…И тут же двое из тех, кто схватил рыцаря, пали ничком на землю. Третьего сам Гверн, успевший высвободить руку, припечатал со всех сил.
Доран, заглядевшийся на это диковинное зрелище, обнаружил чужой клинок в непосредственной близости от своего горла. Затем владелец клинка рухнул на колени, после чего завалился на бок.
Кто-то методично расстреливал разбойников с тыла.
Дорана отнюдь не возмутила неожиданная подмога, а также откровенно нерыцарский ее способ. Честно говоря, против этого даже Гверн не возражал. Напротив, дело пошло значительно веселее. Когда же сражение закончилось в пользу меньшинства, Доран без удивления увидел женщину, выступившую из тени деревьев.
– Привет, Рин. – Дурацких вопросов типа: «Ты как здесь?» – он задавать не стал.
– Привет, Изя… Я тут мимо шла, смотрю – у вас вечеринка. И без дам. Нехорошо. Или вы против?
– Нисколько. Разве что рыцарь наш может оскорбиться.
– Нет, я очень рад вас видеть… – поспешил заявить Гверн. – Только конь у меня убежал, – добавил он ни к селу, ни к городу.
Некоторое время они молча передвигались по поляне. Рин извлекала стрелы и метательные ножи из трупов грабителей, Доран изучал их имущество, Гверн искал своего коня.
– Хватит, пошли отсюда, – подвел Доран итог этим действиям. – У меня нет никакого желания вечерять рядом с трупами.
– Но нам следовало бы их похоронить, а не оставлять так.
– Убиенных купцов с охранниками мы тоже оставили, хотя они заслужили честные похороны больше головорезов. Волки с лисами об этом позаботятся.
– Но я не нашел своего коня.
– И не найдете – в лесу, посреди ночи. Поищете завтра, когда будет светло. – Доран умолчал, что волки, вероятно, позаботятся и о сером жеребце – ведь тот ранен. – А пока поищем ночлега.
– Я тут видела одну приличную лощину рядом с родником, – предложила Рин.
Доран свистнул Негодяю и забросил в переметную суму то, что успел собрать.
– Вас тоже наняли убивать дракона? – спросил Гверн, пока они шли.
– Ни в коем случае. Вы же слышали – у нас с Дораном разная специализация. Он убивает, я охраняю. Да и дракон был ненастоящий.
– Я забрал деньги, которые они взяли у купцов, – заметил Доран. – Могу поделиться.
– Деньги, – категорически высказался Гверн, – следует вернуть родственникам погибших.
– Рыцарь, прекратите занудствовать! Труд должен оплачиваться. А Фольксбетт за этот ратный подвиг не заплатит, поскольку мне нечего ему предъявить. Голова дракона, правда, настоящая, выделанная, а вот шкура – крашеная тряпка с пришитой чешуей. Только издалека за натуральную и могла сойти.
– Вот здесь, – Рин указала на старый вяз, из-под корней которого бил родник. – Отдыхайте, доблестные воины. А я пошла своим путем.
– Ты что? Среди ночи?
– По-моему, ты не понял. Мне нужно двигаться дальше.
– Чтоб мы тебя так сразу и отпустили после столь славного сражения? Я, между прочим, не только деньги взял. Здесь копченая баранья ляжка. И фляжка с бренди.
– Доран, ты умница! Которую неделю мяса не жравши…
Гверн, видимо, тоже был не прочь перекусить, но держался как-то скованно.
– Не переживайте насчет денег для родственников, – сказал ему Доран, пока Рин отрезала баранину от кости. – За то время, пока «драконы» здесь орудовали, они должны были много награбить, а при них была лишь сегодняшняя добыча. Стало быть, есть тайник. Доложим об этом в Бирхольме, пусть ищут. И пусть ваша благородная душа успокоится.
Однако Гверн успокаиваться не желала. Может, устал. Или проголодался и хлебнул бренди на пустой желудок.
– Очень легко шутить над благородством. Вы только этим и занимаетесь. Но мне не впервой, приходилось переживать шутки и похлеще. Я, знаете ли, принц…
Рин буркнула что-то вроде: «И этот тоже!»
