприятия проходят там довольно редко.
Тишину разрывает стук лошадиных копыт. Звук возникает очень резко, видимо, всадник выехал из-за какого-то препятствия, глушащего звуки. Также можно предположить, что всадник прикрыт магическим экраном, затрудняющим обнаружение с большого расстояния, но это предположение маловероятно — вряд ли кто-то будет применять подобное заклинание в черте Минатора, где добропорядочному подданному императора ничто не угрожает, если, конечно, не считать ночных волков. А с ночными волками магией не борются, против них достаточно доброго клинка в умелых руках.
Лошадь идет рысью, как будто ей достаточно призрачного света немногочисленных звезд. Если покрутить головой туда-сюда и определить на слух примерное расположение лошади, а затем пристально взглянуть на это место краем глаза, как и положено делать в темноте, то это предположение становится абсурдным. Глаза лошади не светятся, а существа, не обладающие зеркальной сетчаткой, не способны быстро перемещаться в ночной тьме. Значит, магия. Интересно…
А вот и загадочный всадник. Его силуэт расплывается в ночи, как будто всадник превратился в собственную тень. Когда до него остается около ста футов, начинает ощущаться сплетение магических силовых линий, скрытое где-то на периферии мутного силуэта. Если смотреть на всадника магическим зрением, сразу становится ясно, что сам всадник не обладает скиллом, всю защиту обеспечивает какой-то артефакт, скорее всего кольцо на одном из пальцев левой руки.
Всадник ничего не опасается, он спокоен и расслаблен, а зря. Из подворотни выкатывается еще один силуэт, он не размыт заклинанием, но тоже практически неразличим в темноте. Он огромен, сразу видно, что это не человек — у человека не бывает таких широких плеч и таких толстых рук, похожих на медвежьи лапы. Будь он на полголовы ниже, можно было бы сказать, что это орк, но его рост составляет никак не меньше шести с половиной футов. Он не может быть и Сарумановым урукхаем, их телосложение почти не отличается от человеческого.
Всадник вздрагивает от нечленораздельного ужаса, он тянется к ножнам на левом бедре, но слишком медленно. Что ты делаешь, идиот, неслышно шепчу я, твое решение должно быть мгновенным — или ты принимаешь бой, или отступаешь, разрывая дистанцию. Если ты хороший боец, оправдано первое решение, в противном случае — второе. Но в любом случае сейчас нет времени колебаться.
Орк-великан движется довольно быстро для существа такого размера. Он успевает приблизиться к лошадиной морде на расстояние вытянутой руки, когда всадник наконец принимает решение.
Всадник так и не смог выбрать одно из двух, он выбрал компромиссное решение, и оно оказалось наихудшим. Всадник решил прорываться.
Шпоры ударили в лошадиные бока, аура лошади взвихрилась пурпурными отблесками. Лошадь рванулась вперед, меняя аллюр на галоп (это в темноте-то!), и на долю мгновения все четыре ее ноги оторвались от земли. Орк точно поймал этот момент.
Гигантская лапища точным движением, выверенным до сотой доли секунды, взлетела вперед и вверх и вцепилась в уздечку. Сила инерции оторвала орка от земли, развернула и отбросила в сторону, но так и не смогла заставить его разжать пальцы. Гигантское тело взмыло в воздух, на секунду припало к лошадиному боку, а затем, описав широкую дугу, приземлилось рядом с передними ногами молодого жеребца роханской породы. Теперь, когда они совсем рядом, заклинание не мешает рассмотреть участников ночной схватки во всех подробностях.
Жеребец отчаянно заржал, испуганный неожиданным нападением, и встал на дыбы, пытаясь достать орка шипованными подковами. Орк отскочил в сторону, довольно проворно, если учесть его размеры.
В следующую секунду все кончилось. Всадник мягко скатился с лошадиного крупа и рухнул в грязь, как мешок с репой. Жеребец заржал еще раз, на этот раз тонко и неуверенно, и стал тревожно озираться по сторонам. Калитка на другой стороне дороги распахнулась с еле слышным скрипом, и на сцене появились два новых персонажа.
Это были люди невысокие и неширокие в плечах, только наметанный взгляд опытного воина может опознать в них обученных бойцов. Я наблюдаю обманчивую плавность их движений и понимаю, что без заклинаний мне не выстоять против них в рукопашном бою. Это не волки придорожных канав, как мне показалось вначале, такие бойцы не занимаются грабежом на большой дороге, они находят себе лучшее применение. Интересно, спецназ или волки плаща и кинжала? Впрочем, какая разница?
— Ты молодец, Хаммер! — сказал один из людей, одобрительно похлопывая орка по плечу.
Моргот меня порви, какой это орк? Это же Хаммер собственной персоной! Надо же было так ошибиться! Впрочем, это неудивительно, в моем мире ни один нормальный человек не станет наращивать мускулы до такой степени, чтобы утратить сходство с человеком.
— Брр… — высказался Хаммер. — Ух! Не могу сказать, что было очень страшно, но…
— У тебя руки трясутся, — сообщил второй незнакомец.
В это время первый незнакомец перевернул тело незадачливого всадника и стал его деловито обшаривать. Из головы лежащего торчал арбалетный болт, теперь, когда тело повернуто ко мне другим боком, его видно совершенно отчетливо. Вот, значит, какая у них была идея. Удивить жертву, подсунув ей человека, похожего на орка, сбить с толку, заставить остановиться и тем самым нейтрализовать защитное действие кольца-амулета. Остальное — дело техники.
