Страница:
– Может случиться, вряд ли случится… – я замолчал, пытаясь унять дрожь, вызванную внезапно возникшими знакомыми словами. – Ладно, баска, поехали. Мы можем сами о себе позаботиться.
Пока мы добирались до кантины Акбара, солнце опустилось за горизонт. Сияние тонкого полумесяца не затмевало свет звезд и они блестели как кристаллы Пенджи на ровной площадке Бросающего песок.
Представив себя со стороны – угрюмого, нервного, брюзжащего – я завернул жеребца прямо на конюшню и поставил его в одну из крошечных отгороженных щелей под названием стойло. Дел мудро отвела кобылу в другой конец захудалой конюшни Акбара и сняла с нее упряжь и сумки. Медные украшения уздечки зазвенели и Дел тихо заговорила с кобылой на Высокогорном.
Язык этот мне давался с трудом, хотя за время нашего путешествия я сумел овладеть им достаточно, чтобы говорить и понимать сказанное. Я слушал Дел и чувствовал, что сейчас в ее речи важны были не слова, а интонации. Дел что-то беспокоило.
Пока она общалась с кобылой, я занялся жеребцом. Засыпал ему корм, дал воды и встретился с ней у выхода. Оба мы несли сумки и фляги.
– Есть хочешь? – поинтересовался я, стремясь разрядить атмосферу.
Дел покачала головой.
– Значит пить.
Дел только дернула плечом.
– Может вымыться, утром?
Хитрый изгиб Северного рта, по которому ничего не поймешь.
У меня кончилось терпение.
– Тогда ЧТО ты хочешь?
В полумраке голубые глаза стали совсем светлыми.
– Освободить ЭТО.
Снова «это». Мой меч.
– Аиды, баска, ты слишком много о нем думаешь. Мне самому надоело ждать и я с большим удовольствием покончил бы с ним здесь, чем тянуть до Джулы, но выбора мне, кажется, никто не предлагает, – я прошел мимо нее и вышел из конюшни. – Давай избавимся от этих шмоток. Мне нужна еда и чашка акиви.
Дел вздохнула и пошла за мной.
– Что ж, по крайней мере в этом ты не изменился.
Мы быстро избавились от груза, купив себе постель, и вернулись в общую комнату, полную клиентов. Дым хувы спиралями поднимался к потолку, от разлитого вина пол был липким, отекавшие свечи разливали тошнотворный свет. В комнате пахло молодым вином, кислой едой, стареющими шлюхами и немытыми, потными телами.
Обычный набор запахов для кантины.
Заставляющий пожалеть, что у человека есть нос.
Дел что-то тихо пробормотала. Я показал на небольшой покосившийся стол в углу комнаты, пробрался через человеческий стадный двор, зацепил ногой табуретку и подтащил ее к себе.
– Акиви! – закричал я пухлой служанке, нагруженной чашками и кувшинами. – И две миски тушеного мяса с сыром!
Дел застыла у стола, молча осматривая кантину. Она старалась ничем не выдать своего отвращения, но я его сразу почувствовал.
– Садись, – бросил я. – Ты ожидала чего-то лучшего?
Дел обернулась. Она долго изучала меня, потом опустилась на табуретку. Стол стоял в углу, в стороне от толпы; место, которое я оставил Дел должно было защищать ее со спины и боков. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы самому не занять такую выгодную позицию, но Дел предпочла не заметить это.
Служанка принесла все, что я заказал. Кувшин акиви, две чашки, две миски, над которыми поднимался пар, и ложки. Я открыл рот, чтобы попросить воды, заранее считая монеты, но Дел меня опередила.
– Я буду пить акиви.
Сам не знаю, как мне удалось справиться с собой и не застыть перед ней с открытым ртом.
– Это крепкая штучка, баска.
– Совершенно с тобой согласна, – она потянулась за кувшином и наполнила до краев обе чашки. Едкий аромат был таким густым, что я готов был на пари разрезать его пополам мечом.
Я сунул служанке лишнюю монету и жестом отослал ее. Я никак не мог понять, что происходит с Дел.
– Слушай, баска, я знаю, я неоднократно говорил тебе, что ты не имеешь права упрекать меня за излишнюю любовь к неизвестному тебе напитку, но…
– Ты прав, – спокойно согласилась она и поднесла чашку ко рту.
– Ты не обязана делать это, баска!
– Пей свое, – с прохладцей посоветовала она и сделала приличный глоток.
В детстве я не получил утонченного воспитания; я расхохотался ей в лицо.
– Боги, Дел… посмотрела бы ты на себя со стороны!
Она умудрилась проглотить все, что взяла в рот, сохранив достоинство. Потом сделала другой глоток.
– Баска… хватит! Не надо мне ничего доказывать.
Голубые глаза смотрели на меня. Этот глоток дался ей лучше, лицо почти не скривилось.
– Нельзя судить мужчину не испробовав на себе его пороки.
Я прищурился.
– А это ты от кого слышала?
– От моего ан-кайдина в Стаал-Уста.
Я ухмыльнулся.
– В этом все Северяне – сплошная напыщенность и пустые слова.
– А чему учил тебя твой шодо?
– Мой шодо учил меня семи уровням работы с мечом. Больше ни на что времени не оставалось.
– А-а, – третий глоток. – В этом все Южане – сплошной пот и благоухающие задницы.
Всегда на середине глотка… Я подавился, разбрызгал акиви, вытер лицо.
– А ЭТО что должно означать?
Дел немного подумала.
– То, что ты делаешь во сне после того, как съешь слишком много сыра.
– После… а-а, – я нахмурился. – Слушай, тебе не кажется, что есть темы поприятнее.
Дел сладко улыбнулась и выпила еще акиви.
– Поосторожнее, – забеспокоился я. – Я рассказывал тебе, что со мной случилось. После первой чашки этой штуки меня унесли в кровать.
Она вытащила косу из-под бурнуса и томно перекинула ее через плечо.
– Кое-что у меня получается лучше, чем у тебя. Может и в этом я тебя обгоню?