– …правда, не наследный. Наследником был мой брат. Еще у нас была сестра. Она питала болезненную склонность ко лжи, и потому часто попадала во всяческие неприятности. Из одной прискорбной истории ее вытащила неизвестная женщина, явившаяся к нашему двору. И посоветовала выдать сестру замуж за соседнего короля, недавно принявшего престол. Шутку, надо думать, пошутила. Но родителям эта идея пришлась по сердцу, и они так и сделали. А соседский король оказался узурпатором. Одного захваченного королевства ему показалось мало, и он двинулся на наше. Началась война, и он в конце концов победил. Родители и старший брат разъехались по иноземным дворам, ищут союзников. А я пошел в странствующие рыцари.
– А сестрица твоя что же? – спросил Доран, стараясь не смотреть на Рин.
– Она заявила, что супруг ее – в законном праве, поскольку она, мол, единственная наследница. А братьев никаких, не говоря уж о племянниках, у нее сроду не было…
– То-то я смотрю, рожа знакомая! – раздался голос Рин. – И все гадаю – где я раньше тебя видела… А это, выходит, младший принц-соседушка! Заматерел, нечего сказать.
– Я тоже не сразу вас узнал. У вас тогда на лице не было… этого…
– И ты сидел в углу и таращился. Но завелся, когда я сказала, что ни о чем не жалею, и вылез из укрытия. Что ж, – она поднялась, – я к твоим услугам.
Гверн, или как там его на самом деле звали, тоже встал.
– Вы не так поняли. Да, я хотел убедиться… И обида, конечно, была…
– Так тебе надо, чтоб я извинилась? Или стала оправдываться? Не по адресу. Давай лучше подеремся, как нормальные люди.
– Я не собираюсь с вами драться.
– Ясно. Ты много лет искал меня, чтоб убить. А потом увидел мои шрамы, и тебе стало меня жаль. Вдобавок я спасла тебе жизнь, и теперь благодарность мучает. Так вот что я скажу: нет такого понятия – «благодарность». Я, во всяком случае, не встречала.
– Я не о том! Я просто хочу, чтоб вы поняли, к чему иногда приводят ваши шутки…
– Вот что, – Доран смотрел в черную сердцевину леса, – вы либо убивайте друг друга, либо уймитесь. Потому что сейчас будет не до ваших разборок.
Затем захрустели сучья, зачавкал мох у ручья, и на поляну из-за древесных стволов высунулась длинная большеглазая морда.
Зеленая и чешуйчатая.
– Дракон! – изумленно воскликнул Гверн. – Так он существует!
– Дракон наземный, нелетающий, – уточнил Доран.
– Она летает! – обиделась Рин. – Только низенько…
– Она? – переспросил Гверн.
Вместо женщины ответил Доран.
– Ты что, до сих пор не понял, что это и есть клиент нашей приятельницы?
– А ты как будто не очень удивлен.
– Разумеется. Вы, пока пробирались через Злопущу, старались не производить лишнего шума, но я же специалист. К тому же дракона в лесу не утаишь.
– Но как человек может стать телохранителем дракона? – спросил Гверн.
Рин усмехнулась.
– Один мудрец – мир ему! – некогда сказал: «Чтобы избавиться от драконов, нужно завести своего собственного». Драконы не глупее нас, и поняли: чтобы защититься от людей, особенно, когда лес кишит драконоборцами, нужно завести собственного человека.
– Мальчик не это хотел спросить, – подал голос Доран. – Он интересуется, как тебя сумели нанять. Драконы же не разговаривают.
– Между собой – разговаривают. И читают мысли людей. А некоторые люди умеют улавливать мысли драконов. Короче, общие друзья попросили меня проводить Вайпер от Злопущи через Полосатые горы. А то здесь нынче небезопасно.
– Вот так мы и подошли к сути вопроса. – Доран с легкостью, поразительной для такого плотного и вдобавок уставшего человека, оказался на ногах. – Ты выполняешь свой контракт, а я – свой. А моя работа состоит в том, чтобы убивать чудовищ. В том числе драконов.
– Вайпер – безобидное существо. Она никому не причиняет вреда…
– Возможно. Но контракт есть контракт, – топор сам собой скользнул в его руку. – Заодно будет что предъявить Фольксбетту.
– Ни шагу вперед, – предупредила Рин. В ее руке был меч. – Ты мне симпатичен, Доран, но меня подобные вещи не остановят. Как ты сам заметил, контракт есть контракт.
