– Но это же бесчеловечно! – прошептал Калинов.
– Отчего же?
– Вы же обрекли его на несчастье!
– Кто знает, что такое счастье? – сказал Медовик. – Вита обречена на любовь к тебе. Счастлива ли она? А ты сам? И счастлив ли был Джос, восходя на Голгофу? Абсолютное счастье, наверное, возможно только там, где нет разума. И жалеешь ли ты сейчас о тех временах, когда был безответно влюблен? А ведь тогда ты считал себя самым несчастным человеком на свете.
– Вся беда в том, что ты рано родился, – сказал Джос. – Родись ты в назначенное время, ты бы всегда любил Виту, и у нас не было бы никаких проблем. Но перерождение привело к тому, что стабильность чувства любви тобою утеряна. Повторный брак, как оказалось, только отодвинул угрозу на более позднее время. Сам понимаешь, мы не могли с этим мириться…
Калинов слушал Джоса и удивлялся. В нем нарастало ощущение, что разговор идет о совершенно постороннем человеке, о ком-то, кого он никогда не знал, не знает и знать не будет. И приходилось все время заставлять себя верить Джосу, а верить ой как не хотелось. Неужели и в самом деле они с Витой любили друг друга только для того, чтобы выполнить какую-то там – даже и чрезвычайно важную для всего мира! – миссию. Тоже мне – мессии для миссии!.. Да чушь это! Он любил Виту потому, что она была симпатичной девчонкой, потому что она добра, хороша в постели и любила его самого… Подожди, но ведь она по-прежнему симпатичная девчонка, добра, хороша в постели и любит тебя… Так в чем же дело?! Что изменилось?
Ответа не было. Джос с Медовиком смотрели на Калинова, и тому вдруг показалось, что они запросто читают его мысли и что они знают ответ на вопросы, задаваемые им самому себе. Вот только отвечать, по-видимому, не считают нужным. Потому что свои некоторые проблемы человек должен решать самостоятельно, и даже Бог не способен ему помочь.
– А если любовь не возродится? – сказал Калинов.
– Возродится! – ответил Медовик.
– Почему вы так уверены?
– Потому что Я – твой отец!
Вита появилась, когда божественные родственники Калинова оставили его наконец в покое. И хотя обратить новое внимание на Виту Калинову никто из них не предлагал, но у него сложилось впечатление, что весь разговор представлял собой некую странную игру, основной целью которой и было то, чего ему никто не предлагал.
Вита не возникла из небытия, она откуда-то пришла и поднялась на холм. Погруженный в свои мысли, Калинов заметил ее, когда она уже поднималась.
– Привет, – сказала она и села рядом.
– Здравствуй! – Калинов поднял голову.
Вита была одета в некое странное рубище, напоминающее мешок с дырами для рук и головы. Мешок был почти непрозрачным, но это «почти» позволяло угадываться под тканью различным участкам ее тела. Калинов смотрел на жену и удивлялся: казалось бы, он знал все, скрытое под мешком, вдоль и поперек, но захотелось вдруг узнавать все снова. Наверное, причина была в самом мешке…
– Они все тебе рассказали? – спросила Вита.
– Да, все.
– И что ты думаешь теперь делать?
– Во всяком случае подчиняться им я не намерен!
Вита вздохнула:
– Мне тоже все это не нравится. Но ведь они не отпустят нас отсюда, пока не добьются своего.
– Плевать!.. По-моему, они что-то крутят. Неужели судьба мира может зависеть от того, любим мы с тобой друг друга или нет?
Мир, который его обитатели не желают сохранить своей любовью, и не заслуживает ничего, кроме гибели.
– Это ты сказал? – Вита с удивлением посмотрела на мужа.
– Нет, не я. И не ты, как я понял… Значит, это они, наши так называемые отцы.
Двое сидящих на холме покрутили головами по сторонам, но никого не увидели.
– Они на нас давят, – сказала Вита.
– Но мы им не уступим? – отозвался Калинов.
– Конечно, не уступим. Я сама не согласна любить по указке сверху.
Вита встала, потянулась, опустила руки. Рубище висело на ней бесформенный мешком.
Вот бы сейчас ветерок, почему-то подумал Калинов.
И ветерок родился где-то, прилетел, упруго натолкнулся на Виту. Словно стяг, затрепетал на ветру Витин мешок, плотно обтягивая ее тело.
– Любить по указке… Да ты просто отвратителен мне, – сказала Вита.
– А ты мне, – отозвался Калинов. – И за что только я любил тебя когда-то?!
Он поморщился и встал, намереваясь неспешно спуститься с холма и уйти. Но что-то остановило его, какая-то сила приклеила подошвы его ботинок к траве, рядом с Витой.
– Как противно мне твое тело! – сказал он, и та же самая сила подняла его руки и положила их Вите на талию.
Вита затрепетала:
– Как противны мне твои пальцы! – И, трепеща, положила ладони ему на плечи.
По-прежнему бился о бедра подол Витиного мешка, и разлетелась по ветру рыжая грива. Изумрудные глаза закрылись.
– Я просто ненавижу тебя! – крикнула Вита.
