Раткевич Сергей. Посох заката

   – Еще как замучаем!
   – Обязательно!
   – По высшему классу!
   – Как вельможу!
   – Тебе самому понравится!
   – Вот увидишь! – хором заговорили стражники.
   – То есть, командир не сказал, что мы обязаны тебя замучить! – возвысил голос Терекле. – Он просто сказал – делайте что хотите!
   – Вот-вот! Что хотите! – глумливо захохотал один из стражников.
   – А мы хотим! – поддержал его другой. – Если б ты знал, чего…
   – Он догадывается! – радостно заверещал третий. – По роже вижу – догадывается!
   – Догадливый ты наш!
   – Так вот! – еще раз возвысил голос Терекле. – Поскольку командир не уточнял… мы могли бы тебя, скажем… – он выдержал долгую паузу, а потом как выстрелил. – Отпустить!!!
   – Отпустить!!! – взревев расхохотались стражники. – Ой, мама! Держите меня! Отпустить! Ну, Терекле! Ты как скажешь!
   Стражники буквально катались по земле от смеха. Курт молча лежал, глядя на них. Он был насмерть перепуган и абсолютно сбит с толку. Мур не подавал никаких признаков жизни. «Да и чем он может помочь», – угрюмо подумал Курт. – «Все равно я связан».
   – Ну, так что?! – возопил Терекле. – Могли бы мы это сделать?! А?! Мы ведь добрые! Хорошие! Милосердные!
   – Добрые! – уже визжали от смеха стражники. – Милосердные! Ну, Терекле! Ну, все!
   – Ну, так могли бы?! – рявкнул Терекле
   – Конечно! – заорали стражники. – Хоть сейчас!
   – Вопрос только в том, доставит ли нам это удовольствие? – мягко проговорил Терекле. – Боюсь, что нет… Увы, мой друг, я сделал все что мог, но…
   – Но… – хором пропели стражники.
   – Замучаем… – отчаянно выдохнул Терекле. – Ужасно не хочется, но… замучаем!
   – А как?! – тут же вопросил другой стражник. – Как замучаем?!
   – А давай палку, что с ним была… – начал третий.
   – Какая еще палка?
   – Да вот эта, непонятный…
   – Ну и что мы с ней?
   – А засунем ему в зад и плясать заставим! – гордый своей гениальной задумкой, высунулся какой-то стражник помоложе.
   – Здорово! Давай! – поддержал его кто-то в толпе.
   Курт похолодел от ужаса.
   – Нет, погоди, Барт, – оборвал молодого стражника здоровенный верзила с лицом душителя детей. – Больно здоровая эта палка…
   – Так это ж хорошо, что здоровая! – не сдавался Барт. – Выше плясать будет!
   – Сдохнет он, и всех делов, – веско пояснил верзила. – Чем тогда развлечемся?!
   – Сдохнет? – удивился Барт.
   – Сдохнет, – подтвердил верзила. – Причем сразу. А я повеселиться хочу.
   – Отложим это развлечение на самый конец, – примирительно сказал Терекле. – Когда развлечемся как следует. А пока…
   – А что пока?!
   – А поиграем этим придурком в «Коровью Шкуру», – предложил Терекле.
   Всеобщий радостный рев свидетельствовал, что верное решение наконец найдено. Курт облегченно вздохнул, узнав, что водворение посоха в зад откладывается хоть ненадолго. С игрой в «Коровью Шкуру» Курт знаком был. Конечно, в Денгере в нее не играли. Игра, по преимуществу, сельская, но скитаясь с отцом из города в город, он видел как в деревнях забавлялись подростки постарше. Коровья шкура набивалась опилками, после чего ее перекидывали друг другу при помощи ударов и толчков. Играли по кругу. Выбывал тот, кого брошенная шкура сбивала с ног. Хорошая, в общем-то, игра. Значит, придется ему побыть вместо коровьей шкуры. Что ж, зато развяжут… а это само по себе дорогого стоит. Главное – не отдаляться от посоха. Вдруг удастся сбежать? Вздохнув, Курт напомнил себе, что если бы не его самоуверенное нахальство, плавно перетекшее в непроходимую глупость, если б он просто послушался Мура и прошел мимо… если бы… если бы… шел бы он сейчас себе, никого не трогая… Этим рабам и то лучше, они хоть в живых останутся, а ему, если не вмешается хоть какая-никакая удача…
   Здоровенный стражник с лицом душителя младенцев нагнулся над Куртом, пытаясь развязать веревки.