Хаммер взглянул на собственные руки и нервно передернул плечами. Его начала колотить нервная дрожь. Так всегда бывает, когда заканчивается по-настоящему опасное дело, — вначале кажется, что все было просто, что ты зря волновался, а потом понимаешь, что тебе повезло, что все могло оказаться совсем по-другому, и мышцы начинают содрогаться в мелких конвульсиях. Это не страх, в этом нет ничего позорного, но Хаммер этого не знает и потому стесняется. Он пристально смотрит на собственные руки и пытается усилием воли остановить дрожь, но они начинают дрожать еще сильнее. Это вполне естественно, ведь он не владеет даже техникой медитации, не говоря уже об умении управлять собственным подсознанием.
— Артефакт на месте, — сообщил тот, кто обыскивал труп. — У него еще кольцо какое-то странное.
— Снимай, маги разберутся.
— Может, лучше…
— И не думай даже! Жизнь надоела?
— Да я так…
— Снимай и давай сюда.
— Не снимается.
— Отрезай палец, что ты как маленький!
А они не такие крутые профессионалы, какими хотят казаться, подумал я, вряд ли это имперский спецназ. Тогда кто?
— А ты чего стоишь? Ух ты, как тебя колбасит.
— Да я ничего… — пробормотал Хаммер.
— Я и говорю, ничего себе колбасит. Пошли, нечего тут торчать.
— А тело?
— Пусть валяется. Собаке собачья смерть!
И улица опустела.
Ветер шелестит ветвями деревьев, ветер свистит в проходных дворах, кто-то не закрыл ставни, и они громко хлопают время от времени. Странно, но никто из соседей не возмущается ночным шумом. Может, это оттого, что в Минаторе не принято выходить на улицы по ночам?
Небо затянуто облаками, но не полностью, облака вьются длинными лентами, а в просветах между ними мерцают звезды. Луны не видно, возможно, она где-то есть, но никто из субъектов Средиземья никогда не задавался вопросом, есть ли на небе луна, и потому этот вопрос остается открытым. Возможно, он решится в ближайшем будущем, а может быть, не решится никогда.
Город спит. Сколько ни смотри вокруг, нигде не проглядывает ни единый лучик света. Если выйти на середину улицы, повернуть направо и пройти двадцать-тридцать шагов, можно увидеть огни императорского дворца. А можно и не увидеть — пиры, балы и другие подобные мероприятия проходят там довольно редко.
Тишину разрывает стук лошадиных копыт. Звук возникает очень резко, видимо, всадник выехал из-за какого-то препятствия, глушащего звуки. Также можно предположить, что всадник прикрыт магическим экраном, затрудняющим обнаружение с большого расстояния, но это предположение маловероятно — вряд ли кто-то будет применять подобное заклинание в черте Минатора, где добропорядочному подданному императора ничто не угрожает, если, конечно, не считать ночных волков. А с ночными волками магией не борются, против них достаточно доброго клинка в умелых руках.
Лошадь идет рысью, как будто ей достаточно призрачного света немногочисленных звезд. Если покрутить головой туда-сюда и определить на слух примерное расположение лошади, а затем пристально взглянуть на это место краем глаза, как и положено делать в темноте, то это предположение становится абсурдным. Глаза лошади не светятся, а существа, не обладающие зеркальной сетчаткой, не способны быстро перемещаться в ночной тьме. Значит, магия. Интересно…
А вот и загадочный всадник. Его силуэт расплывается в ночи, как будто всадник превратился в собственную тень. Когда до него остается около ста футов, начинает ощущаться сплетение магических силовых линий, скрытое где-то на периферии мутного силуэта. Если смотреть на всадника магическим зрением, сразу становится ясно, что сам всадник не обладает скиллом, всю защиту обеспечивает какой-то артефакт, скорее всего кольцо на одном из пальцев левой руки.
Всадник ничего не опасается, он спокоен и расслаблен, а зря. Из подворотни выкатывается еще один силуэт, он не размыт заклинанием, но тоже практически неразличим в темноте. Он огромен, сразу видно, что это не человек — у человека не бывает таких широких плеч и таких толстых рук, похожих на медвежьи лапы. Будь он на полголовы ниже, можно было бы сказать, что это орк, но его рост составляет никак не меньше шести с половиной футов. Он не может быть и Сарумановым урукхаем, их телосложение почти не отличается от человеческого.
Всадник вздрагивает от нечленораздельного ужаса, он тянется к ножнам на левом бедре, но слишком медленно. Что ты делаешь, идиот, неслышно шепчу я, твое решение должно быть мгновенным — или ты принимаешь бой, или отступаешь, разрывая дистанцию. Если ты хороший боец, оправдано первое решение, в противном случае — второе. Но в любом случае сейчас нет времени колебаться.
Орк-великан движется довольно быстро для существа такого размера. Он успевает приблизиться к лошадиной морде на расстояние вытянутой руки, когда всадник наконец принимает решение.
Всадник так и не смог выбрать одно из двух, он выбрал компромиссное решение, и оно оказалось наихудшим. Всадник решил прорываться.
Шпоры ударили в лошадиные бока, аура лошади взвихрилась пурпурными отблесками. Лошадь рванулась вперед, меняя аллюр на галоп (это в темноте-то!), и на долю мгновения все четыре ее ноги оторвались от земли. Орк точно поймал этот момент.