– В умении пить? Сомневаюсь. У меня многолетняя практика, и кроме того, я мужчина.
– Так вот в чем дело, – Дел кивнула и сделала еще глоток. – Значит пить больше чем другой заставляет мужчину его гордость.
Я вспомнил о привычных для кантин спорах кто больше выпьет. Женщины в таких соревнованиях не участвовали, разве что в качестве награды победителю.
Тепло разлилось у меня в животе, поднялось до шеи, щеки покраснели. Дел, заметив это, улыбнулась. Мою реакцию можно было принять за ответ.
Что сделало меня более обидчивым.
– Мужчины во многом превосходят женщин. А некоторые мужчины в чем-то превосходят других мужчин, и ничего страшного в этом нет. Никакого отношения к гордости это не имеет. И нет ничего плохого в выяснении кто же лучше.
– Упившись, мужчина может самоутвердиться.
– В некоторых случаях да, – признал я. Я помнил много таких случаев.
– Или показав, что он может дальше отлить?
– А это ты откуда знаешь?
– У меня было много братьев.
Я хмыкнул.
– Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.
– А как насчет женщин?
– Что?
– Ты соревновался за женщин?
Я нахмурился.
– К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?
Дел улыбнулась и сделала глоток.
– Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.
Я выругался.
– Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.
Дел положила подбородок на ладонь.
– А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.
– Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, – я плеснул в свою чашку акиви. – ТЫ хочешь еще?
Дел улыбнулась.
– Пожалуйста.
– Ешь мясо, – посоветовал я, копаясь в собственной миске.
– Сыр зеленый, – заметила она.
Мясо тоже, немного.
– Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.
Она поковыряла в своей миске.
– Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.
Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.
– В сумках есть кумфа.
Дел скривилась, а я усмехнулся.
– Ешь, – мягко повторил я. – Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.
25
26
Пока мы добирались до кантины Акбара, солнце опустилось за горизонт. Сияние тонкого полумесяца не затмевало свет звезд и они блестели как кристаллы Пенджи на ровной площадке Бросающего песок.
Представив себя со стороны – угрюмого, нервного, брюзжащего – я завернул жеребца прямо на конюшню и поставил его в одну из крошечных отгороженных щелей под названием стойло. Дел мудро отвела кобылу в другой конец захудалой конюшни Акбара и сняла с нее упряжь и сумки. Медные украшения уздечки зазвенели и Дел тихо заговорила с кобылой на Высокогорном.
Язык этот мне давался с трудом, хотя за время нашего путешествия я сумел овладеть им достаточно, чтобы говорить и понимать сказанное. Я слушал Дел и чувствовал, что сейчас в ее речи важны были не слова, а интонации. Дел что-то беспокоило.
Пока она общалась с кобылой, я занялся жеребцом. Засыпал ему корм, дал воды и встретился с ней у выхода. Оба мы несли сумки и фляги.
– Есть хочешь? – поинтересовался я, стремясь разрядить атмосферу.
Дел покачала головой.
– Значит пить.
Дел только дернула плечом.
– Может вымыться, утром?
Хитрый изгиб Северного рта, по которому ничего не поймешь.
У меня кончилось терпение.
– Тогда ЧТО ты хочешь?
В полумраке голубые глаза стали совсем светлыми.
– Освободить ЭТО.
Снова «это». Мой меч.
– Аиды, баска, ты слишком много о нем думаешь. Мне самому надоело ждать и я с большим удовольствием покончил бы с ним здесь, чем тянуть до Джулы, но выбора мне, кажется, никто не предлагает, – я прошел мимо нее и вышел из конюшни. – Давай избавимся от этих шмоток. Мне нужна еда и чашка акиви.
Дел вздохнула и пошла за мной.
– Что ж, по крайней мере в этом ты не изменился.
Мы быстро избавились от груза, купив себе постель, и вернулись в общую комнату, полную клиентов. Дым хувы спиралями поднимался к потолку, от разлитого вина пол был липким, отекавшие свечи разливали тошнотворный свет. В комнате пахло молодым вином, кислой едой, стареющими шлюхами и немытыми, потными телами.
Обычный набор запахов для кантины.
Заставляющий пожалеть, что у человека есть нос.
Дел что-то тихо пробормотала. Я показал на небольшой покосившийся стол в углу комнаты, пробрался через человеческий стадный двор, зацепил ногой табуретку и подтащил ее к себе.
– Акиви! – закричал я пухлой служанке, нагруженной чашками и кувшинами. – И две миски тушеного мяса с сыром!
Дел застыла у стола, молча осматривая кантину. Она старалась ничем не выдать своего отвращения, но я его сразу почувствовал.
– Садись, – бросил я. – Ты ожидала чего-то лучшего?
Дел обернулась. Она долго изучала меня, потом опустилась на табуретку. Стол стоял в углу, в стороне от толпы; место, которое я оставил Дел должно было защищать ее со спины и боков. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы самому не занять такую выгодную позицию, но Дел предпочла не заметить это.
Служанка принесла все, что я заказал. Кувшин акиви, две чашки, две миски, над которыми поднимался пар, и ложки. Я открыл рот, чтобы попросить воды, заранее считая монеты, но Дел меня опередила.
– Я буду пить акиви.
Сам не знаю, как мне удалось справиться с собой и не застыть перед ней с открытым ртом.
– Это крепкая штучка, баска.
– Совершенно с тобой согласна, – она потянулась за кувшином и наполнила до краев обе чашки. Едкий аромат был таким густым, что я готов был на пари разрезать его пополам мечом.
Я сунул служанке лишнюю монету и жестом отослал ее. Я никак не мог понять, что происходит с Дел.
– Слушай, баска, я знаю, я неоднократно говорил тебе, что ты не имеешь права упрекать меня за излишнюю любовь к неизвестному тебе напитку, но…
– Ты прав, – спокойно согласилась она и поднесла чашку ко рту.
– Ты не обязана делать это, баска!
– Пей свое, – с прохладцей посоветовала она и сделала приличный глоток.
В детстве я не получил утонченного воспитания; я расхохотался ей в лицо.