   – Проклятье, – пробурчал он. – Где этот Туро?! В его веревках сам дьявол не разберется!
   – Туро у командира! – ответил кто-то. – Разрежь веревки, ждать его, что ли?! Все равно он не захочет к нам присоединиться. Ты ж его знаешь. Он у нас элитный воин. Не то, что мы.
   – Ну и хрен с ним! – прорычал верзила, и в руках у него появился нож. Одним взмахом ножа он рассек путы на руках и на ногах – сказывалась, видать, многолетняя практика.
   Он убрал нож обратно в ножны и… тут же получил ногой в горло. Ну, почти в горло. Курт очень старался, но все равно промазал. Охранник с руганью ухватился за стукнутое плечо, а Курт, вскочив, схватил посох и… Бежать было некуда. Вокруг стояли здоровенные ухмыляющиеся мерзавцы.
   – Брось палочку! – ласково скомандовал один из стражников. – Брось быстренько! А то мы очень-очень рассердимся и действительно запихаем ее тебе в задницу. А это – больно. Очень.
   – Но судя по тому, что ты еще жив – не смертельно! – выпалил Курт. Он не собирался этого говорить! Совершенно не собирался! Но проклятый рот произнес это как бы по собственному почину. Словно что-то внутри самого Курта вдруг решило непременно погубить его.
   Охранник зарычал и ударом ноги выбил посох из рук Курта. Курт с зачарованной отрешенностью проследил его падение. На счастье, посох упал недалеко. Больно не будет.
   Едва посох упал на землю, как челюсть Курта пришла в плотное соприкосновение с чьим-то кулаком, и Курт отлетел назад, где его встретил другой кулак. Опять полет. Удар. Новый полет. Непослушные ноги заплетаются. Как мало, оказывается, нужно человеку, чтоб перестать понимать, где верх, где низ. Ноги заплетаются сильнее, Курт ни за что не долетит до очередного кулака… чужая нога поддевает его в падении, поддевает у самой земли, могучим ударом под ребра отправляя его, казалось, в самые небеса. Ужасно хочется прилипнуть к небосводу. Вот прилипнуть и висеть там. И наплевать на них на всех оттуда. Дружный рев восторга! Вот это удар! И Курт с размаху рушится на землю. Лицом в грязь.
   – А ну, стой! Вы чего это, идиоты? – едкий, недоуменно-заспаный голос оборвал веселье. – Вы чего это здесь, а? Почему не доложили?
   – Так вы это… того… почивать изволили, господин маг, – испуганно ответил один из стражников.
   – Почивать… – раздраженно передразнил маг. – Напочиваешься с вами! Орете как резаные!
   – Так нам это… командир, значит… вроде… того… разрешить изволил, значит… – еще более испуганно ответил стражник.
   – Разрешить он, видите ли, изволил… – раздраженно бросил маг. – А это что такое, а? Я вас спрашиваю – что это? – маг ухватил посох и потрясал им над головой.
   Курт вздрогнул и почти перестал дышать. «Все. Вот теперь все…» – пронеслась лихорадочная мысль.
   – Я еще раз спрашиваю, что это такое у меня в руках? – визгливо заорал маг, и стражники затряслись мелкой дрожью. В посохах они не разбирались, а посему решили, что маг попросту спятил. Ну, а иметь дело со съехавшим магом – то еще развлечение.
   – Палка, господин маг, – дрожащим голосом ответил один из стражников.
   – А откуда она здесь взялась?! – еще громче рявкнул маг.
   – У этого с собой была… – ответил стражник, указывая на Курта. – Он, осмелюсь доложить, пытался подобраться к рабыням и освободить одну девицу. Но Туро Туруп его приметил и схватил. А потом командир сказал, что…
   – Достаточно, – голос мага был ледяным от ярости. – Значит, у него была?