– Верно. Мы профессионалы. Только знаешь ли, с мечом против топора суются только сумасшедшие. Правда, твоя дракониха, быть может, не столь безобидна, как ты утверждаешь. Не зря она сюда явилась, когда заподозрила, что тебе грозит опасность.
– Много говоришь, Изя.
– Опять ты права. Решим этот вопрос. Гверн не станет вмешиваться, правда?
– Еще как стану! – Рыцарь также вынул меч из ножен и стал плечом к плечу с Рин, загораживая собой дракона.
Доран расхохотался. Смех душил его с такой силой, что он вынужден был прислониться к вязу и выронил топор.
– Он обезумел? – с тревогой спросил Гверн у Рин.
– Обезумеешь тут… – Доран с трудом поборол очередной приступ хохота. – Рыцарь, защищающий дракона, вместо того, чтоб убивать… дивное зрелище. Но я искренне рад, что ты, наконец, определился.
– Провокатор хренов! – в сердцах бросила Рин.
– Должен же я как-нибудь развлекаться. И заодно сквитаться с тобой за «Изю». Ладно, – он поднял топор и заложил его в ременную петлю. – Пока луна не зашла, прогуляюсь-ка я назад, до полянки с покойниками. Посмотрю, нельзя ли ту чучельную голову всучить Фольксбетту в качестве трофея. Пока, Рин, может, когда-нибудь встретимся. И неважно, как тебя будут звать.
И он бесшумно скользнул в чащу.
– А мы как же? – хмуро спросил рыцарь.
– Да все так же… Гверн. И почему мужчины придумывают себе такие высокопарные псевдонимы? И такие однообразные. Доран – «странник», Гверн – «изгнанник»… Ты бы еще Алиеном назвался.
– А «Рин» что означает?
– Подумай об этом. А заодно о том, почему я оказалась в вашем королевстве и раздавала такие советы. При следующей встрече скажешь.
– А она будет – следующая встреча?
– Кто знает… – Рин подошла к своей чешуйчатой спутнице и положила руку ей на холку. – Вайпер, к счастью, почти не летает. Зато очень быстро бегает. И видит в темноте. – Она взобралась на спину драконихи и повернула в сторону гор.
Рыцарь остался у ручья, глядя, как я исчезаю под большой луной, среди черных деревьев.
Я? В таком невыносимо пафосном сюжете? Да еще с моралью напоследок?
Да, это могла быть я. В одном из бесчисленных отражений.
Собственно часть третья
Пускай художник, паразит,
Другой пейзаж изобразит.
И.Бродский
Ударил колокол на ратушной башне, и тут же отозвалась колокольня собора. Нежный перезвон поплыл над узкими улочками и черепичными крышами в теплых весенних сумерках, вместе с облетевшими яблоневыми лепестками, ибо Шпацирен славится своими садами. А сейчас яблони были в цвету, и казалось, город окутан бело-розовой дымкой.
За полгода, что я здесь торчала, мне успели надоесть яблоки во всех их проявлениях.
А ведь поначалу Шпацирен мне даже нравился. Нравились его чистые улицы, благожелательные жители, сады, пироги, сидр и кальвадос. В основном новизной, конечно. Кроме того, мне предоставлялся не такой широкий выбор. После того, как я славно погуляла на Ближнедальнем Востоке и в принципате Ля Мой, у меня наверняка возникли бы там проблемы. И еще большие – в Великом Хамстве, хотя не вижу причин, по которым я бы хотела отправиться в Столовые равнины. Нет, в Столовые меня можно заманить только очень большими деньгами, а таковых никто не предлагал. Напротив, в Волкодавле меня бы встретили радушно. Но открывать там учебное заведение задуманного мною профиля было бы бессмысленно. Также, как в СТГ и в Гонории. И поскольку восток, юг и север отпадали, я двинулась в западном направлении.
В дверь робко постучали. Я отшвырнула в сторону прошлогодний альманах «От Бельтайна до Самайна», который перелистывала от нечего делать, вернула в стоячее положение табличку «Директор» и крикнула: «Войдите!» Увы, посетителем оказался не потенциальный клиент, а посыльный Судебной палаты.
– Извините, мадам, – пролепетал он, – вот…
Глянув на пергамент, подсунутый мне на стол, я рыкнула:
– Я уже заполняла анкету!