– Боги, Дел… посмотрела бы ты на себя со стороны!
Она умудрилась проглотить все, что взяла в рот, сохранив достоинство. Потом сделала другой глоток.
– Баска… хватит! Не надо мне ничего доказывать.
Голубые глаза смотрели на меня. Этот глоток дался ей лучше, лицо почти не скривилось.
– Нельзя судить мужчину не испробовав на себе его пороки.
Я прищурился.
– А это ты от кого слышала?
– От моего ан-кайдина в Стаал-Уста.
Я ухмыльнулся.
– В этом все Северяне – сплошная напыщенность и пустые слова.
– А чему учил тебя твой шодо?
– Мой шодо учил меня семи уровням работы с мечом. Больше ни на что времени не оставалось.
– А-а, – третий глоток. – В этом все Южане – сплошной пот и благоухающие задницы.
Всегда на середине глотка… Я подавился, разбрызгал акиви, вытер лицо.
– А ЭТО что должно означать?
Дел немного подумала.
– То, что ты делаешь во сне после того, как съешь слишком много сыра.
– После… а-а, – я нахмурился. – Слушай, тебе не кажется, что есть темы поприятнее.
Дел сладко улыбнулась и выпила еще акиви.
– Поосторожнее, – забеспокоился я. – Я рассказывал тебе, что со мной случилось. После первой чашки этой штуки меня унесли в кровать.
Она вытащила косу из-под бурнуса и томно перекинула ее через плечо.
– Кое-что у меня получается лучше, чем у тебя. Может и в этом я тебя обгоню?
– В умении пить? Сомневаюсь. У меня многолетняя практика, и кроме того, я мужчина.
– Так вот в чем дело, – Дел кивнула и сделала еще глоток. – Значит пить больше чем другой заставляет мужчину его гордость.
Я вспомнил о привычных для кантин спорах кто больше выпьет. Женщины в таких соревнованиях не участвовали, разве что в качестве награды победителю.
Тепло разлилось у меня в животе, поднялось до шеи, щеки покраснели. Дел, заметив это, улыбнулась. Мою реакцию можно было принять за ответ.
Что сделало меня более обидчивым.
– Мужчины во многом превосходят женщин. А некоторые мужчины в чем-то превосходят других мужчин, и ничего страшного в этом нет. Никакого отношения к гордости это не имеет. И нет ничего плохого в выяснении кто же лучше.
– Упившись, мужчина может самоутвердиться.
– В некоторых случаях да, – признал я. Я помнил много таких случаев.
– Или показав, что он может дальше отлить?
– А это ты откуда знаешь?
– У меня было много братьев.
Я хмыкнул.
– Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.
– А как насчет женщин?
– Что?
– Ты соревновался за женщин?
Я нахмурился.
– К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?
Дел улыбнулась и сделала глоток.
– Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.
Я выругался.
– Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.
Дел положила подбородок на ладонь.
– А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.
– Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, – я плеснул в свою чашку акиви. – ТЫ хочешь еще?
Дел улыбнулась.
– Пожалуйста.
– Ешь мясо, – посоветовал я, копаясь в собственной миске.
– Сыр зеленый, – заметила она.
Мясо тоже, немного.
– Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.
Она поковыряла в своей миске.
– Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.
Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.
– В сумках есть кумфа.
Дел скривилась, а я усмехнулся.
– Ешь, – мягко повторил я. – Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.
25
Она выпила куда больше, чем я ожидал. И съела гораздо меньше, чем я надеялся. Но за свою жизнь я успел кое-чему научиться, например одной прописной истине: не стоит давать советы женщине, особенно пьяной Делиле.
Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.
Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище – вот только я не знал, что с ней делать.
Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.
Или в состоянии?
Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?
Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.
А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.
Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.
И иногда меня это беспокоило.
А не пора ли вспомнить?
А хотел ли я этого?
Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.
Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.
На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.
– У меня есть деньги, – сказал он. – Сколько ты за нее просишь?
В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.
Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.
– Кого? Ее? – новый ноготь указал на объект разговора. – Она тебе не нужна.
– Нужна. Сколько?
Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть – простые люди так не одеваются.
– Не продается, – отрезал я и снова занялся акиви.
– Назови свою цену, – настаивал он.
Мысленно я вздохнул.
– А ты уверен, что она будет стоить этих денег?
– Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.
Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.
Это могло доставить нам серьезные неприятности.
– Нет, – повторил я.
– Чего ты хочешь? – не сдавался он. – Я могу дать тебе не просто деньги…
– Нет, – я посмотрел на Дел, ожидая ее вмешательства. Она молча ждала, вяло прислонившись к стене, из чего не следовало делать вывод, что она не была готова дать отпор Южанину; если бы она не пила…
– Она мне не принадлежит.
– А-а, – от озарения почти бесцветные глаза заблестели и я понял, что непреднамеренно понизил себя в должности. Теперь он думал, что я телохранитель или наемник. – С кем мне поговорить относительно ее покупки?
– Со мной, – ответила Дел.
Темно-коричневые брови слегка выгнулись, выражая спокойное удивление.
– С тобой?
– Со мной, – она улыбнулась своей сияющей улыбкой. Из моей головы сразу улетучился туман акиви и я насторожился. Когда Дел улыбается ТАК…
– Ты? – на этот раз он даже развеселился. – И как бы ты себя оценила?
Белые зубы коротко сверкнули.
– Больше, чем ты согласишься заплатить.
Он заинтересованно разглядывал ее.
– Но ты и не представляешь, сколько я готов заплатить.
– А ТЫ и не представляешь, сколько я могу потребовать.
– Ну ладно, – вмешался я, – хватит. Этот разговор все равно ни к чему не приведет. Давайте быстренько заканчивать и каждый займется своим делом,
– я начал подниматься. – Думаю, пора…
– Сядь, Тигр, – сказала Дел.
– Баска, это заходит слишком далеко.
– Он сам завел это слишком далеко. И поскольку речь идет обо мне, я и буду принимать решение, – в ее голосе звенел лед, но лицо заливал румянец. Голубые глаза подозрительно блестели. – Я хочу знать ТОЧНО сколько он готов заплатить.