   – У него, ваше…
   – Палка, значит?!
   – Палка… – упавшим голосом прошептал стражник; на глазах у него предательски заблестели слезы.
   – Так, значит, палка, – ядовитой ярости мага, казалось, не было границ. – Всего-навсего палка и ничего больше! Дураки! Идиоты! Мордошлепы! Мать вашу так! Вот погодите вы у меня, вот вернемся в казармы – узнаете, что такое палка. На своей шкуре изучите, да как следует, чтоб вперед не ошибаться. А то, что я держу в своих руках – магический посох! Счастье, что этот придурок не успел пустить его в ход! Он, должно быть, ученик еще… Но ведь мог оказаться магом! Тогда бы от нас одни головешки остались, а все из-за вашей расхлябанности. У-у-у!!! Ленивые тупицы!
   – В чем дело, Джузз?! – раздался недовольный голос начальника стражников. – Какого хрена ты орешь на моих людей? Они тебе не подчиняются.
   – А чем эти засранцы тут занимались? – возмутился маг.
   – А тебе что за дело? – в свою очередь возмутился начальник охраны. – Спать тебе помешали?
   – Твои придурки чуть не проворонили парня с магическим посохом! – возмущенно выпалил маг.
   – Этого, что ль? – удивился начальник стражи. – Я сам разрешил его забить. Он не нужен и не опасен. А посох тебе приснился, верно. Откуда у этого поганца посох? Что у него вообще есть, кроме слюны во рту и дерьма под ногтями? У него на морде написано, что он воришка попрошайка и трус.
   – Значит, на морде, да? – вновь начал закипать маг. – А это что по твоему?
   – Не маши палкой у меня под носом! – рассердился начальник стражи.
   – К твоему сведенью, – ласково проговорил маг, – эта самая палка – магический посох. Этот парень мог всех нас прикончить.
   – Эта грязная дубина – посох? – фыркнул начальник стражников. – Ври больше. Что я, посохов не видел?
   – Да! Эта грязная дубина – магический посох! – устало вздохнул маг. – Пойми же, неважно как выглядит посох. Важно, есть в нем сила или нет.
   – Ну, в этом-то – точно нет!
   – А я говорю – есть! – воскликнул маг.
   – Не заводись. Иди лучше еще поспи, – посоветовал начальник стражников.
   – Ах, не заводись? – вскипел маг. – Хочешь, докажу?!
   – Докажешь? Интересно, как?
   – Сейчас увидишь, – пообещал маг. – Прикажи своим ребятам держать этого красавца.
   – Анас! Капса! Чабып! Исполняйте приказ господина мага! – велел начальник стражников.
   Курта ухватили крепко и старательно.
   – Отлично, – сказал маг. – Теперь посмотрим.
   Он встал и медленно пошел прочь. Курт смотрел, как он шагает, помахивая посохом и ждал боли. Она явилась без промедления. Боль никогда не опаздывает. Курт терпел, сколько мог, но потом сил не стало. Его тело превратилось в сухие дрова, и жаркий огонь вопля медленно обнял его со всех сторон.
   Отпустило довольно быстро: хихикая, маг вернулся обратно.
   – Ну, и что это доказывает? – недоуменно спросил начальник охраны. – Я и так знаю, что ты умеешь причинять боль, для того тебя здесь и держат, между прочим.
   – Это не моя боль, – пояснил маг. – Ученик мага не может расстаться со своим посохом. Это причиняет ему страшные мучения. Если не веришь мне, сам проведи этот эксперимент. Я могу не участвовать.
   Маг отошел в сторону. Эксперимент повторили. Курт едва не умер: нерасторопный стражник возвращался вдвое дольше мага.
   – Ну?! Убедились?! – торжествующе вопросил маг.
   – Убедились. Извини. Ты прав, – негромко сказал начальник стражников. – Что нам с ним делать?
   – Отдать мне, разумеется! – воскликнул маг. – Надо же мне все выяснить. Вдруг пленницы – это всего лишь предлог, и он еще что-то затевает.