Гигантская лапища точным движением, выверенным до сотой доли секунды, взлетела вперед и вверх и вцепилась в уздечку. Сила инерции оторвала орка от земли, развернула и отбросила в сторону, но так и не смогла заставить его разжать пальцы. Гигантское тело взмыло в воздух, на секунду припало к лошадиному боку, а затем, описав широкую дугу, приземлилось рядом с передними ногами молодого жеребца роханской породы. Теперь, когда они совсем рядом, заклинание не мешает рассмотреть участников ночной схватки во всех подробностях.
Жеребец отчаянно заржал, испуганный неожиданным нападением, и встал на дыбы, пытаясь достать орка шипованными подковами. Орк отскочил в сторону, довольно проворно, если учесть его размеры.
В следующую секунду все кончилось. Всадник мягко скатился с лошадиного крупа и рухнул в грязь, как мешок с репой. Жеребец заржал еще раз, на этот раз тонко и неуверенно, и стал тревожно озираться по сторонам. Калитка на другой стороне дороги распахнулась с еле слышным скрипом, и на сцене появились два новых персонажа.
Это были люди невысокие и неширокие в плечах, только наметанный взгляд опытного воина может опознать в них обученных бойцов. Я наблюдаю обманчивую плавность их движений и понимаю, что без заклинаний мне не выстоять против них в рукопашном бою. Это не волки придорожных канав, как мне показалось вначале, такие бойцы не занимаются грабежом на большой дороге, они находят себе лучшее применение. Интересно, спецназ или волки плаща и кинжала? Впрочем, какая разница?
— Ты молодец, Хаммер! — сказал один из людей, одобрительно похлопывая орка по плечу.
Моргот меня порви, какой это орк? Это же Хаммер собственной персоной! Надо же было так ошибиться! Впрочем, это неудивительно, в моем мире ни один нормальный человек не станет наращивать мускулы до такой степени, чтобы утратить сходство с человеком.
— Брр… — высказался Хаммер. — Ух! Не могу сказать, что было очень страшно, но…
— У тебя руки трясутся, — сообщил второй незнакомец.
В это время первый незнакомец перевернул тело незадачливого всадника и стал его деловито обшаривать. Из головы лежащего торчал арбалетный болт, теперь, когда тело повернуто ко мне другим боком, его видно совершенно отчетливо. Вот, значит, какая у них была идея. Удивить жертву, подсунув ей человека, похожего на орка, сбить с толку, заставить остановиться и тем самым нейтрализовать защитное действие кольца-амулета. Остальное — дело техники.
Хаммер взглянул на собственные руки и нервно передернул плечами. Его начала колотить нервная дрожь. Так всегда бывает, когда заканчивается по-настоящему опасное дело, — вначале кажется, что все было просто, что ты зря волновался, а потом понимаешь, что тебе повезло, что все могло оказаться совсем по-другому, и мышцы начинают содрогаться в мелких конвульсиях. Это не страх, в этом нет ничего позорного, но Хаммер этого не знает и потому стесняется. Он пристально смотрит на собственные руки и пытается усилием воли остановить дрожь, но они начинают дрожать еще сильнее. Это вполне естественно, ведь он не владеет даже техникой медитации, не говоря уже об умении управлять собственным подсознанием.
— Артефакт на месте, — сообщил тот, кто обыскивал труп. — У него еще кольцо какое-то странное.
— Снимай, маги разберутся.
— Может, лучше…
— И не думай даже! Жизнь надоела?
— Да я так…
— Снимай и давай сюда.
— Не снимается.
— Отрезай палец, что ты как маленький!
А они не такие крутые профессионалы, какими хотят казаться, подумал я, вряд ли это имперский спецназ. Тогда кто?
— А ты чего стоишь? Ух ты, как тебя колбасит.
— Да я ничего… — пробормотал Хаммер.
— Я и говорю, ничего себе колбасит. Пошли, нечего тут торчать.
— А тело?
— Пусть валяется. Собаке собачья смерть!
И улица опустела.
12
Я шел по пустынной ночной улице и размышлял об особенностях планировки окраин Минатора. Если я все время буду идти прямо, а на каждом перекрестке поворачивать на минимальный угол, куда я в конце концов попаду? Пройду город насквозь или начну кружить по замкнутому маршруту? Ответить на этот вопрос совсем несложно, нужно порыться в таблицах ресурсов эмулятора Средиземья, найти карту Минатора и проследить собственный путь. Хотя… с чего я взял, что такая карта существует? Территория визуализируется только по мере необходимости, ведь, если постоянно хранить в памяти компьютера подробную карту большого города, она займет все ресурсы сервера. Помнится, Светлана говорила, что субъект обычно видит то, что хочет увидеть. Что ж, посмотрим, насколько она права, а заодно посмотрим, что я хочу увидеть прямо сейчас.
Я шел, и дорога расстилалась передо мной, прямая и ровная. Разве может существовать такая улица в большом городе, строившемся совершенно хаотично, без всякой планировки? Не может быть такой улицы, подумал я и тут же увидел перекресток шагах в пятидесяти перед собой. Неужели Светлана права?