Я очень постарался не заорать.
– А если он заплатит? Что тогда?
– Тогда ему придется меня купить, – Дел томно стянула кожаный шнурок с косы, растрепала волосы и снова разделила их на три части.
– Ну хватит, – зашипел я. – Если ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и смотреть как ты продаешь себя в рабство…
– Не в рабство, – возразил мужчина. – Я не покупаю рабов. Я покупаю отличия.
– Какая разница? – бросил я. – Ты не можешь ее купить.
Дел закончила заплетать косу.
– Не доверяешь мне, Тигр?
Я кинул на нее яростный взгляд и заскрипел зубами.
– Ты ПЬЯНА, – рявкнул я. – Пьяна, и от этого поглупела…
– С тобой это часто бывает, – сообщила она и широко улыбнулась. – Я тебе когда-нибудь запрещала делать то, что ты хочешь?
– Это другое…
– Нет. То же самое, – она улыбнулась мужчине. – Ты гарантируешь, что заплатишь?
Зрачки расширились. Он решил, что она уже принадлежит ему.
– Я же сказал, что заплачу.
– Независимо от того, какой будет цена?
– Да, – пальцы подергивались и кольца сверкали. – Назови свою цену?
Дел кивнула, закончила завязывать косу. Потом она отпихнула назад табуретку и поднялась. Расстегнула пояс, провела рукоять меча в разрез на плече бурнуса и мягкий шелк соскользнул на пол. Ремни перевязи плотно обтягивали тунику на ее теле.
В тусклом свете свечей руки Дел казались совсем белыми. Серебряная рукоять отливала бледно-розовым.
– Выбери мужчину, – приказала она.
– Мужчину?.. – впервые он растерялся.
– Для танца. Выбери.
Я приподнялся.
– Слушай, Дел…
– Выбери, – повторила она. Он не шевелился и светлые брови удивленно изогнулись. – Ты хочешь танцевать сам?
– Танцевать? – он посмотрел на меня. – О чем она?
Желание понаблюдать за его реакцией пересилило раздражение.
– А почему бы тебе не спросить ее? Она же тебе нужна?
– Вот моя цена, – объявила Дел и, вынув Бореал, поставила кончик на стол. Меч стоял прямо, удерживаемый от падения одной рукой с длинными пальцами, слабо сжимавшими рукоять. Помолчав, она очень мягко добавила: – Я ЛЮБЛЮ танцевать.
Она пьяна, понял я. Она пьяна и ее понесло – что, в аиды, мне делать?
И вообще: МОГ ЛИ я что-то сделать?
Когда я бывал в таком состоянии, никто не мог меня остановить.
Он торопливо запротестовал.
– Но я не танцор меча.
– А я танцор, – улыбнулась она. – Значит выбери кого-то.
– Ты же не… – он не закончил. Достаточно было один раз посмотреть на нее. Он повернулся ко мне. – Она ведь шутит.
– Может поспорим? – охотно предложил я.
– Но… она женщина…
– А мне-то казалось, что уж в этом ты уверен, – я увлекся словесной стычкой и чувствовал себя все лучше и лучше. Дел не собиралась танцевать. Она просто играла с ним – это же было ясно.
– Выбирай, – повторила Дел. – Если я проиграю, я твоя.
Теперь, конечно, все в кантине заинтересовались нашей беседой. В зловонной комнате стояла тишина.
И я впервые задумался…
– А что, в аиды, ТЫ здесь делаешь? – спросил я его. – Люди вроде тебя обычно не бродят по подобным заведениям. Они предпочитают кантины получше… – я пожал плечами. – Ты здесь совсем не к месту.
– У меня много информаторов. Один из них пришел ко мне с сообщением, что появилась женщина, достойная моего внимания. Этот человек получит награду.
– Она Северянка, – объявил я. – Она не продается. У них это не принято.
– У них, у нас, какая разница. Почти все, что есть в моей коллекции, не продавалось, но я все равно купил, – он изящно пожал плечами. – Или достал. Есть много способов получить желаемое.
Из толпы вышел Южанин. Молодой. Пылкий. Меч в ножнах свисал с пояса, а значит он не был танцором. Он только мечтал об этом. Возможно после этого танца он уже ни о чем мечтать не сможет.
– Я станцую против нее.
Глаза Дел сузились. Она внимательно оценила его.
Покупатель улыбнулся.
– Я, конечно, заплачу тебе.
– Сколько? – спросил парень.
– Обсудим это позже. Я обещаю, что буду щедр. Какой смысл обсчитывать тебя, если ты выиграешь.
Вот теперь я встал.
– Это зашло слишком далеко…
– Тигр, сядь…
– Дел, не будь смешной…
Она произнесла одно слово на холодном Северном и я понял, что Дел просвещена в ругательствах гораздо лучше, чем я полагал.
– Ну хорошо… – согласился я.
А потом резко опрокинул стол и сильно ударил ее в челюсть.
Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.
Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище – вот только я не знал, что с ней делать.
Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.
Или в состоянии?
Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?
Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.
А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.
Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.
И иногда меня это беспокоило.
А не пора ли вспомнить?
А хотел ли я этого?
Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.
Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.
На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.
– У меня есть деньги, – сказал он. – Сколько ты за нее просишь?
В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.
Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.
– Кого? Ее? – новый ноготь указал на объект разговора. – Она тебе не нужна.
– Нужна. Сколько?
Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть – простые люди так не одеваются.
– Не продается, – отрезал я и снова занялся акиви.
– Назови свою цену, – настаивал он.
Мысленно я вздохнул.
– А ты уверен, что она будет стоить этих денег?
– Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.
Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.
Это могло доставить нам серьезные неприятности.
– Нет, – повторил я.
– Чего ты хочешь? – не сдавался он. – Я могу дать тебе не просто деньги…
– Нет, – я посмотрел на Дел, ожидая ее вмешательства. Она молча ждала, вяло прислонившись к стене, из чего не следовало делать вывод, что она не была готова дать отпор Южанину; если бы она не пила…
– Она мне не принадлежит.