   – Занимайся на здоровье. Он твой, – объявил начальник стражников. – Эй, все слышали?! Пленного даже пальцем не касаться без приказа господина мага. Ясно вам?!
   – Так точно!!! – проорали стражники.
   – Замечательно… – бормотал маг, кругами ходя возле Курта. – Просто восхитительно… хорошо, что я вовремя подоспел… и теперь позабавимся… а боль я умею делать… такую восхитительную чудесненькую боль, пальчики оближешь… и никаких следов… не то, что эти грубые мужланы… им обязательно нужно кого-нибудь убить, представляешь?.. идиоты, да?.. они не понимают, что гораздо смешней, когда человечек сам хочет умереть, а смерти все нет и нет, вот тогда и в самом деле смешно… ничего… сейчас взломаем твою защиту… разберемся, куда делся твой учитель и что ты сам можешь… во всем разберемся, потихоньку…
   – Идите вон отсюда! – бросил маг растеряно переминающимся с ноги на ногу стражникам.
   Тех как ветром сдуло.
   – Ну что, приступим? – маг продемонстрировал Курту свою уродливую улыбку. – Теперь, когда все ушли, мы позабавимся без помех. А может, ты и так мне все расскажешь?
   Курт глубоко вздохнул и бросился на мага. «Отнять посох и бежать!»
   Маг резко вытянул перед собой руку, и Курта буквально сбила с ног стена чудовищной боли. Прозвучало заклятие – и Курт понял что не может пошевелить ни рукой ни ногой. Потом схлынула боль.
   – Отлично! – промолвил маг. – Лучше некуда. Такой живой!
   …И началось. Маг то подходил вместе с посохом совсем близко, и боль исчезала, то отходил, заставляя Курта извиваться от боли. А потом начался еще и приступ. Боль стала до того невыносимой, что почти уже перестала быть болью, она медленно и верно становилась чем-то другим. Курт в отчаяньи думал, что ему давно пора бы потерять сознание, но блаженное забытье все не приходило. Курт не знал, не мог знать, что заклятье, связывающее его тело, не позволяющее ему бежать или сопротивляться, заодно связывает и его сознание, не позволяя ему избегнуть чудовищных мучений.
   – Говорят, ты пытался освободить девушку… – бормотал маг. – Что, среди пленниц твоя невеста? Или любовница? Ты, верно, сбежал от учителя, чтоб спасти ее? Или твой учитель погиб, а ты сирота и не имеешь никого в этом мире? И плохие дяди похитили твою большую любовь, последнее, что у тебя осталось… Можешь мне про это не врать… Видишь, я и сам умею сочинять такие жалостливые байки. Говори, зачем ты здесь? Кто послал тебя?
   Курт исправно вопил, но так ничего и не ответил. Говорить правду было бессмысленно и опасно, а ложь этот опытный мерзавец чуял за версту. Мур вопил вместе с Куртом, но во все остальное время притворялся немым. Ни на один вопрос мага он не ответил даже звуком – и даже тогда, когда взбешенный маг пригрозил сломать его.
   – Ну ладно, сейчас вы у меня попляшете! – яростно прошипел маг.
   – Обойдешься! – из последних сил прохрипел Курт. – Я с такими противными не танцую! Да и вообще наплясался…
   – Это тебе кажется! – с исказившимся от ярости лицом проговорил маг. – Ты еще даже и не начинал! А что касается противности, когда мы закончим, ты сам себе покажешься противным – если доживешь, конечно!
   Прорычав последнюю фразу, он почти бегом отнес посох на такое расстояние, что Курту показалось, что его мучения прямо сейчас и кончатся. Ни один человек не может такого выдержать. Проклятый маг вернулся обратно без посоха. Вот ведь сволочь! Живут же такие… Как их только земля держит? Как только небо на них не рушится? Наложил, гад, еще одно заклятие. Боль не уменьшилась, а вот возможность умереть… кажется, ее больше не было…
   Покончив со своими мерзостями, маг злобно уставился на Курта.