Я посмотрел налево и увидел довольно большой и довольно чистый валун, непонятно каким образом попавший на обочину. Я как раз искал место, где бы присесть. Интересно… На всякий случай я осмотрел валун, притом не только обычным зрением, от которого мало проку в темноте, но и магическим. Это был совершенно обычный валун, в нем не было скрыто никаких волшебных сил, и даже загадочные надписи не покрывали его шершавые и ноздреватые бока. Как там обычно говорится в сказках, налево пойдешь, в библиотеку попадешь…
Я присел на валун и задумался. Хаммер… Очевидно, Макс перебросил его в Средиземье и он материализовался в Минаторе, скорее всего на рыночной площади. Вполне логично, что, если место материализации не указано явно, выбирается место по умолчанию, а что лучше подходит на эту роль, чем центр крупнейшего города во всем мире? Хаммер связался с бандитами… Это понятно, что ему еще делать в средневековом городе? Он большой, сильный и умный, он умеет торговаться, наверняка обучен основам психологии и… Да, пожалуй, и все, больше он ни на что не годен. Чем он мог заняться в Средиземье? Воинская карьера не его стезя, он не владеет никаким оружием, да и техника рукопашного боя для него темный лес. Он мог бы стать хорошим купцом, но кто предоставит ему начальный капитал? Никакими ремеслами он не владеет, да и не стал бы он заниматься ремеслами — люди, успевшие познать богатство и власть, редко находят в себе силы достойно прожить обычную серую жизнь скромного имперского подданного. Остается одна дорога — в волчью стаю. Понятно, зачем волкам нужен такой человек, как Хаммер. Уриэль сказал бы — ламеров пугать. Вряд ли кто-то из лавочников, с которых волки берут дань, осмелится предположить, что этот человек-гора даже драться толком не умеет. Думаю, Хаммер навел на окрестное население настоящий ужас, куда до него покойному Боромиру из Аннуина.
Все понятно, кроме одного, — что мне со всем этим делать. С одной стороны, нехорошо бросать товарища по несчастью на городском дне, но, с другой стороны, какой он мне товарищ? Не учить же его высшей магии! Пожалуй, я не буду вмешиваться, пусть живет, как считает нужным.
Куда идти дальше, вперед или назад? Может, стоит вернуться и посмотреть, кого подстрелили ночные волки? Но зачем? Через день-другой я навсегда покину родной мир. Допустим, я узнаю, кто стал несчастной жертвой, но что я успею сделать для восстановления справедливости? И вообще, стоит ли восстанавливать справедливость? С чего я взял, что всадник — невинная жертва, что он не главарь конкурирующей банды, не торгует наркотиками и не поставляет маленьких мальчиков богатым извращенцам? Нет, это не мое дело.
Я решительно встал и пошел вперед, стараясь не думать ни о чем конкретном. Посмотрим, что появится на моем пути, заодно хоть чуть-чуть разберусь в собственных чувствах.
На моем пути появился трактир. Я потянул на себя массивное бронзовое кольцо, прикованное к столь же массивной дубовой двери, и вошел внутрь.
Судя по интерьеру, сегодня мне хочется приключений. Пожалуй, я не буду препятствовать этому, когда еще представится другой такой случай?
Я прошел через зал к стойке, за которой находился коренастый лысый мужчина лет пятидесяти; окладистая борода и многочисленные татуировки придавали ему зловещий вид. При моем появлении в заведении наступила тишина, нарушаемая лишь пьяными выкриками одной компании, уже ничего не замечавшей вокруг, настолько им всем было хорошо.
Я шел неторопливой походкой, моя аура излучала непоколебимую уверенность в себе плюс немного высокомерия, мои черные как смоль волосы при каждом шаге красиво трепетали над плечами, мой черный плащ, заколотый серебряной застежкой в форме розы, обтекал мою поджарую фигуру, мои голубые глаза смотрели спокойно и расслабленно, но где-то на самом дне угадывалась глубоко скрытая агрессия. Для сегодняшнего путешествия я выбрал свой первый человеческий облик, так похожий на Саурона, я изменил только цвет глаз — по-моему, голубые глаза гораздо лучше подходят к остальным аксессуарам. И еще я заменил черные кожаные штаны на то, что в реальном мире называют джинсами. В сочетании с шелковым плащом и, особенно, с серебряной заколкой это выглядит великолепно.
Лысый бармен старательно делал вид, что не замечает меня, и это мне не понравилось.
— Рюмку полночной слезы, — бросил я в пространство, как бы ни к кому не обращаясь.
Как ни удивительно, но бармен выполнил заказ. Почему же он не смотрит мне в глаза?
Ага, вот в чем дело! Бармен медленно и с видимым наслаждением наполнил рюмку из настоящего морийского хрусталя (откуда такая посуда в этой дыре?) и выпил ее залпом. Я вытянул руку в сторону и сжал ладонь. Невидимый эфес приятно охладил кожу, уже успевшую нагреться от боевого возбуждения. Интересно, какая у меня сейчас физиология — человеческая или хоббичья?
Когда-то давно Сссра говорил мне, что один писатель реального мира, сочиняющий фэнтези, придумал невидимый меч, а другой писатель придумал сверхтонкий плоскостной клинок, способный разрезать все что угодно. Мы тогда долго смеялись, обсуждая, куда девается лишнее вещество с лезвия, когда металл вытягивается в плоскость толщиной в один атом. Ясно, что в реальном мире такое оружие существовать не может, но у нас не реальный мир, достаточно подправить два атрибута объекта, и требуемый меч у меня в руках.
Я сделал простейшее заклинание, и по невидимому лезвию пробежала волна света, вспыхнувшая на острие ослепительной искрой. Глаза бармена тревожно расширились.
— Налей мне рюмку полночной слезы, почтенный, — повторил я.