– А-а, – от озарения почти бесцветные глаза заблестели и я понял, что непреднамеренно понизил себя в должности. Теперь он думал, что я телохранитель или наемник. – С кем мне поговорить относительно ее покупки?
– Со мной, – ответила Дел.
Темно-коричневые брови слегка выгнулись, выражая спокойное удивление.
– С тобой?
– Со мной, – она улыбнулась своей сияющей улыбкой. Из моей головы сразу улетучился туман акиви и я насторожился. Когда Дел улыбается ТАК…
– Ты? – на этот раз он даже развеселился. – И как бы ты себя оценила?
Белые зубы коротко сверкнули.
– Больше, чем ты согласишься заплатить.
Он заинтересованно разглядывал ее.
– Но ты и не представляешь, сколько я готов заплатить.
– А ТЫ и не представляешь, сколько я могу потребовать.
– Ну ладно, – вмешался я, – хватит. Этот разговор все равно ни к чему не приведет. Давайте быстренько заканчивать и каждый займется своим делом,
– я начал подниматься. – Думаю, пора…
– Сядь, Тигр, – сказала Дел.
– Баска, это заходит слишком далеко.
– Он сам завел это слишком далеко. И поскольку речь идет обо мне, я и буду принимать решение, – в ее голосе звенел лед, но лицо заливал румянец. Голубые глаза подозрительно блестели. – Я хочу знать ТОЧНО сколько он готов заплатить.
Я очень постарался не заорать.
– А если он заплатит? Что тогда?
– Тогда ему придется меня купить, – Дел томно стянула кожаный шнурок с косы, растрепала волосы и снова разделила их на три части.
– Ну хватит, – зашипел я. – Если ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и смотреть как ты продаешь себя в рабство…
– Не в рабство, – возразил мужчина. – Я не покупаю рабов. Я покупаю отличия.
– Какая разница? – бросил я. – Ты не можешь ее купить.
Дел закончила заплетать косу.
– Не доверяешь мне, Тигр?
Я кинул на нее яростный взгляд и заскрипел зубами.
– Ты ПЬЯНА, – рявкнул я. – Пьяна, и от этого поглупела…
– С тобой это часто бывает, – сообщила она и широко улыбнулась. – Я тебе когда-нибудь запрещала делать то, что ты хочешь?
– Это другое…
– Нет. То же самое, – она улыбнулась мужчине. – Ты гарантируешь, что заплатишь?
Зрачки расширились. Он решил, что она уже принадлежит ему.
– Я же сказал, что заплачу.
– Независимо от того, какой будет цена?
– Да, – пальцы подергивались и кольца сверкали. – Назови свою цену?
Дел кивнула, закончила завязывать косу. Потом она отпихнула назад табуретку и поднялась. Расстегнула пояс, провела рукоять меча в разрез на плече бурнуса и мягкий шелк соскользнул на пол. Ремни перевязи плотно обтягивали тунику на ее теле.
В тусклом свете свечей руки Дел казались совсем белыми. Серебряная рукоять отливала бледно-розовым.
– Выбери мужчину, – приказала она.
– Мужчину?.. – впервые он растерялся.
– Для танца. Выбери.
Я приподнялся.
– Слушай, Дел…
– Выбери, – повторила она. Он не шевелился и светлые брови удивленно изогнулись. – Ты хочешь танцевать сам?
– Танцевать? – он посмотрел на меня. – О чем она?
Желание понаблюдать за его реакцией пересилило раздражение.
– А почему бы тебе не спросить ее? Она же тебе нужна?
– Вот моя цена, – объявила Дел и, вынув Бореал, поставила кончик на стол. Меч стоял прямо, удерживаемый от падения одной рукой с длинными пальцами, слабо сжимавшими рукоять. Помолчав, она очень мягко добавила: – Я ЛЮБЛЮ танцевать.
Она пьяна, понял я. Она пьяна и ее понесло – что, в аиды, мне делать?
И вообще: МОГ ЛИ я что-то сделать?
Когда я бывал в таком состоянии, никто не мог меня остановить.
Он торопливо запротестовал.
– Но я не танцор меча.
– А я танцор, – улыбнулась она. – Значит выбери кого-то.
– Ты же не… – он не закончил. Достаточно было один раз посмотреть на нее. Он повернулся ко мне. – Она ведь шутит.
– Может поспорим? – охотно предложил я.
– Но… она женщина…
– А мне-то казалось, что уж в этом ты уверен, – я увлекся словесной стычкой и чувствовал себя все лучше и лучше. Дел не собиралась танцевать. Она просто играла с ним – это же было ясно.
– Выбирай, – повторила Дел. – Если я проиграю, я твоя.
Теперь, конечно, все в кантине заинтересовались нашей беседой. В зловонной комнате стояла тишина.
И я впервые задумался…
– А что, в аиды, ТЫ здесь делаешь? – спросил я его. – Люди вроде тебя обычно не бродят по подобным заведениям. Они предпочитают кантины получше… – я пожал плечами. – Ты здесь совсем не к месту.
– У меня много информаторов. Один из них пришел ко мне с сообщением, что появилась женщина, достойная моего внимания. Этот человек получит награду.
– Она Северянка, – объявил я. – Она не продается. У них это не принято.
– У них, у нас, какая разница. Почти все, что есть в моей коллекции, не продавалось, но я все равно купил, – он изящно пожал плечами. – Или достал. Есть много способов получить желаемое.
Из толпы вышел Южанин. Молодой. Пылкий. Меч в ножнах свисал с пояса, а значит он не был танцором. Он только мечтал об этом. Возможно после этого танца он уже ни о чем мечтать не сможет.
– Я станцую против нее.
Глаза Дел сузились. Она внимательно оценила его.
Покупатель улыбнулся.
– Я, конечно, заплачу тебе.
– Сколько? – спросил парень.
– Обсудим это позже. Я обещаю, что буду щедр. Какой смысл обсчитывать тебя, если ты выиграешь.
Вот теперь я встал.