   – Знаешь, почему меня держат на этом месте?! – задыхаясь, прохрипел он. – Не знаешь?! Сейчас узнаешь! Рабы иногда себя плохо ведут. Чтоб научить их правильному поведению, нужна боль. А бить их нельзя. Они от этого в цене падают. Вот для этого и держат меня. Для БОЛИ!!! Все это время тебе причинял мучения твой посох. А теперь за тебя возьмусь я. И не надейся умереть. У меня живут долго. Танцуем!
   Ухватив Курта за подбородок, он уставился ему в глаза безумным бешенным взглядом. Новый вал боли обрушился на Курта. Эта боль была невыразимо гадкой, тошнотворно-унизительной, и Курт понял, что до этого мига у него по-настоящему ничего-то и не болело. Эта боль болела отдельно от старой боли, она была ей противоположна, она… и две боли вцепились друг в друга, как две страшенные злющие твари. Ни одна не уступала другой в свирепости. Они попросту рвали Курта на части. Рвали, рвали… и наконец разорвали.
   Что-то внутри него с хрустом треснуло, лохмотья полетели во все стороны, а потом…
   Освобожденный свет залил его изнутри. Курт чувствовал себя так, как если бы внутри него была темница, а потом эти злобные твари, две эти непримиримые боли, сражаясь, уничтожили эту темницу, разодрали ее в лохмотья, и некое восхитительное и могучее существо вышло наружу. То есть, конечно, вышло вовнутрь. Вовнутрь тела, но наружу из тюрьмы. Оно вышло – и пропитало Курта собой. И тогда мир изменился. Все эти боли больше ничего не значили. Они ели друг друга, и Курту не было до них дела: он с абсолютной точностью знал, что когда они доедят плоть друг друга, они вернутся домой и будут там уже не болью, а чем-то иным, быть может, даже людьми. Курт знал, что их дом далеко и лишь случайная нелепость закинула их в этот мир, заставив принять такое чудовищное обличье. Курт понял это в короткий миг всезнанья, но это быстро прошло – и он поднялся, чтобы действовать. Заклятья больше не держали его, тонкими ручейками они стекали с его тела, пытаясь укрыться в траве. Курт с наслаждением потянулся, наблюдая как на лице мага гримаса ярости сменяется маской ужаса, а потом легонько щелкнул его по лбу. Маг немного подумал и с грохотом взорвался.
   Дальнейшее Курт помнил смутно.
   Помнил, как стряхнул с себя омерзительные ошметки мага и со всех ног рванул к посоху. Помнил, как добежал. Как взял. Как повернулся… А дальше был ветер. Чудовищный, воющий ветер. И грохочущий топот множества ног. Курт куда-то страшно спешил, все кружилось, неслось, летело… деревья, кусты, дорога… и сам он весь превратился в мельканье и судорожное верченье… Потом в этот хаос ворвалось лошадиное ржанье, сердито рявкнул и тут же захлебнулся гром, Курт почувствовал словно бы комариные укусы, но ему было не до них, он махнул рукой, и комары улетели…
   Тихий смех сотрясал границы сущего. Тихий ласковый смех…
   Время еще не пришло. Оно еще в пути.
   Время?
 
   – Лучше бы меня и в самом деле в задницу тебе затолкали, извращенец проклятый! – задумчиво промолвил Мур, и Курт открыл глаза.
   Он лежал в густой траве. На носу у него сидел кузнечик, а в глазах плавало солнце.
   – Ну ты и сволочь… – неторопливо добавил посох. – Однако… Линард был прав.
   – Почему это я – сволочь? – спросил Курт. – И в чем был прав Линард?
   Он не обиделся на Мура. Он откуда-то знал, что посох не собирался его обижать.
   – Так почему я – сволочь? – еще раз спросил он.
   – А ты еще скажи что не помнишь, что творил, – фыркнул Мур.
   – А я что-то творил? – удивился Курт. И тут же понял что – да, творил… но в его памяти зиял странный звенящий провал.
   – Помню колонну пленных… кажется, я полз кого-то освобождать, а ты был недоволен… и что-то потом, кажется меня схватили…
   – Нас схватили, – ехидно поправил посох. – Мне крупно повезло. Я разделил с тобой это неземное блаженство.