Бармен молчал. Его взгляд устремился куда-то в дальний угол зала, я начал медленно оборачиваться, когда под мою левую лопатку ударил арбалетный болт. Очевидно, стрелок не знал, насколько мало я привязан к этому телу.
Я обратился к собственным глобальным данным и установил флаг, предписывающий при нежелательном механическом воздействии сохранять целостность тела даже в том случае, когда это нарушает принятые в данном мире законы природы. Я перебросил невидимый меч в левую руку, отвел правую руку за спину и медленно вытащил окровавленную стрелу. Надо бы отправить ее в обратное путешествие, но я так и не понял, кто именно в меня выстрелил. Поэтому я просто дематериализовал стрелу, предварительно сымитировав красивое ярко-оранжевое пламя, в котором она как бы сгорела.
Я снова обернулся к стойке, и кусок массивной дубовой плиты с грохотом свалился на пол, сильно ударив меня по ноге, но я даже не покачнулся, поскольку сейчас ничто не может поколебать мое тело без моего на то желания. Срез блестел подобно зеркалу, странная штука этот невидимый плоскостной меч, надо быть с ним осторожнее.
— Так ты нальешь мне рюмку полночной слезы или нет? — спросил я, безуспешно пытаясь подавить ехидную ухмылку.
Сзади хлопнула дверь, а потом хлопнула еще раз — наиболее благоразумные посетители спешили покинуть ставшее опасным заведение. Бармен пожал плечами, наполнил рюмку и протянул ее мне. Я выпил, вытащил из воздуха золотую монету и положил ее на стойку.
— Сделаешь шашлык из морской форели, — сказал я, — и еще давай сюда графинчик, из которого ты наливал слезу.
Бармен с сомнением осмотрел монету, попробовал на зуб, вроде бы остался удовлетворен, но его сомнения явно не развеялись. Он пытливо взглянул мне в глаза и решил не связываться с опасным клиентом.
Он кивнул и протянул мне графинчик с прославленным орочьим напитком. Я кивнул в ответ и направился к столикам. По дороге я дематериализовал меч, чтобы не мешал.
За ближайшим столиком сидели четверо молодых людей, лица которых не были обременены излишним интеллектом. Они хлебали дешевое пиво. Я уже открыл рот, чтобы спросить, свободно ли пятое место, но не успел, потому что услышал голос внутри себя.
Хэмфаст!
Я слушаю, Макс.
Ты готов?
Всегда готов!
Издеваешься?
С чего ты взял?
Ладно, проехали. Олорин появился, я тебя жду вот по этому адресу.
Сейчас буду!
Я закрыл рот и исчез, оставив посетителей заведения размышлять о целях визита таинственного гостя.
Я шел, и дорога расстилалась передо мной, прямая и ровная. Разве может существовать такая улица в большом городе, строившемся совершенно хаотично, без всякой планировки? Не может быть такой улицы, подумал я и тут же увидел перекресток шагах в пятидесяти перед собой. Неужели Светлана права?
Я посмотрел налево и увидел довольно большой и довольно чистый валун, непонятно каким образом попавший на обочину. Я как раз искал место, где бы присесть. Интересно… На всякий случай я осмотрел валун, притом не только обычным зрением, от которого мало проку в темноте, но и магическим. Это был совершенно обычный валун, в нем не было скрыто никаких волшебных сил, и даже загадочные надписи не покрывали его шершавые и ноздреватые бока. Как там обычно говорится в сказках, налево пойдешь, в библиотеку попадешь…
Я присел на валун и задумался. Хаммер… Очевидно, Макс перебросил его в Средиземье и он материализовался в Минаторе, скорее всего на рыночной площади. Вполне логично, что, если место материализации не указано явно, выбирается место по умолчанию, а что лучше подходит на эту роль, чем центр крупнейшего города во всем мире? Хаммер связался с бандитами… Это понятно, что ему еще делать в средневековом городе? Он большой, сильный и умный, он умеет торговаться, наверняка обучен основам психологии и… Да, пожалуй, и все, больше он ни на что не годен. Чем он мог заняться в Средиземье? Воинская карьера не его стезя, он не владеет никаким оружием, да и техника рукопашного боя для него темный лес. Он мог бы стать хорошим купцом, но кто предоставит ему начальный капитал? Никакими ремеслами он не владеет, да и не стал бы он заниматься ремеслами — люди, успевшие познать богатство и власть, редко находят в себе силы достойно прожить обычную серую жизнь скромного имперского подданного. Остается одна дорога — в волчью стаю. Понятно, зачем волкам нужен такой человек, как Хаммер. Уриэль сказал бы — ламеров пугать. Вряд ли кто-то из лавочников, с которых волки берут дань, осмелится предположить, что этот человек-гора даже драться толком не умеет. Думаю, Хаммер навел на окрестное население настоящий ужас, куда до него покойному Боромиру из Аннуина.
Все понятно, кроме одного, — что мне со всем этим делать. С одной стороны, нехорошо бросать товарища по несчастью на городском дне, но, с другой стороны, какой он мне товарищ? Не учить же его высшей магии! Пожалуй, я не буду вмешиваться, пусть живет, как считает нужным.
Куда идти дальше, вперед или назад? Может, стоит вернуться и посмотреть, кого подстрелили ночные волки? Но зачем? Через день-другой я навсегда покину родной мир. Допустим, я узнаю, кто стал несчастной жертвой, но что я успею сделать для восстановления справедливости? И вообще, стоит ли восстанавливать справедливость? С чего я взял, что всадник — невинная жертва, что он не главарь конкурирующей банды, не торгует наркотиками и не поставляет маленьких мальчиков богатым извращенцам? Нет, это не мое дело.