– Это зашло слишком далеко…
– Тигр, сядь…
– Дел, не будь смешной…
Она произнесла одно слово на холодном Северном и я понял, что Дел просвещена в ругательствах гораздо лучше, чем я полагал.
– Ну хорошо… – согласился я.
А потом резко опрокинул стол и сильно ударил ее в челюсть.
26
Дел обмякла, разжимая пальцы, державшие меч. Я подхватил ее, не обратив внимания на упавшую яватму, небрежно запихнул в угол и быстро повернулся к Южанам.
В моих руках уже был Самиэль.
– Меня зовут Песчаный Тигр, – объявил я. – Если у кого-то есть желание потанцевать, я готов составить ему компанию.
Люди начали переглядываться, но никто не произнес ни звука.
– Никто не хочет? – я повернул клинок и двухцветная вспышка скользнула по кантине: серебро и чернота. – Никто? СОВСЕМ никто? – я посмотрел на желающего купить Дел. – Ну а ты?
Он плотно сжал губы, но тоже промолчал.
– Нет? Ты уверен? – я еще раз осмотрел кантину. – Последний раз предлагаю, – предупредил я. Не дождавшись ответа, я повернулся к парню, который согласился танцевать с Дел, и посмотрел ему в глаза. – А как же ТЫ? Тебе ведь очень хотелось танцевать. Со мной попробуешь?
Он нервно облизнул губы.
– Я не знал, что это ты… Я не знал, что она твоя.
– Она не моя, – отрезал я и снова осмотрел комнату. – Я готов вызвать каждого из вас на настоящий танец. В этом городе скучновато и мне давно пора найти себе достойное занятие.
– Песчаный Тигр, – с уважением произнес парень, – никто из нас не выстоит против тебя.
Я слабо улыбнулся.
– Я рад, что ты это понимаешь.
Позади меня зашевелилась Дел.
– Оставайся там, – бросил я, даже не позаботившись обернуться. Ногой я достал Бореал и отпихнул ее туда же, в угол. Я сомневался, что кто-то рискнет напасть на меня со спины, но лучше было не подставляться. За такую осторожность им же следовало бы меня поблагодарить.
– Ну что ж, кажется все выяснили, – сказал я. – Почему бы всем не заняться своими делами? – я повернулся к «покупателю» Дел и добавил, понижая голос. – Потому что если ТЫ не хочешь танцевать, нам разговаривать не о чем.
Бледные как акиви глаза сверкнули, кольца заблестели, когда тонкие пальцы нервно сжались, но он только покачал головой.
– Тогда отправляйся домой, – предложил я. – Уходи отсюда.
Он слегка склонил голову, потом повернулся и вышел.
– Представление окончено, – громко объявил я.
Все торопливо согласились.
Когда волнение в кантине улеглось, хотя люди и продолжали исподтишка кидать на меня взгляды и шепотом обсуждать случившееся, я убрал меч в ножны и повернулся к Дел. Она успела подобрать Бореал и сидела в углу, баюкая яватму.
– Ну ладно, – я протянул руку к Бореал. – Давай ее мне, пока ты себе ногу не отрезала.
Дел ловко ухватила рукоять двумя руками и клинок приподнялся. Я обнаружил, что острие меча целится в интимное место пониже живота, который сразу заныл от такого неприятного соседства. Клинок словно застыл в воздухе.
– Назад, – сказала она.
– Баска..
– Назад, Тигр.
Я повнимательнее посмотрел в ее глаза, потом снова на кончик меча. Следя за каждым моим движением, чтобы расстояние между нами не менялось, Дел подобрала с пола свой бурнус и, прижимаясь спиной к стене, поднялась. Обманчивый блеск в глазах и румянец исчезли и я понял, как ошибался: Дел не была пьяна. Дел ни на одну секунду не опьянела.
– Что, в аиды…
– В нашу комнату. Иди.
Я хотел с ней поспорить, но когда в человека упираются острием меча – и надо добавить отлично отточенным острием – предпочтительнее не возражать. И я подчинился.
Комнатой называлась крошечная ячейка с кривобоким окном, пробитым в потрескавшейся глиняной стене и пропускавшим приглушенный неровный свет. Стена, разделявшая комнаты, была сбита из потрескавшихся от жары планок, скрепленных глиной и проложенных изъеденной молью тканью. Раньше таких комнат я у Акбара не знал. Мне пришло в голову, что она очень напоминала стойло, выделенное жеребцу. А может была даже меньше.
Два шага в ячейку и я повернулся к Дел.
– Ладно, что ты себе..
– Это была проверка, – мягко сказала она, задвигая потертый полог, чтобы обеспечить хотя бы видимость уединения.
– Проверка? Что за проверка? Ты о чем?
– Сядь, Тигр.
Меня уже просто тошнило от ее просьб сесть. Я показал зубы и продемонстрировал ей все преимущества взгляда зеленых глаз песчаного тигра.
– Заставь меня.
Она прищурилась.
– Заставить?
– Попробуй.
Она подумала, потом отвела в сторону клинок меча, повернулась на одной ноге, а другой метко ударила меня высоко в правое бедро.
Такого я не ожидал. Еще вчера я бы наверняка упал, но теперь нога легко согнулась и я ушел от удара.
Дел перестала улыбаться.
Я поманил ее пальцами.
– Еще одна попытка будет?
Глаза Дел стали холодными и внимательными.
– Твое колено…
Я пожал плечами.
– В норме, как всегда.
– Я думала, что оно подогнется… я для этого так и била.
– Грязный номер, баска.
– Не грязнее чем твой, который ты устроил этим утром надолго исчезнув, – клинок яватмы сверкнул и острие снова пощекотало мне живот. – Как ты думаешь, зачем я все это делала?
– Я даже представить себе не могу, зачем ты «все это» делала. Может из-за своего идиотизма?
Она тоже показала зубы, но это была не улыбка.
– Ты стал другим! Совсем другим, Тигр! Сначала ты скрываешь предсказания Бросающего песок, словно они меня не касаются, а потом исчезаешь, забрав только меч. Теперь догадаешься, зачем я это сделала?