   – А потом нас мучили, – виновато добавил Курт. – Сначала солдаты. Потом маг.
   При воспоминании о маге он вздрогнул. Память боли может доставлять не меньшие мучения, чем сама боль. Память вообще жуткая сволочь.
   – Солдаты мучили только тебя, – заметил посох. – А я изо всех сил старался слиться с местностью. Боялся, что меня на всякий случай сломают.
   – Но этот маг тебя все равно заметил, – виновато вздохнул Курт.
   – Еще бы, – усмехнулся посох. – Его за тем и держали. Какой же он, к свиньям, маг, если посоха у себя под ногами не заметит?
   – Но… я все равно не могу вспомнить, что дальше-то было… – растеряно сказал Курт. – Мага помню. А дальше – ничего. Помню, как он с тобой туда-сюда ходит, а дальше – все…
   – Беда с вами, штатскими… – проворчал посох. – Натворить такого… я даже не знаю, как сказать об этом – а потом взять и забыть! Очень удобно, прах побери! И отвечать ни за что не надо. Даже перед собой – не надо.
   – Да что я такого натворил?! – воскликнул Курт.
   – Да уж, – промолвил посох. – Именно что ТАКОГО. Я другого слова что-то пока не подберу… Такого даже Черные Маги не устраивают. Нет, я не спорю. Они, конечно, враги, работорговцы, гады и прочее, но такое…
   – Какое – такое? – тихо спросил Курт.
   – Давить людей ногами – это, знаешь ли, слишком! – возмущенно сказал Мур. – Есть более цивилизованные способы убийства.
   – Давить людей ногами? – непонимающе пробормотал Курт. – Ты это о чем?
   – И ладно бы просто давить! – не слушая его, продолжал Мур. – Ты ведь втоптал их в землю! Ты их так раздавил, что от них ни шматочка целого не осталось. Ни тряпочки. Ни косточки. Просто земля. Ровная. Темная. Мокрая.
   – Не может быть, – Курт даже головой помотал. – Ты хочешь сказать, что я убил всех этих стражников? Всех-всех, да еще так жутко? Нет. Я просто не смог бы такое сотворить. У тебя, верно, ложные видения были. От боли, говорят, бывает такое.
   – Ну, а как ты тогда объяснишь, что мы с тобой здесь, на свободе, а все наши враги исчезли неведомо куда? – поинтересовался Мур.
   – Не хочу тебя огорчать… – вздохнул Курт. – Но у меня только одно объяснение…
   – Какое, интересно?
   – Боюсь, мы не перенесли мучений и умерли, – сказал Курт. – А все, что тебе привиделось – посмертный бред.
   – Не хочу тебя огорчать… – передразнил его посох. – Но мы живы. Это факт. А насчет всего остального у меня тоже есть объяснение. Ты ничего не помнишь, потому что не хочешь ничего помнить. Потому что страшно помнить о себе такое.
   – Но то что ты про меня сказал – бред! – возмутился Курт. – Натуральный бред! Чтобы я один смог их всех…
   – Ну, конечно – один! – с иронией протянул посох. – Если бы один … Я, конечно, понимаю, что хорошего человека должно быть много… но тебя, прости, стало слишком много. Даже хорошего человека не должно быть ТАК много.
   – Не понял… – потряс головой Курт. – Что значит это твое «ТАК»?
   – Если бы я сам понял, – устало заметил посох. – Тебя стало человек с тысячу, не меньше! И все вы, точнее, все ты, носились как сумасшедшие, вытаптывая стражников, словно траву. А что самое страшное – в руках у каждого тебя оказался каждый я. И тут – я, и там – я, и где-то там – тоже я! И столько меня, что набалдашник трещит. А ты все бегаешь тысячей своих тел – и только плоть человеческая чавкает да кровь во все стороны… Мне одного этого размножения личности бы хватило, чтоб потом всю жизнь кошмарами мучиться, а тут еще эти давленые стражники…
   – Извини, Мур… Я не хотел тебя огорчать… – вздохнул Курт. – И уж прости, но у меня не получается тебе поверить. То есть я верю, что ты говоришь правду, но все равно как-то не верится. Я вижу, что мы тут, что свободны, что враги куда-то делись, но твоя версия просто не укладывается у меня в голове. Во-первых, как это можно – растоптать человека? Такое разве что табуну коней или стаду коров под силу. Такое даже не всякий маг осилит. А во-вторых, не ты ли мне говорил, что я не маг и магом никогда не буду?