Я решительно встал и пошел вперед, стараясь не думать ни о чем конкретном. Посмотрим, что появится на моем пути, заодно хоть чуть-чуть разберусь в собственных чувствах.
На моем пути появился трактир. Я потянул на себя массивное бронзовое кольцо, прикованное к столь же массивной дубовой двери, и вошел внутрь.
Судя по интерьеру, сегодня мне хочется приключений. Пожалуй, я не буду препятствовать этому, когда еще представится другой такой случай?
Я прошел через зал к стойке, за которой находился коренастый лысый мужчина лет пятидесяти; окладистая борода и многочисленные татуировки придавали ему зловещий вид. При моем появлении в заведении наступила тишина, нарушаемая лишь пьяными выкриками одной компании, уже ничего не замечавшей вокруг, настолько им всем было хорошо.
Я шел неторопливой походкой, моя аура излучала непоколебимую уверенность в себе плюс немного высокомерия, мои черные как смоль волосы при каждом шаге красиво трепетали над плечами, мой черный плащ, заколотый серебряной застежкой в форме розы, обтекал мою поджарую фигуру, мои голубые глаза смотрели спокойно и расслабленно, но где-то на самом дне угадывалась глубоко скрытая агрессия. Для сегодняшнего путешествия я выбрал свой первый человеческий облик, так похожий на Саурона, я изменил только цвет глаз — по-моему, голубые глаза гораздо лучше подходят к остальным аксессуарам. И еще я заменил черные кожаные штаны на то, что в реальном мире называют джинсами. В сочетании с шелковым плащом и, особенно, с серебряной заколкой это выглядит великолепно.
Лысый бармен старательно делал вид, что не замечает меня, и это мне не понравилось.
— Рюмку полночной слезы, — бросил я в пространство, как бы ни к кому не обращаясь.
Как ни удивительно, но бармен выполнил заказ. Почему же он не смотрит мне в глаза?
Ага, вот в чем дело! Бармен медленно и с видимым наслаждением наполнил рюмку из настоящего морийского хрусталя (откуда такая посуда в этой дыре?) и выпил ее залпом. Я вытянул руку в сторону и сжал ладонь. Невидимый эфес приятно охладил кожу, уже успевшую нагреться от боевого возбуждения. Интересно, какая у меня сейчас физиология — человеческая или хоббичья?
Когда-то давно Сссра говорил мне, что один писатель реального мира, сочиняющий фэнтези, придумал невидимый меч, а другой писатель придумал сверхтонкий плоскостной клинок, способный разрезать все что угодно. Мы тогда долго смеялись, обсуждая, куда девается лишнее вещество с лезвия, когда металл вытягивается в плоскость толщиной в один атом. Ясно, что в реальном мире такое оружие существовать не может, но у нас не реальный мир, достаточно подправить два атрибута объекта, и требуемый меч у меня в руках.
Я сделал простейшее заклинание, и по невидимому лезвию пробежала волна света, вспыхнувшая на острие ослепительной искрой. Глаза бармена тревожно расширились.
— Налей мне рюмку полночной слезы, почтенный, — повторил я.
Бармен молчал. Его взгляд устремился куда-то в дальний угол зала, я начал медленно оборачиваться, когда под мою левую лопатку ударил арбалетный болт. Очевидно, стрелок не знал, насколько мало я привязан к этому телу.
Я обратился к собственным глобальным данным и установил флаг, предписывающий при нежелательном механическом воздействии сохранять целостность тела даже в том случае, когда это нарушает принятые в данном мире законы природы. Я перебросил невидимый меч в левую руку, отвел правую руку за спину и медленно вытащил окровавленную стрелу. Надо бы отправить ее в обратное путешествие, но я так и не понял, кто именно в меня выстрелил. Поэтому я просто дематериализовал стрелу, предварительно сымитировав красивое ярко-оранжевое пламя, в котором она как бы сгорела.
Я снова обернулся к стойке, и кусок массивной дубовой плиты с грохотом свалился на пол, сильно ударив меня по ноге, но я даже не покачнулся, поскольку сейчас ничто не может поколебать мое тело без моего на то желания. Срез блестел подобно зеркалу, странная штука этот невидимый плоскостной меч, надо быть с ним осторожнее.
— Так ты нальешь мне рюмку полночной слезы или нет? — спросил я, безуспешно пытаясь подавить ехидную ухмылку.
Сзади хлопнула дверь, а потом хлопнула еще раз — наиболее благоразумные посетители спешили покинуть ставшее опасным заведение. Бармен пожал плечами, наполнил рюмку и протянул ее мне. Я выпил, вытащил из воздуха золотую монету и положил ее на стойку.
— Сделаешь шашлык из морской форели, — сказал я, — и еще давай сюда графинчик, из которого ты наливал слезу.
Бармен с сомнением осмотрел монету, попробовал на зуб, вроде бы остался удовлетворен, но его сомнения явно не развеялись. Он пытливо взглянул мне в глаза и решил не связываться с опасным клиентом.
Он кивнул и протянул мне графинчик с прославленным орочьим напитком. Я кивнул в ответ и направился к столикам. По дороге я дематериализовал меч, чтобы не мешал.
За ближайшим столиком сидели четверо молодых людей, лица которых не были обременены излишним интеллектом. Они хлебали дешевое пиво. Я уже открыл рот, чтобы спросить, свободно ли пятое место, но не успел, потому что услышал голос внутри себя.