– Из твоих слов я понял, что ты меня проверяла. Только на что? Я не понимаю. Чего ты от меня ожидала?
Дел смотрела на меня взволнованно и мрачно.
– Я пыталась убедить себя, что ты находишься в постоянном напряжении, что тебе приходится думать о Чоса Деи… и что ты стал таким потому что ты постоянно сражаешься с ним. Иногда мне кажется, что ты выигрываешь… а иногда я не знаю.
– И ты решила изобразить пьяную, чтобы посмотреть, что я буду делать?
– Я не «изображала пьяную» – я просто позволила тебе поверить в то, во что ты хотел верить: женщина, выпившая много акиви, должна опьянеть. Тогда тебе не пришлось бы передо мной притворяться. Это была проверка, Тигр. Если бы ты подчинялся Чоса Деи, ты без колебаний взял бы мой меч… или меня. Мы обе нужны ему.
Я вспомнил, как раздумывал, а не затащить ли мне Дел в постель и даже испугался, не мог ли действительно Чоса Деи внушить мне это желание, но потом решил, что мои мысли ничем не отличались от мыслей любого мужчины, увидевшего расслабившуюся и разомлевшую Дел. Ничего сверхъестественного в этом не было.
И это, кисло подумал я, не основание колоть меня мечом.
Я понял, что пора перейти к важному вопросу.
– Ну а поскольку я не пытался забрать твой меч – или тебя – я остаюсь самим собой. Так?
– Так я надеялась получить ответ, – неуверенно признала Дел.
Я показал пальцем на яватму.
– Тогда может ты ее уберешь?
Дел посмотрела на меч, нахмурилась, лицо ее скривилось и я вдруг понял, что она растеряна и испугана.
– Нет. Потому что… я боюсь.
Мне стало больно.
– Меня?
– Того, кем ты можешь оказаться.
– Но я думал, что с этим мы разобрались!
Ее глаза искали мои и наши взгляды встретились.
– Неужели ты не понимаешь? Ты уехал этим утром не сказав ни слова. Я не прошу тебя рассказывать мне обо всем, что ты делаешь, я понимаю что у каждого человека должно быть что-то личное, даже песня… но что я должна была подумать? Прошлой ночью тебе предсказали твое будущее и ты сказал, что я была в нем.
Я выдавил слабую улыбку, думая что Дел становится немного собственницей.
– Ты не хочешь быть в моем будущем?
– Нет, если это будущее Чоса Деи, – она протянула руку к моему колену. – А теперь… это. Твое колено вдруг исцелилось. Что я должна думать?
– И мои руки, – я поднял руки, пошевелил пальцами. – И новые ногти.
– Тигр…
– Баска, подожди… Дел… – я тяжело вздохнул и жестом попросил ее помолчать. – Я все понимаю. Думаю, я даже представляю, как ты себя чувствуешь. Поверь мне, я так же запутался…
Дел оборвала меня. Она не могла больше ждать и перешла к сути дела.
– В тебя вошел Чоса Деи?
Я даже не раздумывал.
– Часть его – да, – я пожал плечами. – Я бы не стал врать, Дел… ты видела, что он сделал с мечом. Он покинул меч – часть его… и эта часть вошла в меня. Но он не овладел мной, клянусь в этом, баска.
В моих руках уже был Самиэль.
– Меня зовут Песчаный Тигр, – объявил я. – Если у кого-то есть желание потанцевать, я готов составить ему компанию.
Люди начали переглядываться, но никто не произнес ни звука.
– Никто не хочет? – я повернул клинок и двухцветная вспышка скользнула по кантине: серебро и чернота. – Никто? СОВСЕМ никто? – я посмотрел на желающего купить Дел. – Ну а ты?
Он плотно сжал губы, но тоже промолчал.
– Нет? Ты уверен? – я еще раз осмотрел кантину. – Последний раз предлагаю, – предупредил я. Не дождавшись ответа, я повернулся к парню, который согласился танцевать с Дел, и посмотрел ему в глаза. – А как же ТЫ? Тебе ведь очень хотелось танцевать. Со мной попробуешь?
Он нервно облизнул губы.
– Я не знал, что это ты… Я не знал, что она твоя.
– Она не моя, – отрезал я и снова осмотрел комнату. – Я готов вызвать каждого из вас на настоящий танец. В этом городе скучновато и мне давно пора найти себе достойное занятие.
– Песчаный Тигр, – с уважением произнес парень, – никто из нас не выстоит против тебя.
Я слабо улыбнулся.
– Я рад, что ты это понимаешь.
Позади меня зашевелилась Дел.
– Оставайся там, – бросил я, даже не позаботившись обернуться. Ногой я достал Бореал и отпихнул ее туда же, в угол. Я сомневался, что кто-то рискнет напасть на меня со спины, но лучше было не подставляться. За такую осторожность им же следовало бы меня поблагодарить.
– Ну что ж, кажется все выяснили, – сказал я. – Почему бы всем не заняться своими делами? – я повернулся к «покупателю» Дел и добавил, понижая голос. – Потому что если ТЫ не хочешь танцевать, нам разговаривать не о чем.
Бледные как акиви глаза сверкнули, кольца заблестели, когда тонкие пальцы нервно сжались, но он только покачал головой.
– Тогда отправляйся домой, – предложил я. – Уходи отсюда.
Он слегка склонил голову, потом повернулся и вышел.
– Представление окончено, – громко объявил я.
Все торопливо согласились.
Когда волнение в кантине улеглось, хотя люди и продолжали исподтишка кидать на меня взгляды и шепотом обсуждать случившееся, я убрал меч в ножны и повернулся к Дел. Она успела подобрать Бореал и сидела в углу, баюкая яватму.
– Ну ладно, – я протянул руку к Бореал. – Давай ее мне, пока ты себе ногу не отрезала.
Дел ловко ухватила рукоять двумя руками и клинок приподнялся. Я обнаружил, что острие меча целится в интимное место пониже живота, который сразу заныл от такого неприятного соседства. Клинок словно застыл в воздухе.