   – Я ошибался, – сказал посох. – А Линард оказался прав.
   – Что ты хочешь сказать? – не понял Курт. – У меня что, все-таки открылись способности и я смогу стать учеником?
   – Ни в коем разе! – решительно ответил посох. – Способностей у тебя нет, и учеником ты никогда не станешь. Нет тебе никакого смысла становиться учеником, да и учить тебя никто не возьмется. Себе дороже. Дело в том, что ты – уже маг. Природный. Магия у тебя в крови. Так что учиться ты можешь только у себя.
   – Значит, ты хочешь сказать… что все, о чем ты рассказывал, действительно произошло? И все это натворил я посредством колдовства?
   – Все еще не веришь? – спросил Мур. – Пошли обратно. Сам посмотришь.
   – Обратно – это куда? – проговорил Курт.
   – Направо. И прямо. Туда, где были. Поглядишь на свои подвиги.
   Вздохнув, Курт встал и поплелся в сторону указанную Муром.
   – Ты очень на меня сердишься? – спросил он у посоха.
   – Уже нет, – ответил тот. – Я думал, ты ведал, что творишь…
   – Честное слово, я…
   – Я верю тебе, Курт, – грустно сказал Мур. – И я уже не сержусь, честно… Я тебя, наверное, немного боюсь. И еще… мне тебя очень жалко.
   – Боишься? – поразился Курт. – Но чего?
   – Я знаю, что ты – хороший парень, – вздохнул посох. – А вот какой ты маг – этого я не знаю. Да и ты сам не знаешь. Думаешь, среди Черных Магов так уж никогда и не было хороших людей?
   – Ты хочешь сказать… – охнул Курт.
   – Я не знаю… – промолвил посох. – Не знаю. То, что произошло… пойдем. Тебе необходимо на это посмотреть.
   Курт медленно продирался сквозь кусты. Местность становилась все более узнаваемой. Кажется, здесь он уже побывал.
   – Погоди-ка! – вдруг что-то вспомнил он. – А конница? Вдруг она как раз сейчас вернется?
   – Она уже возвращалась, – сообщил Мур.
   – Ты хочешь сказать?..
   – Иди, сейчас сам все увидишь.
   Земля была действительно темная и мокрая, и наступать на нее не хотелось.
   – Ох… – только и сказал Курт.
   – Неконтролируемый выброс, – пояснил Мур. – Будем надеяться, что это случайность. То количество злобы и боли, которое выплеснул на тебя этот маг, не могло не породить ответную агрессию. Будем надеяться, что это не исказило твой собственный природный талант в сторону зла…
   – Будем, – сказал Курт. – Кстати, а конница?
   – Да вон железки лежат, – ответил Мур. – Все, что от их хваленой брони осталось… Они, бедолаги, в тебя из арбалетов стрелять пытались, да только ты стрелы руками смахнул, а конницу потоптал всю как есть.
   – А мне показалось – комары… – пробормотал Курт. – Да… кажется, помню… значит, действительно было… какой кошмар…
   – Да нет, собственно, – усмехнулся посох. – Убить их было необходимо, тут и разговору нет. Меня просто напугал твой способ. Ну, ничего, авось привыкну.
   – А… пленники?!! – вдруг задохнувшись от ужаса, воскликнул Курт. – Что, их я… тоже?!!
   – Что, страшно стало? – усмехнулся посох. – Это хорошо, что страшно. Воину приходится убивать, но он не должен становиться убийцей. Не бойся. Не давил ты пленников. Я уж не знаю, как ты их различал на такой то скорости и как сумел никого не задеть, но факт остается фактом – даже на ногу ни одному не наступил.