– Извините, мадам… Они говорят, при апелляции снова нужно… а я человек маленький…
– Ладно, – мягчилась я. – Оставь, я после занесу.
Посыльный шмыгнул за дверь, а я с тоской подперла голову рукой.
Итак, полгода я торчу в Шпацирене, трачу деньги на аренду помещения, и время – на бесконечную тяжбу с криптоуниверситетом, обвиняющем меня в посягательстве на его права и привилегии.
Я вовсе не собиралась этого делать. Более того, я специально искала город, в котором не было бы университета, и отчасти поэтому мой выбор пал на Шпацирен. Но оказалось, что университет в Шпацирене имеет приставку «крипто», и ни в одном официальном реестре учебных заведений Ойойкумены не значится. Изучались там исключительно криптодисциплины. Самым старым и почтенным был факультет криптоистории, затем к нему прибавились факультеты криптокосмографии, криптофилософии, а в прошлом году с большой помпой открылся факультет криптомедицины. Главной задачей криптоученых было доказательство того, что в действительности все обстоит не так, как на самом деле. И главным требованием к преподавателям было не иметь специального образования в избранной сфере деятельности. Ректором крипотоисторического факультета был бывший мясник, криптокосмография была открыта аптекарем, криптофилософию нес в массы бывший ландскнехт, а криптомедицину – судебный писарь.
Поскольку я, как все они, в университетах не обучалась, но намеревалась чему-то учить, то мое появление в Шпацирене было сочтено проявлением злостной конкуренции, и не успела я поместить на дверях арендованного дома вывеску «Школа выживания для принцесс», как на меня тут же подали в суд.
Городские власти в этой тяжбе приняли мою сторону. На состояние современной науки им было в высшей степени наплевать, но местные купцы и цеховые старшины, видя, что их детишки, сбитые с пути истинного примером своих профессоров, пренебрегают солидными и выгодными профессиями, не слишком обожали обитель тайного знания. Вдобавок, криптоуниверситет постоянно клянчил у магистрата деньги, а я – нет.
Но профессура криптоуниверситета не унималась.
Все это можно было бы легко перенести, если б от школы был какой-то толк. Не стоит говорить о тех, кто не в ладах с правописанием, путает выживание с вышиванием, и уходит отсюда с воплями: «Обман!» Но принцессы, а также дюшессы, виконтессы и прочие благородные девицы, которых в этих краях было – пруд пруди, не желали ничего знать о выживании, хотя постоянно во что-то вляпывались. Уж, казалось бы, чего проще – научись и выбирайся из всех неприятностей сама. Нет, все хотят идти по пути наименьшего сопротивления. Намедни одна приходила и спрашивала, что сделать, чтоб за ней приехал принц на белом коне. Почему-то этот конь меня особенно взбесил, и я ответила, что на белом коне приедет только смерть, когда наступит полный Армагеддец. А в природе белые кони – это поседевшие с возрастом светло-серые. Она расплакалась и заявила, что такого про коней ей никто не говорил. А если б я ей сказала то, что знаю о принцах…
Ладно, не будем отвлекаться. Я придвинула пергамент и макнула перо в чернила.
Происхождение. Самых благородных кровей. Копия анализа крови, заверенной городским нотариусом Шпацирена, а также доктором медицины Айроном Мэйденом, прилагается.
Образование. Домашнее.
Предыдущее место работы. Военная Академия имени Скатах.
Вероисповедание. Ортодоксальная пофигистка.
Судимости. Не имею.
Это была чистая правда. Я, конечно, как все приличные люди, попадала в темницы, но всякий раз без суда и следствия.
Вопросов в анкете было много, и я решила последовать мудрому правилу «Отложи на завтра то, что неохота делать сегодня», а пока что пойти поужинать. Первое время в Шпацирене я нанимала кухарку, но когда стало ясно, что кормить контингент учащихся не придется, я ее уволила.
Заперев дверь на ключ, я чинной походкой двинулась по улице. Смеркаться только начинало, и фонарей пока не зажигали.
На воротах больницы милосердной Лады Самаритянки красовался свежий плакат, изготовленный в университетской типографии.
«Факультет криптомедицины предупреждает: жизнь опасна для вашего здоровья!»
Это был тот редкий случай, когда мне не хотелось спорить с преподавателями криптодисциплин. Хотя направлялась я туда, где встретить их не было вероятности. Харчевню «Элементал» облюбовали городские чиновники, и профессора туда не совались по причине упомянутых финансовых разногласий.