– Назад, – сказала она.
– Баска..
– Назад, Тигр.
Я повнимательнее посмотрел в ее глаза, потом снова на кончик меча. Следя за каждым моим движением, чтобы расстояние между нами не менялось, Дел подобрала с пола свой бурнус и, прижимаясь спиной к стене, поднялась. Обманчивый блеск в глазах и румянец исчезли и я понял, как ошибался: Дел не была пьяна. Дел ни на одну секунду не опьянела.
– Что, в аиды…
– В нашу комнату. Иди.
Я хотел с ней поспорить, но когда в человека упираются острием меча – и надо добавить отлично отточенным острием – предпочтительнее не возражать. И я подчинился.
Комнатой называлась крошечная ячейка с кривобоким окном, пробитым в потрескавшейся глиняной стене и пропускавшим приглушенный неровный свет. Стена, разделявшая комнаты, была сбита из потрескавшихся от жары планок, скрепленных глиной и проложенных изъеденной молью тканью. Раньше таких комнат я у Акбара не знал. Мне пришло в голову, что она очень напоминала стойло, выделенное жеребцу. А может была даже меньше.
Два шага в ячейку и я повернулся к Дел.
– Ладно, что ты себе..
– Это была проверка, – мягко сказала она, задвигая потертый полог, чтобы обеспечить хотя бы видимость уединения.
– Проверка? Что за проверка? Ты о чем?
– Сядь, Тигр.
Меня уже просто тошнило от ее просьб сесть. Я показал зубы и продемонстрировал ей все преимущества взгляда зеленых глаз песчаного тигра.
– Заставь меня.
Она прищурилась.
– Заставить?
– Попробуй.
Она подумала, потом отвела в сторону клинок меча, повернулась на одной ноге, а другой метко ударила меня высоко в правое бедро.
Такого я не ожидал. Еще вчера я бы наверняка упал, но теперь нога легко согнулась и я ушел от удара.
Дел перестала улыбаться.
Я поманил ее пальцами.
– Еще одна попытка будет?
Глаза Дел стали холодными и внимательными.
– Твое колено…
Я пожал плечами.
– В норме, как всегда.
– Я думала, что оно подогнется… я для этого так и била.
– Грязный номер, баска.
– Не грязнее чем твой, который ты устроил этим утром надолго исчезнув, – клинок яватмы сверкнул и острие снова пощекотало мне живот. – Как ты думаешь, зачем я все это делала?
– Я даже представить себе не могу, зачем ты «все это» делала. Может из-за своего идиотизма?
Она тоже показала зубы, но это была не улыбка.
– Ты стал другим! Совсем другим, Тигр! Сначала ты скрываешь предсказания Бросающего песок, словно они меня не касаются, а потом исчезаешь, забрав только меч. Теперь догадаешься, зачем я это сделала?
– Из твоих слов я понял, что ты меня проверяла. Только на что? Я не понимаю. Чего ты от меня ожидала?
Дел смотрела на меня взволнованно и мрачно.
– Я пыталась убедить себя, что ты находишься в постоянном напряжении, что тебе приходится думать о Чоса Деи… и что ты стал таким потому что ты постоянно сражаешься с ним. Иногда мне кажется, что ты выигрываешь… а иногда я не знаю.
– И ты решила изобразить пьяную, чтобы посмотреть, что я буду делать?
– Я не «изображала пьяную» – я просто позволила тебе поверить в то, во что ты хотел верить: женщина, выпившая много акиви, должна опьянеть. Тогда тебе не пришлось бы передо мной притворяться. Это была проверка, Тигр. Если бы ты подчинялся Чоса Деи, ты без колебаний взял бы мой меч… или меня. Мы обе нужны ему.
Я вспомнил, как раздумывал, а не затащить ли мне Дел в постель и даже испугался, не мог ли действительно Чоса Деи внушить мне это желание, но потом решил, что мои мысли ничем не отличались от мыслей любого мужчины, увидевшего расслабившуюся и разомлевшую Дел. Ничего сверхъестественного в этом не было.
И это, кисло подумал я, не основание колоть меня мечом.
Я понял, что пора перейти к важному вопросу.
– Ну а поскольку я не пытался забрать твой меч – или тебя – я остаюсь самим собой. Так?
– Так я надеялась получить ответ, – неуверенно признала Дел.
Я показал пальцем на яватму.
– Тогда может ты ее уберешь?
Дел посмотрела на меч, нахмурилась, лицо ее скривилось и я вдруг понял, что она растеряна и испугана.
– Нет. Потому что… я боюсь.
Мне стало больно.
– Меня?
– Того, кем ты можешь оказаться.
– Но я думал, что с этим мы разобрались!
Ее глаза искали мои и наши взгляды встретились.
– Неужели ты не понимаешь? Ты уехал этим утром не сказав ни слова. Я не прошу тебя рассказывать мне обо всем, что ты делаешь, я понимаю что у каждого человека должно быть что-то личное, даже песня… но что я должна была подумать? Прошлой ночью тебе предсказали твое будущее и ты сказал, что я была в нем.
Я выдавил слабую улыбку, думая что Дел становится немного собственницей.
– Ты не хочешь быть в моем будущем?
– Нет, если это будущее Чоса Деи, – она протянула руку к моему колену. – А теперь… это. Твое колено вдруг исцелилось. Что я должна думать?
– И мои руки, – я поднял руки, пошевелил пальцами. – И новые ногти.
– Тигр…
– Баска, подожди… Дел… – я тяжело вздохнул и жестом попросил ее помолчать. – Я все понимаю. Думаю, я даже представляю, как ты себя чувствуешь. Поверь мне, я так же запутался…
Дел оборвала меня. Она не могла больше ждать и перешла к сути дела.
– В тебя вошел Чоса Деи?
Я даже не раздумывал.
– Часть его – да, – я пожал плечами. – Я бы не стал врать, Дел… ты видела, что он сделал с мечом. Он покинул меч – часть его… и эта часть вошла в меня. Но он не овладел мной, клянусь в этом, баска.