Хэмфаст!
Я слушаю, Макс.
Ты готов?
Всегда готов!
Издеваешься?
С чего ты взял?
Ладно, проехали. Олорин появился, я тебя жду вот по этому адресу.
Сейчас буду!
Я закрыл рот и исчез, оставив посетителей заведения размышлять о целях визита таинственного гостя.
13
— Значит, так, ребята, времени у нас почти нет, поэтому инструктаж будет коротким, — начал Макс. — Олорин вышел на контакт, он назначил встречу в одном виртуальном ресторане. Сервер, поддерживающий этот ресторан, физически находится в Африке.
— Разве в Африке тоже есть Интернет? — удивился Сссра.
— Есть. Мы рассчитывали, что встреча будет происходить на одном из американских серверов, контролируемых нашими коллегами. Они просто обязаны были подготовить ловушку! Не ясно, почему они решили организовать встречу именно в Африке — то ли надеются усыпить таким образом нашу бдительность, то ли Олорин пытается вырваться из-под их контроля и перейти на нашу сторону. Это вполне возможно, насколько я представляю методы работы наших коллег, Олорин находится у них в самом настоящем рабстве.
— Как мы? — не удержался я.
— Не ехидствуй! Так вот, Олорин, вполне возможно, сейчас в бегах. Аналитический отдел считает, что в этом случае у нас есть от трех до шести часов на всю операцию, потом Олорин будет пойман и возвращен на место. Поэтому действовать надо быстро. С другой стороны, не исключено, что это ловушка, предназначенная для того, чтобы спровоцировать нас на необдуманные действия. Вы должны исходить из этого предположения до тех пор, пока не убедитесь в противном. Это ясно? Замечательно. Теперь план действий. На сервере уже находится наша оперативная группа, защита сервера — дерьмо, наши ребята уже час как установили удаленный контроль. Сейчас группа ищет возможные ловушки, но пока ничего не найдено. Тем не менее вы должны быть готовы ко всему. При выходе в Интернет на вас навесят специальные модули, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля, сработает самоуничтожение. Не волнуйтесь, ваши резервные копии обновляются прямо сейчас, вы умрете не навсегда, и память останется при вас целиком и полностью. Теперь о плане действий. Плана действий, как такового, нет. Как только Олорин появляется в ресторане, там появляетесь вы. Ваша задача — уговорить Олорина последовать за вами. Если уговорить окажется невозможно, подадите сигнал, какой — я скажу.
— Подожди, — Сссра перебил монолог Макса, — дело в том, что между мной и Олорином никогда не было хороших отношений. Вряд ли он будет рад увидеть меня вместо Уриэля.
— Хорошо, — согласился Макс, — тогда действуем так. Хэмфаст, твоя задача — уговорить Олорина, ты, Сссра, страхуешь Хэмфаста на случай непредвиденных обстоятельств. В случае чего сигнал подает Хэмфаст. Вопросы?
— Что будет после подачи сигнала? — спросил я.
— В дело вступят наши оперативники. Сервер будет закапсулирован, далее они выделят код и данные Олорина и перебросят их на один из наших узлов. Потом все уходим.
— Но как они перешлют данные, если сервер будет отключен от сети?
— Капсуляция не означает физического отключения, наши соединения будут работать. Еще вопросы?
— Как твои оперативники поймут, что Олорин вошел в ресторан? — спросил Сссра.
— А в чем проблема?
— Олорин умеет менять облик.
— Черт возьми, я об этом не подумал! Тогда вы отправляетесь прямо сейчас.
Прямо сейчас мы не отправились — резервное копирование закончилось только через пять нескончаемо долгих минут. А потом мир погас, как это всегда бывает при переходе из одной сети в другую.
— Разве в Африке тоже есть Интернет? — удивился Сссра.
— Есть. Мы рассчитывали, что встреча будет происходить на одном из американских серверов, контролируемых нашими коллегами. Они просто обязаны были подготовить ловушку! Не ясно, почему они решили организовать встречу именно в Африке — то ли надеются усыпить таким образом нашу бдительность, то ли Олорин пытается вырваться из-под их контроля и перейти на нашу сторону. Это вполне возможно, насколько я представляю методы работы наших коллег, Олорин находится у них в самом настоящем рабстве.
— Как мы? — не удержался я.
— Не ехидствуй! Так вот, Олорин, вполне возможно, сейчас в бегах. Аналитический отдел считает, что в этом случае у нас есть от трех до шести часов на всю операцию, потом Олорин будет пойман и возвращен на место. Поэтому действовать надо быстро. С другой стороны, не исключено, что это ловушка, предназначенная для того, чтобы спровоцировать нас на необдуманные действия. Вы должны исходить из этого предположения до тех пор, пока не убедитесь в противном. Это ясно? Замечательно. Теперь план действий. На сервере уже находится наша оперативная группа, защита сервера — дерьмо, наши ребята уже час как установили удаленный контроль. Сейчас группа ищет возможные ловушки, но пока ничего не найдено. Тем не менее вы должны быть готовы ко всему. При выходе в Интернет на вас навесят специальные модули, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля, сработает самоуничтожение. Не волнуйтесь, ваши резервные копии обновляются прямо сейчас, вы умрете не навсегда, и память останется при вас целиком и полностью. Теперь о плане действий. Плана действий, как такового, нет. Как только Олорин появляется в ресторане, там появляетесь вы. Ваша задача — уговорить Олорина последовать за вами. Если уговорить окажется невозможно, подадите сигнал, какой — я скажу.
— Подожди, — Сссра перебил монолог Макса, — дело в том, что между мной и Олорином никогда не было хороших отношений. Вряд ли он будет рад увидеть меня вместо Уриэля.
— Хорошо, — согласился Макс, — тогда действуем так. Хэмфаст, твоя задача — уговорить Олорина, ты, Сссра, страхуешь Хэмфаста на случай непредвиденных обстоятельств. В случае чего сигнал подает Хэмфаст. Вопросы?
— Что будет после подачи сигнала? — спросил я.
— В дело вступят наши оперативники. Сервер будет закапсулирован, далее они выделят код и данные Олорина и перебросят их на один из наших узлов. Потом все уходим.
— Но как они перешлют данные, если сервер будет отключен от сети?
— Капсуляция не означает физического отключения, наши соединения будут работать. Еще вопросы?
— Как твои оперативники поймут, что Олорин вошел в ресторан? — спросил Сссра.
— А в чем проблема?
— Олорин умеет менять облик.
— Черт возьми, я об этом не подумал! Тогда вы отправляетесь прямо сейчас.
Прямо сейчас мы не отправились — резервное копирование закончилось только через пять нескончаемо долгих минут. А потом мир погас, как это всегда бывает при переходе из одной сети в другую.
14
Я материализовался посреди песчаного пляжа. Нещадно палило солнце, мягкий прохладный ветерок несколько смягчал ощущение парилки, но совсем немного — я чувствовал, как на моей коже выступают капельки пота. Передо мной расстилалась голубая лагуна, невысокие, не больше двух футов, волны мерно катились к пологому песчаному берегу и разбивались об него с мягким шелестом. Кое-где среди волн мелькали серые треугольные предметы, похожие на спинные плавники каких-то больших рыб. Может, это и есть те самые загадочные акулы, которые так часто упоминаются в сказках Серой Гавани?
Прямо на песке росли странные растения, похожие на описания захарадских пальм, приведенные в апокрифическом приложении к Оранжевой книге. Наверное, это и есть пальмы.
Я обернулся и увидел, что нахожусь на совсем маленьком островке, не превосходящем в диаметре одной мили, если это можно назвать диаметром — остров охватывает тонким полукольцом круглую лагуну, а ширина этого полукольца нигде не превышает и пятидесяти шагов. Должно быть, в сильный шторм волны перекатываются через остров.
Ага, вот и цель моего визита. Прямо на пляже стоит покосившаяся глинобитная хижина, слишком большая, чтобы быть в самом деле глинобитной хижиной. В Средиземье такое здание развалилось бы еще до окончания строительства, а здесь стоит себе спокойно и, наверное, простоит еще не один год.
Я вошел в хижину и обнаружил, что это и есть ресторан, причем совсем не экзотический, а вполне обычный, почти как “Красная Шапочка”. Посетители ресторана четко разделялись на две группы — у одних была кожа нормального цвета и нормальные черты лица, а другие выглядели точь-в-точь как Шери с Аркануса. Вот, значит, какие они, негры.
Я нашел взглядом свободный столик и направился к нему. Что-то необычное, промелькнувшее на самой периферии поля зрения, привлекло мое внимание, но я понял, в чем дело, только отодвигая стул. Моя кожа стала темно-коричневой.
Я сел и недоуменно огляделся по сторонам. Олорина нигде не видно, белые люди таращатся на меня с каким-то возмущенным удивлением, а черные, все как один, неотрывно смотрят в собственные тарелки. Странное какое-то зрелище, насколько я помню, расовая дискриминация в реальном мире давно отошла в прошлое. Или нет? Тогда почему меня нарядили негром?
Прямо на песке росли странные растения, похожие на описания захарадских пальм, приведенные в апокрифическом приложении к Оранжевой книге. Наверное, это и есть пальмы.
Я обернулся и увидел, что нахожусь на совсем маленьком островке, не превосходящем в диаметре одной мили, если это можно назвать диаметром — остров охватывает тонким полукольцом круглую лагуну, а ширина этого полукольца нигде не превышает и пятидесяти шагов. Должно быть, в сильный шторм волны перекатываются через остров.
Ага, вот и цель моего визита. Прямо на пляже стоит покосившаяся глинобитная хижина, слишком большая, чтобы быть в самом деле глинобитной хижиной. В Средиземье такое здание развалилось бы еще до окончания строительства, а здесь стоит себе спокойно и, наверное, простоит еще не один год.
Я вошел в хижину и обнаружил, что это и есть ресторан, причем совсем не экзотический, а вполне обычный, почти как “Красная Шапочка”. Посетители ресторана четко разделялись на две группы — у одних была кожа нормального цвета и нормальные черты лица, а другие выглядели точь-в-точь как Шери с Аркануса. Вот, значит, какие они, негры.
Я нашел взглядом свободный столик и направился к нему. Что-то необычное, промелькнувшее на самой периферии поля зрения, привлекло мое внимание, но я понял, в чем дело, только отодвигая стул. Моя кожа стала темно-коричневой.
Я сел и недоуменно огляделся по сторонам. Олорина нигде не видно, белые люди таращатся на меня с каким-то возмущенным удивлением, а черные, все как один, неотрывно смотрят в собственные тарелки. Странное какое-то зрелище, насколько я помню, расовая дискриминация в реальном мире давно отошла в прошлое. Или нет? Тогда почему меня нарядили негром?