– И я тебя! – отозвался Калинов, а неизвестная сила толкнула его к жене.
Вита, не открывая глаз, рухнула в его объятия.
А внизу, у подножия холма, стояли двое, не видимые ни одному глазу, и смотрели вверх.
– Вообще-то не стоило говорить ему и части правды, – сказал Медовик.
– Но я хотел вызвать у него еще большее противодействие.
– Так я и понял. Потому и начал тебе подыгрывать.
– И нам удалось, – заметил Джос.
Калинова передергивало от отвращения, но его руки, перестав подчиняться хозяину, раздевали жену. Процесс был хорошо знаком, но еще ни разу в жизни не был так противен.
Ветер исчез – как обрезало, – и Вита шептала:
– Оставь меня. Я не хочу. – Но ее тело так и льнуло к его ладоням.
Калинов опустил ее на мягкую траву. Полузакрытые глаза жены смотрели в небо. Как в смерть.
И все началось. Их тела впивались друг в друга с омерзением, но какая-то сила тянула их друг к другу, твердо, неотвратимо. И Калинов почувствовал, как внутри него поднимается удушающая волна тошноты.
Двое внизу по-прежнему смотрели на вершину.
– Освобождай его скорее, – сказал Джос. – Ты же видишь: он рвется к ней даже сквозь твое заклятие… Он же лишится разума! Скорее!!!
– Да. – Медовик воздел к вершине холма руки.
– Я люблю тебя, – шептала Вита. – Просто я хотела тебе досадить, вот и говорила, что ты мне отвратителен.
И случилось. Словно кто-то держал Калинова в смирительной рубашке и вдруг распустил завязки. Тело Калинова вырвалось из узды, тошнота исчезла, и он окунулся в наслаждение.
– И я люблю тебя, – прошептал он. – А все остальное было каким-то наваждением.
Их тела слились так, как ни сливались с самой юности – неистово, но не без страха. Словно в первый раз…
Как я люблю тебя, мой милый, подумала Вита.
А я тебя, подумал Калинов. Боже, мы опять слышим мысли друг друга! Как тогда, помнишь?
Помню, подумала Вита. И мы научим этому Маринку… Теперь мы сумеем.
А потом их мысли умерли, потому что они растворились друг в друге.
Когда все завершилось, Вита, одеваясь, подумала:
Ты не обращал внимания? Когда мы занимаемся этим, наши позы порой напоминают распятие.
Наверное, любовь всегда кончается распятием, подумал Калинов, застегивая пуговицы комбинезона.
Наверное, согласилась Вита и прильнула к нему.
Так, в обнимку, они и очутились в джамп-кабине. А когда открыли дверцу, увидели серую поверхность Ладоги и привычное солнце на небе.
Едва они исчезли, Джос сказал:
– Что ж, теперь можно и нам уходить. Уж коли он прорвался к ней через твое заклятие, миру, пока они живы, ничего не грозит!
– Не согласен, – сказал Медовик. – Миру всегда что-нибудь грозит. Но теперь есть надежда.
Он снова взглянул на вершину холма. Там, устремленный в небо, стоял большой белый крест.
– Это твоих рук дело, Иешуа? – Медовик глазами показал Джосу на крест.
Джос поднял голову:
– Нет… Но пусть стоит. Amor omnia vincit.[19]
Перед тем как покинуть тело, Джос еще раз оглянулся на холм. Крест ярко выделялся на фоне сиреневого неба и казался похожим на обнаженную человеческую фигуру.
Примечания
1
И тот, кто идет без любви хоть минуту, на похороны свои он идет, Завернутый в собственный саван. Уолт Уитмен «Песня о себе» (пер. с англ. К. Чуковского)
2
muslim (англ.) – мусульманин
3
В древнегреческой мифологии нимфа Сиринга, стремясь сохранить девственность и избежать преследований Пана, превратилась в тростник, из которого Пан изготовил свирель.
4
платный любовник
5
The kindness (англ.) – доброта
6
«Happy birthday» – песенка, которой в англоязычных странах поздравляют именинника в день его рождения
7
особое мнение (лат.)
8
глас народа (лат.)
9
карстовая пещера в северных отрогах Гларнских Альп, в Швейцарии
10
Вайтлз – цифровые показатели объема груди, талии и бедер
11
Оккам Уильям (ок. 1285—1349 гг.) – английский философ-схоласт; сформулировал принцип «бритвы Оккама», согласно которому в логические построения не следует вводить новые сущности
12
у Иакова были дети от его жен Лии и Рахили и их служанок Валлы и Зелфы (см. «Бытие», гл.29,30)
13
целибат – обязательное безбрачие католического духовенства и православного монашества
14
В.Шекспир. «Сонет 92» (перевод С.Маршака)
15
Равнодушие – ничто (лат.)
16
герой романа Стивена Кинга «Несущая огонь».
17
по легендам Словенск Великий существовал у озера Ильмень, в тех местах, где позднее встал Новгород; Словенск Великий был дотла сожжен врагами славян-ильменцев
18
начальные буквы имени и фамилии, связанные в общий рисунок
19
Любовь побеждает все (лат.)