Содержательница харчевни мадам Лавэ была вдовой местного алхимика, и процветающее состояние заведения заставляло горожан поговаривать, будто Лавэ, в отличие от большинства своих собратьев, таки преуспел по части превращения конского навоза в золото.
Я же думаю, что мадам Лавэ достигла успеха благодаря умению разнообразить традиционные шпациренские блюда типа свиных колбасок и яблочного штруделя. Да и в баре можно было найти кое-что поинтересней сидра, хватило бы денег.
Лично я сегодня заказала баранину под острым соусом и бутылку бренди. Посетителей пока было немного, и хвала всем богам, певцы и музыканты еще не приступали к работе. Совсем обойтись без этой публики было нельзя, в Шпацирене категорически считали, что процесс поглощения пищи должен происходить под музыку, иначе она плохо усваивается.
Напротив меня за столик умостился городской советник Кардиган, с которым мы поддерживали приятельские отношения.
– Привет, Этель, – сказал он.
Такое имя я здесь выбрала. Надоели варианты с «Тессой», «Конни», «Рин» и «Присси». Потому, вспомнив, что на одном варварском языке «Этелинда» означает «наследница», я усекла это слово до «Этель». Можно было назваться и Линдой, но на том же языке это значит «змея». Ничего не имею против, но зачем сразу сознаваться?
Кардиган, прихлебывая суп из бычьих хвостов, сообщил мне о последнем проколе криптопрофессоров. Не так давно они запросили у магистрата безвозвратную ссуду, поскольку пригласили читать лекции знаменитого мэтра Логинуса Славуса, автора прославленной «Драконографии». Было всем известно, что Славус по образованию алхимик, а не ловец драконов, и не опошлял теорий пошлой практикой. Но Кардиган связался с мэтром и с удовольствием узнал, что он ответил криптопрофессорам отказом и что нужно понимать шутки. Выпили за здоровье Логинуса.
Несколько отмякнув душой, я спросила советника:
– Слушай, Карди, ты умный человек, – можешь ты мне ответить: почему, когда я занималась делом, которое считается не женским, то проблем с клиентурой у меня не было? А как только я решила заняться делом сугубо женским, то есть открыла школу для благородных девиц, то с клиентами тут же обнаружилась недостача?
– Насчет прежней твоей работы ничего не скажу – сам не видел, – отвечал рассудительный Кардиган. – А насчет нынешней… Ты уверена, что верно поступила, предложив свои услуги благородным семьям?
– Так ведь простолюдинок, друг мой, учить выживать не надо. Они к этому приучаются с самого рождения.
– Хорошо. Тогда рассмотрим другую сторону проблемы. Благородные семьи, вообще-то, знают о твоей школе?
– Должны бы знать. По прибытии в Шпацирен я разослала извещения по всем адресам, которые значились в местной Панбархатной книге.
– И, разумеется, письма попали в руки родителей. – Кардиган хмыкнул. – Да какие же папаши и мамаши, да еще знатные и титулованные, допустят мысль, что их доченькам когда-нибудь придется бороться за выживание? Если бы ты обратилась к самим девицам, может и была бы какая-то отдача. А так…
В рассуждениях Кардигана имелась определенная логика, но настроение мне это не улучшило. Мы снова выпили. Не помогло. Вдобавок на возвышении справа от стойки послышалось деликатное покашливание. Затем затренькала лютня.
Заведение мадам Лавэ, в дополнение к множеству достоинств, имело один крупный недостаток. Мадам допускала к исполнению сугубо благопристойные музыкальные номера. «Элементал», мол, посещают люди солидные, сановные, и никакие фривольности не должны раздражать их слух.
И сейчас местный миннезингер, толстенький и белобрысый, завел благочестивый гимн, достававший меня на всем пространстве от Радужного моря до Навек Заледеневшего.
Приоресса по имени Анна,
Ты всегда напеваешь «Осанна!»
Ангел мой неземной,
Благодать над тобой,
Приоресса по имени Анна!
Горловая трель, пущенная вслед за этим, доконала меня окончательно.
– Все! Если этот зингер не заткнется, будет ему шухер! И всем, кто станет возражать! И плевать, что драка в харчевне – сюжетный повтор!
Кардиган деликатно отодвинулся. Он в драки не встревал, но и другим не мешал.
Но учинить драку, и вообще вылезти из-за стола, я не успела, на счастье зингершухера, то бишь миннезингера. Он так и не узнал, что ему угрожало.
– Госпожа, у меня послание для вас, – раздался низкий голос, тихий, но вполне отчетливый. Я оглянулась. Возле стены стоял человек в темном плаще с капюшоном, скрывавшем лицо. На его камзоле я разглядела нашитый вымпел с черными и белыми квадратами. В здешних краях такой значок обозначал наемного гонца. Причем срочного. Он протянул мне свернутый в трубку и запечатанный пергамент.
Я сломала печать и недоуменно вперилась в размашистые строчки.
«Вас ожидают в Динас-Атас. То, что вам желают поручить, сложно, опасно, но чрезвычайно важно. Вы не останетесь без вознаграждения».
– Вы, сударь мой, уверены, что письмо предназначено мне? Здесь не указан адресат.
– Мне вас описали, – коротко ответил гонец.
«Интересно, в каких выражениях», – подумала я, но вслух спросила лишь:
– Кто?
– Тот, кто отдал мне послание.
Я взглянула на письмо. Подписи тоже не было. На печати красовалось изображение факела – весьма распространенная эмблема. Только здесь она почему-то была перевернута.
– Похоже на то, что отдача, как ты выразился, Карди, все-таки случилась. Тебе что-нибудь известно про Динас-Атас? Не припомню, чтоб я туда писала. Возможно, почтовая контора Шпацирена также воспользовалась Панбархатной книгой.
– Динас-Атас, в просторечии замок Атасный, – старое имперское владение. Забыл, в какой связи я про него слышал… – Кардиган поскреб в затылке. – По-моему, это в горах, за Черным озером, довольно далеко отсюда. Ага, вспомнил! Замок был отдан в ленное держание графу де Во-Преки, а когда тот был казнен, вернулся короне. Не назову точную дату, но было это давно, еще в прошлом веке. Я читал об этом в Хронике Байопика… Выходит, у замка теперь снова есть хозяин.
– Держатель, – поправила я его. – А у того, надо полагать, имеется дочка… или несколько… а присылать их в школу родителю западло…
– Дорога может быть опасной, леса, горы, разбойники, дикие звери, – уточнил Кардиган. – И если этот феодал достаточно высокого рода, вполне естественно, что он приглашает тебя к себе, а не присылает к тебе детей. Если поручение, которое он собирается тебе дать, касается именно детей.
– А кого же еще? Я, по-моему, ясно изложила в письме, чем я занимаюсь.
– И ты согласишься?
Я задумалась. С одной стороны, это приглашение выглядит несколько странно. А если честно – подозрительно. С другой стороны, что меня здесь держит? Тяжба с криптоуниверситетом? Да пошла она к Ядреной Фене! И сама я веду себя не слишком похвально. То на любительницу белых коней наорала, то миннезингера собралась побить… Ежели агрессия накопилась, не лучше ли с пользою употребить ее против хищников и разбойников? Опять же, полгода спокойной жизни и плотных ужинов в «Элеметале» и не то, что в доспехи не смогу влезть (потому что доспехов у меня все равно нет), но в собственную одежду. Сбережения в банке, за аренду дома уплачено до конца года…
– Вы отправляетесь или нет? – гонец продолжал говорить столь же тихо, но тон его стал требовательным.
– Все равно мне нужно будет приобрести средство передвижения.
– Конь для вас стоит возле харчевни.
Я присвистнула. Что за предусмотрительность!
– Деньги высвистишь, – машинально заметил Кардиган.
– Кстати, о деньгах… – я вынула кошелек и пересчитала наличность. Немного, но все же есть. Здесь не Ля Мой, всегда нужно иметь при себе какое-то количество наличных денег. И еще я неукоснительно следовала правилу «Все мое оружие ношу с собой». Даже в тихом-мирном Шпацирене криптостуденты иногда учиняли на улицах такое, что городская стража запиралась в казармах и ждала, пока все само уляжется. Убрав кошелек, я протянула Кардигану ключ от дома.
– Пусть будет у тебя. Если я не вернусь ко дню нового платежа, отдашь хозяевам.
Городской советник принял ключ и деловито осведомился: